Countermelody

Гет
Перевод
NC-17
Завершён
148
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
247 страниц, 10 частей
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
148 Нравится 30 Отзывы 67 В сборник Скачать

Кульминация, часть 1

Настройки текста
Парень из Антикварного и Леди из Свечного продолжают спорить, не зная, что теперь у них в общей сложности четыре зрителя: ты, Чонгук, мистер Кан и даже Юнги. Вы все облокачиваетесь на прилавок, передавая друг другу гигантскую миску гуакамоле и чипсов, беззастенчиво глядя на бурю споров, которая происходит в свечном магазине, Парень из Антикварного постоянно жестикулирует в сторону стены, которая разделяет их бизнес. - Почему он так расстроен? – спрашивает Юнги с полным ртом гуакамоле, прислоняясь спиной к стойке. - Думаю, что он идёт ко дну, - размышляет вслух Чонгук. Он сидит на стойке, рядом с Юнги, болтая ногами и наблюдая. – У него было не так много клиентов, и в последнее время он, похоже, изрядно переживает по этому поводу. На днях я делал ему доставку инвентаря, и заметил, что те коробки, которые я доставлял в течение двух последних недель, были всё ещё запакованы. Юнги протягивает соус Чонгуку, не глядя, ведь у обоих глаза прикованы к витрине магазина. Прислонившись к кассе, ты ухмыляешься, наблюдая за ними. Никаких легкомысленных и дерзких комментариев. Никаких пассивно-агрессивных уколов в сторону друг друга. Это было безмятежное и счастливое время с Юнги, и одним из выдающихся достижений является то, что два ваших мира объединяются. Ты, честно говоря, не думаешь, что могла бы быть счастливее. Неожиданно Парень из Антикварного начинает так обвиняюще указывать на Леди из Свечного, что она снова начинает терять хладнокровие. Она берёт большую свечу и собирается бросить ему в голову, при этом она кричит, лицо уже красное от злости. Но он поворачивается спиной и пренебрежительно отмахивается от неё, когда выходит из её магазина и направляется к своему, сердито засовывая руки в карманы и прогуливаясь по кварталу. - Хорошее решение, - размышляет мистер Кан вслух. – Ты не хочешь быть рядом с Лаверн, когда она в одном из своих убийственных настроений. Ты поворачиваешься к Чонгуку, но он уже смотрит на тебя, его рука держит чипс у губ. – Убийца? - артикулирует он. Ты нервно пожимаешь плечами. Он корчит гримасу и медленно ест чипс, громко хрустя, прежде чем неторопливо вернуться к витрине. - И как долго это продолжается? – спрашивает Юнги. - Зимой у него дела обычно идут не очень хорошо, - говорит мистер Кан, опираясь на стойку рядом с тобой. – Люди откладывают свои покупки антиквариата на теплые месяцы. Но уже какое-то время у него действительно не так много клиентов. - Ну, вообще-то он почти каждый день тусовался у неё в магазине, когда у самого на двери была табличка «ЗАКРЫТО», - произносит Чонгук, спрыгивая со своего места на прилавке и застёгивая куртку. – Разве не мог он сделать что-то больше, чтобы привлечь покупателей? - Она, действительно, кажется немного отвлекающей, - соглашаешься ты, - даже не знаю, как они будут это решать. Юнги хмурит брови. – Хмм. – Затем смотрит на тебя и начинает улыбаться. – Что же, думаю, мне надо будет заглядывать к вам почаще, чтобы узнать. Ты ухмыляешься ему в ответ. – Думаю да. - Наклоняешься вперёд на стойку и вытягиваешь губы. Юнги хмыкает, но откидывается назад, чтобы ты могла поцеловать его в щеку. Чонгук морщится от отвращения, глядя на вас и надевая рукавицы. – Это была моя реплика. Всем спокойной ночи! Смеясь, вы прощаетесь с ним, когда он берёт большую миску с гуакамоле и обхватывает её рукой, прижимая к груди. Ты хихикаешь, наблюдая, как он шаркает к двери и выходит, очаровательно и счастливо макая чипсы в соус прежде, чем закинуть в рот, когда направляется к себе домой. И ты снова усмехаешься про себя, когда он исчезает из виду, а Юнги не бросает никакой саркастической шутки, вместо этого мягко улыбаясь и глядя, как Чонгук уходит. - Вам обоим тоже пора идти, - говорит мистер Кан, посылая вам нежную улыбку. – Уже темнеет. Ты киваешь и идёшь в дальний угол, чтобы начинать собирать вещи и собираться самой, когда Юнги что-то вспоминает. - Вообще-то, не возражаете, если я возьму это, прежде чем вы закроетесь? – спрашивает он, держа в руках коробку ваших лучших ручек-роллеров с микро-острыми кончиками. - Ты улыбаешься, вскакиваешь и спешишь просунуть руки через рукава куртки, чуть не споткнувшись о собственные ноги, чтобы вернуться к нему. Юнги бросает на тебя извиняющийся взгляд, прежде чем мистер Кан хватает коробку и произносит с ухмылкой. – О, я тут сам, Босс. - Тогда я закрою и запру ворота, - говоришь ты, застёгивая куртку. – Спасибо, мистер Кан! Он улыбается тебе. – Да без проблем. Юнги кладёт точную сумму мелочью на прилавок, рядом с кассой, и мистер Кан пробивает ему покупку. – Обожаю эти ручки, - комментирует он, передавая коробку Юнги. – Они так хорошо пишут. И чернила такие жирные. Ты тепло улыбаешься, наблюдая, как Юнги благодарит мистера Кана, делая паузу, чтобы пожать ему руку и заставить его усмехнуться. Юнги держит чехол твоей гитары, пока ты запираешь двери. Ты поворачиваешься и видишь, как он стоит там, невозмутимый и даже довольный, просто наблюдая, как машины проезжают рядом. Он даже не выглядит так, будто ждёт тебя. Он просто тут. И есть что-то трогательное в том, что кто-то просто находится рядом с тобой. - Мне нравится, что ты забираешь меня с работы, - замечаешь ты, кладя ключи в карман пальто и протягивая руку за чехлом. - Мне тоже, - соглашается Юнги. Вместо того, чтобы передать тебе чехол с гитарой, он берёт твою протянутую руку в свою, и твоё сердце наполняется. – Это так привычно, по-домашнему, - добавляет он, проводя большим пальцем по твоему пальцу. Ты смеёшься, но понимаешь, что в течение прошлой недели вы практически жили вместе, не разлей вода, за исключением времени, когда ты проводишь, работая в магазине мистера Кана. Ваши дни начинались со счастливых утренних поцелуев, перемежались украденными поцелуями, и заканчивались спокойными ночами, которые поначалу были интенсивными и активными, но неуклонно погружались в то мягкое, тихое пространство, где вы двое действительно можете петь. Вы подходите к одному из многочисленных магазинчиков, находящемуся по вашему маршруту домой, и Юнги спрашивает. – Не возражаешь, если я куплю немного кофе? Улыбаясь, ты качаешь головой, и забираешь свой чехол с гитарой, когда следуешь за ним в магазин и наблюдаешь, как он выбирает четыре банки кофе из холодильника в задней части. - Кофе со льдом? – спрашиваешь ты, широко раскрыв глаза, когда следуешь за ним обратно к кассе. – Но оно же такое холодное! - Ещё лучше, - отвечает Юнги, доставая бумажник из заднего кармана и протягивая кассиру купюру. – Оно останется холодным. Юнги кладёт на прилавок купюру побольше и кассир отдаёт сдачу. Ты бы не придавала этому такого значения, однако каждый раз, когда ты пробиваешь ему покупку в магазине мистера