Самые прекрасные цветы растут из грязи… Otto Dix — Черно-белое
«Жизнь щедра на сюрпризы», — про себя бурчал Морган. Ему сложно было адаптироваться к новым условиям существования. И всё из-за того, что тело не сохранило воспоминаний его предыдущего владельца. Приходилось изображать амнезию. Благо, что врачи не посмели усомниться в этом и заявили, что такой исход был ожидаем. Особенно, если учесть, что Морган прилично наглотался таблеток. И так, из того, что удалось выяснить за то время, что Морган-Добытчик пробыл в теле «сопляка», складывалась весьма интересная картина. Первое и самое главное: он находился отнюдь не в Монене, а в соседнем городе, Суле. Второе: это семья Роффе. Их уровень достатка был выше среднего. Отец-альфа, черноволосый и сероглазый Исак, мужчина почти сорока лет атлетического телосложения, работал секретарём в успешной компании, занимающейся созданием и продажей феромонов для альф и омег, чей природный аромат был очень слабым. Трудоголик, который редко бывал дома. Когда Моргана выписали, вместо того, чтобы проявить беспокойство о «сыне», Исак отвесил ему пощечину и обещал собственноручно убить, если тот еще раз попытается их так опозорить. Морган и рад был бы ответить на удар, но пришлось лишь ограничиться испепеляющим взглядом исподлобья. Куда интересным экземпляром был отец-омега, Неа. Судя по фотографиям, когда-то он был стройным молодым человеком, работавшим в модельном бизнесе. Выходец из семьи, владевшей сетью ювелирных магазинов. Они с Исаком познакомились на улице. Тогда еще молодой, но амбициозный альфа опрокинул на Неа кофе. Случайно. Но омега взбесился, отвесил наглецу пощечину, а потом… — Я пропал в серых глазах твоего отца, — мечтательно вздохнув, рассказывал Неа. Едва забрав Моргана из больницы, он поставил себе цель как можно скорее вернуть «отпрыску» память. Поэтому большую часть своего времени «юноша»проводил в компании Неа. Исак и Неа сыграли свадьбу спустя три года. Из-за беременности последнего. Впрочем, они и так планировали узаконить свои отношения, а беременность просто немного ускорила этот процесс. К несчастью, Морган оказался их единственным ребёнком. Как не старался, а Неа не смог больше родить. У него были еще две беременности. Одна закончилась выкидышем, а на второй плод умер в утробе. На этой почве Неа стал заедать стресс, сидел на гормональных таблетках. И в конечном итоге сдался. — А разве Исак тебя не поддерживал? — прямо спросил Морган. Пока что у него язык не поворачивался называть эту парочку отцами. — Не называй его по имени, — нахмурился омега. Поджал губы, нервно заламывая пальцы. — Твой отец был занят. У него было слишком много работы. — Но своему мужу он мог бы уделить хоть минуту свободного времени, — фыркнул «юноша». — Или он даже в походе в туалет был занят работой? Неа только взгляд отвёл. А спустя минуту попытался перевести тему на самого Моргана. И из всего этого выходило, что отпрыск Роффе был мальчиком слабым, добрым и умным. Предыдущий хозяин тела был отличником. Чуть ли не ботаником, если верить словам Неа и оценкам, которые Морган обнаружил в дневнике и рабочих тетрадях. А еще Роффе безупречно играл на скрипке, ведь музыкой он занимался с малых лет. Рассматривая грамоты, медали и благодарственные письма, Морган скривился. Ему казалось, что далеко не всё так радужно, как кажется. Не верил он в то, что за душой у безупречных людей ничего нет. Наверняка, у Роффе-младшего были какие-то секреты. Может этот «хороший» мальчик душил котят в перерывах между учебой и игрой на скрипке. Моргана самого позабавили такие мысли. Безупречный мальчик Роффе, чьи родители были отнюдь не последними людьми, жил в двухэтажном частном доме на северо-востоке Сула, внезапно попадает в больницу в тяжелом состоянии со следами насилия. Разве это уже не повод задуматься о том, что за образом идеального юнца скрывается что-то еще? По своим наблюдениям Морган, — ведь он тоже когда-то ходил в школу, — помнил, что за просто так редкая мразь станет издеваться над слабым. Шумно вздохнув, он устроился на кровати, взглядом скользя по стенам, обклеенным обоями с изображением древних карт и континентов. По белому потолку, светлой мебели: шкафу, двум тумбам, письменному столу с ноутбуком и стационарным компьютером, по полкам с книгами, учебниками и тетрадями. Пол из светлого паркета был с подогревом. «И всё же… почему я попал в это тело?» — гадал он, задумчиво кусая щеку изнутри. По ночам Морган плохо спал. Мысли в голове не утихали ни на минуту. Вопросы терзали его разум, а ответы… Пока что их просто не было. Но хотелось верить, что со временем они появятся. Поёжившись от холода, он перевернулся на бок, сильнее кутаясь в тонкое одеяло. Именно в этот момент он упал…***
