***
Вода на вкус казалась горьковатой и затхлой, хотя эти ощущения могли быть остаточными после того, как Криса трижды вывернуло в несчастное ведро. Он никогда не считал себя настолько нежным и спокойно смотрел всяческие ужасы по телику, но сейчас это было настолько настоящим, что тело всякий раз реагировало не лучшим образом. К тому же, смотря на доктора Тредсона, обложенного своими цветными папками с фотографиями трупов женщин, парень просто не мог отделаться от ощущения паники и призрачного запаха крови вокруг. - Тебе лучше, Кит? - мужчина все чаще хмурился, подливая из графина воду в замусоленный стакан в руке пациента. Он курил уже третью сигарету, зажав ее тлеющий окурок меж длинных чутких пальцев и смотря на эти изящные руки, Крис не мог отделаться от мысли, что они так же ловко обращаются со скальпелем, что их движения тверды в моменты, когда жертва еще дрожит от боли. - Мы можем продолжить? - Д-да, только вот я ничего не могу вспомнить... - У меня уже есть теория на этот счет, если твой желудок спешит вывернуться каждый раз при взгляде на фотографии трупов, но при этом сознательно ты не испытываешь шока от информации. Значит, ты совершал эти действия в бессознательном состоянии, либо электротерапия повредила что-то гораздо глубже. Скажи, ты никогда не ощущал присутствие кого-то рядом? Может, голоса в твоей голове? Оливер, несмотря на чудовищность своего поведения с женщинами, виртуозно умел очаровать любого, расположить к себе, создать иллюзию доверия. Его мягкий низкий голос, спокойные и даже гипнотические движения вкупе с медовым взглядом внимательных бездонных глаз за тонкими стеклами очков в черной оправе. Он, словно волшебная гусеница из сказки об Алисе, окутывал себя белесыми нитями горчащего на языке дыма, совершенно лишая собеседника чувства реальности происходящего, затягивая туманами беспокойно трепещущие мысли. - Это случилось сегодня... или вчера, - словно в забытье пробормотал Крис, завороженно ловя взглядом голубых глаз красивые янтарные всполохи на поверхности радужки глаз доктора. - Я был на этом этаже на лестнице, стоял рядом с Сестрой Джуд, когда меня посетила безумная мысль, как образ... такой живой и будто совсем реальный. Сестра, резко перегнулась через перила, как если бы ее кто-то намеренно толкнул в грудь, и упала вниз, разбившись о пол холла... - Это казалось тебе чужим желанием, Кит? Ты испугался своих мыслей? - осторожно спросил Оливер, туша окурок сигареты в граненой пепельнице и подаваясь немного вперед, ближе к парню; их взгляды не прервались ни на секунду, смешиваясь в какой-то опасный и дикий цвет контрастных оттенков и душ. - Я был в ужасе, словно стоял за спиной демона, который совершал над женщиной казнь... Доктор медленно облизал пересохшие губы, даже задержав дыхание от предвкушения. - Но вскоре я успокоился, так как этого не произошло, и мы спокойно спустились с Сестрой Джуд вниз, где она должна была поговорить с пришедшими за помощью пациентами. А потом... - черные зрачки Криса затопили голубую радужку от ужасных воспоминаний. - Твоя фантазия сбылась? - терял терпение мужчина, борясь с желанием потормошить блондина за плечо. - Неизвестная мне монахиня сбросилась сверху, разбившись о пол холла и мучительно умирая у ног статуи Девы Марии, которая, казалось, плотоядно улыбалась своими тонкими мраморными губами, брезгливо оттягивая подол своих одеяний, когда бурая кровь несчастной подобралась ближе. Доктор Тредсон протянул руку и щелкнул пальцами перед лицом пациента, из-за чего тот резко вздрогнул и будто бы очнулся от транса. Хаотичный взгляд голубых глаз, с трудом выпутавшись из липкой паутины карих глаз психиатра, скользнул по лениво вращающимся бобинам с пленкой. Неожиданная догадка ударила парня под дых, выбив из его груди весь воздух. "Черт! Все это было записано! Он будто околдовал меня, и теперь я самый настоящий психопат с опасными параноидальными галлюцинациями" На лице же самого доктора был написан неподдельный интерес. Видимо, он совсем не ожидал таких разительных перемен в поведении