Countermelody

Чем больше вы работаете, тем больше ты находишь других приятных моментов, когда от этого сотрудничества выигрывают все. - Я хотела бы представить вам мою подругу – невероятно талантливую певицу и автора песен, - обращаешься ты к публике на следующем выступлении в баре. – Возможно, вы видели её здесь раньше. Она - одна из наших стажеров, и сейчас она исполнит нам пару песен! Ты поворачиваешься налево и подмигиваешь Суран, которая стоит рядом с Юнги у клавиатуры и заламывает руки. - Я знаю, что с самой первой ноты, что она начнёт петь, вы полюбите её также как и мы. Давайте поприветствуем Суран! Теперь твоё слово на вес золота. Толпа восторженно аплодирует, помогая Суран преодолеть крошечный участок пола, отделяющий её от микрофона. Суран так нервничает, что её трясет, поэтому она делает то, что ты посоветовала: вежливо произносит. - Привет, спасибо, что позволили мне присоединиться к вам сегодня, - кивает ди-джею для первой минусовки, которую ваша группа приготовила ей, и закрывает глаза. Но даже несмотря на то, что она нервничает, Суран так благодарна тебе и команде, за ещё один шанс потренироваться на сцене перед большим шоу. Ещё один шанс поделиться своим голосом и видением. Ты больше не рассматриваешь эти вещи как отдельные от тебя или как угрозу твоему собственному искусству. Ты наслаждаешься радостью, которая приходит, когда ты открываешься другим людям, радостью, что сделала твою жизнь намного более целеустремленной и невероятной с тех пор, как Юнги показал тебе путь. Ты кружишь в толпе, обходя сбоку и сзади, наблюдая за Суран с разных ракурсов. Как она выглядит. Какие у неё склонности. Во время просмотра ты делаешь заметки, подчеркивая успехи в тех вещах, которые она усвоила на своих тренировках, и мягко поощряешь её работать над некоторыми придирчивыми деталями, которые ещё предстоит исправить. Но ты также замечаешь, что и без всех этих предположении, исполнение выходит великолепным, переполненным приятной и естественной харизмой Суран. Публика начинает раскачиваться и танцевать под её кавер на песню «Bittersweet» от Лианн Ла Хавас, сделанный в более джазовой версии, чтобы представить людям больше R&B и соула, которые есть в голосе Суран. Это идеальное тезисное решение для музыкального направления, которое ваш квартет развивает в творчестве Суран. Ты тоже начинаешь потихоньку двигаться, позволяя ритму захватить своё тело, пока задумчиво наблюдаешь за ней. Когда песня подходит к концу, мимо тебя проходит официант. – Это место Юнги, - произносит он тебе с искрящейся улыбкой. Ты хмыкаешь этому совпадению, думая о Юнги, который стоял там совершенно незаметно для тебя, неделя за неделей. Каково это было для него - наблюдать за тобой, теперь, когда ты знаешь, какой у него был удобный пункт наблюдения. Затем официант кивает на свой поднос с напитком и запиской. – Это от него. – Ты хихикаешь, когда понимаешь, что напиток – Манхэттен. Благодаришь официанта, и пока он уходит, пробираясь сквозь толпу, ты берёшь стакан одной рукой, а другой разворачиваешь записку. «Ты выглядишь такой сексуальной, когда танцуешь так» Ты смотришь на Юнги, который салютирует своим стаканом с Манхэттеном тебе. Ухмыляясь, ты встречаешься с ним глазами, снова складывая записку и всовывая её в платье, позволяешь скользить по слегка вспотевшей груди, прежде чем она исчезнет в глубоком вырезе, когда ты засовываешь её в лифчик. Ты едва можешь видеть, как он это делает, но Юнги кусает нижнюю губу и медленно опускает свой стакан, выглядя при этом сдерживающимся. Ты демонстративно салютируешь своим стаканом и затем делаешь медленный и удовлетворяющий глоток, закрывая глаза и наслаждаясь освежающим напитком. Когда ты оглядываешься на него, его глаза расширены и смягчены. И язык выглядывает у него из приоткрытого рта. Суран плавно переходит к своей второй песне «Lover’s Rock» от Sade, в её звучании больше софистипопа и тихих, но сильных элементов, которые начинают находить отклик у аудитории. Ты с волнением наблюдаешь, как они поглощают всё до последнего кусочка, побуждая Суран открыть её глаза и сразу же влюбиться в ощущения и чувства от всех этих добрых, счастливых лиц, смотрящих на неё, когда они чувствуют себя тронутыми её музыкой. Ты видишь трансформацию, происходящую внутри Суран. Это похоже на то, как ребенок впервые пробует мороженое. И ты понимаешь, что в этот момент она меняется навсегда. Вскоре ты пробираешься на другую сторону помещения и возвращаешься на сцену, чтобы Суран могла привлечь тебя к финалу. – Разве я не говорила вам, что она очаровательна, ребята? – подсказываешь толпе, которая хлопает ещё громче, чем раньше. Ты улыбаешься им, и немного импровизируешь, делая небольшой пиар, пока ди-джей приносит вторую микрофонную стойку для Суран. - Что же, если вам понравились эти выступления, наша работа и голос Суран, который, как я теперь точно знаю, нравится вам всем, - игриво говоришь ты, заставляя толпу смеяться, - тогда приходите посмотреть, как Суран будет выступать на шоу «Стажерская Сцена» от БигХит на следующей неделе. Это будет происходить у городской беседки, недалеко отсюда, где мы продемонстрируем множество местных талантов. Эти стажеры невероятны, и также как Суран, сын или дочь вашего друга тоже могут оказаться там, усердно трудясь, чтобы этот город гордился и делился музыкой, которой могут наслаждаться его жители. Я даже слышала, что могут быть особые гости! Толпа начинает роптать, отмечая дополнительные подробности, которыми ты делишься, радостно принимая листовки, что Чонгук, Намджун и Хоуп начинают раздавать. Это ещё один всесторонний выигрыш, к которому вы пришли, согласовав всё с владельцем лаундж бара. Джаз бар является одним из спонсоров шоу, надеясь привлечь больше клиентов, предоставив еду и напитки для мероприятия. Весь город в восторге от демонстрации искусства и общества, причастного к нему, а причудливая беседка является идеальным местом для демонстрации. Ты благодаришь всех за ещё одну чудесную ночь, затем вы с Суран выступаете с финальным номером под аккомпанемент Юнги. Это дуэт, с кабаре-версией песни Бьорк «It’s Oh So Quiet», которую вы с Суран любите за элементы свинга и джаза, а также за её яркую и веселую причудливость. Тебе нравится именно такое исполнение, потому что ты помнишь, как смотрела с интригой и, честно говоря, с легким вожделением, как Юнги придумал идеальный аккомпанемент на лету однажды в студии, когда вы с Суран просто пели друг для друга для развлечения. Вся толпа встаёт, чтобы потанцевать, и даже Намджуна, Хоупа и Чонгука вытаскивают на танцпол женщины, возрастом как госпожа Кан, взволнованные тем, что могут почувствовать частичку своей молодости. К концу сета все подходят к тебе, Суран и Юнги, чтобы очаровательно попросить вас подписать их листовки и убедиться, что у них есть правильные детали выступления Суран. Намджун, Чонгук и Хоуп подходят и говорят, что они уже уходят. А позже Суран тепло и счастливо обнимает тебя на прощание. - Ты сделала это! Это было так здорово! И это замечательно, потому что сцена в основном будет такой, - напоминаешь ты ей. – Мы всё это практиковали. Пара твоих собственных песен, потом дуэт с Чимином. И немного аккомпанемента с Юнги, на случай, если вдруг с треками что-то случится. Суран кивает, но тебе кажется, что она даже не слушает. - Онни, - произносит она с трепетом, - не важно, что бы ни случилось, даже если «Стажерская Сцена» окажется неудачной, или