Deep bond

      «Бля, почему комната кружится? — думает Ичиго, с трудом разлепив глаза. — И что это за комната, чёрт возьми? М-да, похоже, вечер удался, а вроде совсем немного выпил». — Ага, всего лишь пару-тройку бутылок игристого, — напоминает первый. — В одно рыло! — подсказывает второй. — Да? — едва ворочает языком Куросаки. — Ага и стоило оно, как целый магазин с бухлом! — А заплатил ты кредиткой своего любовника, — укоряет первый. — А разве я не с ним пил? — Нет! — в один голос отвечают советчики. — Ладно, — еле оторвав тяжёлую и гудящую, как колокол, голову от подушки, Ичиго осматривает комнату, в которой проснулся — действительно это не дом Гриммджоу и даже не квартира, которую ему предоставила Эспада, но всё равно что-то знакомое.        Разбросанная по полу одежда, на стеклянном столике пара пустых бокалов, тарелка недоеденной раскисшей в сливках клубники и пустая бутылка «Cristal» — японская мать, какая банальная пошлость!       Потянувшись, он нащупывает под собой… шёлковые, чёрные, о-о-очень маленькие трусики, хм, его котёнок такого не носит, как не старайся, его добро в такие не влезет. Усмехнувшись, Ичиго отбрасывает их на пол к остальной одежде.       Из-за спины доносится чей-то томный вздох, определённо женский… Ах, точно!       После неожиданного звонка Рируки Ичиго прыгнул в «Maserati»… — Принадлежащий твоему всё ещё живому любовнику. — Ой, да хватит… — отмахивается Куросаки. … и, как и обещал, примчался на помощь «деве в беде». Тщательно осмотрев всю квартиру, в которой, конечно же, никого кроме хозяйки не было, он решил остаться на ночь в качестве телохранителя. М-да-а, тело, кстати, шикарное.       Ичиго разворачивается и удовлетворённо поглаживает лежащую рядом девицу, напоследок легко шлёпнув её по упругой заднице. — М-м-м, господин детектив… — сладко стонет Рирука.       О да-а, именно это она кричала ночью, пока Ичиго «хранил» её тело. Качественно и несколько раз. Что сказать — утешил убитую горем вдову. — Между прочим это — измена, — не унимается первый. — Пф! — фыркает второй. — Это вынужденная мера, Гриммджоу же не может нормально тр… — Который час? — сонно спрашивает Рирука.       Ичиго дотягивается до мобильника, валяющегося на полу рядом с кроватью. Блять! Уже почти полдень! Он должен был забрать Гриммджоу ещё час назад! Не то чтобы его кто-то упрекнёт за опоздание, но Унохана-сан сказала в десять, а Ичиго уж очень хочется побыстрее забрать своего котёнка домой. Как бы хороша ни была девица облитая розовым шампанским, но текила и крепкий стояк любовника нравятся Ичиго гораздо больше.       Он поднимается и начинает собирать с пола свою одежду — чёрт, всё как из жопы и алкоголем несёт за версту, если Гриммджоу «починили» глаза, он обязательно заметит и поймёт, как весело Ичиго провёл сегодняшнюю ночь. — А тебе не похуй?! — Ну… — задумывается он, — нет, не похуй, хочу быть хорошим парнем для него. — Пф!.       Спросонья Рирука принимает невнятное бормотание Куросаки про хорошего парня на свой счёт и блаженно улыбается, радуясь тому какого парня отхватила — красивый, богатый, совсем юный и полный сил — не чета её бывшему и очень мёртвому муженьку. Сейчас они ещё раз займутся любовью, а потом пойдут завтракать в какой-нибудь замечательный ресторанчик, однако… — Ты уходишь? — спрашивает она, увидев торопливо собирающегося Ичиго, — я думала мы сходим позавтракать вместе. — Ага, небось в «Арагаву»* бы тебя потащила, пришло же ей в голову пить эту дорогущую розовую дрянь. — А Господин Детектив у нас теперь при деньгах! Может себе позволить! — Да пошли вы, — бурчит Ичиго, чувствуя лёгкий укол вины за то, что выложил кругленькую сумму ради понтов и какой-то девки. А если вспомнить чьих денег, … но лучше не вспоминать. — Что? — не понимает Рирука. — Я говорю, в другой раз, милая, сейчас я спешу. Полицейские дела, расследование, ну ты понимаешь, — улыбается Ичиго, словно держит