пациента и теперь, охваченный возбуждением азарта, хотел залезть еще глубже в чужое сознание. В дверь постучали, и секунду спустя в кабинет вошла нежная ангелоподобная монахиня Мэри, смотря сквозь застывшего Криса прямо на доктора. Оливер недовольно нахмурился, нажимая пальцем на кнопку паузы на магнитофоне. - Прошу прощение за вторжение, доктор, - проворковала она, подходя ближе и кладя руку на плечо Кита Уокера. - Фильм окончился, и мне было велено проследить за тем, чтобы все пациенты вернулись в свои палаты на ночь. - Но наш сеанс нельзя прерывать таким грубым образом, Сестра, - Тредсон поднялся из-за стола и сложил в стопку свои папки с делами об изуродованных трупах женщин, с какой-то особой нежностью укладывая на самый верх ярко-красную, где хранились фотографии самой первой из найденных жертв маньяка. - Я мог бы сам проводить мистера Кита Уокера и отдать в руки вашему персоналу. - Мне очень жаль, - девушка забавно наморщила носик, - правила Брайарклиффа очень строги и мы обязаны их соблюдать. В кабинет вошли двое молчаливых шкафоподобных медбратьев, и монахиня кивнула им на Криса, которого тут же подхватили под руки и потащили к двери в коридор. Оливер молча проводил своего пациента взглядом, пока тот не скрылся за черной дверью его кабинета, затем вновь посмотрел на девушку, что, видимо, не собиралась уходить. - Я думал, правила Брайарклиффа так же запрещают монахиням носить на лице косметику, - изогнул он бровь, разглядывая пошло пурпурные губы Мэри. - Ах, это? - Девушка смущенно улыбнулась и прошлась кончиком розового язычка по пухлым губам, слизывая разводы крови покончившего с собой бедняги. - Это не косметика, я не удержалась от соблазна попробовать на кухне пару спелых ягод для фруктового пирога, - уточнила она, делая еще один шажок на встречу, почти что прижимаясь небольшой грудью к руке мужчины. Оливер не отпрянул, смерив монахиню долгим тяжелым взглядом потемневших глаз, потом медленно поднес к лицу девушки руку и задумчиво огладил теплой ладонью ее бархатную щеку, цепляя кончиками желтоватых от сигарет пальцев нежную кожу под ушком и скулой. - Сестра Мэри, разве вам не пора возвращаться? - Нет, я должна проводить вас до гостевых комнат, доктор. Иначе вы можете заблудиться в бесконечных закоулках лечебницы, а кто знает, какие ужасы подстерегают в тенях этого странного места, - практически прошептала девушка, заставляя невольно напрягать слух и опускать голову ближе, ощущая едва касающееся лица дыхание. Теперь зло с прекрасным лицом молодого мужчины было очаровано самим дьяволом, манящим совершить очередное убийство, поддаться искушению и вкусить, готовый добровольно упасть в руки сладкий сочный плод. - Я уверена, вам интересно, как тут все устроено, не так ли? Прежде чем отвести вас в комнату, я могла бы показать наш знаменитый крематорий. О, он чудесен, а сколько душ вылетело вместе с крошкой серого пепла из его трубы... Губы доктора Тредсона невольно растянулись в улыбке, в точности повторяя движение уголков губ Мэри, которая, бесцеремонно схватив его за рукав темно-коричневого пиджака, потянула в коридор.***
Крис послушно следовал за своими молчаливыми конвоирами, понуро опустив голову и считая под своими ногами кованые ступени. Он так хотел вернуться в реальность, хотя бы на полчаса, чтобы выпить пива из холодильника и увидеть Закари. Настоящего Зака, по которому невыносимо скучал в окружении всех этих безумцев и в особенности после сеансов проклятого доктора Тредсона с его обманчиво теплыми глазами цвета терпкого виски. «Боже, что за безумные мысли? Это все из-за отсутствия женской ласки,- тряхнул головой парень. - Уже облизываюсь на собственного друга, а точнее больного маньяка, тфу!» - Осторожней, смотри под ноги и не поскользнись, – пробасил один из бугаев, кивая на уродливые черные разводы, что тянулись от приоткрытых дверей гостиной в другой конец холла, исчезая под неприметной дверью в самом углу. Крис мгновенно понял, что именно было размазано по полу, огибая широким влажным разводом ненасытную белую статую в