если я полностью провалюсь… Я просто так благодарна за эту волшебную ночь. Ты обнимаешь её снова. – В этом бизнесе ничего не гарантировано, но я просто хочу сказать…. Я действительно верю в то, что тебя ждёт ещё много таких волшебных ночей. Я просто чувствую это. Вскоре остаётесь только ты, Юнги и работники лаунджа, которые убираются в зале. Тебе нравятся окружающие вас звуки. Сбор пустых стаканов из под коктейлей, когда их собирают. Щетинки веников сметают пыль и объедки в мусор. Раздающийся шепот, а потом смех людей вокруг. - Эй, Босс, не поможешь мне с клавиатурой? – преувеличенно невинно спрашивает Юнги, широко раскрыв глаза и осторожно поднимая её за углы вверх. Когда вы добираетесь до подсобной комнаты и бережно ставите клавиатуру на пол, Юнги неожиданно бросается на тебя, почти впечатывая в стену. Он рычит и загоняет тебя в угол, при этом хватаясь за бедра. Ты довольно смеёшься, когда он жадно целует и кусает твою шею. Он тянется к одному из твоих бедер, чтобы обхватить его, что, к счастью, даётся легко, учитывая, что у твоего платья длинная струящаяся юбка. – Я знала, что то движение с запиской было убийственным, - говоришь ему, прижимаясь киской к его уже твердому члену. Юнги целует твою грудь, улыбаясь, когда слышит шуршание бумаги. – Ты даже не представляешь, - бормочет он, обводя линию засосов длинным тонким пальцем. Он смотрит на тебя, возбуждённо и тяжело дыша, когда вы двигаетесь друг против друга, всё ещё проводя руками по твоему телу, потому что не может решить, с чего начать. Ты нежно целуешь его, и когда отступаешь на сантиметр, он берёт километр, засовывая свой язык тебе в горло и рыча так громко, что ты беспокоишься, не слышат ли вас сотрудники. - Мы не совсем одни! – вырываешься и пытаешься привести его к осознанию. - Ммм Ты хихикаешь, потому что он не намерен успокаиваться. – Юнги, давай подождём, пока мы не вернёмся домой! - Нет. - Но я живу буквально… - Мне нужна ты. Прямо сейчас. – Он проводит руками по твоим ногам, и вы оба наслаждаетесь ощущением того, как ткань поднимается вверх и обвивает тебя. - Что на тебя нашло?? – спрашиваешь ты в промежутках между поцелуями. - С того момента в подсобке я… - начинает Юнги и теряет мысль, снова целуя твою шею, переходя к плечам. Он опускает руку вниз, проводит пальцами по твоим складкам, глубоко поглаживая тебя там и вздыхает, когда чувствует, что ты уже течёшь для него. Ты отчаянно стонешь, уже готовая кончить, ведь всё сегодняшнее выступление – это одна длинная сессия охренительных прелюдий, которая, как ты думала, существуют в других вселенных, у других людей. И конечно не для тебя. Никогда для тебя. Юнги поднимает тебя, заставляя обхватить себя обеими ногами, прижимая тебя к стене. Сдвигает твои трусики в сторону и расстёгивает ширинку, пока ты извиваешься между ним и кирпичной стене позади себя. Твои руки скользят по ней, и пальцы нащупывают крепкий, здоровый выступ, за который ты можешь ухватиться. Он смотрит на тебя и улыбается. – В скольких ещё шкафах, офисах и подсобках мы можем это сделать? Ты крепче сжимаешь его бедрами, когда берёшь одну из его рук и шлёпаешь ею по своей заднице. – Подсобки, говоришь? Юнги запинается, издавая стон. – Блядь. Не, н-не дразнись этим прямо сейчас. Я-я могу кончить, прежде чем я даже… - Ты толкаешь бедра к нему, вводя головку в себя, заставляя его прерваться своими движениями. – Чёрт. – Выдыхает Юнги, прижимаясь лбом к твоей щеке и втягивая воздух сквозь зубы, чтобы оставаться сосредоточенным. Он успокаивается, затем прижимается сильнее к тебе, постепенно входя полностью. И ты забываешь, где находишься. Даже то, что делаешь. Всё, что ты знаешь – это стон, полный удовольствия, вырывающийся из тебя, и который Юнги пытается заглушить, прижимаясь губами к твоим, посмеиваясь и шепча. – Нас точно поймают, если ты будешь так стонать. - Ничего не могу с этим поделать, – жалобно протестуешь ты, хмуря и поднимая брови. – Я п-пыталась образумить тебя, чтобы вернуться, но ты… о, боже… Юнги медленно входит и выходит из тебя, помогая приспособиться к нему, и наслаждаясь тем, как ты изо всех сил пытаешься сдержать то, что чувствуешь к нему. Он наблюдает, как твоё горло напрягается, подавляя вопль за воплем, которые грозятся вырваться, как мышцы на твоей шее сокращаются, прямо как стенки влагалища, так плотно сжимающиеся вокруг него. Юнги кладёт руку на участок, где твоя шея переходит в грудь, и ты слышишь шорох бумаги, когда он упирается предплечьем в твою грудь. Твои глаза вспыхивают, чтобы встретиться с его глазами, и ты прикусываешь губу, когда пальцы Юнги слегка смыкаются вокруг твоего горла. Его большой палец упирается в выемку между твоими ключицами, где он целует и покусывает для пущей убедительности. Твоё тело начинает непроизвольно двигаться, и из твоих голосовых связок вырывается всхлип. – Твоя рука. - Это нормально? - К-крепче! Юнги хмыкает. – Да? Твои глаза умоляют его: «Пожалуйста». Он давит на твоё горло чуть сильнее, и ты посасываешь свою нижнюю губу, втягивая её в рот и кусая, пока он двигает бедрами быстрее и быстрее. Юнги лижет твою грудь, когда ваши тела толкаются, из-за чего рукава и лиф твоего платья свободно свисают вокруг тебя. Он замечает записку, выглядывающую из твоего лифчика, и прижимается к ней щекой, когда ты выгибаешься назад. Член Юнги такой идеально длинный и твёрдый, такой толстый, что ты задаешься вопросом, как твоё тело не разрывается по швам каждый раз, когда вы трахаетесь, и он дарит тебе так много новых ощущений. И теперь то, как вы наклонены друг к другу так, позволяет ему легко достигать точки G, сводя тебя с ума и вызывая такие сильные спазмы, что ты теряешь не только хватку на выступе в стене, но и хватку ощущения реальности. Ты начинаешь реально дрожать, твой оргазм посылает волну по всему телу, достигая предела. Ты сопротивляешься всем телом и задыхаешься, а Юнги сразу же отпускает хватку на твоём горле. Когда ты вдыхаешь, то воздух наполняет тебя с такой скоростью и силой, что и все остальные чувства. Ты чувствуешь всё: как кирпичи впиваются в твою спину и кончики пальцев. Как жар наполняет твою киску и разливается по всему телу. Как кончает Юнги, заполняя тебя собой. Его губы на твоих, его горло сглатывает и заглушает твои стоны. Его рука на твоей заднице, всё ещё сжимающая её с такой силой, и ты подозреваешь, что увидишь красный отпечаток его руки, когда вернешься домой и посмотришь в зеркало. Ты счастливо вздыхаешь и тихо смеёшься, когда Юнги качается назад и тянет за собой твои ноги и тело, прежде чем качнуться вперёд и прижать тебя к стене снова. Через некоторое время он расслабляется и помогает тебе разогнуть ноги, придерживая за поясницу, пока мягко отпускает тебя на твёрдую землю. Вы помогаете друг другу привести себя в относительный порядок, снова застегивая пуговицы и молнии, приспосабливаясь к миру, в котором не переплетены полностью все атомы в ваших телах, как было чуть раньше. - Ты, правда, не мог дождаться, - замечаешь ты, чувствуя себя при этом такой польщенной и желанной. - То, что мы только что сделали, - произносит Юнги, целуя тебя в щеку и вздыхая. Он убирает волосы с твоего лица и добавляет. – Это всё, чем я когда-либо хотел заниматься. Это единственное место, где я когда-либо хотел быть. Погружаясь в тебя и полностью отдаваясь тебе. И он смотрит на тебя, наслаждаясь тем, как ты выглядишь в этот самый момент, свет из под двери освещает твоё мягкое и счастливое лицо.

