***
Ну, как сказать, паиньки мы или нет. Дождь нам совершенно надоел: он лил и постукивал в стёкла, скрёбся в дом и навевал тоску, так что не прошло и двух часов, как мы с Хэлен решили пораньше нарядить комнаты к Хэллоуину от нечего делать. На чердаке нашли три коробки со всякой всячиной, от пластиковых тыковок до большого скелета в человеческий рост. Мы развешивали гирлянды из черепов, старались распрямить картонных привидений и всюду расставить чёрные свечи. Для меня это было впервой: в прошлой жизни Хэллоуин никто не отмечал, максимум ребята наряжались ради крутой фотографии или на вечеринку, поэтому сейчас сердце фанатки хорроров и слэшеров ликовало. — Восторг, — резюмировала я, с победным видом осматривая гостиную и обнимая Хэлен за плечи. Не думаю, что мама будет в восторге от нашей идеи накрыть вентилятор простынкой, но в случае чего, я уже уеду завтра на пять дней в лагерь. Пускай ворчит на здоровье, но без меня. Поставив в центр стола большую свечку в форме тыквы, я вспомнила нашу встречу с Дафной. Вчера она торопливо пересказала мне последние новости, пытаясь вместе с тем забрать в хвост непослушные светлые волосы: — Поедет всего двадцать человек от школы! Лагерь совсем в другом штате, в Нью-Джерси… Хотели сначала в Бангор или Дэлавэр, но там всё уже забито. Обычно мы ездили в Нобибоско, но там отстой… — подруга скривилась и тут же просияла. — А тут, говорят, прикольно. Лететь всего три часа на самолёте, я собираю подписи, и мама твоя сказала, ты тоже едешь! — Меня в лагерь? — усомнилась я, вздохнув. — В трезвой памяти и своём уме? Шутишь? — Никогда не была в лагере?! — расширила глаза Дафна и усмехнулась. — Это, верно, ты шутишь. А как же обязательные школьные поездки? Ты что, дома училась? Я замялась, и Дафна успешно миновала сама эту тему, продолжив: — Хотя какая разница, тебе там точно понравится. Конечно, все эти скаутские штучки и прогулки по лесу — такая хрень… Зато каждый вечер — танцы, — и она забавно подвигала бровями, — медленные, я имею в виду. — Ой, да прекрати, — беззаботно сказала я, хотя воображение уже услужливо нарисовало, как в свете гирлянд, развешенных по деревьям, тихо движемся в объятиях друг друга я и В… Стив. Осекая собственные бешеные мысли, я мотнула головой и сказала: — Не знаю, каким образом тебе удалось уломать маму, но раз я в деле, придётся собирать вещи. А кто ещё из наших поедет?.. … И вот теперь мы с Хэлен захотели устроить напоследок сестринскую субботу. Оставленные на продукты деньги мы решили потратить строго по списку — и оставили поход в супермаркет на вторую половину дня. А в обед я, заказав большую пепперони с собственных средств, включила «Кошмар на улице Вязов» и после разложилась прямо за обеденным столом плести из бисера всё, что Хэлен в голову придёт. Пальцы перебирали перламутровые, прозрачные или разноцветные бусины, отчего казалось — если прикрыть глаза — что они скользят по песку. Воспоминание сразу обожгло вчерашнее солнечное утро, и я вдруг с сожалением подумала: а вдруг Вик всё же из тех, для кого непогода — просто состояние природы, и всё же приходил на пляж нынче? Я вздохнула и смела пару бусин в ладонь. Поздно сожалеть, всё равно его там уже точно нет. Я осторожно прихватила леску, наблюдая, как Хэлен ловко нанизывает на свою радужные бусины, создавая из них аккуратные цветы. С улыбкой глянула вбок: таких ожерелья она сплела целых два, заканчивая сейчас третье. В её тонких пальчиках ловко создавались милые душе фенечки, которые я бы и сама не прочь была носить. На память… — Не очень страшный фильм? — спросила я у малышки, но она лишь закатила глаза. — Крюгера не боишься? — Мне почти тринадцать, Лэс, какой Крюгер? — резонно заметила она, сосредоточено высунув кончик языка и цепляя застёжку. — Готово… хочу их продать или подарить. Есть идеи? — Вообще, нет, — улыбнулась я. — Но, если хочешь, я возьму твои шедевры в лагерь и там попробую продвинуть за сидением у костра ребятам. За чисто символический процент от продажи… Она смешно сдула чёлку со лба и прищурилась: — Пять процентов, не больше. Ты летишь на самолёте, а даже коробка фенечек не займёт слишком много места в рюкзаке. — Но ведь мне нужно будет ещё убедить их, — возразила я, хлопая ресницами. Ну надо же, в Хэлен проснулся коммерсант. — Максимум — семь процентов, — заявила она. Тогда пришлось идти на компромисс: — Раз так, сплети мне тоже что-нибудь красивое, — заявила я. Хэлен лишь поморщилась. — Не хочу. Мне интересно, достанет ли Фредди этих идиотов… они же поступают максимально тупо. Их режь — не хочу. А украшение выбери любое из тех, что понравится. Она сбежала от меня на диван, плюхнувшись с баночкой колы перед экраном телевизора и увлечённо наблюдая за противостоянием Нэнси и Фредди в Институте сна. Я задумчиво взглянула на экран. Интересный факт, но грим Роберта Инглунда был вдохновлён пиццей с сыром… Отвернувшись, я провела ладонью по украшениям, сплетённым сестрой, и взяла себе то радужное ожерелье с тремя крошечными пятилепестковыми цветами, крохотное колечко на мизинец, а также — красивый чокер из белого бисера с одиноким цветочком в центре. Для пробы нацепила радугу себе на шею и с улыбкой присела на корточки перед малышкой. — Ну как тебе я? — Экран загораживаешь, — недовольно сказала Хэлен, полностью поглощённая борьбой Нэнси. Да, помню свои чувства после первого просмотренного ужастика. Как ни парадоксально, но это был именно «Крик». До сих пор в памяти всплывает первый раз, как я увидела фильм: вечер выходного дня, я одна дома, глотаю слёзы, пока мама с Хэлен уехали к отцу в больницу. В тот раз я устроила скандал и наотрез отказалась повидаться. Утирая мокрые щёки, я включила от нечего делать телевизор — и внезапно, минута за минутой, погрузилась в мир, унёсший меня далеко от всех проблем и забот. Жестокий конченый мир, где два маньяка жестоко резали людей… но там даже убийства преподносились так легко, что смотрела ленту не отрываясь. До того момента я вообще не смотрела ужасы. … День клонился к вечеру, мы уже сходили в супермаркет, запустили стирку и прибрали бисер со стола. Хэлен болтала с девчонками по скайпу в своей комнате, достав скетчбук. Я с улыбкой прикрыла к ней дверь, не став мешать: пусть ребята развлекаются и общаются, была бы возможность — позвала бы подружек к нам домой. Всё не так одиноко… Стоило мне об этом подумать, как в окно кухни стукнул маленький камушек, и я насторожилась, резко повернув голову на источник звука. Кто это может быть? На улице уже темно, двери и окна давно заперты. На всякий случай при мне в кармане джинсов — теперь всегда — баллончик с лаком для волос. Он маленький, но глаза щиплет здорово, хотя я понимаю, что с Криком такая ерунда может и не выгореть. Он же в маске, вдобавок ко всему… Но я крадучись подошла к окну и отодвинула занавеску. Сначала глаза ничего не смогли различить: во дворе слишком темно, однако спустя несколько секунд я угадала движение — и мужской силуэт, приближающийся ко мне… — Лесли! Стив тихонько помахал, на мягком лице появилась улыбка. Он привычным жестом откинул светлые волосы торчком назад, и я улыбнулась в ответ, уж слишком смешно он это делал. — Стив? Ты чего так поздно? — Я не один, — шутливо закатил он глаза. — Вообще-то отчим попросил погулять с Бернардом, вот я и вышел ненадолго. Решил, раз уж иду мимо, заскочить к тебе… Он встал под окном, весело улыбаясь, и окинул меня теплым взглядом. Я чуть высунулась наружу: — А Бернард — это его сын?.. Стив рассмеялся, хлопнув себя по колену. Куртка на нём была расстёгнута, и я, увидев под ней спортивную форму, кивнула: — Ты с тренировки? И что смешного?.. — Бернард, — едва выдавил парень, умильно дрогнув бровями, — это собака отчима. Американский бульдог. Посмотри, какой. Настоящее оружие смерти! С этими словами он завозился, и я заметила намотанную на левое запястье стропу, прикреплённую вторым концом к строгому ошейнику вынырнувшего из маминых гортензий пса. — О Господи! — воскликнула я, глядя на очаровательную насупленную мордашку Бернарда. Мускулистый белый пёс с висячими ушами и чёрным большим пятном на носу деловито чихнул, обходя дом вдоль стены, и вдруг встал в стойку, явно заметив что-то в темноте и фыркнув. — Милый какой… Бернард, говоришь? — Имя у него — Бернардиньо Салагопа… ой, сам чёрт ногу сломит, — иронично откликнулся Стив, прислонившись плечом к стене, — но вообще-то я тут к тебе не с родословной отчимовой собаки пришёл. Я хотел… — пёс рванул его снова, и Стив дёрнулся, впрочем, тут же наматывая стропу крепче на кулак и цыкая на бульдога. — Прости. Я вообще-то по делу… Я снисходительно взглянула на парня, и он возмутился: — По неотложному!.. — Да? И какому? Бернард фыркал и рычал на восточную стену дома, активно копая землю под окнами. Вот же зверюга, никак не может перебороть свои инстинкты. Я нехотя отвлеклась на Стива и обомлела, когда он вдруг спросил: — Я вообще-то хотел узнать… едешь ли ты завтра с нами? — он вдруг вытянулся лицом и быстро продолжил. — Если нет, ничего, я просто возьму твою фотографию в лагерь и сделаю вид, что ты рядом. Я расхохоталась, широко улыбнувшись, и, опустив руку из окна, потрепала Стива по волосам, скользнувшим сквозь пальцы ржаными колосьями. — Как тебе ответить… — поддразнивающе прищурилась я. — Ответь, что поедешь, — взгляд застыл на моем лице: глаза даже в темноте были невероятно голубыми, тёплыми, с жёлтыми бликами по радужке. Стив вдруг невольно дёрнулся, когда пёс рванул поводок. Что я должна была сказать? Кротко пожав плечами, бросила, ухватившись за створу окна и прикрывая его, чтобы закончить разговор: — Да, я еду. — Что?! Правда?! Стив радостно взялся рукой за створу и потянул на себя, не давая мне закрыть окно. Его лицо озарилось улыбкой, и он, старательно подтянув к себе за поводок Бернарда, привстал ко мне ближе на уступ. — А, ты так рад? — недоверчиво скривилась я и сморщила нос. — Пять дней без удобств в каких-то хибарах, как я на это согласилась? Я даже толком не знаю, чем мы там будем заниматься. — Ну… — Стив пожал плечами. — Чем обычно занимаются в таких местах? — Не знаю, впервые еду в лагерь. До этого