Звезды только ночью

      Вечер. Улочки Мусутафу заливались всеми теплыми красками, какие только были в палитре неба. Яркие, согревающие. Хотелось остановиться посреди улицы и простоять так до самого заката. Но если Мива сделает паузу хотя бы на секунду, она точно растеряет последние силы дойти до дома. Сегодня повезло уйти с работы засветло, но легкости обязанностям это не придавало.       С тех самых пор, после победы над Шигараки и концом войны, многое успело произойти, включая и то, что Мива потеряла все свои причуды. Хотя то сложно было назвать проблемой. Конечно, людям, которым хоть раз приходилось использовать причуду для геройства или другой важной работы, было бы чуждо это чувство безоружности. Но все что испытывала Мива с этой беззащитностью — легкость. Она никогда не ощущала себя в такой безопасности. Все-таки двадцать два года своей жизни двадцать четыре на семь воспринимать собственное тело как бомбу замедленного действия крайне мешает жить и уж тем более спасать людей. Учеба в государственной программе, все та же государственная служба — это была и не жизнь вовсе. Причин отставки, помимо возникшего статуса беспричудности, хватало. Например, реабилитация Даби.       То публичное заявление о том, что Арахна, напарница Ястреба, берет бывшего лейтенанта Паранормального Фронта Освобождения под свою ответственность, повергло СМИ и все общество в шок. Пришлось пройти немало судов и слушаний, но в конечном итоге Мива не без помощи героя номер два добилась своего при условии, что ее карьера героя на этом подойдет к своему финишу. К счастью, это меньшее, чем она была готова пожертвовать ради Тойи. — Я дома! — как можно радостнее крикнула Араи вглубь квартиры, а затем тяжело вздохнула, освобождая руки от тяжелых пакетов с продуктами.       Ответа не последовало. Отсутствие реакции напрягало первые несколько лет. Кто знает, вдруг Тойя сбежал или случился рецидив мести. Сейчас же совсем не было причин волноваться, в конце концов прошло семь лет с окончания лечения. Но волнение это не прогнало.       Облегчение Мива испытывала лишь тогда, когда своими глазами могла видеть, что любимый спокойно занимается своими делами дома. Как и сейчас. Тойя сидел в кресле, повернутом ближе к открытому нараспашку окну. Лучи близившегося с горизонту солнца освещали страницы книги в его руках, а на ушах покоилась причина, по которой он не услышал возвращения Мивы. Ей казалась странной привычка читать в наушниках, музыка ведь только отвлекает от понимания. Тойя ответил, что так он лучше погружается в повествование. Спорить она, конечно, не стала.       Отвлекать его от чтения она также не любила. Ей нравилось тихонько из-за угла наблюдать за его лицом. Оно по-прежнему было скупо на эмоции, да и шрамы никуда не делись, но красиво оно было тем, насколько могло быть расслабленным. Бирюзовые глаза бегали по строчкам с красивыми словами, а на лице отражалось вселенское умиротворение и покой. О чем бы ни была книга: о войне, трагедии, страданиях или же о чем-то приятном — он всегда получал одинаковое наслаждение этой полной погруженностью в другую реальность. Ему нравилось отстраняться от мира, быть в другом месте. Быть другим человеком. Наверное, это и означало начать жизнь заново и прожить тысячу других вместо своей испорченной.       Напротив кресла, у самой стены, теперь располагался книжный шкаф, для которого специально пришлось выкраивать место. И кажется, в скором времени придется освобождать пространство и для второго. Все полки были забиты литературой: верхние — исключительно японской, а остальные — мировой.       Взять к примеру Дориана Грея. И дар, и проклятье, наделившее человека практически неземной, неувядающей впоследствии красотой поначалу пробивала Тойю на агрессивную зависть. Его-то собственное лицо было непоправимо испорчено так и не состоявшейся мечтой. А еще огромными психотравмами. И хотя ближе к концу лютая неприязнь к главному герою поутихла по причине его страданий, полностью избавиться от нее он так и не смог.       