Countermelody

Почувствовав вибрацию телефона, Юнги убавляет звук проигрываемого трека. Читает текст пришедшего сообщения и быстро печатает ответ. Затем и вовсе останавливает трек, привлекая внимание Намджуна и Хосока, когда встаёт из микшерного пульта. - Она внизу. Хоуп поворачивается к нему и сводит брови в недоумении. – Кто? – он переводит взгляд на Намджуна. – Мы сегодня встречаемся с кем-то? Намджун не отвечает и выглядит таким же растерянным. Юнги говорит им твоё имя. И когда не получает от них никакой реакции, произносит. - Канцелярская Девочка. - Мы работаем в один из своих драгоценных выходных из-за Канцелярской Девочки? – сразу же жалуется Хосок. – А ты не мог просто записать выступление и прислать нам видео? – вздыхает он, с каждой секундой раздражаясь всё больше и больше. – Знаешь что, даже не отвечай. Да. Я одобряю. Подписывай с ней, что хочешь. Вот и всё. - Я намерен сделать это, - утвердительно произносит Юнги. – Но я хочу, чтобы вы послушали её. Она идеально подойдет туда, где мы хотим представить песню. Хосок сердито чешет затылок. - Зачем ты втягиваешь нас во всё это? Почему ты не можешь просто быть таким же психопатом, как любой другой, и писать о своей одержимости ею в свои блокноты, которые покупаешь каждую неделю у неё же? Намджун отчаянно хочет рассмеяться, но он стоически терпит, катая свой стул между этими двумя, чтобы как-то ослабить напряжение. А ещё есть вещи поважнее: - Подожди-ка, - перебивает он, глядя на Юнги, - у тебя есть идея, куда представить песню? - Да, и если бы вы не спорили со мной о том, чтобы пропустить эту дурацкую работу в среду вечером, или хотя бы пошли со мной в тот лаундж бар, как я просил, то я бы не опоздал на её выступление. И вы бы уже прекрасно поняли, почему она так идеально подходит, и, конечно же, вы бы были предоставлены сами себе в выходной воскресный день, - бормочет Юнги. Намджун с Хосоком молчаливо переглядываются. Они должны признать, что перспектива наконец-то исполнить эту песню интригует. - Что же, давайте приведём её сюда, верно, Хоби? – Намджун намеренно ставит вопрос так, чтобы вернуть этим двоим нормальные отношения. - Да, давайте, - отвечает Хосок слегка насмешливым тоном. - Хорошо тогда, я сейчас вернусь, - произносит Юнги, направляясь к двери. Хосок смотрит ему вслед, и когда пальцы Юнги хватаются за дверную ручку, он не может сдержаться. - Знаешь, рабочие мероприятия и общение с разными людьми - это ведь тоже часть работы? Юнги вздыхает. – Это не было рабочим мероприятием. Это был день рождения. - Для Седжин! - Для хомячка Седжин. Хоуп хмурится. – Эй! Он очень заботится о Боре. Юнги откидывается назад и выжидающе на него смотрит. - А еще там было бесплатное шампанское, - заканчивает Хосок. Юнги тяжело вздыхает. – Без разницы. Просто дайте мне пару часов. Это не займет так много времени, - он снова берётся за ручку, но потом оглядывается на них. - Хотя насчёт Боры. Ты передал, эм, мою поздравительную открытку? Они мягко улыбаются ему в ответ, вспоминая крошечную открытку размером с хомячка, которую Юнги сделал из какого-то картона с магазина мистера Кана. - Бора была в восторге! – с теплом отвечает ему Намджун. Юнги ласково улыбается, но тут же спохватывается, нервничая и ускоряясь в своем пути к вестибюлю. Вот где ты сейчас находишься, до сих пор объясняющая кто ты такая и почему ты там, очень строгому охраннику на стойке регистрации. Несмотря на то, что Юнги подтвердил в своём сообщении, что он уже на пути, охранник находится в одном звонке по рации, чтобы выгнать тебя из помещения. - Единственные указания, что дал мне Юнги – это прийти сюда с гитарой в 10 утра, - в который раз повторяешь ты, раздраженная всем. - Конечно, мэм. Вам лучше уйти. Сейчас, - в который раз монотонно говорит тебе охранник. - Сегодня воскресенье, - практически умоляешь ты, - это единственный мой выходной. С какой стати мне такие хлопоты, как одеваться и приходить сюда, чтобы… - А вы не думаете, что я это уже слышал? – смеётся охранник, качая головой. – На самом деле, вы не думаете, что я всё это уже слышал? Я видел столько взрослых людей, которые роются в мусорке снаружи, чтобы достать одну из них. Если она вообще настоящая. – Он смеётся с другим охранником над визиткой. – Вы знаете, сколько фальшивок я уничтожил. Я не просто так нахожусь здесь, за стойкой регистрации, я тут не балуюсь и не играюсь. Мой вам совет - уходите добровольно и немедленно. – Он наклоняется вперед, - Кроме того, Вы всё равно не похожи на настоящего музыканта. Они оба насмешливо глумятся над тобой. Ты довольно легко принимаешь удар по своей внешности. Ведь сделала всё, что могла, при помощи косметики и средств для укладки волос, которые можешь себе позволить. Черное платье и плотные колготки, которые ты надела под парку десятилетней давности, вероятно, имеют крошечные дырки и разрывы, но ты всё ещё думаешь, что выглядишь довольно мило. Но ты не на это обижаешься. Ты обижаешься на то, что музыканты должны выглядеть определённым образом. Ты побывала на гигантских стадионных концертах, где суперзвезды исполняли песни так, что тебя переполняли эмоции. Но в противовес каждому концерту, на котором ты была, ты слышала, как минимум десять обычных людей, которые пели или играли что-то, что заставляло тебя плакать. Одно по своей сути не лучше другого. И все они могут существовать вместе. Всем им нужно существовать вместе. Позволяешь себе нахмуриться на комментарий охранника, но делаешь всё возможное, чтобы не бросить в ответ не только слово, но и целый поток оскорблений. В конце концов, это может быть твой звёздный час. И ты не хочешь, чтобы эта история оказалась еще одним разочаровывающим анекдотом, который Омма будет рассказывать своему книжному клубу. Твоё спасение заключается в том, что ты видишь как Юнги, наконец, направляется к вам, сразу же заметив тебя, учитывая то, что вестибюль не забит как в будни. - Извините, она со мной, - объясняет Юнги охраннику. – Я забыл внести её имя в список гостей на сегодня. - А, без проблем, Юнги-ши, - щебечет охранник с улыбкой, полностью изменившийся по сравнению с тем, как он вёл себя секундой ранее. – Нужна только ваша подпись. Он протягивает Юнги планшет с заполненной тобой формой регистрации гостей, и Юнги царапает своё имя в нужной строке. Затем охранник вручает тебе пропуск посетителя и желает хорошего дня. Ты подбираешь свой чехол с гитарой и хмуро молчишь всю дорогу, пока вы с Юнги не остаётесь одни в лифте. Он замечает твою гримасу. – Всё в порядке? - Те охранники, - бормочешь ты. – Не знаю, кем себя считают эти люди. Они всё время пытались меня выгнать. И пригрозили, что попросят своих коллег вывести меня из помещения. - Это моя вина, - проясняет Юнги. – Я всё неправильно устроил. И мне очень, очень жаль. – Его осеняет другая вещь. – Я ведь даже не объяснил тебе правила, не так ли? - Ну, тот охранник сделал это за тебя, - ворчишь ты в ответ. – По сути, мне никуда нельзя ходить без сопровождения того сотрудника, который официально подписался в моей форме заполнения, и если вдруг я уйду куда-нибудь без тебя, меня сразу же пристрелят на месте. Юнги посмеивается, кивая. – Я знаю, это безумие, - но затем его лицо тускнеет. – Но эти правила существуют неспроста. Ты делаешь глубокий вдох, прежде чем заметить. – Я всё прекрасно понимаю. Имеется в виду, Пак Чимин ведь начинал здесь, так ведь? Губы Юнги сжимаются в прямую, горизонтальную линию прежде чем ответить. - Именно. Юнги приводит тебя по коридору в студию, где Намджун и Хоуп встают, чтобы поприветствовать тебя. После того, как Юнги представил вас друг другу, Хосок пожимает твою руку. - А, Канцелярская Девочка, очень приятно, наконец-то, познакомиться с тобой. Ты смеёшься. – Как ты меня назвал? Он забавно округляет глаза, затем смотрит на Намджуна, ища у него поддержку, при этом избегая пронзительного взгляда Юнги. Но Намджун лишь морщит лицо и качает головой. Он не может спасти Хоупа в этот раз. - Оу, ты работаешь, э, в магазине канцелярских товаров мистера Кана, верно? – пытается выкрутиться Хосок. Ты киваешь. – Да, уже некоторое время. – Потом поворачиваешься к Юнги и ухмыляешься. – Так вот как ты меня называешь? Канцелярская Девочка? - Почему бы нам не помочь тебе устроиться тут? – меняет тему Юнги, кидая, острые как ножи, взгляды на Хосока. Когда он поворачивается спиной, и ты встречаешься взглядом с Хосоком и Намджуном, то подмигиваешь им, давая понять, что всё в порядке. Это, кажется, помогает, потому что Хосок с облегчением кладет руку на макушку и, наконец, выдыхает. Ты улыбаешься и переводишь взгляд на окружающую вас студию. Как давно ты не была в настоящей студии. Ты любишь в них всё. Особую архитектуру, акустику и эстетику. Ты восхищаешься работой, необходимой для создания такого пространства. А также тем, сколько смирения требуется, чтобы создавать в этом пространстве. Сколько часов было потрачено. Слёз, которые были пролиты. Ссоры, драки, разговоры по душам, что были у людей в таких местах как это. Парни молча наблюдают за тем, как ты поглощена окружающим пространством. Они считают это хорошим знаком, что ты так увлечена их студией. Это место, которое следует почитать. В каком-то смысле это их церковь. - Где бы вы хотели меня видеть? – спрашиваешь ты, наконец поворачиваясь к ним. Намджун и Хоуп занимают свои места. - Посмотри обе и выбери, что понравится тебе, - отвечает Юнги, устраиваясь за микшерным пультом. Ты тратишь некоторое время, чтобы изучить обе кабинки, и тебе кажется, словно в большой слишком прохладно. Поэтому ты забираешься в кабинку поменьше. - Так нормально? – спрашиваешь у ребят. - Идеально, - отвечает Намджун, улыбаясь Юнги. Хоуп понимающе хмыкает, в то время как Юнги с нарочито безразличным лицом не сводит глаз с экранов. Ты начинаешь настраиваться, подключаешь гитару и устанавливаешь наушники правильно. Так волнительно, что ты чувствуешь себя словно живой оголённый электропровод. – Что бы вы хотели услышать? – спрашиваешь в микрофон, не в силах перестать улыбаться. Юнги включает связь между кабинкой и студией. - Что-нибудь вроде того, о чём мы говорили, - его