Вудсборо встретил нас дождём, и мы буквально въехали под покровы тяжёлых, мрачных туч, нависших над городом. Рядом с просторами Техасских прерий наши зелёные леса, напитанные густой, изумрудной влагой, показались свободно дышащими лёгкими природы. Здесь и самой хотелось вдохнуть поглубже горьковатый запах дождя и озона, и я с удовольствием смотрела на капли, дробно отскакивающие от асфальта.
Пикап наконец свернул с трассы на въезд в город, и мы с Виком, до того момента ехавшие в молчании, поглядели друг на друга и радостно улыбнулись.
— Ты тоже скучала по городу? — спросил вдруг он и прищурился. Я замешкалась… в моём положении трудно сказать, что я считаю Вудсборо своим полноценным домом: большую часть жизни я прожила в совсем другом месте, и чтобы попасть на мою настоящую Родину, пришлось бы пересечь океан. Но какая-то часть души всё же прикипела к этому маленькому городку со своими нравами. Пусть он был мрачен и чудаковат, пусть на западе простиралась большая стройка, которая придавала ему неряшливую незавершённость, пусть из всех достопримечательностей тут и были разве что городская Ратуша и большая католическая церковь… да ещё местный краеведческий музей, пожалуй… но Вудсборо тем не менее был по-своему очарователен.
Люди здесь странные, но впервые в жизни именно в Вудсборо у меня появились настоящие друзья. Никогда и ни с кем мне не было так хорошо болтать, веселиться и просто находиться рядом, как с Джонни и Дафной. Никогда прежде я не видела свою сестру такой спокойной и живой… по-настоящему живой, а не тенью матери, блуждающей в поисках тепла и ласки… и узнала, что
Ле… Хэлен, оказывается, совсем не из робкого десятка!
Здесь же я встретилась с Аделаидой. Забыть её невозможно: жаль, что нам было дано слишком мало времени, чтобы узнать друг друга лучше. Своих
родных бабушек я не знала так хорошо, как её, и в глубине души понимала, что была привязана к ним не так сильно.
И конечно, здесь я встретила Вика…
Я задумчиво оглядела его с ног до головы. Вроде бы всё тот же скромный и молчаливый мужчина, которого я впервые повстречала в самой некомплиментарной ситуации из возможных: избитым и униженным в мужской школьной раздевалке… но что-то в нём неуловимо переменилось — со временем, постепенно, а не по щелчку пальцев.
— Вик, — мягко сказала я, положив руку на его колено, отчего он вздрогнул и от неожиданности внезапно вильнул вправо. — Господи, ты чего?!
— Ты меня зачем смущаешь, чикала? — с серьёзным лицом выдохнул он. — Я чуть в кювет не улетел…
— Прости, больше не буду! — я попыталась убрать руку, но Вик уже перехватил её и возмущённо сверкнул глазами.
— Куда? Положила — пусть лежит. Так что ты хотела?
Мы снова спокойно катили по пустой дороге. Город ещё только просыпался: было воскресенье, на пустых улицах не торопились объявляться прохожие, а дождь так и вовсе не располагал к прогулке. Очень скоро мы должны подъехать к моему дому, так что я морально настроилась на разговор с мамой, нервно вздохнула, но вслух сказала Вику:
— Просто заметила, что ты теперь очень редко заикаешься.
Он задумчиво приподнял уголок тёмной брови вверх и наконец кивнул:
— Наверное, переживаю теперь меньше.
Или давний гештальт с унижениями теперь оказался закрыт на надёжный замок, ведь ты же говоришь так чисто и ровно, когда надеваешь маску Крика…
Здесь было о чём задуматься, но пришлось перевести тему:
— Думаешь, твоя мать нормально отреагирует на нашу… — он помедлил и добавил. — …новость?
— Остаётся надеяться, что да, — развела я руками. — Но одно точно, с тех пор, как ты перестал жить в трейлере и обзавёлся машиной, она уже не пытается вытолкать тебя за дверь.
— Это точно, — усмехнулся Вик и повернул направо под зелёный сигнал светофора. — Кстати, нехорошо идти в дом к будущей тёще с пустыми руками. Давай заедем в 7/11 (
~Прим. автора: популярная сеть американских супермаркетов) и купим что-нибудь на десерт?
— Ну, в этом есть здравое зерно, — закусила я губу, чтобы не засмеяться. Виктор Крейн, а у тебя часом в родственниках нет никого из России, м? Традиции выкупа ты знаешь чётко. — В противном случае, Хэлен вряд ли даст своё согласие на наш брак.
— А, так нам и сестрёнку надо подкупить, — пробормотал он. — Ну ничего, здесь у меня есть туз в рукаве.
— Ах вот ты какой, всё продумал заранее?! — весело рассмеялась я. Вик улыбнулся, но как-то загадочно, и под глазами у него залегли густые тени, когда мы въехали под сень деревьев, смыкающихся над головами точно крыша.
— Я вообще всегда всё продумываю на пять шагов вперёд, — сказал он, и я поняла, что он не шутит, хотя уголки губ и приподняты. От его слов повеяло странной прохладой и таким типично
криковским, что я поневоле стихла и отвернулась к окну.
С Виком всегда так. Он смеётся и веселится, сыпет остротами, и кажется, что перед тобой — добряк из добряков, но проходит секунда и он говорит что-то такое, отчего по коже мурашки бегут. Что он имел в виду под «всё продумываю»?
Значит ли это, что поездка к дядюшкам тоже была спланирована? Значит ли это, что он заранее обговорил с ними предложение… Ведь он так спокойно отреагировал на рассказ Тео и Адама, что сейчас мне стало ещё сильнее, чем прежде, казаться: Вик был в курсе всего с самого начала, и все пояснения касаемо легенд, Сущности, вендиго и прочих вещей требовались не
нам, а
мне.
Чтобы Вик — мой осторожный и предусмотрительный Вик, который всегда начеку и на всех смотрит с крайней подозрительностью — так спокойно принял эту новость?!
Но зачем ему устраивать это представление? Чтобы у меня не возникло желания отказать?
Пикап остановился у супермаркета, прошуршав колёсами по гравию: до магазина была буквально пара шагов, но Вик накинул мне на голову свою замшевую куртку, чтобы дождём не намочило.
— Ты думаешь, я злая ведьма из «Волшебника страны Оз»? — серьёзно спросила я, путаясь в бахроме, упавшей мне на лоб.
— И если тебя окатить водой, то ты растаешь? Хм, — Вик завёл меня под большой прозрачный навес и задумчиво прихватил рукой за подбородок, покрутив в стороны моё лицо. Я недовольно скривилась. — Кто тебя знает, чикала? В браке проверим!
— Дурак! — я толкнула его и, ухватив за руку, зашла в магазин первой. И сразу мы с Виком столкнулись с тем, чего уже давно не видели — из-за трёх месяцев разлуки и того, что сразу после уехали на целую неделю в Техас.
С осуждающим неодобрением в глазах местных.
В Техасе с этим всё было в порядке. Не знаю, по какой из причин — быть может, потому, что там была своя большая резервация… а может, потому что всем на нас было плевать — но никто не пялился на наши скреплённые руки и сияющие лица с такими кислыми выражениями.
Та женщина на кассе. И сам кассир. И пожилая леди с тележкой. Какие странные, почему они так пристально смотрят? Дело в том, что они знают Вика? Или они просто всегда и всех так осуждают, если пара не попадает под их стандарты?
Улыбка Вика мгновенно погасла, точно кто-то выключил свет, щёлкнув кнопкой, и он помог мне снять с головы куртку и спокойно мотнул головой, призывая идти следом.
Каким-то странным образом наши руки оказались разъединены, и мне это совсем не понравилось. Я подошла ближе, но Вик взял в свободную руку с моей стороны корзину и пропустил меня вперёд. И ведь вроде бы ничего такого, потому что я прекрасно знаю, что он любит меня, а я — его, но настроение стало как сдувшийся шарик. Я скучающе прошла вдоль открытого холодильника с фруктами и посмотрела на Вика: он с сомнением изучал взглядом ананас, точно думал, что моей матери он мог вполне понравиться.
