Хрупкость нашей реальности

Крис отставал от своего спутника, невольно оглядываясь по сторонам, отвлекаясь на мрачный и вселяющий склизкий холодный ужас вид лечебницы. Все в этом месте говорило о боли, о страхе и еще о чем-то… наверное, о запертых тяжелых дверях, о стеклянных глазах монахинь, о собственной беспомощности в тени работников Брайарклиффа. Неприветливый и угрюмый свет, что просачивался сквозь редкие окна, едва ли цеплял густо ощетинившуюся темноту холла, где на каменных скамьях сидели редкие посетители. Когда медбрат ступил на одну из винтовых лестниц, Пайн задержался у статуи Девы Марии, смотря на ее гладкое белое лицо так, словно вот-вот ее губы должны дрогнуть, а глаза почернеть от всей гнетущей атмосферы этого места. - Уокер! Поторапливайся, иначе я надену на тебя браслеты! – прикрикнул медбрат, свешиваясь через перила и размахивая своей огромной ручищей. Его вовсе не смущал тот факт, что в холле они были не одни, что внизу находился ребенок – девочка лет девяти с угольно-черной косой и такими же темными глазками. Она обернулась в сторону Криса, и их взгляды встретились. Отчего-то парень весь сжался под ее пристальным злым взором – этот ребенок едва ли мог показаться невинным. Черные пуговки глазок девочки смотрели с расчетливым любопытством, так глубоко впиваясь, словно малышка заочно считала каждого вокруг себя врагом, будто всегда ожидала от кого-либо угрозы, но вовсе не боялась, а была готова к защите… или нападению? Отвернувшись от странного ребенка и уставившись в кафельный пол, парень заспешил на лестничный пролет, продолжая ощущать на своей спине прямо меж лопаток острый взгляд черных глаз. «Сколько продлится этот кошмар? Почему же я не просыпаюсь?!» - билась в голове тревожная мысль, когда широкие скользкие ступени уводили его все выше и выше, пережевывая глухие тяжелые шаги идущего впереди медбрата. Наконец ступени кончились, и лишь тогда Крис смог оторвать взгляд от пола, не боясь вновь наткнуться на неприятный взгляд странного ребенка. Они пришли на просторный этаж, где повсюду были двери каких-то кабинетов, и в целом тут было чище, чем в основных залах с обитыми железом крепкими дверьми. Сопровождающий его бугай несколько раз постучал в одну из них в конце пролета, а затем распахнул ее, отходя в сторону и взглядом, кивая парню, что можно входить. Крис почувствовал, как резко появилась тягучая слабость в коленях, как затрепыхался кровяной комок в его груди при мысли о том, что могло ждать его в этом кабинете. Хоть персонал этой клиники и внушал страх, но, по крайней мере, парень точно знал их роль в обширном организме системы, он мог ожидать от них определенных действий в свою сторону, но что ждало его там, за порогом? Щеку продолжало жечь от так и не проглоченных пилюль, поэтому смысла и дальше тянуть не было, и он сделал шаг, затем еще два, пока за его спиной не захлопнулась дверь, и медбрат не удалился, шаркая ногами по лестнице. В кабинете тоже был полумрак. На столе аккуратно лежало несколько папок с бумагами, старомодный диктофон и устройство записи с двумя катушками магнитной ленты. В воздухе витал тяжелый горьковатый запах сигаретного дыма, покрывая стоявшего к парню спиной незнакомца белесым туманом. Было что-то жутковатое во всей этой тишине и атмосфере, поэтому Крис не спешил делать резких движений, предпочитая действовать по ситуации и постараться не нарываться на неприятности. - Сегодня вы странно молчаливы, мистер Кит Уокер, – неожиданно знакомо прозвучал голос скрытого тенью и дымом незнакомца. Где-то Крис уже слышал этот низкий глубокий тембр и интонацию уверенного сильного человека. Наконец доктор Тредсон развернулся к пациенту лицом, делая шаг к своему столу. Он замер, внимательно