Dead Souls — Nine Inch Nails
Вдох взрезал лёгкие, заставил задышать и дёрнуться. Коготь, пронзивший его грудь, теперь исчез. Крик ощупал себя, недоверчиво посмотрел по сторонам и попытался привстать, но сразу не вышло: ноги не держали, и он упал на колени и ладони, впиваясь пальцами в чёрную влажную почву. Он появился в лесу из пелены сырого и вязкого тумана. Чёрная одежда, порванная по спине, едва ли прикрывала смуглое тело, и он не видел, что между лопаток как страшное напоминание остался шрам от удара. Что-то Сущность стирает, а что-то оставляет на память. Наверняка, чтобы он жил и помнил удушливое, замогильное чувство, как его тащат глубже и дальше — уносят прочь из Хэддонфилда, как когда-то унесли и из Вудсборо. Как это произошло тогда?.. Он не помнит. Он далеко не всё помнит. Он утёр лицо рукой и нашёл глазами собственную белую маску, кричавшую безмолвным призраком. Приколотая охотничьим ножом с чёрной рукоятью прямо по центру лба, она служила тихим предупреждением. Ошибись ещё раз — и этот нож вонзится в твой череп. И тогда, кто знает, быть может, никто не станет тебя на этот раз воскрешать… Крик тяжело поднялся на ноги, поскользнулся и поморщился. Он подошёл к древесному стволу и, уперев в него ладонь в перчатке, вытащил лезвие из своей маски, но прежде, чем наложить её на лицо, непонимающе дрогнул бровями: из раны в белом гладком лбу по впадине глазницы к изогнутому в вопле рту потекла струйка крови. Крик молча покрыл маской своё лицо и двинулся по лесному массиву, покидая эти места. Его выкинуло так близко к лугу, что он поспешил вернуться обратно в чащу, не желая оставаться там, где даже воздух протравлен страхом. И хотя он знал, что ему бояться нечего, но в груди колотилась странная тревога, будто что-то сдавливало сердце и не давало глубоко вздохнуть. Мох и сосновые иглы поскрипывали под подошвами армейских ботинок. Он равнодушно смотрел вперёд себя, петляя между деревьев и придерживаясь за них рукой. Обычно он восстанавливался после любых ран так быстро и так легко — что же изменилось на этот раз? Он провинился перед Сущностью так сильно? Залез не туда, как велено? Всего лишь развлёкся с жертвой: многие так делали, он видел, как с ними играли даже если очередь была чужой. Так что же он откопал такого ценного, что не понравилось Ей? Крик поднял глаза и увидел на ветке лиственницы крупную чёрную птицу. Глазастый ворон, вцепившись в мягкую хвою воронёными лапками, повернул голову вбок и внимательно посмотрел на убийцу. Крик остановился перед деревом и тоже повернул набок голову, пряча эмоции под маской. Он был несколько озадачен появлением здесь ворона: они обычно показываются на угодьях, эти смоляные надзиратели. Да и летают не по одному. А этот был одиночкой. Крупный, с гладкими перьями, серебрёными туманными кольцами, он перескочил на веточку пониже и глухо каркнул. — Закрой клюв, — презрительно бросил Крик, дёрнув плечом, и пошёл дальше, отвернувшись от птицы. Он уходил всё глубже в лес: внутри него точно был компас, показывающий верное направление. Убийца знал, куда идти, и скоро услышал треск веток в оранжевом пламени, тихие разговоры, шаги и голоса. Он увидел между деревьев неприметную серую хижину и расправил плечи, увереннее двигаясь к своему новому дому. Старый из воспоминаний ему не понравился, и возвращаться туда не хотелось. Он одёрнул безрукавку и покосился вбок, отметив сразу две вещи. За ним по пятам уже долго шёл один из опаснейших маньяков из всех, что собрала Сущность на своей территории: его звали Джейсон, и он по большей части предпочитал находиться в лесу, бродя по тайным тропам и охотясь. К костру он часто приходил с мачете, обагрённым кровью, и молча садился в прелые листья. Голубые глаза задумчиво глядели из-под хоккейной маски, скрывавшей всё лицо — и только с затылка можно было, присмотревшись, понять, что под ней прячется вовсе не красавчик. Скрывает своё уродство? Крик припомнил легенду об убийце с Хрустального озера, и что-то снова кольнуло его в грудь с прежней назойливостью. Будто в голове звучит знакомая мелодия, а он забыл её название, и вот теперь она крутится на языке щекотным ритмом, потому что он её вот-вот вспомнит… Убийца остановился, когда понял, что Крик его заметил. Он застыл между двух замшелых стволов, выжидающе глядя на рослого индейца в порванной по всей спине безрукавкой и в мотоциклетных штанах, закапанных чьей-то (его собственной?) кровью. На бедре, спускаясь к колену широким ремнём, было крепление для ножа. У высокого сапога он носил ещё одно — чтобы там тоже держать лезвие. В груди его на ткани зияла внушительных размеров рваная дыра, а белёсый шрам слишком выделялся на смуглой коже. Джейсон ожидал от него чего угодно. До сих пор ему был никто не нужен и не интересен. Из леса близ лагеря Паканак нечто уже давно перенесло его сюда, так что мужчина привычно охотился и на новом месте… хотя в лагере близ Хрустального озера, ставшего ему почти