Hunters and Victims

— Так какой твой любимый фильм ужасов, Лесли Клайд?.. Тихий хрипловатый голос почти шепнул в телефоне, динамики обожгли, а грудь невольно затрепетала… Моя кожа покрылась мурашками, и я поневоле опустила глаза на тонкий порез, вьющийся верёвочкой по руке. — «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», — ответила я спокойно. — М-м-м. Ужасно. Маньяк в дождевике, убивающий крюком — что может быть хуже… — расстроился чувственный голос. Я подавила улыбку, закусив костяшку пальца. — За дурной вкус последует наказание, ты же это знала? — Ох, — уже полдень, солнца сегодня нет. На улице пасмурно, собираются облака. Я выглянула в окно, прижавшись ладонью к стеклу, и очень ненатурально проворковала. — Простите меня, мистер убийца, не удержалась от шутки. Конечно, мой любимый фильм ужасов совсем другой. — Да? — Конечно. Вы тоже его знаете. Уэс Крейвен, девяносто шестой год. Не могу вспомнить названия, но там один симпатичный маньяк с ножом убивал людей в белой кричащей маске… Он тихо рассмеялся. Голос в трубке ласково, низко мурлыкнул: — Ты шутница, чикала. Ужасная шутница. Я соскучился. — Я тоже, — без него и впрямь было ужасно тоскливо. Наш уик-энд (или, как шутила Дафна, Вик-энд) закончился ещё несколько дней назад, и мне пришлось вернуться домой. Тетя отчалила восвояси, моя комната вновь была свободна. А мы с Виком пусть и не могли видеться каждый день, но созванивались регулярно. И говорили, говорили, говорили взахлёб и жадно… Вот и сейчас спешили поделиться друг с другом последними новостями, пусть и немного неутешительными. Одно я знаю: если Виктор Крейн что-то вбил себе в голову, он доведёт дело до конца. Истинно индейское упрямство жило с ним рука об руку с холодной расчётливостью, и я ничуть не удивилась, когда он сказал, что всё просчитал. — Построить целый дом в одиночку: думаешь, справишься? — с опасением уточнила я, разглаживая складки на платье. — Конечно, чикала, — он отмахнулся, я знаю точно, хотя мы и говорили по телефону, — не бери в голову, это моя забота. Я всё сделаю. И уже договорился с отцом Томасом. Он оказался неплохим человеком и сказал, что так или иначе поможет нам с церемонией. Но давай лучше о тебе! Сегодня прощальный бал, а голос грустит и тоскует. Что за настроение такое унылое, м? — Там не будет моей пары, — сообщила я, вздыхая над своим нарядом. — И мне это совсем не нравится. Может, я останусь дома? — Само собой, нет! — Вик настаивал. — Не лишай себя радостей, потанцуй, повеселись! — А ты? — А я подвезу тебя, потом немного поработаю. Когда навеселишься вдоволь, заеду и заберу. Мы сегодня увидимся, милая, честное слово, и даже дважды. Лучше скажи, красивый у тебя наряд? Я провела кончиками пальцев по алому шёлку, разложенному по кровати. Задумчиво поправила широкую бретельку, стянутую жатой тугой оборкой. Я выбирала платье, чтобы оно понравилось лишь одному мужчине… и сейчас улыбнулась в трубку, чтобы ответить ему: — Очень. Ты не устоишь. — Тогда поедешь без него, — Вик оставался невозмутим. — Буду в четыре часа. Поцелуешь? — Целую крепко! — проворковала я в трубку, и он рассмеялся. — Бесполезно, я всё равно крепче. В телефоне послышались холодные гудки. Вот зараза! Любит, чтобы последнее слово оставалось за ним. Я покачала головой с улыбкой и вернулась к компьютеру, вздохнув. Сейчас мне предстояло продолжить скучное, но нужное мероприятие: выписать из списка контактов на фэйсбуке имена всех тех, кто, по мнению моей мамы, должен явиться к нам на свадьбу. Мы с Виком не стали тревожить её новостью о том, что сама свадьба под угрозой из-за упрямства и принципиальности моего жениха. Я понимала мотивы Вика, очень хорошо понимала, и не хотела, чтобы он шёл против себя. Я верила ему как себе — больше, чем себе. Так что, если он сказал — свадьбе быть, значит, она состоится. — Это не твоя забота, милая, — сказал он игриво перед моим отъездом, — озаботься лучше формальными вещами. Своим платьем, букетом невесты, моральной подготовкой перед будущим зачатием… — Да иди ты, дурак! — развеселилась я, хлопнув ладонью ему по макушке. С глухим ворчанием, он тогда покрался за мной вдоль пикапа, но у меня было преимущество — я стояла по одну сторону машины, он — по другую. Взвизгнув, я быстро помчалась от него в противоположную сторону, чтобы