Запах сырой земли и опавшей пожухлой листвы резко ударил в нос. Распахнув глаза, Морган с удивлением заметил, что лежит на земле. Он узнавал это место, пусть и видел его первый и последний раз в ночь перед смертью. Сейчас при дневном свете овраг выглядел еще более пугающим. Черные деревья, огромное обилие опавшей листвы и кости. Человеческие кости были разбросаны повсюду. А посреди стояла огромная каменная глыба, очень сильно похожая на жертвенник. Ноги сами понесли Моргана к нему. Рука легла на камень, который к большому удивлению оказался тёплым. На нём были вырезаны руны, изображения огромного зверя, не то волка, не то медведя, склонившего голову перед огромным змеем. — Нравится? — прошипел рядом чей-то голос, заставивший мужчину вздрогнуть. — Кто здесь?! — резко обернувшись, он никого не увидел. Но по спине пробежал холодок, потрепавший волосы на затылке, а сердце забилось сильнее. Изо рта пошел пар. Стало холоднее. — Я… — выдохнули вновь над самым ухом. Морган снова обернулся и тут же отпрянул, едва не потеряв равновесие. На краю каменного жертвенника сидело существо, очень сильно похожее на человека. Стройное тело покрывала черно-серая чешуя, как у змеи. Длинная набедренная повязка из тёмно-фиолетовой плотной ткани, очень похожей на парчу, прикрывала срамные места спереди и сзади, натягиваясь на округлых бёдрах. Щиколотки и запястья обвивали широкие браслеты из белого золота, инкрустированные пиропами и аметистами. На руках и ногах красовались длинные черные когти, чуть загнутые вовнутрь. Грива кроваво-красных волос падала на ровную спину. Верхнюю половину лица скрывала серебряная маска, украшенная богатой чеканкой с изображением змей и лилий, переходившая в черный железный венец, по ободу инкрустированный каплями красной шпинели. Вверх тянулись острые зубья, напоминавшие переплетение веток. В прорезях были видны лишь кровавые глаза с вертикальным зрачком. Открытая же часть лица была уже больше похожа на человеческую. Чешуя была лишь на щеках. Тонкие тёмные губы были растянуты в недоброй ухмылке. — Кто ты? — набравшись храбрости, спросил Морган. Ему было не по себе. — Бог… — ответило существо, торжествующе рассмеявшись. Всего в мгновение ока оно оказалось возле мужчины, глядя ему в глаза. Два верхних клыка божества были выполнены из железа. — Боишься. Зря. У меня много имён. Какое тебя интересует? — Настоящее, — сам не понимая зачем, выпалил Морган. Он сильно ущипнул себя за ляжку, но ничего не произошло. Обстановка не изменилась. — Настоящее? — божество отошло в сторону, обошло мужчину кругом, разглядывая. — Люди, что поклонялись мне здесь и приносили жертвы называли меня Есен. Можешь называть меня так. — Хорошо, Есен. Объясни, что произошло? Меня ведь убили? Так почему я оказался в теле того сопляка? Есен зашипел, вернулся к жертвеннику, пристроив свою пятую точку на краю каменной глыбы. Когтями постучал по поверхности. — Давно сюда не приходили люди. Давно здесь не было жертв. Твоя кровь призвала меня. Твоя история — впечатлила. А жажда жизни — позабавила. Маньяк, душегуб и извращенец с большой жаждой жить. Что может быть лучше? — И ты решил дать мне шанс? Но зачем? — Я люблю наблюдать за тем, как люди, получив шанс на новую жизнь, еще больше рушат её. И тут улыбка Есена померкла. В голосе не осталось прежней весёлости. Лишь недовольство с нотками раздражения. — Другие боги выдвинули условие для твоего перерождения. Ты получаешь шанс на новую жизнь, но только если спасёшь невинную душу. Искупишь свои грехи. — То есть, тело, что я получил, не является новой жизнью, так? — Да. Ты умирал. А для спасения ты должен жить. Поэтому оказался в теле того юнца. — Если я спасу невинную душу, то перерожусь? — Да. В новом теле. В новой семье. Ты сможешь начать всё заново. Но сначала искупи свои грехи. — И какую душу я должен спасти? — Моргану не сильно нравились все эти условности. И судя по Есену, ему тоже. — Это мне не ведомо, — пожало плечами божество. — А если я не захочу исполнять это условие? — О-о-о! — глаза Есена тут же вспыхнули. Он рассмеялся, довольно, зловеще. — Это мне нравится больше. Тогда ты останешься в этом теле. Жизнь этого мальца станет твоей. — И только? — нервно усмехнулся Морган, сделав шаг вперёд. — Никакого гнева богов или наказания мне не грозит? — Ну, это как посмотреть, — вновь рассмеялось божество. — Живи, человек, если сможешь. — В смысле?! Что ты хочешь этим сказать? Есен ухмыльнулся, поднял правую руку. Щелкнул пальцами, а затем Моргана отбросило назад…***
…Очнувшись, словно от удара, он уставился в потолок комнаты Роффе. Сделал глубокий вдох, закашлялся, перевернувшись на бок. Он лежал на полу, медленно приходя в себя. Пытался осознать всё, что ему удалось узнать. И выходило, что по планам божественных сущностей Морган должен искупить свои прежние грехи, спася какую-то невинную душу. Кто этот «невинный», где он и что с ним — неизвестно. Зато известно другое. У Моргана есть шанс прожить другую жизнь. В убогом теле юного альфы, зато в обеспеченной семье и с правом на иное будущее. Тело всегда можно изменить, нарастить мускулатуру, набрать вес. Было бы желание. Но самое главное — это жизнь. «Искупить грехи… Ха! Да нахера мне следовать каким-то там условиям, если я прекрасно могу жить и в этом теле? А начинать всё заново, ходить под себя, учиться говорить и быть беспомощным первые несколько лет — увольте. Еще неизвестно, какую семью мне подсунут. Нет, ну нахер так рисковать». Встав с пола, полный решимости, Морган подошел к зеркалу. Ухмыльнулся собственному отражению. — Беты Моргана Адлара больше нет. Но есть альфа Морган Роффе. Долгих лет новому мне!***
