Гейский гарем.

– Не слишком ли ты много на себя берёшь, Кабуто? – дыхание тёмноволосого господина всё такое же неровное, поэтому фраза вышла ему полушёпотом, но дойти до Якуши смогла. – Вполне достаточно, мой господин. – язвит парень со слегка наглой улыбкой на лице, а потом опять быстро проходится взглядом по телу змея-искусителя, томно вздыхая и машинально сжимая руки в кулаки. Так поскорее хотелось заполучить желанное, да и лицо Орочимару сейчас выглядело настолько похабно, что возбуждение Кабуто прилило только сильнее. – Тогда сделай это, а потом.. потом... – Орочимару пытался договорить, но примкнувшие губы к нежной коже шеи заставили забыть, что он там хотел сказать. Змей не может пошевелиться, не может сопротивляться, хотя он бы и не стал, потому что руки всё равно скованы змеями, но всё же это так раздражало, что не он сейчас это вытворяет с Кабуто, а он с ним. – А потом? – Якуши хитро улыбается, опаляя дыханием кожу и целуя вновь. Целовал он медленно, размеренно, нежно, и слишком возбуждающе. Поцелуи были мокрыми, Орочимару чувствовал как чужие губы плотно обхватывали маленький участок кожи шеи, чуть всасывая и потом оставаясь важным после того как язык пепельноволосого пройдётся по поцелую. – Я.. Потом.. – пытается связать хотя бы два слова тёмноволосый, но не получается. Он всё-таки поддаётся и опускает голову назад, следовательно открыв для Кабуто гораздо больше места на шее для поцелуев, пока губы плотно были поджаты, дабы не было сильно громко слышно дыхание саннина. – Походу вам нравится, Орочимару-сама. – вновь слышится хрипловатый смешок со стороны пепельноволосого, пока тем временем одна его рука незаметно уходит вниз и свободно умещается на ягодице старшего змея. И, поскольку ему открылось гораздо больше места, он так это терять не станет конечно, он должен украсить шею своего господина так, чтобы ещё потом целую неделю или две все видели это. – Гх.. М... – Орочимару негромко мычит от странного чувства, будто ему дали какой-то наркотик из-за которого всё тело стало гораздо чувствительнее. Он и вправду теперь ощущал даже самое нежное и незаметное прикосновение Кабуто, но всё было гораздо проще. Змей просто размяк и растаял под манипулирующими поцелуями своего помощника, почему и с головой окунулся в эти "странные" чувства. – Я думаю это значит “да”. – в этот раз Якуши улыбается мягко и самодовольно, но стоит ему только приблизиться вновь к шее господина - тот распахивает глаза и срывается на громкий болезненный стон. Кабуто начал грубо кусать и вылизывать абсолютно каждый дюйм шеи Орочимару, оставляя многочисленные бордовые следы на ней, а рука сминавшая ягодицу тёмноволосого сжалась с такой же силой и жадностью, заставив прижаться змея к телу Якуши. – М.. Ах-а... Каб-уто, прекрати...! – Орочимару простанывал имя Якуши раз за разом как ощущал новый жаркий укус на своей шее. Грудь быстро вздымалась, а из уголка приоткрытого рта потянулась тонкая ниточка слюны пока саннин рвано дышал, пытаясь стонать тише, но это выходило из-под контроля само собой, что стоны становились только требовательнее. – Как же я теперь прекращ.. - Кабуто не успевает договорить потому что чувствует тёплую вязкую жидкость у себя на торсе. Он поднимает взгляд к покрасневшему лицу Орочимару, что тот немного содрагался и пытался хватать воздух ртом, готовым уже вот-вот упасть с ватных ног. – Вы кончили от простых поцелуев и засосов, Орочимару-сама? – задаёт риторический вопрос Якуши и расплывается в лёгкой улыбке, внимательно наблюдая за смущённым лицом своего господина. – Чтоб тебя, Якуши... – тёмноволосый тяжело дышит, опуская голову вниз, стараясь скрыть эту неловкость на его лице, хотя подрагивающие ноги говорили сами за себя. – А вы оказывается нежнее, чем я думал, – Кабуто пальцами приподнимает лицо змеиного саннина, оставляя короткий поцелуй на алых губах, а потом смотрит в измученные глаза Орочимару. – Но вы прекрасно понимаете, что это не конец. Якуши резким движением поворачивает Орочимару к себе