***

- А нельзя было расположить еду в разных местах, чтобы не давать людям толпиться? - удивляется вслух Онни. Её голова поворачивается в разные стороны, когда она видит все логотипы и этикетки БигХит, расклеенные повсюду, с фотографиями стажеров и их индивидуальными и групповыми именами, написанными огромными буквами. Эти изображения представлены в виде плакатов, огромных баннеров, которые тянутся через вход на городскую площадь, а также стоячих плакатов, подпираемыми рамками, на сбор которых ушло всё утро. Изображения появляются даже в виде воздушных шаров, и люди выбирают те, на которых есть их любимые стажеры на данный момент, будь это основано на их выступлениях, их внешности или костюмах. Их изображения продаются также в виде наклеек, фотокарточек, футболок с длинными рукавами, которые идеально подходят для такого освежающего дня, как сегодня, и даже мини альбомы всех песен, исполняемых сегодня. Команда проделала такую большую работу за последние несколько недель, и это событие похоже на настоящий старт для полностью сформировавшегося артиста, а не на демонстрацию стажеров. Ты восхищаешься профессионализмом всего и той заботой, которую БигХит проявляет тому, чтобы их стажеры добились как можно большего успеха. Но у Онни всё ещё есть что сказать. Она поднимает предплечье на уровень своих глаз. – И что это за бумажные браслеты? Разве не могли они сделать что-то получше, что-нибудь с радиочастотной меткой, чтобы помочь идентифицировать модели передвижения по всему парку и связать это с… - Дорогая, ты серьёзно? Радиочастотная метка? – Перебивает Джин, ловя взгляд Онни. – Мы в парке, радиус которого меньше мили. Да и наши слова, они ведь как капля в море. Онни слегка краснеет и поворачивается к тебе. – Прости, я просто… Ты улыбаешься, кивая. – Ты просто находишь варианты, как сделать это лучше в следующий раз. – Заканчиваешь за неё. Если бы это был любой другой день, ты могла бы почувствовать себя атакованной и даже завязать драку или потасовку. Но сегодня, и со временем всё чаще, такие моменты тебя не так сильно беспокоят как раньше. Ты уже можешь забыть о вещах, которые в конечном итоге не имеют значения, и сосредоточиться на том, что полезно. Например, ты можешь не обращать внимания на склонность Онни к придиркам и вместо этого сфокусироваться на том факте, что она настояла на том, чтобы приехать и увидеть выступление Суран на сцене, взволнованная твоим успехом. Её знание и внимание к деталям уже принесли невероятно полезную обратную связь съемочной команде. Ты признательна и даже немного горда тем, что она сначала представилась твоей сестрой, прежде чем начать свою обычную болтовню. Но больше всего тебя восхищает то, как она с любовью оглядывает толпу стажеров, которых вы собрали и, можно сказать, вырастили, искренне надеясь, что все хорошо проводят время, и отчаянно желая, чтобы они увидели, как много вы можете им предложить. Толпа расступается и к вам присоединяется Чонгук, возвращаясь от продуктового ларька с тремя заказами слайдеров и шестью упаковками пива. – Думаете, нам этого хватит? - Чонгук, ты - настоящий ангел, - приходит в восторг Джин, обнимая его и похлопывая по макушке. Глаза Чонгука расширяются от удивления, а Онни смеётся над его реакцией. Она смотрит на тебя и объясняет. – Я отказала ему в полноценном завтраке, потому что мы почти опаздывали. – Затем смотрит на Чонгука, и игриво поправляет пучок, в который он собрал свои длинные волосы. – Спасибо Чонгуки. Чонгук тепло улыбается. Он закрывает глаза, морщит нос и мило качает головой. – Не волнуйся, нуна! Джин уже наполовину проглотивший один из слайдеров, поворачивается к нему, немного сыра прилипло к уголку губ. – Посмотрим, сохранится ли у тебя такой же жизнерадостный настрой после завтрашнего матча-реванша на скалолазании. – Изо рта вылетают крошечные кусочки хлеба. – У меня такое чувство, что это не единственная еда, которую ты будешь покупать мне. - Как скажешь, лишь бы оно помогло тебе уснуть ночью, хён, - отвечает Чонгук, ухмыляясь Джину, всё ещё взволнованный возможностью называть их так. Ведущий возвращается на сцену и объявляет имена для следующих выступающих исполнителей. Ты знаешь, что Суран находится в этом списке, и когда произносят её имя, по всей территории разносится взрыв аплодисментов. - Ооу! – Восторженно кричит Чонгук, оглядываясь по сторонам. Он поворачивается к тебе и вскидывает брови. – Похоже, половина этой толпы пришла из лаундж бара! - Похоже на то, - отвечаешь, улыбаясь некоторым знакомым местам в музыке исполнителей. Поворачиваешься к Чонгуку, Онни и Джину с счастливой улыбкой. – Ладно, банда. Я собираюсь присоединиться к команде. У вас всё хорошо? - У нас всё замечательно! Дай нам знать, если понадобится какая-нибудь помощь, - отвечает тебе Онни, а Джин с Чонгуком кивают её словам, пока их рты забиты едой. Ты пробираешься сквозь толпу, чтобы добраться до импровизированной сцены и установок, которые были собраны специально для сегодняшнего мероприятия. Проходишь за кулисы, и когда добираешься туда, то присоединяешься к Юнги, Намджуну и Хоупу у звуковой системы, пока они трижды проверяют уровни и минусовки. - Всё готово? – спрашиваешь у них. - Готово, Леди Босс, - отвечает Хоуп, обнимая тебя за плечи и обнажая зубы в широкой улыбке. Ты смеёшься про себя, когда чувствуешь запах шампанского от его дыхания. – Веселимся, да? – замечаешь, обнимая его в ответ и кладя голову на его плечо. Хоуп хмурится. – Что? Это же концерт. Я не могу немного повеселиться? В ответ ты обнимаешь его за талию, очарованная его слегка невнятным голосом и затем говоришь. – Конечно, ты можешь! Я просила именно это шампанское специально для тебя. Когда я проводила опрос об угощениях за кулисами, Седжин упомянул, что тебе нравится оно. Он улыбается вновь. – Удивительно. – Целует тебя в макушку и проговаривает. – В таком случае, позволь мне взять ещё два бокала. Хоуп отрывается от тебя, и ты оглядываешься в поисках Суран. – Ей всё ещё наносят макияж? – Спрашиваешь у Намджуна. - Последние штрихи, - подтверждает Намджун, возясь с её микрофоном. - Пойду, проверю её, - говоришь им, - ребят, вам что-нибудь нужно? - Мне – нет, но вот ему, может, нужно, - отвечает Намджун, кивая в сторону Юнги. Ты поворачиваешься и видишь Юнги, стоящего перпендикулярно тебе, уставившегося на путаницу проводов, хмурящего брови и почесывающего затылок. Подходя к нему, ты обнимаешь его за талию и прижимаешься грудью к его плечу. – Могу ли я… помочь? Юнги хмыкает. Он поворачивает голову так, позволяя тебе поцеловать его в щеку. Юнги чем-то рассержен, но ты тихонько воркуешь от радости, что он наклоняется к твоему поцелую. Это как будто, действительно, помогает ему чувствовать себя лучше. – Что ты пытаешься выяснить? – спрашиваешь его. - Мне просто нужен ещё один дополнительный провод для резервного микрофона на случай, если микрофон Суран и резервный микрофон закоротят или сломаются, - отвечает тебе Юнги, - но нет никакого способа определить, какой из этих шнуров свободен, а какой используется. Ты ухмыляешься. – Почему ты так волнуешься? - Намджун уронил микрофон Суран перед репетицией, и с тех пор звук был немного нечетким. - Правда? Я думала, что он звучал хорошо. - Ну, это было не так четко. Ты оглядываешься на Намджуна, который закатывает глаза. После того, как ободряюще улыбаешься ему, ты поворачиваешься к Юнги и снова целуешь его в щеку. – Я думаю, у нас достаточно рабочих микрофонов, и тебе вообще не нужно беспокоиться об этом. Он вздыхает и ты разворачиваешь его лицом к себе. – Что это всё значит на самом деле? Юнги пожимает плечами. – Я… может я… просто… немного…нервничаю. Ты хмыкаешь. – Но почему? Суран была ведь такой потрясающей, вкладывала все свои усилия и время, всегда проявляла себя и выкладывалась по полной. И треки, особенно…, - оглядываешься, чтобы убедиться, что никого лишнего рядом нет, - … трек, который будет сюрпризом. Это будет бесподобно. - Я знаю, - непреклонно говорит тебе Юнги, и хотя это звучит немного плаксиво, ты находишь это милым, с другой стороны его уверенность привлекает. – Я просто хочу убедиться, что у неё всё идеально. Ты кладешь руку ему на сердце и гладишь. – Это так мило. – Скользишь рукой вверх, вокруг его шеи, притягивая Юнги ближе. – Но, может быть, раз она собирается выходить на сцену через некоторое время, мы перестанем беспокоиться о том, чтобы быть во всём идеальными, и просто попробуем повеселиться? Поможем ей наслаждаться вещами? Он надувает губы, и ты снова целуешь его в щеку, но на этот раз он обнимает тебя и целует в губы, проводя рукой по твоим волосам. Ты не знаешь, как долго вы так стоите, полностью растворившись в этом моменте, но музыка следующего стажера, начинающего свою часть шоу, возвращает вас в большой мир. Юнги вздыхает от твоего прикосновения, когда Намджун говорит вам, что надо приготовиться. – Спасибо, что успокоила меня, - произносит он тебе. - Да, спасибо тебе, - многозначительно говорит Намджун тебе, наконец, ставя микрофон Суран в футляр на указанный стол. Он складывает руки на груди, но его выражение лица смягчается. – Хотя, если честно, он не так плох, как бывает, когда ты собираешься выступать, - замечает он, слегка ухмыляясь. Ты в удивлении округляешь глаза и смотришь на Юнги, который заметно краснеет. – Ох, правда? Хоби появляется снова, радостно перескакивающий через несколько проводов, шампанское опасно плещется в его двух пластиковых стаканах. - Осторожнее! – восклицает Юнги, и ты прижимаешься губами к его щеке, чтобы помочь отступить назад. Хосок усмехается и становится рядом с вами, делая глоток из одного стаканчика. - Оу, спасибо Хоби, - говоришь ты, ухмыляясь ему и протягивая руку к другому стаканчику. Хоби только уклоняется от твоей руки. – Что? Они оба - мои, - на полном серьезе отвечает он, заставляя тебя засмеяться, и даже, наконец, заставляя Юнги расплыться в улыбке. - Окей. Пойду, проверю нашу звезду, - говоришь им, пару раз поглаживая Юнги по спине, прежде чем уйти за кулисы. Позади