Hunters and Victims

Посмеяться было весело, весело и посидеть в большой компании за вкусной едой и домашним лимонадом. Дяди Вика, как обычно, превзошли в кулинарном плане сами себя. Глядя на Крейна, я понимала, что голодным он тут явно не был: нарастил мяса на мышцы и выглядел совершенно роскошно, совсем не так, когда я покидала его после похорон. Устроившись рядом с ним в плетёном кресле, которое Вик принёс с террасы, и, прикрыв ноги пледом, я тихонько вложила свою руку в его, с усталой улыбкой на лице слушая тихий разговор мужчин обо всём — преимущественно, под конец ужина речь шла о делах и партнёрстве. Насколько я понимала, мать Вика имела с кузенами общий бизнес, а теперь Вик полностью передал им все бумаги. Это не очень нравилось обоим, так что Адам и Тео дожимали племянника, чтобы тот согласился быть наследником первой степени и опекуном для их будущего ребёнка. — Что за разговоры такие накануне отлёта, — махнул рукой Вик, прищурившись. Взгляд у него был цепким и острым, несмотря на расслабленную позу. Раздвинув колени, он вальяжно — иначе не скажешь — устроился на стуле, чуть отталкиваясь носком кроссовка от ножки стола и покачиваясь. — Я уверен, что всё будет более чем прекрасно, особенно в ближайшие годы. Вам не о чем думать, ребята. — Мало ли что с нами может случиться, — настаивал мягко Теодор, покуривая дорогую сигару. — С нашим ритмом жизни и способностью влипать во всякого рода авантюры… — согласился с ним Адам и тоже вложил сигарету в уголок губ. Он похлопал себя по карманам и разочарованно вздохнул, не найдя ни спички, ни зажигалки, но Тео, качнув головой, прихватил его за подбородок. Их лица сблизились, и Адам смог закурить от сигары брата, так и не снятой с губ. — М-да… — крошечный огонёк зажёгся на кончике сигареты, и Адам поморщился, затянувшись и выдохнув дым. — Даже я сейчас не шучу, малыш. Нам будет куда спокойнее, если всё, что касается управления, перейдёт после нас под твой контроль. — Погодите-погодите, — рассмеялся сухо Вик и поднял вверх обе ладони. — Что значит после нас? Вы… о чём вообще? Мужчины на какое-то время замолчали — все трое. Хэлен мы уже посадили в машину к маме: она была у нас проездом, но останавливаться не стала, лишь подхватила сестру и уехала. И вот теперь, оставшись вчетвером, мы вдруг завели разговор, который никак со счастливым прощанием не вязался. Я заметно напряглась, как и Вик, хмуро вглядываясь в точёные индейские лица напротив. Тео сел удобнее в кресле, заметив: — Красивая какая нынче луна. Да, Эдди? — Верно, Тео, — спокойно кивнул Адам. — У нас совсем другая, в Техасе. Кстати, если ты беспокоишься, что мы обременим тебя деньгами, так ты не обольщайся — большая часть всё равно наследуется Рашель и ребёнком. Ты же выступишь как его опекун до совершеннолетия, ну и сделка наша остаётся в силе: пассивный доход с аукционов… — Стоп! — резко прервал его Вик, и в голосе проскользнула тревога. — Дяди, не пугайте меня. Когда я злился на вас из-за отвратительной помощи в ремонтных делах и кричал «пропадите вы пропадом», я не имел в виду, чтоб вы буквально… Тео усмехнулся, стряхивая в тарелку пепел. Но усмешка вышла такой горькой и обречённой, что мне стало страшно. — В чём дело? — тихо спросила я наконец, собравшись с духом и озвучив то, что явно было и на уме у Вика. — Что-то связано с… вендиго? Адам тихонько подался вперёд. Вынул из-за пазухи джинсовки сложенный пополам лист, поискал в кармане ручку. А он явно подготовился. Положив перед Виком бумагу, он языком толкнул сигарету в уголок рта и сухо промолвил: — Мы не скажем ничего, пока ты не подпишешь это. Документы о праве наследования. Поджав губы, Вик с опасением посмотрел на бумагу и ручку, точно боялся: поставь он роспись, и с близнецами обязательно что-то произойдёт. Он мрачно поднял взгляд на них и процедил: — А что, без этого совсем не обойтись? — Мы бы нашли другой выход, будь он возможен, — спокойно ответил Тео, и с губ его сорвался клуб дыма, истаявший в прохладном воздухе мягкой пеленой. — Распишись внизу, дважды. Поверь, так будет лучше для нас. Всех. Вик сомневался. Он взял ручку, поднёс бумагу ближе к глазам, задумчиво скользя взглядом по строчкам. Его глаза дрогнули, чуть сузившись, и он вдруг отложил документ в сторону и внимательно посмотрел мне в лицо: — Лесли. А ты не будешь против всего этого?.. Тео и Адам в ожидании вперились в меня взглядами, полными надежды и… необъяснимо тёмного ожидания, словно они владели тяготящей их тайной и могли разделить её с нами лишь при оговорённых условиях. Было крайне неловко, но что я могла решить? В конце концов, я даже не их родственница, так — девчонка, которую