голос звучит так чётко в наушниках. – Пару песен для начала. Джазовых и лёгких. Хоуп моргает, а Намджун вопросительно поднимает брови. Связь отключается, так что ты не можешь слышать, что они говорят, но выглядят они немного удивленными и взволнованными. - Хорошо, - произносишь, ухмыляясь. – Легкие так легкие. Я начну разогреваться с «Nice Girls». Юнги показывает большой палец, и ты начинаешь играть. К тому времени, когда ты начинаешь петь, Юнги, Хосок и Намджун наблюдают за тобой очень внимательно. В какой-то момент Хосок улыбается и поворачивается к Юнги, выразительно кивая, когда делится комментариями. С Юнги тяжело понять, что у него на уме, но когда он пожимает плечами и что-то бормочет, Намджун начинает заливисто смеяться, а Хоуп закатывает глаза и поворачивается к тебе с легкой усмешкой. Кроме того, ты начинаешь понимать Юнги. Когда ты играешь и поёшь, он регулирует уровни. И когда он воспроизводит некоторые из них, ты можешь почувствовать, как твой голос расширяется, согревается и наполняется. За какие-то считанные секунды он окутывает тебя словно коконом, и ты чувствуешь себя такой понятой и увиденной в полной мере. - Как вам? – с надеждой спрашиваешь ты, закончив первую песню. Связь включается и Хоуп с Намджуном аплодируют с широкими и искренними улыбками на лице. Ты благодаришь их и немного возишься с гитарой, слегка поправляя струны, так как они нагреваются в кабине. Затем смотришь на Юнги, и пока Намджун с Хоупом разговаривают и делают заметки, он слегка прищуривает глаза, кивая и растягивая уголки рта в небольшой улыбке. Этот маленький жест вселяет уверенность, которой тебе, оказывается, так не хватало. - Как насчет другой? – спрашивает Юнги. – В таком же стиле? В голову сразу приходит одна песня. – А что, если кавер на кавер? Фионы Эппл - I Walk a Little Faster? - Отлично, - соглашается Намджун, прежде чем связь отключается снова. Ты играешь быстрое вступление, затем начинаешь петь. Добавляешь парочку интервалов, с повышением и понижением голоса, немного, чтобы не отвлекать от песни, а чтобы просто покрасоваться. Ты делаешь это так мягко, нежно, прислушиваясь к совету своего дедушки, чтобы голос звучал так, как будто твой голос и гитара исходят из одного и того же существа. Когда это получается у тебя особенно хорошо, ты получаешь такую милую реакцию от Намджуна с Хосоком: подбородки лежат на руках, сонные и счастливые глаза на пару с сонными, счастливыми улыбками. Это ещё проще сделать в нежной, манящей форме, которую Юнги придал твоему голосу. А потом до тебя доходит. Вот, что Юнги имел в виду под словом дружелюбный. Вот, что он услышал в тот день, в магазине. Приглашение. Которое очень сильно отличается от тех, что печатаются на картонной бумаге, которую ты таскаешь в магазине. - Ты это имел в виду? – спрашиваешь у него. Юнги включает связь. – Одну секунду, - затем снова выключается. Он поворачивается к парням и начинает что-то обсуждать или объяснять. В такие моменты ты научилась отводить взгляд. Наблюдение за разговорами незнакомцев, видя только выражения их лиц и жесты руками, может быть невероятно обманчивым. Ты научилась читать людей по мере того, как они слушают тебя, и избавляться от необходимости цепляться за последующие разговоры. Связь снова включается, и ты поднимаешь голову. - Это было невероятно, - отвечает Хоуп. – Нам очень понравилось! - Может, попробуешь что-нибудь сымпровизировать? – спрашивает Юнги, когда Намджун начинает ставить что-то в очередь. - Конечно, - отвечаешь ты. – Должно быть весело. - Это песня, над которой я работал и о ней я говорил тебе ранее, - произносит Юнги. – Она будет звучать ярко и попсово. Мы хотим переделать её под твой голос и стиль. Ты улыбаешься, всё ещё не веря этому, потому что никогда не делала этого раньше. Тебя об этом никогда не просили, и тебе никогда в голову не приходило даже попробовать это. С другой стороны, сделать что-то собственное может быть лучше, чем пытаться быть всем тем, чего от тебя хотят другие лэйблы. - Готова? – возвращает тебя в реальность голос Юнги. Ты киваешь, и трек начинается. Закрываешь глаза, чтобы сфокусироваться на музыке. Ярко и попсово – это еще мягко сказано. Песня быстрая и сложная, множество наложенного вокала звучит буквально со всех сторон. А потом происходит что-то совершенно новое. Она начинает принимать новую форму. Форму мелодии, которая играет и словно дразнит тебя. Так что ты ловишь и подстраиваешься под неё. Песня заканчивается, и когда Юнги включает связь, ты слышишь, как Намджун с Хоупом над чем-то заливисто смеются. Юнги посмеивается вместе с ними и спрашивает тебя. - Что думаешь? Ты улыбаешься. – Удивительно. Всего было так много и обильно, но это было роскошно. Намджун, Хосок и Юнги улыбаются друг другу, прежде чем Юнги поворачивается к тебе. - Как думаешь, ты могла бы её переделать в другом стиле? - Я могу попробовать, - отвечаешь. – Я услышала то, что мне очень, очень понравилось. Основную линию, что вела меня. Намджун оживляется. – У тебя уже есть что-то? - Можно я поиграю? – спрашиваешь ты. – И может, если бы вы включили песню, начиная со второго припева? Все трое обмениваются восхищенными взглядами. - Конечно, - отвечает Юнги, прежде чем выключить связь и включить для тебя трек. Ты быстро набрасываешь план того, что хочешь сделать, когда находишь основной регистр и цепляешься за главную мелодию, которую хочешь оставить. Но потом ты обнаруживаешь, что теряешь информацию. Ты не можешь ухватиться за все идеи сразу. - Юнги, - обращаешься с усмешкой. – Не возражаешь, если я воспользуюсь одним из блокнотов «Leuchtturms»? Он ухмыляется и передает блокнот и ручку Намджуну, который передает Хоупу, а тот встает и приносит их тебе в кабину звукозаписи. - Спасибо, Хоуп, - берешь с теплой улыбкой. Хосок улыбается и отвешивает тебе благородный поклон, прежде чем выйти из кабинки и вернуться назад. Ты ставишь блокнот на пустую подставку для нот, что стоит перед тобой. Открываешь чистую страницу и начинаешь делать заметки. Ты замечаешь, что Юнги также передал тебе ручку «Lamy». - Эта ручка потрясающая. Где ты взял её? – невольно произносишь, пока записываешь. Поднимаешь взгляд и видишь, как Намджун с Хосоком ухмыляются над Юнги, который включает связь и говорит. - Один старик рассказал мне о ней. Ты весело хихикаешь, заставляя парней расслабленно улыбаться. Сейчас ты не будешь возиться с текстом. А сфокусируешь своё внимание на композиции и ощущении. Через несколько минут, ты говоришь. - Хорошо. Давайте я попробую. Думаю, здесь отлично подойдут два гитарных трека и три вокальных. Ты начинаешь видеть динамику этого трио. Хосок фокусируется на записи, гарантируя, что каждый слой, что ты планируешь, записывается должным образом, он невероятно быстр при выполнении быстрых исправлений и чистки по ходу. Юнги сосредотачивается на микшировании, абсолютный гений в создании правильного пространства для прослушивания, каким-то образом уже ставящий свою подпись тем самым тёплым коконом, который он создал для тебя, когда ты только разогревалась. Намджун фокусируется на финальном этапе обработки - мастеринге, смешивании треков вместе и нахождении правильного баланса для того, чтобы все элементы смешались в одно целое. Ты объясняешь, что вначале слышишь, как инструменты звучат словно издалека, потихоньку приближаясь, и, наконец, заполняют всю песню во время кульминации, прежде чем исчезнуть в конце. Вместо того чтобы быть яркой и возбуждающей, мелодия превращается в нечто навязчивое, и аккорды буквально сочатся меланхолией. Это всё занимает около сорока пяти минут, и к концу вы вчетвером находитесь в студии, слушая финальную запись из динамиков. - Уау, - вздыхает Хоуп, кивая. – Это звучит совершенно по-другому. Оно приобрело совсем новый смысл. - Да, - соглашается с ним Намджун. – Вместо того чтобы атаковать сразу же, тут больше последовательности. Они поворачиваются к Юнги, который просто молча показывает на тебя. Внезапно все трое смотрят на тебя, чтобы ты поделилась своими мыслями. Слёзы застилают твои глаза, и троица на мгновение выглядит обеспокоенной. - Не могу поверить в это, - робко произносишь ты. – Просто… Я знаю, что это всего лишь грубая нарезка, но я не могу поверить в то, что она существует. Не могу поверить, что это было моим утром. Вот я проснулась и создала это. Хоуп, Намджун и Юнги, похоже, принимают твои слова близко к сердцу. Ты смущенно смеёшься. Сдерживать слёзы всё труднее. – Не хочу впадать в эмоции. Просто прошло очень много времени с тех пор, как я была в ней, в этой мелодии. – Ты вздыхаешь, вытирая слезу. – Это звучит точно так же, как звучало в моей голове. А вы, ребята, просто взяли и наколдовали её просто из воздуха. Удивительно. Юнги улыбается. – Это ты наколдовала её из воздуха, Босс. Мы просто хотели, чтобы она засияла для тебя. Когда ты идёшь пожать руки Хосоку и Намджуну и сказать им, какой это был особенный день для тебя, они вместо этого притягивают тебя в свои объятия. И ты чувствуешь себя с ними словно вы все родственные души. Словно встретила старых друзей вместо новых. Юнги провожает тебя в вестибюль, и ты задаешься вопросом, думает ли он также. Его почти невозможно прочитать, поэтому ты каждый раз удивляешься, когда он делится чем-то. Но следующие его слова особенно удивляют. - Когда ты хочешь начать? – спрашивает он, направляясь вместе с тобой к выходу. - Начать что? - Начать твой контракт, - отвечает он. – Начать как младший член нашей производственной команды. Начать работать над этим домашним проектом. Ты начинаешь смеяться. – Остановись. - Я не спрашиваю о том, чтобы остановиться. Я спрашиваю, с чего начать. - О, ты контролируешь всё это, не так ли? Юнги лукаво улыбается тебе. – Я контролирую всё. Именно так я люблю всё делать. Когда вы проходите мимо стойки регистрации, охранник радостно восклицает. - Хорошего дня! Но взгляд, который Юнги бросает на него в этот раз, больше похож на насмешку, чем на улыбку. Тот выглядит сконфуженным, и ты, не колеблясь, одариваешь его высокомерной улыбкой, потому что думаешь, что больше никогда не переступишь порог этого здания.

