***
Авторучка Lamy 2000 оставляет свою фирменную красивую, завихряющуюся, угольно-черную линию. - И здесь. Ты следуешь за пальцем Седжина до последней строчки, требующей твоей подписи. После подписания ты смотришь на всех остальных участников в зале заседания. Седжин, Шихёк, их адвокаты. Твой адвокат, точнее сказать, адвокат Онни, который является знакомым друга. Намджун, Хоби и Юнги. Все улыбаются, эмоции в зале варьируются от облегчения по поводу того, что переговоры оказались такими легкими, до абсолютного экстаза от результата. И ты так гордишься проделанной работой, включая работу, что ты проделала с этой ручкой Lamy. Все хлопают и поздравляют тебя. Возвращаешь Юнги его ручку, и он берёт твою руку в свою, тепло улыбаясь тебе. Это потрясающее чувство – иметь возможность держатся за руки вот так просто перед Шихёком. В контракте есть пара условий, которые ты просила, но единственное реальное условие, о котором ты беспокоилась, касалось Юнги. Ты опасалась, что раскрытие информации о ваших отношениях с ним приведет к аннулированию твоего краткосрочного контракта с компанией или аннулированию предложения о постоянном контракте. К счастью, когда ты, Юнги и адвокат Онни собрались в офисе Шихёка, чтобы обсудить этот конкретный вопрос, Шихёк рассмеялся. – Конечно, у вас есть отношения. У меня же есть глаза. Это всё, для чего была запланирована эта встреча? Кроме того, есть очень много возможностей. Шихёк более чем готов поддержать любое твоё творческое начинание. И он даже выделяет некоторые ресурсы для твоих еженедельных выступлений в джаз-лаундже, расширяя разрешения на исполнение твоих собственных произведений, а также каверов. Ему нравится то, что ты осталась верна этой подработке. Он говорит, что этот вспомогательный офис компании был создан для поддержки местных талантов, и считает, что они наиболее верны этой миссии, когда делятся своими талантами напрямую с обществом. - Что насчет повышения зарплаты? – спрашивает Онни тебя по телефону. - Извини, я думала, что позвонила Онни, а не Омме, - отвечаешь ты, шутя. - Я знаю, что для тебя эти вещи являются душераздирающими в обсуждении, но я спрашиваю не для того, чтобы узнать какое-то определенное число, - уточняет Онни, - просто, хочу знать, что ты довольна этим раскладом. - Я ведь подписала контракт, так что да, - замечаешь ты и улыбаешься про себя. – И сумма больше, чем та, о которой мы говорили во время последнего душераздирающего обсуждения. После официального подписания контракта ты вернулась в то, что сейчас составляет одну четвертую часть вашей студии, чтобы приступить к работе. Ты провела утро, записывая вокал для совершенно новой песни, которую Юнги показывал вам с Намджуном и Хоби в лифте. Ты всё ещё сидишь в звукозаписывающей кабине, пока Юнги, Намджун и Хосок готовятся к вашей дневной сессии с Суран. Ваш разговор с Онни остается в наушниках, в это время ребята используют твой голос, чтобы помочь установить уровень звука, а ты записываешь в своём блокноте дополнительные заметки для предстоящей рабочей сессии. Онни смеётся. – Ну и каково это быть винтиком в машине корпоративной жадности? - Пусть эта жадность поцелует меня в задницу, - отвечаешь ты, усмехаясь самой себе. На периферии ты видишь, как Юнги крутит пару кнопок для настроек, при этом он шевелит губами. Намджун ухмыляется и включает громкую связь. – Юнги говорит, что если ты говоришь о своей заднице, то ему нужно, чтобы разговор шел по громкой связи. – При этих словах Хоуп надрывно кашляет, закрывая ладонью рот. Ты слышишь звонок в дверь, и Юнги встает, чтобы открыть. Суран застенчиво присоединяется к вам, радостно приветствуя всех и прижимая к груди свой ноутбук с чехлом, где есть наклейка с Домо. Она светлеет, когда видит тебя, и ты с гордостью улыбаешься ей в ответ. Она и другие стажеры готовятся к своему первому крупному этапу, где они начнут практиковаться в выступлениях перед публикой. Вы планируете использовать одну из записанных демо-версий в качестве её дебютной песни. Эта песня, которая принесла тебе контракт, и вы все надеетесь, что она будет той песней, которая положит начало её карьере. - Как дела? Как ты себя чувствуешь? – спрашиваешь её. - Нервозно, - признается она. – Но я в восторге от того, что ты здесь, Онни. – Её челюсть отвисает после последнего слова. – Ой! Я, эм, я, я надеюсь, что могу называть тебя так. Извини меня, если… - Нет, это… я тронута, - говоришь ты, счастливо улыбаясь и твоё сердце трепещет, – быть Онни и иметь Онни действительно приятно. Суран улыбается в ответ. - Я слышала это, - твоя Онни даёт о себе знать. На мгновение ты забыла о том, что вы разговаривали, но ты рада, что она это услышала и ты знаешь, что её сердце тоже трепещет. – Ладно, отпускаю тебя. Пока. Люблю тебя! Ты указываешь на свои наушники, чтобы дать знать о том, что разговариваешь с кем-то и говоришь. – Пока, я тоже тебя люблю. – Кладешь трубку, вытаскиваешь наушники и оглядываешься на диспетчерскую. – Мы готовы начать? - Всё готово, Леди Босс, - отвечает Хоуп, поворачивая свой стул к тебе. Смотришь на них всех, а затем до тебя доходит, что ты до сих пор сидишь в звукозаписывающей кабине. – Извините! – восклицаешь в смущении. – Старые привычки тяжело сменить. Дайте мне… - Ты быстро собираешь свои вещи и меняешься местами с Суран. Она выглядит немного более нервной из-за вашей неловкой путаницы, но когда она входит в кабинку, ты кладешь руку ей на плечо и тепло улыбаешься ей. – Я так рада, что мы будем работать вместе. Ты будешь великолепна. – Это всё, что ей нужно, чтобы сиять ещё ярче во время сессии. Находиться в диспетчерской – интересный опыт. Ты понимаешь, что на самом деле, проводила не так много времени в аппаратной с ребятами, так как всегда была в кабинке. Сейчас, когда Суран сосредотачивается на пении, ты можешь услышать болтовню, которая продолжается между ними, разговоры за их двигающимися губами. Взволнованные и гордые вспышки эмоции Хоуби. Вдумчивые, задаваемые шепотом вопросы Намджуна. И глубокие, решительные ответы Юнги - вдохновителя всего этого. Теперь и ты вступаешь в игру своим собственным вкладом. Предложениями по риффам