Вик, конечно, любит, и которую он даже готов назвать своей невестой… Но много ли распадается браков? Долго ли супруги живут вместе в мире и согласии? За подобные вещи я не могла взять ответственность, и в то же время, моё слово было Вику важно. — Я не могу быть против просьбы твоей семьи, — выдавила я, надеясь, что мы с Виком не откроем очередной ящик Пандоры. Почему-то всё говорило о том, что несказанное близнецами крайне важно. Вик задумчиво скользнул по мне взглядом; не отнимая руки от моей, без единого размышления поставил два росчерка. Глядя на узкие буквы с легким наклоном, впечатывающиеся чернилами в бумагу, я вдруг ощутила себя собакой, на шею которой пристегнули ошейник. Теперь мы оказались чем-то связаны с Каллигенами, притом оба, а вот чем — сейчас нам и должны поведать. Я устало склонила голову на плечо Вика, когда он передал бумагу обратно Адаму, а тот, удовлетворённый подписью, спрятал её обратно за пазуху. — Что ж, — невозмутимо сказал Тео. — Пожалуй, теперь пришло время немного поговорить о том, что мы так давно откладывали. О вендиго, ритуале и… об Овхара. Мы с Виком переглянулись, чувствуя, что этот разговор будет непростым. Братья словно специально выбрали такое позднее время — сообщив нам информацию, они сразу уедут, чтобы не опоздать на самолёт, и нам поневоле придётся просто переваривать имеющиеся знания, а не донимать их вопросами. Тем временем, Адам начал первым: — Когда вы впервые оказались у нас на ранчо, дружочки, и попались на глаза Сущности, то спросили, откуда она приходит и куда уходит… Так вот. У нас с Тео есть для вас ответ, уж не знаем, готовы вы или нет его услышать… — Лучше уж знать всю правду, даже самую дерьмовую, чем пребывать в неведении, — твёрдо сказал Вик, и я кивнула, хотя по спине пробежали предательские мурашки. — Хорошо. — Адам потушил сигарету, облизнул губы. — Сущность, Иктоми, создала совершенно особенный Мир специально для своих игр, чтобы питаться непрерывно энергией крови. Это вы знаете: мы рассказывали с Тедди. Но мы умолчали… что конкретно это за Мир такой. Иктоми, иначе — существо, которое приняло форму паука и живёт между этим миром и множеством своих, давно уже известна нашим предкам. Мы называли её откон, поскольку считали злым духом, который охотится и питается орендой — жизненной силой людей. Выпивая их раз за разом, она становилась всё сильнее и изощрённее, пока не придумала один-единственный мир, где поселилась насовсем, и прозвала его Овхарой. Это странное и страшное место, окутанное густым туманом. Прежде Иктоми задабривали человеческими жертвами — племена, похожие на наши, на специальных камнях закалывали для неё врагов, поливали святыни их кровью, и Иктоми не забирала людей из племени, оставляя его в покое на некоторое время… Правда, её нужно было регулярно кормить. Но в реальном мире шли кровопролитные, жестокие войны. Знающих способ усмирить Иктоми становилось всё меньше: нас вырезали и уничтожали, и когда пришло время и ни один из нас не поднёс Сущности жертву, которой она бы питалась… она начала собственную охоту. Что же такое Овхара, Вик и Лесли?.. Предел, черта. Порог. Мир тумана, где одно испытание следует за другим, и куда пропавших без вести — связанных друг с другом узами крови люде — Сущность помещает, чтобы питаться их энергией и продлевать свою жизнь. Для того она выбирает охотников и жертв. Ей нужны убийцы: одержимые и её жрецы, те, кто ритуально закалывал бы священную пищу, которую больше не нужно долго искать в реальности, ведь пища — вот она, под боком, отдаёт куда больше, будучи помещённой в Мир Тумана, убитой и возрождённой множество раз. Но ритуал передачи энергии проходит не так просто. Мало быть помещённым в Мир Сущности. Ей нужно подходить по рациону… и быть убитым специальным оружием, которым Жрец — маньяк, убийца, называйте как хотите — лишил жизни достаточно жертв самыми кровавыми способами, напитав тьмой и смертью инструмент убийства. Почти такой же Сущность даёт своему убийце, помещая его в Овхару… и там, повторяя один Цикл за другим в бесконечной погоне маньяка за жертвой, она ждёт, когда убийца нагонит добычу и насадит её на крюк, спускаемый с неба, чтобы уже после сожрать. И дать начало новой игре. Она держит и тех, и других как крабов в ведре: никто не даёт друг другу выбраться, все боятся и ненавидят. Убить же Сущность возможно, но не тем оружием, что создала она сама. Иктоми мастерски манипулирует сознанием и поощряет в убийцах одержимость смертями, а в жертвах — страх. Поощряет тех и других. Наказывает тех и других… Мне ли не знать, как одному из тварей, что служат Сущности, чтобы похищать подходящих людей и не