не попасться, однако Крейн ловко перемахнул через капот, проскользил по нему бедром и оказался прямо передо мной. Я угодила ему в руки с хохотом, отбиваясь и упираясь в грудь. Цейлон чёрной стрелой прибежала с другого конца двора, думая, что мне нужна её срочная помощь, и принялась радостно облаивать хозяина, прыгая возле нас. Вик со смехом подхватил меня и закинул себе на плечо, притворно рыча: — Всё, девчонка, ты попалась! Теперь будешь делать что я скажу! — Вот ещё! — я ухватила его за косу, отчаянно завозилась. — Тоже мне, маньяк-шантажист! — Я хуже! — Что, сексуальный маньяк-шантажист?! Он громко хлопнул меня по заду, понёс как свою добычу обратно в дом. — Нет! Что ты делаешь?! Мне пора уезжать! — Никуда ты не уедешь! Будешь жить теперь со мной и ублажать своим видом и дивным голосом! Раздевайся. — Вот ты фетишист! — я возмущённо вцепилась пальцами ему в шевелюру и растрепала её, понимая, что сама же и буду Вика переплетать. — Ага, — на секунду он остановился и вдруг подкинул меня на плече, так, что я испугано взвизгнула, — ты — мой фетиш! Конечно, в тот день мы припозднились с отъездом… я с улыбкой вспомнила этот счастливый эпизод и выглянула из-за компьютера на улицу, когда услышала заливистый девичий смех. Весело щебеча, явно из салона красоты возвращались четыре подружки. Им навили красивых кудрей, сделали причёски, нанесли макияж — и вот теперь девчонки расходились по домам, чтобы собраться на праздник. Они, как и я, сегодня появятся на вечернем бале выпускников. Жалко, что на входе нам с Виком придётся расстаться: оргкомитет школы не пропустил его кандидатуру в качестве моего партнёра, но к слову, ещё одна девушка, которая встречалась с парнем из Огасты старше неё на пять лет, тоже осталась без кавалера. Так что — никакой предвзятости. Правилами школы на «пром», как назывался в Америке школьный выпускной бал, можно было провести гостя или гостью не старше студента университета: дружба между школьниками и студентами поощрялась. Ещё мы могли пригласить кого угодно из одиннадцатого и последнего, двенадцатого, класса. Сам выпускной обошёлся моей маме в круглую сумму, так что не пойти я просто не могла. Билет на бал стоил пятьдесят долларов, подготовка к нему началась задолго до самого торжества. Специальный комитет занимался этим почти целый год, и только несколько месяцев назад нам объявили тему вечера: «Танцы в масках». Я сперва немного смутилась: после череды убийств в Вудсборо маски должны были напрячь жителей… но оказалось, даже такие трагические события создали свою, особую, моду среди молодёжи. Маска «Крика» начала активно продаваться на Хэллоуин ещё заблаговременно — сейчас почти конец июня, но многие магазины уже выставили её на витрины, потому что знали: к осени это будет настоящий хит. Конечно, в пугающих масках на бал ходить воспрещалось. Они должны были отвечать карнавальной или вечерней теме, так что я тоже купила себе симпатичную простенькую маску — в виде силуэта золотой голубки, облепившей лицо. Глаза прикрывали широкие крылья мягкой формы, на переносице был короткий клинышек, изображающий нежную птичью голову. Полупрозрачная ткань в мелкую сетку деликатно подсвечивала кожу. Через полтора часа я закончила со списком и закрыла крышку ноутбука, предварительно отправив маме в Телеграмм нужный документ. Всего тридцать пять имён: надеюсь, Вика это не смутит… моего жениха нельзя назвать публичным человеком, хотя при необходимости он достойно ведёт себя на людях. Пора бы заняться подготовкой к балу. Сборы заняли немного времени. Я гладко расчесала тёмно-каштановые волосы, нанесла лёгкий макияж: бронзовые тени на веки, аккуратно прокрасила ресницы тушью, а губы подвела стойкой бежевой помадой. Всё равно под маской макияж особенно не виден, так что не вижу смысла заморачиваться им. Платье село как влитое. Я покупала его ещё когда стажировалась в колледже, так что оно ждало своего часа в чемодане с конца апреля. Гладкий алый шёлк обхватил грудь и бёдра, собрался на узкой талии короткой морщинкой. Оно мне нравилось и шло, но даже глядя на себя в зеркало с удовольствием, я сожалела, что должна идти на бал. Я словно повинность отбывала, так нельзя! Встряхнувшись, я аккуратно достала маску из замшевого мешочка и вдруг услышала, как к дому подъезжает автомобиль.