***

Мистер Кан улыбается, когда ты опускаешь железные ворота и запираешь их. - Что миссис Кан готовит сегодня на ужин? – спрашиваешь его, вставая рядом и держа в руках гитару в чехле. - Бараньи отбивные, - взволнованно произносит мистер Кан. – Что насчет тебя? В студию? - Да, - отвечаешь ты. – И сегодня я еще делаю доставку Юнги его «Lamy». – Показываешь небольшую коробочку ручек в руках. – Он не смог заскочить за ними, по кое-каким причинам. - Что же, отлично вам всем сегодня поработать, - радостно говорит мистер Кан, приобнимая тебя. - Спасибо, увидимся утром, - не менее радостно восклицаешь ты, крепко обнимая его в ответ, прежде чем вы отправитесь в противоположные стороны. Ты и понятия не имела, какой на самом деле контроль был у Юнги, ставший более чем очевидным, когда он устроил для тебя выгодное предложение: контракт на пение, сочинение и продюсирование исключительно для компании в течение одного года. В основном, ты работаешь в нерабочее время, учитывая твою работу в магазине. Это не возлагает на твои плечи никаких серьезных обязанностей. И хотя, пока тебе не платят большие деньги, это существенное дополнение в твоему доходу от работы в магазине. Не говоря уже о том, что это может привести к гораздо большему в будущем. Ты уже месяц работаешь с ними, но до сих пор не можешь поверить в то, что всё это не сон и что ты не спишь. Легкой походкой проходишь через парадные двери здания и замечаешь свою “любимую” охрану. Ты одариваешь их широкой ухмылкой, скользя сквозь специальный проход благодаря бейджу на шнурке, и направляешься в студию. Когда ты открываешь дверь, ты видишь такое, что заставляет тебя задуматься, не во сне ли ты, а если и умерла, то каким-то образом попала на небеса. Пак Чимин собственной персоной стоит в середине студии, счастливо улыбаясь. Он похож на ходячую художественную инсталляцию, покрытую всевозможными этикетками и безделушками, роскошными тканями, вырезанными всевозможными интересными формами, серебром и золотом, стекающими с его красивых форм. Намджун, Хосок и Юнги переводят глаза на тебя со своих мест на диване, и Чимин тоже машинально поворачивается. - О, отлично! – восклицает он. – Можно мне ещё кофе со льдом? – приподнимает полупустую, пластиковую чашку. – Этот слишком разбавлен водой. У тебя буквально отвисает челюсть, и всё, что ты можешь сделать – это стоять истуканом. - Хм, Чимин, это не один из помощников, - Намджун объясняет. – Это … - Ах, извините, верно, мы не должны так поступать с интернами, - заканчивает за него Чимин. - Нет, она не интерн, – говорит Хоуп, протягивая руку, чтобы остановить Чимина. – Она… Чимин, поворачивается к тебе, даже не дослушав их. – Слушай, я знаю, что это должен быть отличный опыт обучения, и ты должна зарабатывать кредитные часы и тому подобное, и я также знаю, что существует некоторая политика, которая гласит, что технически эту работу выполняют помощники. Но не могла бы ты сделать исключение? Для меня? - Это новый член нашей команды, - сурово обрубает его Юнги. Чимин сразу же хмурит брови. – Что? – Это Пак Чимин и его композитор-продюсер Ким Тэхен. - Юнги представляет тебя ему, и человеку, стоящему рядом с ним, которого ты не замечаешь, так как ослепительная аура Чимина просто затмевает его. - Ух ты, - наконец ты вздыхаешь. - Э-э, приятно познакомиться, - ровным голосом произносит Чимин. Он напряженно тянется к твоей руке, и ты нервно её пожимаешь. - Невероятно приятно познакомиться, - отвечаешь, широко улыбаясь. Чимин ухмыляется. – Значит, ты - новая версия меня? Твоё лицо моментально вспыхивает. - Я раньше работал с этими ребятами, - продолжает Чимин. Ты запинаешься, смущенная тем фактом, что не знала этого. Поворачиваешься к Юнги, и даже не можешь представить, что ты ещё узнаешь о других безумных вещах про него и его банду. - Да, мы пробивались вместе, - говорит Чимин. – А потом я добился большого успеха. - Затем ты ушел, – бормочет Хоуп. Теперь ты начинаешь лучше понимать атмосферу, царящую в этой комнате. Это неловкое напряжение. Пренебрежительная реакция Чимина на тебя. Относительное молчание и общее отсутствие какого-либо энтузиазма у троицы. Ким Тэхен съежился там в уголке. Ты реально не хочешь быть втянутой в это, но складывается ощущение, что всё гораздо запутаннее, чем кажется сейчас. Чимин осматривает тебя с ног до головы, и ты уже чувствуешь себя осужденной. - Что же, думаю, мне лучше уйти, когда вся официальная команда здесь, – проговаривает Чимин, и ты не пропускаешь сарказм в его голосе. Он и Тэхен уходят, проталкиваясь мимо тебя в коридор, но не раньше, чем Чимин всё-таки протягивает тебе свой кофе с растаявшим льдом. Хосок встает и закрывает за ними дверь. Намджун забирает у тебя стакан. И подавленная троица занимает свои места. Ты не уверена, как можешь помочь, но считаешь, что лучше спросить сейчас, нежели потом быть захваченной врасплох. - Это что-то, о чём я должна быть в курсе… или вы предпочтёте не говорить об этом? Юнги роется в маленьком ящичке, который есть для личных вещей у каждого из вас. Он достаёт оттуда сигареты и зажигалку. – Я буду на крыше. – Бормочет, засовывая сигарету за ухо, и выходит, ни разу не взглянув на тебя. Намджун наблюдает за тем, как он уходит, и когда дверь закрывается, они с Хосоком смотрят на тебя. Ты садишься на диван, а Намджун с Хосок придвигают свои стулья к тебе. - Что, чёрт возьми, это было? – обеспокоено спрашиваешь ты. - Чимин раньше работал на БигХит, - объясняет Хоуп. – Но он ушел, потому что мы поссорились. - Что стряслось? Намджун вздыхает, прежде чем ответить. – Примерно год назад, мы были в середине длинной рабочей сессии, здесь, в студии, в ночь годовщины Юнги и его девушки, планировавших совместный ужин. За последний месяц, ты видела много примеров того, на что намекал мистер Кан, когда ты впервые встретилась с Юнги. Конечно, он всегда был раздражен, разочарован, и всё ещё был немного мудаком. Но у него была чистая душа. И одна только мысль о ворчливом, словно старик, Юнги, неохотно сидящем в роскошном ресторане или в шикарном гостиничном номере по просьбе своей милой девушки, заставляет тебя улыбаться. - Бывшей девушки, - поправляет Хоуп. Твоя улыбка превращается в сочувствующий хмурый взгляд. Ты была права - здесь всё гораздо запутаннее, чем могло показаться неопытному взгляду. - Он уже опаздывал, хотя собирался уходить, – продолжает Хосок. – И попросил нас запереть всё, когда мы будем уходить. Хоуп с Намджуном обмениваются взглядами, и Хоуп втягивает щеки от негодования. - Когда мы закончили свою работу, мы выключили всё, но не заблокировали файлы Юнги, - рассказывает Намджун. – Мы не работали так активно ни над одним из них, но нам нужны были образцы и базовые нарезки, чтобы понять, какие изменения мы вносим. Мы, честное слово, просто забыли. Хосок скрещивает руки на груди. – И всё же. - Знаю, - тихо проговаривает Намджун. - Он потерял какие-то файлы? – спрашиваешь ты. - Несколько, - объясняет Намджун, - потому что в то время мы не знали, что Чимин и Юнги ссорились. Хоуп начинает беспокойно дергать коленом. - Чимин и Юнги всегда бодаются. Триггером могло стать что угодно, - продолжает рассказывать Намджун. – Итак, в ту ночь, Чимин был расстроен тем, что Юнги ушел. Таким образом… Он потирает руки, а Хосок начинает вертеться на стуле. - …Чимин украл незавершённые работы Юнги, а потом сбежал в другой лейбл, – наконец договаривает Намджун. - Что? – ошеломлённо спрашиваешь ты. – Подождите, это ведь незаконно? Или что? - Я начну готовить кабины, - говорит Хоуп, не в силах усидеть на месте. Он вскакивает на ноги так резко, что его стул остаётся вращаться. Их чувства всё ещё так напряжены, что Намджун понижает голос, когда договаривает. Ты их понимаешь. Они проживают всё заново, когда рассказывают об этом. - Новый лейбл Чимина является одним из наших более крупных дочерних компаний, - разъясняет Намджун. – Мы обе входим в одну материнскую компанию. Таким образом, их адвокаты утверждают, что Чимин не нарушал контракт. Ему принадлежит почти всё, что было у нас. Всё, что написал Юнги. Твоё сердце замирает. – Юнги, должно быть, чувствует себя… таким… - Преданным? – говорит Намджун. - Травмированным? – предлагает свой вариант Хоуп с другого конца комнаты. Ты хмуришься. – С разбитым сердцем. Намджун и Хосок переглядываются. Юнги никогда не говорил об этом опыте как таковой, но твоя фраза помогает им понять разочарованный взгляд в его глазах всякий раз, когда появляется Чимин. - Вы трое выросли вместе, - говоришь ты. – А Чимин тоже вырос вместе с вами? Случайные воспоминания о Чимине начинают всплывать в мыслях Намджуна и Хосока. Как Чимин расправился с ними на школьном дворе до того, как прозвенел утренний звонок. Или как он танцевал, чтобы поднять настроение учителям, когда их оставили в классе в качестве наказания. Блуждающий по улицам Чимин, зачастую в поисках денег на перекус. - Да, - проговаривает Намджун, мягко смеясь. – Мы даже …. Дверь открывается и в студию заходит Юнги, его сигарета исчезла, но зажигалка вращается между костяшками пальцев. – Готовы начинать? – бодро спрашивает он, не глядя ни на кого из вас. Ты наблюдаешь, как Намджун и Хоуп безмолвно возвращаются на свои места, и хотя ты хотела бы узнать о том, как он себя чувствует, ты чувствуешь, что на самом деле эта группа работает не так. Так что, ты тоже молча возвращаешься к своему месту, берёшь гитару в руки и заходишь в кабину звукозаписи, которую подготовил Хоуп. Когда садишься на стул и надеваешь наушники, твой взгляд падает на отвлечённое лицо Юнги. Его глаза кажутся мягкими. Нос сморщен. И надутые губы кажутся красными. Слишком красными. Зажеванными и смятыми при глубоком размышлении. Единственное место, где видно кровь Юнги.

