Цветок Подземелья

Сначала быть хорошим больно. Шерсть около стрелы становится красной, шаг тяжелеет, а телом всë тяжелее управлять — такова награда за то, что у него не поднялась лапа. Надо было отдать всë в руки того, с кем он разделил боль, но он умный был, да ведь? Нам ведь жалко всех, мы ведь сильные теперь, что нам удар палкой, когда мы одним взглядом в порошок стереть можем, да? Мы ведь боги, мы стерпим, сдюжим, справимся. А что в пыль потом рассыпались — так, простая жизненная неурядица. Сейчас встанем и дальше пойдëм, ведь родители так соскучились… И встать получилось. В виде цветка, правда, но это лучше, чем ничего. Пусть внутри оно так и осталось — вот и вся награда за милосердие. За то, что всë-всë-всë сделал правильно, молодец какой. Дальше будет хуже, но цветок об этом ещё не знает. Первая, самая болезненная смерть ещё не выбила из головы, уже лепестков, дурость. Он ещё хочет быть хорошим, хочет ещё всë делать правильно, чтобы все-все-все были счастливы. У него получается снова свести маму с папой, главу стражи с учëной, которая подарила вторую жизнь, у него получается со всеми подружиться… …но Барьер всë ещё не разрушен, а улыбки монстров не приносят и отголоска радости. И тогда Флауи сбрасывает. Не сразу, ему ведь ещё не плевать. Пусть монстры насладятся концом, пусть почувствуют то счастье, которого он лишëн. Может быть, что-то в нëм сможет проснуться… Но оно так и не просыпается. Да и счастье оказывается неполным — принц вернулся, любимый сын снова здесь, но души-то у него нет. И под тяжёлыми взглядами — Флауи всё ещё помнил их, так они смотрели на умирающего лучшего друга — пустота отступает. Всё-таки смерть отобрала у него не всё. Оказывается, боли душа и не нужна. Она просто приходит, но теперь противиться ей тяжелее. И мысль, что человек был прав, совсем не помогает бороться с ней. Неужели жизни тех, чьими стараниями его не стало, дороже чем его? Может, убить один раз всë-таки стоило? Он мог бы быть счастлив. Смерть лучшего друга не была бы напрасной. И он мог бы остаться жив. Но его «счастливый конец» настал в тот момент, когда тело стало прахом. А то, что дальше — лишь какое-то страшное недоразумение. Будь он умнее, будь он послушнее, ему не пришлось бы познавать правду этого мира именно так. Ведь если бы убил, то была бы и душа, и жизнь, и свобода. Но он выучил этот урок слишком поздно.