её за круглую идиотку. Действительно, что ли, на ресторан рассчитывала? Максимум на что хватило бы «господина детектива», это на кофе с пончиком — секс же уже был, какие теперь рестораны? — Фу, как гадко, — стыдит его первый. — Наш человек! — хвалит второй. — О, ну… ладно, — заметно сникнув, кивает девушка. Вот же! Какие дела у него могут быть, когда она голая и доступная прямо перед ним?! Она же видит, как он смотрит на неё, на её шикарное тело. Нет, не дела это! По-любому у него есть кто-то ещё и неужели этот кто-то лучше чем Рирука?! Что ж, нужно как можно скорее это выяснить и уничтожить соперницу. — Мы же увидимся снова? — спрашивает Рирука, стараясь не выдавать злости, охватившей её. — Конечно, — озорно подмигивает Ичиго, — я же ещё не раскрыл убийство твоего мужа. Можешь звонить в любое время.       Ичиго абсолютно уверен, что она сама отправила своего благоверного на тот свет, вот только не знает, каким образом; так что до выяснения пусть будет под боком, да и вообще — удобно, когда его котёнок недоступен.       Рирука прикусывает губу и ёрзает на постели, вспомнив, что ещё несколько дней назад у неё был муж. Может, стоит больше переживать по этому поводу? Ой, ладно чего теперь уж, сейчас ей нужно во что бы то ни стало удержать рядом с собой рыжего красавца.       Одевшись, Ичиго быстро и сухо чмокает вдовушку в губы и покидает сей гостеприимный дом. На трезвую голову девица не так уж и хороша, но сгодится на безрыбье. Ну а сейчас ему нужно долететь до дома, отмыться, переодеться и забрать наконец своего котёнка, чтобы беречь его и любить.       «Черный зверь» летает как ветер, даже с учётом пробок — все уступают дорогу суперкару. И вот господин Куросаки — брюки в облипку, рубашка расстёгнута на груди — городской пижон, только тёмных очков не хватает — в рекордные сроки оказывается на пороге Сейрейтея. — Не будь на улице дождя, ты и их нацепил бы. — Я просто хочу хорошо выглядеть. — Ага, на дворе всего-то градусов десять, а ты в шёлковой рубашке и без трусов. — Под такие брюки трусы не надевают. — Эх!.. — в один голос вздыхают советчики. Ичиго кажется, что он слышит шлепок ладони по лбу — полный фейспалм. Ему плевать, кто там что думает, он знает, что выглядит круто.       У Гриммджоу раскалывается голова, он почти не спал, так, забывался на пару часов полубредом, слабость в теле сводит его с ума, но всё это отходит на задний план, когда он видит Куросаки. Хорошо, что он всё ещё лежит. Утром Унохана-сан опять над ним колдовала и просила побольше отдыхать. Он и отдыхал, слушая умиротворяющую музыку, вдыхая целебные благовония, пока на пороге не показался…       ЁпМашуВать, кто это? Не то чтобы раньше Ичиго плохо одевался, но никогда не заморачивался, что на себя нацепить, а тут… будто только что из самого модного бутика. И укладка. Укладка, блять! Все рыжие «колючки» волосок к волоску в моднявом стайле. Эффектно, конечно, но Гриммджоу больше нравился прежний вариант простого провинциального парня с хулиганской искрой. Сейчас же перед ним какой-то плейбой уж слишком сильно похожий на самого Гриммджоу, что издевательски намекает на нехорошие изменения в характере. — Что? — невинно спрашивает Ичиго, хотя прекрасно понимает почему на него смотрят, открыв рот и выпучив глаза. — Скучал по мне, котёнок?       Вот опять! Голос Ичиго, но манера речи, интонации не куросаковские. И это «котёнок» звучит хоть и ласково, но с подъёбкой, точно «ягодка» в исполнении самого Гриммджоу. — Пф, — фыркает Гриммджоу, не желая показывать своего замешательства, — в плейбои заделался, малыш? — с изрядной долей сарказма спрашивает он.       