никогда в таких местах не была. — Правда?! Ну… что ж, когда-нибудь это должно было случиться, — парень вдруг легко дотянулся до моей руки, сжав запястье в руке, и соскочил с откоса, кивнув мне на прощанье. — Завтра встретимся в аэропорту? — Обязательно!.. Махнув ему рукой на прощанье, я проводила взглядом тёмную рослую фигуру, близ которой трусил белый пёс, и отвернулась, закусив губу. Флирт флиртом, а нужно собраться в дорогу, я же совсем это забыла. Взяв в руки смартфон, отправила в чат с Дафной вопрос: Ты сколько шмоток с собой берёшь, и в принципе что пригодится? Я поднялась на второй этаж, напоследок ещё раз вяло дёрнув входную дверь, и заглянула к Хэлен. Она так и уснула за компьютером и со скетчбуком, милый мой мышонок. Осторожно, я вошла к ней в комнату и вынула из рук альбом, пролистав пару страниц. Чёрт, малышка моя талантливая. Такая маленькая и уже так хорошо рисует. На первой странице была изображена девушка-ниндзя в стиле комиксов. А хорошо же у Хэлен получается: ей только двенадцать, но она нарисовала её как положено, в экипировке, с тенями — клянусь, у меня бы так хорошо не вышло. Я перелистнула страничку и равнодушно взглянула на парочку русалок, лениво прогуливаясь по комнате. Но на следующей странице альбом едва не выпал из рук. Со страницы на меня смотрела до боли знакомая белая призрачная маска. Рот искажён в немом крике, в глазницах притаилась смерть. Он держит в неловко нарисованной руке нож, однако даже не это пугает меня, а точность, с которой она воспроизвела его одежду… … она видела Крика? Меня охватила паника. Что именно она видела? И сделал ли он ей что-то, за что я могла бы ненавидеть его ещё сильнее? Я стиснула в руке альбом, из которого на меня смотрел Крик в чёрной безрукавке с капюшоном и армейских штанах, и положила его возле кровати, хмуро присмотревшись к малышке. Спит, обняв подушку, видит десятый сон и ни о чём плохом не думает, хотя надо бы… Теперь мне снова страшно, но я умом сознаю, что бояться так долго просто невозможно. Рано или поздно страх и паника атрофируются и уходят на второй план: становятся призрачным отголоском былых сильных чувств, хотя я абсолютно не верю, что могу не бояться Крика. Я проверила щеколду на окне и осмотрела шкаф. Покоя рисунок не давал, но я взяла себя в руки огромным усилием воли и ушла к себе, подсознательно ожидая увидеть что угодно в своей комнате. Приготовившись морально, я с вызовом осмотрелась и выдохнула: всё в порядке, я одна. Остаток вечера я убила, чтобы лихорадочно собрать рюкзак, найденный в шкафу. Чемодан брать как-то глупо, рюкзак — другое дело, его можно положить в ручную кладь. Что мне понадобится, кроме мочалки, щётки, геля для душа и зубной пасты? Пара футболок и топ с рукавом на замену… спортивные прямые штаны… подумав, я также сложила лёгкое чёрное платье, подумав, что, быть может, будет повод как-нибудь надеть его… взяла пару толстовок с капюшоном и бельё. Ладно, я в конце концов еду в лагерь, а не на курорт! Есть во что переодеться — и хорошо. Вдруг пальцы сами вытянули из комода чёрную футболку с электрическим разрядом молнии, пересекающей грудь — и я поневоле запнулась, развернув ткань и закусив губу. А вот и ты… брать тебя с собой или нет? Удобная, мягкая, длиной — ну почти как платье, спать в ней оказалось одно удовольствие… Пожав плечами, я быстро сложила футболку, стараясь не думать, и сунула её в рюкзак, немного покраснев. Ладно, как там Вик сказал? Можешь её даже выкинуть? Зачем. Я застегнула рюкзак и с чувством выполненного долга упала на неразобранную кровать. Широкий зевок заставил вдохнуть воздуха поглубже в грудь… Я отвела волосы от лица и потянулась, потихоньку проваливаясь в сон.Spiel mit mir / Rammstein
Здесь душно. Воздух кажется раскалённым, точно кто-то вскипятил его. Я смотрю по сторонам, ожидая увидеть дьявольские котлы и жаровни с грешниками, жара стоит адская, такая, что я поневоле расстегнула заметно повлажневшую сорочку. Две пуговицы открыли потную кожу, влажная дорожка скатилась по ней на грудь — и я вдруг услышала чей-то смех. Кто здесь? В голове пусто и звонко, точно кто-то вышиб из меня все воспоминания, но внушил бессознательную, бесконтрольную тревогу. Я двинулась босиком по сетчатому металлическому полу, крадучись, и пошла мимо переплетения труб и стен, обшитых листами железа. Смех разливается по лабиринту из труб, ещё более зловещий и какой-то непонятный, словно бы детский. От него мне становится не по себе, но я не решилась остановиться. Почему-то казалось, что с кажущегося бесконечным потолка, потерянного в бесчисленных рядах лестниц, за мной пристально наблюдают. Вдруг впереди, в абсолютной темноте, я увидела свет, очертивший прямоугольником дверной силуэт. Я поспешила к нему, отметив, насколько жарко здесь стало: сетка обжигала ступни при каждом шаге, взмокшие волосы липли к вискам. А смешок слышался всё громче и громче, перемежаясь один с другим, точно некто был не один… он звучал противным детским голосом и отдавался эхом в воронье хриплое карканье. Но от считалочки по моей спине побежали мурашки:Раз, два, Фредди заберет тебя, Три, четыре, запирайте дверь в квартире…