Мне стало смешно.
— Вик, — улыбнулась я и подошла к нему, нежно положив ладонь на предплечье и погладив, — ей вполне хватит обычного торта или кекса с глазурью. Всё нормально?
— Д-да, вполне, — неуверенно откликнулся он. Опять. Опять заикается. Этот город проклят, что ли?! Что с ним не так, раз Вик, попадая сюда, снова становится подавленным и
прежним? Или скорее дело в его душевных переживаниях? Но тогда я просто обязана ему помочь справиться с этим.
— Пойдём, — я задрала подбородок, сомкнула руку на его запястье и потянула Вика за собой. Выше на целую голову, если не больше —
наверняка больше — и куда крупнее, он тем не менее беспрекословно пошёл, не отталкивая меня.
Сотрудница в возрасте проводила нас взглядом и фыркнула. Две молоденькие девочки на выкладке усмехнулись друг другу и о чём-то тихо заговорили. Мне это начинало надоедать.
Знала бы я, что эти шепотки и взгляды будут преследовать нас с Виком ещё очень долго. Местные любили посплетничать, а здесь столько поводов для пересуд! Вику и без того перемыли кости за те три месяца, что меня не было в Вудсборо, ведь обсудить было что. Он получил большое наследство, обычный парень, который несколько лет мыл в школе туалеты и стриг лужайки — ну разве не странно?! Мне это странным не казалось, но не местным. К секции с сухими завтраками мне эти косые взгляды порядком надоели.
— Вик, — умоляюще развернулась я вдруг к мужчине и заметила, как он вздрогнул. — Поцелуй меня.
— Чего? — выпучился он не хуже мишки-космонавта с коробки звёздочек Космостарс. Я подавила смешок и осторожно поглядела вбок. Сотрудница быстро спрятала глаза, сделав вид, что крайне увлечена не переговорами с коллегой, с которой только что активно о чём-то перешёптывалась, а коробками с хлопьями.
— Говорю, поцелуй меня! — неожиданно дерзко повторила я, сама себя немного пугаясь.
— Когда выйдем… — осторожно начал Вик, собираясь пройти дальше, но я вдруг схватила его за рукав рубашки и резко повернула к себе:
— Нет. Здесь. — И угрожающе добавила. — Сейчас.
Ну они же хотят концерта, разве нет? Так пусть порадуются!
— Я не хочу, — признался вдруг Вик, — честно, чикала, просто не хочу делать это назло кому-то.
— Они на тебя смотрят, как на тигра в клетке!
— Ну так, — усмехнулся он и вдруг погладил меня по щеке, — зато тигр, м? Разве не лестно? Чикала. Что нам доказывать кому-то?
Я разочарованно выдохнула, и дальше мы пошли вместе плечом к плечу. Я с досадой воскликнула, когда мы приблизились к молочному отделу:
— Но разве ты не замечаешь, как они пялятся?!
— Как это? Замечаю, конечно. Пусть пялятся, раз их жизни так скучны, что приходится следить за отношениями какого-то индейского парня.
Он невозмутимо приоткрыл дверцу холодильника и нахмурился, изучая ассортимент тортов на полках. Я пристроилась рядом, обняла себя за плечи и буркнула:
— Но ты
мой индейский парень.
— Да? — игриво усмехнулся Вик и вдруг толкнул меня бедром. — Скоро вообще-вообще твой буду. Тогда-то все старушки-сплетницы и прикусят языки.
— Такого жениха увела! — цокнула я языком и притворно попеняла пальцем в пустоту. — Ай-яй-яй, Лесли Клайд, какая же ты нехорошая, наглая девчонка! Не успела школу закончить, как уже выскакиваешь замуж!
— Вот увидишь, — подхватил Вик, — когда это кто-нибудь узнает — а узнают обязательно — тебя быстренько запишут в список обрюхаченных лично мной.
Я оскорблённо выпрямилась, хотя уже занесла руку над прозрачной коробкой с симпатичным тортом, и возмутилась:
— А что, есть такой список?!
— Конечно! — спокойно кивнул Вик. — Из первого — оно же последнее — места. И на обоих стоишь ты.
Обняв меня за шею ладонью, он притянул к себе и поцеловал в щёку, посмеиваясь. Но эта грубая ласка мне по нраву. Было в ней что-то уютное и свойское, такое, когда ты переступаешь через порог формальных отношений и сближаешься с человеком, узнавая его темперамент. Вик внешне выглядел спокойным, но внутри него горел пламень, и немногие это понимали.
— Вот, — довольно заявила я, — теперь ты — агрессивный маньяк. Душишь невесту и распускаешь прилюдно руки.
— Это они ещё не знают, какой маньяк Крик, — тихо шепнул мне на ухо этот дурак, за что и получил в шутку ладонью по лбу.
Мы наконец выбрали торт — фисташковый, украшенный солёной карамелью и дорожками из кленового сиропа — и понесли его на кассу. Вик ещё задумчиво остановился у стойки с канцелярией и виноватым голосом сказал:
— Я же не привёз Хэлен ничего с Потлача. А что ей везти? Все эти дурацкие сувениры сложит в какую-нибудь коробку и забудет про них.
— Это ты зря, — неодобрительно покачала я головой, — Хэлен такие штуки до ужаса любит.
— Я подумал, надо купить ей альбом, — не согласился Вик. — Она же плетёт. Будет зарисовывать в нём эскизы своих… украшений.
— Хорошая идея. А если ты прикупишь ей ещё и маркеры для скетчинга, она в тебя влюбится и уведёт у меня жениха!
Вик тихо рассмеялся, но снял с полки самый большой и дорогой набор маркеров и солидный скетчбук в обложке с лошадиной мордой.
— Только не проговорись, что он отсюда, — подмигнул он мне, и я подмигнула в ответ.
— Подельники и сообщники? — игриво подставила я кулачок, и Вик стукнул по нему своим.
— Бонни и Клайд.
— Они плохо кончили!
— А мы кончим очень хорошо, — брякнул он и вдруг густо покраснел. — В смысле… в будущем…
Мы торопливо пошли на кассу, чтобы не заставлять маму нервничать и ждать. Очереди совсем не было: унылая кассирша в фирменном зелёном фартуке с оранжево-красной семёркой на груди.
— Доброе утро, — поздоровался Вик, выкладывая наши покупки на ленту. Я скучающе осмотрела полки, заполненные жвачками, шоколадками, драже и мармеладом разных сортов. Как и везде на кассах, здесь также продавали батарейки, пластыри, антисептики, влажные салфетки, презервативы и…
И чёрт меня дёрнул за язык, но все эти косые взгляды так достали, что я не сдержалась и легонько коснулась рукава голубой рубашки:
— А нам не нужно? — и я с невинным лицом ткнула пальцем в розовую с белым коробочку. Вик присмотрелся и обомлел, кассирша тоже слегка оторопела, переводя на нас взгляд.
— Н-нет, — бормотнул он, пряча улыбку, и сунул руку в карман брюк за смартфоном. — Сколько с меня?
Кассирша едва отлепила взгляд от коробочки с тестом на беременность и моей широкой улыбки. Я смотрела на неё в упор, и злорадное выражение она сменила недоумением, а затем вспыхнула и опустила наконец глаза.
Так-то. Если умная, поймёт, что нельзя так вести себя и нагло обсуждать людей — не просто за спиной, а чтобы они ещё это замечали. Раз Вик не даёт сдачи сам, я буду заступаться за него другими способами.
— У вас есть наша карта?
— Да, секунду.
Я с невинным видом взяла его под руку и принялась рассматривать рекламные проспекты. Наконец, с оплатой было покончено. Вик сложил всё в пакет и мы вышли из магазина под дождь, сопровождаемые недоумевающими колючими взглядами.
А когда стеклянные двери автоматически захлопнулись за нашими спинами, оба расхохотались — громко и не сговариваясь.
— Ты видела её лицо?! Я думал, у неё глаза из орбит выскочат!