центре. Он упорно старался отогнать навязчивые мысли об этом, сдерживая вновь подступающую к горлу тошноту. - Двигай давай, чего замер?! – грубо толкнул его в спину один из парней и обернулся к своему напарнику через широченное плечо. – Ладно, Билл, ты уже зеваешь, ночка сегодня выдалась та еще. Иди, отдыхай, а я сам запру этого придурка в палату, он после той электрической штуки стал смирным. Видимо, долго уговаривать второго конвоира не пришлось, и после секундного колебания тяжелая ладонь сползла с правого плеча Криса. Он продолжил путь в полной тишине, слыша лишь сиплое дыхание своего провожатого и собственные хлюпающие по бордовой жиже шаги. Когда двери общей гостиной распахнулись, перед его взглядом предстали все те же ряды деревянных длинных лавок напротив импровизированного экрана из белой простыни и старым проектором, одиноко стоявшим в проеме. Что-то страшное произошло в этой комнате, об этом красноречиво сообщала застывшая в тишине обстановка: несколько опрокинутых навзничь тяжелых лавок, огромные разводы бурой крови на полу, даже на простыне было расчерчено пара полос из брызгов красных капель. Страшная догадка промелькнула в вязких от усталости и потрясений мыслях и кольнула острым дротиком в сердце. - Скажите, что здесь произошло во время просмотра кинофильма? - Не твое дело, - буркнул медбрат, подталкивая Криса, чтобы тот шел быстрее. - Пожалуйста, просто ответьте, пострадала ли рыжеволосая девушка? Грейс? Это не ее кровь? - Ну, нет, с этой малышки столько крови не натечет, - заверил парень, отчего-то вдруг заметно повеселев. - А что, уже даже здесь приглядел себе шкурку? Так у милашки Грейс кожа не такая уж ровная и красивая, да к тому же с конопушками, кому такая кожа сдалась? Другое дело Сестра Мери... - Монахиня? - шумно сглотнул Крис, шокировано таращась, на продолжавшего глуповато улыбаться медбрата. - Да, у нее кожа как молоко. Такая ровная, такая нежная и белая, словно крылья ангела... Крис промолчал, зачем-то нервозно обернувшись и впившись взглядом в по-прежнему пустеющий холл. Медбрат перестал мечтательно скалиться и проследив взгляд парня, грубо пихнул его в плече. – Эй, чего расслабился? В этот раз ты явно упустил свой шанс, Сестра Мэри не возжелала проводить тебя до палаты и поцеловать в лобик на ночь, понял? Уж доктор Тредсон позаботится о такой красавице, не сомневайся. Это больше всего и пугало Криса. Мысль об опасности, угрожавшей сейчас девушке, не покидала его, когда он брел мимо одинаковых дверей клетушек мужского отсека палат. Раз за разом парень прокручивал в голове все варианты своего побега, но что дальше? Кинуться в кабинет психиатра? Но наличие в его кабинете женщины вовсе не значило, что он тут же бросится сдирать с нее кожу: тогда сама же монахиня сдаст его обратно в руки персонала, а последствия могли быть невыносимыми для его, не привыкшего к пыткам организма. Нет, героем Кристофер Пайн был только в ролях популярных фильмов, а сейчас ему хотелось лишь избавиться от этого кошмара и сбежать из Брайарклиффа куда глаза глядят. Эта ночь была единственным его шансом, все складывалось как нельзя лучше, а справиться с одним охранником можно было попытаться, и даже в глубине души рассчитывать на успех, ведь его противник не был готов к сопротивлению вялого после терапии психа. «Но куда дальше? Единственный выход отсюда лежит через лесную зону за территорией лечебницы, где Грейс видела каких-то монстров. Глупости! Ей привиделось и все…» Крис просто не мог себе представить более уродливых монстров, чем все безумцы, которые густо населяли это злосчастное место. Возможно, если бы ему удалось сбежать, то он смог бы снова проснуться в своей реальности. Уже знакомая дверь сырой, пахнущей плесенью камеры с пронзительным скрипом распахнулась, открывая навстречу свой черный зев, словно какой-то ненасытный хищник. - Заходи быстрей, а то я сам уже с ног валюсь от усталости! – скомандовал медбрат, в очередной раз ткнув блондина кулаком в спину и протяжно зевая. Нельзя было ждать ни секунды больше, будто невидимая пыль