домом за столько лет, всё же осталось единственно близкое — то, чем Джейсон Вурхиз дорожил и что любил единственным в своей жизни. Он часто тосковал по голове своей матери, Памелы, которую вынужденно оставил в хижине и переместился, разумеется, без неё. Матушка. Она всегда давала ему советы, говорила с ним. Он слышал её нежный, ласковый голос даже после того, как её обезглавили. Он верил, что мальчишкой был спасён именно мамой. Ведь там, погружаясь в холодные, чёрные воды озера, ставшего ему гробницей, он слышал только тихий зов Памелы. Он плыл в ушах и преследовал, заставлял барахтаться и жить. И Джейсон выжил благодаря ей. А теперь они оказались разлучены, он уже и сам не мог сказать, сколько лет назад. Тоска снедала его этими странными днями, которые здесь были похожи на хмурые сумерки, и он видел в глазах некоторых такое же слепое отражение безысходности. Но сильнее, чем в глазах этого убийцы, он не видел беспокойного блеска ни у кого, пожалуй. Крик заметил, что Джейсон остановился, сжимая в руке свой внушительных размеров мачете. Прищурившись, молча поднял ладонь в коричневой перчатке, приветствуя так Вурхиза. А затем одним коротким жестом утёр запястьем кровь, пролившуюся изо лба маски. Кар-р-р! Гулкий звук так резко раздался над их головами, что оба маньяка невольно повернули головы на него. Опять тот же ворон! Глупая птица. Судя по всему — самая обычная, не та, что следит за всем глазами и ушами Сущности. Но бывают ли в этом мире обычные птицы? Хороший вопрос. Перед глазами убийцы, прячущего лицо под маской, промелькнули воспоминания, свежими брызгами ультрафиолета отпечатавшиеся на подкорке усталого мозга. — А почему вы такой весёлый, м, мистер? — с улыбкой спросила девушка с сияющими карими глазами. Ее руки слабо обвили его шею, но даже такая хватка была мощнее стального капкана. Даже если бы он хотел вырваться, у него бы ничего не вышло. — Веду тебя завтра под венец, — улыбнулся он в ответ. Ещё тогда он умел делать это искренно, не как сейчас. Он поневоле коснулся кончиками пальцев губ поверх маски, но наткнулся лишь на зияющую пустоту. — И ты не передумаешь? — задаёт она самый глупый в мире вопрос. Он растрогано смотрит, и в глазах — немая радость. Можно и не отвечать. Всё и так ясно. И пусть она просто дразнится, лёжа под ним, но в итоге лишь ласково обнимает за смуглые плечи и целует в висок, прижимая его голову к своей груди. Они тепло обнялись и лежат вповалку, кажется, на кровати. — Хорошо. Потому что я тоже нет. Он вздыхает тихо и счастливо, будто весь этот горький, мрачный, полный бед и разочарований мир, в котором он убивал и его уничтожали, остался за пределами её объятий, где-то там — далекий и лживый. Потому что настоящая правда — здесь и сейчас. Закинув ногу ему на талию, она дарит нежный поцелуй в лоб и отпускает руки. — Иди домой, родной. Уже завтра я уйду с тобой отсюда. — И нас не разлучит никто, — хрипло добавил он и усмехнулся. — И даже твоя мать. Звонкий женский смех колокольчиками отстукивал по вискам… Крик задумчиво посмотрел на высокого маньяка, чьё лицо было спрятано под хоккейной маской, и тихо сказал, то ли в пустоту, то ли Вурхизу: — Сегодня я очнулся от смерти и увидел возле себя ворона. Мои люди некогда полагали, что это дурная примета. Значит, сулит скорую кончину… Он замолк и вдруг разразился заразительным, заливистым смехом. Пар истаял с его губ в воздухе, показавшись перед маской: — Вот только проблема, я уже был мёртв! Он топнул на ворона, но наглая птица не улетела. Тогда Крик вынул из ножен свой нож и слабо подкинул его в руке… Точно понимая, что задумал человек, ворон хрипло и укоризненно каркнул ещё раз — и слетел с ветки, исчезая между деревьев.***
Террор захлёстывает изнутри, вылизывает тело кровавым адреналином. Фенг резко дёрнула меня за рукав, заставив пригнуться, и я кивнула: — Слушаю. — Слушай лучше! — шикнула она. — Дух совсем близко, оглядись. Что полезного нашла при вылазке? — Мы пока в неплохом месте спрятались. — Ну да! — Фенг буквально испепелила меня взглядом, но трубный рёв террора в нашей крови заставил обеих забыть разногласия и подумать, как выбраться отсюда живыми. Мы с Фенг притаились в густых зарослях высокого бамбука. Вода под ногами предательски хлюпала, стоило хоть немного пошевелиться. Мы боялись сделать любое неловкое движение и выжидали, когда Дух уйдёт подальше — ведь если нас обнаружат и погонят, как и других игроков этого Цикла, по болотистой территории поместья Ямаока, нам несдобровать. Здесь ноги вязнут в холодной лужевой воде, а воздух пахнет тиной. Бегать по глубокой воде неудобно, спасаться от призрака, способного телепортироваться прямо перед твоим носом — тем более. — Нам нужно туда, — вдруг сказала Фенг и указала рукой в сторону полуразрушенной резиденции. Я лишь ошарашено выпучилась на девушку, качнув головой: — Вот уж нет! В логово Рин?! Если ты настолько сумасшедшая, иди одна. Я на верную смерть не подписывалась. Полуразрушенный