— Теперь я — главная героиня всех городских сплетен! — торжественно объявила я, обхватив Вика за талию и сжав в кулаке его рубашку. Он мягко выпутался и надел на меня куртку, остановившись под навесом и вдруг нежно пригладив мои волосы.
— Ещё немного — и они окажутся не так далеки от истины, — заметил Вик и поцеловал меня в лоб. — Я честно намерен родить много-много каких-нибудь детишек.
— Эй! — шутливо пихнула я его в плечо. — А меня ты не хочешь спросить, Шикоба? Я хочу пока что лишь поступить в колледж…
— И выйти замуж за меня, — подсказал он и подмигнул, — а там и до моего пункта недалеко. На церемонии, кстати, я должен буду как твой муж дать тебе индейское имя, раз родители этим не озаботились.
— Ну кто же знал, что я тебя повстречаю, — резонно сказала я и полюбопытствовала. — И какое имя ты бы дал мне?
— О, я долго об этом думал.
Мы метнулись к машине, почти не успев вымокнуть. Вик подсадил меня на ступеньку высокого пикапа и захлопнул дверцу, и только после того обежал авто, нырнув на водительское место.
Вик выдохнул, растирая ладони, и усмехнулся, выдыхая пар изо рта:
— Ух, холодно!
Я попыталась было вернуть ему куртку, но он лишь плотнее закутал меня в неё и растёр мои плечи. Затем быстро провернул ключ в зажигании и включил в салоне сплит на тёплый воздух.
— Так ты не ответил, какое имя мне дал бы, — заметила я, когда мы уже тронулись в путь.
— Это просто, — и бровью не повёл Вик. — Чикала Ханви.
— О, как красиво, — мне даже душой кривить не пришлось, звучало это действительно неплохо. — А что значит? Чикала я знаю, а второе?
— Ханви — Луна, — охотно поделился Вик, и я восхитилась. Как поэтично… Маленькая Луна. Наверняка это значит для индейцев что-то очень важное. И обязательно связано с любовью.
А вот и показалась крыша моего дома между деревьев. Мы почти добрались до него, когда я всё же решила уточнить, пока мы не замяли тему:
— Почему же именно так, м?
Вик спокойно свернул на подъездную дорожку и заглушил мотор. Внимательно посмотрел на меня совершенно серьезным взглядом, но в глубине серых глаз загорелись яркие искорки:
— Хочешь знать, почему Луна? Всё просто, чикала.
Он торжественно помедлил секунду, ожидая, когда я закушу от интереса и нетерпения губу, и вдруг резко набросился вперёд, налегая на моё кресло и отчаянно начиная щекотать меня и рычать:
— Да потому что ты в браке всю дорогу будешь маленькой и кругленькой, совсем как Луна. Постоянно будешь ходить с вот таким животом… — он начал умеючи щекотать меня под рёбрами, и я заливисто расхохоталась и взвизгнула, стараясь отбиться от его рук и поджать колени к груди. — И будет у нас много-много деток, таких прехорошеньких, и тогда…
В окошко с моей стороны громко постучали, и мы оба подскочили как ужаленные — так, что Вик даже здорово приложился о потолок головой. Я перевела взгляд и остолбенела: это была мама. Она вышла встретить нас с зонтиком и теперь спокойно улыбалась, явно радуясь нашему возвращению из Техаса. Это стало для меня огромной неожиданностью. Маму довольно непривычно видеть такой радушной, когда рядом Вик, так ещё умудриться застать нас, когда мы дурачимся…
— Здравствуйте, миссис Клайд, — смиренно сказал он и тут же открыл дверь, перегнувшись через меня.
— Доброе утро, Вик. Лесли, дочка… — она сгребла меня в объятия, и я вышла под зонт, слушая стук накрапывающего дождя и капель, дробно отскакивающих от чёрного купола. Нос уловил запах маминых духов, а потом я заметила, что она специально к нашему приезду оделась понаряднее. — Как я соскучилась! Мы с Хэлен ужасно переживали!
— Привет, мам…
Вик закрыл машину и взял в руки пакет, подойдя ко мне:
— Если вы не против, может… пойдём в дом?
— Ох, конечно! — спохватилась мама. — Вик, беги скорее, пока не вымок!
Дома было тепло и сухо. Пахло корицей и ароматными свечами с запахом пачули, раскуренными на комоде в коридоре и на каминной полке в гостиной. Стоило двери за нами закрыться, как с кухни прибежала Хэлен. Волосы у неё были встрёпаны, лицо с острым носиком просияло от радости. Не глядя на то, что с Вика можно было одежду выжимать, она налетела первым делом на него и крепко обняла. Я осталась ни с чем, разочарованно расставив руки для объятий. Они, к слову, так и остались пустыми.
— Вик! Ли!
Он крепко обнял её в ответ и приподнял в воздух, ласково покачав в стороны, точно малютку. Только после Хэлен прижалась ко мне, целуя в щёку, и нахмурилась, отстранившись:
— Ты продала мои украшения?
— Продала, — рассмеялась я. — Все твои сбережения привезла обратно в целости и сохранности.
— Надеюсь, не продешевила! — пригрозила сестрёнка. На деле, её браслеты, фенечки и колечки взаправду отлично расхватали на Потлаче, так что индейские девушки просто передали мне к концу дня шкатулку, наполненную купюрами, и пожелали Хэлен расти и развиваться на бизнес-поприще. Я подозревала, что в мечтах та уже открыла супер-дупер (её любимое словцо в последнее время) магазин бисерных украшений, так что просто залезла в рюкзак и вынула оттуда шкатулку:
— Вот, держи.
— Свою часть я тоже положил, — подмигнул вдруг ей Вик, и они с Хэлен долго, понимающе переглянулись, после чего сестра решительно кивнула и крикнула: «Я сейчас!». После её след простыл на втором этаже, куда она умчалась пересчитывать свой заработок.
Мама, посмеиваясь, встряхнула зонт и повесила его на крючок:
— Она вас очень ждала. Мойте руки и идите на кухню, там уже чай… Вик, кстати говоря, не хочешь переодеться?
Он смутился и начал в спешке отказываться, но мама уже ушла в комнату и оттуда вдруг принесла — к моему удивлению — отцовский вязаный свитер из тонкой бежевой шерсти. Она сама его связала когда-то, хвастаясь, что отхватила суперпряжу, куда в состав входила альпака, и отец всё шутил, что такой дорогой свитер точно его переживёт.
Кто бы мог подумать, что он окажется так прав в своей невинной шутке.
— На вот, — мама спокойно передала Вику свитер, сложенный стопкой, — зайди в гостиную и там переоденься, ты весь насквозь вымок. Заболеть ещё не хватало.
— Спасибо, миссис Клайд, — Вик не стал спорить и кивнул ей в знак благодарности.
К столу он вышел уже переодетым, волосы вытер, так что они немного растрепались в косе. Папин свитер ему очень шёл: в свободную горловину выглядывали смуглые ключицы, правда, рукава были коротковаты и открывали косточки на запястьях. Мама подняла на Вика глаза и невольно заулыбалась, любуясь своей поделкой. Я была уверена, что она так же, как я, прямо сейчас вспомнила отца.
— Садись.
Он молча и послушно сел куда сказали, немного растерявшись. Мы с ним оказались друг напротив друга, а совсем не рядом. Я усмехнулась, глядя на его вытянувшееся лицо.
— Ну, рассказывайте, — бодро сказала мама, — как съездили? Виктор, как дяди?
— Замечательно, — отозвался он. — В этом году всё было очень интересно устроено, надеюсь, Лесли понравилось. Правда, мы на другой день уже уехали на ранчо…
— Меня научили ездить верхом! — и забираться к мужчине в душ, но об этом никому знать точно не обязательно. — У Каллигенов большая конюшня.
— Ух ты, — в голосе Хэлен просквозила легкая зависть, — мне б туда…
— Обязательно свозим! — пообещал Вик и вдруг запнулся. — Конечно, если миссис Клайд будет не против.
Мама польщенно качнула головой, разливая по чашкам чай. Вик спохватился:
— Мы с Лесли купили торт! И там ещё есть кое-что для тебя, Хэлен.