отпускать тех, кто служит её целям, из долбаного мира грёз. Но знал ли я, что однажды пойду по следу родного мне человека? Нет… Как не знал и твой отец, Вик. Как не знал и Теодор. Двадцать семь лет мы живём одной семьёй, потому что Кит, нуждаясь в помощниках, однажды сделал из нас с братом вендиго, подобных себе. Как когда-то и самого Кита, умирающего в зимнем пролеске, обратил его отец. Ты нужен Сущности, как и Лесли. Вы оба, и никак иначе. До вас всё шло гладко: четыре Всадника в туманном пределе наблюдают за ходом игры, Сущность питается, а мы зазываем в её мир живых, мастерски пользуясь тем, что дано вендиго… Мы копируем голоса ваших близких. Уводим дальше из мира в живых в свои миры, потусторонние, где поедаем… или отдаём той, кому служим. Не спрашивай, в смертях скольких мы повинны. За прошедшие годы на нашем счету достаточно невинных жертв. Но и у тебя руки в крови, Вик. Убитые в армии, те, кого ты застрелил, будучи снайпером… тот мальчишка, Майкл, сорвавшийся со стрелы крана… да, мы знаем обо всём… и каждая жертва, которую ты выпотрошил, придушил, зарезал, надевая личину Крика. Всё это шаг за шагом вело тебя к моменту встречи с Иктоми. А вина Лесли… вина и ошибка… заключается лишь в том, что девчонка выжила при встрече с тобой. Это как бежать в чистом поле во время грозы и остаться в живых, когда в тебя ударила молния. Чистая случайность. И кто бы знал, что в ходе неё вы пойдёте дальше по жизни рука об руку. В том лесу и в аэропорте, в каньоне… и на пляже… каждый раз мы были рядом и уводили Сущность от тебя. В нашем мире надуть её легче: она полусонная и голодная, и является лишь в моменты крайнего нетерпения. Здесь действует лишь её оболочка: марионетка. Сама же суть всегда остаётся в Овхаре, близ своей кровавой мессы. Попадёте туда раз — и навсегда останетесь её пленниками. Вы забудете друг друга. Ваша жизнь станет непрерывным Циклом кровожадного удовольствия Вика от смерти тебя, Лесли. И адреналина, выплёскивающегося в кровь и питающего Сущность. И так будет продолжаться целую вечность, пока не закончится ваш предел и вы не устанете убивать и убегать… … а когда устанете, она велит другим, таким же, как вы, уничтожить вас. Пустые оболочки она вышвырнет из своего мира в реальность, где вас и найдут уже мёртвыми. Умрёте там — и здесь погибнете тоже. Но есть способ этого избежать, а точнее, два способа. Первый — разлучиться. Не держаться друг за друга, за фатальную необходимость быть рядом. От этого вы отказались, что ж, пусть так. Существует и второй. Связать себя такими крепкими узами, что вы будете защищать друг друга самостоятельно — и исчезнете для Сущности навсегда. Словно вас и не было… вот для этого и требуется свадебный ритуал. Для этого вы и претворите на жертвенном камне обряд священной первой ночи. Но до того момента нужно только одно: дожить, а времени у нас крайне мало. Сущность после Техаса заставляет твоего отца, Вик, охотиться лучше — кажется, она поняла, что это он напал на её паучиную оболочку, защищая тебя. Так что в Вудсборо теперь есть другой вендиго, и мы не знаем, кто он. Не тот, кто отвернулся от Сущности, отказываясь вести к ней новую паству. Так что берегитесь и помните, мы боимся лишь одного. Огня. *** В нашей постели тихо. В целом доме мы втроём: Джои тоже вернулся, притом не на своих двоих, а на машине. Его подкинула Тамара, та самая девчонка, дочка владельцев похоронного бюро… с улыбкой подмигнув нам с Виком, она высадила голого Джои и весёлую Цейлон и крикнула напоследок: — В следующий раз, пожалуйста, красавчик, надень штаны! Девушке всё же необязательно демонстрировать всё и сразу при первой встрече, хорошо? Рассмеявшись, она оставила растерянного и почему-то притихшего парня и укатила, а мы, усталые от обрушившихся на наши головы новостей, просто ушли в дом, решив отоспаться. Мы не сговариваясь вошли в большую спальню, где и поселился Вик. Однажды эта комната — сейчас погружённая в бархатную темноту — станет общей. Я провела рукой по деревянному изголовью нашей будущей кровати, опустилась на матрас, поникнув. Всё, что преследует нас… всё, что убило Бена и Джесси… всё это случилось по нашей вине. Виноват Вик, не сумевший сдержать кровавой натуры. Виновата я, неспособная умереть от его руки. И сейчас, чувствуя себя ничтожествами и самозванцами, недостойными счастья, мы оба были раздавлены, не понимая, правильно ли поступаем в принципе, оставаясь друг рядом с другом. Но иначе мы не можем, так ведь? Я пыталась жить без Вика те три месяца, в которые нас не преследовал туман, но жизнь ли это была? Я не уверена. — Чикала, — он находит нужные слова и мягко гладит меня по колену. — Разденься