За столом царило напряжение. Исак с укором смотрел на своего сына, скрестив руки на груди. Неа заметно нервничал, переводя тревожный взгляд с мужа на отпрыска и обратно. Морган же словно не замечал этого. Продолжал налегать на еду, перекладывая к себе на тарелку побольше сочных котлеток и стейк из нежнейшей говядины. Даже намазал на хлеб масло и положил несколько кусков сыра, запивая всё это дело черным кофе с тремя ложками сахара. Исак поморщился. Он помнил, что до инцидента с больницей его сын всегда безупречно вёл себя за столом, а также мало ел. — Ты сильно изменился, сын, — мрачно заметил мужчина. — Эта амнезия очень плохо сказалась на твоём поведении. — Я делаю что-то не так? — перестав жевать, Морган поднял на него угрюмый взгляд. Вопросительно вскинул бровь. — Не «что-то», а многое. — Исак перевёл обвинительный взгляд на супруга. — Первым делом ты обязан был обучить его манерам, прежде чем пускать за стол, а не спускать всё на самотёк, идиот. — Я исправлюсь, — пробормотал Неа. — Я достаточно прилично веду себя для дома, сэр, — едко бросил юноша. — Если мы окажемся в общественном месте, то там я буду вести себя соответствующе. Вас ведь только это тревожит? — Нет, — не желал униматься Исак. — Ты начал есть мясо? Раньше ты заявлял, что есть животных это отвратительно. Жевал травку, словно телёнок. «Роффе был веганом? Теперь понятно, почему он такой худосочный. Интересно, ветром эту тушку не уносило?» — Не помню такого. А если и было, то теперь всё иначе. Убитая говядина не воскреснет, а вот у сорванной сырой зелени еще есть шанс прорости, так что она может «чувствовать», как её едят заживо. На мгновение в кухне повисла напряженная тишина. — Ешь и не выпендривайся, — буркнул Исак, уткнувшись в свой смартфон. Неа вздохнул. С укоризной посмотрел на сына, но ничего ему не сказал. Насколько успел заметить Морган, отец-омега старался не ругать его. Разве что недовольно бурчал, если отпрыск вёл себя или делал что-то не так, как надо. Моргану врачи выписали больничный аж на целый месяц, давая время немного освоиться, отойти от потрясения и попытаться хоть что-то вспомнить. И новый Роффе решил этим воспользоваться в полной мере. Для начала он занялся телом. Нельзя быть таким щуплым, тем более альфе. Поэтому он стал больше есть. Значительно больше. Сладкое, мучное, мясо. Жирное, острое и солёное. И всё это для того, чтобы нарастить хоть немного плоти на этих убогих костях. Что ж, стоит сказать, что ему повезло. Это тело достаточно легко толстело. Так что уже за две недели Морган смог поправиться на целых десять килограмм. Неа негодовал. Сетовал, что его хрупкий мальчик так сильно изменился после больницы. И пытался не только заставить есть меньше, но и снова вернуться к игре на скрипке. Но всё безуспешно. Моргана больше заботило другое. Его физическое состояние. Потому что тело, в котором он оказался, было ужасно слабым. Приходилось превозмогать нового себя, чтобы сделать хотя бы десять отжиманий без помутнения в глазах. Он бегал вокруг дома. Благо, что высокий забор скрывал его от любопытных взглядов соседей. Если только те не наблюдали из окон на втором этаже. Мышцы дрожали, когда Морган отжимался. По ночам их выкручивало, но альфа продолжал изводить себя тренировками. Ему даже удалось уговорить Неа купить боксёрскую грушу и гантели. — Зачем тебе это? — качал головой омега, с тревогой наблюдая за тренировками юноши. — Надо, — только и отвечал тот, загадочно улыбаясь. Радовало, что Неа не пытался слишком яростно ему что-то запрещать. Наверное, понял, что это бесполезно. Впрочем, ему только и оставалось, что примириться с тем, что сын уже не будет прежним. Врачи твердили, что память вряд ли вскоре вернётся. И лучше не пытаться препятствовать новым увлечениям Моргана, если те не несут угрозы для жизни и здоровья его, а также окружающих. Но вот от чего не мог отвертеться юноша, так это от уроков. Неа нанял репетиторов, которые подтягивали Моргана по всем предметам, чтобы он не отставал от школьной программы. И хоть учиться альфа не любил, но приходилось. Тем более, что репетиторы всё достаточно понятно объясняли. Но всё равно было сложно, особенно с математикой, физикой и химией.***
После семейного ужина, Морган запирался в своей комнате. Рассматривал вещи Роффе. Он искал хоть что-то, что могло бы ему помочь разобраться немного в прошлом предыдущего хозяина тела. Увы, никаких дневников и записок Морган не смог найти. Оставалась надежда на компьютеры и телефон, которыми пользовался Роффе. Но и тут прокол. Старый смартфон был утерян, а на письменном столе теперь лежал новенький с металлическим черным корпусом. Исак заботливо купил его сразу, заявив, что негоже цивилизованному человеку быть без связи и выхода в Сеть. Ни в компьютере, ни в ноутбуке тоже ничего не было. Профили в соцсетях Роффе были закрытыми и пустыми. Если и велись какие-то переписки, то только с преподавателями. Морган был убеждён, что в деле мальца было что-то не чисто. Ладно, таблеток он наглотался сам, как и руки порезал. Но вряд ли бы он стал сам себя избивать и запихивать себе в зад гвозди, да еще и рёбра ломать. — Неа, у меня были проблемы с одноклассниками? — на второй день после выписки спросил Морган. — Нет. Никогда не было, — не скрывая своего удивления, ответил омега. — Но ты ведь понимаешь, что я не мог сам себя избить и… — Понимаю. Но полиция уже допросила учителей и твоих одноклассников. Никто ничего не знает. Подозревают, что ты просто нарвался на неприятности, когда шел домой. Слова Неа не убедили его. А значит, пойдя в школу, надо будет начать присматриваться к окружению. Не то, чтобы Морган