Демон без имени, прошлого, настоящего и будущего наблюдал за тем, как по вымершему полю брани снова загуляли тени умерших, будто стремясь выразить своё неудовольствие тем, что им помешали обрушить свою ярость на пока что живых. Среди этих теней застыла фигура, отдалённо напоминающая человеческую. Ещё один демон был окружён этими тенями, неподвижной статуей стоя под гнётом чужой ярости. Любой человек на его месте уже бросился бы бежать, а небожители скривили бы свои изящные лица, выдавив на них маску возвышенного сочувствия, которому на небесах не оставалось и места. Этот же демон оставался на своём месте, продолжая позволять теням терзать своё тело и простившуюся с миром душу, будто в извинение за то, что помешал их отмщению. Когда же духи расступились, в густоте их тумана оказался молодой юноша. На первый взгляд он казался случайно забредшим сюда путником, однако время выдавало малозаметные изъяны: неподвижную грудь, синюшную белизну кожи, алую радужку глаз. Даже при всём желании нельзя было рассмотреть в этом человека. Никто и не пытался, даже сам демон будто откинул то, чем он когда-то являлся, позволив себе превратиться в чудовище, бедствие мира смертных.
Словно рябь прошлась по зрачкам демона, и тот повернулся, хищными алыми глазами смотря на своего спутника, присевшего на землю в отдалении и крутившего в руках белый цветок, интересовавший его явно больше, чем происходившее прямо перед глазами. Завывания озлобленных духов будто не касались его ушей, а взгляд разноцветных глаз беспечно скользил по нежным лепесткам, поглаживающим мертвенно-холодные пальцы подобно робким касаниям чужих рук. Почувствовав на себе чужой взгляд, он поднял голову и встретил его как воин, готовящийся к атаке. Однако, несмотря на повисшее в воздухе напряжение и мрачную ауру, нападать никто так и не собирался — победитель был известен ещё до того, как любой из них двинулся. И всё же лучше всегда оставаться настороже, чем оказаться среди этих теней, что без чужой указки не могли даже сформировать оболочку и хотя бы попытаться высказать свою злость миру.
— Пора уходить, — голосом, похожим на эхо толпы, сказал красноглазый демон и тут же двинулся к неровной линии горизонта, не оглядываясь назад, будто знал, что спутник последует за ним, как привязанный.
Ранее бесновавшиеся, сейчас тени расступались перед этим демоном, едва задевая носки его сапог. На второй раз его терпения может не хватить, и тогда последние крупицы их существования будут рассеяны по ветру без шанса на перерождение. В мире демонов выживал сильнейший и хитрейший. Или тот, кто был достаточно умён, чтобы вовремя сдаться, как поступил падший воин, сейчас плетущийся за своим поводырём, сверля идеально ровную спину взглядом, словно надеялся проткнуть её незримым мечом.
— Если ты собираешься задержаться со мной в дороге, то тебе нужно имя, чтобы я не тратил время, — вновь заговорил демон, задумчиво заложив руки за спину, когда они зашли в лес. Распогодилось, и солнце пыталось достигнуть земли через облака и деревья, однако спутники слились с тенями, ловко ускользая от надоедливых лучей. Как бы сильны они ни были сейчас, солнце существовало для того, чтобы рассеять даже самую тёмную тень. Время столкнуться с ним ещё не пришло.
— Умин, — буркнул падший воин, словно попытался одним словом обрезать весь разговор.
— Безвкусица, — презрительно фыркнул демон, не замедлив своего шага. То же самое он сказал и о бинтах, закрывающих алый глаз.
«От кого ты стремишься спрятаться, когда от главного — себя — никогда не убежишь?»
Эти слова резанули больнее любого меча, подкинув дров в костёр неприязни и заставив демона оскалиться. С тех пор назло он оставлял своё лицо открытым миру, пока это не вошло в привычку. Пара удачно упавших на лицо прядей скрывала необычный оттенок радужки так же хорошо, как и повязка, а вопросов возникало куда меньше. Ненавистно было признавать, что тогда демон оказался прав, как и сейчас.