дом — старинная родовая обитель предков Духа, которая незримо преследует своих жертв — был ей особенно дорог, и с одной стороны, я восхищена Фенг. Мстительная японка вряд ли подумает так сразу, что мы набрались достаточно смелости, чтобы забраться в самое сердце поместья. — Тут везде смерть! — огрызнулась Фенг, твёрдо взглянув на меня. Карие глаза на забрызганном кровью Эйса лице горели как две пригоршни. — Так что решайся, либо ты берёшь яйца в кулак и аптечку в руки и идёшь за мной, либо страдаешь в бамбуке и одиночестве. Я закатила глаза, тяжко вздохнув и прикидывая… … с другой стороны, именно там — десять к десяти — и располагается один из нужных нам генераторов, так что наверняка поместье будет одним из опаснейших мест во всей локации. Багровое небо кровавыми жатвенными тучами нависло над нашими головами и отразилось в лужах. Кровь в небесах и кровь на земле… вдруг бешеный стук сердца прекратился и замер. Мы с Мин непонимающе переглянулись, не зная, как это понимать: неужели Дух потеряла наш след и преследует кого-то ещё? Ноги вымокли до колен, озноб колотил всё тело. Юбка и рваные колготки на Фенг были сырыми, мои джинсы тяжело облепили голени. — Как думаешь, она уже… — тихо зашептала я, но девушка пихнула меня в бок: — Ш-ш-ш-ш! У неё было чутьё зверя. Она на подсознательном уровне уходила не раз от опасностей и была одной из лучших среди нас, и как бы я ни относилась к ней по-человечески, но Фенг считалась асом в вопросах выживания. А если держаться близ аса, быть может, это улучшит и мои шансы. — Раз мы решили идти, может, тогда двинемся сейчас? — снова тихо шепнула я, когда прошло немного времени. Но Мин покачала пальцем. — Дух никуда не ушла. — Что?! Поверить в это было трудно, организм молчал, глухой к террору. Если призрачная девушка караулит нас за пределами бамбуковой рощи, то как же ей удаётся так ловко прятать бурление ярости в своей крови? — Один из её новых уникальных навыков? — одними губами проговорила Фенг и посмотрела себе под ноги. — Тихо. Вдобавок к лужам под ногами, с неба посыпало холодным, мелким снегом, вьющимся в воздухе беспокойными мухами. А затем мы увидели её. Повиснув в воздухе, Дух поплыла над землей, лишь носы её обуви волоклись по воде, а обрубленная рука, повисшая буквально на ниточке мышцы и почти полностью искрошенной кости, крепко сжимала пылающую катану. Фенг безмолвно ухватила меня за плечо и попятилась. Каждое движение — кошачье и бесшумное — отдаляло её от Рин. Она пригнулась, не отрывая глаз от Духа, будто боялась, что тогда девушка с копной чёрных волос, шевелящихся в воздухе призрачной спутанной массой, исчезнет, чтобы так же неожиданно объявиться рядом. Я пошла следом за Мин, чувствуя, как дрожат мои руки от неконтролируемого страха. Дух не просто выглядела устрашающе: оживший разрубленный труп с лицом, искаженным ненавистью — она внушала ужас одним только взглядом затянутых бельмом глаз. Даже если я выберусь когда-нибудь из этого ада, именно Рин Ямаока будет преследовать меня в кошмарах. Она оставалась всё дальше, теряясь между гибких бамбуковых стволов. Мы не отнимали ступней от земли, боясь споткнуться под водой — и только когда значительно отдалились от Духа, решили не сговариваясь ускориться. Мы с Фенг вырвались из чащи, и под моей ногой холодная лужа по колено плеснула особенно явно… Фенг резко повернула ко мне лицо, на котором было написано всё то неласковое, что она бы мне сказала, будь такая возможность. Мы обернулись и, холодея, увидели, как Рин заскользила призраком между бамбука, а лезвие её случайно срезало один из бурых, выкормленных жертвенной кровью стволов, рухнувших за её спиной в воду. Но на чужую беду — и нашу удачу — кто-то грузный влетел в чащу не подозревая, что там уже притаилась Дух. Корявая фигура резко развернулась, растопырила пальцы на второй руке. Мир на секунду вспух алыми трещинами по краю, воздух пронзило бензиновой радугой — и на том месте, где была Дух, стало пусто. — Она телепортировалась, — торжествующе хмыкнула Фенг. — Этот балбес Кинг отвлёк её на себя. Не из благородства, конечно, а потому что летел как сумасшедший. Мы обежали рощу по внешнему краю, удаляясь от неё и ступая по клокам сухой земли, показавшейся лоскутным пёстрым полотном. Две девушки, промерзающие до костей под падающим снегом. Неподалёку уже виднелся разрушенный временем старый дом, тихий и гнилой, как покойник в могиле, но мы надеялись там найти ключ к спасению. Два из генераторов уже было запущено. Эйс Висконти мёртв: это его кровь брызнула на лицо Фенг с первых минут, когда Дух накинулась на него, словно караулила нас у точки перемещения. Осталось только трое. Но судя по коротким глухим звукам борьбы, скоро число сократится ещё на одного. Мои кроссовки перешагнули ветхий порог, и пыль, кружащаяся в воздухе вспугнутой мошкарой, заплясала вместе со снегом, который сыпал в большую дыру в обвалившемся потолке. — Ты чувствуешь звук? — бодрее