сцены собрано несколько палаток, в которые можно спуститься. В одной из них есть зеленая комната – зона ожидания для стажеров, которые собираются выступать или которые только закончили выступление. Там выставлены всевозможные закуски и напитки, и ты ухмыляешься при виде бутылок шампанского Хоби. Ты прокладываешь свой путь сквозь шум и суету артистов, стилистов и съемочной группы, чтобы добраться до следующей палатки. Там ты находишь всё для макияжа и общий гардероб. Суран сидит в кресле для макияжа, её главный стилист использует крошечную кисточку с длинной деревянной ручкой, чтобы нанести тональный крем на некоторые места на её лице. Это не совсем твоя область знаний, но ты можешь поклясться, что эта часть излишняя, особенно для той, у кого цвет лица как у Суран. Она взволнованно поворачивается к тебе, когда видит тебя на периферии, а стилист, работающий с ней, ворчит и пилит её, чтобы она смотрела вперед. Суран с улыбкой воспринимает выговор, обращаясь к тебе. – Как там дела? - Кажется, всё выглядит прекрасно как внутри, так и снаружи, - говоришь ей, и она зажмуривается в ответ на твой комплимент. - Не делай так! – выговаривает стилист, но уже слишком поздно. – Отлично, теперь мне придется стирать подводку. – Она роется в поясной сумке, но потом смотрит на Суран. – Чёрт! Я одолжила её кому-то. Пожалуйста сиди и не двигайся. – Затем она смотрит на тебя. – И пожалуйста, не волнуй её. У меня и так мало времени. Стилист убегает, а вы с Суран не удерживаетесь и хихикаете, всё ещё будучи в диком восторге от происходящего. – Ладно, давай пройдемся по пунктам, - говоришь ты, доставая телефон, чтобы проверить то, что на повестке дня. – Повтори мне их. - Когда я закончу с финальными штрихами, я пойду в зеленую комнату, - начинает Суран. – В этот момент должно начаться выступление передо мной, так что у меня будет около пятнадцати минут, прежде чем я выйду на сцену. Примерно в это же время должен подойти Чимин, так что у нас будет несколько минут, чтобы пройтись по последним нотам, прежде чем я выйду и исполню первые две песни. Затем я поблагодарю публику и представлю им Чимина, и в этот момент, я не знаю, я, вероятно, проснусь от этой невероятной нереальности, которая на самом деле не может быть моей жизнью? – Она нервно смотрит на тебя. – Или я потеряю сознание? - Нет, - смеёшься ты, - ты будешь петь, как и пела всё это время. И это будет так же захватывающе, как и та ночь в лаундж баре, если не лучше. – Глаза Суран загораются при мысли о том, чтобы добиться такого же высокого результата. – Тебе ещё что-нибудь нужно? – спрашиваешь её, похлопывая по плечу. Суран делает глубокий вдох и улыбается. – Может, ещё раз пробежимся по гармонии? – просит она. – Я знаю, что у меня получалось каждый день на репетициях, но та, что с Чимином на бэк-треке. Можем ли мы сделать пару пробежек для разминки? Ты киваешь. – Конечно. Когда вы поёте, ты чувствуешь мурашки по всему телу. Есть что-то такое в пении, когда красивый голос Суран заполняет вашу палатку, её волосы, платье и макияж сияют в своём великолепии. Есть что-то и в том, чтобы петь в окружении этого безумного хаоса команды и креативщиков. И определённо есть что-то в том, чтобы спеть то, что вы с Юнги написали вместе, понимая, что через несколько минут этим поделятся со всем миром. Или, по крайней мере, с этой очаровательной публикой перед городской площадью. Ты оставляешь Суран намного более уверенной и взволнованной, чем она уже была, и, возвращаясь в зеленую палатку, ты обнаруживаешь Чимина, сидящего на диване и наблюдающего за текущим выступлением на одном из мониторов. - О, привет, - произносишь ты, улыбаясь и подходя к нему. - Привет, Леди Босс, - говорит Чимин, широко улыбаясь и вставая со своего места. Ты не можешь смотреть на него прямо. Он такой великолепный, от уложенных волос и полных губ, до сшитого на заказ костюма от Chanel, и его блестящих украшений, переливающихся даже на твоей коже. Ты мельком ловишь его смоки айз, и не можешь не покраснеть. Чимин хихикает, польщенный твоей реакцией. – Значит, образ работает? - Работает, - отвечаешь ты, чувствуя как щеки горят. - Спасибо, - искренне говорит он, тоже краснея. – Я не был так уверен. Ты улыбаешься. – Ты уже видел парней по пути сюда? - Нет, я ещё не был за кулисами, - говорит Чимин. – Я пришел через эту сторону. – Он указывает на откидную створку в палатке, куда он, должно быть, прокрался, одетый в футболку стафа БигХита, шапку и солнцезащитные очки, чтобы скрыть свою личность. – Это типа было круто, - добавляет он, - как будто я на секретном задании. - Я имею в виду, что, по сути, так оно и было, - смеёшься ты, хотя думаешь, что солнцезащитные очки от Chanel могли выдать его. Чимин жестом предлагает тебе сесть рядом. Когда ты садишься возле него, твои глаза останавливаются на одном из стажеров, исполняющем балладу. Ты думаешь, что они неплохи, но ты также понимаешь, что ты сильно предвзята. - Как наша звёздочка? – спрашивает Чимин, и ты задаешься вопросом, думает ли он о том же. - Она выглядит потрясающе, а звучит ещё лучше, - искренне говоришь ему. Чимин широко улыбается. – Я и не ожидал меньшего. Суран - невероятный талант. – Его глаза со смоки айз находят твои. – И ты тоже. На что ты лишь неловко смеёшься. - Я серьёзно, - утверждает Чимин. – То, что вы с Юнги проделываете вместе. И все те видео, что ребята присылают с твоих выступлений. - Ты видел их? – спрашиваешь ты, замирая внутри. - Ты тоже легко могла быть там сегодня, - говорит Чимин тебе. – На любой сцене, если уж на то пошло. – Он вздыхает. – Я реально надеюсь, что ты понимаешь факт того, что это не сработало, не связанно с отсутствием таланта или собственной харизмы. Его слова много значат для тебя. Вероятно, это потому, что ты понимаешь, что ему лучше знать, особенно учитывая его путешествие, в котором он был недавно. Задыхаясь от эмоций, ты стараешься вежливо улыбнуться, и Чимин кладет руку на колено, приглашая тебя взять её. Когда ты делаешь это, он переплетает ваши пальцы и переворачивает ваши руки, сжимая твою ладонь. - Я очень благодарен тебе, - искренне произносит он. - А я благодарна тебе, - отвечаешь ты, - работа с тобой была самым захватывающим событием в моей жизни. - Ну, я не знаю, - застенчиво смеётся Чимин. – Но я также говорю не только о работе с тобой. – При этом он забавно шевелит бровями, как мог бы это делать Хоуби. - О, боже, - выдыхаешь ты, шутливо пытаясь освободить свою руку. - Никто из нас никогда не видел Юнги таким счастливым! – Чимин прыскает, крепче сжимая твою руку и поворачиваясь к тебе, когда ты пытаешься спрятать своё лицо. – Ты – всё, о чём он говорит. Ты – всё, о чём он думает. Если мы тусуемся вместе, и кто-то из нас рассказывает хорошую шутку или историю, он смеётся и говорит, что тебе бы это очень понравилось, а затем он достаёт телефон, чтобы написать тебе об этом. - Я получила сорок с чем-то сообщений с вашей прошлой мужской вечеринки, - смеёшься ты, вспоминая. Чимин тоже смеётся, а затем смягчается и сжимает твою руку в последний раз. – Я знаю, что это ты заставила его послушать меня, - серьезно произносит он. – Он не говорил ничего из того, что ты могла сказать или сделать, чтобы убедить его, но я просто знаю, что это ты заставила его сделать это. - Откуда ты знаешь? – спрашиваешь его с лукавой улыбкой. На что Чимин закатывает глаза и отвечает. – Никто из них не давал мне шанса, пока не появилась ты. Вы обмениваетесь мягкими улыбками, окруженные аплодисментами со всех сторон. В конце концов, Юнги, Намджун, Хоби и Суран собираются в зеленой палатке. Ты позволяешь Суран и Чимину сесть на диван, чтобы они попрактиковали гармонию между собой, пока остальная часть твоей группы ласково наблюдает, как их шутливая беседа и харизма действительно начинают сверкать. Ведущий заглядывает в зеленую палатку и проверяет. – Вы готовы? - Готовы, - отвечает Суран, широко улыбаясь и вставая с дивана. - Хорошего шоу, - говорит Чимин, обнимая её и целуя в щеку, - увидимся через десять минут! Суран взволнованно визжит, и ты смотришь, как она следует за ведущим наружу. Остальные стоят в стороне, и когда она начинает представлять себя, толпа из лаундж бара начинает скандировать её имя. Она хихикает и немного запинается, но тебе кажется, что это выглядит мило и скромно. Когда она начинает петь, кажется, что всё становится на свои места. Суран парит, её голос такой многомерный, мягкий, и в то же время сильный, ностальгический, но свежий, всегда кажущийся двумя взаимоисключающими вещами одновременно. Ты понимаешь, что один из ключей к её звучанию – раскрыть эту многомерность, показать то самое удовольствие в переосмыслении. Ключ к её звучанию – в этом аспекте. Ведь её голос звучит как сама возможность. Ты наблюдаешь за тем, как толпа становится загипнотизированной ею, даже становится немного тише, чтобы лучше её слышать. К концу первой песни уже видно, что она покорила их. К концу второй песни они совершенно забыли всех, кто выступал до сих пор. Во время её коротких диалогов, рассказывающих о её стажировке и о том, какую музыку она хочет создавать, ты видишь, как всё больше и больше людей направляются к столу с товарами, чтобы купить её мини альбом. Тот самый, к созданию которого приложила руку ты, также как Юнги с его идеями и эмоциями, Намджун со своей силой и терпением, Хоуп с честностью и дерзостью, и, конечно же, Чимин, с особым чутьем и опытом. Твой взгляд выхватывает Онни, Чонгука и Джина в толпе. Чонгук сидит на широких плечах Джина, подпевая Суран и махая руками из стороны в сторону. Онни покачивается в такт музыке, откинувшись на грудь Джина и глядя на два мини альбома, которые приобрела. Ты замечаешь, что она читает заднюю сторону альбомов. И ты понимаешь, что причина, по которой она улыбается, в том, что она с гордостью читает там твоё имя. Мистер Кан и миссис Кан тоже здесь, они стоят рядом с Онни и подбадривают Суран. Миссис Кан выглядит очень мило в своём платье и жемчуге, а мистер Кан выглядит так очаровательно в своей