спиной, отчего тот даже пошатывается, но опять же-таки: змеи скованные на его руках не дают возможности ему упасть на пол. – Наконец-то.. – пепельноволосый прикусывает губу и проводит пальцами по позвоночнику старшего, на что тот выгибается и укладывается на торс к холодному металлическому столу, всё ещё также издавая неровные вздохи "отчаяния". – Я тебя..! – Орочимару слегка дёргается, но потом содрогается от звонкого шлепка на его ягодицах, соизволив себе сорваться на жалобный скулёж. – Тише, Орочимару-сама, не нужно лишних слов. – Кабуто хмыкает и рукой проводит по ягодицам змея, легко сминая их пальцами, на что старший тихо шипит. – Надеюсь моя змея вас достаточно растянула. Парень улыбается и наконец-то освобождает возбуждённую плоть из-под ткани боксеров, упираясь ею между раздвинутыми ягодицами хозяина. Орочимару сразу же почувствовал большие размеры своего помощника, почему у него даже и глаза округлились, но дёргаться и делать излишние движения он не стал – последует новый удар и, как он боялся, что новый может быть сильнее предыдущего. И это легендарный саннин, прогнутый под обычного прислужника. Дальше Кабуто уже медлить и щадить не стал: он резко схватил бёдра Орочимару и одним движением насадил его на себя, на всю длину сразу, что закатил глаза с блаженым стоном. А вот змею совсем сладко не пришлось, он вскрикнул от боли и пальцами схватился за край стола, сжимая его что есть силы и пытаясь привыкнуть к размерам, но это вовсе на зло не выходило так быстро. Якуши даже и не думал сейчас, нравится старшему, или нет – ему было как никогда хорошо. Он сжал пальцами чужие бёдра покрепче и начал двигаться, двигаться сразу с быстрым и грубым темпом для Орочимару. Лаборатория наполнилась шлепками тел друг об друга, а с уст доминанта доносились только удовлетворённые стоны, а вот с губ нижнего срывалось сбитое в край дыхание и крики о том, чтобы Кабуто быстрее останавливался – не то порвёт окончательно. Но эти крики были непонятны, они были смешаны с болезненными постанываниями змея. Стол чуть пошатывался в разные стороны, но сломаться ему было не суждено – металлический всё-таки. И так эта адская боль для Орочимару длилась ещё минут пятнадцать. За это время он успел сорвать голос, поэтому просто лежал на столе и тихо пытался выстонать имя помощника, даже не замечая, что из глаз катились слёзы. Кабуто же, делая два последних глубоких толчка в вымученное тело, с более тихим стоном наконец изливается в своего господина и прикрывает глаза в накрывшем экстазе. Он стоит и не двигается в нём примерно минуты две, после чего тяжело вздыхает и мило улыбается, отстраняясь медленно назад и не отрывая глаза от Орочимару. – Я.. – змеи с запястьев саннина испаряются, а сам Орочимару кое-как с горем пополам приподнимается при помощи дрожащих рук и смотрит на Кабуто. – Да как ты.. – он резко встаёт полностью на ноги и замахивается, но тут же закрывает глаза и благо падает на пепельноволосого, точнее тот его ловит. – Совсем устал, мой господин. – Якуши держит Орочимару на своих руках, усаживаясь на кровать вместе с ним и обращая внимание на лицо старшего, на котором до сих пор были видны капли слёз. – Ох, я перестарался. – Орочимару уже был всё равно без сознания, но как преданный помощник Кабуто всё же вытирает слёзы с его лица и несёт потом в душ, вместе с ним там вымываясь по-быстрому и потом возвращаясь в лабораторию, но за этот промежуток змей так и оставался без сознания. – Простите, Орочимару-сама. – Якуши неловко улыбается и опускает старшего, завёрнутого в его просвечивающийся халат, на кровать, а потом пригинается поближе и оставляет поцелуй на прекрасном лице саннина. – Надеюсь вы сильно не будете злы на меня. Кабуто проводит пальцами по истерзанной шее господина, отчего тот во сне жмурится, а парень на это лишь усмехается и после укрывает его одеялом. – Приду, когда вы проснётесь. – Кабуто прибирает его волосы с лица и поднимается с края кровати, с довольным вздохом покидая хоромы своего тёмноволосого господина.