***
— Пятнадцать дней? — мама была озадачена. — За пятнадцать дней разве можно что-то успеть? — Мам, всё, мы это не обсуждаем, — я раздражённо повела рукой и, вздохнув, продолжила перебирать чехлы со свадебными платьями. — Кто-то из наших успеет прилететь. — Но большинство — вряд ли! Кто же так спешит? К чему вообще эта гонка? — мама искренно не понимала и сердилась: всё шло не по её. Мы же с Виком стояли на своём и не намерены были давать ни шагу назад. — Вик сказал, есть на то причины, — холодно сказала я и добавила заготовленную заранее версию. — Мы проведём свадьбу и по индейским обычаям в том числе, так что уступить мы не можем. Там свои требования к числам, так что… — То есть, из-за шаманских ритуалов мы бежим вперёд паровоза, — заключила мама и воздела глаза к потолку. — Понятно. Лесли, если будешь потакать ему во всём, он этим будет пользоваться. Нельзя вести так себя с мужчиной. Это она Вика плохо знает. Скорчив рожицу, я с трудом вытащила одно из платьев и критически осмотрела его. Девушка-консультант стремительно подлетела, расстегнув молнию на футляре и показав весь наряд целиком. — Симпатичный! — отреагировала мама. — Не то, — скривилась я. На лице родительницы проступило явное сожаление. — Ну чем не то? — завздыхала она. — Такое роскошное! — Вот именно! — я пошла вдоль ряда. — Мне нужно что-то более спокойное, куда такая пышная юбка? Свадьба пройдёт фактически у нас дома. — Может, передумаете? — мама явно нервничала, поправив застёжку на жакете. — Можно снять гостиницу и ресторан при ней… — Мам! Мы и так закажем еду из ресторана. Перестань, у Вика чудесный дом. — Я ткнула пальцем в следующий чехол, и девушка быстренько расстегнула его. Неплохое платье, но слишком много украшений. Дальше. — Бабушка Кристина будет так недовольна! — О Боже, этот зудёж когда-нибудь прекратится? — И разве мы все там разместимся?! Где он всех посадит?! Там же так некрасиво, ну что особенного — двор и двор, никакой задумки… Подумай, милая, это твоя первая свадьба. — И последняя. Учитывая характер моего милого маньяка, в противном случае он отрежет голову следующему кандидату в мои мужья. — Когда я была в твоём возрасте, я хотела совсем другого… — мама указала на чехол. Бедная девушка, мечется между нами, как меж двух огней. Я поджала губы и отрицательно покачала головой на наряд-торт с двумя подъюбниками. — По счастью, родители твоего отца — люди богатые, но это наложило некоторый отпечаток. Всё равно я выходила замуж согласно их выбору, и старенькое платье их бабки-аристократки, перешедшее по наследству, было наихудшим из… — Стоп, что? — я прищурилась и внимательно посмотрела на маму. — Бабушкино платье, говоришь? — Вообще-то, прабабушкино, если тебя это так интересует, — бросила в гневе мама и тут же осеклась, поняв по моему решительному взгляду, что явно сболтнула лишнее. — Мне не нравится, как ты смотришь, юная леди. — Готова спорить, оно на чердаке, — кивнула я собственным мыслям и извинилась перед девушкой. — Простите, я куплю только вуаль, подвязку и бельё. — Сейчас заверну для оплаты, — с облегчением выдохнула она и поспешила к кассе. Когда стук каблучков удалился эхом по залу и затих, я с мечтательной улыбкой повернулась к маме, сложив на груди руки. Она же была зла как никогда. — Я не собираюсь смотреть, как ты уродуешь себя на собственной свадьбе! — вспыхнула она. — Выставляешь меня посмешищем! Этакое старьё нацепишь?! Что люди скажут? Не было денег купить нормальное платье? — Поэтому взяла винтажное. Да! — я улыбнулась ещё