спросила Фенг и первой пошла в соседнюю комнатку. Я — за ней, тоже слыша вибрацию кашляющего двигателя, стучащего в глубине генератора, под железным панцирем. Его осталось только завести. Проделать нехитрые операции с примитивной машиной может даже сослепу каждый из нас. Главное — не попасться при этом убийце. Они словно нутром чуют, когда мы подходим к двигателям, запускающим Ворота обратно, к безопасному теплу костра, и караулят нас уже близ генераторов. Либо, как в случае с Духом, издают протяжный вопль и спешат поквитаться с жертвами, дерзнувшими покинуть их охотничьи угодья. Некстати я вспомнила Крика: блеск его ножа, разделывающего Дэвида. Белую маску, глумливо покрывшую лицо. А под ней — такие же безумные глаза человека, которому нечего терять. Он отчаянно требовал от меня помощи, он убивал, чтобы вспомнить… Лори призналась, что здесь крутится уже не первый год. Как она думает, Сущность специально лишает людей памяти. Так легче играть. Никакого прошлого, никакой ответственности. Сплошная бездумная охота, мы против них, и чёрный коготь, спускающийся из грозовых глубин неба. Вечно повторяющийся ритуал, и убийца ходит к нам, как фермер к барашкам, чтобы отправить раз за разом одних и тех же сходящих с ума слабаков на тот свет. Но если бы я помнила, предположим… может, всё бы изменилось? Никто из нас не помнил своего прошлого полностью. А если так и случалось, предпочитал о нем помалкивать. Я не знаю, кем были мои друзья в прошлой жизни и были ли они в принципе — но мне порой снятся чьи-то лица. Маленькая девочка, с которой мы гуляем за руку и плетём вместе браслеты дружбы. Старуха с изрезанным глубокими морщинами, темным лицом. Черт её я не вспомню, только серебряную нитку на шее, которой сейчас при мне нет. И чаще всего — мужчину, но со спины. Я не знаю ни его лица, ни особых примет. Только смех — добрый и тёплый, и руки — крепкие и мозолистые. От него колко пахнет камфорой: запах древесный, травянистый и холодящий. Он веет землёй и могилой. Но пусть от человека разит смертью: сердце у меня в груди тоскует и ноет по нему. Он готов обернуться на меня вот-вот, когда воспоминание ускользает, и я погружаюсь в холод настоящего, обратно — в караул возле Фенг, всё же нашедшей генератор. — Скорее чини! — приказала она мне. Можно сказать, среди нас двоих Фенг Мин — главная, а я — ведомая, но глупость спорить с человеком, который действительно легко стал лидером и принимает сложные решения. Я не стремилась попрать её авторитет или поссориться в очередном Цикле: так что быстро кивнула и села на колено перед генератором, снимая держатель с регулятором напряжения. Я сняла натяжные болты и крышку со статором при помощи отвертки, которая на сей раз оказалась у меня — свой ящик с инструментами Эйс выронил, и его пришлось подобрать мне. Фенг прислонилась боком к генератору и заметила: — Осталось этот починить и добежать до ворот — и мы отсюда выскочим, как зайцы. — Если мы победим, я лично расцелую тебя в обе щеки. — Упаси Боже. Этого мне не хватает. Отсоединить фазные обмотки от выводных проводов блока выпрямления. Это только звучало страшно: на деле, я была уверена, что делаю всё правильно: мне не раз показывал Билл. Сняла крышку со статора и выдохнула. Так! Мы все уважали Билла, и будь каждый из нас таким же смелым, как он, и умели бы хоть на треть то, что умеет он — и не погибали бы так обидно каждую игру. Мы каждый Цикл начинали вместе, а заканчивали порознь: страх гнал нас врассыпную по едва знакомым местам, каждое из которых мы ненавидели не меньше предыдущего. Тут проблема простая, нужно просто натянуть получше ремень. Значит, требуется ослабить гайку регулировочного крепления… — Поживее можно? — Стараюсь. Шкив в порядке, надо чуть отклонить генератор… натяжение на два миллиметра… сцепив зубы, я едва не выронила гайку из пальцев, скользких от машинного масла. — Готово! Генератор гулко затарахтел и издал низкий рёв. Он добавился к предыдущим монотонным звукам работающих машин, которые словно в издёвку были задуманы Сущностью, чтобы дать нам надежду на спасение. Ведь что может быть горше, чем отобранные надежды, верно? — Отлично, — с мрачным энтузиазмом сказала киберспортсменка, оглядываясь. — А теперь, пока нас не обнаружили… Одновременно случилось сразу две вещи. Что-то громко хлопнуло, с густым всасывающим звуком, точно неподалёку заработала гигантская турбина, прокрутило воздух. Мы с Фэнг встрепенулись. — Что это может быть? — это она. — Ты когда-нибудь такое слышала? — а это уже я. Взяв паузу, мы обе вслушались ещё и ещё, а затем ощутили одновременно толчок под ногами. Точно нечто огромное шевелилось под полом, усыпанным углями, золой и землёй, прохудившимся щербатыми досками. Поневоле, мы с Мин ухватились друг за друга, глядя вниз — она с подозрением, я — со страхом; дивясь её силе воле и самообладанию, я шепчу: — Фенг… — Надо уходить отсюда, — принимает самое ожидаемое решение девушка и поджимает