Сейчас темнота не сбивает его с толку, и пусть тревожность до конца не отступила, но спуску мальчишке он давать не собирается. За ночь он успокоился и всё обдумал — кто бы из них не сходил с ума — проблему надо решать, а не трястись от страха. Быть может, реальной силы у него больше нет, но сущность хищника никуда не делась и пора бы уже вспомнить об этом. Показать кто тут котёнок, а кто — пантера. — Беру с тебя пример, — стрельнув довольным взглядом, отвечает Ичиго, мол, ладно — один-один. — Как глаза? — Видят, — отвечает Гриммджоу, удобнее устраиваясь на многочисленных подушках, которые ещё вчера вечером ему заботливо притащили Ренджи и Рукия, неплохо всё-таки иметь друзей. — Ну и как? Нравится то, что видят? — Ичиго медленно подходит ближе и застывает у изножия, красуясь. — Да-а, — соглашается Гриммджоу, двумя пальцами цепляет край рубашки любовника и тянет на себя. Это правда, что старая версия Куросаки ему милее и роднее, но отрицать, что новый образ чертовски горяч, тоже нельзя.       Озорно улыбнувшись, Ичиго становится коленями на край кушетки и тянется за поцелуем. На секунду Гриммджоу прошивает вчерашний страх, но вот их губы встречаются, и ничего неправильного или мерзкого он не чувствует. Просто по-новому, более напористо и властно, но приятно — под стать новому Куросаки. — Что уже помирились? — слышится с порога голос Шихоин. — То-то я смотрю лампы подозрительно гудят, — язвит она, хотя ничего подобного быть не может. — А сколько воплей вчера было, Джагерджак.       Гриммджоу отлепляется от любовника и решает, что как бы там ни было, но молчать про глюки Куросаки он не станет, раз Ичиго сам не желает признаваться, то придётся сделать это за него. Он только открывает рот, но Ичиго собственнически кладёт руку ему плечо и… ничего. Ни звука. Головную боль и слабость сняло как рукой. Вместе с голосом. Твою же мать! — Йоруичи-сан, добрый день, — Ичиго спрыгивает с кушетки и отвешивает Шихоин почтительный поклон. Начальница кивает и выгибает тонкую бровь явно под впечатлением от его нового образа, но ничего не говорит.       Гриммджоу хватается за горло, из которого даже воздух выходит без единого звука, словно голосовых связок у него не было отродясь. Он пытается обратить на себя внимание, но начальница полностью поглощена Куросаки, и судя по тому, как блестят её глаза, Гриммджоу даже сказал бы очарована. — Могу я наконец, забрать своего парня домой? — обворожительно улыбаясь, спрашивает Куросаки, но звучит это скорее как утверждение. — Забирай, конечно, — без малейших возражений отвечает начальница не сводя с Куросаки затуманенных глаз.       «Нет! Меня нельзя забирать!» — мысленно кричит Гриммджоу и усердно жестикулирует, пытаясь показать, что не может говорить. Ичиго легко перехватывает его руки да так ловко, словно обнимает. Йоруичи не обращает на это никакого внимания, они часто трогали друг друга на виду у всех и даже более откровенно чем сейчас, так что на это уже давно никто не реагирует. Но! Но, блять! Допустим, от лоска и блеска Куросаки Шихоин повредилась умом, раз нихера не замечает, но сам-то Ичиго всё понял прекрасно и намеренно скрывает это.       По телу Гриммджоу снова пробегает холодок. Какого чёрта происходит?! Ичиго хочет увести его подальше от Сейрейтея и агентов? Затащить в своё логово. И… что там с ним сделать?.. — Пойдём, дорогой? — лёгким толчком Ичиго заставляет Гриммджоу встать на ноги.       «Я никуда с тобой не пойду!» — беззвучно кричит беспомощный Джагерджак, но это глас вопиющего в пустыне. Блять, он всего лишь потерял голос, это не зрение, мать вашу, так почему сопротивляться не получается? Пальцы Ичиго слишком горячие и держит он сильнее необходимого, как в тисках, мёртвой хваткой. — Ты говорил с Уноханой-сан? — спрашивает Йоруичи, по-прежнему не замечая трепыханий Джагерджака. В упор не замечая! Не значит ли это, что видит она совсем не то, что есть на самом деле?       «Йоруичи, мать твою, очнись!»       