шире. — Мне всё равно, мам, что подумают люди. Вот не всё равно, что подумает жених — для него стараюсь, ну и для себя, конечно. А на остальных как-то… — я поморщилась и замолчала… а потом фыркнула, поняв, что сама себе говорю правду. — Да наплевать мне на остальных! Это прозвучало громко, дерзко и слишком честно, так, что мама остолбенела и заткнулась, захлопнув рот. — Если им не нравится моё платье, наш будущий дом, где мы проведём торжество, мой жених и что там ещё по списку… может, всех недовольных послать к лешему? У мамы на лице было написан слишком явный ужас. — Ты, по-моему, научилась от своих бешеных друзей очевидно нехорошим вещам, — наконец, сказала она. — Нельзя сначала позвать на свадьбу людей, потом сменить дату, а следом вовсе сказать им — не нравится, не приходите! — Чего это? — мама, наверно, думает, что я над ней издеваюсь. Но прямо сейчас я просто говорю как есть. — Можно! Мам, поверь мне. Это очень важный вопрос — наша дата. Я вышла из душного закутка, продираясь между стоек с платьями и костюмами, и чихнула, когда в нос попала пыль. Мама отважно раздвинула вешалки руками и пролезла в образовавшуюся нишу. — Прямо очень! — Именно. Мы подошли к кассе, и консультант, предвкушая, что скоро мы наконец свалим из свадебного салона, развернула передо мной шуршащую бумагу. На розовой хрусткой обёртке лежало потрясающей красоты нижнее бельё, которое я заказывала и подбирала с исключительным желанием сделать приятное будущему мужу — так что, закусив нижнюю губу, я старательно рассматривала белую ткань и вышивку на предмет повреждений. Но всё было чудесно! Ещё бы, за немалые-то деньги. — Боже. — Мама приложила ладонь к груди и сглотнула. — Это что за вульгар… — Заворачивайте, — железным голосом сказала я. — Всё прекрасно, я его беру. Просияв и кивнув, девушка отвела короткий чёрный локон за ухо и сложила бельё в бумажный пакет. — А теперь подвязка, — спохватилась она. — Вот, взгляните! Она разложила передо мной по стеклянной прикассовой столешнице несколько красивых вариантов, и я задумалась, что бы выбрать. Мама краснела за плечом, но щадить её я не собиралась: говорила же, что хочу поехать с Дафной! Но нет, ты сама со мной напросилась, заявив, что это не обсуждается. А значит, в ответ мои покупки не обсуждаются тоже! — Давайте вот эту? — указала я на изящную кружевную ленту с тонким ремешком сверху. Девушка кивнула и принялась красиво упаковывать выбранное в небольшой лист бумаги. — Зачем тебе эта пошлость?! — прошипела мама не хуже кота Крейна. Я пожала плечами. — Вообще, жених должен в конце свадьбы снять подвязку. — Мамины глаза становились всё круглее и круглее. Девушка за кассой добавила: — Да, мэм! Обычно перед тем, как разрезать торт, невеста немного поднимает платье, а жених бросает холостым мужчинам подвязку. Очень деликатная… — она напоролась взглядом на кривое от гнева мамино лицо и закончила. — …традиция. С вас двести двадцать долларов, мэм. — Хорошо. Ещё бы не хорошо, особенно когда жених даёт тебе кредитку, целует в лоб со словами — «подготовь всё как надо», и остаётся в своей мастерской материть Джои за то, что тот опять как-то не так отпилил важную доску. Вика я видела за последние семь дней от силы раз пять, и то это было в формате «пришла — ушла». Приходила я вообще-то не просто так, а с едой — и дважды её готовила мама со словами «Надеюсь, он там хоть что-нибудь ест». Не знаю, как насчёт пропитания, но физических нагрузок у него было предостаточно. Джои остался с Виком, аргументируя тем, что не собирается