и ложись. Поспи. Завтра мы всё решим, а пока нужно отдохнуть. Руки и ноги кажутся пудовыми, неприподъёмными. Я устало кивнула и скинула один кроссовок, затем другой. Прямо в одежде легла, обняв рукой подушку, и осталась обессиленной. Но Вик был сильным, в отличие от меня. Всегда искал и находил жажду к жизни, толчок к действию. Он разделся до белья, коротко выдохнул и склонился надо мной, аккуратно расстёгивая ширинку на шортах и стягивая их. — Вот так. Он осторожно лёг рядом и обнял со спины, положив голову над моей и коснувшись макушки подбородком. Вслушиваясь в ночную темноту, мы замерли, каждый думая о своём. А затем, осторожно положив мою ладонь в свою, Вик тихо зашептал: — Всё образуется, малышка. Всё будет хорошо. Это сводит с ума, я понимаю. Я сам слушал с ужасом. Но главное, что нужно знать — мы есть друг у друга, всё ещё есть. И будем. Он крепко прижал меня к себе и выдохнул, так рвано и иступлёно, что мне тоже стало страшно. — Я никогда никому тебя не отдам. — Его голос дрогнул, но в нём звучала сталь. — Ты доверяешь Тео и Адаму? — вдруг спросила я, поворачиваясь к нему и с надеждой глядя в лицо. — После того, что они рассказали?.. — Да… — медленно кивнул он. — Доверяю. Не в полной мере… но больше чем мне этого хочется. Они не пошли бы на такой шаг. Не доверили бы мне Рашель и… ребёнка, но сейчас, попав в западню, чувствуют, что могут однажды не вернуться. — Они должны были заманить нас туда, — шепнула я тихо, сжимаясь на постели. — Но пока только защищали, — возразил Вик. — Чикала… я верю им, потому что… — он заколебался, посмотрел вбок. — Потому что без них мы бы попались уже столько раз. — Это правда. — Тот убийца в лесу, когда умерла Аделаида… — медленно продолжил Вик. — Он просто зарубил бы нас обоих, не окажись рядом кто-то из них. Как и в каньоне… За окнами послышался резкий, тревожный звук сирены. Он всё нарастал и приближался, заставив нас отвлечься от тяжёлых мыслей. — Что это? — тихо спросила я, привстав на локтях. — Полиция? — Нет, подожди. — Вик поднялся, подошёл к окну. Светлая летняя ночь очертила его силуэт, и я с тревогой всмотрелась в широкую спину. Внезапно Вик резко снял со спинки стула рубашку и быстро принялся натягивать шорты. — Что такое? — я не понимала, куда он так торопится, но его тревога передалась и мне. — Шикоба?! Но он слишком торопился. Подбежал к двери и напряжённо бросил через плечо: — Там пожар, Ли. В начале нашей улицы горит дом, машина приехала. С этими словами он выбежал за дверь, и на миг я осталась ошарашенной: пожар?! Сейчас?! Считать ли это совпадением, или… Вдруг резкая догадка пронзила виски, и я подорвалась из комнаты следом за Виком, надевая шорты и обуваясь на ходу. Сердце стучало в самом горле. Готова поспорить, он подумал то же, что и я. «Берегитесь и помните, мы боимся лишь одного. Огня». Но это же не могли быть Адам и Тео?! Не могли, так?! — Вик, стой! — я выскочила следом за ним во двор и влетела в уже заведённый пикап, глядя в его перекошенное, напряженное лицо. — А что если это… — Не говори ничего, — побледнел он. — Тут недалеко. Сейчас всё узнаём. Пикап взрыкнул мотором. Сдал назад. Вик рванул с места, выезжая на дорогу: он держал себя в руках и старался быть аккуратным, но я видела, что он совсем не в порядке. Чего он боялся увидеть? Два трупа его родственников, сгоревших дотла в чьём-то подожженном доме? Было ли это простым совпадением, или, открывшись нам, Тео и Адам рискнули смертельно? — Звони им, — на челюстях у Вика появились желваки. Он хмуро посмотрел вперёд — туда, где уже останавливалась пожарная машина. — Я не взяла телефон… Вик молча дал свой, разблокировал. Пальцы у меня дрожали, но я всё же умудрилась найти номер Теодора и нажала на кнопку вызова, чувствуя, как по спине скользит капелька холодного пота. — Вы звоните Теодору Каллигену. Пожалуйста, оставьте своё сообщение после… — Автоответчик, — упавшим голосом сказала я. — Блядь. Адаму звони. Я уже набирала, когда машина подъехала к месту пожара: ещё издали в воздухе возник резкий, едкий запах дыма, а затем он и вовсе появился густой серой взвесью и заволок всё кругом. Вик сморщил нос, но ничего не сказал. — Там всё пылает, — глухо промолвила я, когда увидела из-за конька крыши одного дома высокое оранжевое зарево, разгонявшее ночную мглу. А потом резко остановились позади пожарной машины, вжимаясь в свои кресла и с ужасом глядя на одноэтажный дом, охваченный пламенем. Оно ревело, словно живое, заставляя раскалённый воздух трепетать. Дышало в окна и вылизывало стены. Чердак с высокой крышей был объят огнём, в маленькое окошко уже показывались длинные красно-оранжевые языки. Вик