Кана, у Юнги всегда точная сумма мелочью. Непривычно видеть Юнги, забирающего сдачу. - Спасибо, - произносит Юнги, засовывая самую большую купюру в бумажник и кладя мелкие купюры с монетами в банку для чаевых, прежде чем вы вдвоём выйдете на улицу. Он протягивает кофе тебе и смотрит, чтобы понять, хочешь ли ты пить свой сейчас, но ты качаешь головой. Юнги перекидывает рюкзак вперёд и закидывает туда три банки с кофе. Открывает одну, делает несколько глотков, и кидает банку внутрь к остальным. Затем он забирает у тебя чехол с гитарой и ваши руки снова переплетаются. Ты улыбаешься и бросаешь на него любопытный взгляд. На что Юнги хмурит брови. – Что? Гуакамоле был немного острый. - Я впервые вижу, как ты размениваешь крупную купюру, - замечаешь ты. – Ведь ты всегда платишь точной суммой в магазине мистера Кана. Юнги кивает. – Ага. Вы проходите в молчании ещё несколько шагов, когда ты хихикаешь и спрашиваешь. – Так, ты расскажешь мне, зачем делаешь это? Юнги моргает, глядя на тебя. Он в раздумье прижимает губы к правой стороне рта. – А мистер Кан не говорил тебе? Ты качаешь головой, начиная нервничать. - Он стал плохо видеть, - объясняет Юнги. – Ему всё труднее давать сдачу. Твоё сердце замирает. – Правда? Удивлённый твоими словами Юнги спрашивает. – Разве он не сказал, когда нанимал тебя? Тот первый визит в его магазин сразу всплывает у тебя в памяти. – Нет, он сказал, что ему недавно заменили колено, – отвечаешь ты. Юнги закатывает глаза. – Ему заменили колено восемь лет назад. – Вздыхает он. – Гордый старик даже кард-ридер не установит, - добавляет, бормоча под нос. Это сказано с таким раздражением и беспокойством, которые возникают только от того, что ты так хорошо кого-то знаешь. Так близко, как обычно бывает в семьях. Вы останавливаетесь на пешеходном переходе и ждёте, когда переключится светофор. А потом ты вспоминаешь ещё кое-что, что сказал тебе мистер Кан. - Он также сказал, что хочет оставить свой магазин дочери. - Да, ну, что касается его дочери… - Юнги становится отстранённым, наблюдая за знаком, что отсчитывает время. - … Скажем так, в семье всё усложняется. Включается зеленый, и вы с Юнги продолжаете ваш путь, когда резкий ветер сердито врывается под поля ваших пальто и начинает проникать даже через рукава свитера. Вы ускоряете шаг, пытаясь победить холод. - Кстати, о семье, - произносишь ты. – Онни и Оппа наконец-то смогли договориться о датах своего приезда. Они будут здесь с завтрашнего дня по субботу. Хотя Онни очень хотела спланировать приезд пораньше, жизненные обстоятельства всё время мешали ей. Планы по уходу за детьми сорвались. Внезапно возник кризис на работе. Затем непредвиденный ремонт автомобиля. На самом деле ты не возражала по поводу того, что на доработку деталей ушло пару недель. Ты будешь рада видеть её, но это было как раз для вас с Юнги, чтобы вы насладились общим творчеством и приятным времяпровождением. Ты рассказала Онни о своей работе, но скрыла все остальные детали. Своего рода форма защиты по твоему. К сожалению, как и холодный ветер, удерживать внешний мир от вторжения становится всё труднее и труднее. Юнги облизывает губы. – О. Ты украдкой бросаешь на него взгляд. Юнги смотрит прямо перед собой. - Они, скорее всего, прибудут к 6 или около того, - делишься ты. - Ммм. Его выражение лица не меняется, и ты задаешься вопросом, что у него на уме. Ты бы чувствовала себя немного лучше во время их приезда, если бы знала, как Юнги относится ко всему. Ему не нравится мысль о встрече с кем-то из твоей семьи? Есть ли мир для вас двоих за дверью твоей спальни? Он вообще услышал то, что ты сказала? С другой стороны, ты осознаешь, что может быть, это всё слишком, слишком рано. Это немного несправедливо с твоей стороны – ожидать от него чего-то. Всё это было так неожиданно с самого начала. В тишине вы добираетесь до здания БигХит и пробираетесь мимо давки в конце рабочего дня. - Когда у тебя будет время? – спрашивает Юнги, когда подъезжает лифт. - У меня не будет времени, - глухо отвечаешь ты, следуя за ним в кабину лифта. Это эгоистично, но ты начинаешь бормотать, слегка обескураженная. Ты с грустью снимаешь своё пальто и закидываешь на одну руку, пока он расстёгивает своё. – Мы поужинаем, как только они приедут, затем у меня ангажемент в баре, так что завтра меня даже в студии не будет. - Нет, - говорит Юнги, взглядом проверяя, чтобы убедиться, что ты благополучно отошла от дверей, когда они закрываются. – Я имел в виду, когда у тебя будет время для меня, чтобы я мог подойти и, может, поздороваться? Ты начинаешь сиять, когда Юнги поворачивается к тебе. Он улыбается, слегка приподняв один край губ. От радости ты роняешь пальто и обнимаешь Юнги. Ты даришь ему переполненный эмоциями поцелуй, такой многозначительный, такой глубокий, что он слегка отшатывается назад и прижимается спиной к зеркалу. Он мягко смеется, когда его голос резонирует в груди, а свободная рука обнимает тебя за талию. Ты довольно визжишь, прижимаясь к нему, покрывая поцелуями его челюсть и шею. - Ты действительно хочешь встретиться с ними? - Конечно. Его губы сжимаются в тонкую полоску, щеки выпячиваются, когда Юнги наклоняет голову и отводит её в сторону, признавая. – Я имею в виду, я знаю, что мы на самом деле… ничего… официально не обсуждали… но… - Нам не нужно торопиться, - произносишь ты тихо, чувствуя, как он расслабляется. – Приходи на ужин. Там будет Чонгук. – Улыбаешься, когда добавляешь. – Я хочу, чтобы Онни познакомилась со всеми вами на этой неделе. С мистером Кан, Чонгуком, Намджуном, Хоби. Но особенно с тобой. Он кусает нижнюю губу, прежде чем наклониться вперёд. Кивает и целует тебя. Затем он расслабляется еще больше. Медленнее. В его фирменном темпе. Через некоторое время Юнги отстраняется и смотрит на тебя с дьявольским огнём в глазах. Ты растерянно улыбаешься, гадая, что у него на уме. Он осторожно ставит твою гитару на пол. А потом ударяет по кнопке аварийной остановки. Ты хихикаешь, пока он поворачивает тебя так, чтобы ты прислонилась спиной к прохладной стене лифта. Его левая ладонь ложится на метал, чтобы поддерживать верхнюю часть тела, когда он притягивает твои бедра к своим и прижимается к тебе. Его пальто немного сползло в рукавах, распахнувшись и создавая тёплый кокон вокруг ваших тел, как точно такой же тёплый кокон звука, который он создает для вашей музыки. Его губы приземляются на твою щеку и спускаются вниз по линии челюсти, язык проходит мокрой дорожкой по шее, по извилинам ключицы. Юнги прижимает правую руку к твоей промежности, и ты вздрагиваешь. - Всё ещё чересчур чувствительная с утра? – бормочет. Ты киваешь и издаешь тихий стон. – И этим утром у меня там всё чувствительное с прошлой ночи, - стонешь, облизывая губы, пока он двигает рукой. - Мм. Тогда что-то более деликатное. Я осторожно. Его правая рука поднимается и тянет за петли твоего ремня, и ты задыхаешься, когда промежность джинсов впивается в твою быстро согревающуюся