Что?.. Дурное предчувствие стиснуло ледяной рукой сердце, несмотря на то, как одуряюще жарко здесь было. Словно в глубине коридоров котельной — я уже не сомневалась, что это была она — я услышала короткие женские и мужские стоны, перемежаемые всхлипами и рыданиями. Рыдания смешивались со смехом, а затем кто-то снова похотливо выстанывал. Каждый звук ударялся эхом о стены, и я слышала отголоски чужих фраз, брошенные в пустоту: — Он придёт… тридцать… он придёт, он никогда никого не щадит… это восемь. Восемь! Когда он решит сыграть, боль вернётся. Это один. Один! Чем ближе я была к загадочной двери, манившей чистым светом, бьющим из-под полотна, тем громче и уродливее звучали голоса, брошенные дробью о стены. Они отдавались гулким эхом и преследовали меня, откликаясь всхлипами, смехом и надрывным, болезненным стоном. А затем боль перерастала в страстный вскрик. Я обернулась: показалось, кто-то стоит за спиной… и, вглядываясь в клубы пара раскалённой как Ад котельной, я вдруг увидела, что тьма покрывает сектор за сектором. Там, в приближающейся мгле, я различаю движение множества тел с горящими белыми точками глазами. Чёрт! Они идут ко мне, неумолимо и быстро, и с каждым их шагом тьма наседает, обволакивает и заставляет задыхаться. У меня лишь один шанс — добежать до двери, открыть её, а там…Пять шесть, Фредди хочет всех вас съесть, Семь, восемь, кто-то к вам прийдёт без спросу…
Я пытаюсь сбежать от многоголосого чудовища и дёргаю дверную ручку, шипя и отдёргивая руку. Горячая! Ухватиться невозможно! Я баюкаю обожжённую ладонь и вдруг слышу, как за спиной нечто срывается с места и с громким топотом несётся на меня из темноты. Вздрогнув от немого потустороннего ужаса, я взялась за ручку, обернув её подолом собственного платья, и рванула на себя: только тогда дверь поддалась и оттуда хлынул поток белого света. Но нечто схватило меня за руки и локти, руки у этой твари обжигающе-ледяные. Оно воет и тащит назад, во тьму, не давая и шага сделать… Как вдруг из двери вышагнул высокий мужской силуэт, крепко хватая меня за грудки платья и втаскивая к себе. Он так силён, что легко вырвал меня из десятков чужих холодных рук — оставляя злое нечто за моей спиной голодным. Я только и вижу его белую маску… и руку, покрытую чёрной перчаткой. Она вцепилась в моё радужное ожерелье и рванула к себе, так, что я от испуга оцепенела… — Хватайся! — рявкнул знакомый хриплый голос, и я впилась что есть сил в крепкое предплечье ногтями и стиснула зубы… …проснувшись, с хрипом села на постель, хватаясь за шею и не обнаруживая на ней плетёного украшения. А затем тихонько охнула от боли, взглянув на покрасневшую от ожога ладонь.***
Мама приехала очень вовремя: ближе к полудню у меня самолёт, так что, собравшись и прихватив с собой Хэлен, мы живо погрузились в машину и поехали, чтобы не опоздать. Я надела свободные светло-серые штаны в рубчик и такой же точно свободный топ на пуговицах, на плечи набросила ветровку и нацепила бейсболку на голову. — В поход ли ты собралась, — внесла свою лепту мама, неодобрительно покосившись на мой голый живот, когда я захлопывала багажник, поднимая руки. Я поправила задравшуюся кофту и скривилась: — В поход, в поход… мам, давай уже сядем в машину? Не хочется опоздать на рейс. Из Вудсборо самолёты не летали, так что до аэропорта нам пришлось ехать в Бангор. По дороге я старательно прятала обожжённую руку, а в голове колотилась странная мысль. Неужели всё приснившееся сегодня отразилось на моём физическом состоянии? Да ну нет, бред же. Наверняка, вчера просто пересмотрела фильма вместе с Хэлен. Но как объяснить ожог? Вот он, прямо передо мной. Кожа покраснела, рука саднит. Я отвела взгляд в окно и принялась рассматривать пейзажи по обе стороны дороги, стараясь отвлечься от дурных и странных мыслей. Очень скоро мы оказались на краю Бангора, где и располагался аэропорт. Мама, по счастью, приехала вовремя, но мешкать мы не стали: быстро вышли из машины и, торопясь, прошли внутрь стильного двухэтажного здания, обшитого деревянными панелями. В панорамных окнах в ожидании рейсов прогуливались люди, жизнь здесь кипела — и я отпустила с облегчением свой кошмар. У стойки информации я заметила Дафну и махнула ей рукой: девушка стояла неподалёку от одноклассников, собравшихся кучкой. Среди них я заметила пару знакомых преподавательских лиц. — Эй, Дафна! — звонко окликнула я подругу и подбежала к ней. Девушка широко заулыбалась, раскинув руки для объятий. — Боялась, что ты опоздаешь, — усмехнулась она. — Опаздывать — это по твоей части. Здрасьте, миссис Клайд. Привет, Хэлен. — Здравствуй, Дафна, — мама насторожено посмотрела на нашу большую и шумную компанию и недовольно промолвила. — А кто здесь будет главным?! Точно услышав мамины слова, от числа собравшихся отделилась мисс Бишоп, средних лет преподавательница физкультуры. Она бодро осмотрела нас с мамой и Хэлен и заключила: — Поедете вместе или только… э-э-э… — Только Лесли, — спохватилась