Daddy Issues — Train To Mars

Я выглянула в окно и опешила. Волоски на руках буквально встали дыбом. Матерь моя, Виктор Крейн расчехлил свой «Мерседес», серьёзно же он подошёл к моему балу! Серебристая машина С-класса, на которую уже долгое время тихо облизывался Джои, крутясь вокруг гаража, плавно подкатила к дому. Чёрная крыша пока была закрыта, но при желании водителя автомобиль легко становился кабриолетом. Прекрасно, прибуду с помпой! Незамеченной, мать вашу, не останусь. Успокойся, Лесли, если ты будешь так потеть и нервничать, поплывёт макияж. Хэлен — маленький звоночек — восторженно воскликнула «Ух ты!», и я услышала, как она сбежала по лестнице. В своей комнате я торопливо застёгивала ремешки босоножек в цвет платью на лодыжках, старательно пытаясь совладать с задрожавшими руками. Вся вот эта праздничная ерунда меня до этой секунды не волновала, но почему-то лишь взглянув в окно, я разом испугалась. В дверь позвонили. Боже, а я воспользовалась дезодорантом?! Пот прошиб спину, я кашлянула и торопливо поправила волосы, глядя в зеркало. Мама открыла Вику, радостно приветствуя его: — Виктор, очень рада тебя видеть! Ты, как всегда, без опозданий. — Опаздывать нельзя, миссис Клайд. Это вам. — У-у-у, Вик, какой ты красивый!!! — это Хэлен. Боже мой, что там происходит?! Я положила ладонь на дверную ручку и нервно вслушалась. — Я тоже хочу на бал. Лесли дико везучая, почему ей достался такой классный парень?! Мама с Виком весело рассмеялись, и я не выдержала: всё, мне слишком любопытно! Взяв в руки крохотную блестящую сумочку с переливающимися свисающими золотыми и серебряными нитями, сложила туда салфетки, телефон (едва уместившийся) и бальзам для губ. Пора. Я осторожно вышла на лестничную площадку и остолбенела. Сунув руки в карманы брюк, в коридоре стоял Вик, шутливо беседуя с мамой. Она, судя по всему, даже его юмор терпеть была готова, ужасно обрадовавшись, что я поеду на бал красиво. Наверное, она опасалась, что с характером-то Вика я поехала бы на бал в пикапе. Усмехнувшись, я вообразила себе эту картину и любимого за рулём — в бейсболке, шортах и рваной майке, пропахшей краской и древесиной. Подавить смешок не удалось, и когда Вик поднял на меня взгляд, я уже вовсю улыбалась ему. — Ого, — только и сказал он, расширив глаза. — Страшно представить, что будет на свадьбе. Я зарделась, придерживаясь рукой за перила и спускаясь вниз. Он был одет расслаблено, но всё же более официально, чем всегда: чёрные аккуратные брюки, явно подобранные не им самим — полагаю, франтовские дяди постарались. Шоколадного цвета рубашка, расстёгнутая на две пуговицы сверху, и в тон им кожаные дорогие ботинки на привычной Вику крепкой подошве. Сердце застучало как бешеное, подбираясь к горлу, и я увидела в руках у Хэлен, стоявшей рядом с мамой, большой букет гортензий. О, подлиза Шикоба! Подарил будущей тёще букет, задабривает, значит! Вик подошёл к лестнице и подал мне руки, добродушно улыбнувшись. Он ничего и никогда не делал делано и напоказ, вот и сейчас посмотрел с таким теплом, что я сразу вложила обе ладони в его, собираясь спуститься с последних ступенек. — Подождите! — тут же воскликнула мама. — Повернитесь, вы такие красивые! Вик растерянно обернулся, я замерла — мама подняла фотоаппарат и сделала снимок. — Давайте ещё разок! Мы повернулись и встали ближе друг к другу. Я по-прежнему так и не спустилась и тихо шепнула Вику на ухо: — Я стою выше тебя, Шикоба. — Сейчас мы это исправим, — шепнул он мне в ответ. Он осторожно положил руку мне на талию, так невесомо, словно думал, что я хрустальная, и сожми он чуть крепче — сломает. Я