плоть. - Ч-что, если нас поймают? – шепчешь ты. - За что? За поцелуи и объятия? – Юнги усмехается. – Кроме того… - Он снова дёргает тебя за петли на поясе, вся твоя нижняя половина полностью скрыта благодаря его пальто. - … Никто не может увидеть, что мы на самом деле делаем, – рычит он. Ты начинаешь теряться в поцелуях Юнги и его прикосновениях. Ты всё ещё чувствительная там внизу, но Юнги всегда помогает тебе справиться с этим. Он всегда находит какой-то невероятный баланс между присутствием и мыслями наперёд. Он не только придумал, что делать с тобой в этот украденный и пикантный момент. Он также поместил тебя в слепую зону камеры лифта. И, в качестве дополнительной меры предосторожности, он держит свою голову прямо перед твоей, когда вы двигаетесь, стараясь прикрыть ваши лица, если вы попадете в кадр. Его губы прижимаются к твоим, твои стоны щекочут его кожу, когда он играет с тканью на твоей талии, подтягивая промежность твоих брюк выше, к твоим складкам, чтобы подразнить тебя. Ты так рада тому, что надела длинный свитер, доходящий до середины бёдер. Если бы на тебе было что-нибудь другое, все бы точно знали, как твоя киска течёт для него. - Думаешь, сможешь кончить для меня, Босс? – шепчет Юнги. Ты качаешь головой, почти не в силах вынести всё это. – Это чертово безумие. Юнги собирает переднюю часть ткани твоих брюк и внезапно дёргает её вверх, заставляя тебя резко податься вперёд и чуть не ударить его лбом. - Давай, кончи для меня, - требует он, всё ещё шепча. Ты хныкаешь и не выдерживая, кончаешь, колени дрожат и угрожают подкоситься. Твои руки тянутся назад к перилам и хватаются за них, заставляя Юнги мягко рассмеяться, когда он снова притягивает твои бедра к себе. Ему нравится находить способы проверить теорию о том, что он может разорвать тебя на части в любом месте и в любое время. А ты вовсе не против быть его подопытным кроликом. Ведь все остаются в выигрыше. Он протягивает руку и снова нажимает на кнопку аварийной остановки, когда ты начинаешь переводить дыхание. Лифт начинает двигаться, но ты этого почти не чувствуешь. Всё, что ты чувствуешь – это Юнги. Его прикосновение затмевает касание прохладной металлической стены. Его вкус и запах наполняют твои рецепторы ещё до того, как почувствовать офисный затхлый воздух. Его ворчание перекрывает грохот металла. Вы всё ещё разгоряченно целуетесь, когда двери на верхнем этаже открываются и появляется Хоуп. - Мерзкие вы задницы, - комментирует он, высунув в шутку язык, - Это рабочее место, дикари! Юнги прижимается щекой к твоей, пряча лицо от него и краснея. - Да ну тебя, Хоби, - смущенно хихикаешь ты, пока вы с Юнги приводите себя в порядок и выходите, чтобы присоединиться к нему в пустом коридоре. Хосок пытается искренне улыбнуться в ответ, но выглядит встревоженным. - В чём дело? – спрашивает Юнги, обеспокоенный выражением его лица. Двери лифта закрываются, но Хоуп не спешит открывать их. Вместо этого он засовывает руки в карманы и смотрит вниз. - Чимин снова здесь, - сдаётся он и сердито добавляет. – Он ведёт себя как придурок. Намджун разбирается с этим. Мне нужно было убраться оттуда подальше, прежде чем я скажу или сделаю что-то, о чём пожалею. Юнги вздыхает. – Ммм. - Думаю, мне нужно что-то выпить или поесть, - произносит Хоуп, нажимая кнопку лифта. – Вам, ребята, что-нибудь нужно? - Нет, мы поели, - отвечает Юнги, потирая живот, полный чипсов и соуса, заставляя тебя улыбнуться. – И я уже купил нам кофе по дороге. Хосок благодарно улыбается, входя в лифт. – Тогда куплю перекус для меня и Джуна. Увидимся позже. Когда двери закрываются, Юнги поворачивается к тебе, слегка нахмурившись. Его встревоженные глаза скользят по тебе, когда он кладет руку тебе на щеку, зарываясь пальцами в твои волосы. – Мне не нравится, как всё это звучит. Ты наклоняешься вперёд, и снова целуешь его в щеку, чувствуя, как разбивается сердце тем, что Юнги также обеспокоен, что этот замкнутый мир, который вы построили для себя, начинает рушиться. Взгляд Чимина падает на тебя, когда вы с Юнги входите в студию. Он снова смотрит на Намджуна и кивает головой в сторону двери. - Я только положу свои вещи, - тихо и неуверенно произносишь ты, надеясь не вызывать никаких проблем. - Останься, - твердо заявляет Юнги, глядя тебе в глаза и останавливаясь так на мгновение, почти умоляя, прежде чем снова повернуться к Чимину. Намджун соглашается, вставая со своего места на диване. – Она часть нашей команды, и это командное обсуждение. - О чём конкретно речь? – Юнги спрашивает Чимина, вмешиваясь прежде, чем он успевает возразить против твоего присутствия, когда сам кладет твою гитару вниз и начинает снимать пальто. Чимин скрещивает руки на груди. – Не прикидывайся дурачком. Ты ведь гений. Хотя тебе не обязательно быть одним из них, чтобы знать, почему я снова здесь, - отвечает, прищурив глаза на отстранённое поведение Юнги, - каждый из этих судебных исков, которые вы подаете на меня – пустая трата моего времени, и что более важно, моих денег. - Согласен, - произносит Юнги, беспечно проходя мимо Чимина, чтобы сесть на своё место. – Но не мы подаем иски. Ты ведь знаешь, как работает компания. Начальники в костюмах принимают эти решения. - Ну, ты определенно ничего не делаешь, чтобы остановить их, - шипит Чимин. – Это так плохо, что влияет на Тэ. Никто из наших других артистов не хочет с ним работать, потому что они боятся, что на них подадут в суд. Он не захотел приходить сюда, потому что не хотел, чтобы его видели со мной или где-то в этом месте. - Тебе следовало подумать об этом, прежде чем красть песни Юнги, - бормочет Намджун, подходя к своему месту рядом с Юнги. Тот уже демонстративно повернулся спиной к Чимину, начиная готовиться к работе. - Послушайте, никто из вас…! Иногда нам приходится делать вещи, которые …! – Чимин прерывает себя на полуслове, стонет и раздраженно трёт глаза. – Черт, это кошмар какой-то. – Его голос начинает дрожать, когда он говорит дальше. – Никто не понимает. Никто даже не хочет разговаривать со мной. - Это не наша проблема, - отвечает Намджун, тоже поворачиваясь к нему спиной. Чимин видит, как Юнги с Намджуном тихо разговаривают друг с другом. Теперь это кажется ему таким чуждым, и это причиняет боль, потому что раньше это казалось таким знакомым. Это было так просто, как дышать воздухом. Хныканье грозит сорваться с губ Чимина, но он проглатывает его прежде, чем обернуться. Он оказывается лицом к лицу с тобой, всё ещё стоящей у двери. Ты очень старалась замереть, чтобы не вызывать больше волнения, но сейчас, когда ваши глаза встречаются, ты замечаешь слёзы, сверкающие на его ресницах. Он задумчиво смотрит на тебя, прежде чем вытереть слёзы, придавая стойкость выражению своего лица. Проходя мимо тебя, Чимин робко открывает дверь и тихо закрывает её за собой. Звук щелчка заставляет Юнги обернуться. Но там стоишь только ты. Вы встречаетесь с ним взглядом, и он печально пожимает плечами, прежде чем повернуться обратно.