Через секунду девчонку как ветром сдуло. Она умчалась в коридор и вернулась оттуда сияющей, шурша пакетом. Торт, конечно, тортом, но альбому и маркерам сестренка обрадовалась куда сильнее.
— Всё потом! — покачала головой мама и голос ее зазвучал на тон прохладнее. — А в честь чего торт, ребята?
Мне стало вдруг немного не по себе. Сказать маме о замужестве?! Это не показалось такой уж хорошей идеей, и я предприняла попытку замять тему.
— Да просто… — невинно заюлила я.
— У нас есть новость, — одновременно со мной твёрдо сказал Вик и посмотрел мне в глаза.
Взгляд у него был решительный и тяжелый, и я жалко сглотнула, поняв, что разговора не избежать. Секундная слабость прошла, и я постаралась взять себя в руки, хотя сердце и ёкнуло.
— Мы с Лесли знаем друг друга уже год, — невозмутимо начал Вик, и лицо его разом вытянулось и приобрело спокойное выражение, совсем как на старых индейских фотографиях, с которых смотрят такие же непоколебимые люди с тяжёлыми веками, миндалевидными глазами и приподнятыми уголками точёных губ.
Господи, лишь бы мама после его не прибила. Такой красивый мужик пропадёт.
Мама, кажется, тоже поняла, к чему идёт дело. Вздохнула, разрезая ленточку на торте, и покрепче взялась за нож. Вик осторожно опустил на него глаза, и мне стало смешно: у него по жизни без холодного оружия ничего не обходится, да?
— И мы с ней поняли в дороге, что хотели бы обсудить возможность… в общем… — он на миг сложил ладони лодочкой и коснулся ими губ. — Миссис Клайд. Я прошу руки вашей дочери и надеюсь, вы мне не откажете.
Чёрт! Вик! Я едва не хлопнула себя по лбу. Ну чего так угрожающе-то? Судя по маминому лицу, она была к этому отчасти готова, потому что снесла всё стойко. Лишь кашлянула, отложила нож на тарелку и пытливо посмотрела на нас:
— Ребята, а теперь честно, — она сделала паузу и серьезно спросила. — Лесли беременна?
О Боже! Хэлен заулыбалась, радостно хлопнув в ладоши:
— У меня что, будет племянник?! Или племянница?! Вау, как круто!
— Нет, нет! — Вик замахал поспешно руками, выкатив глаза. — Да что вы, нет! Бога ради, Хэлен, погоди ты с племянниками… Мы это решение приняли по другим причинам, миссис Клайд!
— Я не знаю таких причин, чтобы девушка так рано выходила замуж, если только она не в положении, — спокойно ответила мама. — Вик, ты очень порядочный человек, насколько я вижу. И если так случилось, что моя дочь…
— Да нет, мам! — взревела я. — Дело не в этом вовсе! Это всё…
— Это нужно, чтобы… — Вик поспешно подхватил, но тут я его перебила.
— Понимаешь, это всё... дело в воле его семьи.
Мама вскинула брови, как и Вик. Все трое изумленно воззрились на меня. И делать нечего: пришлось вдохновенно сочинять дальше!
— Мы с Виком от дядюшек узнали, что его мать очень хотела, чтобы ее сын… согласно индейской традиции… женился.
— Селена Каллиген так хотела? — недоверчиво переспросила мама. Вик хмыкнул.
— Не в деньгах дело, и не в наследстве — заверила я, — мы с Виком… ещё до моего отъезда поняли, что между нами все серьезно. Но когда Теодор и Адам сказали последнюю волю матери… Он просто не смог бы ей отказать. И мы решили, почему бы и нет, если всё равно это случится?
— Вик, это правда? — изумилась мама, внимательно посмотрев на него. Что ему оставалось? Наградив меня многообещающим взглядом, Вик кивнул.
— Да, миссис Клайд. Но все равно главная причина не в этом. Я просто очень люблю вашу дочь. И хочу, чтобы она была… уже сейчас в надёжных руках. Я достаточно обеспечен, чтобы завести семью. Я старше, и в случае чего никогда не оставлю Лесли. И готов с радостью помогать вам… в чем бы ни
была необходимость…
У меня было странное чувство, что я почти ваза, на предмет которой торгуются, куда её пристроить. Вик точно понял характер моей матери. Он знал, что мама никогда не отдаст меня замуж ему, тому, кем он был раньше. Я же разницы между ним полгода назад и сейчас не видела вообще, разве что он сменил место жительства и обзавёлся новым банковским счётом.
Но мама так не думала. И мне пришлось смириться с тем, что Вик меня покупает.
— Конечно, в нашей семье не хватало мужчины, — помолчав, произнесла мама. — У нас давно на твоём месте никто не сидел, Вик. И признаться честно, я даже рада, что ты решил стать частью нашей семьи.
Он воспрянул духом, подняв на маму глаза.
— Единственный момент, я не уверена, что жениться сейчас — хорошая затея. Ты живешь в ограниченных средствах…
Какая хитрая, она же знает, что это не так! Я едва не вскипела, но Вик ее перебил:
— Я затеял ремонт в доме матери, миссис Клайд, и думаю за лето все закончить, а также решить что-то по поводу работы. Я ушёл из школы, потому что… — он запнулся. — Подумал, что всё же нужно расти над собой.
— Это очень похвально! — одобрила мама.
— Так что вы можете не беспокоиться, все издержки на свадьбу я также возьму на себя, — сказал он. — Всё, что от вас будет нужно — лишь согласие и, пожалуй, список гостей. А так я готов исполнить любое пожелание Лесли.
Метаморфоза произошла стремительно. Мама потеплела взглядом, улыбнулась, ласково похлопала Вика по руке, лежавшей на столе:
— Конечно, да, Виктор! Конечно, я не могу препятствовать двум любящим молодым людям соединиться в священных узах брака. И я рада, что ты так ответственно ко всему подошёл!
— Не сразу, — серьезно сказал Вик и вдруг посмотрел на Хэлен. — Малышка, будь добра…
Сестра с готовностью покопалась в кармане толстовки и под наши удивленные взгляды достала маленький бархатный мешочек. Протянув его Вику, она сказала:
— Всё как ты просил. Желание заказчика для меня — закон!
Вик поднялся со своего места, подошёл ко мне. Я, кажется, догадывалась, в чем дело, но когда он осторожно вытряхнул на ладонь небольшое бисерное колечко из бело-серебристых бусин. Наверное, судя по кислому виду мамы, она ожидала бриллиант, но у меня при виде этого простенького украшения дрогнуло сердце.
— Я попросил Хэлен, потому что не был уверен, что успею купить кольцо, а по нашей традиции, сделать это важно, почтив каким-либо украшением свою невесту, — сказал он. — Хотелось бы что-то вдобавок к подарку от Аделаиды…
Я непонимающе моргнула. Какому ещё подарку? Но словно в замедленной скорости, вспомнилась маленькая коробочка, которую бабушка вложила ему в ладонь, будучи в больнице, когда мы пришли к ней прощаться. И Вик не особенно спрашивал моего согласия, просто взял руку и надел на безымянный палец кольцо Хэлен, а потом вынул из кармана гладкий тяжелый обруч.
— Это свадебное кольцо Адсилы, — сказал он, — в нашем роду уже многие женщины его носили.
Кольцо из белого золота весомо легло на палец, и я неожиданно разволновалась, поняв, как все серьезно. Вик осторожно сжал мою руку в своей:
— Я удивлён твоей проницательностью, чикала, — тихо шепнул он мне, — но Аделаида и впрямь велела жениться на тебе. К счастью, наши желания совпали… и я был счастлив взять у неё это кольцо. Так что мы женимся с ее полного благословения.
Слёзы сами проступили на глазах. Я не собиралась плакать, но ужасно растрогалась, поняв, что бабушка Вика тоже приложила к этому событию свою руку. И кивнув, сглотнула комок в горле и сжала запястье Вика в своём:
— Я буду очень рада стать твоей женой, Шикоба.