наблюдая за тем, как распахиваются вдруг голубые глаза, постепенно топя синеву радужки в расширившимся от ужаса черном зрачке. Крис порывисто вдохнул удушливый воздух, давясь горечью зажатых щекой таблеток, сгибаясь пополам в безудержном кашле. Парень сплюнул на пол, еще не успевшие растворится лекарства, и попытался унять кашель, зажимая рот ладонью, чувствуя, как на глазах проступили слезы. – Закари, какого черта… - хрипел он сквозь спазмы горечи, терзавшие его горло. Расположившегося за своим столом доктора все это представление, казалось, вовсе не смутило. Молча дождавшись, когда парень, наконец, прокашляется, он взял из пепельницы тлеющую сигарету и, сделав глубокую затяжку, выпустил в сторону мутное облачко едкого дыма. – Мистер Уокер, сядьте на стул и выпейте воды, я подожду, – невозмутимо проговорил он голосом, не терпящим никаких возражений. И Крис послушно сел напротив него, наливая подрагивающей рукой из прозрачного графина воду. Сделав пару глотков и отдышавшись, парень отставил граненый стакан в сторону, поднимая на сидящего в метре от него мужчину затравленный взгляд. «Невероятно… это же Зак, но в то же время не он. Внешне в точности Куинто, но откуда во мне такой сковывающий тело страх при виде его?» - Я рад, что вы наконец-то пришли в себя, Кит. Меня зовут Оливер Тредсон, и я ваш врач-психиатр на время судебного процесса, – он чуть прищурил глаза, вглядываясь в лицо пациента, выдерживая неприятную паузу, затем продолжил: - Надеюсь, вы понимаете, что за все, в чем вы обвиняетесь, вам грозит электрический стул? - Смертная казнь?! – воскликнул блондин излишне громко, чем вызвал у мужчины недовольный взгляд. – Но я… понимаете, я потерял память, – начал было он оправдываться, но доктор оборвал его: - Ну, вы же осознаете, что обманывать меня не имеет смысла, Кит. Это не в ваших интересах, - с сомнением произнес Оливер, ставя на край стола острый локоть, зажав сигарету меж пальцев и нагибаясь к пациенту ближе, - Вы должны быть со мною откровенны, и тогда есть надежда признать вас полностью невменяемым, чтобы избежать наказания. - Я не вру вам. Все вокруг замечают, что я изменился, вы тоже? Доктор, я не знаю того Кита Уокера, которого посадили в это учреждение. Это правда. - Хм, интересная тактика. А вы умны, Кит. Раздвоение личности, не так ли? Тредсон усмехнулся как-то зловеще и недоверчиво, но на секунду Крису показалось, что на дне его теплых карих глаз мелькнула радость - отчего-то мужчина внутренне торжествовал. – Не помните об убийствах женщин? Ведете себя на удивление смирно и покладисто, удивляясь старым знакомым? Однако продолжаете не принимать выписываемые здесь лекарства, – он, ухмыляясь еще более открыто, кивнул на брошенные на полу у двери капсулы, которые парень выплюнул, едва войдя в кабинет. – Я наслышан о ваших воистину изобретательных побегах из Брайарклиффа. Точнее, попыток, но это не имеет особого значения. Сейчас вам нужно сосредоточиться на том, чтобы остаться тут, а не попасть на электрический стул. Крис кивнул, не смея отвести взгляд от глаз мужчины, от его идеальных губ, едва тронутых ухмылкой. В душе поселилась глухая боль, которая скребла по ребрам, хотелось сорваться с места, подбежать к такому похожему на Закари человеку, огибая затертый на углах стол, и крепко обнять его за плечи, пряча лицо в складках его белоснежной рубашки. Хотелось почувствовать себя живым, хотелось стать наблюдателем всего этого кошмара, а не сидеть вот так до боли в прямой спине и ожидать приговора за то, чего не совершал. – Помогите мне. Я сделаю все, что вы посчитаете нужным, доктор Тредсон. Мужчина молчал, иногда поднося к губам сигарету и делая затяжку, не стряхивая пепел, предпочитая нервировать ожиданием того, когда