***

Вы с Чонгуком выглядываете в окно. Парень из Антикварного Магазина и Леди из Свечного Магазина сидят у своих витрин и оба разговаривают по телефону. - Это не может быть простым совпадением, - бубнит Чонгук, смотря в оба. - Нет, абсолютно, - соглашаешься ты. – Они определённо общаются друг с другом. Эта сага получше, чем любое телевизионное шоу или фильмы, которые ты смотрела, неделя за неделей взлётов и падений, которые ты никогда не ожидала увидеть от этих двоих. Мистер Кан наклоняется вперёд, медленно поедая чипсы с гуакамоле, с таким же восторгом, как и вы. – Откуда вы знаете, что они разговаривают друг с другом? - Обратите внимание на их губы, - отвечаешь ты. – Когда один из них замолкает, другой говорит. Парень из Антикварного Магазина говорит что-то с ухмылкой, взмахивая рукой, и Леди из Свечного Магазина почти сгибается от смеха. Парень из Антикварного сияет от гордости, и тебе кажется, что ты видишь, как Леди из Свечного смотрит на разделяющую их стену, вздыхает и проводит рукой по бахроме своей черной шали. - И что, они вдруг так просто перестали ссориться? – спрашивает мистер Кан. Чонгук оборачивается и хватается за стойку, глядя на тебя. – О, боже! Босс! Ты ещё не рассказала ему? - Я пытаюсь смотреть! – восклицаешь ты, размахивая руками, чтобы они не мешали. - Хорошо, я сделаю это, - вздыхает Чонгук, поворачиваясь к мистеру Кану. Хотя ты понятия не имеешь, о чём на самом деле ведутся их разговоры, Леди из Свечного и Парень из Антикварного, похоже, несколько недель назад поссорились, и очевидно, что они дулись друг на друга и не имели никакого контакта. Затем один красивый Таинственный Мужчина посетил свечной магазин, очаровывая Леди Свечного Магазина своей улыбкой. Он начал регулярно посещать магазин, и никогда не выходил из него без какой-нибудь покупки. Парень из Антикварного начинал ждать визитов этого Таинственного Мужчины и переворачивал свою табличку с «ОТКРЫТО» на «ЗАКРЫТО» на то время, пока этот Загадочный Мужчина оставался у Леди. Однако в начале этой недели Парень из Антикварного, казалось, уже был сыт по горло, он подошёл к Леди из Свечного и просто впечатался в неё смачным поцелуем, прямо в губы, перед несколькими посетителями. - Когда я привозил заказ Леди из Свечного Магазина на неделю, она сказала мне, что подумывает о том, чтобы обновить свой логотип, в том числе и на фирменном бланке, - проговаривает Чонгук. - На что? На хлыст для верховой езды? – подшучиваешь ты, заставляя Чонгука хохотать и хлопать руками. Мистер Кан хмурит брови в непонимании. – Что? Что в этом смешного? Вы с Чонгуком переглядываетесь. - Я не знаю, просто показалось случайно или что-то ещё. – Пытается объяснить Чонгук. Ни один из вас не рассказывал мистеру Кану о той первой ночи, когда вы поймали их и узнали об их связях. - Правда? – спрашивает мистер Кан. На мгновение ты задаешься вопросом, может он всё знает, но он добавляет. – Лаверн раньше была чемпионкой по верховой езде. Ты несколько раз хлопаешь ладонью по стойке. – Она была наездницей? – стонешь с изумлением. Чонгук поднимает руки к лицу, обхватывая пальцами виски. – Её имя Лаверн? Юнги появляется в поле зрения, и вы трое по какой-то причине чувствуете необходимость разделиться. Он хмурится, когда заходит в магазин, медный колокольчик звучит как-то устало. Он подходит к стойке, и ты придвигаешь ему собранный недельный заказ. Юнги выглядит каким-то подавленным. Напряжённым. - Всё в порядке? – спрашивает мистер Кан, опережая тебя. Юнги качает головой. Чонгук и мистер Кан выглядят сбитыми с толку, но ты знаешь, что беспокоит его. Ближе к обеду, Чимин выпустил неожиданный Би-сайд. И это был один из украденных файлов с незавершённых работ Юнги. Должно быть, поэтому он и пришел в магазин так поздно вечером, как раз когда вы собрались закрываться. - Мне надо просто запереть магазин, - говоришь ему, когда он кладет точную сумму мелочью на стойку кассы. – Хочешь, вместе пройдемся до студии? - Я не вернусь в студию, - бурчит Юнги, наблюдая, как ты вносишь деньги в кассу. - А что насчет корректировки и перезаписи, которые мы обсуждали? – спрашиваешь ты. Юнги на это пожимает плечами. Ты тоже хмуришься. Это не похоже на него - чтобы Юнги игнорировал производственный график. Ты думаешь, что у него, должно быть, всё очень плохо. - Нам необязательно писать в студии, - пробуешь альтернативный вариант. - Вы можете воспользоваться магазином, - без задней мысли предлагает мистер Кан, немного смягчая застывшее выражение лица Юнги. - Спасибо, мистер Кан, но я просто хочу домой. - Тогда не хочешь подняться наверх? – говоришь ты. - Наверх? – повторяет Юнги. Ты смеёшься и не можешь поверить, что Юнги до сих пор не знает этого о тебе. - Я живу в соседней квартире. Вверх по лестнице. Юнги моргает. Затем поворачивается к мистеру Кану. – Вы наняли её из-за удобства? Это многое объясняет. Мистер Кан надувает губы в ответ. - Нет, - сурово пересекаешь его. – Он нанял меня, потому что я Канцелярская Девочка. Юнги закатывает глаза, но слегка краснеет. Зато Чонгук ухмыляется. – Ладно, пойду я. – И направляется к подсобке. - Никто и не интересовался, - кричит ему вдогонку Юнги, на что Чонгук показывает средний палец. Мистер Кан смотрит на вас с Юнги. – Пожалуй, я тоже пойду. – Произносит, подхватывая свой соус и улыбаясь. – Если вы согласны, Босс. Ты киваешь, и мистер Кан тоже исчезает в подсобке. Когда ты собираешь свои вещи, запираешь двери, и опускаешь железные ворота, то чувствуешь себя странно, будучи тем, кто ведёт Юнги куда-то. Ты думаешь, что это потому, что ты ужасный лидер, и вспоминаешь, что он говорил тебе о своей склонности к контролю. Но он молча следует за тобой на улицу, вверх по лестнице, в твою квартиру. - Ах, - вздыхает Юнги, оценивая, насколько хорошо ты устроила свою квартиру. Ты улыбаешься, глядя, как он входит в твою гостиную и осматривает всё. - Классные пластинки, - говорит Юнги, разглядывая полки, на которых стоят твои виниловые пластинки. – Здесь действительно хорошая подборка. Довольная, ты расплываешься в улыбке. – Спасибо. Он смотрит вниз. – А почему эти в коробке? - Оу, это пластинки моего бывшего. Юнги кивает. - Эти тоже его? Ты смотришь на Юнги, нахмурив брови в немом вопросе. Он усмехается и кивает на коробку рядом с той, что с пластинками твоего бывшего. Ты моментально вспыхиваешь, отворачиваясь к книжной полке, чтобы скрыть перекошенное от ужаса лицо, когда понимаешь, что взгляд Юнги направлен на картонную коробку, куда ты бросала свои бесполезные, небрежно упакованные секс игрушки после каждого неудавшегося опыта. ПОЧЕМУ ТЫ ВСЁ ВРЕМЯ ЗАБЫВАЕШЬ СПРЯТАТЬ ИХ??? Ты слишком долгое время жила одна. Тебе слишком комфортно так. Ты сейчас буквально сгораешь со стыда, и вдохи-выдохи, которые ты делаешь, не могут достаточно быстро наполнить твои легкие. Но кое как сделав вдох, ты пытаешься выкрутиться из ситуации. Деланно вытираешь пыль с книжной полки, и оборачиваешься, стараясь изобразить безразличное выражение лица. – Нет, это мои. – Отвечаешь ты, словно в этом нет ничего страшного. Он пинает ногой угол коробки, и что-то внутри жужжит пару секунд. Ноздри Юнги раздуваются, и он сжимает губы, чтобы сдержать смех. Он скрещивает руки на груди, и на этот раз сам отворачивается от тебя, беспомощно