был явно не в себе. Он, пошатнувшись, вышел из машины и хлопнул дверцей, запустил пальцы в волосы. Я по инерции держала телефонную трубку у уха, испуганно слушая механический женский голос автоответчика. Адам тоже не отвечал. Должны ли они уже взлететь или только добирались к аэропорту? Сейчас два двадцать, их самолёт прилетает в половину четвёртого, тогда где они? — Вик. Я окликнула мужчину, потому что он быстро пошёл к дому, огибая пожарных и бегло разглядывая погибающее здание. Мне стало неспокойно. Отогнув горловину топа, я поспешила за ним, замешкавшись, когда соседи, вышедшие в пижамах, преградили на миг дорогу. — Господи, как горит, — ахнула молодая женщина, прижав ладонь ко рту. — Андерсена вывели, вон он, в скорой… — заговорил мужчина рядом с ней, указав на машину неподалёку. — А где дочка его? — Кажется, там же. Пожарные отвоёвывали территорию, потому что огонь норовил распространиться и на соседний дом. Всех оттуда эвакуировали, пламя заливали пеной, но казалось, что оно возникло прямо из адского жерла и не собралось потухать. Вик тревожно застыл напротив и не пошевелился, даже когда один из пожарных в форме крикнул ему: — Эй, мистер, отойдите! Так близко стоять нельзя! Я боялась подойти к огню, слыша даже отсюда кожей, как из него дышит, словно из печи. На фоне языков пламени голова Вика тоже горела. Он не знал, что делать, сжимал и разжимал руки в кулаки, напряжённо вглядываясь в окна… — Вик! Иди сюда! — нервно позвала я его. Идти ближе не хотелось… но и оставлять одного — тоже. — Вик! Меня кольнула тревога. Шаг я ускорила. Почему он не отвечает и молчит, неужели что-то заметил? — Да нет… — услышала я за спиной. — Девчонки в скорой нет, ни в одной, ни в другой! — А может, она ночевала у Бьюкененов? — Или у Теннентов? — Где Амелия?.. Осознание навалилось пудовой гирей. Пожарные оцепили лентами территорию, к месту уже — судя по вою сирен — ехала полиция. Смотреть было трудно: дым резал глаза, проникал в горло. Все события уложились в несколько секунд. Стоял шум, вокруг было полно людей — и огонь, очень много огня. Пожарные пробежали мимо, подтягивая шланги и закрывая спинами обзор. Я занервничала, протиснулась между двух мужчин, обсуждавших, отчего мог загореться дом… а когда посмотрела на прежнее место, Вика там не оказалось. Devotion / Hurts Бегло взглянуть вбок, метнуться вправо. — Вик?! Где он? Почему не откликается? — Виктор! — мой голос уже звучит надрывно и яростно. Куда он пропал, отчего молчит?! Какая-то женщина за моей спиной громко, испуганно вскрикнула, а парень, обнявший юную девушку и прикрывавший ее пледом, метнулся к пожарному: — Туда побежал человек! У меня оборвалось сердце. Дыхание резко перехватило, горло сжал спазм, как в кулаке. — Вот он, с западного входа! — Да держите! Мне показалось, дым сгустился, или это в моих глазах потемнело? Дрожащими руками оттолкнув с дороги людей, подлетела к ленте, задыхаясь. Мне нужно четко знать, это он или… — Мисс, отойдите! Уберите её отсюда! — закричали сзади, но всё слышалось как в вакууме. Ноги подкосились, и я лишь вцепилась в ленту, потому что наконец увидела его. Он опрокинул плечом пожарного, который попытался встать на пути. Второго вырубил. А затем, не обращая ни на кого внимания, подлетел к двери, вышибая её. Смуглый, быстрый, в чёрной одежде, он не сразу привлёк к себе внимание, зайдя с торца. А когда дверь вылетела с петли и он шагнул в огонь, было уже поздно его останавливать. — Дьявол подери, оттащите Чарли! — Он что, без сознания?! — Да почему, мать вашу, никто не остановил этого идиота! Упади на меня небо, и то было бы легче. Не помню, что было дальше… лишь отрывками. Воздух дрожал и колебался. Даже здесь мою кожу обжигало, а что же было внутри этого кипящего ада? Прибыла полиция, меня отодвинули от ленты. Сначала я по инерции подалась назад, отстраняемая мужчинами в форме, пожарными и полицейскими… но затем как взбесилась, точно в голове щелкнул переключатель. Не отрывая глаз от дома — боясь, что если сделаю это, всё пропадёт — я рванула вперёд, с силой оттолкнув одного из копов. — Мисс… эй! Вы что творите! Уйдите! Э, уберите её отсюда! Мужчина поймал меня, перехватил поперек живота и сдержал, не позволяя метнуться дальше ленты. Стиснув зубы, он махнул рукой коллегам. — Ну чего стоите! Где медики?! Сюда успокоительное надо! У девки истерика! Правда?.. Кажется, я рычала, проклинала их и кричала. Кричала так, что осипла почти сразу, а дым забился в легкие, заставляя кашлять через слово. Как удары колокола, я слышала эхом отголоски разговоров: — Как так вышло?.. — Был спокойный, просто зевака. Потом обошёл ленту вон там, где кусты прикрывают… и