губы. Глаза смотрят на меня драконовски тяжело, как это умеет она одна. — И быстро. Что-то подсказывает мне, сейчас здесь будет жарко. И точно! Она как провидица, ей-богу. Послышалось хрусткое, громкое КРАК, и земля задрожала, словно что-то титаническое стремилось вырваться оттуда. И даже замогильное шипение Духа, которая оставляла миражи-прообразы своего уродливого, истерзанного тела в задушнелом воздухе, не напугало так, как взбухшие огненные вены, расколовшие дом призрака пополам. — ХОДУ! — жёстко сказала Фенг и метнулась наружу. Весь мир заколотил озноб, стало страшно жарко — будто нашу кожу хлестнули огненной плетью. Затем всё, кажется, успокоилось, но лишь на мгновение… и как раз к этому моменту мы обе увидели, как стремительно перемещается через рощу от старинного кладбища с разрушенным храмом Дух Ямаоки. — Блядь-блядь-блядь… — цензурно я уже не вывозила и попятилась назад. — Мы не добежим до Ворот, очевидно! — Надо прятаться! — решила Фенг и переобулась сходу, запрыгнув обратно в резиденцию, прямо в стенную брешь. — Давай за мной. У нас были свои фишки и отработанные приёмы — что-то не меняется, даже если кролик проводит лисицу много раз, ныряя в одну нору, а вылезая через другую. Так и мы. Надёжное укрытие когда-то давно показал нам Эйс: по иронии, среди нас всех именно ему довелось обнаружить за бумажной рассохшейся ширмой стенной шкаф с раздвижной дверью, сотканной из тонкой рисовой бумаги. Мы с Фенг двумя косулями заскочили внутрь и притаились на миг, вслушиваясь в потустороннее горловое скрипение Духа, крадущейся вдоль тонкой стены дома. Цоканье мёртвого бледного языка и пощёлкивание, скрип и стон — вот то, что издавала она, выжидая и пугая нас на своей охоте, чтобы услышать неровное, нервное дыхание каждой жертвы. Она была одной из опаснейших. Одной из непобедимых. Но кажется, судьба сегодня была на нашей стороне, и пока жуткие хрипы оповещали, что Дух неспешно ползёт к нашему тайнику — обычно стремительная, как движение воздуха под бризом — мы с Фенг даром времени не теряли. Мои пальцы нащупали спасительную доску, отогнули её почти бесшумно. В пальцах остались занозы, ноготь на указательном треснул и вот-вот обломится — но Мин ухватилась с другой стороны, и вместе мы выковыряли доску, которая просто плотно держалась на одном гвозде. Проход щербато открыл нашему взору снежно-дождливое поместье с печально поникшими плакучими ивами и дикими яблонями… и небом, вспухшим, как гнилой нарыв. Там, в громовых раскатах над снежными тучами, при каждой вспышке мистической молнии — какая молния, если сыпет мурашками снег? — мы, замирая, впервые с Фенг увидели огромный силуэт, шевелящий длинными лапами, угловатыми ногами паука-косеножки. А земля вздрагивала и вспыхивала огненными трещинами. Я первой выскочила наружу, Фенг — за мной, очень вовремя: надломленная катана разрубила ширму пополам, Дух мощным ударом пронзила ещё и дверь шкафа. Мы обернулись. Дух вынула лезвие, и в образовавшуюся щель вдруг взглянул затянутый бельмом глаз покойницы. Вой поднялся такой, что мы обе зажали уши ладонями и побежали — а когда Дух, дрожа и колеблясь силуэтом, прошла сквозь стену, мы с Фэнг уже мчались между разломов в земле с такой скоростью, словно за нами гнался дьявол. Джинсовая юбка у неё зацепилась за гвоздь в стене и теперь была порвана по краю; в рваные колготки краснела кожа. Мы замёрзли до чёртиков, но теперь воздух странным образом раскалялся, так что Фенг выдохнула и скинула с головы капюшон грязной зелёной толстовки. Мы мчались к Воротам, зная, что убийца не пощадит, нагнав даже возле них… И по инерции Фенг отскочила в сторону, гибко уворачиваясь от налетевшего сбоку тёмного силуэта. В этот момент воздух сотряс жуткий треск, словно огромный паук стучал не менее огромными жвалами. — Боже, Дэвид! — вскрикнула я. — Обделаться можно! — Ты жив, я смотрю — и это прекрасно. Но времени в обрез! — Тонкие брови Фенг дрогнули. Она неожиданно внимательно осмотрела Кинга. Сырая, окровавленная майка под рубашкой потеряла прежний светлый цвет, но каждое пятно было отдельной историей, и я поняла, что Дэвиду наедине с Духом пришлось несладко. Однако и Духу с ним, судя по всему, тоже. Зажимая рану в боку, он с присвистом процедил: — Согласен, китаяночка. Давайте отсюда свалим, пока мир не сложился, как ёбаный карточный домик. — Согласна! — нервно ответила я. Дэвид молча бросил на меня косой взгляд. В отличие от Фенг, у нас с ним отношения были напряжёнными. Конечно, он умом понимал, что тогда, в Хэддонфилде, я ничего поделать не могла. Однако, как говорится, неприятный осадочек остался. Сшибленные с постаментов синтоистские статуи. Обломки каменных богов в дрожащих лужах. Раскалённые булыжники, подрагивающие в огненных полосах по земле. Перескакивая через все возможные препятствия, мы наконец увидели их ещё издали — Ворота гарантировали спасение. Плечом к плечу, мы все втроём побежали к ним, уже предвкушая вкус победы… но