выигранного у судьбы шанса вот-вот грозила проскользнуть мимо. Крис напряг мышцы, замерев натянутой пружиной, готовой в любой момент со свистом распрямиться в стремительном рывке. Он буквально кожей ощущал, как десятки любопытных глаз сейчас вглядываются в полумрак из-за прутьев своих решеток, так же, как и он сам, ожидая подходящего момента для атаки. Мгновение неожиданности – его козырь против необъятной туши противника, чем он и воспользовался, резко разворачиваясь и со всей силы, на которую был способен, ударяя парня кулаком в нос, и не давая очнуться от шока тут же добавляя удар в разинутую челюсть. Бугай взревел от боли, пачкая бетонный пол кровью из сломанного носа и пытаясь схватить Криса своими раскинутыми в стороны лапищами, вместо того, чтобы использовать висящие на его поясе предметы самозащиты. Ужас от одного только взгляда на разъяренного и окровавленного медбрата охватил Криса, покрывая тело холодным потом, заставляя сердце бешено затрепыхаться в груди, но отступать было нельзя. Лишь секунда промедления, и все пойдет крахом. Словно двигаясь на одних инстинктах, Крис нырнул под ручищу парня и с размаху толкнул его всем весом, навстречу выпирающим из металлической двери штырям нескольких мощных замков. Тот приглушенно вскрикнул, не успевая оттолкнуть от себя нападавшего, с отвратительным влажным хрустом налетая на препятствие головой. Отброшенный назад силой удара, медбрат тяжело свалился назад, дополнительно расшибая себе затылок о пол. - Черт! - прошипел сквозь зубы Крис, облокачиваясь спиной о ближайшую стену и затравленно глядя на распростертое у ног тело своего конвоира. Дыхание было сбито, из-за чего кружилась голова, из легких вырывался какой-то неестественный хрип, ноги тряслись от потраченных сил и шока. Парень на полу затих, весь перепачканный собственной кровью. - Ты молодец, Уокер! – послышались ликующие голоса прильнувших к маленьким окошечкам своих камер невольников. Кто-то тихо вздыхал, некоторые издавали совсем нечленораздельные звуки, но настроение чувствовалось даже в таком едва понятном гомоне. – Запри его в палате! Запри его там! Пусть сдохнет, облепленный червями и пауками! Тело еще ощутимо потряхивало от усталости, когда Крис все же решился последовать совету зрителей и оттащить медбрата в свою клетушку. Они были правы – так он сможет выиграть время для своего побега, кто знает, когда беднягу смогут обнаружить.***
В оставленное кем-то открытое окно задувал холодный ветер вперемежку с крупными каплями еще не утихнувшей окончательно бури. Оливер держал монахиню за руку, слепо пробираясь по окутанным мраком узким коридорам спящей лечебницы. Он не протестовал спонтанному рвению девушки показать ему такое антиромантичное место, как крематорий, ему только на руку была такая возможность. Кто знает, не проснется ли вновь желание, которое подчиняло себе его холодный разум без остатка. Следы черной крови мужчина заметил, лишь войдя в комнату с огромной пыхтящей печью. Из приоткрытой ставни окна на пол падал косой бледный луч светящей высоко в небе луны, ясно подсвечивая длинные борозды кровавого следа, по которому волокли труп к печи. - Печь не так давно использовали? – поморщился Оливер, кивая на еще свежие следы. – Впечатляет. - Ох, я забыла сказать, на киносеансе один из пациентов покончил с собой на глазах у остальных, – неуместно рассмеялась монахиня, изображая, как именно бедняга вспорол себе шею заточенным распятием. - Какие были мотивы? Плохое обращение персонала лечебницы? - Нет, банальней, но зрелищней, - продолжала веселиться девушка, забираясь на операционный стол с ногами и изображая самоубийцу, от которого осталась лишь горсть пепла на дне пыхтящей печи. - Он кричал хвалы дьяволу и убеждал остальных принести себя в жертву во имя чего-то там… пф, будто бы дьяволу действительно есть дело до людей. - Сестра Мэри, сейчас вы мало похожи на служительницу церкви, - он удивленно изогнул бровь и скрестил руки на груди. - Говоря о дьяволе так, будто вы лично с ним знакомы. Девушка перестала кривляться и села на