приобняла его за шею, улыбаясь. В груди радостными искорками поднималось моё наконец появившееся праздничное настроение: впервые за этот день я была по-настоящему счастлива. — Ну и ещё один снимок! — настаивала мама. Вик терпеливо приобнял меня посильнее, уже за плечо, прижав к себе, и я обвила его за талию рукой, прижалась щекой к рубашке. Глубокий и вкусный, но едва ощутимый запах коснулся ноздрей. Забавно прозвучит, но, наверное, я бы узнала его из сотен других даже с закрытыми глазами. С удовольствием положив голову на плечо Вику, я подождала, пока мама сделает ещё несколько фотографий, и наконец, нас отпустили на свободу. Нужно сказать, наша любопытная соседка уже несла караул на террасе. Она придирчиво рассмотрела и автомобиль, и, немного остолбенев, самого хозяина, а заодно и меня. — Добрый вечер, — заметив её, громко поздоровался Вик. Густо залившись краской, женщина пробормотала в ответ то же самое, а после спряталась за газетой, делая вид, что читает её. — Ей для удобства надо было в страницах дырки для глаз вырезать, — с усмешкой сказал Вик и открыл мне дверь на заднее сиденье. Я жалобно посмотрела на него. — Чего? Рядом хочешь сесть? — Да! Вик покачал головой и с улыбкой придержал для меня дверь: — Ладно. Прошу. — Какой вы галантный, мистер Крейн, — пробормотала я, придерживаясь за его руку и устраиваясь на кожаном сиденье. — Ну так не хуле кем воспитан, а Аделаидой, — с достоинством заявил этот обормот. Он осторожно поправил подол моего платья и мягко хлопнул дверью, обходя машину. Сев за руль, Вик вдруг спохватился и сказал: — Погоди-ка, чикала, у меня кое-что есть для тебя. — Что же? — я положила сумочку на колени, откинувшись на спинку кресла. — Ты научился уменьшаться, как Человек-Муравей, и я смогу пронести тебя контрабандой на бал? — Это было бы чудесно! Но увы, я просто приготовил тебе небольшой подарок в честь окончания школы. Вик полез в бардачок и вдруг заметил: — Кстати, я недавно ездил в автомастерскую, ну так, кое-что в этом корыте починить, масло поменять… Только он мог назвать машину стоимостью в несколько его пикапов корытом. Я не сдерживая смешка ласково посмотрела на него. — Так вот, оказывается, бардачок в авто бизнес-класса называется «перчаточным ящиком». Забавно, я там перчатки как раз и храню, правда, хозяйственные… впрочем, мы отвлеклись. В его руке оказался узкий кожаный футляр бледно-голубого цвета. Вик тихонько приоткрыл его, и я увидела на молочно-белой подушечке изящный простой браслет. — Ой, — совершенно искренно сорвалось с губ, — какой красивый! — Тебе нравится? — обрадовался Вик. — Очень! Невольно, я потянулась рукой к футляру, чтобы взять украшение, как вдруг Вик резко щёлкнул крышкой, едва не прищемив мне палец. Я отдёрнула руку и расхохоталась, толкнув его, смеющегося, в плечо: — Засранец! Вик весело раскашлялся, выдавил: — Всегда мечтал это сделать. Ладно, если без шуток… давай помогу надеть? Я с удовольствием подала ему руку, наблюдая за тем, как он аккуратно положил белую ленту мне на кожу. Небольшие призматические грани прозрачных камней заиграли в уже неярком солнце, завораживая радужными вспышками и бликами. Вик застегнул замочек и поднёс мою руку к губам, нежно коснувшись ими запястья и прикрыв глаза. Такое умиротворение отразилось на его лице, что я невольно погладила его щёку, лаская пальцами выбритый висок. — Как красиво, — я положила голову на подголовник, улыбаясь. — Не хочу, чтобы этот момент заканчивался. — Когда он закончится, в твоей жизни появится много других, не менее прекрасных, — пообещал Вик. Я залюбовалась тонким украшением, легонько