***
А дальше дни полетели стремительно, ведь дел у нас было невпроворот. Некоторое время мы с Виком не виделись, но списывались ежедневно. Без его дурацкого «Привет, красотка» не обходилось ни одно по-настоящему доброе утро. Но если Вик не писал, это значило одно: он крайне занят в доме.
Полтора месяца до конца школы я исправно посещала уроки и занятия, но ни я, ни Вик не афишировали наши отношения и тем более - скорое замужество. Мы договорились пожениться осенью в начале сентября, а Вик обещал в июне сходить в единственную церковь и договориться о браке со священником. Он очень надеялся, что никаких проблем не возникнет, и в единственную нашу встречу за три недели лишь поцеловал меня в лоб и сказал:
— Богом клянусь, Лесли, если нас не поженят в этом городе, мы просто уедем в другой. И к дьяволу всех.
Я ему верила. Вик был из тех, кто улучает момент и прогибает обстоятельства под себя, никак иначе. Поэтому я лишь молча кивнула, а Вик предложил мне выпить кофе и прогуляться.
Что меня действительно волновало, так это Дафна и Джонни: не отвернутся ли ребята от меня после четырёх месяцев разлуки. Но они так радушно меня приняли, налетели в школьном дворе и стиснули в объятиях, что все мои тревоги развеялись вмиг.
Дафна была единственной, кому я сообщила о нашей с Виком задумке, но так как она встречалась теперь с Джонни — я была не сильно этим удивлена — то и Палмер вскоре обо всем узнал.
Вот и сейчас, сидя в кафетерии все втроём, мы слушали его шуточки:
— Господи, погибнет же мужик во цвете лет, — вздохнул он. — А что?! Брак хорошим делом не назовут.
Дафна сердито ткнула его под рёбра, но Джонни лишь крепче обнял мою подругу за плечи:
— А что, ты тоже хочешь сыграть свадьбу? Имей в виду, я пока к такому повороту событий не готов. Меня приняли в Денвер, — и Джонни просиял улыбкой. — Я получил стипендию.
— Господи, Джон! — обрадовалась я. — Это же так здорово!
— Теперь мы будем с Даф в одном университете, — он потрепал девушку по голове. Она выглядела польщенной, но вслух недовольно сказала:
— Я не то чтобы в восторге, но раз ты такой навязчивый…
— Куда ж ты от меня денешься? — резонно усмехнулся парень и вдруг, посмотрев в окно, просиял. — О, а вот и Вик. Кхм… да я смотрю, не один.
И правда, из пикапа вышли двое мужчин. В одном из них я узнала Вика: хоть он и был в бейсболке, но попробуй не узнай в нём двухметрового индейца. Такое вряд ли упустишь из виду. А вот второй…
— Джои? — недоверчиво приподняла я брови. — А он что здесь делает?
— Кто? — не поняла Дафна, и я охотно пояснила.
— Работник с ранчо его дядюшек. Он смотрит за конюшней, работает с лошадьми…
— Жеребец работает с лошадками, логично, — ухмыльнулась подруга, с прищуром созерцая поджарое мускулистое тело, которое даже под свободной толстовкой не спрячешь.
Джон обиженно фыркнул.
— И что этот ваш Джои, зачем сюда припёрся?
— Понятия не имею! Вик не говорил о нем, — развела я руками.
— Он вообще очень скрытный, — крайне внимательно подметила Дафна, зачесав за уши золотистые локоны, и подвернула рукава легкой рубашки. — Он немногое тебе рассказывает.
Это была чистая правда, и меня подобная привычка крайне тревожила. Я не знала толком, как Вик живет и чем занимается — он писал, что все время проводит в обустройстве дома, но что там такого обустраивать? Сколько раз я просилась с ним, чтобы, быть может, помочь чем-нибудь, но Вик только отмахивался:
— Когда закончим все грязные работы, тогда и поглядишь, чикала. А теперь прости, пора бежать.
Сегодня был один из немногих выходных, когда мы могли увидеться, и то решились на это спонтанно. Вик просто приехал в город за краской, грунтовкой и ещё какой-то ерундой для ремонта. Узнав, что я здесь и встречаюсь в том самом кафетерии с ребятами, обещал заехать.
И не обманул.
— Вообще, они с Джои были вроде как на ножах, — сказала я с сомнением, и Джонни нервно усмехнулся, а я покраснела. Оба мы знали, кем был Вик на самом деле, но ни он, ни я ни разу этого не обсуждали, обходя тему стороной. — Джои просто очень любвеобильный парень, такой, знаете, типичный красавчик. Ну, а Вик ревнивец, каких мало.
— Это точно, — кивнула Дафна. — Тем страннее, что они спелись.
Тут в кафетерий толкнули дверь, звякнул звоночек, и оба мужчины показались на пороге. Вик быстро нашёл наш столик взглядом и широко улыбнулся мне, однако Джои быстрее него подлетел к нам и предпринял попытку крепко обняться.
Попытка не удалась.
— Эй, ты, шичу, — цыкнул на него Вик, — куда руки распустил?
— Да нет, никуда, — улыбнулся Джои как ни в чем не бывало. — Давно не виделись, Лесли!
— Привет, Джои!
Вик сел рядом, хотя его друг и предпринял попытку занять место быстрее… Но Вик попросту отодвинул стул и отпихнул парня, с прохладой покосившись на него:
— Наглый какой. Иди возьми себе другой стул. Здравствуй, чикала, как дела?
Он деловито чмокнул меня в висок и вздохнул. Я же приметила у него на лбу шишку, а на руке — повязку, перетянувшую ладонь и запястье.
— Что с тобой случилось? — пригладила я рыжую копну, озадаченно разглядывая его лоб. Вик скривился:
— Со мной случился Джои. Тео и Адам направили его ко мне вроде как на помощь, чтоб мы максимум тяжелой работы по ремонту сделали вдвоём до них. Но Джои оказался той самой тяжелой работой…
— Ой, да брось ты, — усмехнулся тот, бросая жаркие игривые взгляды на Дафну, и развалился на стуле. — Ну подумаешь, немного не удержал ту балку…
— И стекло вывалилось из рамы и полоснуло меня по руке, — недовольно сказал Вик. — Я же говорил, держи крепче или не мешай. А та история с электрощитом?
— О Господи, — уже предвкушая ужас, замогильным голосом сказала Дафна и на всякий случай подвинулась к Джонни поближе, обняв его за шею.
— Да, — кивнул Вик, — я тоже так сказал, когда он полез туда безо всякой защиты.
— Я же не к девушке без презерватива в постель полез, — отмахнулся Джои и откинул чёрные кудри со лба.
— Тебя едва не дернуло током, придурок, — вздохнул Вик. — Я так быстро никогда не бежал. Думал, всё, пипец котёнку. Сейчас этот олух сгорит на моей лужайке, а меня самого как главного злодея всея Вудсборо упекут за решетку.
— Джои, ну так нельзя! — возмутилась я, двигаясь на диванчике и утягивая Вика рядом. Обняв его за талию, я потихоньку уложила несчастного, побитого и замученного индейца затылком себе на плечо и поцеловала в лоб. — Если ты будешь так истязать моего Вика, я тебя свяжу и отправлю по почте обратно в Техас.
Вик широко ухмыльнулся, а Джои, напротив, фыркнул.
— Раз вы такие скучные, я схожу за меню, — проворчал он. — И так с утра ничего не ели.
— Потому что ты спалил наш завтрак, — не открывая глаз, ровно откликнулся Вик, расслабляясь под моими поглаживаниями. — Возьми и мне что-нибудь, хорошо?
— А сам уже не в состоянии? — ехидно спросил Джои.
Вик вздохнул. Чуть приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на Джои:
— Пока я попросил тебя по-хорошему, сгинь. Но скоро попрошу иначе.
— Понял, — приподнял ладони вверх парень и встал, отходя к стойке. — Не злись. Я сейчас.
Судя по всему, Джои уже знал, каким бывает Вик, когда злится, так что его как ветром сдуло.