глядя в потолок и пытаясь заглушить все звуки. Его тело трясется от прилагаемых усилий. Ты морщишься от смущения и потираешь лоб. Наконец, он берет себя в руки и поворачивается к тебе. - Чувствуешь разочарование? – шутит он с мягкой улыбкой. Твоя гримаса превращается в хмурую. Он усмехается. - Слушай, ты можешь просто игнорировать коробку? – пытаешься ты. - Звучит так, будто её часто игнорируют. Ты неловко протираешь глаза. – Просто… Разве мы не можем… Писать песни, пожалуйста! – Заикаешься на каждом слове. Юнги издает ещё пару тихих смешков, затем снимает свой рюкзак и кладет его на пол рядом со стулом, который выдвигает из-за кухонного стола. К счастью, этот нелепый момент быстро забывается. Вы работаете продолжительное время, увлеченные всевозможными творческими разговорами. Типа таких, как лучше всего вынести бридж в последний припев. Или не слишком ли банальны шипы, чтобы олицетворять непрекращающуюся боль. Получат ли люди оптимизм и надежду, которые вы пытаетесь передать, внезапно заканчивая мелодию мажорной тональностью. Ты находишься в таком состоянии потока, и получаешь такое удовольствие от совместной работы, что когда твой взгляд случайно падает на циферблат часов Юнги, ты совсем не хочешь говорить ему об этом, но надо. - Так… Сейчас, кажется, 3:30 утра, - наконец произносишь ты. Юнги удивленно округляет глаза. – Чёрт. – Он сверяется с часами. – Мне очень жаль. Я, пожалуй, пойду. Ты наблюдаешь, как он берёт телефон, но его задумчиво сжатые губы в сочетании с минутным колебанием говорят тебе, что он не уверен в том, что собирается делать. Студия явно не вариант. Автобус? Бесполезно. Юнги должен знать, что автобусы по городу останавливают работу в час ночи. Райдшер? Может потребоваться вечность, чтобы найти попутчиков в такое позднее время. Заказать рабочую машину? Компании придётся будить водителя, а Юнги не хочет никого беспокоить. Кроме того, эта поездка будет оформлена в отчетах использования рабочей машины, и если кто-нибудь доберётся до этих отчетов, то со стороны это будет выглядеть омерзительно, что Юнги покидает квартиру новенького участника в это время ночи. - Ты можешь переночевать здесь, - предлагаешь вариант. – Если не возражаешь против дивана. - Юнги хмурит брови. – Я не побеспокою тебя? - Сегодня воскресенье, - напоминаешь ты. – Магазин закрыт. У меня выходной. Юнги смотрит на тебя с облегчением. – Что же, в таком случае, я… Я приму твоё предложение. Да. Спасибо. Ты киваешь с улыбкой. – Не волнуйся. Сейчас принесу тебе что-нибудь. Некоторые уроки ты всё же усвоила от своих чопорных и правильных Онни и Оммы. Ты идешь к своему бельевому шкафу, прямо рядом с ванной. Достаешь оттуда два вида полотенец: полноразмерные и для рук, и улыбаешься, вдыхая запах чистого белья. Проходишь в ванную и кладешь их рядом с раковиной. Затем, присаживаешься на корточки и открываешь тумбочки снизу. Оттуда ты достаешь дорожные версии зубной щетки, зубной пасты, средства для умывания из корзины с гостевыми туалетными принадлежностями на всякий случай. Ты аккуратно раскладываешь их рядом с полотенцами и киваешь себе. Быстро моешь лицо, чистишь зубы, чтобы полностью освободить ванную и идешь обратно к бельевому шкафу. Когда уже достаешь оттуда подушки, наволочки и одеяла, ты застываешь на месте, пораженная мыслью. "Что ты делаешь?" Теперь ты приглашаешь совершенно незнакомых людей ночевать у себя? Ладно по поводу мнения Оммы, которое тебя совсем не волнует; она бы уже отругала тебя за то, что ты остаешься в пижаме наедине с мужчиной, с которым не помолвлена. Но что насчет Онни? Тебе интересно, а может ли она почувствовать твое ужасное решение во сне, и уже представляешь себе, как она выпрямляется на кровати, схватившись за сердце, пока Джин пытается успокоить её. Хотя тут же задаешься вопросом, а является ли Юнги совершенно незнакомым тебе человеком? Ты живешь здесь уже несколько месяцев. Ты начинаешь почти каждое утро с неодобрительного взгляда Юнги. И ты уже некоторое время работаешь вместе с ним. Вы с Юнги становитесь… дружелюбными? Ты забиваешь на эту мысль, засовываешь подушки в наволочки и закрываешь дверцу шкафа. Теперь совсем ничего не поделаешь. Ты уже предложила. Ты застелила свою постель, и Юнги ждёт, когда ты постелешь ему. Ты присоединяешься к нему в гостиной, и ухмыляешься про себя, когда видишь, что он неловко сидит и ждёт за кухонным столом, собрав всё, кроме телефона. - Можешь устраиваться поудобнее, - говоришь ему, раскладывая постель на диване. – Я положила тебе в ванной туалетные принадлежности и полотенца. А вот - подушки и одеяла. - Спасибо, - бормочет Юнги, не отрывая глаз от стола, его голос звучит неуверенно. Тихий смешок срывается с твоих губ, и Юнги краснеет. - Ты в порядке? – спрашиваешь его. - Да, я просто… - Юнги поворачивается к тебе, слегка надувая губы. – Спасибо тебе за сегодняшний день. За это. За всё. - Было весело, - отвечаешь ты, улыбаясь его словам. – Я даже не заметила, когда стало так поздно. Как будто мы просто тусовались или что-то в этом роде Видимо Юнги, наконец, расслабляется, о чём свидетельствует легкая улыбка на его лице. И он, кажется, согласен с тобой. - Хорошо, я оставляю тебя отдыхать, - произносишь. – И правда, чувствуй себя как дома. Кухня. Ванная. Кушай, пользуйся и бери всё, что захочешь. – Ты ухмыляешься, когда добавляешь. – Именно так я люблю делать всё. Он понимающе смеется, и ты оставляешь его одного. Забираясь под одеяло, ты слышишь, как он начинает шаркать по комнате. Ножки стула тихо скребут по полу, когда он встает. А потом тебе кажется, что ты слышишь, как он идет в ванную. И журчание воды из под крана подтверждает твою догадку. С двумя дверями, разделяющими вас, ты чувствуешь себя достаточно уединённо, чтобы позволить себе наконец уснуть. Но сон не идёт. Ты воодушевлена работой, которую вы только что закончили. Мелодии, что вы создали, по-прежнему яркие, играют на повторе в твоей голове. Ты бы напевала их про себя, если бы не пыталась уснуть. Ты уже выключила всё освещение и электронику. Лежишь неподвижно, в темноте, глаза закрыты, и тщетно пытаешься уснуть. Потом некоторое время ты ворочаешься с боку на бок. Проходит минут сорок и, в конце концов, ты признаешь, что тебе нужна какая-нибудь помощь. Вылезаешь из кровати и прокрадываешься на кухню посмотреть, не поможет ли тебе успокоиться и уснуть, горячий чай. И с удивлением замечаешь, что одеяла, которые ты дала Юнги, всё ещё аккуратно сложены на диване. Вместо того чтобы спать, Юнги стоит у окна, глядя на улицу. Помимо мытья в ванной, единственное, что Юнги предпринял, чтобы устроиться поудобнее – это снова надеть наушники, чтобы послушать музыку. - Юнги? – ты тихо шепчешь. Он явно не слышит тебя. Тебе интересно, как долго он так смотрит в окно. Останется ли он там ещё? И ты задаешься вопросом, сможешь ли ты заварить чашечку чая за это время, оставаясь при этом совершенно незамеченной. Но в следующий момент Юнги ловит твоё отражение в окне и поворачивается к тебе, опуская наушники на шею. Его брови приподняты в тревоге. - Я разбудил тебя? – спрашивает он обеспокоено. - Нет, нет, - успокаиваешь ты его, смущаясь того, как жутко должно быть, выглядела в отражении. – Тоже не можешь уснуть? Юнги пожимает в ответ плечами. Ты замечаешь, что его музыка слышна из наушников. Буквально его музыка. - Ты ведь не слушаешь? – спрашиваешь ты, но голос Чимина, витающий в воздухе, подтверждает твои догадки без необходимости Юнги отвечать. Ты мягко улыбаешься. – Знаешь, тебе не нужно мучить себя. Он раздумывает некоторое время о том, что ты сказала, а потом выключает музыку. – Если я не разбудил тебя, то почему ты не спишь? - Я собиралась попробовать ромашку, чтобы расслабиться, - объясняешь ты. Юнги хочет что-то сказать и делает шаг к тебе, но когда он это делает, его голень врезается в твою печально известную коробку с неудачными секс игрушками. Когда он смотрит вниз, чтобы увидеть, что пнул, то усмехается. - Который из них называется «Ромашка»? Ты морщишь лицо, не желая доставлять ему удовольствие даже в виде смешка над жертвой своего достоинства. Он забавно отражает твоё выражение лица, заставляя тебя вступить в дурашливое противостояние. - Чай, - подчеркиваешь ты, когда понимаешь, что можешь говорить, не разражаясь смехом. – Я собиралась заварить ромашковый чай. – Ты поднимаешь брови, серьезно обдумывая его слова прежде чем заметить. – Хотя, знаешь, если бы по той части дела обстояли лучше, это, наверно, тоже бы помогло. Юнги