холодная, мёртвая рука Духа прихватила всегда ловкую Фенг за край капюшона, рванув на себя с нечеловеческой силой. С коротким криком киберспорстменка, не успев увернуться, отлетела и ударилась спиной и затылком о надгробие, врытое сырым камнем и пропавшее наполовину в воде. Дух, одержимо вспыхнув глазами, поплыла на неё, катана вознеслась в воздух карающим мечом. Она словно мстила, вдруг подумалось мне, а кому — то от неё скрывали так же ловко, как и прочие воспоминания от нас… Подло. Низко. Мелочно. Но я не хотела испытывать боль и страх. До Ворот оставалось пять шагов. Воздух они уже мощно всасывали в себя, источая яркий свет, тёмную энергию, молниями дробящую воздух вокруг. И я знала, что теперь Дух не сможет преследовать меня. Что здесь, в близости от Ворот, я в безопасности. Я развернулась, наблюдая за Духом и Фенг и понимая лишь одно: кто так отчаянно боролся весь Цикл, теперь вдвое горше воспримет свою смерть… В тёмных глазах девушки плескалось злое отчаяние. Счёт шёл на секунды. Но Дэвид не терял ни одной. Он налетел на Духа, перехватывая её руку своей. Сил его — человеческих, неспособных остановить несокрушимую машину для убийства — не хватало, чтобы совладать с Рин… но он пытался. И хотя Фенг не шевелилась — застыла, едва способная привстать от мощного удара о камень — она была спасена и смотрела новым взглядом на мужчину, высящегося над бледной покойницей. И пытающегося остановить убийство, возможно, в следующий миг — ценой своей жизни. Была не была. Я помчалась между трещин в земле к Фенг, и под кроссовками дымилось и парило, как из адской печи. Подхватила её под руки, помогая встать — и обе мы поковыляли что есть сил к Воротам, у которых рубильник уже опустил… снова Дэвид. Под ложечкой засосало. Он спас нас уже трижды за этот Цикл, а мы его бросаем?! Но стоило так подумать и усовеститься, как за спиной мы услышали зловещий хрип. Это Дух отлетела в сторону, откинутая Кингом — и её силуэт истаял в воздухе, чтобы переместиться к мужчине ближе. Но он был чертовски быстрым. — Бегите! — крикнул он нам и подлетел, подхватывая на руки Фенг. — Скорее, чёрт вас дери! По нашим пятам шла Рин Ямаока, одержимая местью, опаздывая лишь на долю секунды… Ворота, распахнутые аркой, отчего-то были неспокойны, как и воздух, дышать которым стало тяжело. И мы все втроём прыгнули в них, окунулись как в бездну, слыша рёв — не Духа, а кого-то гигантского, страшного, непобедимого — от которого резиденция сгинула в яркой вспышке, ослепившей нас даже со спины…***
Далёкий, гулкий раскат грома заставил Крика поднять голову и посмотреть вдаль, за высокие, тёмные деревья, границей дробящие территорию убийц. — Что это? — ровно спросил он и посмотрел на ответившего сразу же Дэнни. Призрачное лицо хмыкнул, просматривая снимки на цифровом фотоаппарате с невероятной увлечённостью. Не отрываясь от своего занятия, он будничным тоном пояснил: — Обычное дело, малыш. Коллапс. Убийца пожал плечами, спокойно счищая кровь с лезвия ножа пучком травы. — Я не в курсе, что это, говорю же. — Охо-хо, — скучающе вздохнул Дэнни и поднял маску. В лицо Крику посмотрел молодой черноволосый мужчина со спокойным, уверенным взглядом и чуть отросшей щетиной по подбородку и щекам. — Я совсем забыл, что эти штуки здесь нечасты. Я последнее время коллапсов помню этак Циклов восемьдесят назад… — Так давно. — Так давно. — Кивнул Призрачное лицо и поправил капюшон на голове, а затем убрал камеру в карман своего балахона. — Иногда Сущность бывает не в духе, и если выживших никто не прибил, а Она решила, что их часики уже тикают, мир Цикла может колебаться и дрожать, словно где-то неподалёку извергается подземный вулкан. Землю пронзают трещины, воздух становится горячее, а в небе — очень редко, но так бывает — можно увидеть Её тень. Тогда, если эти выживающие ублюдки не успели добежать до Ворот, а Сущность порядком вышла из себя, ты чувствуешь странное напряжение в теле. Будто тебя подхлёстывает изнутри адреналин, или ты выпил жгучий перец и залил всё сверху водкой. В кишках становится горячо и скверно. Из-под земли внезапно выстреливают эти её лапы — много, совсем как лес — и всех, кто остался на местности, они пронзают и утаскивают к себе. Дэнни Джонсон договорил и смолк, по-прежнему усмехаясь и хитро глядя на Крика. Тот слушал его с удивительным вниманием, а затем, вскинув брови, заметил: — У тебя охуенно подвешен язык. Ты книжки писал, что ли, в той жизни? Дэнни явно не ожидал похвалы. Оторопело справился с ней и сморгнул, лицо обрело прежнее небрежное выражение. — Был журналистом, — заявил он и снова вынул фотокамеру, помахав ею перед лицом Крика. — Видишь это? Мой артефакт. То, что Она разрешила забрать, когда я вспомнил прошлое. — Так легко? — усомнился Крик и потупил взгляд, нахмурившись. — Кому-то это даётся легче, кому-то — сложнее. Одним нужно для этого убивать кого-то определённого, если ты понимаешь о чём я. А кому-то, как мне, просто достаточно