и импровизациям. Заметками о том, как сделать естественно искрящийся голос Суран более насыщенным. Как развить звук, который Юнги услышал в своей голове. Звук, вдохновительницей которого была ты. К концу вечера ты чувствуешь себя достаточно бодрой. Ты думала, что почувствуешь себя совершенно истощенной, но смесь утреннего адреналина и удовольствия, которое ты испытала, находясь в диспетчерской, двигают тебя вперёд. И теперь ты понимаешь, почему Юнги обычно возвращается в студию после позднего ужина. Вы заканчиваете сессию с большим количеством идей, чем в начале, и отчаянно пытаетесь вывести их из себя в мир, где можете что-нибудь с ними сделать. Может быть, это чувство связано с тем, что ты можешь сидеть рядом с Юнги во время работы, принимая его идеи, порой даже флиртуя, или тыкая друг в друга, когда тянетесь друг через друга, чтобы указать на часть доски или поправить уровень. А когда вы ждёте быстрых поправок, за которые отвечают Намджун и Хоуп, вы с Юнги можете держаться за руки, прислоняться друг к другу, или же просто смотреть в глаза, застыв на время. Ты смотришь на Суран, и она кажется немного усталой. – Думаю, на этом можем остановиться, - говоришь, привлекая внимание других, - верно, ребят? Намджун улыбается, а Хоуп кивает. – Да. – Намджун добавляет. – Давайте займёмся этим завтра. Суран благодарно улыбается, но добавляет. – Вы уверены, что я ничего больше не смогу сделать, прежде чем мы закончим? Хоуби качает головой. – Просто постарайся хорошенько выспаться. Она улыбается и начинает собирать свои вещи, когда вы начинаете сворачивать работу. Ты готова в мгновение ока, так что крадешь момент для себя, уютно устраиваясь на диване. - Поужинаем? – Юнги обращается к вашей группе, пока надевает куртку. Суран моргает как совенок, и вы смеетесь над тем, какая она очаровательная. – Мы обычно вместе ужинаем после работы, - объясняет Намджун. Суран нервно ёрзает. – Оу, я, э, у меня сейчас больше практики, домашних заданий и прочего… - Она вздыхает. – Кроме того, у меня, как бы, кхм, на самом деле не так много денег… Ребята обмениваются ностальгическими взглядами, знающими о том, что значит быть стажером. - Это открытое приглашение, - отвечает Хоуп. – В любое время, когда ты свободна, ты можешь присоединиться к нам. Мы угощаем. Слова Хоупа, похоже, успокоили Суран. – Воу… правда? Вы все киваете и улыбаетесь, глядя на неё. – Конечно, - отвечает Юнги. Она выпрямляется и застенчиво заправляет волосы за ухо. – Круто. Может в пятницу вечером? В это время у меня обычно меньше дел. - Если ты продолжишь выступать, как делала это сегодня, то всё будет быстрее и дел будет совсем мало. – Говоришь ты, ободряюще улыбаясь ей. – Спасибо за сегодня, ты проделала потрясающую работу. Ты наблюдаешь, как она принимает комплимент, позволяя ему успокоить последние остатки беспокойства, и глядя, как она уходит, ты также испытываешь чувство ностальгии. Ведь ты тоже знаешь, каково это присоединяться к новой для себя команде, тем более сама прошла через это недавно. И знаешь это чувство, когда ты не понимаешь, как оценить свой собственный талант, и вообще, что с ним делать. Когда не знаешь, правильно ли ты делаешь или нет. Как же здорово, когда находишь людей, которым ты доверяешь. И если честно, то тебе немного грустно от того, что твой вокал слой за слоем заменился на её вокал. Но ты напоминаешь себе, что есть другие вещи, более важные вещи, и всё, что действительно важно – это оставаться верной своему искусству, какую бы форму оно не принимало. Пока Хоуби и Намджун начинают перечислять возможные места для ужина, Юнги присоединяется к тебе на диване. И, как всегда, он знает, о чём ты думаешь. Чтобы успокоить твоё смятение и беспокойство, он прижимает тебя ближе к себе, обнимая и оберегая, а его глубокий голос течет медленно и сладко, как патока. – Я скучал по твоему присутствию в звукозаписывающей кабине, но поместить тебя с нами в диспетчерскую, возможно, было лучшей идеей, которую я… - Юнги напрягается, думая о значении своих слов. Как Чимин сказал, иногда он слишком крепко держится за что-то одно. Через мгновение он пробует снова. – Сегодня было очень, очень хорошо. Быть с тобой. Здесь, в диспетчерской. Работать с тобой. Чувствовать тебя рядом и прикасаться к тебе, а не просто смотреть на тебя. – Он неумолимо краснеет. – Хотя мне также очень нравится смотреть на тебя. Ты улыбаешься в ответ. – Мне тоже нравится чувствовать, трогать и смотреть на тебя. – Наклоняешься и целуешь его в щеку. Быстрый чмок. Как раз перед тем, как Намджун и Хоуп повернутся, чтобы сообщить вам, где вы собираетесь поужинать. Момент только для вас двоих, чтобы чувствовать, прикасаться и видеть друг друга. Когда вы добираетесь до ресторана хого , который выбрали Хоуп и Намджун, вы с Юнги проходите в одну сторону кабины, а Намджун с Хоби в другую. Вместе делаете несколько заказов, берете что-то из прилавка, и, в конце концов, садитесь за еду. - Хочешь яйцо? – Юнги спрашивает тебя. - Конечно, - отвечаешь ты. - Вкрутую? Всмятку? Ты улыбаешься и смотришь через стол на Намджуна с Хоупом, когда они комментируют – Посмотрите на него, выпендривается. Поворачиваешься к Юнги и с нежностью смотришь на него. – Он недавно только приготовил для меня в первый раз. Судя по всему, это повторится. Намджун проглатывает полный рот еды и мягко улыбается тебе. Затем вытирает рот салфеткой, прежде чем сказать. – Чёрт, похоже, он по уши влюблён. – Переводит взгляд на Юнги. – Я не думаю, что ты когда-либо готовил для Яджи, не так ли? Юнги улыбается и отрицательно качает головой. Он оглядывается на тебя. – И я снова пытаюсь готовить для тебя, прямо сейчас. Какое яйцо ты хочешь? - Пашот, - хмыкаешь ты. Ты думаешь, что он милый, когда бросаешь ему вызов. Он думает, что ты милая, потому что думаешь, что для него всё является вызовом. Юнги берет половник и балансирует им прямо над мясом и овощами, уже плавающими в кипящем бульоне. Свободной рукой берет яйцо и разбивает его об стол. Затем он осторожно поднимает руку над половником, держа яйцо крепкими костяшками пальцев, и позволяет яичному белку медленно скользнуть в него до того, как