стол, свесив вниз красивые белокожие ножки, что игриво выглядывали из-под задранного подола черной рясы. Будто бы невзначай она провела ладонью по гладкой поверхности металлической кушетки и наткнулась на гору хирургических инструментов. – Ой, сколько тут всяческих ножей… - она принялась вытаскивать из общей кучи инструменты, которые Тредсон обычно использовал для обработки своих жертв, будто зная наперед, что именно может понадобиться ему в деле. – Не представляю, для чего все это здесь. Оливер тем временем скользил жадным взглядом по точеной фигурке девушки, оглаживая им ее восхитительно круглые коленки, где ровная белая кожа была соблазнительно натянута и сквозь это полотно проступали едва заметные жилки. Он медленно выдохнул и облизал свои губы, встречая наивные глаза цвета чистой росы своим подсвеченным острой похотью карим взором хищника. В воздухе запахло сладким ароматом женского тела, перебивая все те отвратительные запахи, которые только могут витать в крематории. - Посмотрите, а этот крюк на вид очень прочный, для чего он? – продолжала свою опасную игру девчонка, поворачивая в тонких пальчиках увесистый железный крюк для подвешивания туш, который так же было удобно использовать и в снятии шкур животных методом «чулка». - Для отделения кожи от мышц и хрящей, позволяет не делать лишних надрезов в труднодоступных местах, - низким голосом проговорил мужчина, медленно подходя ближе к спокойно сидящей напротив него девушке. – Но для тонкой кожи лучше использовать зажим и скальпель. Мэри глухо рассмеялась, оглаживая острые скулы Тредсона и шепча ему прямо в губы: - Ты мое настоящее дитя, Оливер. Прекрасное дитя, которым я могу гордиться, которого я могу желать вечно… Мужчина прорычал, сжимая на изящной шее монахини свои твердые безжалостные пальцы и грубо опрокидывая ее на жалобно зазвеневший от удара операционный стол. – Не лги мне, сука! – процедил он, смотря на продолжавшую неестественно улыбаться девушку. - Ты прекрасен, мое дитя, - упрямо шепчут нежные губы Мэри, мягко касаясь его лба поцелуем, стирая морщинки боли и беспокойства с лица. Она сама расположилась на столешнице, скидывая с головы монашеский платок так, чтобы светлые волосы красиво рассыпались, заструившись прядями вниз. Оливер шокировано стоял рядом, словно опьяненный, наблюдая за самостоятельными действиями избранницы. Впервые женщина сама хотела ему понравиться, показать себя, а не бездумно орать и отбиваться. - Малыш, прости, что бросила тебя, отдав этой тупой человеческой шлюхе, которая должна была дать этому миру такое прелестное дитя. Мэри ласково улыбнулась, расстегивая мелкие пуговицы на своей рясе и обнажая маленькую аккуратную грудь с бледно-розовыми девственными сосками. Мужчина всхлипнул, глотая горячие слезы, когда нежная женская рука притянула его ближе, давая коснуться себя, прижаться пересохшими губами к груди. - Пей мои соки, мой мальчик, вдыхай запах своей матери. И помни, я уйду снова, если ты не предотвратишь этого... - Мама... - Оливер поднял на девушку затуманенный от слез взгляд, оторвавшись от посасывания покрасневшего от подобной пытки соска. - Ты не можешь бросить меня, нет, я не позволю тебе. - Не огорчай мамочку, покажи что ты умеешь! - резко оттолкнула его от себя Мэри и ухмыльнулась, переводя взгляд на кушетку с инструментами. - Малыш, все твои предыдущие маски быстро теряют аромат, а моя кожа пахнет самой жизнью, тем молоком, вкуса которого ты не помнил, той теплотой, которую я дарила не тебе, моя кожа пахнет детством, которого у тебя никогда не было! Мужчина вздрогнул будто от пощечины и обернулся к кушетке, перебирая лежавшие там в ряды прекрасно заточенные ножи. Монахиня терпеливо наблюдала за его действиями, одобрительно кивнув, когда он выбрал тончайший скальпель. - О, ты хочешь быть аккуратным с мамочкой? - Это необходимо, чтобы наметить правильные углы схода покрова, когда нужно будет отделять мышцы и кости. - Звучит прекрасно. Я готова, сделай это красиво, мой мальчик, - одобрила она, задерживая дыхание, когда Оливер навис над