встряхнув рукой: — Так мягко сияет! Люблю серебро. Вик завёл машину. Мотор мурлыкнул тихим басом, мерседес мягко тронулся с места. — Это не серебро, милая, прости, — сказал он, выворачивая на главную дорогу. Я страшно удивилась, поглядев на мужчину. — А что тогда? — меня коснулась нехорошая догадка, и Вик её подтвердил. — Ну… это белое золото. Зато со временем не почернеет! И чистить куда легче. Ой Господи. Тонкая нитка браслета обожгла мне руку, и я с подозрением сказала вновь притихшему жениху: — Только не говори, что это бриллианты. — Не буду, — поджал он губы, не отрывая глаз от дороги, но мне уже всё было ясно. Охнув, я вытянула руку вперёд и впилась беспомощным взглядом в перемигивающиеся камни: — Ты с ума сошёл?! — Вот за что я тебя люблю, чикала, — заметил весело Вик, — тебе даришь дорогое украшение — а ты радуешься помолвочному кольцу из бисера.

***

Короткий вздох. Я посмотрела на украшенные школьные ворота. У двери каждого лично встречали директор и приглашённый фотограф. По воздуху лилась громкая музыка. К школе подъезжали разномастные автомобили, от семейных минивэнов до седанов покруче. Скопилась небольшая дорожная пробка, так что мы встали за симпатичным бордовым крайслером, чтобы спокойно подъехать. Вудсборо был небольшим городком, но одной паре явно очень хотелось выделиться… ну или сделать себе праздник ещё более особенным. На телефон выпускники активно снимали их прибытие на белом лимузине. Мне даже стало интересно, кто бы это мог быть… как вдруг оттуда вышел Стив. Ну и ну! Он подал руку своей спутнице, в которой я внезапно узнала Меган Райан, одну из популярных школьных черлидерш. Девушка в длинном бальном платье, белом, под цвет смокинга Стива, с удовольствием позировала вместе с ним у входа. Директор тряхнул его загорелую руку, фотограф сделал снимок пары на память — и ребята исчезли в школе. — Не знала, что они встречаются, — обронила я, не сумев скрыть удивления, и почувствовала, как Вик легонько щёлкнул меня по макушке. — Эй! — Только не говори, что ревнуешь к Стивену Барнсу, — Вик прищурился, усмехнувшись. Я напряглась. Если Вик заводит речь о других парнях — даже в шутку! — я начинаю медленно паниковать всякий раз, потому что голос его становится жёстче и ниже, сам он весь подбирается. В глазах появляется неумолимый блеск. Даже слепому становится заметно, когда Вик ревнует. Я мирно положила ладонь на его колено и с улыбкой сжала. Пришлось сказать правду — и побыстрее, пока он не напридумывал себе невесть что: — Я ревную только тебя. И сейчас волнуюсь, как ты доберёшься от школьных дверей до машины, потому что тебя точно отловят, свяжут и возьмут в плен. Сексуальный. — Ой, ну тебя… — насмешливо проворчал Вик, добродушно пихнув меня коленом. Наконец, подошла наша очередь. Мерседес мягко подкатил к дорожке. Ребята оживлённо заговорили, всем было интересно, кто приехал на такой солидной машине — и я поневоле улыбнулась, ощутив себя героиней ромкома. Вик преспокойно вышел из-за руля и помог выбраться мне. Я взяла его за руку, поражаясь тому, что он не отреагировал абсолютно никак ни на громкие разговоры, ни на смешки или взгляды. Все привыкли видеть Виктора Крейна совершенно другим человеком. Я посмотрела на статую директора и вдруг крепко сжала смуглую руку, закусив губу… А ведь мы познакомились здесь куда раньше, чем я думала. Увиделись впервые ещё до того, как он Криком скользнул ко мне в комнату. Я тогда упала с лестницы, развешивая школьные гирлянды, а Вик был одним из тех двух рабочих в форменных жилетах. Высокий мужчина в капюшоне, который поднял меня из-под стремянки и поставил на ноги — это был он. Я привлекла его ближе и спросила: — Скажи честно… когда я упала со стремянки и ты мне бросился помогать… Вик вытянулся лицом, дрогнул, но затем взгляд его сразу потеплел. Он с нежностью приобнял меня за талию, вслушиваясь в мой вопрос. — …я сразу понравилась тебе? Мой взгляд поневоле встретился с его глазами, безгранично счастливыми. Он лишь отвёл прядку от моего лица и промолвил: — Значит, ты всё-таки вспомнила. А я думал, что в тот день навсегда остался для тебя каким-то там стрёмным разнорабочим ноунеймом со стремянкой. — О Боже, Вик! Ты для меня всегда был обалденным ноунеймом со стремянкой! Мы рассмеялись. Наконец подошла моя очередь зайти в школу и попасть на бал. Директор встретил приветственным рукопожатием и тепло поздоровался с Виком: — Мистер Крейн. — Мистер Деверо, — Вик тряхнул его руку. — Вы красиво всё устроили в этом году. — Вашей помощи здорово не хватало, — сказал директор и вдруг добавил. — Ходят слухи, мистер Крейн, вы решили помочь Андерсенам с домом? Вик пожал плечами, посмотрел вбок. — Можно сказать и так. Директор Деверо кивнул пару раз, задумавшись о чём-то. Карие проницательные глаза под стёклами очков прямо взглянули в лицо Вику: — Это достойно, сынок. Вик немного оторопел, явно не ожидая такой реакции, но директор не дал ему ничего сказать и продолжил: — Кстати, я слышал, что вы открыли свою мастерскую. У меня в доме требуется кое-что починить… да и от нового письменного стола я бы не отказался. — Я с радостью вам помогу, сэр. — А я наберу вас, — невозмутимо сказал мистер Деверо. — Телефон же прежний? — Да, сэр. — Отлично! — он дружески хлопнул Вика по плечу и подмигнул ему. — Ну, а вы, мисс Клайд, проходите и веселитесь. Желаю вам приятного вечера! Фотограф попросил нас повернуться, и две коротких вспышки ослепили, запечатлев нас обоих, улыбчивых, счастливых и неразлучных, любящих так сильно, что это виделось в каждом жесте и в его коротком взгляде на меня, застывшем на бумаге в моём школьном альбоме, навечно.

***

Под громкую, медленную музыку Джонни обнял Дафну за талию, нежно коснулся губами её шеи. Они двигались так плавно и гармонично, что у меня не оставалось сомнений: между ними всё куда серьёзнее, чем мог ожидать кто-либо из нас. Это с Джонни-то Палмером, которого Дафна называла «недоразвитым шимпанзе» и «выскочкой»! Я поневоле заулыбалась, сжимая в руке чашку с пуншем. Прямое длинное платье выглядело слишком просто на фоне пышных нарядов моих одноклассниц, и мало кто предпочёл носить красный в этот вечер. Так что, когда Стив подошёл ко мне и присел рядом, я не подумала, что он ошибся. У Меган платье было белым, как свежевыпавший снег. Ничего общего с моим нарядом. — Привет, — весело поздоровалась я, улыбнувшись парню. Стив окинул меня внимательным взглядом и улыбнулся в ответ, правда, не так ярко, как я. — Привет, Лесли. — На его лице тоже была небольшая чёрная маска, которая делала его совершенно узнаваемым. — Как настроение? Как бал? — В полном порядке, — честно сказала я. Мы уже перетанцевали со всеми друзьями, пофотографировались, выпили пунша. Я станцевала целых два медляка с Джонни и один — с Дафной. Ещё один подарила Стю: парень очень настаивал, и я не смогла отказать этой улыбчивой физиономии. Бал проходил куда лучше, чем я ожидала. Стив качнул головой и отпил свой пунш. Я бросила короткий взгляд поверх его плеча на Меган и спросила: — А твоя девушка разве по тебе не скучает?.. Стив скривился, отпил ещё: — Нет, не думаю. Пока Мег в компании подруг, она вряд ли вспомнит обо мне. — Может, ты и ошибаешься. — Может. Но в любом случае, я сам не особенно этого