Какое-то время Тойя увлекался чисто русской классикой. Многое в ней он видел близкое себе, много мучений и терзаний. Он погружался в эти рассуждения с головой. С Раскольниковым дела обстояли именно так. Тойя увидел в нем едва ли не собственное отражение и поддерживал все его жизненные взгляды, в конечном итоге идущие в точку хаоса. Конечно, итоговое отчаяние и осознание всех ошибок его немало расстроило, но прочти он эту книгу в лечебнице, а не дома, в более зрелый и здоровый период своей жизни, он бы не смог принять смирение главного героя.       Если бы кто-то девять лет назад сказал Даби, что однажды он полюбит чтение больше жизни, он бы без раздумий сжег и человека, сказавшего это, и книги всего мира. Хотя с первыми экземплярами именно так он и поступал. В лечебнице он не шел ни на какие контакты, поэтому Мива не нашла ничего лучше, кроме как принести ему книгу. Развлечениями медицинское учреждение не могло побаловать своих пациентов, поэтому однажды бывшему злодею пришлось взяться за седьмую принесенную Араи. И ему понравилось.       Шел шестой час, нужно было начинать готовить ужин. Тревожить Тойю по-прежнему не хотелось, но ведь нужно было показать, что дома он больше не один. На носочках Мива прошла в гостиную, кралась так, будто боялась потревожить сон. И когда оказалась совсем близко, чтобы протянуть к плечу руку, на секунду замешкалась. Первая подобная попытка вылилась в ссору — Даби едва не пришиб ее причудой. В другие разы он дергался и покрывал матом и ее, и собственный испуг. Винить его в привычке всегда быть настороже было сложно. В конце концов именно благодаря ей он и смог выжить. Прошло уже слишком много времени с того периода его жизни.       Пальцы коснулись края футболки. Тойя едва оторвал глаза от белоснежного листа свежей книжки; начал поворачивать голову раньше, чем перевел взгляд, а затем стянул накладные наушники, подаренные любимой на Рождество, и улыбнулся, скорее, глазами, нежели уголками губ. — Уже вернулась?       В сердце приятно защебетало. Мива присела на подлокотник и увереннее провела ладонями по плечам Тойи, приобнимая настолько, насколько позволяла поза, и нежно так, как если бы сожженная кожа была самой чувствительной на свете, прижимаясь щекой к макушке с белыми волосами. — Что читаешь?       Тойя перевернул книгу коркой к верху, а на ней красовались буквы строго-делового шрифта: «Дейл Карнеги: как прожить яркую жизнь». Озвучивать такое, по всей видимости, ему было не слишком приятно. Особенно потому, что это была первая книга, связанная с психологией. — Купил сегодня, — тепло, хоть и слабо улыбнулся он ало-белой корочке, проводя по ней ладонью.       День, когда он сам смог сходить в магазин, тоже входил в один из важнейших в плане по социализации, как и момент, когда он попросил называть его Тойей, а Даби — забыть как страшный сон. Хотя Мива и подозревала, как на него косились продавцы и прохожие на всем маршруте, а слишком напрягаться для рисования картины в голове и не приходилось. Горькое предположение сглаживала только безмятежность Тойи — он начал приучать себя не обращать на это внимание. Это всегда будет трудно, клеймо останется с ним до конца жизни. Но это лучшее, что теперь он мог сделать.       Найти работу с судимостью и такой громкой дурной репутацией было совершенно невозможно, они оба это понимали. И все-таки однажды он нашел в себе силы признаться Миве, что если бы у него была возможность свободно выбрать себе профессию, он хотел бы попробовать себя в роли учителя, как Фуюми. Путь к геройской лестнице был навсегда закрыт — понимал он и это. Но педагогическая деятельность почему-то казалась наиболее близкой к его несбыточной мечте. Конечно, если не задумываться о том, что теперь практически любая мечта была нереальной. К детям его никогда не подпустят… — Я собираюсь готовить свиные котлеты, — Мива встала с края кресла и уже направилась на кухню. — Что скажешь?       Ответом ей было безучастное «угу»: Тойя утонул в книге раньше, чем смог вникнуть в вопрос. Оставалось страниц десять от силы, так что это явно ненадолго. Какое же огромное значение имели для него книжные листы, которые он приобрел сам. На круглом столике рядом с креслом лежало еще три книги Карнеги: как завести друзей, как стать счастливым и как наслаждаться жизнью.       Может, совсем скоро они наконец смогут начать свою собственную жизнь.