останется только желток. Отделяет скорлупу, деликатно растопыривая пальцы и вытягивая ладонь, таким образом, желток демонстративно падает туда же. Он кладет скорлупу в использованную чашку, и осторожно опускает половник в бульон, торжествующе хмыкая, когда яйцо начинает готовиться. Всё, что он сделал – это просто разбил яйцо, и возможно, это одна из самых простых, но сексуальных вещей, которые ты когда-либо наблюдала за кем-то. - Вот, чёрт, - вздыхает Хоуп. - Да-а, - произносишь ты себе под нос, проводя рукой по внутренней стороне бедра Юнги и заглядывая в его удивленные, но полные желания глаза. - Эээ, нет, не это, - серьезно говорит Хоуп, нахмурив брови. – Вот. – И показывает свой телефон, на экране которого фотография Чимина, преследуемого фотографами, когда он входит в здание. Он выглядит расстроенным, с открытым ртом, словно запечатлели момент, когда он кричит. Свет камеры ослепил бы его, если бы на нём не было солнцезащитных очков Chanel. Юнги обеспокоенно вскидывает брови. – О чём статья? - Судя по всему, в прессу просочилась какая-то информация о финансовых проблемах его семьи, - произносит Хосок, переворачивая телефон, чтобы Намджуну было удобно наклониться и почитать. Намджун оживляется и поворачивается к Юнги. – Звучит, как серьезные проблемы. Юнги кивает. – Я ещё не говорил вам, но он приходил ко мне и объяснил кое-какие вещи. - Он в порядке? – спрашивает Намджун, когда Хоуп опускает свой телефон. И Юнги рассказывает вам о той ночи, когда Чимин приходил к нему. О ситуации с его родителями. О причине, из-за которой он украл те песни. О недопонимании по поводу Яджи. О нежелании вводить троицу в курс происходящего с ним дерьма. И про то, что когда он пришёл к Юнги, он был одет в свои старые спортивные штаны и кроссовки. Намджун, Хоуби и Юнги кажутся печально смирившимися. Словно они не в первый раз сталкиваются с такими вещами. Словно это было что-то слишком знакомое. – Он в безопасности? – спрашивает Намджун. – А его родители? - Чем мы можем ему помочь? – спрашивает Хоуп. Ты внутри таешь от понимания того, как быстро они отпускают свои обиды. - Не знаю, - нервно отвечает Юнги, - Я имею в виду, когда мы разговаривали, он сказал, что всё в порядке. - Может быть в отношении финансов, если это то, о чём вы разговаривали, - замечает Намджун, снова глядя на фотографию Чимина. – Но как насчет другого? Юнги снимает шапку и проводит рукой по волосам, прежде чем надеть её снова. Он выглядит таким напряженным. Они все выглядят напряженными. И ты вспоминаешь совет Чонгука, когда вы сидели в закусочной. – Вы не узнаете, пока не спросите его самого, - говоришь, всё ещё держа свою руку на ноге Юнги, но вместо того, чтобы поглаживать внутреннюю сторону бедра, кладешь ладонь на его колено. Он кивает и смотрит на ребят. – Она права. Хоуп сглатывает. – Я чувствую себя ужасно. Мы игнорировали его так долго. Блядь! Ещё я ему такого наговорил. - Я тоже говорил всякую хрень, - говорит ему Намджун. – И то, что он попал в беду, не означает, что он поступил правильно. Но, - добавляет он, с беспокойством поднимая брови, - это ведь Чимини. Хоуп кивает. - Итак, что мы будем делать? – спрашивает Намджун, глядя на вас. - Вероятно, нам не стоит обращаться к лейблу, - осторожно говорит Хоуп. - У кого-нибудь есть его новый номер или адрес? – спрашивает Юнги. – Или хотя бы Тэхёна? Кого-нибудь? Хоуп с Намджуном выглядят подавленными. Прекращение каких-либо отношений принесло больше урона, чем они думали. Как так вышло, что ни у кого не было контактной информации Чимина? - Стойка регистрации, - неожиданно предлагаешь ты. Они все смотрят на тебя, озадаченные. – Он ведь был у нас несколько раз, так? Ну, они просят твой контактный номер на стойке регистрации, когда ты регистрируешься. Юнги улыбается, торопясь вытащить свой телефон из кармана. – Она права. Ты поворачиваешься к нему и хмыкаешь. – Знаешь, а мне очень нравится слышать, когда ты это говоришь. - Думаете, они дадут нам его по телефону? – с беспокойством спрашивает Хоуп, его колено начинает подпрыгивать как раз перед тем, как Юнги звонит на стойку регистрации, представляется и объясняет, что ему нужна некоторая информация. Юнги слушает, затем хмурится и кладет руку на микрофон динамика. – Нет, - озвучивает вам приглушенным голосом. – Мы должны быть там, чтобы запросить нужную информацию. Что-то типа подтверждения наших личностей. – Он стискивает челюсть, прежде чем продолжить. – И угадайте, кто сегодня дежурит? Он возвращается к звонку и просит машину, чтобы забрать вас и отвезти обратно в студию. Охрана встречает вас на стойке регистрации с ухмылкой. – Нужны все ваши бейджики, - отвечают вам. – Бейджи всех. Вы все вытаскиваете свои бейджи из под курток. Один из охранников даже находит время, чтобы проверить каждую деталь, со всех сторон. - Серьезно? – Хоби бормочет недовольно под нос. Охранник закатывает глаза и протягивает журнал регистрации, перевернутый на странице, где расписывался Чимин. Хоуп быстро вводит номер в свой телефон, выбегая обратно на улицу с Намджуном. Юнги смотрит на охранника. – Спасибо, - бормочет тихо, но с благодарностью. Охрана принимает это молчаливо и с некоторым сочувствием и беспокойством наблюдает, как вы все выходите на улицу. Машина, что привезла вас, всё ещё припаркована снаружи. Хоуп ходит кругами, пока пишет сообщения, отправляя на номер Чимина. Намджун, скрестив руки и поджав губы, с напряжением наблюдает за ним. - Он говорит, что остановился у Тэхена на какое-то время, чтобы переждать папарацци, - произносит Хоуп через некоторое время. - Он так сразу и ответил? – спрашивает Юнги с удивлением. – Откуда он знает, что это действительно ты? - Хороший вопрос, - отвечает Хосок, печатая Чимину. А затем он смотрит на вас большими грустными глазами. – Он утверждает, что знал, что это будем мы, потому что все остальные в его жизни озабочены только тем, правдива ли эта история. Больше никто не связывался с ним, чтобы проверить в порядке ли он. - Мы сможем увидеться с ним? – спрашивает Намджун. Хоби начинает печатать вопрос Чимину. – Он скинул свой адрес, - произносит он через минуту, и вы все забираетесь