***

Пустое, безжизненное лицо Чимина пугает тебя до жути. Ты начинаешь задумываться. О нём. О прошлом. У тебя действительно не было много времени, чтобы сделать это. Задуматься, рассуждать, сосредоточить своё внимание. Ты говоришь себе, что это потому, что ты так наслаждалась своей новой жизнью, и казалось, не стоит тебе возвращаться к тем частям своей жизни, которые не сработали и не получились. Стрелы, что ты выпустила, взлетели вверх, в воздух, но им некуда было приземлиться. Они остались как разбитые, сломанные и зазубренные осколки прошлого и просто выпали из твоих рук. Но, по правде говоря, ты держишься подальше от прошлого, потому что не хочешь, чтобы оно настигло тебя. Ты не хочешь, чтобы оно было где-то рядом с тобой. Тебе нравится двигаться вперёд и вверх. И такое отношение может быть заразительным. Юнги говорит об этом, лежа с тобой в кровати той ночью, когда вы оба уставились в потолок, закутавшись друг в друга, блуждая в метафизике после того, как только что истощили свои тела до изнеможения. Он поворачивается на бок, складывает руки под щекой и улыбается тебе, даже благодарит тебя за то, что помогла ему с этим. Он описывает тебе, каково это – смириться с тем, что по настоящему отпустил Чимина. Что сделано, то сделано. Конечно, у него всё ещё могут всплывать воспоминания о том, как Яджи стучалась в двери Чимина. Но он уже не может вспомнить цвет блузки, в которую она была одета. Воспоминание медленно начинает исчезать, превращаясь не более чем в один из тех осколков. Его голос становится всё мягче и мягче, когда он погружается в сон. Иногда Юнги шевелится и тянется к тебе, отчаянно пытаясь удержаться, остаться с тобой ещё немного. Но ты успокаивающе целуешь его и позволяешь ему засыпать, испытывая при этом чувство выполненного долга. Намерение. Замысел. Цель. Но на следующий день, складывая гостевые полотенца и кладя их на стойку в ванной для Онни и Джина, ты думаешь о печальных глазах Чимина, и не можешь избавиться от ощущения, что прошлое возвращается, чтобы преследовать тебя. - Сделай вдох, - произносит Чонгук, кладя руки тебе на плечи и улыбаясь. Вы стоите в гостиной и смотрите на надувной матрас, который Чонгук одолжил тебе и помог его настроить, его руки немного потные от того, что пришлось использовать воздушный насос, когда встроенный не заработал. - Хотя я не знаю, почему мне так нужно сделать вдох, - отвечаешь ты, когда Чонгук гладит твои плечи. – Это ведь не Омма едет сюда. - Ты нервничаешь? – спрашивает он. - Да, - твой голос звучит до смешного тихо. – Думаю да. - Почему? - Не знаю даже. Может быть им не понравится моя квартира. Или моя работа. Или мой ангажемент. – Твои брови поднимаются и изгибаются треугольником. – Или… я. Кем я стала. Кем являюсь сейчас. Чонгук заключает тебя в объятия, хихикая и щекоча, пытаясь заставить тебя улыбнуться. Что ты и делаешь. На мгновение. - Прошло не так уж много времени, - его голос раздается прямо над твоим ухом, - ты не можешь стать совсем другой. - Но я стала, - протестуешь ты, твой голос гудит от того, что ты прижимаешься к изгибу его шеи. Чонгук мягко смеётся. – Могу я сказать тебе, что думаю? Закатывая глаза, ты произносишь. – Только если это поможет. Он с теплом вздыхает. – Думаю, что тебе категорично важно, что думают о тебе самые близкие люди, потому что ты хочешь поступать с ними правильно. - Потом он отпускает тебя, держа на расстоянии вытянутой руки, снова кладет руки на твои плечи и успокаивающе гладит их. - Что ты и делаешь. Так что не волнуйся. Комфорт, который он дал, длится достаточно долго, чтобы ты успела сделать последнюю проверку квартиры, прежде чем отправиться в ближайший ресторан, где встретишься за ужином с Онни и Джином. Это маленький, невзрачный ресторанчик. У него репутация шикарного и дорогого, но сам ресторан на самом деле не имеет индивидуальности. Это такое место, где каждый найдет что-то для себя, хотя Онни, да и Джин, не очень разборчивы в еде. Тебе просто нужна нейтральная территория, чтобы убедиться, что всё идет хорошо. Ты устала от того, что всё идёт не так хорошо. День тоже какой-то невзрачный, ни солнечный, ни облачный. Не холодный, но и не теплый. Ты бы не смогла сказать, покинула ли свою квартиру или нет, если бы не заметила небольшое изменение в окружении, а точнее переход одного вида кирпича к другому виду по пути. Чонгук болтает, чтобы попытаться занять твой разум, но ты чувствуешь беспокойство. Тебе не по себе. У тебя пятки чешутся. И ты хочешь просто убежать. К тому времени, вы уже оказываетесь в ресторане, сидите и ждёте Онни с Джином. Ты надеешься, что Юнги закончит свою работу пораньше, но тебя снова охватывает волна тревожности. - Сделай глоток воды, - предлагает Чонгук, протягивая руку за стаканом, который официантка только что поставила перед тобой. - Я просто чувствую, что по какой-то причине не могу ослабить бдительность, - говоришь ты, берясь за стакан и делая глоток. Чонгук опирается локтем на стол и подпирает подбородок рукой. – Знаешь, ты становишься такой, когда испытываешь стресс, и особенно, когда задерживаешься допоздна в студии. – Замечает он. – Но тебе просто нужно немного еды. Немного отдыха. Это чувство пройдет. Так всегда бывает. И хотя вы с ним были друзьями совсем недолго, Чонгук уже так хорошо тебя знает. Безупречно хорошо. Ты полностью согласна с его оценкой. Потому что ты склонна готовиться к потенциально наихудшим сценариям. И в большинстве случаев они такими и остаются. Потенциальными. Гипотетическими. Разбитые, сломанные и зазубренные осколки просто мерещатся. Вещи, на которые тебе вообще не следовало тратить время зря, почему-то на первом месте. Ты надеешься, что это чувство исчезнет, как только ты почувствуешь любопытные глаза Юнги, которые встретятся с твоими. Ты не знаешь, как долго он стоит у стойки регистрации, но как только толпа людей проходит, ты видишь, как он находит тебя глазами. Он кивает администратору и направляется в вашу сторону. Вы обмениваетесь небольшими улыбками, когда он приближается. Юнги одет немного лучше, наряднее, чем обычно, заменив свою толстовку и простое пальто на свитер и шерстяное полупальто. Спортивные штаны на прямые джинсы. Кроссовки на ботинки. Но он засовывает свою фирменную шапку в левый внутренний карман пальто и ерошит волосы. Ты пытаешься понять, какое выражение лица нужно сделать, чтобы сообщить ему, что если бы не все эти люди и если бы это не был своего рода семейный ужин, то вы бы были вдвоем сейчас. Но прежде чем ты успеваешь сообразить, что к чему, он уже оказывается за вашим столиком, и тихонько ворчит приветствие, возвещая о своём прибытии. Его внешний вид никак не успокаивает твоё беспокойство. Ты наклоняешься вперёд, сильнее прижимаясь к его губам, когда он прижимается к твоему виску, чтобы понять, поможет ли это. Каким-то образом он знает, что ты чувствуешь. Он даже кладет руку на спинку твоего стула, в равной степени, в защитном и интимном жесте. И даже так тревожное чувство не покидает тебя. Единственное, что помогает тебе вырваться на поверхность для одного крошечного глотка воздуха – это вид розовых щёк Чонгука и его почти незаметное, возбужденное движение во время того, как они с Юнги наполовину привстают, чтобы пожать друг другу руки и садятся обратно. Ты