поднимает глаза, осмеливаясь заглянуть в твои. Ты чувствуешь, как он словно вплывает в твою склеру, танцует вокруг твоих сверкающих радужных оболочек, но как только ты чувствуешь, что он скользит в глубокий, темный омут твоих расширенных зрачков, ты ощущаешь, как он начинает удаляться. - Я мог бы… помочь с этим, – вкрадчиво произносит он. Сказать, что ты офигела, – ничего не сказать. Ты резко вздыхаешь и опускаешь глаза. – Эм… Ты осознаешь, что звучишь так капризно. И понимаешь, что учитывая, насколько проницателен и прагматичен Юнги, когда высказывает свои предложения, он, должно быть, нашёл что-то в выражении твоего лица, что говорит ему уйти. Каким бы бесконечно маленьким оно не было, но это что-то присутствует там. Может быть, это морщинка или складка. Может губная дуга Купидона недостаточно острая. А быть может, края твоих губ сходятся не в той линии, как надо. - Ты имеешь в виду… давать мне советы? – спрашиваешь ты, не поднимая глаз. Юнги ухмыляется этому определению. – Ну, у меня есть только один. Легкий смешок срывается с твоих губ. Ты всё ещё не смотришь на него, поэтому пропускаешь момент, когда ухмылка Юнги перерастает в зубастую улыбку. И как он слегка приподнимает подбородок, взволнованный тем, что заставил тебя отреагировать, и гордый тем, что уже заставил твои плечи расслабиться, и принять небрежную позу вместо того, чтобы касаться мочек уха в нервном жесте. - И почему ты думаешь, что можешь мне помочь? – ты задаешь вопрос с искренним любопытством, по-прежнему не поднимая глаз. Находясь полностью за пределами твоего взгляда, Юнги позволяет себе покачать головой и улыбнуться. Ты не знаешь, но это правда так мило, что ты это ещё не поняла. - Я продюсер, - говорит он прямо, и при следующих словах его плавная баритонная улыбка сменяется мягкой, но серьёзной решительностью. - Я создаю, продюсирую, поэтому довожу всё до конца. Воротник твоей кофты кажется намного горячее, чем секунду назад. Он зовёт к себе твои пальцы, и ты буквально умираешь, как хочешь поправить его, немного оттянуть, чтобы пустить немного воздуха. С другой стороны, это так похоже на то, как другая часть тебя, находящаяся ниже пупка и чуть глубже, постоянно требовала и не могла воспользоваться твоим вниманием. И есть ещё один растущий зуд, который твоим пальцам так хочется почесать. С опущенной головой, как будто от смущения, ты не можешь перестать пялиться на его большие пальцы, свисающие из передних карманов его брюк, наклоненные под таким углом, что, ну, направляют твой взгляд прямо на него. И ты не хочешь ничего кроме как дотянуться пальцами до пуговиц его брюк, или засунуть пальцы за его пояс, или же потянуться, чтобы скользнуть руками прямо в задние карманы его брюк. Если ты попытаешься пошевелить пальцами, даже если просто поправишь свой воротник, или каким-то образом прикроешь глаза, чтобы скрыть то, что находится на виду, то Юнги будет знать всё, что ему нужно знать. Что, несмотря на то, что он в шутку называет тебя Боссом, на самом деле это он обладает какой-то странной властью над тобой. - Ты продюсируешь, доводишь до конца, – эхом повторяешь ты, и эти слова звучат в глубочайшем низком регистре твоего голоса. Это так неожиданно выходит у тебя, что Юнги облизывает губы от такого звука. Он уверенно улыбается тебе. В этот раз, когда он смотрит на тебя, он не останавливается перед тем, как полностью проникнуть в твои зрачки так быстро, как только может, навечно выжигая на сетчатке глаз желание, любопытство и подчинение равными частями. - Ты помогла мне несколько раз, когда мне это было необходимо, - рассуждает он. Его голос звучит так же логично и рассудительно, как если бы вы находились в магазине мистера Кана, глядя друг на друга через прилавок. Ты знаешь, о чем он говорит. Его еженедельные заказы. Его музыка. Даже сейчас, говоря ему, чтобы он перестал мучить себя украденным треком Чимина. - Я вижу возможность ответить тебе тем же, помочь тебе, - добавляет он. - Я до сих пор не уверена, что правильно тебя поняла, - тихо произносишь ты. Юнги прикусывает нижнюю губу. Затем смотрит вниз, на коробку и поднимает её, гремя силиконом и пластиком. - Давай я попробую, - предлагает он. Твои глаза расширяются. Становится всё труднее и труднее дышать, и ты уже определенно вспотела под своим душащим воротником. - Э-э-эм… Лобные доли твоего мозга сообщают тебе, что это ужасная идея. Потому что, наконец-то, дела с Юнги идут хорошо. Ты начала понимать его, отчасти. И такие игры с ним могут поставить под риск твой шанс начать карьеру в этом бизнесе. Но твоя сущность примитивного млекопитающего угрожает просто отключиться, если ты не попробуешь. Твоя киска уже совсем мокрая, ведь ты сжималась и расслаблялась внизу всё это время, не зная, как ещё реагировать на такую удивительно соблазнительную манеру поведения Юнги. Возможно, тебе и не нужно ничего расслабляющего, чтобы помочь уснуть. Возможно, тебе нужно что-то утомляющее и изнуряющее тебя. - … Ла-адно, - протягиваешь ты, пока твой желудок проваливается сквозь пол, предположительно приземляясь на кухонный стол соседей снизу. – Я… Я в игре. На что Юнги довольно улыбается. – Я догадывался, что ты согласишься. И ты даже не знаешь, чего сейчас хочешь больше: отвесить ему пощечину или поцеловать. А когда ловишь себя на такой мысли, то хочешь отвесить пощечину себе. В это время Юнги оглядывается вокруг, задерживая взгляд на диване, прежде чем остановиться взглядом на коридорчике, заканчивающегося у двери в твою спальню. – Где тебе будет удобнее всего? - Наверно, в моей комнате, - отвечаешь ты, проследив за его взглядом. Юнги смотрит на тебя, ожидая сигнала. Через мгновенье, показавшееся вечностью, ты делаешь решительный шаг и ведёшь его в свою спальню. Он оглядывает твои мягкие белые простыни и огромные подушки. Изголовье твоей кровати, простое и короткое. Стандартные прикроватные тумбочки, с соответствующими простыми лампами сверху. Удобный и плюшевый ковер. Скудная, но по-своему уютная атмосфера. Он не говорит этого вслух, но чувствует себя здесь как дома. Его затянувшееся молчание тебя раздражает. – Должна ли я… или в смысле… - Ты раздраженно вскидываешь руки к верху. – Что мы, вообще, делаем? Юнги смотрит вниз на коробку. – Они все чистые? Ты киваешь в ответ, оставляя при себе то, что прополаскивала их только один раз, и что каждое их использование заканчивалось смыванием твоего стыда. Он опускается на колени у подножия твоей кровати вместе с коробкой. Затем смотрит на тебя, указывая на гигантский фаллоимитатор - твоё последнее пополнение к этой куче. - Будь уверена, что этот пока остаётся на месте, - говорит он, и вы оба смеётесь. А ещё ты вдруг чувствуешь некоторое облегчение. Может быть, дело не столько в том, что Юнги собирается сделать, сколько в том, как он делает это всё немного легче. "Правильно – думаешь ты про себя. – Легче. Делает всё легче. Если ты и Юнги являетесь сейчас друзьями, а вы, похоже, друзья, то это не должно быть ничем иным, как другом, помогающим своему другу." Ты опускаешься на колени рядом с ним, наблюдая, как он вытаскивает одну за другой игрушки из коробки и из их упаковок. Юнги осматривает каждую игрушку, нажимает на все их кнопки, как и ты до этого, и удивлённо посмеивается при неожиданных звуках и вспышках. Он так категоричен в этом, словно снимает видео с распаковкой какой-нибудь техники. Он останавливается на том синем кольце. Оригинальная игрушка. - А что это такое? – спрашивает, поднимая его. - Ой, - безразлично отмахиваешься ты. Юнги ухмыляется. – Расскажи мне. - Ну, - отвечаешь ты, вздыхая и закатывая глаза. Затем рассказываешь ему о своём бывшем, и о тех, кто был перед ним. О том, как они уныло занимались оральным сексом, когда пытались доставить тебе удовольствие. Что они всегда оставляли тебя неудовлетворённой. И как сильно ты жаждешь того, чего у тебя не было так долго. - Лично я никогда не получал таких отзывов, - комментирует Юнги, пожимая плечами и наблюдая, как едва заметный пластиковый бугорок двигается по кругу. - А ты хвастун, да? – дразнишь ты. - Ты удивишься, узнав, на что способен мой язык, - отвечает он. Опять же, он говорит так просто и легко. Как будто это просто факт, которым делятся вот так, как ни в чём не бывало. Но такие факты не заставляют твою киску жадно щелкать челюстями, как цепную собаку с пеной у рта. Пока ты не осознаешь, что Юнги один из тех, кто делится ими. Ты удивляешься про себя, как ты ещё не промокла насквозь и не протекла на ковер. При этом ты