Экстра: Встреча
10 ноября 2021 г. в 09:40
Хуа Чэн встретил своего мастера практически сразу после получения физической оболочки. Осознание себя в новой форме далось ему нелегко, и понадобилось немного времени для того, чтобы привыкнуть к тому, каково снова иметь тело, причём настолько необычное. Ему нужна была тёмная энергия, чтобы завершить своё формирование, и с этой целью он направился туда, где наверняка не останется обделённым. Столица Сяньлэ. Там же он и повстречал своего будущего учителя. Увидев его фигуру в первый раз, Хуа Чэн не признал в жутком существе, в котором ничто не напоминало человека, несмотря на явно человеческий облик, того юношу, который сопровождал Его Высочество. Который предал Его Высочество и оставил его позади.
Разум Хуа Чэна тогда взорвался воспоминаниями: плачущий принц, свалившийся в могилу; Его Высочество со стиснутыми зубами один против толпы безмозглых небожителей; алая кровь и беспомощные мольбы о спасении, разрывающие темноту ночи. Каждый из этих моментов заставлял злость клокотать во всём естестве демона, и в тот миг, когда он увидел человеческую фигуру с аурой чудовища, эта злость прорвалась наружу и нашла свою цель. Недолго думая, он выхватил подхваченную у одного из трупов саблю и бросился в бой без лишних слов. Убить, разорвать, уничтожить. Хуа Чэн желал, чтобы это подобие человека перенесло все те страдания, через которые должен был пройти Его Высочество Сяньлэ.
Демон удивился, когда на него вдруг бросилась бледная тень в тёмных воинских доспехах, однако хищные рефлексы позволили ему среагировать достаточно быстро, чтобы отскочить в сторону. Этот призрак определённо пришёл извне — все, что были в столице, сейчас продолжали кричать и бесчинствовать внутри демона, заменив ему кровь в венах. Голова разрывалась от воя, и он не мог сосредоточиться на происходящем. Оставаясь безоружным, демон продолжал уворачиваться до тех пор, пока терпение его не лопнуло. Из-под серой от грязи кожи начал просачиваться чёрный туман, издававший тихий писк, словно давно закипевший чайник. Обретя подобие продолговатой формы, он метнулся к нападавшему и без труда парировал удар сабли. Обретя контроль над ситуацией, демон принялся управлять туманом рукой, словно сжимал в ней оружие. Он делал всё автоматически, ни секунды не раздумывая над происходящим, пока лицо его противника исказилось от накрывшей ярости.
— Умри! — прорычал он и принялся нападать с двойным усердием.
Это демону и было нужно. Воспользовавшись шансом, он махнул ногой, и поток чёрного тумана выбил почву из-под ног воина. Не медля и секунды, демон подхватил оружие и оседлал своего оппонента, занеся клинок над головой. В своём нынешнем состоянии он не мог провести обряд очищения и изгнания (куда уж там — теперь его самого стоило очищать и изгонять), поэтому оставалось лишь уничтожить материальную оболочку демона — этого должно быть достаточно, если тот обладал низким уровнем.
За секунду до удара он допустил оплошность — вгляделся в искривлённое злостью лицо. С первого взгляда оно было неузнаваемо, однако бинты на правой стороне лица заставили обрывки воспоминаний протиснуться сквозь омут забытия. Крики духов, объявших демона туманом, будто отступили в этот самый миг, признав главенство его воспоминаний перед собственными.
— Ты! — вскричал он, и вопль этот легко можно было спутать яростным криком. Вместо головы сабля вонзилась в землю рядом с лицом воина, принявшегося брыкаться и рычать одно и то же слово раз за разом. Придавившее его тело будто обладало массой тысяч человек.
— Ты предал Его Высочество! Сдохни, ублюдок! — Если бы не колени, надёжно придавившие безоружные руки к земле, он бы уже наверняка попытался сломать демону шею или выцарапать глаза, смотрящие со смесью шока и ледяного презрения. — Из-за тебя он перенёс все эти страдания, я убью тебя и принесу твою голову к его ногами!
— Заткнись, — выплюнул демон, и его алые глаза пугающе засветились, однако умерший воин будто не заметил этого, принявшись ругаться ещё сильнее и красочнее, словно надеялся ранить хотя бы словами, раз действия были бесполезны. — Что за чушь ты несёшь?
— Чушь? — взревел воин. Похоже, он совсем обезумел от переизбытка посмертной ненависти. Оставалось лишь избавиться от него и двинуться дальше. — Ты отвернулся от него и заставил перенести эти страдания, пока сам прогулочным шагом ушёл в неизвестность. Я убью тебя!