хотел отомстить за страдания Роффе. Просто любопытно взглянуть на тех, кому хватило фантазии на подобное. Тряхнув головой, альфа стал думать о другом. О своём настоящем теле. На новостных порталах Монена писали о том, что Добытчик был убит отважным полицейским. Якобы маньяк попытался оказать сопротивление, и молодому копу пришлось применить оружие. Но Морган-то знал, что это всё ложь. Полицейский выпустил в него несколько пуль, а потом добил точным выстрелом в лоб. Юноша долго рассматривал снимки с места событий. Особенно собственный труп. А ведь раньше он был коренастым мужчиной тридцати одного года, со спортивным телосложением, коротким ёжиком русых волос и колючими серыми глазами. Теперь же он находился в теле мальчишки, который был младше него на добрых пятнадцать лет. Взяв со стола ножницы, Морган подошел к зеркалу, которое было во весь рост. Разглядывая своё новое отражение, нахмурил густые черные брови с надломом. Выразительные серо-голубые глаза смотрели холодно и высокомерно. Нос с горбинкой и тонкие губы с волевым подбородком теперь намного лучше смотрелись на отъевшемся лице. Только волосы всё портили. Длинные, черные, густые. — И зачем альфе такие? — не понимал Морган, принявшись безжалостно срезать их.***
Сделав глубокий вдох, альфа заставил себя расправить спину и переступить порог учебного заведения. Из всех городов Рестена, Сул считался средним. Если численность населения лишь немного превышала отметку в шестьдесят тысяч душ, в то время, как его сосед Монен насчитывал свыше восьмидесяти. И при всём при этом в Суле существовало всего пять школ. Специализированная школа Святого Йоргена, предназначенная для инвалидов и прочих людей с некоторыми потребностями. Школа Святого Линнея — закрытый пансион для омег. Кадетский корпус имени генерала Рабона — для альф. Первый лицей, в котором за обучение трясли просто немыслимые деньги, и Вторая средняя образовательная школа. В последнюю было крайне легко попасть и крайне сложно из неё вылететь. Туда принимали всех, независимо от материального положения и социального статуса. А еще были семьи, которые признавали только домашнюю форму обучения. Таких было почти тридцать процентов из всего населения Сула. И к ним на дом ходили всевозможные репетиторы. Дети потом просто приходили в любую школу сдать экзамены, проверить свои знания и получить оценки. Огромное светлое здание буквой «П» имело еще несколько дополнительных корпусов на своей территории и вмещало свыше тысячи учеников. Неа сказал, что для Кадетского корпуса Морган был слишком слаб здоровьем и одарён творчески, а Первый лицей стоил слишком дорого. Поэтому Роффе отдали сына во Вторую школу. Отчего-то омега говорил это с чувством вины. Внутри школа выглядела… обычно. Светлые стены и высокие потолки, серые полы и ступени, песочного оттенка деревянные перекладины на перилах. Множество кабинетов, людей. «Угораздило же на свою голову, блять», — закатил глаза Морган, взглядом ища нужный номер класса, в котором должен был начаться урок истории. За пару дней до выхода с больничного, Неа предоставил «сыну» полный список преподавателей и их предметов, чтобы Морган не терялся. «Ладно. Входим, садимся куда-нибудь и не отсвечиваем. Слушаем внимательно, вникаем в предмет и присматриваемся к окружению», — про себя решил альфа, открыв дверь и войдя в класс. Тут же стихли все разговоры. Два десятка пар глаз уставились на Моргана, сверля его удивлённым взглядом. — Это Роффе? — шепнул кто-то. Бывший Добытчик обвёл колючим взглядом одноклассников. — Где моя парта? — сразу решил спросить, чтобы не искать самому. — В-второй ряд, п-последняя, — пробормотал хрупкого вида блондин, указав пальчиком себе за спину. Только кивнув, Морган прошел в указанном направлении. Уже собирался сесть за парту, как замер, увидев украшавшее её «творчество». Перманентным маркером были написаны оскорбления. Но именно слово «пидор» было вырезано чем-то острым. «М-да, с возвращением в школу, Морган», — закатил глаза альфа. Во времена своей прошлой юности он хоть и ходил в школу, но никогда не был жертвой насмешек и издевательств. Напротив, его, мальчишку с пугающим взглядом исподлобья все сторонились. От созерцания «творчества» на парте Моргана отвлекло фырканье слева. Возле окна устроилась весьма любопытная компания. Тёмноволосый альфа в теле, который с какой-то опаской смотрел на Роффе. Рыжеволосые жилистого телосложения беты-близнецы, которые выглядели несколько удивлёнными. И омега. С прямыми волосами платинового оттенка, что опускались чуть ниже плеч. Они были собраны с боков и схвачены тоненькой черной резиночкой на затылке, открывая мрачное треугольное лицо с плотно сжатыми губами, прямым носом и недобро сверкающими зелёными глазами в обрамлении выкрашенных тушью ресниц. Нельзя сказать, что он был толстым, но и худым его тоже не назовёшь. Хотя, Морган про себя признал, что омега выглядел весьма интересно. Особенно если учесть его узкие плечи и широкие бёдра. Как и на всех учениках школы на нём были тёмно-серые брюки и белая рубашка. Только омегам полагалось поверх носить тёмно-серые жилетки, и не закатывать рукава до локтей. — Как отдохнул, Роффе? — первым заговорил омега, спрятав руки в карманы брюк. Подошел к Моргану, чуть склонил голову на бок. Он был ниже альфы, но это не мешало ему держаться уверенно и пытаться