через две недели опять лететь через половину Штатов, однако мы-то знали с Виком, в чём дело. Тамара. Тэм завладела умом и сердцем парня так легко и просто, словно по щелчку — и не раз я заставала её в гостях у Вика. Она в том числе подкармливала эту неугомонную парочку, за что я была ей ужасно благодарна — а когда мы встречались, могли с удовольствием поболтать немного о том о сём. Девушка была удивительно мрачная и чем-то напоминала мне Уэнсдэй Аддамс, дочку очаровательных Гомеса и Мартиши, да и семейка у неё соответствовала — похоронное бюро, как вам? Она всерьёз увлеклась Джои, так что не против была даже выгулять пару раз мающуюся при слишком занятом хозяине Цейлон. Вик с циркулярной пилой в руках и карандашом для пометок в зубах мрачно смотрел на Джои, который, прислонившись плечом к забору, отчаянно флиртовал с Тэм и ласково заправлял ей локон за ухо или касался тихонько руки через прутья. В глубине души Вик был явным добряком, потому что цедил: — Ладно, парочка Твикс, сгоняйте в магазин или выгуляйте Цейлон по пляжу. Но недолго, Джои! Нам ещё террасные доски шлифовать. Я скучала по Вику. В отличие от своего друга, он не мог просто взять и уехать ко мне, потому что его подстёгивало время. Джои как-то спросил его при мне, быть может, умнее было сейчас переплатить лишнего и договориться с Фондом — но Вик так посмотрел на парня, что мне стало страшно, не прирежет ли он его прямо тут. — Не в деньгах дело, — кратко ответил Вик тогда.***
На чердаке было пыльно, но коробок оказалось на удивление немного. Честно говоря, сюда я залезла впервые за долгое время и сейчас, раскашлявшись, спросила у Хэлен мокрую тряпку и ведро воды. — Зачем? — спросило наивное дитя. — Да так, — сладко ответила я ей сверху, — приму холодный душ, оседлаю швабру и слетаю к Вику в гости. — Ой, правда? — ехидно хмыкнула сестрёнка. — Ты поосторожней, Вудсборо — городок маленький, глядишь, тут и ведьм жгут… Вот зараза малолетняя! Я прикрыла нос запястьем и пробралась к мутному круглому окошку, выглянув в него на улицу. Стоит такая чудесная погода! Солнышко светит, небо ясное, зелень благоухает. Все сады и дворы оплетены ею, и кажется, что Вудсборо стал похож на маленький Эдем. До нашей свадьбы оставалось три дня. Вик сказал, что сам займётся местом проведения торжества, моё же дело — продегустировать блюда в ресторане, который выбрали его дяди (будем честны, не сам же Шикоба с его «уточнённым» вкусом это делал). Дегустацией занялась не я одна, а не то в платье бы точно не влезла. Мы устроили пробу в один из дней, собравшись у нас дома — и пригласили нескольких гостей. Мама сама настояла на этом, очень удивив меня… так у нас на той неделе собрались на пару часов, сделав исключение в графике, Вик и Джои, а также Тамара, Джонни и Дафна. Мы уселись за большим столом, который теперь на самом деле сгодился — до того его габариты казались невостребованными. Посыльный принёс несколько больших коробок с едой, и мы приступили к пробе. Надегустировались мы так, что Вик заметно зарумянился, что меня лишь радовало: до этого был бледный как смерть, только голова словно пламенем объята, и каким-то измождённым. Джои вовсю подкладывал Тэм еду в тарелку, старательно хвастаясь всем, что он успел сделать на стройке. Вик добавлял к каждому пункту по косяку, причём уморительному, так что мы часто и много смеялись. Мама открыла бутылку белого вина. Хэлен принесла фотоаппарат и сделала общее фото. Были ли мы счастливы в тот день? Очень… и мамины глаза я запомнила: сияющие и весёлые. Она