хочу… — тихо сказал он и вдруг предложил. — А вот со мной станцевать хотя бы разочек не хочешь? — Прости. — Его взгляд разочарованно погас. — Я не думаю, что это понравилось бы… — Но его здесь нет, — словно мысли мои прочитав, прервал меня Стив. — И я не хочу никакого… ничего… Слушай, Лесли. У меня же есть девушка, — он слабо улыбнулся. — А это так, просто последний танец с хорошей подругой. Я заколебалась. С одной стороны, я не верила ему… но с другой у нас со Стивом было действительно много общих тёплых воспоминаний, и я не о романтических говорю. Он был первым человеком, показавшим мне Вудсборо. Первым другом, с которым я много времени проводила в беспечной болтовне. Даже с Дафной мы сблизились чуть позже. — Ладно… Стив просиял. Он предложил мне руку, и мы начали кружить по краю танцпола, погружённого в полумрак. Сияющие огоньки и светящиеся гирлянды освещали его уложенные светлые волосы. От смокинга приятно пахло свежим одеколоном. И руки, тёплые и большие, надёжные, уверенно обняли меня за талию. — Я так рад, что ты не отказала! — искренно произнёс он, оживившись. — Я в последнее время часто вспоминал, как мы веселились. — Ох, да, и школу прогуливали! — подхватила я и рассмеялась. — А как мы под дождь попали? — Не напоминай! — Стив закатил глаза. — Вообще, много всего классного позади осталось. — Лагерь, например, — подсказала я. — Там было здорово… Но Стив явно не с таким теплом вспоминал лагерь Паканак. На его лицо набежала тень, и он вдруг поднял в ладони мою руку и перебрал пальцы, коснувшись колец. — Значит, это правда? — резко спросил он и прищурился. — Что именно? — осторожно уточнила я. Стив внимательно всмотрелся в кольца на безымянном пальце. — Ты выходишь за него, — мрачно и утвердительно сказал Стив. — Я надеялся, это просто дурацкие слухи… — В каком смысле, дурацкие слухи? — я поневоле шагнула назад, пытаясь оборвать невольные объятия. Но Стив удержал меня за талию, подавшись следом. — Подожди, отпусти! — Лесли, я не имел в виду ничего обидного, — быстро сказал он. — Я не хотел тебя задеть… просто… меня это волнует. Меня это пугает. — О чём это ты? — фыркнула я. — Тебя пугает, что мне сделал предложение любимый мужчина? Или ты такой же, как все эти безмозглые люди, которые думают, что он недостоин ни любви, ни уважения, ни семьи? — я гневно полыхнула глазами, отстраняясь от Стива. — Нет, — убеждённо сказал он. — Мне всё равно, какой он расы. Плевать, что он красный. И на возраст тоже… мне это неважно, Лесли, я серьёзно. Будь он даже хоть таким же нищим, как прежде, и живи в трейлере — я тебе ни слова не сказал бы! — Да ты в любом случае не можешь мне ни слова сказать, — не сдержалась я. — Это мои отношения. Богат он или беден, старше или младше меня — не твоё, черт подери, дело! — Лесли… постой! Он крепче прижал меня к себе, хотя я воспротивилась, уперлась ладонями ему в плечи. Но услышанное вышибло почву у меня из-под ног. Я обмякла в чужих руках, потому что мир завертелся каруселью, когда Стив шепнул мне на ухо: — Я знаю то, что точно не оставит тебя равнодушной… ко мне в том числе. Потому что в тот поздний вечер, когда ты сбежала из дома и зачем-то пошла в пустую школу, я последовал за тобой. Я не хотел видеть то, что не следует, и долго думал, сообщить ли куда нужно… но подумал, что сперва должен всё рассказать тебе. В ту ночь я многое узнал. Лесли. Моё сердце остановилось на несколько секунд, голову словно объяло пламенем. Моя жизнь осыпалась хрустальным звоном, а музыка эхом звучала в ушах вместе со словами, от которых я стала холодной, как лёд: — Лесли. Я в курсе, что твой любовник — Крик.