смотреть свысока. Морган невольно повёл носом. От омеги пахло вишней. — Замечательно, — едко ответил он, ощущая на себе десятки сверлящих взглядов. Словно бы все чего-то ждали. — Имидж сменил, — паскудно ухмыльнулся омега, чуть подавшись вперёд. — Просто удивительно, что с людьми делает недолгое пребывание в больнице. И… хорошо, что волосы обрезал, а то на педика больно был похож. Как не парадоксально, но «педиками» и «пидорами» называли в основном бет и альф, которые вели себя и выглядели, как омеги. Зато омег, которые пытались подражать альфам или бетам, обычно называли «мужланами». Весьма безобидное «оскорбление», по сравнению с первым случаем. — Хе, а тебе не помешало бы поменьше есть, жопастый, — наклонившись к омеге, парировал Морган, с удовольствием наблюдая как пошло пятнами лицо блондина. — За языком следи, если не хочешь снова вернуться на больничную койку, выродок, — змеёй зашипел тот. — А кто меня туда отправит? — сделав шаг вперёд, альфа невольно заставил омегу отступить. — Ты что ли, Вишнёвка? В классе раздался чей-то неприличный смех, который тут же стих. Все наблюдали за происходящим, ожидая развязки. — Ты нарываешься, сука! — оскалившись, омега сжал кулаки. — Ладно тебе, Снежок, — вмешался полный альфа, положив руку ему на плечо. — Болезный не стоит твоего внимания. — Снежок? — невольно прыснул Морган. — А почему не «Кефир» или «Конча»? — Ты покойник! — окончательно взбесился Снежок, всё же набросившись на него. Альфа едва успел увернуться от летящего в челюсть кулака. Но удар всё же обрушился на грудь. Причем достаточно сильный, чего Морган никак не ожидал от омеги. Терпеть он не собирался, поэтому перехватив левую руку противника, локтем заехал ему по лицу. Тихо прозвучал болезненный стон, а за тем и удивлённые вздохи. — Какого черта, блять?! Снежок собирался снова напасть, но так и замер с занесённым для удара кулаком. Морган проследил его взгляд, обернулся. Вошедший в класс мужчина, от котором сильно пахло альфой, выглядел раздраженным. — Кирса, на место! — скомандовал он. Перевёл взгляд тёмных карих глаз на Моргана. Скривился, словно бы съел что-то кислое. — Роффе, сядь. Не успел вернуться, а уже влипаешь в историю. Или ты так соскучился по классу? — Я бы еще помнил, по кому скучать, — буркнул тот, достав тетрадь и письменные принадлежности. Сел за парту, хоть и было неприятно. — Ах да… — вздохнув, мистер Грегер Стуре, учитель истории, положил классный журнал на стол. — Народ, ваш классный руководитель, мистер Кифер, просил сообщить, чтобы вы проявили больше участия в жизни Роффе. После не особо приятного инцидента он потерял память. — Весьма удобно, — хмыкнул кто-то из близнецов. — Разговорчики, блять! — рявкнул Грегер. — Нечего на моём уроке рты раскрывать, пока вас не спросили. Или что, Ерс, самый умный? Марш к доске! Расскажешь, что вычитал из учебника дома. Ты ведь помнишь, что мы проходили на прошлом уроке? — Это был Сик, мистер Стуре, — пожаловался Ерс, указав на брата. — Да мне плевать. Я сказал «Ерс», значит встал и к доске. Кто ж виноват, что ваш папаша тот еще ксерокс. Снова раздался чей-то смех, который тут же оборвался. Морган и сам не смог сдержать усмешку. Да, в его время были совсем другие учителя. И слово боялись сказать ученикам, чтобы те не пожаловались родителям. Помнил он, как в прошлой жизни преподавателей могли уволить только за то, что они как-то не так разговаривают с детьми. Но похоже, что здесь всё было совсем иначе. И это приятно удивляло. Невольно Морган засмотрелся на Грегера. На вид ему было не больше тридцати с хвостиком. Высокий, широкоплечий. Под тёмно-синей рубашкой бугрились мышцы. Сильные ноги обхватывали черные брюки. Черные волосы были подстрижены по-военному коротко. Двухдневная щетина на жестком лице напротив весьма выгодно смотрелась. Всё это говорило о том, что когда-то Грегер служил в армии. По опыту Морган знал, что бывших военных не существует. И скорее всего, за какую-то провинность того выперли на гражданку. — Роффе! — вывел его из раздумий недобрый голос историка. — О чем ты там мечтаешь? Может, у тебя есть вопросы? — Да, есть, — не стал отступать Морган. Было кое-что, что его терзало. — Вы ведь хорошо знаете историю. Не могли бы вы рассказать о боге Есене? — Есен? — удивлённо переспросил Грегер. Нахмурился, озадаченно потёр подбородок. — Это что, кличка персонажа из какой-то игры? — Тогда, не знаете, что было за божество со змеиной чешуёй вместо кожи? — Роффе ты что, в секту вступил что ли? — глаз учителя отчего-то дёрнулся. — С чего такие вопросы? — Да в больнице разговорились с одним парнем, — стал врать юноша, — он и рассказал, что увлекается мифологией и прочее. Рассказывал, что когда-то с отцом ходил в лес Снор и там нашел капище древнего бога. На алтаре был вырезан приклонивший голову перед огромным змеем не то медведь, не то волк. — Ходил в Снор и сумел вернуться? Живым? Ха, Роффе, не смеши. После уроков зайди в библиотеку. Поройся в разделе мифологии. Вдруг чего найдёшь. — Ясно, — нахмурившись от досады, что так ничего и не удалось узнать, Морган уткнулся в учебник. По настоянию Неа он продвинулся в изучении школьный программы дальше, чем того требовалось, так что теперь просто слушал. Нанятые «отцом-омегой» репетиторы тоже сыграли не последнюю роль. Кажется, Морган никогда в жизни не понимал так многие предметы, как сейчас. Особенно математику, физику и химию.***