в машину. Он озвучивает адрес водителю, когда машина выезжает на главную улицу. Но ты перебиваешь и спрашиваешь, может ли водитель подбросить сначала тебя до дома. - Ты не хочешь поехать с нами? – обеспокоенно спрашивает Юнги. - Дело не в этом, - успокаиваешь ты его. – Я просто думаю, что у вас должно быть немного уединения для разговора. Прошло много времени с тех пор, когда вы четверо общались. Всем вам нужно некоторое время. - Она права, - ухмыляется Намджун, подражая тону Юнги и Хоуп хихикает над ним. Подъезжая к своей квартире, ты нежно целуешь Юнги и говоришь. – Позвони мне позже, я не буду ложиться спать. - Он кивает и, наблюдая, как ребята уезжают, ты желаешь им удачи. Юнги чувствует, как тепло растет в его груди, когда он украдкой наблюдает за тобой через заднее стекло машины. Комфорт, который ты предоставляешь ему, завораживает. Иногда он задается вопросом, может ли он всё ещё что-то делать, не думая о тебе. И затем понимает, что даже если сможет, он всё равно не уверен, что хочет этого. Он всё ещё отчасти жалеет, что ты не поехала с ними, когда они достигают фасада высотного здания. Они заходят внутрь, быстро добираются до нужной квартиры и стучат в дверь. Тэхен приветствует их с серьезным выражением лица и тихим, почти застенчивым «Привет». Он делает шаг назад и впускает их внутрь. Чимин сидит на диване, обхватив руками ноги, скрещенные в районе груди. Кажется, что он плакал. Хоуп, Намджун и Юнги молча собираются вокруг него, Хоуп устраивается на диване рядом с ним, и Юнги с Намджуном присаживаются на пол перед ним. Они сидят так все некоторое время, Тэхен стоит в коридоре, прислонившись к стене, и наблюдает за ними. И тут Чимин всхлипывает. – Спасибо, что пришли. Намджун морщит лоб в размышлениях. – Ты хочешь поговорить об этом? На что Чимин пожимает плечами. – Я полагаю, вы всё знаете. - Ну, мы знаем, что там было выложено, и что Юнги рассказал нам,- отвечает Намджун. – Но мы хотели бы знать, как у тебя дела. Чимин немного светлеет. Все, к кому он обратился за утешением, говорили, что знают обо всём из таблоидов и делились своими предположениями о том, что происходит. И никто не спросил о том, как он себя чувствует. - Мне немного страшно, - признается Чимин. – Папарацци окружили мой дом, поэтому я сбежал к Тэхену. И так продолжается уже неделю. – Он всхлипывает. – Они даже копаются в моём мусоре. Они добрались до людей, с которыми я имел какие-либо романтические встречи. Они даже беспокоят моих родителей. Люди просто хотят получить в свои руки всё, что могут найти обо мне. Хотят выжать больше денег из близких мне людей. – Его голос становится тоньше и дрожит. – Люди думают, что я связан с бандами и прочим. Они думают, что я преступник. Хоуп прикусывает язык и вместо того, что хотел бы сказать, произносит. – Кого вообще волнует, что думают эти люди? Чимин поднимает в удивлении брови. – А как же моя команда? Мои фанаты? - Мы думаем только о тебе, - мягко говорит Юнги. Чимин качает головой. – Так не должно было быть. Мы отстаем от производства. Я отменил все предстоящие выступления. Я даже… - Ты кушаешь? – перебивает Юнги. – Спишь хоть? - Да. - Едва ли, - тихо произносит Тэхен. Он смотрит на ребят. – Вы сами кушали? Хотите что-нибудь выпить? - Мы поели, ничего не надо, - отвечает Хоуп. – Спасибо. Тэхен кивает. – Тогда я оставлю вас наедине. Угощайтесь всем, чем хотите и дайте мне знать, если что-то понадобится. – Он уходит по коридору и тихо закрывает за собой дверь. Ребята поворачиваются друг к другу. - Он кажется хорошим другом, - размышляет Хоуп. - Да, он такой, - говорит Чимин. – Он напоминает мне вас, ребята. – А затем морщит лицо и из него вырываются рыдания. Юнги, Намджун и Хоуп сокращают свой круг вокруг него. - Теперь мы все здесь, - успокаивающе говорит Юнги. – В чём дело? Уже наступает ночь, когда Чимин делится с ними всем. Как он чувствует себя небезопасно, куда бы ни пошел. Раньше люди иногда следовали за ним, во время рабочих выездов или пробежек. Но сейчас, когда он взорвался и особенно теперь, когда эта фальшивая интрига пестрит везде, за ним начинают следовать и демоны. Бывшая, с которой был тяжелый разрыв, сказала, что не удивилась бы, если он был бы замешан в темных делах на самом деле. Обиженный сотрудник звукозаписывающей компании скармливает прессе ложь о том, что Чимину не хватает таланта, включая туда выдуманную историю о стажерах, дублирующих его голос. И есть непреодолимый страх того, что как только папарацци выяснят, где живут его родители, а они, к сожалению, неизбежно это сделают, люди вернутся, чтобы забрать больше их денег. Или хуже. - Это дерьмо начинает просачиваться и в твою жизнь, - признаётся Чимин, осторожно глядя на Юнги. – Яджи распространяет слухи в интернете. Она говорит, что встречалась с тобой и делится фотографиями. Говорит случайные вещи обо всех ночах, когда мы оставались в студии. И выдвигает разные предположения о тебе. Обо всех нас. – Он фыркает. – Думаю, она хочет получить внимание, чтобы засветиться на экранах телевизора. Юнги лишь качает головой. – Мне жаль, что ещё наваливается и она, сгущая краски. Чимин слегка улыбается, тронутый заботой Юнги о нём и только его ситуацией. - Что могло бы помочь? – спрашивает Намджун. – Что мы можем сделать? - Не знаю, что может сейчас спасти мою репутацию, - с грустью проговаривает Чимин. – Я думаю - это конец для меня. Как только они все выговариваются, а веки Чимина заметно тяжелеют, Намджун, Хоуп и Юнги прощаются и обещают, что они будут звонить, писать и заглядывать к нему. Чимин провожает их до двери, где каждый обнимает его, заверяя, что они помогут найти выход из сложившейся ситуации. У Юнги уже есть идея, как это сделать, когда он добирается до своего дома и звонит тебе. - Привет, - с теплом приветствуешь его ты. Даже когда ты произносишь одно слово, да ещё и по телефону, твой голос похож на мгновенный выброс адреналина в организм Юнги. Твёрдый матрас так приятно ощущается под его ноющей от усталости спиной, но он хотел бы, чтобы ты была рядом. Облизывает губы и смотрит в потолок, стягивая бини с головы. Затем кладет её себе на грудь и проводит пальцами по ткани. – Привет. Я ведь не разбудил тебя? - Нет. Я хотела дождаться тебя. - Прости, что задержал тебя. - Я сама хотела дождаться тебя, - повторяешь снова, тихо смеясь. – Как всё прошло? Юнги делится с тобой частью информации. Предупреждает тебя о Яджи, хотя знает, что ты всё равно не обратила бы особого внимания на то, что скажет она. А потом говорит. – У меня есть вопрос. - Да? - Что ты думаешь о том, чтобы превратить дебютную песню Суран в дуэт?***
Ты думаешь, что мистер Кан плохо воспримет известие о твоём контракте, поэтому ты откладываешь это до тех пор, пока не приблизится дата начала твоей работы на полную ставку. Ты ждешь момента, когда вы вдвоём будете зависать в магазине, вытирая пыль, убираясь и наводя порядок одним серым снежным утром. Но с таким же успехом это мог быть и летний день, ведь вопреки твоим опасениям, глаза мистера Кана загораются гордостью. Он улыбается тебе и делает паузу на мгновение, позволяя руке, держащей метелку из перьев, слегка опуститься вниз. – Я никогда раньше не был так взволнован, получив чью-то отставку. – Затем он притягивает тебя в свои объятия. – Я так рад за тебя! И ты таешь в его теплых объятиях. – Спасибо мистер Кан. – Не можешь сдерживать свои слёзы, что текут по щекам. – Но я очень буду скучать по работе с вами. Я бы не получила эту возможность, если бы не вы. Вы полностью изменили мою жизнь. Он тяжело вздыхает. – Ну, разве это не чудо? – С этими словами мистер Кан отстраняется и большими пальцами вытирает тебе слёзы. На его ресницах тоже собираются слёзы, и вы оба делаете всё возможное, чтобы сдерживаться, ведь у вас впереди целый рабочий день, и красные глаза будут не к месту. - Это правда, - говоришь ты, - вы осуществили мои мечты. Эта работа привела к Юнги и выступлениям в лаундж баре. И всё это произошло потому, что вы дали мне шанс. - Это произошло потому, что ты сама себе дала шанс, - отвечает он. – Ты переехала в этот город. В эту квартиру. - Но вы дали мне дом, - мягко произносишь ты. – Семью. Ты не знаешь что, когда говоришь эти слова, дыра в сердце мистера Кана, пустовавшая почти тридцать лет, начинает потихоньку заживать. - Мы - маленькая семья, не так ли? – спрашивает мистер Кан тебя. На что ты киваешь и счастливо улыбаешься. - Ну, тогда мы должны сделать то, что семьи делают, чтобы отпраздновать – организовать семейный ужин, - замечает мистер Кан. – Приводи Юнги. И, конечно, нам нужно пригласить… Он прерывается, когда до вас доходит слабый писк открывающейся двери с подсобки, и вы со счастливыми лицами ждёте, когда к вам присоединится Чонгук. Он стряхивает снег со своей одежды, прежде чем зайти внутрь, и нервно смотрит на вас, когда вы оба встречаете его со слезами на глазах. - Ч-что происходит? – спрашивает он дрожащим и близким к слезам голосом. - Я только что рассказала мистеру Кану о контракте, - смеёшься ты в ответ. Чонгук улыбается и всхлипывает. Затем быстро трёт глаза тыльной стороной ладони. И когда даже это не помогает подавить переполняющие его эмоции, он стягивает перчатки и закрывает глаза ладонями, вытирая слёзы. – Оу. - И мы планируем небольшой семейный ужин, чтобы отметить это, - радостно сообщает мистер Кан, глядя на тебя. Чонгук хмыкает. – Оуу. - Итак, скажешь мне потом в какие выходные ты будешь свободен, - продолжает мистер Кан, снова поворачиваясь к Чонгуку. Чонгук с теплом улыбается, а у самого глаза снова на мокром месте. - …Оууу. Он счастливо и застенчиво смеётся, позволяя слезам течь вниз свободно. Ты тут же подходишь и вытираешь его слёзы, а он обнимает тебя за талию. Делает глубокий, прерывистый вдох и когда эмоции отпускают, он, посмеиваясь, говорит. – В любые выходные! Что мне принести? – Он смотрит на тебя. – Ты собираешься приготовить гуакамоле? Можно я попробую его приготовить? Я практиковался! День был потрачен на реорганизацию инвентаря в магазине, так как вы с мистером Каном заметили, что поведение покупателей начало меняться. Учитывая твоё расписание, это, вероятно, будет последний раз, когда ты выполняешь работу вместе с ним. Чонгук присоединяется к вам позже, когда освобождается, как обычно. Он берёт на себя больше тяжелой работы, но ты навсегда запомнишь ощущения, когда поднимала все эти коробки, отмечая, что, в результате, твои руки становятся более подтянутыми. Наслаждаешься ароматом свежих чернил. Запоминаешь моменты, когда свет меняется на витрине в зависимости от утра или вечера. И всё же, день проходит так быстро. Вот уже мистер Кан и Чонгук прощаются. И, прежде чем ты это поймешь, Юнги уже здесь, чтобы забрать тебя. Он ухмыляется про себя, глядя на твою свободную блузку, пока ты стоишь на стремянке и протягиваешь руку, чтобы поправить несколько коробок с машинками для высечки так, чтобы их этикетки смотрели наружу. - Извини, - произносишь ты, не обращая внимания. – Я скоро буду готова идти. Мне просто нужно убрать ещё несколько коробок. - Не торопись, - бормочет Юнги, слегка прикусывая губу. Именно в этот момент медный колокольчик объявляет о ваших последних клиентах за день. Парень из Антикварного и Леди из Свечного прижимаются друг к другу, стряхивая снег со своих ботинок на входной коврик, прежде чем оглядеться. Вы с Юнги переглядываетесь, широко распахнув глаза от удивления. Ты быстро спускаешься по лестнице и представляешь себя им. - А мистер Кан здесь? – улыбаясь, спрашивает Парень из Антикварного магазина. - Он ушёл, но я могу помочь вам, - говоришь ты, ведя их к стойке. Парень из Антикварного смотрит на Леди из Свечного. – Ну, я управляю антикварным магазином через дорогу, и, к сожалению, мне приходится его закрыть, – говорит он. – Я здесь только для того, чтобы отменить свои поставки. Ты улыбаешься грустно, но вежливо. – Какая досада. Нам нравился ваш магазин. Мне очень жаль. - Мне тоже, - отвечает Парень из Антикварного. – Но я не слишком опечален этим. – Он переводит взгляд на Леди из Свечного. – Я собираюсь помогать Лаверн в магазине свечей. Леди из Свечного улыбается, глядя на него. – Ты не просто помогаешь. – Она поворачивается к тебе. – Мы планируем объединить практически всё. Весь его инвентарь от малого до среднего размера