улыбаешься про себя, понимая, насколько крошечным было это рукопожатие и насколько большим шагом вперед оно на самом деле является. - Прошу прощения, я немного опоздал, - извиняется Юнги, придвигая свой стул и расстёгивая пальто одной рукой. - Ничего страшного, - радостно говорит Чонгук, хотя извинение было больше для тебя. Ему просто так нравится заводить новых друзей, и ты можешь сказать, что ему не терпится стать одним из друзей Юнги. Ты знаешь, что в своём воображении Чонгук уже представляет себе всевозможные совместные тусовки. Возможно, всё началось с общей миски гуакамоле в магазине. Но теперь, когда они пожали друг другу руки, это может быть попкорн в кино. Корзинка жареной курицы на ужин у тебя дома. Может быть, даже тарелка лапши после отбивания пятерки измазанными в мелу ладошками в зале для скалолазания. - Всё в порядке? – спрашиваешь у Юнги. - Да, я записывал демо-записи на компакт-диски, чтобы раздать их стажерам. Ты приподнимаешь брови. – Ты ведь позаботился о том, чтобы сохранить один для Суран? Мне бы очень хотелось, чтобы она получила копию и посмотреть, что она сделает с нашими треками. Юнги улыбается. – Сделал один специально для неё, – отвечает, тронутый твоим энтузиазмом и пылким наставничеством. Чувствуя легкое облегчение от того, что хоть что-то наконец стало правильным, ты откидываешься на спинку стула и делаешь глубокий вдох. Юнги вопросительно смотрит на Чонгука, на что тот пожимает плечами и жалобно смотрит на тебя, когда ты достаешь из кармана телефон, уведомляющий о сообщении. - А как насчет тебя, Босс? Всё в порядке? – спрашивает он тебя, потянувшись за водой. - Да, - говоришь ты, читая сообщение от Онни, и глядя на дверь. - Они уже подъезжают. Ищут место для парковки. - Это не должно быть проблемой, - замечает Юнги. – Почти все счетчики снаружи свободны. Ты чувствуешь, как твоё тело расслабляется, тепло от довольного Чонгука и деловитость Юнги начинают убаюкивать тебя чувством комфорта. Но ты не теряешь бдительность полностью. Плохие вещи случаются, когда ты теряешь её. И, тем не менее, когда они заходят, ты почему-то всё-таки ошеломлена. Взгляд Джэ настолько пронзителен, что когда его глаза находят тебя, они кажутся пулями, пробивающими дыры в твоём мозгу. - Блядь, - бормочешь ты. - Кто это? – спрашивает Чонгук. Ты встаешь, когда Джэ подходит к вашему столу. Чонгук и Юнги тоже встают, чтобы присоединиться к тебе, прикрывая тебя с обеих сторон, Чонгук слегка смущён, а Юнги немного насторожен. - Джэ? – произносишь ты. Глаза Юнги сужаются. Челюсть Чонгука сжимается. Джэ хмурит брови, когда оценивающе оглядывает их взглядом. И его глупый голос неприятно просачивается в воздух. – Твоя Онни не упоминала, что у нас будет компания. - Думаю, она оставила нас обоих в неведении, - многозначительно говоришь ты, и Чонгук не может не ухмыльнуться злобно. Онни и Джин подходят к столу сразу за ним. Как только Онни замечает, как все смотрят друг на друга, а также глубоко раздраженное выражение твоего лица, она нервно поглядывает на Джина. Джин надувает щеки и не может удержаться от самодовольной ухмылки, прежде чем повернуться к столу и воскликнуть. - Всем привет! Извините, что опоздали. Мы попали в пробку. Он обходит вокруг стола и обнимает тебя, когда ты приветствуешь его мягким «Привет, Оппа!». И он сразу же смягчается при этом слове. Миллионы людей произносят его имя каждый день, но ты - единственный человек в его жизни, кто использует это слово, обращаясь к нему. - Я ей говорил, что это плохая идея, - быстро шепчет он, чтобы только ты могла услышать. – Она просто пытается присмотреть за тобой. Пожалуйста, выслушай её. Ты вздыхаешь с раздражением. – Разве я не всегда так делаю? - Вы обе это делаете, - напоминает Джин, отстраняясь. Когда подходит Онни, ты пытаешься проглотить свою гордость вместе со всеми проклятиями, которые так отчаянно хочется выкрикнуть. Она обнимает тебя, но ты замираешь. Отступая назад, она смотрит в твои глаза, словно ждёт объяснений. - Давай просто переживем этот ужин, - предупреждаешь ты, снова поворачиваясь к столу. Ты знакомишь их всех так быстро, чтобы избежать как можно большей неловкости, но всё становится трудным, когда ты доходишь до Джэ. Требуется каждая единица энергии, генерируемая митохондриями почти в каждой клетке твоего тела, чтобы удержать тебя от того, чтобы ляпнуть о том, какой он полный придурок, бросивший тебя, когда кто-то пел строки «И мы великолепно вплывём в неизведанное». Но выходит только. - И, ну, я полагаю, это Джэ. - Ты полагаешь? – спрашивает Джэ, вскипая от злости. – В смысле, это я. И я здесь. Я проделал весь этот путь, чтобы увидеть тебя. Для тебя непонятно, почему он злится, но ради всех остальных, ты переводишь дыхание и говоришь. – Мы с Джэ сворачиваемся. – Поворачиваешься к Юнги и Чонгуку. – Вы знаете, о чём я. - И что именно они знают? – допытывается Джэ, наклоняясь вперёд и глядя на тебя через стол. В это время к вам подходит официантка, чтобы принять заказ, но атмосфера была такой напряженной, что ни у кого не было возможности глянуть на меню. К счастью, Джин снова берёт на себя инициативу и заказывает закуски для всей вашей группы, когда твой мозг слишком занят, чтобы замечать, что он заказывает. Ты пытаешься рассказать всем о своей жизни и работе, изо всех сил стараясь не обращать внимания на то, как Джэ неловко ерзает на своем месте. Довольно скоро ты теряешься в историях, которые рассказываешь. О том, как нашла мистера Кана. Про твои первые стычки с Юнги. Твоё единственное свидание с Чонгуком. Джаз лаунж бар. Чонгук и Юнги тоже делятся некоторыми деталями и своими удивительными точками зрения, заставляя Онни, Джина и, самое главное, тебя смеяться. Вскоре начинают приносить основные блюда. Ты улыбаешься, когда на стол ставят только что приготовленную еду. Джин, идеальный оппа, помогает тебе нести бремя вечера. Ты лукаво замечаешь, что он заказал всю твою любимую еду. Когда приносят третье и четвертое блюдо, до тебя доходит, что это не совпадение, ты смотришь на Джина, и он ободряюще подмигивает тебе. И хотя Джэ явно недоволен всем, у Онни с Джином настроение настолько приподнятое, что ты заказываешь им пару бутылок вина. Затем рассказываешь ещё больше историй. Больше о мистере и миссис Кан. О работе с Хоупом и Намджуном. Сагу о Парне из Антикварного и Леди Свечного магазина. О твоём выступлении с Юнги. Пока Чонгук развлекает их подробностями того вечера, Юнги находит твою руку под столом и мягко сжимает её. - Ты будешь выступать на сегодняшнем ангажементе? – спрашивает Онни у Юнги, когда вы заканчиваете есть блюда и напитки. - Мы не планировали этого, - произносит Юнги, когда ты поворачиваешься к нему и делишься мягкой, счастливой улыбкой. - Мы? – в ярости вмешивается Джэ. Ты хмуришься, глядя на него. – Кажется, у тебя большие проблемы со словами, которые ты используешь сегодня. - Да, ну, этот ужин был не таким, какой я ожидал, - отвечает он, складывая руки на груди и почти задевая локтём официантку, подошедшую, чтобы начать убирать со стола. - Извините, еда или обслуживание не соответствовали вашим стандартам? – нервно спрашивает официантка, услышавшая его слова. - Нет, нет, всё было замечательно, - успокаивает её Джин. - Имеется в виду, что он ел очень много, так что, кажется, ему