жаждать крови. Он вернулся к фотографиям, листая их и упираясь спиной в древесный ствол. Костёр неподалёку ярко полыхал оранжевым дымом. Кар-р-р. Крик резко поднял голову наверх и увидел на корявой ветке чёрного ворона. Он перескочил пониже и внимательно посмотрел прямо в лицо человеку. Словно звал за собой. Можно ли доверять ворону в мире Сущности? Кар-р-р! Странно, но почему Дэнни не реагирует на птицу, точно её не слышит? Крик опустил глаза на него. Нет, даже не пошевелился. Кар-р-р! — Хорошо. — Крик процедил, поднялся со своего места. — Ладно. Ворон тяжело слетел с ветки, дрогнувшей под весом чёрного тела, и распластал в хвойном тумане размашистые крылья. Эбеновый клюв матово блеснул в окружении гладких перьев. Кар-р-р. Он стремительно полетел через лес, словно знал отчего-то, что Крик побежит за ним. Сорвётся, подхватит свой нож и, на ходу торопливо засовывая его в ножны, перескочит через поваленное мшистое дерево. Уклонится от веток другого. Проскочит между узких стволов, стремясь не потерять из виду в сумерках чёрного ворона. Чёртова птица не сбавляла скорости, плавно скользила среди деревьев и уводила Крика всё дальше от костра. Скоро его тепло и свет остались позади, а убийца побежал со всей доступной ему скоростью за вороном, отчего-то боясь не успеть. — Подожди! — крикнул хрипло он, когда ворон влетел под густую крону и исчез там. — Стой! Кар-р! И Крик помчался на этот зов, танцуя среди леса в стремлении нагнать птицу. Он бежал так быстро, что аккуратно зашитая безрукавка пропиталась на спине холодным потом, а кожа на шее и руках начала гореть. Ветер хлестал его маску с засохшей струйкой крови, коса плясала по лопаткам и пояснице длинной плетью. Крик нагонял ворона. Неожиданно, лес расступился, и перед Криком во весь простор раскинулся призрачно-седой луг, вырос огромной стеной тумана. Сильное беспокойство охватило убийцу, и он выдохнул, сбавляя широкий бег. Он мчался до того во весь опор и теперь словно попал под ведро ледяной воды, резко тормозя… Но ворон не остановился. Он врезался в туман широкими крыльями, глядя сверху вниз на чёрную фигуру — и позвал его из пелены. Идти или не идти? Ну ты же сам хотел вспомнить. Почему ему кажется, что его зовут туда неспроста? Он никогда не трусил и не пасовал. Быть трусливым и быть осторожным — разные вещи. Но если идти нужно, он пойдёт… И Крик ступил в туман на зов ворона, блуждая в нём вслепую. Звуки истаяли. Только хриплое карканье ворона ещё послышалось над головой пару раз. Вскоре даже под ногами не стало видно высокой травы и редких луговых цветов. Его тело сковал ледяной холод, он промёрз до костей за долю секунды. В вены ему словно вкололи заморозку, заставив тело онеметь. Он шёл и шёл, потеряв счёт времени — а затем увидел заросль колючего терна и пламенный огонёк, мелькнувший путеводной звёздочкой. Костёр! Крик поторопился выйти к нему, согнувшись и короткой перебежкой ныряя за куст. Высокий, словно рослое юное деревце, он надёжно спрятал убийцу, и стороной Крик двинулся к костру ближе, улавливая человеческие силуэты. Слух возвращался. Во рту прекратило неметь. Он крался и слышал голоса уже знакомые этот Дэвид, которого он разделал… эта Мэг, рыжая бегунья, бестия, которую поймать всегда непросто… и мямля Дуайт. С каким удовольствием он накрутит его кишки на лезвие снова… А потом — чистый, знакомый, тихий голос, от которого жажда крови обожгла грудь и ударила в бока и виски, заставив тело взорваться мурашками. Крик услышал голос Лесли и почувствовал, как ворон тяжело опустился ему на плечо и бесстрашно умостился на нём, сложив аспидные крылья. — Не вздумай здесь каркать, — едва слышно шепнул птице Крик и пригнулся ниже к земле, глядя между колючек на силуэты в сумерках. Он вышел к костру выживших… да как это возможно вообще?! Получается, они не так уж далеко расположились друг от друга. Или этот странный туман, стеной разделяющий два мира, пропустил его потому, что при нём был этот ворон? Покосившись с подозрением на птицу, Крик вдруг дёрнулся от боли. Ворон коротко щёлкнул клювом и прихватил им мужчину за мочку уха, яростно клюнув. — Ч-ш-ш! Блядская курица! — зашипел маньяк, пытаясь столкнуть с себя ворона. Тот невозмутимо клюнул снова, но уже за руку. — Ты взбесился?! Ворон хлопнул крыльями и примерился снова. Крик припал на колено. Он словно в ответ безмолвствующей птице цыкнул: — Как я к ней подойду?! Я даже не уверен, что случится, когда покажусь… Быть может, Она это запрещает?! Но ворон захлопал крыльями куда активнее и впился мощным клювом уже в плечо Крику, терзая его. Убийца не намерен был пришибить птицу, не хотелось отчего-то. Да и хитрец вряд ли дался бы ему. Толкнув ворона, Крик процедил, закрывая лицо рукой, чтобы тому не пришло в голову клюнуть его в подбородок или висок, показавшиеся из-под маски: — Тихо, тихо, каркуша! Я осознал. Понял. Ладно! Тогда делай, что нужно, а я подожду здесь. Разговаривать с вороном? Совсем