по-прежнему будет доступен. - Да, и теперь, если вы хотите купить что-то покрупнее, я буду продавать всё это на этой неделе. – Добавляет Парень из Антикварного. – Там много отличных предметов мебели и декораций. Заглядывайте, если вам интересно. Ты улыбаешься. – Звучит здорово. Парень из Антикварного улыбается в ответ. – Ну, в любом случае. – И затем он смотрит на тебя. Ты киваешь. – Я на минутку. Только схожу и возьму вашу клиентскую папку. После того как ты ненадолго заглядываешь в кабинет мистера Кана позади магазина, ты возвращаешься обратно и видишь как Леди из Антикварного улыбается Юнги. Уголки его губ слегка приподняты, и когда он видит тебя, то вскидывает брови. Леди из Свечного хихикает, поворачиваясь к тебе у стойки. Когда ты открываешь папку, то обнаруживаешь, что он уже заплатил за пару небольших поставок канцелярских товаров, которые будут отправлены на следующей неделе. - На самом деле, вы исчерпали свой счёт, - говоришь ты. – Одну секунду, и мы всё уладим. – Открываешь кассу и начинаешь считать ту сумму, которую нужно вернуть ему. И пока ты считаешь, Леди из Свечного наклоняется через прилавок. - Так, э-э-э… простите меня за то, что я так прямолинейна, - начинает она. - Дорогая, не надо, - игриво предупреждает её Парень из Антикварного. - Я просто должна спросить, - она тихо отвечает ему. – Она не будет возражать. – Поворачивается к тебе. – Не будете ведь? - Зависит от того, что вы собираетесь спросить, - смеёшься ты. Леди из Свечного оглядывается на Юнги, который в это время сидит на одной из ступенек стремянки и скролит свой телефон. - Кто это? – шепчет она тебе. - О, гм, это внук друга мистера Кана, - объясняешь ты, игриво подражая её шёпоту. - Понятно, - отвечает Леди из Свечного, хотя ты понимаешь, что это не та информация, которую она имела в виду. Она тихо хмыкает и спрашивает. – Так что между вами? Вы двое… ну знаете там… - Многозначительно приподнимает брови. – Вместе? Ты сдерживаешь смех от того, какая она странная. И потом улыбаешься. Улыбка становится шире, чем ты планировала. – Да, – понимаешь ты, украдкой взглянув на него. – Это так. - Я так и знала! – восклицает Леди из Свечного, хлопая руками по прилавку и прищуриваясь, смотрит на Парня из Антикварного. Она толкает его локтем в ребро. – Я знала, что Мальчик в Бини ухаживает за Канцелярской Девочкой! Юнги смотрит на вас всех в шоке, разинув рот, пока его щеки яростно краснеют, как два больших пузыря жевательной резинки со вкусом вишни. Парень из Антикварного посмеивается над твоей застывшей улыбкой вкупе с вытаращенными глазами. Ты молча вскидываешь брови. Ты не совсем уверена в том, что сказать, так что просто протягиваешь ему его деньги. - Дайте это ей, - инструктирует Парень из Антикварного, кивая в сторону Леди из Свечного. – Мы поспорили. – Он смотрит на тебя. – Мне казалось, что вы его терпеть не могли, но мне сказали, что я слеп к такого рода вещам. Он и Леди из Свечного понимающе улыбаются. А тебя в это время так и подмывает сказать им, что твоя улыбка понимающая тоже. Она сворачивает деньги, которые ты ей вручаешь, в рулон и засовывает себе в ботинок. Ты делаешь мысленную заметку, чтобы рассказать об этом Чонгуку. Это именно тот ход, который сделал бы убийца, чтобы спрятать немного денег, прежде чем скрыться с места преступления. - Я заскочу как-нибудь на этой неделе, чтобы поблагодарить мистера Кана за всё, что он сделал для меня, - говорит Парень из Антикварного. – И извините, если мы слишком задержали вас. - Вовсе нет, - отвечаешь ты, всё ещё ошеломленная. – Эм, и-и спасибо вам обоим за ваш бизнес. Медный колокольчик звенит дружелюбным звоном, когда они уходят. Ты смотришь на Юнги, и он расплывается в улыбке, которая становится всё шире т шире. Он прикрывает рот тыльной стороной ладони, в которой всё ещё держит телефон, но больше не может сдерживаться и кричит. – Канцелярская Девочка! - Мальчик в Бини?! – визжишь ты в ответ. Он бросается к тебе, но ты проворно выскакиваешь из-за прилавка, чтобы убежать от него. Он некоторое время преследует тебя, прежде чем поймать и обхватить руками, пока ты хихикаешь, трясясь всем телом. - Ухаживает! – в истерике хихикаешь ты. - Что? – улыбается Юнги. – Люди всё ещё говорят «ухаживать»! - Кто?? – смеёшься ты. Юнги щекочет тебя, заставляя визжать. – Мне нравится ухаживать за тобой, Канцелярская Девочка, - говорит он низким дразнящим голосом. Ты вздыхаешь и таешь в его объятиях. – Мне тоже нравится, что ты ухаживаешь за мной, Мальчик в Бини. Он целует тебя, и ты удивляешь его, усиливая поцелуй и притягивая его ближе к себе, проводя руками вверх и вниз по его спине с таким напором, который предполагает непристойные намерения. Он мычит, когда ты отстраняешься, чтобы глотнуть воздуха, и стонешь, пока твои руки тянутся к его ширинке, он почти скулит. Юнги обхватывает твои запястья, но не отводит их. Ты снова целуешь его и пятишься назад вслепую, уводя его подальше от витрины. Вы смеётесь друг с другом, когда твоя спина врезается в стойку, а Юнги воркует, чтобы успокоить твоё хныканье вперемешку с хихиканьем, его пальцы потирают места, где ты ударилась. Он поворачивает тебя, слегка сгибая над стойкой, опускаясь на корточки, чтобы он мог вытащить твою блузку из пояса брюк и поцеловать то место, которое болит. Ты стонешь, когда он целует, затем поворачиваешься обратно, когда он встаёт, его руки прижимают тебя к стойке. Кладёшь руки ему на плечи и покрываешь поцелуями его шею. Проводишь руками по его рукам, и когда вы снова прижимаетесь друг к другу, целуешь его, ваши языки сладко сплетаются, а губы начинают саднить. Берешь его руки, обвивая ими свою талию. Ты ухмыляешься и смотришь на него, проводя пальцами по его телу, залезая под толстовку и щекоча его кожу. Снова целуешь его, уверенная в том, что сможешь преодолеть любые другие препятствия, когда снова ведешь его назад, не оглядываясь. - Но мы же говорили, что не будем осквернять кабинет мистера Кана, - шепчет Юнги. - Тогда не кабинет, - отвечаешь ты. Берёшь его за руку и оглядываешься, прежде чем повести в подсобку, который приводила в порядок днём. - Здесь? – Юнги выдыхает, нервничая