подлесок… вырубил трёх наших, выбил дверь и сиганул в огонь. — Блядь, вы понимаете, сколько это проблем? Кто вообще допустил?! — Всё потом, как бы на тот дом не перекинулось!!! — Там газовая плитка, кто его знает, может, есть и баллон! Всех назад, чтоб не глазели! Меня скрутили, подсекли ноги, сжали руки в крепких, чужих объятиях. Задыхаясь, я из последних сил, почуяв в себе бессильную ярость, снова и снова прокричала его имя, не надеясь, что он услышит. Сирены выли, вокруг шумели голоса и слышались крики. А пламя ревело, вздымаясь в небо высоким столбом. В один момент все засуетились, и нас начали оттеснять назад. Молодая темнокожая патрульная, скрутив меня, как барашка, потащила в сторону, не отрывая глаз от горящего дома, даже когда в один момент внутри словно активировали огнемёт. Лопнуло одно стекло. Взорвалось другое… — Нет!!! Черт тебя дери, Вик!!! Кажется, это был мой голос, я не помнила после укола, который сделали сотрудники скорой. Мир плыл и казался зыбким и нереальным. Только что я лежала с ним в одной постели. Только что он был рядом. Руки охватил тремор, и я налегла грудью на предплечье полицейской, сипло продолжая звать, бесконечно звать в идиотской надежде, что это поможет. Почему ему всегда нужно больше всех?! Ненавижу его! А потом я захлебнулась собственным дыханием. Короткий взрыв, толчок, дверь вышибло… и оттуда пахнуло огнём, чистым, оранжевым и кипящим, точно обнявшим весь дом пламенеющими руками. Слёзы текли по лицу и от дыма, и от переполнявшего страха. И я смотрела не отрываясь в дверной проём, багровеющий огнём, до тех пор, пока не послышался оглушительный звук, точно кому-то гигантскому ломают кости… И когда крыша провалилась внутрь, погребая под собой всё и вся, что было в доме, а мир схлопнулся до размеров булавочной головки в угасающем сознании, я слабо уловила крик справа: — Вон они! В тот же миг сбоку из террасного окна, разбивая его, вывалились две чёрные тени. Высокая не останавливалась: схватив ту, что меньше и ниже, в охапку, неясный чумазый силуэт упрямо скатился по террасе. В тот же миг ему на помощь подошли и пожарные, подхватывая обоих и уводя всё дальше и дальше по двору. А я только и видела так четко, словно он стоял прямо передо мной, два ярких серых глаза на опалённом лице. Вик отчаянно искал меня взглядом, но по инерции шёл с пожарными. Его уводили на своих двоих к скорой помощи, а вот девушку — она явно потеряла сознание — быстро положили на носилки, и медики тут же накрыли ее лицо кислородной маской. Вика усадили в скорую, предложив маску и ему: я видела, как его осматривают. Откуда-то взялись силы. — Мисс… — полицейской было уже труднее меня сдерживать, я билась в руках и лягалась. — Мисс, успокойтесь, всё обошлось, да тихо!!!.. Не понимаю, как мне удалось вырваться, кажется, я пнула её в колено и рванула с такой силой, что девушка упала на траву. Спринт мне никогда не давался: бегунья из меня средненькая, но здесь за несколько секунд я подскочила к Вику, сидевшему на приступке машины скорой помощи, и первым делом, глядя на его чумазое лицо с опалёнными бровями, влепила ему такую пощёчину, что даже медик приостановился, держа в руке шприц. Меня колотила такая дрожь, что даже слова выдавить нельзя. Задохнувшись, я смотрела на Вика, заставившего меня не то что поседеть… я чуть не откинулась прямо там, думая, что он сгорел, мерзавец! — Заслужил, — выдавил он тихо. Крепко обхватил за талию и притиснул к себе, обнимая. И его руки тоже дрожали. Сказать что-либо было не в моих силах. Я лишь опустилась ему на руки, крепко обжав бёдра коленями, и впилась ногтями в спину, стараясь не вдыхать отвратительный запах дыма от его одежды. Вдруг Вик сипло шепнул мне на ухо, отчего спавший ужас охватил с былой силой: — Там был вендиго. Я в этом уверен. Я слышал его. Точно слышал. И девчонка… запертая в подполе. Пока выбил замок… Я отстранилась от него, серьезно глядя в лицо, и Вик продолжил: — Там был кто-то ещё, я клянусь. Не знаю, куда он делся, но девчонка повторяла одно имя… Анна. Он кашлянул. Непонимающе покачал головой. — Она звала Анну. *** Хорошо. Хорошо, ладно, ты убил Дэвида, ты напугал меня до чёртиков… Пусть так, это ещё укладывается в границы моего понимания. Но теперь, вытаращив глаза на Крика, я смотрела, все ещё сидя на коленях, как он спокойно снимает безрукавку, открепляет набедренные ножны, а затем расстёгивает ширинку кожаных штанов и снимает их вовсе, оказываясь в простом чёрном белье. Как ни хотелось сдержаться, но сделать это было трудно, и я не смогла промолчать. Выдавила, стараясь не пялиться так открыто на красивое смуглое тело с хорошо развитыми мышцами: — А что, ты решил ускорить темп свидания и сразу перейти к близкому знакомству? Выпрямившись, Крик тяжело усмехнулся. Указал мне в грудь ножом, игриво заметив: — Не думал, что ты так быстро начнёшь намекать на секс, малышка. — Я не намекаю. Просто не понимаю, зачем ты решил устроить передо мной сначала кровавое шоу, а потом — стрип-программу. — Как же без развлечений для любимой девушки?! — рассудил он и вдруг склонился над Дэвидом, расстегивая ремень его джинсов. Кажется, мой мир пошатнулся уже в который раз за это незабываемое свидание! Вытаращив глаза на Крика, я прошипела: — А это зачем?! Вымученно вздохнув, он поднял на меня взгляд, невинно посмеиваясь: — Да просто давно хочу раздеть какого-нибудь мужика… издеваешься, малышка?! Включи мозг. Я же сказал, за нами наблюдают. Я не хочу спалиться в костюме, выданном мне Сущностью на блюдечке… Джинсы Кинга пришлись ему вполне впору. Я отвела взгляд, когда он одевался, и услышала лишь короткий смешок. Явно заметил, что смутил меня! Мерзавец. Крик нырнул за кресло в углу террасы и достал оттуда белую простую майку и куртку болотного цвета. Но прежде, чем он оделся, я заметила на его торсе, в самом центре груди, продольный светлый шрам. — Вполне сойду издали за выжившего, — шутливо сказал Крик, отрывая меня от разглядывания собственного шрама. Вздрогнув, я скривилась: — В маске так особенно. — Маска легко снимается. Он завёл руки на затылок и расстегнул ремешки. Ещё несколько секунд — и маска осталась у Крика в руке… Он с сухой улыбкой взглянул на меня, и я лишь сейчас как следует смогла разглядеть его резкие черты. — Да уж, — я отвернула взгляд в сторону. — Красавчиком тебя не назовёшь. — Ничего страшного, это я переживу, — успокоил меня Крик. Он закрепил ножны обратно на бедре, свою одежду сложил и припрятал на прежнее место, а после подошёл ко мне. В один рывок сильные руки подняли с дощатого пола, поставили напротив себя — и я посмотрела ему в глаза, удивительно холодные и прозрачные на таком смуглом, бронзовом лице. — Твой спутник полностью готов к лучшему свиданию из всех возможных, — промурлыкал он низко. — Это в принципе единственное моё свидание в этой жизни, Крик, так что не обольщайся, — скривилась я. — И пока оно больше похоже на комнату ужасов с поимкой заложников. — Ну так можешь не бояться, — не выпуская из ладони моего запястья, он прищурился. — Сегодня я буду тем единственным, кто тебя напугает. А может… Он легонько коснулся лезвием ножа моих волос и отвёл их с плеча. Я дернулась, пытаясь вырваться, но тщетно. —… а может, и единственным вовсе? М? Он медленно наступает и совсем не боится близости. Напора в нем хватает, чтобы я, пятясь, врезалась лопатками в деревянный столб и сглотнула, чувствуя, как мягко льнет ко мне сильное крепкое тело. Но если на то пошло, не это меня смущает. Вот взгляд… — Наша задача — вспомнить сегодня побольше, верно, малышка?.. Но ответить я не успеваю. Крик замолкает, резко накрывая мои губы ладонью, и поворачивает голову вбок. Я взглянула туда, куда неотрывно смотрел он, и по загривку от страха пробежали мурашки. Тень! Это был он. Огромный рост, плотное, крепкое телосложение. Одетый в серый комбинезон, с белой маской, имитирующей мужское лицо, с всклокоченными темными волосами, подшитыми к резиновой подкладке, он вёл перед собой Лори. Мое сердце сжалось. Она попалась! Ох, девочка, как же ты ещё жива?! Они явно направлялись в этот дом, и Крик одними губами грязно выругался, отступая назад и утягивая меня следом за собой. Пожалуй, сейчас я была солидарна с ним и не сопротивлялась, поддавшись. — За мной, — шепнул он и скользнул в полумрак террасной крыши. Подлетев к окну, Крик ловко поддел деревянную раму большим ножом. Ещё, ещё раз… рама поддалась, и мужчина с усилием потянул ее вверх. Послышался негромкий металлический звук: это он сорвал шпингалет изнутри. Придерживая раму рукой, Крик ловко проскользнул в дом и протянул мне ладонь. Бежать мне некуда. Впереди убийца, позади Тень! Нужно было решаться и быстро, и я вложила свою ладонь в его, позволив помочь мне. Ещё несколько секунд, и я тоже оказалась внутри, осмотревшись. Дом большой, тёмный, заброшенный. Мебель здесь накрыта белыми простынями, на пыльном полу наши ботинки оставляли отпечатки. — Ну-ка, бегом сюда! — шепнул Крик и поспешил в коридор, чтобы подняться на лестничный марш, крепко сжимая мою руку. Однако в этот момент открылась входная дверь, и на пороге показались две фигуры. Тень был молчалив, Лори тоже не издавала ни звука… в отличие от нас. Мы услышали тяжелые шаги: Майкл шёл прямо сюда! Ну всё. Я затаила дыхание, рванувшись в соседнюю комнату, но Крик крепко