свихнулся. Мыслей птицы он в голове не слышал, но отчего-то понимал, чего она хочет, словно хотел этого сам. Стоило ему это произнести, как ворон соскочил с плеча и, нахохлившись, заплясал вприскачь по траве, а затем взлетел, хлопнув по воздуху тугими крыльями и взмыв в высоту… «Не выгорит» — горько подумал Крик, отчего-то волнуясь. Ну не дура же она — идти за вороном от костра?! От своих?! Или… — Всё же дура, — прошептал тихо Крик и вздохнул. Короткое и хриплое кар-р-р прокатилось над лугом, и вторил ему девичий голос: — Я сейчас. — Недалеко только, — произнесла другая девушка. — Кинг, дай посмотреть. Где-то тут были бинты… Похоже, выжившие сейчас заняты чьими-то чужими ранами. И кажется, ему это только на руку! Крик притаился и сам не заметил, как заулыбался под маской. Он услышал тихие шаги. Похоже, эти ребята здесь ничего не боятся и чувствуют себя в безопасности… Ворон поскакал по траве, держа в клюве как приманку то, что Крику было знакомо до боли, ту алую ленту, что он отдал Лесли своей рукой. Он избавился от странной тяжести, которая накатила на него там, в Хэддонфилде. Начал вспоминать тогда — и с трудом остановил себя сейчас, когда в голове вспыхнуло… — Навсегда?.. — Очень надолго, — пообещал он ей и поцеловал в лоб и обе щеки. — Лет на пятьдесят, не меньше, пока меня не оденут в деревянный костюм. — То есть, ты планируешь дожить до восьмидесяти и там от меня избавиться? — тонкие женские пальцы скользят по воротнику его рубашки и мягко теребят пуговицы. — Ты же не думаешь, что я так просто тебя теперь отпущу? Он рывком притянул её ещё ближе. Их руки, сплетённые одной алой лентой, соединились — сбитые, смуглые мужские пальцы с тонкими и более бледными — женскими. И холодный воздух стал почему-то душным, а рубашка начала давить воротником на горло. Её улыбка. Лица не видно, но её улыбка — она режет по венам, уж лучше бы он сдох, чем вспомнил это и осознал, что потерял её. Под кроссовками Лесли хрустнула веточка. Она в три погибели согнулась, покралась следом за вороном и протянула руку, приманивая его. Бесполезно. Хитрая птица боком и вскачь скрылась за колючим кустом, подволакивая по траве единственную зацепку Лесли — яркую алую ленту. — Ну держись! — сказала она торжествующе и бросилась за куст в надежде ухватить птицу. Она не забыла, что в мире Сущности ничто не бывает просто так, но продавать свои воспоминания задёшево было бы слишком больно! И она рискнула… … попав тут же в крепкие объятия. Руки в перчатках обхватили её за плечи, встряхнув. Со звонким хлопком ладонь накрыла её рот прежде, чем она закричала. — Тихо! — грянул шёпотом Крик и опять встряхнул девушку. — Молчи, если не хочешь, чтобы я вышиб мозги тебе или разделал тебя как кролика! Её челюсти мелко дрогнули, и девушка, сжав зубы, с мольбой и ужасом всмотрелась в ненавистную маску. Снова он! Крик удостоверился, что она молчит и будет молчать и дальше. Медленно убрал ладонь с губ, довольно кивнул: — Вот так, детка. Молодец. Метрах в двадцати от костра она угодила в его лапы: тут было отчего испугаться! Отчаянный взгляд сказал ему больше, чем застывшее тело. И убийца посмотрел вниз, на ворона, довольно пляшущего близ своего дружка. — Доволен, пернатый изверг?! — Мрачно шикнул Крик. — Ты задница, каркуша, слышишь? Просто вредная, шантажистская задница! Ворон выпустил из клюва алую ленту, оставив её в траве, и отскочил подальше, спокойно подчищая клювом перья. Крик испепелил бы его взглядом, если бы умел… — Ты с вороном разговариваешь? — выдержав паузу, внезапно шепнула Лесли. И даже если она подумает, что он идиот, винить её в этом нельзя. Он и впрямь именно так себя чувствует — полным идиотом, последовавшим за вороном. Не тем вороном, что принадлежит Сущности, а каким-то другим, он был в этом уже уверен. — Что тебе от меня нужно?.. Её глаза застыли на ленте, и Крик не стал препятствовать, поднял алую полосу, кинул её в руки Лесли. Девушка поймала, скомкала, спрятала в карман джинсов. На секунду из-за этого между пуговицей и краем тонкой чёрной кофточки показалась смуглая полоска живота, и убийца медленно скользнул по ней взглядом, обжигая. — Как ты смог… что ты здесь… — она покачала головой. — Как ты пробрался к костру?! - Он показал, — кивнул Крик на птицу и поднял маску с лица. Но под одной маской словно другая оказалась: холодная, мрачная, недовольная. А в глазах — липкое, тёмное желание. Лесли сглотнула. — Он?!.. Ты в своём уме? Пришёл перебить нас?! Зачем тебе я?! Что ты от меня хочешь? — Много вопросов, — покачал головой Крик, — и у меня нет ни одного ответа. Я просто пошёл за вороном. В тот же миг чёрная птица спикировала ему на плечо, клюнула в волосы, больно выдернув из косы рыжую прядь. Крик обозлился, махнув рукой, но ворон лишь хлопнул ему по лицу крылом и взлетел, когтями потянув на себя за ткань безрукавки и оставляя на ней маленькие дырки. — И кажется, — медленно сказала Лесли, — он хочет, чтобы сейчас мы сделали то же самое.