понравилось, - добавляет Чонгук, глядя на Джэ. Слова Чонгука пропитаны кислотой, его лицо как лакмусовая бумажка, свидетельствующая о том, что он уже точно перешёл предел своего терпения. - Пил тоже много, - отмечает вдогонку Юнги. Джэ с раздражением встаёт со своего места, чуть не опрокинувшись, когда лезет за бумажником. – Отлично! Если это то, о чём вы все так беспокоитесь, то это должно покрыть мою долю. - С этими словами он самодовольно бросает черную карту, свою драгоценную вещь, на стол. - О, всё в порядке, - говорит официантка, улыбаясь. – Он уже заплатил за ужин. – Она кивает на Юнги, который просто сидит там, на своем месте, как будто гигантский счет, что вы собрали, был таким же невзрачным, как этот ресторан или день. - Вау, Юнги, - оживляется Джин. – Ты уверен? Я планировал сам заплатить, учитывая, что я заказал всё. Юнги качает головой. – Я угощаю. - Это невероятно любезно с твоей стороны, - говорит Онни, улыбаясь. - Рад, что вам понравилось. Спасибо, что позволили мне присоединиться к вам, - искренне отвечает Юнги с теплом в голосе, которое как вино бежит по твоим венам. Ты восторженно млеешь, готовая просто потерять голову от эмоции. Кажется, и Онни, и Джин, и даже Чонгук тоже теряют голову от восторга. Однако Джэ - нет. Он качает головой и выбегает из ресторана, налетая на официантку и заставляя её уронить тарелки в руках, белый фарфор с пятнами от еды с грохотом разлетается по всему кафельному полу. В ярости ты откидываешь свой стул и выбегаешь на улицу вслед за ним. Онни и Чонгук бросаются за тобой, а Юнги и Джин остаются, чтобы помочь официантке с тарелками, без конца извиняясь за всё. На улице тебя быстро окружают темнота и холод. В стороне дороги видно, как голова Джэ покачивается в свете фар встречного транспорта, когда он уходит. - Какого хрена ты вообще здесь делаешь? – восклицаешь ты. Он останавливается, когда слышит твой голос. Делает паузу. Затем резко поворачивается, бросаясь к тебе. - Чтобы вернуть тебя! – Кричит Джэ, приближаясь. – Разве это не очевидно? В смысле, ради всего Святого, да на мне костюм от Тома Форда! - Теперь, когда он упоминает об этом, ты видишь, что Джэ действительно выглядит немного приодетым. А ты и не заметила даже. - Мы не общаемся уже почти год! – Говоришь ты. – Ты думал, что можешь просто так появиться и продолжить всё с того места, на котором мы остановились?? Джэ вскидывает руки в воздух. – Вроде да! Как и каждый раз, когда мы ругались друг с другом! - Как ты можешь не видеть, что это было совершенно иначе? – спрашиваешь ты. – Разве ты не помнишь, как мы расстались? - Я помню, как остался на парковке, и ты кричала мне отвалить, до того, как мы успели вообще поговорить! - А я помню, как ты бросил меня посреди кучи незнакомцев, прежде чем я поняла, что это был разговор! - Ты ведь просто сбежала! – жалуется Джэ. – Ты убежала, и честно говоря, именно этого я и боялся, если бы заговорил о чём-нибудь, хоть отдалённо связанным с тем, что я чувствовал! И возможно, я сделал это неправильно. Признаю, что я всё испортил. Но я пытался выразить то, что чувствовал, а ты мне не дала даже шанса попробовать снова! - Почему ты вообще захотел попробовать снова? – произносишь ты. – Я имею в виду, что мы встречались совсем недолго, и это не значит, что мы… - Я люблю тебя! Все эти заблокированные звонки. Все его обращения к твоим друзьям, к Онни. Всё это теперь имеет смысл. Но любовь Джэ – это то, чего ты не хочешь. Его взгляд пронзает тебя с такой силой, что это больше похоже на атаку. Когда он неожиданно обнимает тебя, ты напрягаешься и, кажется, что он вот-вот оттащит тебя оттуда и возьмёт в плен. А когда его губы настойчиво касаются твоих, становится так неприятно, словно они не подарок, а взрывающиеся гранаты. Ты взываешь о помощи, кричишь, чтобы он тебя отпустил, и пытаешься вырваться из его рук. Но он слишком силён. Зажмурив глаза, ты изо всех сил стараешься найти промежутки между ваших тел, которые можно было бы использовать в качестве рычага. Он наваливается сверху, слишком тяжелый. И вдруг ты чувствуешь толчок. Его руки отпускают тебя. Слышится крик. Может несколько. А потом ты замечаешь, что его нет рядом с тобой. Ты медленно открываешь глаза, и видишь Джэ, лежащего на земле в отключке. Оборачиваешься назад. Джин с Юнги только сейчас выбегают на улицу, к вам, раззявив челюсти, словно двери ресторана. Онни стоит в нескольких метрах от тебя, прижимая руки ко рту, глаза широко раскрыты от шока. И Чонгук, который стоит рядом, позади тебя, с закрытыми глазами, всё ещё в том же положении после ударов, что он только что нанёс. Он моргает, открывая глаза, и смотрит вниз на скрючившегося на земле, Джэ. - Срань господняя! – восклицает Джин, бросаясь к Джэ и опускаясь на колени. Чонгук выпрямляется и встряхивает запястьем. – Он в отключке? – спрашивает он, пока вы оба наблюдаете, как Джин проверяет Джэ. - Полностью, - отвечает Джин, убедившись, что он всё ещё дышит. – Так мне он нравится намного больше. Онни порывисто прижимает тебя к себе. – Ты в порядке? - Я в порядке, - говоришь ты, благодарно улыбаясь Чонгуку. – Спасибо. Чонгук качает головой. – Этот парень прямо как настоящий банный лист, прилипший к заднице, да? Позади слышатся шаги. Онни делает шаг в сторону, и наблюдает, как подбегает Юнги, протягивая руки к тебе, на его лице отображается глубокое беспокойство. - Я действительно в порядке, - повторяешь ты с облегчением. Юнги кивает и берет тебя за руки. Он бросает на Чонгука благодарный взгляд, и тот кивает в ответ. Вы все переглядываетесь, не зная, что делать дальше. - Нам, наверно, придется везти его ко мне, - произносишь ты, оглядываясь на Джэ. – Если мы его оставим вот так, он вызовет полицию. - Подожди, что? – переспрашивает Чонгук, его глаза расширяются от беспокойства. - Не волнуйся, - говорит Джин, поднимая всё ещё вырубленного Джэ, закидывая руку на плечи. – Не сможет он предъявить обвинения, пока без сознания. Кто-нибудь помогите мне посадить его в машину? Чонгук кивает и присоединяется к Джину, обвивая его другой рукой за плечи и ведя к внедорожнику Джина, пока Онни открывает дверь. Ты поворачиваешься обратно к Юнги. – Что тебе нужно? – спрашивает он. – Чем я могу помочь? Сердце трепещет, желудок приятно сжимается – инстинктивная реакция на каждый его вопрос, ты улыбаешься и наклоняешься вперёд, чтобы поцеловать его. Многозначительно. Успокаивающе. Затем произносишь. – Уже поздно. Вызови машину и поезжай домой. Отдохни немного. Думаю, что мне самой нужно просто… разобраться со всем этим сегодня. Юнги вздыхает и притягивает тебя в свои объятия, наблюдая, как Джин хвалит Чонгука за его удар правой. Ни один из них не заботится о том, чтобы защитить голову Джэ, когда они запихивают его на заднее сиденье. - Позвони мне, если что-нибудь понадобится. - Так и сделаю. - И я заскочу завтра, чтобы забрать тебя. - Окей. Юнги смотрит на тебя неуверенно. - Я так… не хочу… оставлять тебя. Хмыкая, ты обхватываешь его лицо и проводишь большими пальцами по щекам. – Я буду в полном порядке. Онни и Оппа будут ведь со мной. И если всё станет действительно рискованно, то у Чонгука есть ещё левая рука. Наконец, на его лице появляется улыбка. Ты снова целуешь его, и он остается наблюдать, как ты садишься в машину Джина.