Они втроём выходят из кабинета, ну как выходят… выходят Куросаки и Шихоин, Гриммджоу ведут под конвоем, практически тащат силком, а он готов вцепиться зубами в дверь, только бы хоть кто-нибудь заметил его, но пока они идут по коридору к лифту, все встречающиеся им агенты приветливо здороваются с Куросаки и… ничего, никто не замечает отчаянно размахивающего руками и открывающего в беззвучном крике рот Гриммджоу. — Да, она прочитала целую лекцию — оберегать, холить, лелеять, если что — звонить, — отвечает Куросаки и, притянув Гриммджоу ближе, чмокает его в нос, как котёночка.       «Хуясе, лелеять ты меня собрался?! Кормить, купать, выгуливать?! Отпусти меня, твою мать!» — Хорошо, — одобрительно кивает начальница. — А как там твоё задание? — Завтра же начну. Госпожа начальница может не беспокоиться, — снова учтивый поклон и взгляд… японская мать, именно таким Гриммджоу ставил женщин на колени. Он так удивлён увиденным, что даже перестаёт сопротивляться, да и что толку, ясно уже, что никто ему не поможет.       Перед ними открываются двери лифта, из которого вываливается толпа агентов, и ни один не замечает ничего подозрительного. Полный пиздец! Гриммджоу не знает, плакать или смеяться. С одной стороны он чертовски впечатлён силой внушения Куросаки, ему самому никогда не удавалось настолько легко манипулировать разумом такого количества опытных вампиров, с другой… стрёмно ему, блять! Он же снова один на один останется с этим… юным дарованием и даже дьяволу неведомо, что у Куросаки на уме. — Ладно, поезжайте, не задерживаю, у меня ещё много дел, — говорит Йоручичи и, развернувшись, быстро уходит по коридору, пока никто не заметил неуместного румянца на её щеках.       «Она смутилась? Это возможно? Это же железная леди. Генерал в юбке. Куросаки, блять, как ты это делаешь?!»       Пока охуевал, Гриммджоу не заметил, как Ичиго затолкнул его в лифт. В абсолютно пустой лифт. Сквозь быстро смыкающиеся створки он видит удаляющуюся спину начальницы, словно отдаляющуюся, меркнущую на глазах надежду на спасение.       «Йоруичи, не уходи! Не оставляй меня с ним!»       Двери закрываются, и лифт начинает движение вниз.       «Ку… Ку… Ку… Чёрт, какого хрена я заикаюсь?! Ку…» — Спокойно, — на плечи Гриммджоу ложатся горячие ладони напарника, — вдохни глубоко, — просит он, Гриммджоу подчиняется, и Ичиго вдыхает вместе с ним. Глаза в глаза. — Выдохни. Я с тобой. Всё хорошо.       Да, так действительно лучше. Паника немного отступает. Ну в самом деле, это же Ичиго, его мальчик, что он может сделать? Много чего на самом деле, «его мальчик» давным давно исчез, сейчас перед ним совсем другой человек.       Нужно взять себя в руки, никогда Гриммджоу не пасовал перед опасностью и сейчас не станет.       Он отталкивает Куросаки от себя и прижимает к стене. Ичиго легко поддаётся, но его озорная улыбка подтверждает, что он именно поддаётся.       Очень близко. Глаза в глаза. Вдох… М-м-м, парфюм у него тоже обалденный. — Прямо здесь? Котёнок?.. — Ичиго медленно облизывает губы и пытается нашарить рукой кнопку «стоп». Гриммджоу тем временем усердно шарит в его чертовски узких штанах… Находит телефон и отступает к противоположной стене. Хм, пароль тот же, ну хоть что-то не изменилось.       «Какого хрена?!» — быстро набирает и подсовывает Куросаки под нос. — Ты разволновался, и одно из чувств снова выпало, — отвечает Ичиго, словно это обычное дело.       «Спасибо, Кэп! Почему ты не сказал Шихоин, раз понял?!» — и множество рассерженных рожиц. — Зачем? Перед тем как забрать тебя, я говорил с Уноханой-сан, она сказала, что это может случаться время от времени, как только ты успокоишься, всё придёт в норму.       «Ага, рядом с тобой успокоишься!» — сердито поджав губы, думает Гриммджоу.       «Ты обманул всех!» — пишет он. — Да, — невинно пожимает плечами Ичиго, мол, «что тут такого», — чего ты разволновался, я сам о тебе позабочусь! — и снова эта улыбка — сшибает наповал и заставляет мурашки бежать по коже. От слова «позабочусь» у Гриммджоу и вовсе волосы дыбом, но выбора у него, похоже, нет, так что он решает подобрать сопли и быть мужиком, по крайней мере пока не придумает, как сбежать. — Унохана-сан велела тебя хорошо кормить, — сообщает Ичиго, словно говорит о домашнем питомце, — хочешь в «Арагаву»?       