кепке газетчика, что хочется кричать. Вскоре Суран собирается представить всем Чимина, и вы все немного напрягаетесь. Вы не знаете, как люди отреагируют. Но в толпе есть особая смесь невинности. В основном там полно семей. А фанаты джаз лаундж бара придают вещам ещё одно понятие. Они кажутся добрее, незапятнанными всеми неуместными сплетнями. Единственное, что всех волнует – это то, что Пак Чимин – один из них, он поднялся на вершину, и он собирается порадовать их особым выступлением. Толпа сходит с ума, когда Чимин выскакивает на сцену, и хотя он звучит так гладко и уверенно, когда отвечает благодарностью, ты знаешь, что он невероятно тронут любовью, которую толпа всё ещё питает к нему. Он щедро отражает это на Суран, они оба просто сияют на сцене, их выступление идеально подходит и объединяет всех. Ты всё ещё остаёшься на взводе после обеда, и вечером когда возвращаешься в студию, забирая своё оборудование на место и убираясь на ночь. - Все идут в ресторан, - говорит вам Хоби, пока вы с Юнги заканчиваете загружать копии сегодняшнего выступления на свои компьютеры. - Выходите без нас, - отвечает Юнги, - мы догоним. Хоуп пожимает плечами и уходит. Ты вздыхаешь от восхищения, когда смотришь видео, на котором Суран приветствует толпу. – Она сегодня так хорошо поработала. Юнги гордо улыбается. – Она действительно сделала это. – Он смотрит на тебя. – Ты тоже. - Я только и делала, что стояла за кулисами, - смеёшься ты в ответ. - Суран сказала, что ты успокоила её, - замечает Юнги. Когда он наклоняется и целует тебя, ты можешь сказать, что он впечатлен. Такие вещи очень важны для него. Ты отстраняешься и счастливо улыбаешься ему. Он расплывается в ответной улыбке, потом спрашивает – О чём ты думаешь? - Просто… Я ведь не знала об этой стороне вещей, - говоришь ты, улыбаясь ему со слезами на глазах. – Ты был прав. Юнги целует тебя в щеку. – Так лучше, не так ли? Ты прижимаешься к нему, пока он обнимает тебя и отвечаешь. – Да. Вы вместе наблюдаете, как полоска загрузки движется несколько медленно. - Я много думаю о том, почему так лучше, - произносит Юнги через некоторое время. - Ты понял это? - Раньше я думал, что это заключается в том, что работы меньше, но не знаю, так ли это. Думаю, что это другой вид работы. Ты киваешь. В целом, тут разные цели и нагрузки. Разные показатели успеха. Больше созданного творчества своими руками. – Я думаю, это связано с тем, что мы быстрее пробуем новые вещи, почти сразу же, – говорит Юнги. – Ну, знаешь, играем, экспериментируем, и всё это в моменте. - Это правда, - соглашаешься ты. – Если бы Чимин захотел поэкспериментировать с внешним видом или стилем, ему нужно было бы получить одобрение как минимум пяти разных отделов. Полоса загрузки мигает, и прогресс немного замедляется. - Чёрт, - говоришь ты. – Думаешь, нам стоит перезапустить его? - Я не хочу рисковать потерей отснятого материала, - отвечает Юнги. Вы оба вздыхаете и видите, что панель загрузки работает ещё медленнее, чем раньше. Зевая и подтягиваясь, ты выворачиваешься из объятий Юнги и пытаешься выгнуть спину. Юнги смотрит, как ты двигаешься, и облизывает губы, прежде чем ты снова возвращаешься в его объятия. - Мне нравится экспериментировать, - произносит Юнги, тайком глядя на тебя, пока ты сосредотачиваешься на экране. - Я знаю, что тебе нравится, - замечаешь ты, ухмыляясь. - И это – идеальное место для экспериментов, - говорит Юнги, его голос больше похож на рокот. Ты выпрямляешься и смотришь на него. – Юнги! – упрекаешь его. - Да ладно тебе, давай, - ухмыляется он, - в любом случае загрузка займёт некоторое время. Ты отчаянно пытаешься удержаться от ответной ухмылки, но, в конце концов, сдаешься и хмыкаешь, глядя на него. – Итак, лифт, кладовая у мистера Кана, подсобка в джаз баре, и теперь здесь? Мы действительно собираемся продолжать это? - Почему бы и нет? – спрашивает Юнги. – Все остальные ушли. И здесь нет никаких камер. – Он переводит взгляд на камеру, с которой вы перекидываете кадры с Суран. – Кроме этой. Ты смеёшься. – Какие эксперименты ещё предстоит провести, в любом случае? На данный момент, я думаю, мы исчерпали весь спектр. Юнги печально качает головой, почти жалобно. – Ох, Босс, ты даже не представляешь. Он обвивается телом вокруг тебя, и ты стонешь от его поцелуя, но снова оглядываешься на экран. – Юнги, загрузка прошла уже больше, чем половину. Она может закончиться в любую секунду. - Как насчёт этого, - бурчит Юнги, небрежно целуя твою шею. – Держу пари, я смогу заставить тебя кончить до того, как видео будет загружено. Твой пульс учащается, и ты издаешь небольшой удивленный вздох. – Ты серьез…? - Смотришь на Юнги, в его решительно настроенные глаза. Линию, которую образуют его брови. Параллельная линия, на которой расположены его губы. Он никогда не относился к чему-либо более серьезно в своей жизни. И ты хмыкаешь, глядя на него. Юнги любит растягивать наслаждение и смаковать, не торопясь. Он любит наслаждаться ощущениями, когда входит в тебя или вкусом твоей кожи, или просто тем, как хорошо твоё тело ощущается рядом с ним. Он заставил даже тебя снизить своё собственное либидо. Ветер может выть, но такая гора, как Юнги, никогда не согнётся по-настоящему. - Отлично. Проигравший получает наказание по выбору победителя. - Договорились, - говорит Юнги, прищурив глаза. Полоска загрузки немного перемещается вперёд. Юнги, не теряя времени, притягивает тебя к себе и посасывает синяки у основания шеи. Он засовывает руку под твою одежду и поглаживает твою киску, довольный тем, как быстро ты становишься там мокрой. - Готовься к моему наказанию, - шепчет тебе Юнги, и ты ноешь. Ты пытаешься сжать каждый мускул, чтобы ничего не чувствовать, но это дает противоположный эффект, и даже подстёгивает Юнги. Он поднимает тебя и быстро раздевает догола, а ты поражена той скоростью, с которой он работает. Прежде чем ты успеваешь поддразнить его по этому поводу, он садится на диван и садит тебя к себе на колени. Он поворачивает тебя на левый бок, так что ты оказываешься лицом к спинке дивана. Ты прикусываешь губу и смотришь на него, не зная, чего ожидать дальше. Юнги проводит руками по твоим изгибам, шлепает тебя по заднице, заставляя рассмеяться. Затем обхватывает одной рукой твою ягодицу, а другой проводит вверх и вниз по твоим бедрам, прежде чем прижать пальцы к твоим складкам. Ты стонешь и толкаешься бедрами вперед, прижимаясь к обнаженному торсу Юнги. Он смотрит на тебя и облизывает губы, прежде чем улыбнуться. Затем он начинает двигать пальцами. Вводит в тебя средний палец, а остальные вытягивает, чтобы схватить остальную часть твоей задницы. Двигает рукой вперед и назад, из стороны в сторону, прижимая запястье к тебе так, что ты чувствуешь его вибрации на своем клиторе. Ты вскрикиваешь, приподнимаясь на локте и глядя на него. Протягиваешь руку и цепляешься за его плечо, притягивая его руку к себе и стоная от такого удовольствия. У тебя никогда не было такого и это потрясающе. Ты пытаешься заставить каждую мышцу работать очень усердно, чтобы не развалиться с каждым движением. Юнги чувствует, как ты сопротивляешься этому. – Играй честно, - соблазнительно приказывает он. Ты улыбаешься и кусаешь губу, когда он зовет тебя. Тебе лучше знать, чем недооценивать Юнги. У него всегда найдётся что-то в рукаве. Будь это ещё одно мудрое слово. Или ещё одно место в его сердце. Даже озорная ухмылка, подобна той, которой он стреляет в тебя сейчас, тяжело дыша при видео того, как ты отчаянно извиваешься против него. Он вводит в тебя ещё один палец, и ты понимаешь, что больше не продержишься. Ты уже вся вспотела, уткнувшись лицом в спинку дивана и иногда кусая ткань. Ты надеешься, что продержалась достаточно долго. Держась за плечо Юнги, ты подтягиваешься, чтобы увидеть экран. - Мы только на 78 процентах, Босс, - хихикает Юнги. Ты вздыхаешь. – Блять. Он вводит в тебя третий палец, и ты вскрикиваешь снова. Рука, на которой ты держала своё тело, слабеет, и ты падаешь, когда Юнги вдалбливается рукой в тебя. Ты чувствуешь, как он колеблется, и умоляешь. – Не останавливайся. Юнги ещё раз улыбается тебе и двигается сильнее, глубже, иногда покусывая твоё бедро, когда ты от удовольствия поднимаешь ногу выше. Это так приятно, что ты обхватываешь ногой его шею сзади, пытаясь раскрыться как можно шире, впуская внутрь его всё больше и больше. Он рычит и ты начинаешь дрожать всем телом. – Я так близко, блять, в-вот там! – Юнги шлёпает по заднице, и ты седлаешь его руку, засунув руку по самые костяшки. Пока ты стонешь от восторга, он поворачивает голову вправо и кусает нижнюю часть твоего бедра, затем облизывает и целует укус, чтобы успокоить кожу. Ты пищишь при каждом укусе, и бормочешь его имя при каждом поцелуе. Он бормочет тебе в ответ, говоря, какая ты великолепная и совершенная. Что никто не сводит его с ума, как ты. Что он хочет свести тебя с ума тоже. Ты начинаешь распадаться на части, раскачиваясь и дрожа, чувствуя как твои суставы расходятся, а мышцы горят. – Блять, Юнги! - Давай же! Но ты хватаешь ртом воздух, и из тебя вырывается сокрушительный стон. Однако тебе удается продержаться до тех пор, пока компьютер не издает звуковой сигнал, сообщающий, что загрузка завершена. Ты одновременно смеёшься над этим и скулишь, полностью обмякнув на его коленях, пока Юнги стонет от своей потери, смеясь вместе с тобой и шлепая тебя по заднице ещё пару раз. Он гладит твоё тело, напевая на ходу, пока уменьшает напряжение от оргазма. И как только ты замолкаешь и чувствуешь себя умиротворённо, он усмехается и говорит. – Ты так тяжело кончила для меня. Ты стонешь в знак согласия. А потом облизываешь свои губы и замечаешь. – Но ты проиграл пари. - На минуточку! Я был очень близок к победе! – Юнги переворачивает тебя так, что ты оказываешься на спине, и смотрит на тебя с такой страстью. Затем наклоняется и целует тебя. – Но ради этого стоило проиграть, - шепчет между поцелуями и снова шлёпает тебя по заднице. – В следующий раз мне придётся постараться получше.