***

Ты никогда прежде не отменяла выступление на подработке. Когда ты по телефону объясняешь сложившуюся ситуацию хозяину джаз бара, он говорит тебе не беспокоиться, хотя твоё сердце уже разбито, когда он делится с тобой новостью о том, что они ожидают огромную толпу, так как молва о вашем невероятном выступлении с Юнги уже разошлась. Что ещё хуже, так это то, что вместо того, чтобы делать что-нибудь ещё с Юнги, прямо сейчас ты смотришь на глупое лицо Джэ, спящего на твоём диване. Ты бы никогда больше не хотела видеть это лицо, даже несмотря на то, что оно распухло и начало покрываться синяком. Джин только что уснул на надувном матрасе, уставший после целого дня вождения и того, что он ласково называет «Быть оппой», больше не в состоянии бороться с пищевой и винной комой, проникшей в его тело. Ты накрываешь его последним теплым одеялом для гостей и улыбаешься. Благодарно целуешь его в щеку, и он довольно хмыкает во сне. Затем ты присоединяешься к Чонгуку, Онни и к бутылке соджу, которую привезли с собой Онни и Джин, в твоей комнате. Чонгук так очаровательно смотрится в одном из твоих пижамных комплектов с рисунком розовых кексов. Онни одета в свою пижаму с рожками голубого мороженого, она тихо и мягко смеется, расчесывая пальцами его волосы и заплетая их в маленькие косички. Ты хмыкаешь глядя на него. - Что? – спрашивает Чонгук. – Ясное дело, что я остаюсь тут на ночь. На случай, если Джэ попробует сморозить что-нибудь. Ты целуешь его в щеку и забираешься к ним в постель, оставаясь верной вашей импровизированной вечеринки с ночевкой, в желтой пижаме, покрытой шоколадными пончиками. - Рада, что нам удалось спасти этот вечер и ночь, - произносишь ты. - Пижамы нам в помощь, - подмечает Чонгук, наливая тебе соджу. И когда он возится с бутылкой, вы с Онни замечаете наливающиеся синяки на костяшках его пальцев. - Боже, мне так жаль, что я привезла его сюда, - говорит Онни, когда ты опустошаешь свою рюмку, потом вытираешь губы рукавом пижамы. Весь вечер ты хотела спросить об этом. Джин сказал, что этому была своя причина. Должна была быть веская причина. -… это ты его привела сюда? – Чонгук становится таким тихим, когда глаза его широко распахиваются. - Не смотри на меня так, - жалуется Онни, игриво взмахивая одной из косичек Чонгука и заставляя его немного поморщиться. Она поворачивается к тебе. – Слушай, Джэ названивал каждые выходные, чтобы найти тебя. Он говорил все эти трогательные вещи. Что он сожалеет. Что он хочет наладить с тобой отношения. – Вздыхает она. – Я проговорилась, что мы планировали увидеться с тобой, и он умолял взять его с собой. Джин сразу же сказал, что это ужасная идея, но я подумала, что это может быть таким прекрасным романтическим поступком, который может вдохновить тебя дать ему ещё один шанс. Ты тяжело вздыхаешь и протягиваешь Чонгуку рюмку. - Это не тебе решать, - говоришь Онни, пока Чонгук наливает ещё и предлагает ей. Она быстро опустошает рюмку. – Это должно было быть сюрпризом, - признается она, зажмурив глаза и сглатывая. – Хорошим сюрпризом. - Что же, а вышел очень неприятный сюрприз! – настаиваешь ты. Онни снова вздыхает. – Теперь я это знаю. Мне очень жаль. - Ты могла бы сразу понять это, если бы только слушала меня. Если бы просто слушала, что я говорила тебе. – Напоминаешь ты в свою очередь. - Ну, ничего бы из этого не случилось, если бы я знала о Юнги, - многозначительно произносит Онни. Ты хмуришься, пока Чонгук цокает языком и делает глоток прямо с бутылки. Онни разочарованно смотрит на него. – Знаешь, ты ужасно милый, но прямо сейчас ты вроде действуешь мне на нервы своими осуждающими взглядами и этими цоканиями. Чонгук поджимает губы, прежде чем сказать. – Я имею в виду, но… она и Юнги… - Он поворачивается и смотрит на тебя. И ты так ему благодарна за то, что он пытается помочь, одновременно с этим признавая, что это твоя личная информация и тебе решать - делиться ею или нет. И ты решаешь объяснить этот момент Онни. – Это ведь моё решение – говорить или не говорить об этом. Чонгук понимает это. Почему ты не понимаешь этого? Онни смотрит на тебя таким грустным взглядом, что кажется, будто она сейчас заплачет. - Я чувствую себя такой отдаленной от тебя, буквально чужой тебе. Ты просто взяла и ушла. И в принципе мне ничего даже не сказала. Я ведь беспокоюсь из-за этого. Почему ты не понимаешь этого? - Оу, - произносит Чонгук. Ты отвлекаешься и поворачиваешься к нему, а он надувает губы. – Она так любит тебя, Босс. Онни хмурит брови. – Босс? Вы с Чонгуком обмениваетесь понимающими взглядами, он ухмыляется, а ты начинаешь смеяться. Прежде чем Онни почувствует себя слишком обделённой, ты начинаешь объяснять про кличку. И пока ты рассказываешь, Чонгук старается показать выражение лица мистера Кана, умело подражая ему. Ты улыбаешься Онни, тянешься к ней и соединяешь ваши мизинцы, крепко сжимая. По мере того, как ночь продолжается, а соджу неуклонно заканчивается, вы с Онни обмениваетесь новостями в жизни. Обсуждаете повышение Онни. Стартап игры с расширенной реальностью, приобретенный Джином и его компанией. Насколько хорошо обучаются дети в школе. Как упряма и всё ещё зла Омма по поводу всей твоей ситуации. И как эта последняя часть не имеет значения, потому что ты, кажется, процветаешь. Чонгук медленно собирает и складывает все твои подушки, опираясь на бок, чтобы скрыть тот факт, что он уже начинает засыпать. - Чонгук, - произносишь ты, наблюдая, как его шея начинает расслабляться, а голова опасно покачиваться. - Хм? - Ты засыпаешь, - говоришь, и Онни хихикает. Его глаза моргают с разной скоростью. – Нет, я с вами. - Да, ты засыпаешь. - Нет. Я не заснул. Продолжайте говорить. Ты поворачиваешься к Онни и ухмыляешься. – Ему просто нравится быть вовлечённым. - Нет, я его понимаю, - говорит Онни. – Иногда очень хочется побыть рядом с людьми. Вскоре Чонгук начинает храпеть, и это означает, что теперь он точно заснул. Ты протягиваешь руку и начинаешь задумчиво гладить его по волосам, наслаждаясь тем, как он мирно сопит. - Расскажи мне больше о Юнги, - мягко просит Онни. Ты не сводишь глаз с Чонгука, но улыбаешься при имени Юнги. – Я уже всё тебе рассказала. - Ты рассказала мне, как вы познакомились и всё такое. Но я хочу знать, какой он, - говорит она. – Я имею в виду, какой он на самом деле. Ты не совсем уверена, как отвечать на это. Всё, что ты знаешь и считаешь истинным и важным о Юнги просто не существует в вербальной форме. Это не описать словами. Потому что это язык действий, поступков. Любое движение. Даже сама тишина. Но ты всё равно пробуешь описать его. - Он заботится о многих вещах, - говоришь ты. – Очень. Я думаю, больше, чем кто-либо из известных мне людей. И он так сильно он этом заботится. О своей музыке. Но особенно о людях. И я начинаю думать, что и обо мне. Онни хмыкает. – Он был великолепен сегодня за ужином. Ты киваешь. – Именно это я и имею в виду. Он такой настоящий. Так охотно отдает. Так охотно... помогает. Онни замечает, как ты краснеешь, когда рассказываешь об этом, и наклоняется к тебе, заставляя оторвать свой взгляд от успокаивающей каши на голове Чонгука, и взглянуть в её глаза. Ты хихикаешь и рассказываешь ей о вашей первой ночи с Юнги. О том, каким самоотверженным и щедрым он был. Рассказываешь ей о том, что было после. Как он поощрял тебя быть игривой и любопытной. О том, как он играл для тебя на пианино. Как он проделал то же самое с твоим телом, продемонстрировав, насколько талантливым маэстро он на самом деле является. Онни краснеет вместе с тобой к концу твоих рассказов. - Черт возьми, - вздыхает она, а потом нежно улыбается. – Примерно так же было и у нас с Джином в самом начале. - Отвратительно, - произносишь ты, начиная понимать и испытывать сочувствие к Чонгуку, Намджуну и Хоби, которые хоть и счастливы за вас, но совсем не в восторге, заставая целующимися или обнимающимися в течение дня. Представление себе Онни кем-то ещё кроме твоей любящей сестры, или Джина кем-то, кроме твоего доброго и милого Оппы, заставляет тебя съёжиться. - Что? Я не могу поделиться своими сексуальными историями? – возмущается Онни. – Разве я не женщина? Не человек? Если ты порежешь меня, я не истеку кровью? - Прости, - говоришь ты, преодолевая неловкость и пытаясь изобразить немного великодушия Юнги. – Это… это всё ещё так? Онни задумывается об этом на некоторое время и потом пожимает плечами. – Иногда. Фундаментальные вещи со временем становятся