С трудом дождавшись окончания всех уроков, Морган с еще большим трудом терпел сверлящий взгляд со стороны Снежка и его компании. Кирса Варсен — так звали этого омегу. Тучного альфу — Улриг Тико, а близнецы — Ерс и Сик Лав. По мнению Моргана они были обычной шпаной, которая любила задирать остальных. Но судя по взглядам, фразочкам, «художествам» на парте Роффе, а также его пребыванию в больнице — это было их рук дело. «В библиотеку, значит?», — нахмурился альфа, убирая всё в сумку. — Морган, — обратился к нему юноша с волосами золотистого оттенка и большими голубыми глазами на миловидном кукольном личике с маленьким пухлым алым ротиком. — Тебе, наверное, тяжело сейчас. Ну, в плане учебы и прочего. Если хочешь, то я тебе помогу. Пошли вместе в библиотеку? — С чего вдруг такое рвение? — всё это казалось ему подозрительным. — Я… просто хочу помочь, — невольно зардевшись, ответил блондин. — Что, Яннике, решил первым на радостях ему отсосать? — гаденько улыбаясь, бросил Кирса, проходя мимо. Никого не стесняясь, он достал из кармана пачку сигарет, а саму сигарету вложил за ухо. — Пошел ты, Варсен, — оскорблено буркнул тот, кого назвали Яннике. Поджал губы, фыркнул. — Он ко всем докапывается? — проводив Снежка взглядом, Морган тоже двинулся на выход. — Да. Тот еще отморозок, — поспевал за ним голубоглазый блондин, который приятно пах спелыми персиками. — Вместе со своими дружками тиранит всех и вся. А еще он общается со старшеклассниками. И вообще постоянно тусуется в мутных компаниях. А еще… Морган, ты точно ничего не помнишь? — А есть то, что я должен помнить? — не глядя на него, спросил альфа. Его терзали подозрения, что скорее всего в классе все знали о том, что случилось с настоящим Роффе на самом деле. Только никто не спешил говорить об этом. Словно бы чего-то боялись. — Да нет… ничего, — заметно стушевавшись, Яннике попытался улыбнуться. Вышло фальшиво.***
В библиотеке они провели всего час. Морган не собирался здесь задерживаться надолго. Его интересовал лес Снор, жертвенник в нём и Есен. В Интернете практически ничего не удалось об этом узнать, кроме того, что Снор проклят, а жертвенники были завезены с Севера и с Юго-Востока. В книгах и вовсе ничего не удалось узнать. Так, сказки о том, что по преданию, мир сейчас переживает своё третье перерождение. В первом, в самый расцвет человеческой цивилизации, когда-то существовали люди, которые смогли обожествить себя при жизни. Якобы их тяга к жизни была так велика, что они смогли стать богами. Тогда же существовали и такие странные существа, как женщины. Когда же возник культ Великого Змея, в мире пробудилась магия. Тогда случилось второе перерождение мира. А потом было третье, когда люди стали отходить от кровожадных богов и человеческих жертвоприношений. Всё это было больше похоже на бред, но ради интереса Морган всё же решил просмотреть все изображения Змея, который упоминался. Статуи изображали мужчину с головой гадюки. А на рисунках и вовсе была какая-то химера, имевшая левую человеческую сущность и правую, похожую на человекоподобную змею. «Не то, — про себя отметил альфа, захлопнув книгу. Глаза болели от чтения. — Что же ты за божество, Есен?» — Я домой, — сообщил Морган, бросив мимолётный взгляд на Яннике. — Один? Тебя никто не заберёт? — отчего-то встрепенулся омега, резко перестав писать. — А должны? — Ну… ты ведь недавно выписался из больницы. Вдруг тебе станет плохо? Родители должны… — Хватит ходить вокруг да около. Говори прямо, если что-то знаешь. — Я… ничего не знаю, — отвёл взгляд Яннике, — прости. — Ясно, — раздраженно поведя плечом, Морган вышел из библиотеки. Хрустнул костяшками, разминая кулаки. Идя по коридорам, он взглянул на младшеклассников. К удивлению, сейчас он не испытывал никакого желания навредить им или сделать что-то еще, как это было раньше. До смерти. Они вызывали у Моргана равнодушие. «Наверное, это как-то связано с моей смертью и переселением в это тело», — про себя подумал он. И тут же вспомнил, что забыл записать домашнее задание по истории, которое висело на доске. Нет, можно было, конечно, вернуться в библиотеку и спросить всё у Яннике, но почему-то не хотелось. Так что Морган направился прямиком в кабинет истории. Сомневался, что у мистера Стуре уже закончился рабочий день. …Видимо, закончился. Глухая деревянная дверь была заперта. Альфа несколько раз дёрнул за ручку. Даже постучал для приличия. Приложился ухом к двери, но ничего. «Значит, придётся ловить кого-то из паршивцев-одноклассников и у них спрашивать», — вздохнул он, раздражаясь. Уже собирался отойти, как услышал приглушенный стон. Несколько секунд Морган стоял на месте, будто бы ноги приросли к полу. И только спустя мгновение решился обернуться. С подозрением покосился на дверь, а затем припал к замочной скважине, словно бы можно было что-то разглядеть в ней. — О, Морган, — раздался рядом приятный мелодичный голос. Альфа тут же выпрямился, посмотрев на молодого мужчину. Омегу с собраными в хвост длинными блондинистыми волосами и добрыми серыми глазами. Персикового оттенка свитер неприлично натягивался на выпирающем животе, который свидетельствовал о большом сроке беременности. — Я — Манфрид Кифер, твой классный руководитель, — улыбнувшись, мужчина протянул к нему руку, словно для рукопожатия. — Ты меня не помнишь, Морган? — Боюсь, что я никого не помню, мистер Кифер, — ответил юноша, покосившись на руку. — У меня ведь амнезия. — Ах да, точно. Чуть не забыл. Как прошел твой первый день в школе? Манфрид положил руку на плечо Моргана, уводя его прочь.***