ухватил меня за шкирку и поставил рядом с собой. — Вот задница… — Крик шагнул назад, утягивая меня в небольшой шкаф, встроенный в стену. Бесшумно, он прикрыл дверцы, оставив узкую полоску, чтобы у нас был обзор. Спрятались мы очень вовремя. Спустя пару секунд к стене напротив шкафа подошли маньяк и его жертва. Мы притихли, боясь даже шевельнуться. Уместиться в одном шкафу вместе с опасным маньяком, прячась от ещё более опасного маньяка… покачав головой, я одними губами шепнула, но Крик услышал: — Охрененное свидание, спасибо. А что, почему бы не посмотреть, как Майкл Майерс разделывает на котлеты мою подружку?! Закусив губу, я с тревогой гляжу, как он повернул Лори к себе лицом. Большая рука легла ей на горло, фиксируя девушку — и она выжидающе посмотрела в невыразительную маску, положив ладонь на его запястье. — Всегда пожалуйста, — ехидно шепнул Крик мне в ухо. Вот нахал. Это из-за него я попала в переделку! Стиснув зубы, я сердито пихнула его локтем под рёбра, но с тем же успехом могла бы и вырваться из ладони, заломившей мне руку за спину. Не отрывая глаз от странно притихших Лори и Майкла, я с прищуром мстительно выдохнула: — Морковка. Крик непонимающе положил подбородок мне на плечо, овеяв его дыханием. — Буду звать тебя так, наглец. — Только попробуй, — усмехнулся он тихо и вдруг больно прикусил кожу. Я вскинулась, но старалась держать себя в руках, не забывая, что мы прячемся от Тени. Если ему будет нужно, он выпотрошит нас обоих. Но что-то он с Лори не торопится. Низко склонился над ней, приложив нож к животу, и девушка вдруг тихо застонала. Что они делают?.. — Смотри, им же явно не до нас, — хмыкнул Крик, вдруг тихонько целуя меня за ухом. О нет, этого больше не будет, урод! Один раз ты меня застал врасплох там, с клоуном, но на этом всё! — Засранец, — шикнула я, — мерзавец, отстань! Рыжая бестия на мою голову… — Чего не так-то, тыковка? — пожурил он, подтягивая джинсы Кинга, и завозился позади, подозрительно прильнув бёдрами. — Зато во мне никто не распознает великого и ужасного… — Успокойся, в костюме ты был симпатичнее, — раздраженно прервала я его возлияния, наблюдая за Майклом. Может, удастся выбраться отсюда, пока он отвлёкся?.. — Потому что тела побольше было открыто? — ухмыльнулся Крик и снова настойчиво поцеловал, но уже в шею. Губы были сухими и горячими, точно его лихорадило. Длинные пальцы ловко нашли край моего топа и скользнули под него, двигаясь выше. Бока предательски свело тёплым возбуждением, но я была слишком зла. Наглец, длинный и рыжий, ну точно морковь! Знаю же что взбесился, когда я его так назвала! — Нет, Морковка. Мне всё равно, даже спляши ты передо мной голым. Милее ты казался, потому что на роже твоей красной была маска. А тем временем снаружи тоже происходило что-то очень странное. Подсадив Лори под бёдра, Тень поднял ее, словно вглядываясь в неожиданно спокойное лицо девушки. И ведь она тоже не сопротивлялась! Мое сознание дало осечку. У маньяков что, грёбаной осенью начинается брачный сезон?! — М-м-м… возбуждают ухаживания незнакомца в маске? — ухмыльнулся тихо Крик. — Только не твои! — шикнула я. — Отпусти меня, немед… Я не успела договорить. Передавив мое горло рукой, мужчина откинул затылок себе на плечо и впился в губы болезненным, злым поцелуем. Протолкнул глубоко язык, и я успела от всей души укусить его, радуясь своей маленькой победе… тщетно. Он больно ухватил за грудь, так, что я поневоле выдохнула и распахнула глаза шире. Его взгляд торжествовал и смеялся. Дышать становилось труднее, он крепко сжимал мою глотку, и я ухватилась за руку с напрягшимися мышцами. Два дыхания поневоле сплелись в одно, и я почувствовала, как от страха, усталости и возбуждения — всего сразу — подкосились колени. Жалко повиснув на руке убийцы, мигом перехватившего меня за талию, я ощутила, что голову повело. И наконец, этот поцелуй он разорвал сам, больно укусив меня напоследок. Глаза были как две пригоршни холодного пламени. Нос, украшенный шрамом, вдруг смешно сморщился. — А целовалась ты так, словно я тебе нравлюсь. Он коротко посмотрел вперёд и вдруг толкнул меня легонько в бок. Тень и Лори отчего-то вдвоём медленно поднимались по лестнице, явно не заметив нас… меня охватило дурное предчувствие, что там сейчас явно не смертельный бой на ножах состоится. Но думать об этом было некогда, у меня под рукой свой маньяк, крайне энергичный и любвеобильный. — Ну что, Лесли, — шепнул он с улыбкой в голосе. — А теперь давай прогуляемся? Нам же нужны наши воспоминания?.. Тем более я знаю отличный способ их восстановить, и для этого нужно лишь три вещи. Мой нож. Твоя кровь. И обоюдное горячее желание.