Гриммджоу пялится на Куросаки, будто у того появилась ещё одна голова. «Арагава»? Серьёзно? На какие шиши, интересно?! А впрочем, догадаться не сложно — в руках у Куросаки ключи от «Maserati». Похоже, пора смириться, что Гриммджоу он больше не принадлежит. — Отлично, — улыбается Ичиго, принимая молчание напарника за согласие и забирает из его ослабевших пальцев свой телефон. — Только заедем переоденем тебя.       Гриммджоу сжимает зубы, да, в помятой домашней футболке рядом с блистательным Куросаки он выглядит, словно попрошайка, но это не значит, что можно распоряжаться его… — Домой или лучше сразу в бутик? Хочешь купим тебе новые шмотки?       Блять! Похоже, деньги Гриммджоу тоже ему больше не принадлежат. Как и собственное мнение!       «Конечно, Куросаки, можешь нарядить меня хоть клоуном или котёнком, мне пойдут ушки и хвост!» — думает Гриммджоу и даже радуется, что не может говорить, потому что выразить словами то, во что, блять, превратилась его жизнь, он не смог бы.       От бессилия он закатывает глаза, стараясь хоть как-то примириться со своей участью питомца в руках избалованного мальчишки, в которого вдруг превратился Куросаки. Радует только, что питомец он, похоже, чертовски дорогой, судя по тому куда его ведут завтракать, но что будет, когда «хозяин» разозлится? Гриммджоу не сможет всегда быть послушным котёнком и рано или поздно нассыт в хозяйские тапки. Что тогда?..       В ресторане Гриммджоу ожидаемо молчит и без аппетита ковыряет ножом свой дорогущий стейк. Перед этим Куросаки всё-таки отвёз его в бутик, нарядил в дорогущие шмотки, на своё усмотрение, а старые выбросил в мусорку прямо в магазине. Шмотки, надо сказать, отпад, но сейчас Гриммджоу абсолютно наплевать, как он выглядит, его бесит, что его рядят как куклу, а он не имеет права голоса, потому что у него, блять, нет голоса! И права, похоже, уже тоже.       Сейчас возможность говорить кажется ему важнее всего остального, сейчас Гриммджоу больше всего на свете хочется орать. Орать благим матом от вопиющего негодования. А ещё больше хочется скрутить Куросаки, перегнуть через колено, спустить штаны и как следует выпороть толстенным ремнём, словно непослушного мальчишку. И это желание впервые не имеет ничего общего с ролевыми играми! Вместо этого Гриммджоу покорно терпит все закидоны любовника, потому что от улыбки Куросаки у него стынут пальцы. В какой-то момент ему кажется, что причиной выпадения одного из чувств является не потеря энергии, а именно Ичиго. Отчасти так и есть — голос пропал, потому что Гриммджоу слишком взволнован, он тщательно избегает слова «напуган», и пока он не успокоится, возможность говорить не вернётся.        В ресторане все на них пялятся. Да уж, два парня, словно с обложки, сидят чертовски близко. Ичиго едва ли не кормит Гриммджоу с ложечки, иногда целует и не спускает глаз — понять кто они друг другу смог бы даже полный идиот. Впервые за всю свою жизнь Гриммджоу чувствует стыд за демонстрацию своей сексуальности и ориентации. За всё время, что они пробыли в ресторане, он ни разу не поднял глаз от своей тарелки. Ему хочется быстрее убраться отсюда, спрятаться за толстыми стенами, раз уж Куросаки желает вести себя так, то пусть этого, по крайней мере, никто не видит.       Однако его немые мольбы не услышаны, потому что, закончив трапезу, Куросаки решает продолжить их свидание. Да, говорит, что хочет настоящее свидание, и тащит несчастного Гриммджоу в парк, где несколько часов они гуляют и мёрзнут под ебучим моросящим дождём, потом катаются на ебучем колесе обозрения, и вишенкой на торте становится ебучее ванильное мороженое, которое Гриммджоу ненавидит ещё с детства!       К концу этого ебучего свидания в придачу к немоте Гриммджоу хочет ослепнуть, оглохнуть, и вообще жалеет что, блять, до сих пор не помер. Но.       