Закусив собственное запястье, юноша тщетно пытался сдержать рвущиеся наружу стоны. Его бросало в жар. По телу бегали мурашки, заставляя волосы на затылке шевелиться. С каждым новым толчком альфа сильнее сжимал его бёдра, оставляя синяки на светлой коже. Проникновения были глубокими, резкими, а член растягивал раскрывшийся канал «омежьего лона» до предела. Физиология омег была удивительна. Природой было предусмотрено, чтобы они могли произвести на свет потомство, не порвав себе зад до состояния ведра. Разумеется, что при условии, если омега выживет после такого вместе с приплодом. Поэтому у них были особые «линии», шрамы, которые тянулись от пупка к паху и под животом. Из-за малого количества расположенных в этих шрамах сосудов, кровь туда мало поступала и это позволяло сделать безопасные надрезы для извлечения ребёнка. Но сейчас в современном мире с развитой медициной, когда вовсю практиковали операцию кесарево сечения, подобные «линии» были не так уж нужны. Но природа не спешила избавлять омег от этого скромного дара. Ведь именно благодаря «линиям» можно было и без всяких гормональных тестов на беременность понять, что омега зачал: шрамы на животе наливались кровью. С момента зачатия и до самых родов в «линиях» разрастались кровеносные сосуды, которые и окрашивали белёсые участки в коралловый или ярко-алый. Еще одной особенностью физиологии омег, было наличие у них так называемого «омежьего лона», канала, который закупорен и плотно прилегает к задней стенке мочевого пузыря. В обычном состоянии его невозможно заметить, если только не запустить пальцы в зад и не начать намеренно искать. При возбуждении или в течку к каналу приливает кровь, из-за чего он раскрывается, теснит прямую кишку, плотно прилегая к анальному отверстию. Именно этот канал и ведёт к матке, способствует зачатию. Кроме того, у омег имеется двойная простата, которая расположена, как снаружи, так и внутри «омежьего лона», что позволяет им получить еще больше удовольствия от соития. И разумеется, что об этом юные омежки узнавали еще в начальных классах, а некоторые и вовсе — в дошкольных учреждениях. — Ты сегодня уже, чем обычно, Кирса, — прорычал Грегер Стуре, продолжая вбивать в учительский стол разложенного на нём омегу. Альфа с трудом сдерживался, чтобы не вогнать в него давно набухший узел. Увы, если Грегер потом не хочет брать на себя ответственность за внезапное пузо одного из своих учеников, то лучше воздержаться от соблазна. — Тебе кажется, — едко бросил Кирса, оттопырив зад. Он грудью лежал на столе и напрягшиеся розовые соски тёрлись о шероховатую поверхность, невольно вызывая еще больше возбуждения. Мышцы сфинктера и «лона» сжимали крупный член учителя истории, который блестел от выступившей влаги. Оба они были почти на грани. Грегер не был из тех, кто любил прелюдии. Он всегда брал жестко, не заботясь об удовольствии своих любовников. А Кирса был именно тем, кто буквально тёк от подобного обращения. Он любил, чтобы его брали грубо. Любил, когда оттягивали за волосы, когда слегка душили, кусали и оттягивали до боли соски. Именно в этот момент кто-то стал дёргать за ручку и стучать в дверь. Альфа замер лишь на мгновение, после чего продолжил двигаться, сжимая шею любовнику. Омега кончил в тот самый момент, когда Грегер протолкнул вместе с членом пару своих пальцев, причиняя боль. Но эта боль была такой желанной, приятной, что Кирса поддался бёдрами назад, желая сильнее насадиться на член и пальцы. Ему бы хотелось ощутить в себе узел Грегера, но нельзя. Громко застонав от удовольствия, он тут же прикусил язык. Запоздало вспомнил, что за дверью кто-то есть. Приглушенные голоса снаружи было трудно разобрать, но теперь это было не так важно. — Хорош, как и всегда, — довольно осклабился Грегер, слегка куснув Кирсу за обнаженное плечо. Отстранился, шлёпнул его по заду, заправил член в штаны. — Салфетки в верхнем ящике. Достав из ящика влажные салфетки, юноша вытер зад и собственный член от спермы. Стал приводить себя в порядок, застёгивая рубашку и подтягивая брюки. — Кирса, — окликнул его учитель, — завязывай уже. Я не всегда буду прикрывать твой зад. Берись за ум. Пока не случилось что-нибудь серьёзное и тебя не отправили в колонию. — У меня всё под контролем, — буркнул тот. — Оно и заметно, — усмехнулся альфа, подойдя к окну. Открыв форточку, он достал пачку сигарет и закурил. — Тебе просто повезло, что Роффе остался жив и потерял память. А если бы этого не случилось? Или думаешь, что я снова стану прикрывать тебя? И за что? Кирса, учти, что я не стану рисковать своим положением и своей репутацией из-за твоей течной задницы. — Я это и без тебя знаю, — нахмурившись, Кирса поспешил уйти. — Побольше уважения, мальчишка. Хорошее настроение мгновенно испарилось, словно его и не было. Впрочем, оно испортилось после возвращения Роффе. Но слова Грегера окончательно вывели из себя. Обычно после секса историк просто трепал его по волосам, рекомендовал подтянуть оценки. Но после того, как Морган Роффе попал в больницу со следами