Посидели мы в итоге неплохо, но хотелось бы, конечно, побыть с Виком наедине. Это получилось только когда Джои уехал на пикапе к дому, а Джонни и Дафна ушли в кино, попрощавшись с нами.
— Давай провожу? — предложил Вик, и я не стала ему отказывать.
Мы быстро доехали на совершенно пустом городском автобусе и вышли за две остановки до моего дома, решив пройтись. Так приятно было гулять тёплым весенним вечером, держать за руку любимого человека и просто говорить ни о чем! Я посетовала, что давно не была в кино, замотавшись со всеми нашими приключениями, и Вик просиял, сказав, что с радостью сходит со мной на что угодно.
— Только выбери сама фильм и время, — сказал он. — Тысячу лет в кино не был.
Какой же он теперь улыбчивый и счастливый. Для меня в этот момент не было человека красивее, даже несмотря на то, что Вик встрёпан, красовался с синяком на половину лба и одет кое-как — в своём фирменном стиле «что из шкафа упало, то я и нацепил». Несколько парочек прошли мимо нас, среди них были и мои знакомые. Они удивленно косились на нас или провожали глазами. Нам было всё равно. Обнявшись, мы медленно гуляли, наслаждаясь вечерним прозрачным воздухом и приятной, тёплой тишиной.
В домах загорались окна. Детишки стайкой перебежали через дорогу и рассыпались по дворам.
— Я жду не дождусь, когда смогу отвезти тебя в дом, — сказал вдруг Вик, — хотя бы на выходные.
— Я бы с удовольствием.
— Там всё совсем по-другому теперь, — сказал он и улыбнулся. — Я всё делаю уже с той задумкой, чтобы жить там вместе. Пока для тебя приготовил отдельную спальню.
Это меня тронуло. Он даже не думал о том, чтобы спать в одной кровати, пока я буду гостить в его доме. Такая забота меня поразила: нахлынула нежность, и я тихонько привстала на носочки, но при всем желании смогла дотянуться лишь до его шеи. Туда и поцеловала.
— А если я тебе скажу, что даже пижаму тебе купил, ты меня вообще на газон уложишь? — хмыкнул он.
— Да ну тебя, умеешь же портить чистые, светлые моменты!
— Я просто на самом деле оплакиваю необходимость жить с тобой отдельно столько месяцев, — сокрушенно вздохнул он. — Знаешь, я ведь даже столярную мастерскую сделал из-за этого…
— Что? — я удивилась, приостановившись. — Ты сделал…
— Столярную мастерскую, — кивнул он. — Да, там у мамы стоял сарай возле дома, но мне он не нужен: я выкинул оттуда весь ненужный хлам и остеклил красиво домик, покрасил его, купил несколько нужных машин, инструменты… Теперь запросто могу хоть по дереву резать, хоть чинить мебель. Могу даже дом при желании возвести, всё, что скажут!
— Здорово! — восхитилась я. — И ты намерен на этом зарабатывать?
— Работа хорошего столяра немало стоит, — кивнул он. — Главное, чтобы люди обращались. А так я подал объявление и в близлежащие города, какая разница? Могу подкопить заказы и развести их враз хоть в Бангор, хоть в Огасту. Да и разнорабочим я остался: что починить, прибрать участок. Я буду делать что умею, милая, прости, работа непрестижная, но…
Договорить я ему не дала. Резко дёрнув за косу, прижалась к жестким, обветренным губам, целуя так крепко, как только могла. Он задохнулся, подхватив за талию и вжав в себя. И на несколько коротких мгновений, растянувшихся в один бесконечный момент ослепительного, простого счастья, мы стали одним целым.
Оторвавшись насилу от него, я вгляделась в удивленное смуглое лицо. Он был так прекрасен на фоне темнеющего неба и узорчатой листвы деревьев, под которыми мы стояли. Тихонько обняв его, я прижалась к широкой груди, слушая взволнованное сердце:
— Ты для меня будешь лучшим, Вик. Мне не нужен престижный. Мне нужен ты.
Знали ли мы, что его задумка едва не втравит Вика в очередную беду? Конечно, нет. Мы оба держали друг друга в руках и надеялись только на лучшее, даже не думая, что такая добрая идея — открыть столярную мастерскую, где пахнет деревом и создаются чудесные вещи — некоторых людей очень разозлит…
***
Когда я очнулась, Дуайт уже был рядом, а свет костра разгонял хмарь и туманные сумерки. Дуайт потянулся ко мне… но ничего, кроме ярости, я не почувствовала и ударила мужчину по руке, когда он осторожно попытался дотронуться.
— Убери лапы! — процедила я, презрительно скривившись.
— Да что с тобой…
Я сейчас могла бы ему сказать, что со мной. Разозлившись, я отбросила вновь его руку, когда он попытался наклеить к царапине на руке пластырь, и выкрикнула:
— Ты меня там оставил!
А вообще мы обещали ещё в амбаре друг друга прикрывать. Одно дело — когда без громких слов спасаешь свою жизнь в одно рыло, но совсем другое — когда перед тем, как устроить забег под носом у Клоуна, тебя обнимают за плечи и тихо шепчут, касаясь твоего лба своим:
— Не бойся, Лесли. Если что, я буду рядом и отвлеку его. Всё будет в порядке…
Но всё
не было в порядке. Я доверилась ему, а он меня подвёл, оттого я и погибла от рук этого чёртового засранца… Крика… опять!
Тёплые, смутные воспоминания после сна слетели, как шелуха, и я снова мрачно посмотрела на реальный жуткий мир, с выдохом села. Оперлась ладонями о примятую траву. Посмотрела по сторонам. Все наши здесь…
— Поразительно, — сказала вдруг с усмешкой Фенг, — насколько жизнь — сучья штука. Да, Лесли? Недавно Дуайта грохнули по твоей милости.
— Прекрати, Мин, — поморщился мужчина и нервно поправил очки на переносице, — это вообще смешно: там всё произошло случайно. Но Лесли…
Он повернулся ко мне и серьёзно сказал:
— Когда Клоун распылил газ, я просто не знал, куда бежать. Тебя было не видно. Понимаешь?
— Понимаю, что мне на помощь даже маньяк пришёл, в отличие от тебя, — я оттолкнула его руку от своего плеча. — Отстань, прошу, ладно? Дай я приду в себя. Потом поговорим.
Дуайт разочарованно вздохнул, поднялся, отряхивая брюки. Эйс уже махнул ему рукой, подзывая к костру, и Фейрфилд направился к нему, чтобы сесть рядом. Я же угрюмо отвернулась и вдруг буквально физически ощутила, что в кармане у меня что-то есть. И это что-то прожигает мне ногу даже через джинсовую ткань.
Я нахмурилась и запустила туда руку, нащупав что-то, а когда вынула, удивлённо вскинула брови.
—
Венок из ястребиных перьев, — задумчиво прокомментировала Лори, подойдя ко мне со спины, и сочувственно положила на плечо руку. — Как ты?
— Не очень, — понурилась я и задумчиво ковырнула дырку на штанине. — Тело всё болит. Да ещё этот… — злобно зыркнув на Фейрфилда, я вновь отвернулась. — Это был такой странный Цикл. Мы прятались от Клоуна в амбаре и увидели одного из маньяков, раненого, пришпиленного к стене чем только можно было. Его не убили, но явно он чем-то своей компании насолил. Даже интересно…
— Часом, не Ма… не Тень? — нахмурилась вдруг Лори. Я удивлённо подняла на неё взгляд, и она чуть покраснела и потёрла кончик носа. — Чего?
— Нет, ничего.
В её глазах промелькнуло явное облегчение. Но почему? Я задумчиво прищурилась, наблюдая за переменой в лице Лори и чувствуя себя маленькой девочкой, перед которой высыпали из коробки огромный и сложный пазл, который нужно собрать, не имея целостной картинки перед глазами. Я блуждаю между догадок и представлений, интуитивно чувствуя, что Лори что-то скрывает от меня — от нас всех.
Что же?
— Нет, — я медленно качаю головой, — не Тень. Крик. Это был Крик.