***

Ты работаешь над своим последним мизинцем, когда звонит телефон. Вздыхаешь и дуешь на первый слой лака, который ты только что нанесла на руку, прежде чем осторожно настроить его на громкую связь, и понимаешь, что это Омма, только через одну критическую миллисекунду после того, как проводишь пальцем, чтобы принять звонок. – Бл… - Здравствуй дорогая, - произносит Омма своим обычным раздражающим тоном. – Полагаю, что прошла одна или две эпохи с тех пор, как ты ответила на мой звонок. - Я занята, Омма, - бормочешь ты, поправляя своё место на кровати. - Ты была занята все последние несколько месяцев? – рявкает Омма. - Вообще-то да, - говоришь ты, продолжая красить ногти, но стараясь не злиться, чтобы не испортить свой маникюр. - Я…, - Омма вздыхает, - я-я знаю. Ты делаешь паузу, потому что никогда не слышала, чтобы голос Оммы становился таким мягким. Или, если да, то ты не помнишь, когда в последний раз она позволяла тебе увидеть эту свою сторону. Ты даже не была уверена, есть ли у неё такая сторона. – Я слышу твой сингл по радио каждый день, - продолжает Омма. Её голос звучит странно. Словно пробка на трассе с паузами и движением. Вяло. Как будто она не знает, как разговаривать с тобой, не оскорбляя тебя. - Оу, - произносишь ты. – Ну… и что ты об этом думаешь? - Это отлично. Ты взвешиваешь комментарий в уме. Технически, это самое приятное, что она сказала тебе за последнее время. – Спасибо. - Похоже, это большой проект, учитывая, что в нём участвует Пак Чимин. И эта девушка Суран очень талантливая. Ты хмыкаешь. Это больше информации, которую Омма когда-либо удосуживалась узнать об одном из твоих проектах. – На самом деле, песня очень запоминающаяся, и все мои друзья знают каждую строчку, - признается Омма. И тогда ты искренне улыбаешься. – Я просто звонила, чтобы сказать, что видела, как вы все заняли 12-е место в чартах, так что… поздравляю. – Добавляет она. Ты слышишь, как кто-то стучит в дверь. – Спасибо Омма, - тепло отвечаешь ей. - Конечно, - неловко говорит Омма, но своим обычным целеустремленным тоном. - Однако мне действительно нужно идти, - говоришь ты, быстро нанося на мизинец остатки второго слоя лака для ногтей. – У меня сегодня вечером одно мероприятие. - Ну, тогда не задерживаю тебя. - Между вами наступает тишина, но вместо ожидания она кажется обнадеживающей. - Я позвоню тебе в ближайшее время, чтобы рассказать обо всём, - говоришь ей. - Было бы здорово, - отвечает она, и тебе кажется, что ты слышишь, как она улыбается по телефону. Ты кладешь трубку и выходишь из спальни, чтобы открыть дверь. Когда ты открываешь дверь, то отвлекаешься на одежду Юнги. Он выглядит более нарядным, и от него пахнет твоим любимым одеколоном. Твой разум блуждает, пока ты обращаешь своё внимание на количество пуговиц на его рубашке. Ты думаешь о том, что могла бы разорвать их, не порвав ниток. И как бы не хотелось проверить свою теорию, но ты не хочешь испортить свой маникюр. А затем ты замечаешь, что его бини всё ещё на его голове. И лицо, что он корчит. – Ты в порядке? - Юнги заливается румянцем и ворчит что-то, но ты не совсем улавливаешь. – Что? – спрашиваешь, волнуясь. – Что не так? Что случилось? Юнги заливается румянцем и, наконец, отвечает. – Я просто… это… это так глупо. - Я уверена, что это не глупо, - успокаивающе говоришь ты, беря его за руку и затягивая в свою квартиру. Ты смотришь за тем, как он плюхается на свой стул за кухонным столом. – Я просто… Я хотел выглядеть хорошо. - И ты, безусловно, выглядишь, - похотливо произносишь ты, заставляя один из уголков его губ приподняться. Но затем он вздыхает. Он стягивает бини и разочарованно смотрит на тебя, его губы складываются в любимую тобой форму надутых губ. – Насколько всё плохо? Ты улыбаешься новой стрижке Юнги. Стоит признаться, это не так уж ужасно. Он выглядит таким же опрятным, как всегда, и ему нужно немного позаботиться о себе, учитывая всё время, что он уделяет помощи Суран, Чимину и команде. Но ты догадываешься, что Юнги, должно быть, бесплатно подстригся в компании лейбла, и возможно, у одного из обучающихся стилистов, потому что стрижка немного неровная. То тут, то там торчат небольшие клочки волос, а длина на левой стороне его головы чуть короче, чем на правой. Но ты знаешь, что с высокими стандартами Юнги, его нынешним утомленным видом и склонностью Намджуна и Хоупа опускать Юнги на ступеньку ниже, когда предоставляется возможность, то Юнги, вероятно, корит себя за всю эту прогулку, если не весь день. При мысли о Намджуне с Хоупом, дурачащихся над Юнги, ты начинаешь снова улыбаться, а Юнги снова ворчит, надевая шапку. - Оу, Юнги, - воркуешь ты, вставая перед ним на колени и целуя его в губы. – Стрижка не так плоха, клянусь. Ты выглядишь великолепно, и пахнешь хорошо. И ты… - Ты рассмеялась. - Я смеялась, потому что думала о том, как ты дуешься перед Намджуном и Хоупом, точно так же, как ты сейчас дуешься передо мной, - объясняешь ты, тиская его щеки рукой с высохшим лаком, чтобы попытаться развеселить его. – Знаешь, им просто нравится подшучивать над тобой, потому что ты всегда на высоте и во всём хорош. - Я? Ты целуешь его снова, и на этот раз Юнги целует тебя в ответ. Когда ты отстраняешься, он всё ещё дуется. – Ты уверена, что я не выгляжу уродливо? И ты обожаешь, когда Юнги делится с тобой этой стороной себя - обычного смертного. Той стороной, которая так же не уверена и сбита с толку, как и все обычные люди вокруг него. Этот разговор – лишь проблеск его доверия к тебе, которое неуклонно растет всё глубже и значимее. Глядя сейчас в его обеспокоенные глаза, ты с большей ясностью понимаешь, насколько глубоки эмоции и чувства Юнги, что заставляет тебя чувствовать себя польщенной и ценной, даже когда он просит тебя о помощи. Ты точно показываешь, что не считаешь его уродливым, своим поцелуем, поднимаясь на колени и вырывая ворчание из Юнги, когда он двигается вверх и назад, отвечая тебе. – Ты выглядишь так горячо, что я хотела сорвать с тебя эту рубашку, - шепчешь, вставая и наклоняясь, чтобы снова поцеловать его. – Я была так рассеяна и даже не догадалась бы, что с твоей прической что-то не так, если бы ты ничего не сказал. Он обнимает тебя за талию, затем тянется к задней части твоих бедер, чтобы усадить тебя к себе на колени. И ты говоришь, целуя его щеки и кончик носа. – Но если ты действительно так сильно переживаешь, то можешь не снимать свою верную шапочку. Юнги обхватывает твой затылок и притягивает ближе для поцелуя. Ты слегка покачиваешь бедрами, когда ваш поцелуй становится глубже, но когда Юнги издает стон, ты хихикаешь и останавливаешь всё, прижимая свою сухую руку к его груди. – Мой маникюр ещё не высох, - говоришь, показывая ему руку со слегка помятым мизинцем. – Кроме того, Чонгук скоро будет здесь, и ты должен переодеться. - Я думал, ты сказала, что я выгляжу горячо, - протестует Юнги, крепко обнимая тебя, чтобы ты не могла уйти. - Ммм, ты и впрямь выглядишь так. Но мне пора взыскать своё наказание, - отвечаешь ты, усмехаясь. И тут он замечает, во что ты одета. Ты ослепляешь его широкой улыбкой, а Юнги в ответ смотрит на тебя безразлично. У него всё тот же невеселый вид, когда он стоит перед дверью мистера Кана, зажатый между тобой в пижаме с пончиками и Чонгуком в пижаме с кексами. Чонгук взволнованно пританцовывает, сгибая колени и подпрыгивая, пока держит в руках гигантскую миску с гуакамоле, который сделал сам. Мистер Кан открывает дверь и смеётся от восторга, увидев вас троих. Его взгляд падает на рисунки пижамы Юнги. – Молочные коктейли? Руки Юнги заняты контейнерами с едой, которую вы приготовили, и он обводит взглядом свою красную пижаму, покрытую коричневыми стаканчиками с соломинками, чтобы найти и привлечь внимание мистера Кана к одному из кофейных зёрен. – Кофе со льдом. Ты взволнованно протягиваешь мистеру Кану два подарочных свертка, и он радостно хлопает в ладоши. Когда мистер Кан снова присоединяется к вам в гостиной, его походка становится намного бодрее теперь, когда он одет в свою