и будучи взволнованным в то же время. Ты думаешь о том, как Чонгук формулировал некоторые вещи в тот день, когда вы были в караоке. – Давай, - произносишь, притягивая его ближе к себе и пятясь назад. – Кто не скрывался с коллегой в шкафу для быстрого траха? - Н-но я здесь не работаю? – недоумённо отвечает Юнги. Ты прижимаешься спиной к одной из пустых полок. Сила, с которой ты притягиваешь Юнги к себе, и сила, с которой его тело встречается с твоим, а также ответное колебание позади – всё это говорит тебе, что в какой-то момент ты окажешься на полу. Ты просто надеешься, что ничего не сломаешь при падении. Юнги с шумом втягивает воздух сквозь зубы. Когда он врезается в тебя телом, его ладони шлёпаются о полку, и резкий металлический звук, который они издают, словно проходит через весь твой позвоночник. Он прижимается к тебе всем телом, и ты обхватываешь его ногой, упираясь бедром в его талию. Его руки тянутся к твоим бедрам. Учитывая то, как вы трётесь друг с другом в имитации важного сейчас процесса и врезаетесь во всё подряд, ты думаешь, что он собирается притянуть твои бедра ближе, хотя куда ещё ближе? Вместо этого он быстро расправляется с твоей ширинкой и засовывает руки в брюки, пробираясь в твоё белье, распахивая ткань вокруг тебя и заставляя тебя топать одной ногой для равновесия, пока каблук твоего ботинка стучит по полу в ритме стаккато. Юнги опускается на колени, стягивая ткань вниз. А потом ты чувствуешь его, и те звуки, которые издаешь сама, они слышатся, будто сквозь толщу воды. Его язык начинает своё путешествие от твоего бедра, которое было как раз вокруг его талии. Облизывает линию, где нога встречается с холмиком, целует её, посасывая и что-то бормоча под нос. Он относится к бедру как к своему любимому месту, может потому что оно недавно обхватывало Юнги. Затем начинает двигаться к другой ноге, облизывая твоё колено, поднимаясь вверх по бедру. Убирает язык и ухмыляется тебе, когда его подбородок едва касается твоей киски, и спускается вновь высунутым языком на другое твоё бедро, заставляя тебя стонать. Ты хочешь сохранить каждый засос, который он оставляет на тебе, как знаки путешествия на карте твоего тела и его территории. Юнги кусает твоё бедро, и ты чувствуешь, как влагой наполняются не только твои глаза, но и твоя киска. – Пожалуйста, - стонешь ты. Юнги рычит и, наконец, подчиняется. Он просовывает язык между твоими складками и проводит рукой по волосам, снимая свою бини одним плавным движением. Но каждое плавное движение после этого совершается исключительно его языком, разъединяющим твои складки и снова соединяющим, окутывая тебя теплом и влажностью. Не выдерживая такого удовольствия, ты резко откидываешься назад и ударяешься головой о полку, и острый металлический звук эхом разносится по комнате. Его так и подмывает вскочить и погладить твою голову, как он делал это со спиной, но Юнги знает, что двигаться нельзя. Вместо этого он тянется рукой к твоему предплечью и гладит его, всё ещё находя способ успокоить вас, в то же время, заставляя тереться и почти кончать. Внезапно где-то в карманах начинает гудеть телефон. Твои глаза распахиваются, и ты понимаешь, что это Намджун с Хоуби, которые гадают, куда вы вдвоём запропастились. Ты догадываешься, что опаздываете вы примерно на полчаса или чуть больше. Но когда Юнги встаёт и кладёт руки на штаны, он не достаёт телефон из кармана, чтобы ответить. Вместо этого он расстегивает их и спускает трусы, с готовностью сжимая вырвавшийся наружу член. Ты молча опускаешься на колени, но Юнги придерживает тебя за плечи. – Давай трахнемся без этого. – Он разворачивает тебя и толкает к шаткой полке. - Но, - хнычешь ты. Ты хочешь сказать ему, как сильно хочешь, чтобы его член оказался у тебя во рту. Как сильно ты хочешь уделить ему внимание. Как сильно ты хочешь сказать, что он всегда был таким правильным для тебя. Идеальным. - Нет времени. – Он целует твою спину, плечи, и трется кончиком носа об основание твоей шеи. И в нетерпении издает вопросительное рычание, такое мягкое и милое. Ты полностью поворачиваешься к нему спиной и киваешь, убирая волосы со спины, чтобы полнее чувствовать его поцелуи и выгибаясь, чтобы задница оказалась ближе к нему. Твои руки спускаются ниже по полке и находят более устойчивое место, чтобы держаться. Юнги рычит, а ты стонешь «блять» в металлические подпорки полки, когда он входит в тебя одним сильным толчком. Он заводится от всех новых звуков. Не просто от лязга или вибрации телефона, но и от эха шлепков по твоей коже, пока он размашисто долбится в тебя. Ему нравится эта звуковая библиотека, которую он создает в своем воображении. Ваш секс становится острее, когда вы трахаетесь в спешке, особенно в таких маленьких комнатах, как эта подсобка или лифт в студии, или как однажды на лестничной площадке после ужина с парнями, когда он увидел нижнее белье, которое было на тебе под твоим нарядом, и он просто не смог ждать дольше. Ваш секс становится на несколько тонов более приятнее и протяжнее, когда всё более открыто, когда вы не торопитесь, томно перекатываясь в его постели или твоей, лежа мечтательно и бесцельно. И ему нравится то, как ваши коллективные стоны переходят от тональности к тональности, каждое исполнение лучше предыдущего. Ты застываешь, твои поза становится тверже, и Юнги понимает, что ты вот-вот кончишь и просто рухнешь. Его телефон снова вибрирует. Юнги стонет и подталкивает вас обоих к краю, обвивая руками твоё тело, и прижимаясь щекой к твоей спине. Он без конца вбивается в тебя, твоё тело грохочет и дрожит, когда Юнги всё быстрее и быстрее трахает тебя. Ты не выдерживаешь такого напора, хнычешь и кончаешь. В опустошенной голове мелькает мысль о том, что если бы Юнги не поторопился, укрепив твои бедра – самую прочную основу твоего тела, то возможно, ты смогла бы удержаться от падения. Но Юнги тоже сильнее чем, кажется, и почему-то всё ещё недооценивается миром и даже тобой, когда дело касается таких моментов, как этот. Он крепко держит тебя, способный удерживать от падения, когда вгоняет член и вытаскивает в таком бешеном темпе, которое даёт тебе только, когда