богаче, глубже. Но некоторые вещи меняются по мере того, как вы растете вместе. Вы устаете от некоторого опыта. Заменяете его на новый. Это похоже на любые другие отношения. Есть свои фазы. - Я мало что знаю об этих фазах, - признаешься ты. - Потому что ты не задерживалась в них достаточно, чтобы выяснить это, - замечает Онни. Ты уже собираешься яростно защищаться, когда она быстро добавляет. – И это совсем не проблема! Этого просто у тебя пока нет, знаешь. Пока ты не встречалась. Твои глаза немного сужаются, но тебя успокаивает способность Онни приспосабливаться, даже за один вечер. - Я знаю, тебе не нужно, чтобы кто-то заботился о тебе, - говорит Онни, читая твои мысли, в своей раздражающей манере старшей сестры. – Но просто приятно знать, что в твоей жизни есть хорошие, порядочные и уравновешенные люди, которые хоть немного облегчают тебе жизнь. Делают немного счастливее тебя. И я подумала, что Джэ мог быть одним из них. Когда он говорил все те добрые слова о тебе, я подумала, смогу ли я помочь ему вернуть тебя. - Она смотрит на тебя. – Мне очень, очень жаль. Но… также я испытываю некоторое облегчение от того, как прошел сегодняшний вечер. Ты поднимаешь брови. – Сегодняшний вечер был катастрофой. - Зато он показал истинное лицо людей, - замечает Онни. Ты могла бы заподозрить её в том, что она говорит так только потому, что на ней лежит ответственность за приезд Джэ, но Онни уже призналась в этом и извинилась. Тебя начинает беспокоить то, как быстро ты начинаешь защищаться. Судя по тому, как звучит Онни, словно ступает по тонкому льду, ты задаешься вопросом, всегда ли ты была такой. Ты неловко улыбаешься. – Кажется, ты права. - Тебе кажется? – поддразнивает Онни, повторяя голос Джэ, и заставляя тебя смеяться. Она зевает и подтягивается, а ты забираешь пустую бутылку и рюмку. Затем ведешь её в гостиную, где она забирается на матрас и укладывается рядом с Джином, который автоматически переворачивается и обнимает её. Ты улыбаешься про себя, наблюдая, как они прижимаются друг к другу, сонные, пьяные, довольные. Ты мельком смотришь на Джэ, который не менял позу, но всё ещё дышит, и тебе этого достаточно. Потом стараешься поставить рюмку и бутылку на кухонный стол, выключаешь все оставшиеся лампочки, прежде чем подойти к двери твоей комнаты. Даже оттуда слышно, как Чонгук размеренно храпит, и хотя было бы удобно и расслабляюще залезть на кровать и упасть рядом с ним, ты всё ещё бодрствуешь. Сон рядом с Юнги, возможно, показал тебе проблеск одной из тех фаз в отношениях, о которых говорила Онни. Ты бы сейчас всё отдала за возможность просто прижаться к нему. На цыпочках заходишь в комнату, хотя в этом вроде как нет необходимости, и берешь телефон с тумбочки. Затем также на цыпочках выходишь, пытаясь определиться, куда бы могла пойти. И тут ты замечаешь свои ключи на стойке. Ключ от магазина, будто специально привлекает к себе внимание, отражая свет, падающий с уличного фонаря. Ты хватаешь куртку и спускаешься вниз, вводишь код и открываешь ключом двери в подсобное помещение. Проходишь внутрь, садясь за стол мистера Кана, а потом достаешь свой телефон. Уже совсем поздно. Но ты знаешь, что Юнги тоже не спит. В короткие часы перед рассветом. - Привет, Босс, - отвечает Юнги тихим, но настороженным голосом. - Ты дома? – спрашиваешь ты. - В студии, - хихикает он в ответ. Ты слышишь голос на заднем плане. – Ты там с кем-то? - Да, с Суран. Мы столкнулись друг с другом в коридоре, поэтому я решил показать ей демо. Затем мы немного сыграли и поработали с ним. Слышится щелчок, и Юнги говорит Суран о том, что ему позвонила ты. Она говорит в микрофон записывающей кабины, и ты слышишь, как она приветствует тебя через динамики. - Оу, - произносишь ты, удивленная, особенно учитывая время, насколько пустым должно быть здание. – Передай ей, что я говорю «Привет!». Юнги передает. Раздается ещё один щелчок связи, и добавляет. – Мы уже заканчиваем, а потом я еду домой. - У тебя вообще есть дом? – шутишь ты. – Я до сих пор не видела его. - Ты можешь увидеть его, - отвечает Юнги прямо. – В любое время, когда захочешь. Можешь даже сейчас. Я могу приехать и забрать тебя. – Заставляя тебя рассмеяться. - Может быть, но не сегодня, - и подтрунивая над ним, ты произносишь следующие слова с придыханием. – Но очень скоро я воспользуюсь этим предложением, также как и твоим предыдущим. Юнги стонет от того, как пылко ты произносишь это. – Ты поэтому звонишь? Тебе нужна такая помощь? - Честно говоря, я просто хотела услышать твой голос, - отвечаешь ты. – Все спят. А я спустилась в магазин, чтобы позвонить тебе. Сейчас сижу за столом мистера Кана. Если бы ты начал что-то в таком духе сейчас, это было бы неловко. Юнги выдыхает через нос и отвечает. – Да, лифты БигХита – это одно. Осквернение офиса мистера Кана - уже другое дело. - Не говори таких вещей, как осквернение. Это совсем не помогает. - ..Ммм. - Эти звуки тоже совсем не помогают. - ..Ммм Ты вздыхаешь, заставляя Юнги хихикать. Расстегиваешь куртку, чтобы впустить немного накапливающегося в здании тепла. - Я скучаю по тебе, - говоришь, наслаждаясь поддразниванием, но пытаясь вернуть всё в более мягкое русло. Наступает долгая пауза, и раздается тихий писк. – Я тоже скучаю по тебе, - бормочет Юнги. А ты умиляешься, представляя себе, как он смущается и поворачивается на стуле так, чтобы Суран не видела, как его губы шевелятся, чтобы произнести эти слова. - Как прошел остаток вечера? – спрашивает он. - Было хорошо, - отвечаешь ты. – Оппа сразу же лёг спать. Чонгук остался на ночь, потому что почувствовал себя оберегающим и защищающим. Он, Онни и я выпили немного соджу и болтали. А потом я поговорила по душам с Онни. Юнги прочищает горло, прежде чем спросить. – А… он… всё ещё там? - Да, но я, первым делом, хочу избавиться от него с утра. - Хорошая идея, - в голосе Юнги звучит облегчение. Также как и у Онни. – Тогда тебе следует немного отдохнуть. Похоже, это будет задача, требующая много энергии. Вы смеетесь вместе, и затем ты слышишь, как его голос остается звучать, всего на долю секунды дольше, чем остальной его смех, прямо как фермата, обозначающая паузу, подвисает над нотой. И тебе так нравится, как он это делает. Как он находит способ задержаться ещё немного. - Я не слышу того, что ты поднимаешься наверх, - замечает Юнги. - Спой мне что-нибудь, - просишь ты. - Сначала поднимись наверх. - Обещай, что споёшь, когда я поднимусь. - Ох, хорошо. Ты усмехаешься про себя и издаешь фальшивые звуки, типа поднимаешься по лестнице. Топаешь ногами, но остаешься в кресле мистера Кана. Поднимаешь ключи наверх и немного звенишь ими. Открываешь и закрываешь ящик стола, словно закрываешь дверь. Выскальзываешь из куртки, но вместо того, чтобы повесить её, сворачиваешь наподобие подушки. Рассчитываешь свои действия с точностью по времени, которое тебе потребуется, чтобы вернуться в свою квартиру. Но на самом деле ты ложишься на стол мистера Кана, положив голову на самодельную подушку, и прижимаешь к ней ухом телефон. Как только Юнги слышит это, он дает Суран несколько заключительных нот, и они прощаются. Ты слышишь, как Суран щебечет «спасибо», когда выходит из студии. А потом ты слышишь, как Юнги откидывается на спинку стула и стонет, растягиваясь всем телом. - Ты уже в кровати? – спрашивает он. - Ложусь, - отвечаешь, обхватив руками импровизированную подушку из куртки, ведь формально ты говоришь правду. Затем спрашиваешь сама. – Ты там один? Юнги хмыкает. – Да. - Тогда пой, - шепчешь ты. – Ты обещал. Юнги делает глубокий вдох и начинает напевать. - Не, не, не. Ты обещал, что споёшь. – Укоряешь его, чувствуя при этом себя так забавно, что хочется кувыркаться и хихикать. Юнги щелкает зубами, и делает паузу. Он позволяет своему глубокому голосу вырываться из себя. И начинает петь. Сначала ты не узнаешь, что это, пока не осознаешь, что он поет рекламную песню, которая звучит без перерыва почти везде, куда бы ты ни пошла. Ты начинаешь смеяться, отчего он тоже присоединяется к твоему заливистому смеху, а затем, именно в этот момент, что-то внутри тебя меняется. Тебе было жарко, а сейчас тепло. И уютно. И сонно. Ты закрываешь глаза и просишь. – Ещё. Юнги поёт ещё раз. - Мм, ещё. Ты продолжаешь просить, заставляя его повторять каждый раз всё мягче и тише. Он поёт её столько раз, сколько нужно, чтобы ты уснула. И ты засыпаешь, убаюканная его голосом.
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.