Но!       Когда они наконец едут домой, он вдруг замечает улыбку Куросаки, не ту, от которой у него мурашки по коже, а совершенно искреннюю и счастливую. Улыбку человека, который наконец получил долгожданный подарок.        Гриммджоу отворачивается к окну и вдыхает глубже. Глаза жжёт. Блять. Блять!       Ичиго всего лишь мальчишка. Молодой парень, романтик, как все в его возрасте. Ему бы гулять за ручку с хорошенькой девочкой, кататься на каруселях, есть мороженое и целоваться, краснея от смущения. Разве виноват он, что вместо этого ему достался мудак-любовник, бесконечные ночные клубы, литры бухла и жёсткий трах?       Прежний Куросаки, казалось, легко мирился с характером Гриммджоу, но этот, обретший силу и власть, не будет. Пусть вот так неестественно, но он всего лишь делает то, чего всегда хотел, то, чего Гриммджоу не мог и не желал давать ему.       Машина замирает на светофоре, Гриммджоу поворачивается, чтобы вновь увидеть полную чистой радости улыбку Куросаки и больше не может сдерживаться. Он тянет Ичиго к себе и целует. Без языка, без всепоглощающей страсти, без спешки. Просто с любовью. Прости — говорят прикосновения его губ, для этого ему не нужен голос. — За что это, котёнок? — искренне удивляется Ичиго, когда Гриммджоу садится на своё место. — Тебе так понравилось свидание?       Гриммджоу кивает и снова отворачивается к окну, стараясь дышать ровно. «Не смей реветь, блять! — говорит он себе. — Чёрт! Люблю его». — И оно ещё не закончилось, — с улыбкой искусителя говорит Ичиго, — ты ведь хорошо себя чувствуешь?       Гриммджоу снова кивает, не поворачиваясь. Голос к нему всё ещё не вернулся, и чувствует он себя отлично, за исключением трепыхающегося, словно птица в клетке, сердца.       «Чёрт, он-то за что любит такого мудака, как я?»

***

      Секс просто сногсшибательный. А главное полноценный. Не такой дикий, к которому они оба привыкли, но сегодня им это не нужно. Сегодня они снова занимаются любовью.       Гриммджоу наконец расслабляется и отпускает свои страхи, решив, что какая бы сила, какой бы демон не скрывался в теле Куросаки, он по-прежнему остаётся его любимым мальчиком, его самураем, которому просто нужно помочь найти дорогу домой. Да как Гриммджоу вообще мог допустить мысль, что Ичиго может осознанно причинить ему вред. Бред же! — Знаешь, чего мне не хватало? — спрашивает Ичиго, лениво играясь с волосами любовника. — Чего? — Гриммджоу так приятно, что он даже не обращает внимания, что его гладят как котёнка. Ну хочет Куросаки носиться и нежничать с ним, как с девчонкой, ну и пусть. — Твоих пошлостей, — хихикает Ичиго. — М-м-м, а ещё отрицал, что они тебе нравятся. — Нравятся, всегда нравились, просто иногда они такие стыдные, но без них… — Ладно, когда у меня вырубит зрение, буду говорить в два раза больше. — Тебе плохо? — уже серьёзно спрашивает Ичиго. — Немного, — признаётся Гриммджоу. С одной стороны ему очень хорошо, тело приятно ноет и мысли наконец успокоились, но вместе с голосом вернулась и боль. Нет никакого смысла это скрывать. — Голова гудит и тошнит. И холодно снова. — Сейчас сделаю тебе чай, — поднимаясь, говорит Ичиго, но Гриммджоу тянет его обратно на кровать. — Попозже, полежи со мной ещё, так теплее. — Котёнок, — Ичиго нежно целует любовника, обнимает крепче и плотнее кутает в одеяло. — Завтра купим хлопок или лён, шёлк слишком холодный.       Гриммджоу кивает, молча соглашаясь на всё, чего захочет Ичиго, хотя они оба знают, что ни хлопок, ни лён не помогут. — Вы только посмотрите на эту сладкую парочку! Сюси-пуси, котёнок! Купим лён, чтобы ты член себе не отморозил! Тьфу! — Не мешай, ну чего ты вылез? У них только всё наладилось.       «Вот уроды, испортили такой момент», — думает Ичиго и старательно делает вид, что ничего не слышит. — Наладилось?! Это ты называешь наладилось?! А то, что сегодня ночью делал этот заботливый любовник уже не в счёт?! — Ну… — Без «ну»! Эй, Куросаки, не хочешь рассказать своему милому котёнку, как поил купленным на его деньги Кристалем, а потом драл во все щели госпожу Вдову?! — Нет, не хочу, — сквозь зубы отвечает Куросаки. — Отчего же?! Боишься, он не оценит?! Ах да, ты же хочешь быть хорошим парнем! Ха-ха!.. — Перестань, ну оступился мальчик… Ты же сам сказал, что это была вынужденная мера. — Вот именно! — хватается за слова Ичиго, как за спасательный круг. — Если бы я этого не сделал, то сейчас не смог бы сдержаться! — Ах, посмотрите, благородство лезет изо всех щелей! — Куросаки?! — Гриммджоу дёргает Ичиго за руку, вытягивая из воображаемого мира. — Ты что, снова разговариваешь с… ними? — Да, — отмахивается Ичиго, поднимается и идёт делать для любовника чай. — Слушай, это… — «пиздец как стрёмно!» хочет сказать Гриммджоу, но вовремя себя одёргивает, — очень странно, — говорит он и хочет последовать за Ичиго на кухню, но встать с кровати оказывается слишком сложно, похоже, ему плохо намного больше чем «немного». — Не начинай, ладно, — кричит с кухни Куросаки и включает чайник. — Я слышу их и точка. И я не сумасшедший! Кискэ и Маюри проверили меня и сказали, что всё в порядке, разве этого тебе не достаточно? — возвращается он в комнату и вручает Гриммджоу дымящуюся чашку.       Достаточно?! Да плевать Гриммджоу хотел, что там говорят Маюри и Кискэ, да хоть сам Будда; он видит состояние Куросаки, он видел, как сегодня, не моргнув и глазом, Ичиго обманул половину вампирского ведомства, он в конце концов чувствует, кто рядом с ним — может, и не безумный демон подобный Вейлу, но и не тот Куросаки, в которого он когда-то влюбился. Кто-то другой. Не хороший или плохой, но другой. — Ладно, — Гриммджоу делает глоток и ставит чашку на тумбочку рядом. — Ладно, ты не сумасшедший, — соглашается он и пытается зайти с другого конца. — И что они говорят сейчас? Что значит: «не смог бы сдержаться, если бы не сделал…» чего? — Оу-у-у! Кого-то припёрли к стенке! Тащите попкорн, ща будет экшон!       Ичиго прикусывает губу и не знает, куда девать глаза. В последнее время у него само собой получается виртуозно лгать и навязывать свою волю, он даже не замечает, как делает это, только подумает, а желание уже исполняется. Это чертовски удобно, но, похоже, с Гриммджоу так не получится. Сейчас Ичиго изо всех сил желает, чтобы Гриммджоу перестал задавать неудобные вопросы, но… — Где ты был сегодня ночью? — Гриммджоу никогда не был дураком. А уж по части обмана ему и вовсе нет равных. О-о-о, он прекрасно знает этот взгляд, Куросаки ещё не научился держать лицо — слова больше не нужны, догадаться, чем занимался его мальчик, несложно. — Или лучше спросить: с кем? — Я был один! Здесь! — отвечает Ичиго. — Где же ещё я мог быть?!       А вот это больно. Ничего не значащую одноразовую девку для траха Гриммджоу легко переступит, не те у них отношения, чтобы убиваться из-за такой мелочи, а вот то, что Ичиго не желает этого признавать, дело другое — это больно! Зачем он врёт? Сам Гриммджоу никогда не лгал по этому поводу, недоговаривал — было, но если спрашивали напрямую, всегда признавался. Ведь его измены ровным счётом ничего не значили. А Ичиго лжёт! Неужели та или тот, с кем он был ночью, что-то значит для него? Или Гриммджоу для него уже ничего не значит? — М-да, врешь ты паршиво! — подливает масла в огонь второй советчик. — Ичиго, просто признайся, уж кто-кто, а Гриммджоу тебя поймёт. — Нет! — упрямится Куросаки. — Ты что, не веришь мне?!       Гриммджоу молчит. — Конечно, не верит, он же не идиот! Да на твоей физиономии бесстыжей разве что позы не нарисованы, в которых ты драл эту девку, и ещё хочешь, чтобы он поверил?! — Ичиго, просто признайся и всем тут станет легче, — едва ли не умоляет первый.       