он в абсолютном отчаянии. Редкое явление. Когда он кончает, Юнги издаёт мелодичное мычание, позволяя своему голосу повиснуть в накаленном воздухе. Ты стонешь вместе с ним, когда он заполняет тебя, тянешься к нему и гладишь там, куда удаётся дотянуться. Его стон переходит в приятный смешок. – Мм. - Юнги целует твою спину, и помогает выпрямиться, ваша смешанная сперма стекает по твоим бедрам вниз. - Чёрт, я не знал, что так сильно кончу, - говорит он хриплым голосом. – Ты просто так сжалась, а потом…. – Он прерывается и тяжело вздыхает. – Каждый раз восхитителен, но в этот раз это было… Ты поворачиваешься к нему лицом и увлекаешь в мягкий поцелуй. Твои глаза сияют, когда ты отстраняешься и смотришь на него. Он снова вздыхает, гладя тебя по щеке. Часть тебя задается вопросом, что стоило вам остаться в магазине перед витриной. Возможно, это шоу могло бы посоперничать с тем, которое Парень из Антикварного и Леди из Свечного тогда неосознанно устроили для вас с Чонгуком. То, чего вам, возможно, не хватало из реквизита и интенсивности, вы, безусловно, восполнили искренней страстью и эмоциональной связью. Вы бежите наверх в твою квартиру, чтобы взять гитару, и немного привести себя в порядок, всё время отвлекаясь на медленные поцелуи, которые грозят перерасти в нечто большее. Но, в конце концов, вы всё же попадаете в студию. Команда купилась на ваше оправдание, что потребовалось немного больше времени, чтобы помочь последнему клиенту, ведь технически это является правдой. Но Хоуп замечает ухмылку, с которой Юнги стреляет в тебя глазами. Ты не знаешь, когда это произойдет, но понимаешь, что в какой-то момент Хосок придет, чтобы забрать этот должок, промолчав. Чимин, кажется, тоже не купился. Он подходит к Хоупу и добавляет. – Ну, все мы знаем, как важно…, - тут он подмигивает тебе, - обслуживать своих клиентов. Намджун безуспешно пытается подавить вырывающийся смех, а Суран становится такой же красной, как открытый рот стикера Домо на чехле для ноутбука, который она прижимает к груди и использует, чтобы скрыть своё лицо. Юнги машет руками. – Да, да, очень смешно, мы уже здесь, так что давайте приступим к работе, все. Вы все занимаете свои места, трио за пультами управления, ты на диване, Суран в маленькой звукозаписывающей кабине, и Чимин в той, что побольше. Гениальная идея Юнги превратить одно из демо вашей команды в дуэтную песню для Суран и Чимина в равной степени креативна и полезна. Ты полагаешь, что все выиграют от этого. Суран обучится, получит опыт и влияние благодаря коллаборации, успеху и популярности Чимина. Чимин, в свою очередь, возвращает себе расположение, помогая стажеру из той же самой программы, которая обучала его самого, внешне ослабляя напряженность, что была у него с трио, и демонстрируя поддержку вашему новому квартету. Но ты очень благодарна за то, что увидела воссоединение Чимина и ребят. Чимин – недостающий фрагмент головоломки команды в их величайшем проявлении. Его смешливая, взрывная энергия добавляет вашим сессиям, особого рода, дерзкое и чувственное волнение. С Чимином высокие ноты такие высокие, как будто взлетаешь в стратосферу, а низкие такие, будто копаешь себе могилу. И команда занимается продюсированием, чтобы запечатлеть его голос. Он не похож на твой голос, когда ты словно создаешь тёплый кокон, в котором хранятся твои самые личные моменты. Голос Чимина, на самом деле, не похож ни на чей другой из тех, что ты слышала. Голос Чимина – прожектор, сигнал. Яркий спутник для других людей, чтобы показать им, что они не одиноки. И ребята упорно трудятся, чтобы транслировать и донести этот призыв до всего мира - для всех, кто в нём нуждается. Забавно, что эта работа может казаться такой обременённой ответственностью, и всё же рабочий день проходит слишком быстро. Он состоит из придирок друг к другу, как у пожилых пар, внесения поправок и поддразнивания за плохие или глупые дубли. Также есть частое использование тебя в качестве арбитра при спорных ситуациях, и жалобы, когда ты честно соглашаешься с Юнги почти каждый раз. Тебе нравится этот отрезок времени, и ты думаешь, что это будет один из тех проектов, который ты запомнишь на всю оставшуюся жизнь. В конце дня, вы все слушаете последние записанные треки. Суран присоединяется к Чимину и Хоупу на диване, а ты с Намджуном и Юнги сидите в креслах. Вы образуете своеобразный круг и смотрите друг другу в глаза, когда из динамиков проносится особенно трогательный момент. - Как насчет того, чтобы исполнить это, когда будет твоё шоу для стажеров? – Юнги спрашивает у Суран. Она улыбается. – Ты шутишь? – поворачивается к Чимину. – Ты будешь выступать со мной? На сцене? Я-я была бы такой благодарной! - Думаю, это мне нужно быть больше благодарным тебе, - отвечает ей Чимин, чуть ли не доводя Суран до обморока, когда обнимает её за плечи. – Ты очень щедра, что поделилась со мной своим первым выступлением и целой песней вот так просто. Спасибо тебе. Тебе кажется, что ты видишь, как Юнги улыбается одной из своих крошечных гордых улыбок своему другу, которая становится более узнаваемой благодаря его скромности и волнению. Суран смотрит на всех вас. – Спасибо вам за предоставленную мне возможность! – Она всё это время улыбалась, но улыбка начинает исчезать, прежде чем она склоняет голову в добродушном, но взволнованном уважении. – Я вас не подведу. - Оу, Суран. Ты никогда не подводишь нас, - мягко и радостно говорит Намджун. Когда она поднимает голову, Суран выглядит такой счастливой. Её счастье так заразительно. Чем больше ты смотришь на неё, тем больше хочется продолжать смотреть. Ты не можешь дождаться момента, когда увидишь её и Чимина вместе на сцене, совместно использующих свою стартовую силу для чего-то, что рождается в такой мягкости и нежности звука. Она уходит, и вы сидите с парнями в послевкусии ещё одной фантастически творческой и продуктивной сессии, и нежная смесь гордости, волнения и счастья буквально витает в комнате. Пока Хоуп не шевелит бровями, разрушая волшебный момент. – Теперь о других вещах. – Он целится в вас и Юнги. – Вы двое явно трахались до того, как пришли сюда. Как это было?