Я поднялась и подошла к костру, безразлично глядя в его языки. Билл ужинал — или обедал? Хотя какая тут к чёрту разница. Мег латала свой кроссовок липкой лентой, сосредоточенно высунув кончик языка. Эйс и Дуайт тихо разговаривали, и кружка с неважным растворимым кофе ходила между ними — из одной руки в другую. Ну а я равнодушно выкинула в костёр свой венок, и огонь в секунду превратил его в пепел.
А затем, повернувшись лицом к лугу, я увидела Лори, выпрямившуюся как по струнке. Она была похожа на оленя, завидевшего у кромки леса опасность, и когда я всмотрелась в туман, то рассмотрела очертания высокого, крепкого силуэта.
Мужчина бежал по лугу на свет костра и был явно чем-то обеспокоен. Ребята повскакивали со своих мест, как это было всякий раз, когда к костру приближался кто-то новенький… когда это была я, до сих пор не могу забыть их перепуганные, напряжённые лица.
Но мужчина и впрямь выглядел внушительно и опасно. Короткие чёрные волосы, атлетическое телосложение, подчёркнутое облегающей торс рубашкой. Почему-то мне показалось, что нос этому типу не раз ломали, а шрамы на руках довершали общее впечатление драчуна и сорвиголовы. С такими мускулами как у него как бы не переживать за убийц! Я внимательно проводила глазами мужчину, а он прошёл мимо нас с Лори сразу к костру и подставил к огню ладони, согреваясь.
Мы в оцепенении молчали, ожидая, когда наконец этот субъект что-нибудь скажет, и он сказал.
— Холодно, блядь, как холодно, — проворчал он и хмыкнул. — Н-да, из огня и в полымя… Вот уж не думал, что из стайки одних неудачников попаду в другую, очевидно — поплоше…
— А кто ты… — начал было Дуайт, но мужчина неприязненно посмотрел на него, расправляя широкие крепкие плечи, и Фейрфилд быстро осёкся. — В смысле, вы… Может, представитесь?
— Очевидно, придётся… — без особого энтузиазма сказал здоровяк, а я развеселилась. Ему всё
очевидно. Какой проницательный, а? — Но только сперва ты, четырёхглазый. Чтоб я знал имя того, кого буду ставить на место.
— Тут никого не надо ставить на место, — резко сказала вдруг Фенг, — если ты ещё один выживающий, тогда не стоит так борзо вести себя, мужик. Мы тут все в одинаковых малопривлекательных условиях, так что немного сбей корону с головы, хорошо?
— Это очень иронично, — усмехнулся тот и провёл рукой по выбритому затылку, — что ты заговорила про корону, потому что фамилия у меня — Кинг.
— А разве не сценический псевдоним? — очень тихо спросила я, отчего Мэг усмехнулась, закусив кончик рыжей косички. Кинг тоже это расслышал и резко взглянул на меня. Взгляд этот мне совершенно не понравился, добродушного в нём было мало…
Это были те дни, когда я ещё не знала Дэвида как добряка, пусть и немного засранца, и думала, как и остальные, что он — просто тупая машина для мордобоя. Как же мы заблуждались.
— Тебе даже он не поможет, — отрезал здоровяк, нервно дёрнув щекой, — вижу, ты не в лучшей форме для выживания, так ведь?
— Тем не менее, выживаю, — развела я руками с ухмылкой. — А имя у короля есть? Или только фамилия?
— Есть, — с вызовом ответил он и обвёл нас взглядом светло-карих, как скорлупа грецкого ореха, глаз. — Дэвид.
— М-м-м, Дэвид. Как Дрейманн, — снова ухмыльнулась я, поймав неожиданно одобрительный взгляд Фенг. Ну надо же, сегодня даже мисс Колючка на моей стороне?
— Кто?
— Ну, певец такой есть, солист группы…
Яркое, как солнце, и ослепительное, как вспышка, воспоминание охватило меня.
Машина, тихий звук мотора, играет песня… я слышу, как поёт Джонни Кэш, который обещает вырваться из могилы, и мы едем по ночной трассе. Я натягиваю на колени футболку. Он смотрит на меня, и глаза, холодные, как дождливое небо, внезапно загораются интересом:
— Так ты её до сих пор н-носишь? Не выкинула?
Хрипловатый голос звучит смехом в сознании, отражается многозвучным эхом, и мне кажется, я его где-то уже слышала…
— Она мягкая, удобная и красивая. И ещё… музыка у Disturbed классная.
Я помню, как подумала тогда. Подумала… но не сказала вслух.
И ещё она твоя, поэтому я её так люблю.
— Ага, — мужчина щёлкнул пальцами. Я не видела его лица: только глаза и туманный силуэт, неясный, но до боли знакомый. Кажется, я осязаю тепло его фантома. — Было дело, п-попал на их концерт. Тогда ещё вышел новый альбом… Боже, сейчас не вспомню названия. Но случилось это в увольнительную, так что я там был с д-двумя сослуживцами…
Судорожно выдохнув, я очнулась от своего воспоминания, будто из-под толщи воды показалась. А когда взгляд прояснился и темнота отступила, я поняла, что крепко сжимаю плечо Лори и руку — остолбеневшего и явно испуганного Дэвида.
Все остальные тоже с затравленными лицами пялились на меня, как на бесноватую.
— Ты не могла бы отпустить, — вдруг сказал Дэвид, — ты меня слегка пугаешь, сестричка.
— Да она нас всех тут до усрачки напугала, — усмехнулся Эйс. — Лесли, ты как вообще?!
— Вполне… — я приложила ладонь к звенящей голове и устало уточнила. — А что было?
— Жуть была, — честно сказала Фенг. — Ты говорила вслух какую-то дикую ерунду, раз за разом повторяла. Это было, если честно, вообще не смешно…
— Да кто бы смеялся, — я обеспокоено посмотрела на ребят. — Что было, ну?! Что я говорила?
Ответил на мой вопрос из всех один лишь Дуайт. Он подошёл ко мне и молча положил руку на плечо, а уже после, стиснув его, неожиданно притянул к своей груди и крепко обнял. Сказалась ли моя усталость… сказалось ли моё одиночество… но отникать я не хотела.
— Ты сказала,
пришло время отомстить Вику.
***
Короткая вспышка пламени потревожила костёр. Огонь вспыхнул столбом, и в его глубине появилась сперва бесформенная тень, которая уже потом стала силуэтом. И когда убийца вышагнул на сухую траву, неопалимый огнём, он первым делом, сжав нож в руке, пошёл к Хижине.
Хижина обладала удивительным свойством: она казалась снаружи маленькой, но внутри была очень вместительной. Так что Крик ничему не удивился, когда не обнаружил в общей комнате никого из других маньяков. Он бесшумно прикрыл дверь и прошёл к следующей, взявшись за ручку. Ладно, это не проблема. Главное — найти кого следует.
Первые, кого он отыскал, были Близнецы, Шарлотта и Виктор. Крик открыл дверь в одну из комнат и попросту обнаружил девушку стоящей на коленях к нему спиной. Она преклонила их перед узким грязным окном, глядя в небо и сложив руки в молитвенном жесте.
Он хорошо помнил, как эта тварь набросилась на него, с ненавистью впившись руками в глаза и пытаясь выдавить их. По счастью, он не снял маску, но резь в глазах и боль остались, хотя ей и не удалось ослепить убийцу. Своим острым серпом Шарлотта подсекла его колени, а Виктор, её уродливый братец, плоть от плоти, вопящее по-крысиному существо, которое росло из груди собственной сестры, нанёс ему в живот несколько коротких ударов ножом.
Эти двое ненавидели целый мир, но зачем-то решили ещё и избавиться от него. Ничего… теперь они поймут, что глубоко заблуждались в своём выборе. Это их последняя ошибка, совершённая одна на двоих.
Под его ногами не скрипнула ни одна половица, но его уже поджидали. Из тёмного угла к Крику под ноги метнулось жуткое маленькое существо, уродливое, точно исковерканная кукла, с жутким оскалом мелких, острых зубов. Недолго думая, Крик развернулся и, молниеносно схватив тварь, в один удар насадил его на свой нож, пронзив одутловатый живот и трупного цвета кожу. Брызнула кровь ему на руки, и тварь захрипела, словно искала помощи.