новую пижаму с рисунком авокадо. Его глаза сияют, когда он делится частью своей жизни, показывая сувениры из разных мест, где он побывал, или, рассказывая забавные истории. Он ведёт вас на кухню, чтобы поприветствовать миссис Кан. Она радуется, когда видит вас, и спрашивает, не возражаете ли вы помочь ей с парой блюд. После некоторых неуклюжих инструкций миссис Кан решает оставить Юнги и Чонгука с ней на кухне, в то же время, отстраняя тебя и такого же неумелого мистера Кана от любого дополнительного участия в сегодняшнем ужине. Мистер Кан ведёт тебя в свой домашний офис, и ты поражаешься невероятному набору антиквариата, который он накопил за эти годы. Стопка неиспользованных пергаментов, которая сопровождала некоторые старые военные сообщения. Настоящие перья, которые всё ещё работают, их стиль со временем становится более современным. Классическая пишущая машинка, каждая клавиша и шестеренка которой всё ещё в идеальном состоянии. Есть также несколько отличных винтажных фотографий. – Это мои семейные фотографии, - говорит мистер Кан, улыбаясь. – Мои родители, тети и дяди. Вот миссис Кан. Это было сделано на нашем первом свидании. - Она такая милая! Она смеётся? - Я щекотал её прямо перед тем, как сделать фотографию, - смеётся мистер Кан, и ты таешь. Есть также снимок его и дедушки Юнги в былые времена. Мистер Кан поднимает фотографию, чтобы рассмотреть ближе. Выглядит так, словно Юнги отправился в прошлое, чтобы сфотографироваться с молодым мистером Каном. - Совсем как его дедушка, - замечаешь ты, тепло улыбаясь мистеру Кану. Затем задерживаешься на одной из фотографий, где молодая девушка стоит рядом с велосипедом. – Это ваша дочь? Взгляд мистера Кана смягчается. – Да, - произносит он. – К сожалению, мы не очень-то ладим в наши дни. Ты грустно улыбаешься. – Мне жаль. - Ну, мне тоже, - вздыхает он, - Трудно быть родителем. Почти невозможно быть всем для человека, и все же это единственное, что на самом деле значит быть родителем. Ты задумываешься о вашем недавнем разговоре с мамой. О ваших отношениях. И думаешь обо всех ожиданиях, которые возлагала на неё. Ожидания лучшей матери. И что удивительно, задаешься вопросом, какие ожидания ты возлагала на неё, что она никогда не сможет оправдать. - Если честно – тяжело находиться в этом магазине каждый день, - продолжает мистер Кан. – Я хотел оставить магазин ей. Но она отказывается даже возвращаться обратно погостить, не говоря уже о постоянном проживании здесь. Такой стыд. Я всегда хотел сохранить магазин в семье. - Ну, - произносишь приободряюще, - думаю, вам не хватает ещё нескольких человек на этом столе. – При этом ты лезешь в сумочку и достаешь небольшой сверток, завернутый в папирусную бумагу. Передаешь его мистеру Кану, и он открывает его, чтобы найти маленькую золотую рамку с фотографией тебя, Юнги, четы Канов, Чонгука, Намджуна и Хоупа, сделанную в ночь того потрясающего джаз лаундж сета, когда Юнги играл для тебя. – Я купила рамку на распродаже у Парня из Антикварного Магазине. Глаза мистера Кана сверкают, он пробегается взглядом по тисненым украшениям, петлям и завитушкам по всей рамке. – Она прекрасна! И это фото. Я так рад, что у меня есть копия. – Он смотрит на тебя, его сердце переполнено эмоциями. – Это была действительно веселая ночь! - Я знаю. Посмотрите на лицо Чонгука. – Чонгук смотрит в камеру с широкой и яркой улыбкой. – Может быть, ещё есть способ сохранить магазин в семье. – Обращаешь его внимание на этот момент. Мистер Кан задумчиво усмехается в ответ. – Хмм. Вскоре вы собираетесь за обеденным столом, поглощая невероятное блюдо, которое приготовила миссис Кан, теперь тоже одетая в пижаму с авокадо. Вы по очереди делитесь различными гарнирами и десертами, которые вы трое принесли, приготовив. Ты держишь миску с гуакамоле поближе к мистеру Кану, и он с удовольствием ест, успевая болтать. – Это так затягивает, - говорит он, поглощая чипс за чипсом. - Я старался сделать его ровным и однородным, - отвечает Чонгук, украдкой поглядывая на тебя. - Ты усовершенствовал рецепт, - честно говоришь ему, и когда все соглашаются с этим, он позволяет себе небольшую гордую улыбку. - На самом деле у меня появилась идея, - говорит мистер Кан. - Ооо, - шутит миссис Кан с застывшей вилкой у рта, - мне не нравится, как это звучит. - Это хорошая идея, - отвечает ей мистер Кан. – Босс помогла мне с этим. - Ну, если это на самом деле идея Босса, то у меня нет возражений, - говорит миссис Кан, улыбаясь и подмигивая тебе, прежде чем съесть свою порцию на застывшей у рта вилке. - Хорошо, я отказываюсь от магазина, - проговаривает мистер Кан. Миссис Кан откладывает вилку в сторону. – Неужели? – с надеждой спрашивает она. - Я ухожу на пенсию, - объявляет он, затем поворачивается к миссис Кан. – Я знаю, что мне следовало уйти в отставку некоторое время назад, дорогая. Но теперь я готов. – Миссис Кан улыбается ему с сияющими глазами. Она тянется к нему, и он слегка сжимает её ладонь, когда берет её за руку. - Поздравляю! – восклицает Юнги, поднимая свой бокал, когда вы с четой Канов следуете его примеру. - Подождите, но, - перебивает Чонгук, сжимая пальцами свой бокал, при этом широко раскрывая глаза, - но…, но что будет с магазином? - Я не знаю, - отвечает мистер Кан, вскидывая брови. Ты пытаешься сдержать свою улыбку. - У вас нет на него никаких планов? – робко спрашивает Чонгук. - Не совсем, - говорит мистер Кан. – А что? У тебя есть какие-нибудь соображения? - Я имею в виду…. Я вроде как просто… Я буду скучать по нему, - говорит Чонгук со слезами на глазах. – Мне нравится тусоваться там. И мне нравится видеть вас каждый день. И, хорошо, куда пойдут все ваши клиенты? Вся привлекательность вашего магазина заключается в том, что он ориентирован на местный малый бизнес. Ваши клиенты любят вашу работу, и внимание, которое вы уделяете их потребностям. Теперь они будут вынуждены застревать в больших магазинах-складах, чтобы пополнить свои запасы? Они же возненавидят это дело. – Чонгук вздыхает, его дыхание прерывается. – То, что вы делаете – это умирающее искусство, мистер Кан. И мне грустно видеть, как это уходит. - Тогда хорошо, что ты будешь там, чтобы продолжать это дело, - замечает мистер Кан. - А? - Чонгук в замешательстве наклоняет голову. - Я на самом деле хотел спросить, могу ли я оставить магазин тебе? - радостно говорит мистер Кан. Глаза Чонгука сияют. – Что? Правда?? - Ты знаешь этот бизнес, - отвечает мистер Кан, - ты знаешь, кому какие поставки делать. Ты знаешь клиентов. Ты всё знаешь. И если ты хочешь – магазин твой. – Улыбается он. – Плюс, таким образом, я всё ещё могу сохранить это в семье. Чонгук всхлипывает. – Мистер Кан… Д-для меня это будет большой честью. - Только не начинай плакать за этим столом, - Миссис Кан игриво ругает его. – Я приложила слишком много усилий к этой еде, чтобы ты хныкал над ней. - Да, мэм, - хрипит Чонгук, вытирая глаза и делая всё возможное, чтобы успокоиться. Вы все обмениваетесь тёплыми взглядами и поздравлениями, принимаясь за еду, в то время мистер Кан призывает вас сыграть для него песню Суран в миллионный раз. Ты прошла через такое большое количество движения в своей жизни, и все они имеют схожую структуру. Ты покинула так много домов, чтобы отправиться в такое большое количество путешествий, разделила столько хлеба с незнакомцами, которые стали продолжением тебя самой, и обменялись друг с другом частями самих себя, словно путешествующие лоскутные одеяла, ищущие места перед костром. Но здесь ты чувствуешь что-то другое. Здесь ты чувствуешь огонь в очаге. Ты легко можешь представить, как проведешь остаток своих дней здесь, и как вы с Юнги стареете, прямо как мистер и миссис Кан. Счастливо. Комфортно. И наполнено. Вы с Юнги возвращаетесь домой от четы Канов, чувствуя себя сытыми и сонными, падаете в кровать, всё ещё одетые в тематические пижамы. – Это было так мило, - вздыхаешь ты, прижимаясь к Юнги. Он смотрит на тебя и целует. – За что это? – спрашиваешь ты. - Без особой причины, - вздыхает в ответ Юнги, прижимаясь ближе к тебе. Ты улыбаешься и смотришь на него, когда замечаешь, что сейчас только 20:30 вечера. И снова задумываешься о старости вместе с Юнги, но ты тоже никуда ещё не торопишься. – Мы действительно собираемся спать прямо сейчас? – бормочешь в подушку. - В смысле, мы ведь уже в пижамах, - лениво говорит Юнги. На что ты моргаешь и садишься, думая о наряде, в котором Юнги пришел. – А как насчет того наряда, что был на тебе ранее? – спрашиваешь, начиная возбуждаться. – Ты выглядел… хорошо. Юнги улыбается и тоже садится, целуя тебя. Он проводит пальцем по отвороту твоей пижамы и вниз по ткани между пуговицами, удерживая её на месте, на твоём теле. Затем скользит ещё одним пальцем по твоей груди, и ты вздрагиваешь от ощущения его холодных пальцев на своей нежной коже. - Мм, - тихо произносит он, - а где те игрушки? Я хочу кое-что сделать с тобой. Ты откровенно хохочешь, пока Юнги улыбается тебе удивленно и открыто. – Кстати, об игрушках. – Тянешься к телефону и включаешь серию голосовых сообщений, которые ты хранила в течение достаточно долгого времени. «ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА №1: - Привет, это Джэ» - начинается первое. Юнги хмурится. – Нет. - Просто послушай, - смеёшься ты и воспроизводишь сообщение снова. «ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА №1: - Привет, это Джэ. Я только что приехал в аэропорт и собираюсь проходить контроль безопасности. Я просто хотел сказать, что я действительно сожалею о том, как всё закончилось, и я действительно забочусь о тебе. И ещё… знаешь… если с Юнги что-то не получится, я всегда рядом. Окей. Пока-пока.» - Извини-ка, - отвечает Юнги, - я не знаю, где он там высадится… - Пожалуйста, просто послушай, я клянусь, дальше будет лучше, - перебиваешь его, включая следующее. «ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА №2: Хэй, привет, хм, это снова Джэ. В настоящее время я взят под стражу службой безопасности аэропорта. Они сказали, что должны проверить коробку, которую ты мне дала? Звоню тебе на всякий случай, если ты можешь мне всё объяснить? Я начинаю понемногу нервничать..» «ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА №3: Да, это снова Джэ. Меня, по-видимому, допрашивает служба безопасности аэропорта. Они до сих пор ничего мне не сказали, так что не могла бы ты, пожалуйста, просто ответить на любой мой звонок или сообщение, которые я… Привет, да, я просто делаю телефонный звонок… Нет, я просто звоню… Эй, это мой телефон!!!» «ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА №4: Угадай кто? Это чертов Джэ! Меня, блять, подробно допрашивает служба безопасности аэропорта! Ты, блять, серьезно с этим дерьмом? Они утверждают, что я купил эти игрушки для перепродажи, поэтому они допрашивают меня и вынуждены открывать коробку и просматривать каждую гребанную игрушку. Сколько чертовых дилдо тебе нужно было купить, блять, после того, как мы расстались??? И ты положила их все в оригинальную упаковку?! Все смеются надо мной. И я даже не могу их винить. Этот желтый, блядь, чудовищный, какого хрена он тебе вообще понадобился, и я уже подумываю засунуть его в одного из этих придурков, которые… Эй, не трогай меня, не трогай мой телефон, ты не можешь забрать мой телефон!!! Я уже сказал другому… Это моя собственность…» «ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА №5: Привет, это Джэ, и о, пошла ты, и нахуй это дерьмо! Я даже не знаю, почему я звоню, так как ты не ответила ни на один из моих гребанных звонков и сообщений, но думаю, я чувствую, что мне надо тебе сказать, что меня, блядь, держат тут всю ночь. Они сказали, что я проявил слишком агрессивное поведение, когда меня допрашивали, что совершенно нечестно, потому что это даже не моя вина с самого начала, так что иди нахуй, ты сука, и просто, иди сдохни нахуй!» «ГОЛОСОВАЯ ПОЧТА №6: Хэй, привет, извини, я не хотел говорить все эти вещи… Я просто… П-просто скажи Юнги и твоему другу Чонгуку, что я не это имел в виду. Включи Чонгуку даже это голосовое сообщение. Чонгук, если ты слушаешь, я не имел это в виду, чувак. Тьфу, черт! Что я делаю?! Ты ведь собираешься удалить это сообщение, не так ли? Пожалуйста, не удаляй его. Пожалуйста, дай Чонгуку знать, что мне жаль…» Вы с Юнги сгибаетесь пополам от смеха, Юнги хлопает тебя по бедрам, пока вы хихикаете друг с другом. Затем ты объясняешь, как тебя разозлил Джэ тогда. Какой импульсивной ты становишься, когда находишься на взводе. Как ты поменяла коробки. И как это было совершенно несправедливо – то, что ты с ним сделала. Юнги вытирает слёзы с глаз. – Да, совершенно несправедливо, но, боже, это чертовски весело. – Он нависает над тобой, оседлав тебя. – И это заставляет меня хотеть вернуть игрушки ещё больше. На что ты улыбаешься. – Ну, я тут сохранила одну. Глаза Юнги загораются, когда ты лезешь в тумбочку и достаешь атласный мешочек на шнурке. Вытаскиваешь вибратор, который Юнги использовал во время вашего первого сеанса. Он ухмыляется тебе, - Мм. – Берет игрушку и кладет её на кровать, переплетая свои пальцы с твоими, чтобы ты держала его вместо этого. Ты улыбаешься и проводишь другой рукой по его подбородку, вискам и волосам. Дотягиваешься до его вездесущей бини, берешь пальцами серую ткань, и проводишь большим пальцем по милому квадрату с изображенным на нём невеселым смайлом. Он так восхитительно похож на лицо Юнги, когда ты показала ему пижаму с кофе со льдом. Этот смайл очаровательно похож на Юнги в целом. Ты притягиваешь его для поцелуя, мягкого, сладкого и медленного, а затем снимаешь шапку с его головы. Он отпускает и тянется за ней, всё ещё стесняясь своей прически, но ты играешь с ней, удерживая и вертя её в руке. – Ты говорил, что твоя голова сильно вспотела в первый раз, - напоминаешь ему, улыбаясь. Он смеётся и снова целует тебя, а потом переворачивает на спину. Расстегивает твою пижаму, а ты его. Он скользит вниз по твоему телу, оставляя поцелуи по пути, и дразня тебя кончиком вибратора. Юнги спускается на пол и становится на колени у изножья твоей кровати, затем начинает дразнить твою киску вибратором, включая его и вращая всё более и более узкими кругами, пока не добирается до клитора. Ты там уже мокрая, успеваешь намочить кровать, прежде чем он додумывается увеличить скорость и интенсивность. Прикусываешь губу и тянешься к нему, а он берёт твою руку в свою. - Держи это здесь, - произносит Юнги, обхватывая твоими пальцами рукоятку вибратора. Он кладёт твоё запястье на живот и помещает вибратор так, чтобы он жужжал у твоего клитора. А затем он прижимается своим теплым, влажным языком к твоему входу. Ты дрожишь, когда он лижет и сосёт твои складки, его язык скользит по твоему клитору, заставляя его трепетать от ощущения этих вибраций. Он вводит в тебя пальцы и в размашистом темпе двигает рукой, заставляя тебя сжиматься вокруг него. Ты кончаешь и кончаешь, эти три восхитительно приятные вещи происходят с тобой одновременно, переполняют твои нервы до такой степени, что ты не можешь понять, что ещё происходит. Юнги доводит тебя до последнего в череде невообразимых оргазмов, медленно облизывая твои складки, при этом осторожно убирая твоё запястье с живота и откладывая вибратор в сторону. Ты стонешь, когда он целует твою киску, высасывая тебя почти досуха, если бы не продолжающиеся волны оргазмов, которые просто продолжают приходить каждый раз, когда ты рядом с Юнги. Затем он встает над тобой и наклоняется, чтобы поцеловать тебя. Каждый поцелуй с Юнги имеет своё значение, и тебе нравится находить смысл в каждом из них. Ты подозреваешь, что сегодня - это смесь удивления и интриги по поводу твоей шалости и энергии, которая, похоже, нравится Юнги. Но в каждом поцелуе также есть что-то общее. Его тёплая, глубокая и полная любовь к тебе. Он скользит в тебя одним длинным, мечтательным и плавным движением. Вы двигаетесь вместе. И теряетесь друг в друге. Но когда вы вместе, вы никогда по-настоящему не теряетесь. На самом деле нет. Ведь ты, наконец-то, там, где тебе самое место.