часто смотрела на нас с Виком и была так задумчива, а напоследок, провожая гостей, даже обняла его — легонько и на секунду, тут же смутившись своего порыва. Но объятие было, и по его закаменевшему лицу я поняла, что он растрогался. И вот теперь, задумчиво разглядывая пыльные узоры на стекле чердачного окна, я вспоминала это и улыбалась… Кажется, мама начинает мириться с мыслью, что её дочка выходит замуж совершенно не так, как она себе это представляла, и даже не за того человека, которого хотела бы видеть рядом со мной. — Ведро прими! — пропыхтела Хэлен и забралась на чердак по лестнице, тут же чихнув. — Боже-е-е, какая пылюка! — Поэтому и нужна была вода. — Я взяла у девочки швабру и ведро. — Спасибо, я тут дальше сама справлюсь. Но она не торопилась уходить. Задумчиво начала бродить между толстых деревянных балок, подпирающих крышу, и разглядывать разнообразные коробки или ненужные предметы мебели, которая была в доме ещё при старых хозяевах. — Ты хочешь найти прабабушкино платье, да? — наконец уточнила она. — Угу. — Я принялась мыть пол, шлёпнув мокрую швабру на доски. — Просто не представляю, с чего начать. Коробок много, наклейки есть не на всех. — А ты уверена, что платье в принципе осталось целым? — Хэлен провела ладошкой по старому креслу-качалке и, смахнув с него пыль, уселась. — У-у-ух, какое классное! Надо будет в другой раз позвать Вика, пусть снесёт его нам вниз, я качаться буду! Я улыбнулась, с тёплым, щемящим чувством глядя на сестрёнку. Забавная мордашка, добрая улыбка, взъерошенные волосы цвета льна с позолотой. Она забралась в кресло с ногами и с любопытством наблюдала за тем, как я мою пол, а затем и начинаю копаться в коробках, предварительно протерев их мокрой тряпкой. В первых пяти не оказалось ничего годного. Так, наши старые игрушки, какой-то сервиз, набор отвёрток и большая флейта в футляре. Ещё там были вещи, которые мы уже не носили по какой-то причине, и книжки. Я не надеялась, что найденное платье окажется в приличном состоянии. То, что мама его сохранила, я знала точно: она не раз говорила об этом, да и бабушка Кристина вряд ли дозволила бы выбросить «реликвию» своей семьи — свекровь свою мама боялась. Даже при всём её сварливом характере, бабушка была ещё более сварливой и резкой дамой. Я сомневалась только, что платье не развалится у меня в руках или будет выглядеть достойно. Но перед глазами стояла свадебная фотография моих родителей. Правда, мама была пофигуристее меня, да и сверху она набросила пелерину и огромную фату, явно стараясь прикрыть верх у платья. Я же была им с детства очарована и всегда мечтала когда-нибудь надеть на своё торжество такое же. А потом подумала: зачем искать похожее, если можно просто взять это? Прошло уже полтора часа, коробок становилось всё меньше, а наряд невесты мы так и не нашли. Мы с Хэлен уже заскучали, как вдруг в одной из последних коробок мои пальцы наткнулись на тонкую кружевную ткань. Сначала я подумала, что это не оно… по закону подлости… но развернув наряд, заулыбалась и окликнула сестру, которая углубилась в чтение «Джейн Эйр». — Эй, Хэлен! — я встряхнула платьем и раскашлялась. — Ой, Боже, пылит! — Да, не тряси пока им, — она положила книжку в кресло и охнула, поднявшись. — Ого какое… Я аккуратно повесила платье на сгиб локтя и двинулась к лестнице, чтобы уже в своей комнате спокойно разложить наряд на кровати и рассмотреть его в деталях. И только там, развернув его и хорошенько изучив, поняла, что у нас на чердаке таилось настоящее сокровище. Ясную