В тот же миг на него накинулась Шарлотта. С каркающим, сиплым криком она достала из-за шиворота, приоткрывая обвисшую бледную грудь, острый серп, и взмахнула им у живота Крика. Он отшатнулся назад, уклонившись в сантиметре от удара, и ушёл ещё от одного. Разъярённая женщина рубила воздух, но Крик был для неё слишком быстр, а когда он поднырнул ей под руку и вогнал ей под грудь нож, это был конец.
Оставив уродливых близнецов остывать в собственной крови, лёжа на полу, Крик безразлично посмотрел на них в последний раз, зная, что его жертву Сущность приберёт исправно. Она сказала ему покончить с виновными, а это значило лишь одно: он должен сделать это и подчистить ряды охотников. Прямо сейчас. Безжалостно перешагнув через руку Шарлотты, подползшей в последнюю минуту жизни к брату и сжавшую его крошечные пальцы в своих, Крик толкнул вторую дверь. В новой комнате для него не было никого нужного: там сидели, тихо переговариваясь, Легионы, и Крик прошёл дальше. Он не обратил внимания на то, как взволновались все четверо убийц, проводив его глазами, и ногой вышиб следующую дверь, решив более ни с кем не церемониться.
Там он не обнаружил того, кто был ему нужен, но заметил его проходящим мимо в окне. Бубба Сойер шёл по заднему двору, явно смекнув по крикам близнецов, что для него это тоже добром не кончится. Пригнувшись, Крик спрятался за оконной рамой. Бубба крался снаружи, Крик был внутри. А что это значит? Ну конечно, ему нужно выйти!
Бубба держал его, крепко сжимая руки за спиной, а затем, приковав цепями к стене, нанёс несколько ударов в лицо и торс, таких, что одно из рёбер треснуло, и Крик кашлянул кровью на свою маску изнутри. Кулаки у него были сокрушающими, однако ещё хуже оказался молот, которым он сломал ему ноги…
Он подпрыгнул и ухватился за широкий выступ в стене над откосом, а затем со всех сил ударил обеими ногами в стекло. Хрустальный звон, острые осколки, через которые Крик скользнул, как кот. Он попросту вылетел на Буббу Сойера, ловко увернувшись от зажужжавшей бензопилы, и замахнулся томагавком, возникшим из ниоткуда в руке. Короткий удар — и у Буббы раскроен череп, а Крик, оскалившись, соскакивает с тела, конвульсивно сотрясаемого всё ещё работающей бензопилой.
Последнюю тварь он хотел бы засудить лично, уж так он его достал. Вечные насмешки, бесячий жёлтый плащ, ухмылка на роже. Да он спит и видит, как вырежет наглые глаза этого клоуна и отрежет болтливый язык. Но ещё лучше — сделать с ним кое-что другое.
— Не меня ищешь?
В полумраке хмарого дня Крик поднял голову к крыше и напрягся: Чиун был там. Он наверняка внимательно следил за ним с того момента, как он шагнул из огня. Тихий ублюдок… Оскалившись под маской, Крик поманил его к себе рукой:
— Иди сюда, цып-цып-цып, петушок. Я тебя не обижу.
— Мне вполне здесь нравится, — Трикстер медленно растянул пухлые губы в улыбке и оперся о своё колено, свесив лодыжку с крыши. Крик медленно взглянул на неё и перевёл взгляд на самодовольное лицо ублюдка, который думает, что его не достать.
Как бы не так, парень.
— Чем выше летаешь, тем больнее падать, — процедил Крик, мягко опустив руку и сконцентрировавшись на своём желании призвать
одно новое оружие.
— Не особенно нуждаюсь в твоих дерьмовых прему-а-а-а!
Конечно, этот ублюдок слетел с крыши как миленький, когда Крик сжал пальцы на рукояти кнута и стегнул им, оплетая ногу Трикстера. А дальше он изо всех сил с безумной улыбкой дёрнул его на себя, наслаждаясь тем, как этот шут падает, ударяясь затылком об откос.
Рухнув на спину с немалой высоты, Трикстер тем не менее был всё ещё опасен. Он озлобленно рванулся вперёд, и в руке его блеснуло несколько метательных ножей.
Это было похоже на издевательскую школьную травлю, мать их. Двое мудаков, управляемых одним популярным уродом. Крик оскалился, когда из тени амбара вышел он — Трикстер, этот урод, этот клоун цирковой, айдол, мать его, грёбаный, который только и умеет что бездарно метать зубочистки в…
Тут мысли его оборвались, потому что ненавидеть и испытывать адскую боль, когда из тебя делают живую мишень для бросков ножей, невозможно одновременно.
— Нож детям не игрушка, сука, — выплюнул Крик коротко и со всего размаха наступил тяжёлым ботинком на тонкие, бледные пальцы Хака.
Злой вопль приласкал уши лучше тех дрянных мелодий, что постоянно напевал себе под нос.
— Я вообще уважаю другую музыку, — ухмыльнулся Крик, — там ещё такие слова должны быть: прости, извини, я безмозглый кретин, я готов целовать землю под твоими ногами, только не убивай меня, пожалуйста!
— Избавь меня от лицезрения твоей рожи, пожалуйста, — сипло попросил Хак и рассмеялся, хотя понимал, что пальцы ему этот стервец всё же сломал. Крик оскалился.
— Почему бы мне не сделать то, что я так давно хотел?..
Он поставил ноги на ширину плеч, нависнув над Чиуном, и резко схватил его за лиловые волосы на темени правой рукой.
— Что ты… что ты делаешь? Завидуешь моей шевелюре?
— Нет, дебил, — охотно просветил его Крик, — собираюсь снять с тебя скальп.
Сжав в левой руке нож, он приложил острое холодное лезвие ко лбу Трикстера, и из надреза на коже тяжелой каплей сползла по лицу убийцы темная кровь. Яростно зарычав, он рванулся вверх и лягнул Крика ногами, намереваясь сбить его с места, но тот стоял крепко и уверено. Физически он был сильнее и нагло этим пользовался.
Одним круговым движением он хотел уже было срезать скальп с этого шута и наконец отомстить всем ублюдкам, кто удумал связать его в чёртовом амбаре… как вдруг в висках его коротко вспыхнул приказ самой Сущности:
Довольно.
Он дрогнул рукой и стиснул зубы. Покончить с Трикстером хотелось, но Она сказала, что нельзя. Она велела остановиться. Она…
Крик молча прокрутил нож в руке и убрал его в ножны на ремень, отшвырнув от себя Чиуна. Он угрюмо отвернулся от недобитого ублюдка, шагая по траве, пронизанной каплями росы, и буквально спиной почувствовал, когда этот змей нанесёт удар.
Второй рукой Хак подхватил ножик, и пусть метал ею не так хорошо, как правой, но всё же клинок угодил бы Крику в шею, не повернись тот раньше времени.
Крик уклонился от броска, хмуро процедил:
— Мазила.
Он вернулся к костру, усевшись на бревно и зная, что сюда Трикстер подойти не посмеет. Только если он совсем самоубийца, или его сильно припрёт. Из пролеска к кострищу вышел Джейсон, закинув на плечо свой остро заточенный мачете, но подойдя к бревну, пронзил его клинком и сел рядом.
Двое мужчин под масками молча посмотрели друг на друга и сочли компанию приемлемой. Уже вместе они воззрились в огонь. Это всё, что осталось сейчас у Крика. Странно, но, отомстив, он почувствовал вовсе не облегчение: наоборот, ему показалось, что плечи тяготит страшная тяжесть. С чего бы это?
Он, осунувшись, потёр ладонь о ладонь, пытаясь согреться у огня. Пламя не согревало его. Ему было холодно, всегда холодно здесь, в этом Богом покинутом месте, и в этот момент Крик усомнился, что Сущность так уж добра и милосердна к нему, как и ко всем убийцам.