Гриммджоу молчит. — Я был здесь! Один! — настаивает Куросаки, сам не понимая зачем продолжает этот цирк. Советчики правы, Гриммджоу не станет устраивать скандала из-за измены, но чёрт побери, признаваться не хочется. Стыдно. И обидно. Что его так легко раскрыли. Что так легко повёлся на эту бабу. А уж сколько он вчера потратил… денег Гриммджоу, которого сейчас так неуклюже пытается убедить в своей невиновности. — Ха-ха-ха-ха!. — громыхает в его голове. А он так старался, чтобы они не слышали. — Неудачник!. Будь он на твоём месте, не прокололся бы!. — голоса советчиков вновь сливаются в один противный и страшный.       Ичиго смотрит на Гриммджоу, а видит полную острых зубов чёрную пасть неведомого чудовища, которое потешается над ним. Он смеётся над ним?! — Заткнись! Ты не имеешь права обвинять меня! — кричит Ичиго и буквально кипит от злости. От обиды и стыда. — Дава-ай!. Накажи непослушного котёнка!. — шипит голос.       Гриммджоу молчит. За всё время кошмарной пантомимы, развернувшейся перед ним, он ни разу не дрогнул до момента, пока Куросаки не набросился на него. Одним рывком внезапно и быстро, словно не человек, а дикий зверь. Гриммджоу откидывается на постель и в ужасе замирает, последнее, что он видит на этот раз очень отчётливо — это кроваво-красные отблески в глазах Пантеры.       Он снова падает в абсолютную темноту, но чувствует, что перед ним всё ещё что-то есть. Оно рычит и щёлкает зубастой пастью прямо перед его носом. Он хочет прикрыть лицо, но пальцы натыкаются на… снова на это горячее и скользкое… Гриммджоу отдёргивает руку и прикрывает ладонью рот, иначе не выдержит и его стошнит. Он зажмуривается, несмотря на то что и так ничего не видит…       Нечто отдаляется. Рычание затихает. Гриммджоу слышит тяжёлые шаги. Шуршание. Удар чего-то не слишком тяжелого об пол. Машинально он поворачивает голову на звук и открывает глаза, но они слепы.       Нечто ходит по комнате, кажется, даже говорит что-то, но разобрать слов не получается.       Хлопок входной двери. Тишина.       Совершенно неподвижно Гриммджоу лежит ещё несколько минут, пока взбесившееся сердцебиение и дыхание не приходят в норму. В квартире стоит полная тишина. Кто бы ни был тут с ним раньше, теперь его нет. Гриммджоу осторожно открывает глаза — хвала богам, видит. В комнате никого нет. На полу валяется разбитый ноутбук Куросаки — прощай интернет. Сотовый Гриммджоу ещё вчера превратился в пыль. Понимая к чему идёт дело, Гриммджоу, превозмогая невозможную слабость, поднимается с постели и, на каждом шагу спотыкаясь от чудовищного головокружения, добредает до комнаты, где есть стационарный телефон. Был телефон. Кабель выдран, а блок питания плавает в аквариуме с каким-то чудом всё ещё живой рыбкой.       Блядство! Никакой связи с внешним миром не осталось. Да похуй, даже в таком состоянии Гриммджоу сможет дойти хотя бы до соседей, уж там-то есть телефон. У консьержа внизу уж точно.       Собравшись с силами, он надевает первые попавшиеся под руку штаны. Несколько глубоких вдохов. Идти совсем недалеко, всего лишь до лифта. Всего каких-то десять метров и он спасён.       Он дёргает ручку двери… дёргает снова… ещё и ещё…       Нет-нет-нет-нет-нет-нет… Не может быть!       Заперто!       Вот сейчас ему становится по-настоящему страшно. Дыхание снова сбивается. Паника сдавливает горло. Он снова и снова дёргает злосчастную ручку, но замок не собирается поддаваться.       Гриммджоу сползает по двери на пол не в силах больше стоять. Все силы уходят на то, чтобы оставаться в сознании и заставлять работать сбивающееся с ритма сердце, если оно сейчас откажет…       Он не может поверить, что Ичиго, его мальчик, который был так нежен и внимателен сегодня, который обещал позаботиться о нём, этот заботливый мальчик, прекрасно зная о самом жутком страхе Гриммджоу — оказаться запертым в одиночестве, не иметь возможности выйти — сделал это! Запер его здесь одного!       Видимо, всё же нагадил в хозяйские тапки… котёнок…