начинаешь нервничать, и твой разум пытается отвлечься от беспокойства, выдумывая нелепые вещи, например, как Юнги может вскочить прямо на кровать, каким-то образом почувствовав, как ты буквально течёшь прямо на ковер в присутствии гостя. Юнги возвращает тебя на землю, когда озадаченно сдвигает брови, при этом он приподнимает уголки губ и качает головой, словно делая выговор игрушке, как учитель плохому ученику. - Они все неправильные. Кто вообще почувствует хоть что-то? - Да? – с пренебрежением вздыхаешь ты. - И со всем этим ты так страдала? – спрашивает Юнги, и в его голосе скользит жалость. Ты не можешь сдержаться и рассказываешь ему больше. О том, как ты умираешь, так хочешь кончить. О том, как ты перешла на игрушки потому, что не уверена на счет свиданий и связях с другими людьми на данный момент. О том, как друзья говорили разные вещи, рекомендовали те или иные игрушки. Как они клялись в том, что ты сможешь почувствовать. Как в результате низкими стали твои ожидания не только в игрушках, но и в ужасном мнении твоих друзей в таких вопросах. - Может, просто у твоих друзей неважный секс? – замечает Юнги. Ты смеешься над его словами, громким заливистым смехом, который эхом разносится по квартире. Юнги загорается от этого звука. - Что же, я в деле, так что не переживай, - подбадривает он, уверенно выпячивая грудь. - Окей, ладно, я всё ещё в игре, - начинаешь ты, - но только без обид, я просто… я ещё не знаю, насколько комфортно чувствую себя с тобой. Ваши глаза снова встречаются, и он поднимает брови. - Что касается музыки, всех твоих советов и указаний, я полностью тебе доверяю, - поясняешь ты. – Что является причиной того, что я вообще делаю это. Но это… это – другое. Юнги кивает. – О, я понимаю. Но я просто планировал держать глаза закрытыми и касаться только игрушек, - объясняет. Ты не была уверена, чего вообще ожидала, но точно ожидала не этого. - Просто иногда кажется, что с игрушками трудно, если приходится беспокоиться о том, как держать или управлять ими, - продолжает Юнги, всё ещё держа синее кольцо и неловко жестикулируя руками, чтобы показать, что он имеет в виду. – Я подумал, что просто мог бы сидеть тут и делать то, что обычно делаю в студии. Ну, знаешь, помогать тебе, разделив эту работу между нами. – Он указывает пальцем на тебя. – Ты фокусируешься на выражении и извлечении. – Затем показывает на себя большим пальцем. – А я буду слушать, направлять и регулировать. Делать так, чтобы это чувствовалось хорошо. Чтобы это чувствовалось правильно. У тебя перехватывает дыхание. – И-и-и тебе просто пришла в голову эта идея? – спрашиваешь ты. – Из ниоткуда? Юнги улыбается. – Разве ты никогда не пробовала игрушки с другими людьми? Это неловко, но тебе никогда в голову не приходило даже попросить кого-то об этом. В твоём мире секс означает трахаться до получения оргазма, и игрушки предназначены для тех случаев, когда ты не можешь найти кого-то, кто доведёт до него. Ты всегда считала, что игрушки были заменой людям, а не теми вещами, чем можно поделиться. И сейчас ты чувствуешь себя так глупо. Увидев твою неоднозначную реакцию, Юнги поспешно прочищает горло. – Я имею в виду, что у всех нас разный опыт. Просто хочу сказать, что у меня… ну, знаешь… было много чего веселого… с такими вещами. - Я поняла, - ты усмехаешься. - Так… ты всё ещё хочешь попробовать? Ты делаешь глубокий вдох, прежде чем выдохнуть. – Да, давай попробуем. Юнги расплывается в улыбке, и ты начинаешь чувствовать себя взбудораженной, а не окаменелой. - Какая из них была ближе всех к тому, чтобы заставить тебя кончить? – спрашивает он, глядя в коробку. Ты просматриваешь игрушки и обращаешься к мысленной таблице своего опыта. Затем тянешься за относительно дешёвым вибратором, который, как сказал один из твоих друзей, оставит тебя задыхающейся и чрезвычайно чувствительной. У него необычная форма, и его расхваливали так, что при самом тихом звуковом сопровождении, он является самым мощным вибратором на рынке. Однако из-за этой необычной формы ты не была вполне уверена, какие его части подходят частям твоего тела. Он приблизил тебя к оргазму, когда ты сдалась в попытках понять, как работает эта штука, и просто засунула между ног, чтобы почувствовать вибрацию, которая всё же была не такой потрясающей, как рекламировалось и рекомендовалось. Юнги забирает у тебя вибратор, и похлопывает по матрасу. – Занимай любое положение, в котором тебе будет удобнее всего, потом я закрою свои глаза и мы можем, эм... ну, знаешь… можем начать, - инструктирует он. Ты улыбаешься тому, как Юнги, запинаясь, произносит последние слова. Затем забираешься на кровать, ложишься на спину, всё ещё прижав ноги друг к другу, чтобы не ляпнуть о том, что, похоже, нижняя половина твоего тела переплыла целый океан, чтобы добраться сюда. Потому что там так мокро. Юнги ухмыляется. – Готова? - Готова. Ты смотришь, как он закрывает глаза и тянется к своей шапке. Натягивает ткань на глаза и разворачивает манжету до середины переносицы, просто чтобы убедиться, что ничего не видит. Ты сдерживаешь свою улыбку и пытаешься подавить вырывающееся из горла мурлыканье. Потому что не можешь поверить в то, насколько милый и очаровательный Юнги на самом деле. Как мило и очаровательно всё это. - Ладно, - произносит он, слепо направляя вибратор в твою сторону, - ты готова к тому, чтобы я начинал? - Подожди, - отвечаешь ты, пытаясь стянуть шорты. – Извини, я отвлеклась. - На что? – недоумённо спрашивает Юнги. Сейчас в этой комнате только вы вдвоём. И ты не хочешь говорить ему о том, что это он тебя отвлекает. Очень отвлекает. Ты тихо хихикаешь, когда тянешься к своим шортам и нижнему белью, которые, возможно даже более влажные, чем ты думала, но что-то останавливает тебя на полпути. Ты знаешь, что нужно снять шорты, чтобы действительно почувствовать то, что Юнги собирается делать, но понимаешь, что тебе также может быть удобнее делать всё это, если бы ты не была полностью обнажена до пояса. - Могу я… - начинаешь вопрос и запинаешься. Юнги просто ждёт. - …Извини. – Смущённо произносишь ты, затрудняясь описать, чего именно хочешь. Как обычно. - Всё хорошо, не спеши, - успокаивает Юнги. Ты улыбаешься этим словам. Его подбадривания заставляют тебя чувствовать себя лучше, буквально снимая груз с души. – Эм. Ничего, если я… имею в виду, будет ли плохо, если я оставлю, хм… на мне моё нижнее белье? - Оставляй на себе и снимай что хочешь, - отвечает он. – Это твоё дело. Я всё равно ничего не вижу. - Ты уверен в этом? – игриво произносишь ты. - Если бы я мог видеть, то почти уверен … - Юнги останавливает себя и сжимает губы, краснея. - Что это было? – спрашиваешь его и чувствуешь, как твоё сердце колотится в груди. Ты ждёшь ответа. Кажется, Юнги надеется, что ты просто замнёшь эту тему. Но ты слишком заинтригована. – Ты почти уверен в чём? – продолжаешь допрашивать, расплываясь в улыбке. Юнги морщится. – Я просто… Я хотел сказать, что если бы я мог видеть, я почти уверен, что не смог бы оставаться таким спокойным. – Тихо бормочет он, слегка склонив голову вниз. Ты хихикаешь, чувствуя себя польщённой. Он улыбается, когда слышит твой смех. – Что? - Тебе следует делать это почаще. - Делать что? - Говорить как твои тексты песен. Он облизывает губы. – Прекрати тянуть время. Ты готова или нет? Ты делаешь глубокий вдох и снимаешь свои шорты. Бросаешь их куда-то за спину, и они мягко падают на подушку. Юнги дёргает головой, когда слышит это. – Так, просто из любопытства… Что ты сняла? - Теперь я готова, - ласково произносишь, игнорируя его с улыбкой. Он ворчит, приподнимаясь на коленях, и протягивает к тебе вибратор. Медленно достигает твоей киски, и чувствует небольшой барьер, что создают твои трусики. - Трусишка, - дразнит он, заставляя тебя снова хихикать. Но потом ты замечаешь кое-что. – Он же не включен. - Боже, я просто ласкаю для разогрева, - бурчит он. Ты поджимаешь губы. Забавно, что он не может увидеть твою уже давно мокрую киску. Он даже понятия не имеет, как уже успел тебя разогреть. - Говори, - произносит он, - подсказывай мне. Используя только вибратор, он максимально раздвигает твои складки, и медленно проводит им вверх и вниз по ним, скользя поверх ткани трусиков с очень легким нажимом. Ты признаешь, что это действительно приятно, словно он хочет прочувствовать тебя. Пытается узнать тебя получше. Юнги направляет его кончик вверх, к твоему клитору, и водит маленькими кругами, пока, наконец, не ловит твой возбуждающийся клитор