серые хлопья сами не опадут на столешницу. Он наблюдал за блондином сквозь прозрачную грань стекол своих очков, изучая его и делая какие-то отрывистые пометки в одной из папок. – Из-за того, что вы потеряли память, нам придется восстанавливать ее вместе. Постепенно по крупицам. Это будет неприятной процедурой, Кит. Но вы должны вспомнить каждое ваше преступление. Наши сеансы будут записаны на пленку – это необходимо на случай непредвиденных обстоятельств. Блондин нервозно дернулся, покосившись на стоявший, на столе магнитофон с микрофоном. – Каких… какие обстоятельства могут возникнуть? – осторожно переспросил он, шумно сглотнув и облизнув пересохшие губы. Доктор Тредсон проследил за движением его языка по губам, затем улыбнулся, опустив догорающий на конце бычок сигареты в пепельницу, и затушил его. – Ну, вы же понимаете, что я должен подстраховать себя на случай ваших агрессивных действий, Кит. Пусть сейчас вы находитесь в состоянии амнезии, но это вовсе не значит, что вы перестали являться опасным преступником, – ухмылка стала презрительной. – Если я останусь лежать на этом самом столе с вбитыми по самую рукоять ножницами в горло, то записи наших сеансов прольют свет на ваше психическое состояние для других психиатров, которые приведут ваш приговор в исполнение немедленно. Не бойтесь, мистер Уокер. На последней фразе голос мужчины стал мягче, почти, что ласково касаясь напряженного слуха блондина. – Сегодня у нас было простое знакомство, и диалог не был записан. Вы можете мне сказать все, что угодно, и это останется только между мной и вами. Конечно, Крис хотел рассказать все. Пусть этот человек и не был его другом, Заком, пусть он, так же как и все здесь считал его убийцей, но его манера вести себя, вкрадчивый доверительный голос располагали к себе. Хотелось довериться этому мужчине, освободится от тяжести неугомонных мыслей, услышать ответы на вопросы. Он вдохнул побольше воздуха, готовый обрушить на замершего в ожидании доктора лавину давно назревавших на языке слов, но он не успел, осекшись на полуслове. В дверь постучали, и, не дожидаясь разрешения войти, она распахнулась, впуская в кабинет уже знакомую Крису монахиню. - Сестра Джуд, – приветственно кивнул доктор Тредсон, но, несмотря на вежливость, на его лице читалась неприязнь к этой женщине. – Вы что-то хотели? Мы еще не закончили. - Вам прекрасно известно, что я была против ваших практик в лечебнице, мистер Оливер. В этом месте приняты совсем иные меры по реабилитации пациентов, однако я вынуждена была пойти вам на встречу ради сохранения покоя. Нам совсем не нужны тут журналисты или полиция, – она едва ли слышно фыркнула, сощурив водянистые глаза. – Но я оставляю за собой право в любое время забирать вашего пациента для назначенного ему лечения в рамках нашего режима. Рука мужчины расслабленно легла на столешницу с серыми пятнами от пепла, но длинные пальцы раздраженно постучали по красной папке, лежавшей на самом краю, и грозящей вот-вот обрушится вниз к ногам монахини. Он будто бы не желал мириться с решением женщины, желая сжать на ее бледной шее свои твердые ловкие пальцы, ломая одним резким движением хрупкие хрящи позвонков, но неожиданно он смирился. – Хорошо. Я жду вас на завтрашнем сеансе, мистер Уокер. Пальцы на красной папке резко замерли, а взгляд карих глаз выхватил из полумрака лицо Криса, провожая его до двери с едва тронувшей уголки губ улыбкой, пока за парнем не закрылась дверь и кабинет вновь не опустел. Тредсон встал из-за стола, доставая из пачки новую сигарету и медленно закуривая, пустив в потолок сизое облачко дыма. – Амнезия? Какая неожиданная удача… - прошептал он, глядя в мутное окно на унылый пейзаж территории лечебницы Брайарклиффа.