мама и неодобрительно взглянула на шумящих учеников. Я проследила за ними взглядом и вдруг расширила глаза, заметив среди собравшихся высокую голову с каштановым гребнем волос. — Но в школе п-полно дел, — почти отчаянно сказал кому-то Вик, и я поняла через секунду, что жаловался он не кому-нибудь, а именно немолодому завучу, строгой женщине в пиджаке и юбке-карандаш, со старомодным начёсом и платком на шее — миссис ЛеМар. — К-кровлю перекрыть хотя бы… — Мистер Крейн, — холодно ответила она, останавливая его рукой, и неодобрительно добавила, невзирая на то, как у Вика вытянулось лицо, — в конце концов, кто у нас в школе, как мне помнится, был главным скаутом, м? — Издеваетесь? — изогнул он бровь и досадливо посмотрел впереди себя… вот так невольно мы и встретились взглядами. Я без промедления помахала ему рукой, улыбнулась и кивнула, крепче стиснув лямку рюкзака на плече. Он улыбнулся в ответ, пока миссис ЛеМар внушала, как важно и ценно школьное развитие во внеурочное время, и как мало у них подходящих кадров, чтобы подойти на роль вожатого. Думаю, Вик слушал вполуха, хотя и смотрел, кажется, на неё — но я замечала, как то и дело косится в мою сторону. — Ладно, — заявил он, вдруг прерывая завуча. — Миссис ЛеМар, раз всё решено, я пройду регистрацию. Извините м-меня. — Да-да, — строго кивнула она, поправив на носу квадратные большие очки, — давно бы пора, мистер Крейн. Вы один у нас и остались… а, хотя нет… кто здесь Лесли Клайд? — Я! — бодро подняла я руку и подошла к женщине, взяв у неё билет. Она указала на стойку регистрации, к которой уже неторопливо шёл Вик, и, кивнув, я побрела регистрироваться следом за ним. Там, в небольшой очереди, мы и встретились. Он сунул руки в карманы спортивных прямых штанов, на плече держал простой рюкзак. На нём были чёрная футболка и бежевый плащ-пыльник до колен, из кармана которого торчала шапка. Вид был откровенно помятым и невыспавшимся. Я встала позади и не удивилась, когда он с широкой улыбкой тут же повернулся ко мне, сложив на груди руки: — Ну привет, — я скопировала его позу, и он не выдержал, тихо рассмеялся. — Я слышала, ты тоже летишь? — Заставили, эта ваша н-неугомонная миссис ЛеМар, — закатил глаза Вик. — В п-последний момент у мистера Джастина что-то случилось, и она п-позвонила мне вчера и обрадовала. Так что я буду у вас в-вожатым. — Ух ты! А у тебя есть опыт? — женщина из очереди закончила с документами, на её место встал полный мужчина в красном жилете. Мы были следующими. — Н-ну как тебе сказать, — Вик засомневался, — вожатым мне стать не довелось в юности, н-но в армии я был к-командиром взвода. К-как думаешь, сойдёт? Ого. Я немного иначе взглянула на Вика, теребя пуговицу своей кофты. Если я правильно понимаю, это довольно весомое звание, по крайней мере, ему доводилось уже командовать людьми и нести за них ответственность. Вик потупился, осторожно поправляя в руках документы. Я не удержалась: — Вик, а почему ты не вернулся в армию? — он закусил щёку изнутри, замявшись. Нет бы мне остановиться, но я продолжила. — Ведь там же неплохо платят, а ты, по ходу, мог бы им подойти вполне… — Я подходил, Лесли, — мягко перебил он меня и усмехнулся, — когда-то. После с-службы я решил продлить к-контракт и попал в… — мужчина запнулся и покачал головой. — В общем, я отслужил четыре года и получил травму ноги. — О Господи, — я невольно покосилась на длинные крепкие ноги, и он, точно почувствовав мой взгляд, смущённо продолжил: — Конечно, п-после такого я был непригоден к службе. Я долго лежал в больнице, сперва н-ногу пытались в принципе спасти, п-потребовалась дорогая операция, и знаешь, хорошо, что д-деньги были — я тогда очень н-неплохо получал. Часть л-лечения покрыла военная страховка, но, когда меня в-выпустили и отстранили от службы, выяснилось, что в-восстанавливаться мне предстоит самому. — Вик… — почему-то в горле встал противный холодный комок. Я с сочувствием хотела положить ему на плечо ладонь, но он вдруг перехватил мою — своей — и тихо сжал, опустив руку вдоль бедра. — Ч-чёрт, мне даже неловко, — ухмыльнулся он, — всякий раз м-между нами всё заканчивается д-душещипательной историей. Но вообще-то я н-не из тех, кто ноет, ты не подумай, — испугался он, — п-просто ты задаёшь такие вопросы, на которые ответить иначе н-нельзя… Ещё посчитаешь меня нытиком. — Да ну что ты, какой ты нытик! — расширила я глаза. — Просто я удивляюсь, как много испытаний порой выпадает на долю одного человека. Вик, — и я шутливо хмыкнула и ткнула его кулаком в плечо, — ты просто магнит для неудач. Он вздрогнул, точно я попала в больную точку: по счастью, мужчина уже закончил с регистрацией и подошла очередь Вика. Он шагнул к стойке, здороваясь с сотрудницей аэропорта, и протянул ей паспорт и билет. Девушка довольно быстро зарегистрировала его и выдала на руки посадочный талон, после чего взялась уже за меня. Пока я получала документы и отвечала на пару формальных вопросов, ко мне подошли Дафна и Стив, встав по обе стороны, а Вик как-то незаметно отошёл в сторону. Но мне жаль было, что