погоду сменил летний дождик, и вскоре забарабанил в окна со всей яростью непогоды, нахлынувшей коротким циклоном на городок. Небо из голубого стало серым, тучи повисли грозовой грядой над домами. Усилился ветер. Воздух запах озоном. Мы же присели на кровать рядом с платьем, придирчиво рассматривая его. — Оно такое необычное, — покачала головой Хэлен и завистливо вздохнула. — Вику очень понравится, вот увидишь! — Я надеюсь. Надо отдать платье в химчистку и померить, конечно, а то вдруг надо будет что-то ушить… — я осторожно коснулась рукой пуговиц на спине, которые соединяли высокий кружевной ворот и оставляли между лопаток вырез-капельку. — Смотри, это же настоящий жемчуг. И правда, вместо пуговиц были небольшие речные жемчужинки. Раскрыв рты, мы с Хэлен облепили моё будущее свадебное платье и провели часть дня, пытаясь найти подходящую к нему причёску в интернете… … пока в седьмом часу вечера мама не заглянула в комнату с беспокойством. — Там Вик и Джои ставят дом, — она положила в карман телефон, явно приняв до этого чей-то звонок. — И Тэм позвонила, она подъехала к дому, чтобы отправиться на участок Андерсенов. Так вот… Меня коснулось нехорошее предчувствие. Я подобралась, напряглась. Сжала в руках покрывало. Словно вторя моим мыслям, ветер снаружи зловеще завыл. — Что такое? — я старалась сдержать тревогу, но всё же она была слишком заметна в голосе. Мама вздохнула: — Ну там же проливной дождь, земля размокает, и этот мужчина, как его… — она поморщилась. — У него тоже своя столярка… Я нетерпеливо кивнула. — Короче, он подъехал туда и пытается остановить Вика, потому что это очень опасно. На них уже едва не упала стена… Большего мне не надо было и слышать. Я подскочила с места и стремительно метнулась к шкафу за паркой прямо в джинсовых шортах и домашней футболке — в чём была. Мама с беспокойством остановила меня: — Погоди, дочка, там тебе делать нечего… — Как это?! — я оттолкнула её руку и не дожидаясь, пока меня начнут останавливать, прокричала, сбегая по лестнице вниз. — А если с ним что-то случится?! Он упрямый осёл, он никогда не останавливается на половине пути! Я ожидала, что мама меня точно остановит, или окрикнет, или обругает. Но вслед мне не произнесли ни слова, и тогда я выбежала за дверь, накинув на голову капюшон и глядя на джип «Тойота», в котором и приехала Тэм. Я перебежала через дорогу, осмотревшись на предмет других машин, и заскочила на подножку. Тамара тревожно постукивала пальцами по рулю и оживилась, когда я открыла дверцу. — Слава Богу, — вздохнула она. — Можем ехать? — Конечно! Чёрные короткие волосы у неё промокли, так, что свисали сосульками вдоль лица. Она повела джип вдоль обочины, плавно двигаясь к своей полосе, и добавила скорости, разбрызгивая колёсами воду из луж. — Что за ерунда происходит у парней? — уточнила я, беспокойно глядя на Тэм. Девушку я никогда ещё не видела взволнованной, хотя встречаться нам приходилось не единожды. Она покачала головой и перестроилась в дорожный карман, включив поворотник. Он защёлкал в тишине и не перестал, пока машина не повернула на главную дорогу. — Какой ливень… — прервала я нашу паузу. — Ужасная непогода! Так ты не ответила, в чём проблема. — Проблема в том, что Вик очень торопится, — мрачно сказала Тамара и повела машину быстрее. Дорога была практически пустой, редкие машины ехали нам навстречу. — Он как сам не свой решил во что бы то ни стало закончить с обещанным, всё боится, что вас не поженят в срок или что? — Ты же в курсе этой истории с Фондом? — уточнила