в идеальный круг. - Там, - выдыхаешь ты, откидывая голову на матрас и уставившись в потолок. Юнги задерживается там и делает ещё один круг, затем ещё один, словно загружая и запоминая координаты. - Ммм, - невольно стонешь, зажимая рот ладонью. Юнги ухмыляется. – Уоу, мы только начали. - Это не значит, что я кончила! – ты возражаешь, сердито краснея. - Какого хрена? – раздраженно спрашивает Юнги, делая больше петель вокруг твоего клитора. – Я и не собирался быть таким придурком по этому поводу. Я просто хотел сказать, что это был хороший знак. -… Оу. - Верно? - Да, верно. Прости, я просто… Знаешь. Нервничаю. Юнги кивает. – Да, нет, я понимаю. Я… Просто скажи мне, если захочешь остановиться. На протяжении всего этого времени ты продолжаешь колебаться между крайним возбуждением и крайним смущением. В голове начинают собираться всевозможные мысли и тревоги. Например, если ты всё равно не кончишь, то Юнги будет знать это. Он увидит, что ты не кончишь. А что если он разозлится или рассердится? Как сделала это ты, только что, разозлилась ни за что? Как это делал он в магазине? Это ведь не будет твоей виной, если ты не кончишь. Верно? Это твоя собственная вина в том, что ты не смогла кончить? И это будет определённо не его вина, если ты не кончишь. - Как ты себя чувствуешь? – возвращает тебя в реальность голос Юнги. - Эм, хорошо, - отвечаешь, хотя на мгновение ты потеряла представление о том, где он. Юнги снова проходит по складкам, отслеживая твой каждый сантиметр по ткани намокших трусиков. Ты кусаешь губы и втягиваешь их медленно сквозь зубы, начиная двигать бёдрами в ответ. Он двигается так, иногда делая больше кругов вокруг твоего клитора, когда добирается до вершины, прежде чем снова опускаться. И во время одного из таких переходов, когда ты снова стонешь, на этот раз немного громче, твои бёдра начинают жить самостоятельно, вскидываясь наверх. Губы Юнги расплываются в улыбке. – Что же, это определённо хороший знак. Ты смеёшься против своей воли. - Я собираюсь включить его, хорошо? – мягко спрашивает он. - Хорошо, - говоришь ты, немного задыхаясь. Юнги включает его на самую низкую скорость, и ты понимаешь, что все его глупые поддразнивания и насмешки оправдались. На данный момент, когда он кружит по твоему клитору, ты можешь почувствовать вибрации глубоко внутри живота. В животе гудит и нагревается. И ещё ты понимаешь, что есть большая вероятность того, что ты кончишь. Однако вместо того, чтобы ликовать, твой мозг переполнен разными тревогами. Ты всё ещё дико колеблешься от волнения к смущению, но теперь ты беспокоишься о том, что кончишь, и Юнги должен будет знать об этом. Он увидит, что ты кончишь. Он будет знать, как ты звучишь в этот момент. И как это повлияет на ваши отношения? Ты уже опасаешься рисковать своей карьерой, так боишься поддаться его таинственной власти. Будет ли он использовать эту власть над тобой в дальнейшем? - Где ты? – внезапно спрашивает Юнги. - А? - Ты перестала двигаться со мной. - Оу, прости, - отвечаешь ты, качая головой и пытаясь вернуться в этот момент. - Почему? Это было плохо? Ты осознаёшь, что выпала из последних нескольких минут. – Я не знаю. Ты можешь просто продолжать и я… Я подумаю об этом? - Конечно. Он продолжает скользить по тебе, но теперь ты просто напугана. Ты надолго притихаешь, но двигаешь своими бёдрами вялыми волнами, чтобы казалось, будто тебе это нравится. - Что может сделать это лучше? – задумчиво произносит Юнги, и ты понимаешь, что он настолько проницателен всеми своими чувствами, что ты никогда не сможешь пройти мимо него или обмануть. – Что если я буду двигаться по-другому? Быстрее? Ты вздыхаешь. – Я не знаю. - Хммм, - он продолжает двигаться в своём спокойном темпе. – Ты чувствуешь тепло? - Нет, я чувствую холод, - бормочешь ты в ответ. А потом до тебя доходит, что твои трусы мокрые, и теперь они остаются на открытом воздухе. Должно быть, они остывают и приносят дискомфорт тебе там. – Подожди. Дай мне кое-что попробовать. Убери пока руку. Юнги повинуется, и ты снимаешь нижнее белье. Вместо того чтобы отбросить его назад, ты протягиваешь руку и закидываешь трусы в свои шорты, чтобы он точно не мог увидеть, насколько ты стала мокрой. Насколько мокрой он тебя сделал. Просто разговаривая и держа в руках кусок пластика. Ты устраиваешься у края кровати и делаешь глубокий вдох. – Хорошо, я вернулась. - Вернулась? – недоумевает Юнги, поворачивая голову в сторону твоего голоса. – А куда ты отходила? - Никуда, - смеешься ты в ответ. – Просто… Я готова попробовать снова. Юнги молча кивает и прижимает вибратор к тебе, но ты лежишь немного левее, чем была до этого, так что он приземляется на внутреннюю сторону твоего бедра. Он приспосабливается, усиливая вибрацию и медленно двигаясь направо. Затем останавливается, когда достигает входа во влагалище. - Ох, - вздрагиваешь ты. Юнги замечает, что теперь вибратор двигается намного свободнее. Он улыбается, но не комментирует это. Он направляет вибратор прямо к твоему клитору, двигаясь со скоростью улитки. Ты снова начинаешь раскачивать бедра, и вы оба совершенно не замечаете то, как вход во влагалище раскрывается и закрывается от силы, полученной от вибрации, приводящей в действие эти мышцы. Ты охаешь, твой голос плывёт, стоны становятся выше, чем были до этого, и Юнги знает, что ты двигаешься в правильном направлении. Он кряхтит и вдавливает вибратор глубже, немного наклоняя запястье с каждым кругом так, что разные его части соприкасаются с разными частями твоей нежной кожи. - Теперь ты чувствуешь тепло? – спрашивает он. - Да, - отвечаешь, - немного. Это работает. - Не возражаешь, если я кое-что добавлю? - В каком смысле? - Могу я… дышать… на тебя? Ты вздрагиваешь от этого вопроса и сдавленно отвечаешь. – Хорошо. Затем чувствуешь, как голова Юнги двигается ближе к тебе, и он испускает тёплый вздох с открытым ртом прямо туда. Сочетание вибратора и дыхания Юнги заставляет чувствовать, будто кто-то стонет от удовольствия, вылизывая тебя там. Ты не можешь поверить в способность Юнги создавать настоящий, полный и совершенно человеческий опыт, используя только свои руки и рот, будь это в то время, когда он заперт в студии или другом частном пространстве. Вспышка жара обжигает твой живот, но ты можешь видеть её и за веками глаз. - Чёрт, я думаю, ты заставишь меня … эм… Юнги улавливает нервозность в твоём голосе. – Не думай. Не говори. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я остановился. Ты кусаешь нижнюю губу и хнычешь. Не знаешь точно, что Юнги делает, но ты знаешь, что он остаётся с тобой, усиливая давление на твой опухший, пульсирующий клитор и увеличивая скорость и силу вибратора, когда твои бёдра снова начинают двигаться волнами. И чем больше волны, тем быстрее Юнги. А потом Юнги наклоняется вперёд и снова выдыхает на тебя, слегка кряхтя, когда делает это. Внезапно всё исчезает. Ты купаешься в белом море. Сначала ты думаешь, что умерла и достигла какой-то нирваны, но в ретроспективе - это эффект закатывания твоих глаз и того, что веки сжимаются настолько, что ты не можешь сосредоточиться на каких-либо конкретных объектах, при этом позволяя свету проникнуть внутрь. Простыни собираются горными хребтами в хватке твоих пальцев, когда ты сжимаешь их крепко, теряя контроль. Ты дрожишь, потеешь и стонешь, не понимая, что вообще произносишь. И ты не уверена, что воспроизводишь слова. Просто бормочешь и хнычешь, когда тело всё ещё содрогается сочными пульсациями. Затем, наконец, ты успокаиваешься. - Юнги? – слабо шепчешь. - Да? – спрашивает он низким, мягким и тихим голосом. - Я… Ты боялась этого момента, но нужно сказать ему, и это кажется неправильным – говорить, не глядя на него. Ты осмеливаешься открыть глаза и видишь, что Юнги всё ещё сидит на полу, терпеливо ожидая тебя, его шапочка до сих пор очаровательно сидит на переносице, а голова наклонена в сторону твоего голоса. От такого его вида на твоём лице непроизвольно появляется тёплая улыбка. - Это было здорово, - произносишь ты, всё ещё запыхавшись. – С-спасибо. - Рад, что смог помочь, - шепчет он с усмешкой. Юнги кладет вибратор на матрас, затем медленно поднимается и поворачивается по направлению к двери. Ты хихикаешь, когда он вслепую нащупывает дорогу, врезаясь в угол, прежде чем дотянуться до дверной ручки и шагнуть в коридор. - Нужна помощь с чем-нибудь ещё? – спрашивает он, голос уже становится ясным и логичным. - Боже, нет, - смеешься ты в ответ. - Как скажете, Босс, - мурлычет Юнги.