ней, подобно огромному черному ворону, сделав первый надрез по шее, забираясь глубже под горло. Девушка стиснула зубы, тихо шикнув, чувствуя стремительно наполнявшую ямочку ключиц кровь. Тредсон задышал прерывисто, касаясь ровной вспухшей полосы пореза и размазывая по груди кровь. Затем более уверенно полоснул еще два глубоких пореза по бокам от шеи до покатых плеч. Мэри стойко терпела обжигающую боль, но когда под надрезы мужчина резко вогнал острейший мясницкий тесак, филигранно отделяя мышцы от кожного покрова, она взвыла от невыносимой агонии, охватившей ее тело. Мышцы с влажным треском лопались, а из груди вырывались совсем не человеческие хрипы, когда хрящи костей дробились мощными ударами металлического наконечника рукояти ножа. - Шшш, не кричи... - остановился Оливер, весь перепачканный кровью и наклонился к девушке, сжимая ее искривленные болью губы своими в соленом поцелуе. Спустя восемь минут плечи и ребра были полностью оголены, выставляя на показ белоснежные кости, проглядывающие сквозь пульсирующие влажные мышцы, что сочились кровью. Девушка была еще жива, но силы покидали ее, и она уже не могла кричать, только беззвучно открывала рот с запекшимися на губах хлопьями своей крови, когда воздух разрезал очередной жуткий хруст отделяемой от плоти кожи. Мужчина же был так увлечен своей работой, что едва ли реагировал на ее беззвучные реакции. Он старательно растягивал крюком особенно зажатый меж мышцами участок на шее, собираясь снять с Мэри скальп. Девушка низко прохрипела, выталкивая из вспоротого горла поток темной вязкой крови, из последних сил приподнимаясь навстречу своему мучителю, заставляя его остановиться и взглянуть в ее глаза. - Какая ты красивая, - С безумной нежностью прошептал Оливер Тредсон, когда его тело вдруг прошило резкой разрывающей болью, словно он был редкой бабочкой, которой вспарывает брюшко длинная игла коллекционера. Он протяжно вскрикнул, не в силах оторвать взгляда от стремительно меняющихся глаз девушки, которые из светло-голубых постепенно превращались в черные рваные дыры, расплываясь мазутными разводами по неестественно дрожащим белкам. - Мама? - сквозь боль прохрипел Оливер, цепляясь пальцами за склизкие голые плечи девушки. - Я люблю тебя, истинный сын дьявола! - проговорили губы Мэри не своим низким голосом, и, запрокинув голову, девушка безумно рассмеялась, вздувая очищенную от кожи грудь с влажным хлюпаньем.***
Когда тяжелая дверь с грохотом захлопнулась, запирая в бетонной камере окровавленного медбрата, Крису стало спокойней на душе и надежда на удачный побег из лечебницы уже не казалась ему какой-то недостижимой мечтой. Если он все правильно рассчитал, то спасительный выход был в подвальных помещениях Брайарклиффа. Главное было стремиться на нижние этажи, а там он в любом случае выбрался бы в нужном направлении, так как подвал обычно был соединен внутренними катакомбами со всеми другими помещениями на случай пожаров или даже выступая в роли прочного бомбоубежища. Под одобрительное улюлюканье вцепившихся в прутья своих клеток мужчин, он выскочил в коридор, ведущий в общую гостиную. Медлить было нельзя, так как пропажу своего товарища мог заметить второй медбрат, которого пораньше отослали спать. Обогнув опрокинутые навзничь лавки и стараясь не оставить следов перепачканными кровью подошвами, Крис быстро выскользнул в массивные двери застывшего в тишине холла. Казалось, что лечебница в ночное время полностью вымирала, такими тихими были ее коридоры и уснувшие в полумраке слепые окошечеки дверей кабинетов. Он огляделся по сторонам в поисках верного направления, тут же зацепив взглядом прочно запертую на замки дверь главного выхода во двор. Конечно, тяжелые двери являлись неприступной преградой, хотя и имели вставки из толстого стекла, выбив которые существовала надежда протиснуться наружу. Это казалось очень соблазнительной возможностью, но Крис понимал, что шум осыпающегося стекла совершенно точно привлечет сюда охрану. - Чертов кошмар, когда же ты закончишься?! - раздраженно прошипел блондин себе