Лицо демона превратилось в фарфоровую маску, на которой двумя угольками сияли глаза. Он с холодным безразличием всматривался в лицо распластанного на земле юноши, уйдя глубоко в себя. Ярость, до этого тонким ручейком гулявшая по телу, превратилась в поток жгучей магмы, раскалявшей его естество всё жарче и жарче. Заметив это, воин перестал говорить и попытался выкрутиться из-под тяжёлого тела, не отрывая взгляда от застывшего лица. Когда алые глаза двинулись и столкнулись взглядом с его собственным, он застыл, ощутив себя так, будто глянул в тёмный колодец и не увидел там дна. Тёмный туман теперь сочился из всего тела демона, а его лицо начало меняться в выражениях. Нет, оно менялось полностью: обретало женскую мягкость, затем детскую округлость, затем старческую дряхлость, затем мужскую твёрдость. Он будто надевал и сбрасывал маски одну за другой — под ними невозможно было разглядеть человека. Когда он открыл рот, его голос был подобен шуму толпы без конкретного звучания. Словно на месте демона разом говорила вся столица.
— Убьёшь, говоришь, — сказал он. Глаза его широко раскрылись, опаляя сиянием алых радужек. Сабля провернулась в земле, словно в масле, — если бы воин повернул голову, то лезвие рассекло бы ему щёку и нос. Он оставался неподвижным, прижатый к месту чем-то большим, чем страх. — Раз ты так открыт к чужим переживаниям, попробуй пережить хотя бы малую долю того, с чем неразрывно существую я.
После этих слов одна из ладоней легла юноше на лоб. Он попытался отвернуться, но ледяные пальцы не дали ему этого сделать, а в следующий миг само его естество будто раскололось на сотни тысяч осколков. Застывшая кровь резко вспыхнула в жилах, грудная клетка изогнулась неестественной дугой, руки сжались в кулаки с такой силой, что пробили кожу, однако он даже не почувствовал этого. Он не мог закричать, не мог пошевелиться, не мог заставить это чувство отступить. Его тело будто загорелось пламенем жизни, но если бы он был жив, то предпочёл бы умереть ещё раз — навсегда предаться бесчувственному забвению и блаженному холоду.
Демон равнодушно наблюдал за тем, как из глаз, ушей и уголков рта падшего воина начала сочиться чёрная кровь. Он уже давно как убрал руку, однако эхо ощущений, сокрушавшее сущность юноши, мешало осознать это. Когда он снова смог видеть и слышать, первым делом ощутил холод клинка — в попытке избежать мучений таки повернул голову и рассёк себе щёку. Однако никакие раны не могли сравниться с той огненной агонией, что сейчас затухала подобно гаснущим углям. Он подумал, что теперь никогда не будет воспринимать боль так, как раньше.
— Это я дал тебе вкусить лишь долю мгновения, а во мне оно течёт постоянно, мы навсегда связаны. Так что не пытайся говорить, что я не страдал. И не смей говорить, что он прав, потому что он страдал.
Ненависть всё ещё клокотала в юноше, однако вместо яростного вопля она больше походила на навязчивый шёпот. Туши огонь огнём, — говорят люди. Столкнувшись с потоком истинного безумия, сам он будто прозрел в этот миг, неотрывно смотря на подобное маске лицо. В этот момент под обдающим холодом взглядом демона он осознал, что этого монстра невозможно одолеть сейчас.
Тот будто тоже пришёл к подобному выводу. Лёгким движением он извлёк саблю из земли и поднялся на ноги, бросив оружие подле владельца.
— Хочешь убить меня? Тогда я научу тебя тому, как это сделать. До этих же пор усердно учись и не смей провоцировать меня снова, иначе в следующий раз доля может обернуться целым мгновением, — сказал он, выровняв спину. Кожа его была серой от грязи, одежды выглядели смято и потрёпано, но темнейшая аура, по ощущениям охватывавшая всю улицу (если не весь город), не позволяла усомниться в силе чудовища, принявшего человеческое обличие. — Дай свой ответ сейчас или же беги, поджав хвост. Согласен?
И так Хуа Чэн оказался на одном колене перед тем, кого потом презрительно будет называть «мастером», цедя слово через зубы, словно в напоминание себе о том, зачем он остаётся подле этого демона. Сейчас же он смотрел на него снизу вверх, безмолвно покорившись. Черный туман рассеялся, забрав с собой и назойливый писк, и демон обернулся молодым юношей — внешним воспоминанием о самом себе. Глаза же его внушали страх и отвращение, слегка прищурившись в уголках.
— Очень хорошо, — сказал он и повернулся, не став даже оглядываться на ходу.
Через главные ворота столицы вышли двое, и даже ветер не гулял по навсегда опустевшим улицам.