мы не договорили: откровенно говоря, с Виком было очень интересно. Посадочный талон я убрала в поясную сумку, которую пока повесила на плечо, и скользнула взглядом по аэропорту в поисках знакомого лица. Наконец, я нашла Вика прямо за спиной Стивена. Он копался в рюкзаке, заталкивая туда шапку. — Привет, Лесли! — Стив осторожно коснулся моего локтя, замешкавшись, хотя по жесту его было видно, что изначально он хотел обнять меня. Я не стала ханжествовать и молча обняла парня сама, почувствовав, как крепко сжались на талии его руки. — Ну что, документы в порядке? Самую главную преступницу штата выпустили в Нью-Джерси? Дафна сердито пихнула его локтем и заявила: — Так не шутят. Лэс, давай побыстрее. Сейчас уже пойдём на посадку. Вообще-то я бы не против сходить с тобой в дьюти-фри, но раз ты такая копуша и решила потрындеть с Крейном… — О чём, кстати, говорили? — вдруг спросил Стив. Я вскинула брови в ответ в немом удивлении, и он кашлянул, неловко почесав затылок. — Я в том смысле… Дафна ехидно подначила: — Зачем вмешиваться в воркование двух взрослых людей, Стив? Или ты спрашиваешь потому, что ревнуешь? Я не заметила, как щёки покраснели, и мельком взглянула на Вика. К моему удивлению, к нему подошла Хэлен и что-то старательно объясняла и показывала, а он, растерявшись, кивал и наконец полез в карман. Что там такое происходит? — К кому?! К Крейну? — Стив тихонько фыркнул. — Нет, конечно. Больно надо. Просто стало интересно… — Он рассказывал, что служил в армии, — пожала я плечами, не видя в этом слишком личной информации, которой больше нельзя ни с кем поделиться. — Потом про ранение… — А, — махнул рукой Стив, подцепив меня под руку и уводя прочь от стойки, — это после Ирака, отчим рассказывал: они служили не в одном взводе, но Крейна он знал. Типа, — Стив закатил глаза и устрашающе потряс руками, — ходил сперва в одном отряде за снайпера, но когда его расформировали, служил близ Басры, отчим его реально уважает. В голосе парня я услышала откровенные сарказм и раздражение. — Тогда Крейну реально чуть ногу не отчикали, но вроде бы обошлось, как видите. Я приостановилась в ступоре, слушая Стива и поддакнувшую ему Дафну: — Точно-точно. Я помню, когда он в Вудсборо приехал и в школу устроился, хромал ещё сильно. Мы всё ржали, идиоты такие, потому что он здоровый сам по себе — а походка из-за хромоты была, ну, как у робота. Мы его терминатором и прозвали. Стив хохотнул, словно вспомнив что-то: — Да-а-а, у него и лицо сперва было такое же — прям как у Шварца из первого фильма. Холодное и отстранённое, будто он мыслями был прямо далеко не здесь. А потом устаканилось, хромать он перестал. Мы втроём неспешно подошли к Виктору и Хэлен. Он присел перед ней на корточки, приподняв в руке косу, в то время как сестра зачем-то подошла ближе к мужчине и словно обняла его за шею. Дафна тихо ухмыльнулась мне в ухо: — Нормально, да? Двенадцатилетки уже уводят взрослых мужиков. — Да дура ты, — ласково шлёпнула я её по плечу и окликнула сестрёнку. — Эй, Хэлен? Она отшагнула назад, не особенно обратив на меня внимание и пристально глядя на Вика, словно бы чем-то любуясь. А затем он передал ей в руки двадцатку — и у меня отпала челюсть. — Хэлен! — возмутилась я, глядя на радужное ожерелье, застёгнутое на смуглой сильной шее, достаточно короткое, чтобы лечь на тугой воротник футболки. — Тебе больше ничего не надо?! — она скривилась и фыркнула, а я накинулась на мужчину. — Вик, это слишком много! — Я сам определяю стоимость изделия, — отрезал он вдруг и подмигнул Хэлен. — К тому же, мы кое о чём договорились. Верно же? — Верно, — подтвердила несносная девчонка и спрятала деньги в карман комбинезона. — Подробности заказа остаются в тайне между непосредственно заказчиком и исполнителем, так что можешь даже не спрашивать, Лесли, я всё равно буду молчать… — она требовательно взглянула на Вика и нахмурилась. Он тут же провёл ладонью по губам и в конце словно запер рот на невидимый ключ. — Нем как могила, — подтвердил он, и Хэлен улыбнулась ему в ответ. Я присмотрелась к его ожерелью: один цветок перевернулся, и я машинально протянула руку и осторожно поправила лепесток. Вик покосился вниз, хотя разглядеть украшение вряд ли получилось бы. — Тебе очень идёт, — улыбнулась я, — только милой феньки не хватало к образу. — А ты видела, у него в брови серьга? — выпалила вдруг Хэлен и покачала головой. — Очень классная, Вик. — Ты его Виком зовёшь?! — изумилась я, выпучившись на сестру. Тут обстановку разрядил Стив, недовольно спросив у Хэлен: — А ещё такое у тебя есть? Или любое другое. Я бы тоже купил. — Точно такое же и ещё куча всего, — просияла девочка, сдувая со лба чёлку и азартно окидывая нас взглядом, от которого я поневоле содрогнулась. — Ну что, показать? В конечном счёте, кошельки опустели пусть ненамного, но у всех. В итоге к Хэлен подошли даже Элис Бривз с подругой, потому что плетеные украшения показались ей очень даже стильными — а в самом конце подтянулась робкая Джесс, натянув рукава толстовки на косточки запястья. Она купила браслет-дружбу