Будто услышав мысли своего спутника, тот едва заметно повернул голову и окинул фигуру падшего воина взглядом, зацепившись за всё ещё сжатый меж пальцев цветок.
— Буду звать тебя Хуа-эр, — бросил он. Звучало не так уж и плохо, однако Хуа-эр всё равно оскалился. Это было единственным признаком протеста, что он позволил себе выразить на тот момент — демон, идущий чуть впереди него, едва удерживал последние ниточки самосознания, когда-то делавшие его человеком. Лучше не провоцировать его лишний раз, даже в глухом лесу.
***
Они скитались уже пятидесятый год, и мастер наконец решил заглянуть в человеческую деревню вместо того, чтобы обойти её по широкой дороге, как обычно. Они зашли в таверну, и гул человеческих голосов показался оглушительным. Скосив глаза на своего «учителя», Хуа-эр из-за низко натянутой доули смог лишь оценить линию его подбородка, мимолётно подумав о том, что нечто подобное ежеминутно творится у демона в голове, периодически приводя его в неистовство, заканчивающееся печально для любой нечисти, рискнувшей приблизиться. Хуа-эр сам чуть пару раз не лишился конечностей по неосторожности. Тем не менее, сейчас демон выглядел совершенно спокойным, без труда подавляя тёмные потоки — спустя пятьдесят лет пора бы.
Они заказали по чашке чая и тарелку с паровыми булочками, пусть не собирались прикоснуться ни к одному, ни ко второму. Вместо этого Хуа-эр наблюдал за людьми, сновавшими туда-сюда подобно муравьям и галдящими, словно вороны поутру. Нужны были слухи о любой сильной нечисти, в сторону которой они могли бы направиться дальше. Иметь чёткую цель всегда проще, чем рыскать наугад.
Когда они уходили, паровые булочки старательно завернули в пакет, который мастер не удостоил даже взглядом, а Хуа-эр автоматически взял в руки. Идя по узкой улице, путники заметили сидящего на крыльце дома мальчишку, старательно чинящего стёртую обувь. Мастер замедлил свой шаг, и Хуа-эр автоматически последовал его примеру.
— Хуа-эр, избавься от этого, — велел демон, ткнув пальцем в пропитавшийся маслом пакет. Будто только сейчас заметив его, Хуа-эр пару раз моргнул и огляделся по сторонам, остановившись на ребёнке. Не выкидывать же.
Когда его накрыла тёмная тень, мальчик автоматически сжался. Он тоже услышал морозный странно звучавший голос и подумал, что уже успел кому-то напакостить, и карма таки настигла его. Однако вместо порции тумаков раздался шорох бумаги, и рядом с ним на крыльцо опустился пакет. Две фигуры продолжили свой путь, и лишь пара алых глаз с холодным удовлетворением глянула из-под доули. Услышав запах паровых булочек, тепло которых ощущалось даже через пакет, мальчишка подпрыгнул и сложил ладони у рта.
— Спасибо, Хуа-гэгэ и даочжан!
Хуа-эр не сбился с шага, а плечи его напряглись и расслабились в одно мгновение. Звучало не так уж и плохо.
***
Лезвие прямого меча утонуло в человеческой груди, и заклинатель пал оземь. Он думал легко заработать, изгнав двух демонов, занимавших пещеру посреди леса последние пару месяцев. Их аура отпугивала диких зверей, и жители были недовольны, ведь охота в этой стороне стала гиблым делом.
Кто же ожидал, что собственный меч обернётся против него и сейчас вонзится в его тело! Противником был явно не простой буйный дух, отпугивающий живность. У него было человеческое лицо, и лишь растянутые в ухмылке обескровленные губы и светящийся алым глаз выдавали сущность монстра.
— Кто?.. — попытался вопросить заклинатель и застыл, когда острие клинка обдало горло холодом.
— Запомни это лицо так, чтобы даже в следующей жизни не подумал связываться со мной, иначе я разделаюсь с тобой точно так же. Имя мне Хуа Чэн.