под нос, оборачиваясь и встречая насмешливый взгляд пустых мраморных глаз белоснежной статуи Девы Марии, которая являлась единственной свидетельницей его побега. Колючие мурашки мгновенно забегали по позвоночнику, а липкий пот проступил на коже, заставляя майку неприятно липнуть к груди. Лицо статуи, казалось, было повернуто прямо к нему, а тонкие губы ухмылялись. - Фак! - выругался Крис, отворачиваясь от мерзкой скульптуры, но тут на верхних этажах послышались чьи-то шаги и голоса, от чего парень быстро пригнув голову, отскочил в сторону, прижавшись спиной к одной из дверей. Та под его весом подалась назад и распахнулась, впуская в пахнувший сыростью и ржавчиной проход. Парень упал, ударившись локтем о твердый каменный пол и сжав зубы, тихо простонал от пронзившей руку обжигающей боли. "Нельзя останавливаться! Скорей, кто-то мог услышать шум, нужно бежать по этому коридору вниз!" Паническая мысль о погоне стучала кровью в висках, словно хлыстом подгоняя парня, заставляя вскочить на ноги и ринуться дальше, не оглядываясь и ни на миг не позволяя себе остановиться. Вскоре в конце каменной кишки показалась полоска бледного света, падающая из приоткрытой двери и Крис сбавил бег, перейдя на осторожный шаг, чтобы случайный человек в комнате впереди не заметил его приближения. Он никого не увидел, аккуратно заглядывая в небольшую щель, однако услышал натужное пыхтение и шорох какой-то машины. В воздухе потянуло паленым тяжелым запахом и еще чем-то отдаленно знакомым. "Может, это какое-то ответвление здешней кухни?" - лениво проползла в его голове сомнительная догадка. Но не успел он как следует обдумать свою мысль, как дверь со свистом распахнулась и чья-то сильная рука схватила его за майку, рывком втянув в помещение и с размаху ударив о стену спиной. Крис инстинктивно зажмурил глаза при болезненном ударе затылком, лишь спустя какое-то мгновение принявшись яростно вырываться из чужого захвата. - Отпусти меня! - крикнул он, распахивая глаза и встречая у самого своего лица внимательный взгляд карих глаз доктора Тредсона. Крис подавился словами, как рыба открывая и закрывая рот, замечая на щеках и шее мужчины еще свежие разводы чьей-то крови. Его тело обмякло от сковавшего все существо холодного вязкого ужаса. - Что...почему вы з-здесь? - То же я хотел спросить и у тебя, Уокер, - проговорил низким голосом Оливер, переместив руку и сжав пальцами горло парня. Его глаза пульсировали неестественной черной кляксой на фоне карей радужки. - Помоги мне, иначе ты отсюда не выйдешь! - рявкнул он, грубо отбрасывая Криса в сторону, словно пушинку. Блондин снова ударился локтем, угодив в какую-то неприятно пахнущую лужу. Он поднял взгляд на Тредсона и задохнулся от сдавившего горло ужаса, наблюдая, как он распахивает огромную разогретую печь и поднимая с железной кушетки изуродованное тело девушки, заталкивает ее в самое пекло. Крис шокировано сморгнул, ощущая на своем лице исходящий от печи жар и в свете горячих искр он в последний момент разглядел лицо убитой несчастной. Это были мертвые стеклянные глаза красавицы Мэри, которые смотрели будто в самую глубину его души, гораздо глубже, чем зияла разворошенная рваная дыра в ее груди с отделенной от мышц кожей. Ее светлые волосы вспыхнули, оплавляясь черной бесформенной массой на лице, прежде чем тяжелая дверь печи со скрипом закрылась. Крис вскрикнул, отползая от обернувшегося к нему перепачканного кровью маньяка. Некогда аккуратная белоснежная рубашка висела на нем грязными лохмотьями, а галстук был растянут до самой груди, идеально уложенные волосы сейчас лежали в беспорядке, лишь янтарные глаза смотрели с прежним внимательным спокойствием психиатра. - А с вами, мистер Кит Уокер у меня еще назначены сеансы. Мы не можем расстаться так глупо, - он подошел ближе, покачивая зажатой в правой руке увесистой кочергой. - Спокойной ночи. Удар пришелся точно в висок и Крис, не успев среагировать, потерял сознание, глухо ударившись головой о залитый кровью монахини Мэри пол крематория мирно спящей лечебницы Брайарклифф.