из двух фенечек, с талисманом-пёрышком на одном и знаком «peace» на втором — и надела на запястье сразу оба, хотя один полагалось отдать другу или подруге. Завуч позвала нас на посадку, строго следя за тем, чтобы никто не отстал и все сели точно на нужный рейс. Я цокнула недовольно, когда увидела, что с нами едет также та троица из раздевалки — Джонни Палмер уже косился на Вика и цедил что-то своим друзьям сквозь зубы, замешкавшись возле металлоискателя. Мисс Бишоп подтолкнула его в плечо и рявкнула: — Побыстрее, Палмер! Я крепко обнялась с мамой и с Хэлен, стискивая обеих в руках и прижимая к себе: — Будьте здесь осторожны. — Ты сама будь, — вздохнула мама, целуя меня в щёку. — На всякий случай возьми еще денег, мало ли что может случиться… — Привези мне что-нибудь из Нью-Джерси, — попросила малышка, и я ласково потрепала её по голове. — Да мы забьёмся в какую-то глушь, — закатила я глаза. — Даже названия лагеря точно не знаю. — Ну как же, милая! — мама вздохнула. — Лесли, когда ты уже будешь внимательной? Запоминай: лагерь Паканак, и позвони, когда самолёт сядет. Оставшуюся посадку помню туманно. Мы попрощались, прошли на борт, расселись по местам. Вик и мисс Бишоп, сопровождавшие нас, проследили, чтобы мы заняли кресла и аккуратно убрали на полки ручную кладь. У Джесс тяжелый старый рюкзак норовил выпасть, и Вик легко переложил его на полке. Я словно застыла, разминая заледеневшие пальцы. Мне было так неуютно сидеть на своем месте у окна, впору хоть вставай и беги прочь с самолёта. Предчувствие было очень нехорошим. Конечно, всякие случаются совпадения, и я охотно допускаю, что в США есть еще один лагерь Паканак, откуда и списали легендарный лагерь, где убивал своих жертв легендарный маньяк Джейсон Вурхиз. Рядом села Дафна, расслабленно откинувшись на спинку кресла. — А кормить будут? — поинтересовалась она, и я лишь закатила глаза.***
Три часа полёта прошли очень быстро. За это время я смогла хотя бы немного расслабиться и успокоиться. Мы с Дафной включили «Хэллоуин» на бортовом проигрывателе и, перекусывая чипсами, погрузились в мир кино. Ребята занимались кто чем, особенно много шума было от Палмера — так что мисс Бишоп постоянно делала ему замечания. И вот показался Нью-Джерси: в иллюминатор через облака я увидела здание аэропорта и посадочную полосу. Вик, сидевший с краю, вздохнул и встал со своего места, чтобы подойти к Джесс и помочь пристегнуться. Девушка выглядела очень растерянной и заметно нервничала весь полёт, однако сейчас совсем побледнела. Руки не попадали в защёлку замка. Джесс едва не плакала. — Давай поменяемся местами, — предложил он Хизер Строуд. Девушка кивнула, охотно пересев на его кресло, но многие уже косились на бледную, тяжело дышащую Пайнс. Она сидела на соседнем ряду почти напротив меня, крепко сжимала ладонями подлокотники и утирала мокрое лицо. — Ты же не против, что я тут присяду? — тихо спросил Вик и показал мисс Бишоп знак «окей» рукой. Она кивнула, обеспокоено глядя на свою вечную проблему, Джесси Пайнс. Ей во всех поездках было то дурно, то страшно, и она была из тех, кто вечно тормозил группу, желая проблеваться или подышать воздухом, для чего нужно остановить автобус. Джесси ничего не сказала, сжавшись и словно пытаясь уменьшиться. Мне стало её жаль… но тут я некстати вспомнила Джесси в мужской раздевалке. Там она с лёгкостью кивнула Палмеру, когда тот велел свидетельствовать против Крейна. Поджав губы, я холодно сказала Дафне: — Какая же она всё-таки трусиха. — Теперь понимаешь, почему её никто не любит? — презрительно скривилась она в ответ. — Посмотри. А ведь готова была его оклеветать, лишь бы подрочить придурку Палмеру. Вик тем временем спокойно сел рядом с девушкой и пристегнулся. Она неохотно отодвинулась в собственном кресле. — Ты часто летаешь самолётом? — спросил он у девушки, и та раздражённо выдохнула: — Нет, только во второй раз, в первый с ма…тушкой. О, Боже… — она тяжело задышала и простонала. — Меня сейчас стошнит. Мисс Бишоп обернулась в кресле со специальным бумажным пакетом в руке, но Вик махнул ей рукой и вдруг положил ладонь на плечо Джесси: — Ничего п-подобного, — уверенно заявил он. — Я уверен, ты просто хочешь чего-то кислого, верно? Лично м-меня всегда укачивало в воздушном транспорте… вот. Он порылся в кармане и дал Джесс конфету в красной обёртке, доставая себе точно такую же, но желтую. Джесси недоверчиво взглянула на него: — Вас тоже тошнит? — Ну да, — подмигнул он девушке. — Знаешь, в-впервые я полетел лет в девятнадцать, но не на самолете, а в грузовом вертолете. Его н-не зря называют воздушной буханкой: он б-буквально проваливается в каждую проклятую воздушную яму, особенно п-при манёвре. И один сослуживец, которому надоело смотреть на мою зелёную рожу, п-показал мне одну штуку. Конфет-то у нас не было. Он не заметил сам, как все остальные прислушались к их диалогу, хотя Вик и говорил очень тихо. — Я вот так зажимал зубами жетон, — он достал его с груди из-под майки и приблизил к губам с усмешкой. — И всё п-проходило. Джесси с недоверием