Цветок Подземелья

— Ну как, вкусно? — Ну, в принципе, да. Приятно. Мозги только замораживает, а так ничего. — Хочешь, ещё куплю? Флауи призадумался. Вкус ему понравился, он даже вспомнил, как в детстве был готов есть мороженое целыми пачками, даже если оно не имело такого сложного вкуса, как сейчас. Доброженщик своё дело знает. — Можешь только себе взять. Я уже больше не прочувствую. И вообще, цветам лучше много холодного не есть, — улыбнулся он из ощущения, что улыбка сейчас будет к месту. — Точно! — воскликнул Папс. — Но зачем ты тогда мороженое взял? — Хотелось новых ощущений. — Есть мороженое в снегу это небезопасно! — Поверь мне, если б меня волновала безопасность, то меня бы здесь не было, — сказал Флауи и тут же замолк. Слишком много сказал. — Ну как же! Так ведь и умереть можно… — А я не боюсь смерти, — бросил он с лëгкостью. Раз уж начал откровенничать, то пусть идёт до конца. — Почему? Неужели ты знаешь, что там? …стоит ли об этом говорить? Нет. В смысле… Почему бы и нет? Это всё не важно. И потому Флауи улыбнулся, опустив глаза в землю. — …сон, — начал Флауи замогильным голосом. — Вечный непробудный сон, от которого никто и никогда не должен был меня пробуждать… — и поднял взгляд диких глаз. — Но вот он здесь. И даже смерть теперь выглядит для меня иначе. Когда я погибаю — а я точно, точно знаю, что могу пережить, а что нет — я просто снова открываю глаза в другом месте. Я просыпаюсь, не заснув. — …ого, — только и сказал Папс. — А как ты там оказываешься? Нарочито жуткая маска сама собой упала с лица. Не совсем такого вопроса он ожидал, совсем не такого, но врать смысла нет. Во всяком случае, сейчас. — Я отматываю время назад. До определëнной точки. — А остальные монстры, получается, остаются там же?.. — Нет, вы переноситесь назад вместе со мной. Знаешь, что такое дежа-вю? Моя работа, — усмехнулся он. — Всë моя работа. В прошлом — много-много сбросов и откатов назад — Флауи обязательно бы подумал: как можно так травмировать разум монстров? Каково это — знать, что ты проживаешь один и тот же день, даже не понимая? Нет, нет, это должен быть секрет, только его секрет! У него нет души, но это не значит, что он должен становиться равнодушным чудовищем… …но душу получить это не помогло. А значит — не всë ли равно? Никто теперь не осудит, а голос совести давно затих. — И… Сколько раз так уже было? — А я не считал. Или перестал считать. Сбился где-то… На второй сотне. На самом деле — ближе к первой. Но это уже не так впечатляет. — То есть ты знаешь всë обо всех? — Ага. Но каждый раз мы становились близкими друзьями, потому что ты лучше всех умеешь дружить. Это объективный факт, ведь мне ничто не застилает глаза. Давненько Флауи ни с кем по душам не говорил. Это могло бы быть приятным. Но даже когда Папс падает на колени прямо в снег и тянет руки в попытке обнять, внутри ничего не вздрагивает. — Мне так жаль… Мне так жаль, что ты ничего не чувствуешь… Но я так рад, что ты всё равно считаешь меня другом! Я… Я хотя бы могу сделать так, чтобы тебе было комфортно… Даже сейчас. После таких тёплых слов — даже они не способны вызвать ответное тепло. Но Флауи под силам сказать хотя бы: — Ну, ну… Встань лучше. Ты запачкаешь свой костюм. Разве королевский страж позволит броне запачкаться? — Королевский страж не позволит себе оставить друга. И в этот момент Флауи ненавидит себя. Ненавидит свою пустоту, ненавидит, что не может принять это тепло. Ненавидит, потому что понимает — скоро и оно потеряет для него всякий смысл. …какое неприятное зрелище. Но Флауи — лишь из эгоизма — не хочет его прерывать. Его так давно никто не обнимал.