побоев, насилия и с попыткой суицида, Грегер часто стал напоминать Кирсе, что не станет больше рисковать и покрывать его делишки. Наверное, если бы Роффе умер, то учитель не говорил бы ничего подобного. Но что есть, то есть. Роффе не только выжил, но и вернулся. И изменился. Сначала Кирса и не узнал его. Некогда худощавый и зажатый патлатый нескладный мальчишка заметно поправился, что делало его заметно привлекательнее. Постриг волосы. Не сильно коротко, но ему явно шло. И держался он уверенно, прямо, не так, как подобает зажатой жертве. Еще и огрызаться посмел! Сразу видно, что память потерял. Вот только, разве возможно, чтобы с потерей памяти человек так сильно изменился? — Похуй, — буркнул себе под нос Кирса, выходя в коридор. На крыльце его уже ждали Улриг и близнецы. У одно из братьев Лав была сумка омеги, тёмно-серая почтальонка с нашивкой красного черепа, которая прятала большую дырку. — Ну что, Снежок? — первым подлетел Улриг. — Что сказал историк? — Сказал, что мы должны радоваться, что этот пидрила ничего не помнит, — мрачно ответил омега, поморщившись. — И что нам пора браться за ум. — Нам или тебе? — Сик вернул ему его сумку. — Историк тебя только для этого звал, Снежок? — подхватил Ерс. — А вам, блять, больше всех надо что ли? — огрызнулся Кирса. — За оценки мне высказывал. — Что-то часто он тебя в этом году за оценки отчитывает, — с сомнением в голосе пробурчал Улриг, поведя носом. — А ведь только пару месяцев с начала учебы прошло… — Хорош болтать, жирный. Порывшись по карманам брюк, омега достал пачку сигарет с зажигалкой и смартфон в черном корпусе. По стеклу шла трещина, но она нисколько не мешала. В тот день, когда они с ребятами решили проучить зазнавшегося Роффе, Кирса решил, что ничего не случится, если он оставит телефон жертвы себе. А что, родители Моргана весьма обеспечены, новый ему купят. А Кирсе такая вещь нужнее, ведь ему никто не станет покупать телефон. Даже старший брат его, Эгон, ходит со стареньким кнопочным кирпичиком, который тот выкупил у какого-то алкаша. Смартфон Роффе не был на пароле и ничего путного в себе не хранил, кроме многочисленных шпаргалок, расписаний занятий и списка целей, которые необходимо добиться до 20-ти. Цели там были весьма обыденными: закончить школу с отличием, выступить на большой сцене со скрипкой, научиться готовить, завести омегу и прочее. Ничего дельного, так что Кирса только с радостью удалил со смартфона всё лишнее. — Снежок? — Сик ухватил его за рукав. Кивнул в сторону школьного крыльца. Омега обернулся, проследил его взгляд. Он не был удивлён, что Роффе не ушел домой раньше всех. Как и не удивился тому, что рядом с ним был мистер Кифер. Их классный руководитель всегда выделял Моргана среди остальных учеников. Ставил его в пример всему классу. Таскал его на всякие олимпиады, приобщал к активной школьной жизни. По наводке мистера Кифера Роффе записался в школьный клуб журналистики, где он вёл еженедельную рубрику: «Наши таланты». Статейки про ботаников для ботаников. Ни одно школьное мероприятия не обходилось без Роффе. Раньше… Сейчас же, судя по грустному выражению лица мистера Кифера, Морган чем-то его обидел. Отправив в рот сигарету и прикурив, Кирса с любопытством наблюдал за тем, как беременный омега продолжал что-то говорить альфе, сжимая его плечо, а тот лишь отрицательно качал головой. Горький дым сигарет обжег лёгкие и горло. Невольно заставил закашляться, но Кирса продолжил курить. Первая затяжка всегда была такой неприятной. — Что, хочешь его обратно отправить в больницу? — Улриг уже разминал кулаки, словно бы готовился к драке. Близнецы тоже не отставали. Дружно осклабились. — Марать руки о него еще раз? — скривился Кирса, выдыхая едкий дым. — Больно надо. Я домой. — До завтра, Снежок, — тучный альфа потянулся. Тоже решил уйти. Омега вышел за территорию школы, прежде чем снова обернуться. Роффе всё еще стоял на крыльце в компании мистера Кифера. — Ботаник убогий, — фыркнул юноша, затушив окурок о кирпичную стену забора и двинувшись домой. На самом деле идти туда не хотелось, но надо было. Его старший брат Эгон, обещал, что сегодня они вместе пойдут на подработку. Якобы, бета сам не справится, а так и сделают всё быстрее, и заплатят им больше.***
С трудом отделавшись от навязчивого классного руководителя, Морган поспешил домой. Мистер Кифер пытался напомнить ему, что Роффе до больницы принимал активное участие в жизни школы. И предложил вернуться к этому, но альфа ответил категоричным отказом. Меньше всего он хотел ввязываться во все эти школьные мероприятия и прочее. Покинув территорию школы, он заметил идущего впереди платиноволосого юношу. «А он-то какими судьбами так задержался?» — недоумевал альфа. Сомневался, что Кирса был кем-то из тех, что могли себе позволить задержаться в школе, чтобы сделать домашнее задание или подтянуть свои знания на дополнительных часах. Шли они в одном направлении ровно до моста, который пересекал широкую реку Келлу. А дальше их пути разошлись. Морган свернул на перекрёстке в сторону северного района, где находились в основном частные дома, коттеджи, а Кирса пошел через мост на другой берег. «Неужели Роффе досталось от этого утырка? — размышлял меж тем альфа, потому что пока всё указывало именно на это. — Тогда, чем же неугодил Роффе, что его мучители дошли до гвоздей в заднице?»