уставилась на Вика, но конфету взяла, и оба зашуршали обёртками. Сначала девушка стесняясь ковыряла бумажку, словно боялась, что громко ею хрустнет — но Вик хрустел за обоих как нарочно, и я улыбнулась уголками губ, понимая, что он ведет себя шумно не просто так. Приземлились мы в полном порядке, ни один бумажный пакет не пострадал. Как только самолёт сел, мы с Дафной последовали вместе с ребятами на выход. В коридоре я почувствовала вдруг прикосновение к своей руке и вздрогнула, повернувшись: мои пальцы стиснул в ладони Стив, быстро улыбнувшись. — Не против сесть со мной в автобусе? — спросил он, и я вопросительно взглянула на Дафну. Она закатила глаза. — Милуйтесь, голубки, — проворчала она. Стив поигрывал в руке ожерельем, которое купил у Хэлен; бисеринки переливались в его пальцах. Он был задумчив, но крепко сжимал мою руку в своей, и от этого в такой толпе мне было спокойнее. — Не растягиваемся, ребята! — громко скомандовала мисс Бишоп. Она бодро шла впереди. — Посчитайте их, мистер Крейн. Вик остановился, отмечая каждого и скользя по людям в коридоре цепким, внимательным взглядом. Светлые глаза прищурились. Так как было слишком шумно, он касался наших макушек ладонью, чтобы абсолютно точно каждый заметил его и не потерялся. Я заметила, что рядом с собой он поставил Джесси, крепко держа её за руку. Не сказать по бледному лицу, чтобы ей это нравилось — но Вика я понимала: это не девчонка, а беда. Лучше уж держать её при себе. Его ладонь коснулась макушки Палмера, и Джонни вдруг отбил руку, вскинув предплечье и громко выругавшись. Коснулась Стива — и парень чуть скривился. С улыбкой, Крейн невесомо хлопнул по макушкам нас с Дафной, и мы улыбнулись в ответ. Стив бросил: — Мы же не в детском саду. И не в армии. Он сказал это достаточно громко, но Вик совсем не отреагировал. Отчитавшись мисс Бишоп, он замкнул группу, и мы вышли из аэропорта к уже поджидавшему желтому автобусу. Пару раз неугомонные парни пытались улизнуть и отбиться от группы, но Вик стальной рукой водворял всех обратно — благо комплекция позволяла выглядеть внушительно на фоне большинства школьников. Вскоре ребята поняли, что с ним бороться бесполезно. Мисс Бишоп улыбнулась ему, когда мы со Стивом сели в автобусе позади них: — Отличная была идея взять вас с собой, Крейн. Хорошо всех посадили. Посчитали ребят? — Да, — коротко кивнул он. Стив уступил мне место возле окна, за что я была ему благодарна. Нам предстояло два часа езды от Нью-Джерси до лагеря Паканак. — Хочешь лакричную палочку? — Стив достал сладость из кармана толстовки, и я хотела было взять черную лакрицу, как он усмехнулся, отдёрнув руку. — Нет, я сам. — Да вот еще! — притворно обиделась я, хмурясь, но парень осторожно поманил лакомством, провел им по губам и вдруг ткнул меня в кончик носа. Мы оба расхохотались. — Дай сюда! Я откусила палочку из его руки и посмотрела в окно. День стоял солнечный, и здесь было гораздо теплее, чем в Вудсборо, так что я сняла куртку и потянулась. Противная тоненькая кофточка снова задралась, и Стив ласково пощекотал живот. — А, не надо, я боюсь щекотки! — фыркнула я и тут же сжалась. — Тогда ладно, — смилостивился он. В голубых глазах мелькнула нежность, и я невольно положила ему на плечо щёку, предложив: — Послушаем музыку? — Конечно. Я достала беспроводные наушники и заметила, что Вик впереди тоже слушает музыку, правда, одно ухо оставил свободным. Солнце красиво бликовало на темно-каштановых волосах, отчего казалось, что они горят алым. Вдруг я ощутила снова, как ладонь закололо и засаднило. Положив на нее руку, я посмотрела в окно на пролетающие мимо дома и вздохнула: что-то тревожило и теснило сердце, но что именно, было трудно сказать. К лагерю мы приехали через два часа двадцать минут. Джесси всё же укачало, и мы сделали две остановки. Мисс Бишоп вывела её из автобуса и помогла умыться, в то время как Вик остался с нами. Мы выехали за черту города, миновали несколько населенных пунктов и удалились по трассе, которая вела вдоль лесного массива. Сначала автобус пролетел большой, старый деревянный знак с вырезанным на нём вигвамом и елью. Большими буквами было написано: «Добро пожаловать в лагерь Паканак!». На повороте мы свернули и поехали по туристической дороге через пролесок. Автобус покачивало на неровностях и кочках, домов уже давно не было видно, а когда мы съехали с трассы, не стало и машин. Ребята, уставшие с дороги, возбужденно зашумели и загомонили, а Стив осторожно закинул руку мне на плечо, поглаживая: — Ужасно хочу выйти и размяться, — пожаловалась я. — И я, — кивнул Стив. — Ничего. Скоро приедем. Его пальцы нежно убрали мне за ухо темный локон, и он тихонько прижал меня к плечу. В груди стало тепло от таких спокойных объятий, и я не стала сопротивляться. Автобус нырнул под зеленые густые кроны деревьев. Вокруг лагеря был настоящий смешанный лес: но вот мы въехали в арку с высеченной надписью «Паканак», и я разглядела маршрутный указатель с множеством стрелок. На одной из них я едва разобрала выцветшую надпись: «Хрустальное озеро».