я, и Тэм кивнула. — Все вообще в курсе. Кто по слухам, а кто… — она поджала тонкие губы и прищурила тёмные глаза. — Мне рассказал Джои. В деталях, что там произошло. Я целиком на стороне Вика, но что за гонка у вас такая с этой свадьбой? Ни дня отсрочки. Я тяжело усмехнулась и облокотилась о дверь, прикусив костяшку пальца. Тревога поднялась в груди чёрной птицей, и я с нетерпением ждала, когда мы наконец свернём на нужную дорогу к Андерсенам. Меня терзало дурное предчувствие. — Если я скажу, — выдавила я, когда Тэм включила дворники, чтобы очистить от заливавшего дождя лобовое стекло джипа, — ты всё равно мне не поверишь. — У влюблённых всегда так, — пожала она плечами. — Вопрос жизни и смерти. Я непроизвольно вздрогнула и сжалась под тонкой курткой. Она не представляла, насколько в точку попала одной фразой. На место мы подъехали минут через семь или чуть больше. Джип Тамара припарковала прямо у подъездной дорожки к дому… вернее, тому, что готовилось стать домом. Я прежде не была на участке с той ночи, как прежний дом Андерсенов погиб в огне, и поражённо шарила глазами по громаде трёх опорных стен, к которым были прикручены стальные поясные пластины. Вик ещё давно пояснил мне, показав план, начерченный им, что такие пластины нужны, чтобы стены не перекосились при установке. Джои следил за четырьмя мощными домкратами, но что-то явно пошло не так — одна из стен завалилась. Из-за внезапно начавшегося дождя и сильного ветра или по причине какой-то ошибки, этого уже не сказать: я похолодела, когда увидела, что стену подпёрли двумя толстыми брусами, и какой-то мужчина пытается поставить и третий. А между них, упираясь в стену обеими руками в коричневых перчатках, стоит вымокший до нитки Вик. Он безнадёжно погрузился в почву по лодыжки, скользя в размытой земле. Затем я присмотрелась к мужчине в дождевике и бейсболке и узнала в нём того самого Скотта Трэвиса, владельца столярной мастерской, который вроде как с Виком конкурировал! Вот только какого чёрта ему здесь надо?! — Джои! — Тамара выбежала из машины и аккуратно пошла по размытой дорожке. — Джо, всё в порядке?! — Нет! — заорал он, потому что ливень свирепствовал не на шутку, и расслышать парня было трудно. Поднялся шквалистый ветер. — Тросы оборвались, мы подпёрли эту ху… ху… хрень балками, но не уверены, что они удержат! — Надо поставить это выблядство, пока стена не рухнула, у нас же всё скреплено, — закричал Вик и вдруг чертыхнулся, завидев меня. — Что?! Лесли, ты что тут делаешь?! — Приехала к тебе! — закричала я в ответ, держа капюшон, чтобы он не слетел с головы. — Ты свихнулся, стоять под этой стеной?! Уходи оттуда! — Не могу! — он мотнул головой на балки. — Видишь? Скотт пытается закрепить стропы, но если бы не ветер… — Давай в сторону, парень! — махнул рукой Трэвис, подбежав к Вику. Ветер обрушил на них обоих ливневые потоки. — Если стена эта рухнет, никому легче не станет, понимаешь? — Я всё равно покойник, так или иначе! — огрызнулся Вик и отмахнулся от мужчины. — Чего не так, почему стропы не крепятся? — Угол не тот! Как дотянуться?! Кабы нормальная погода, а при таком урагане ничего ты не сделаешь! Мы с Тамарой застыли на единственном более-менее сухом клочке дорожки и, вцепившись друг в друга под оглушительными порывами ветра, начали всерьёз переживать за своих горе-строителей. Только вот что Трэвис здесь забыл? — И правда, Вик, отпусти ты её, — занервничал Джои. — Если будем так и дальше артачиться, вторая стена тоже слетит, понимаешь? — Я не могу всё оставить! — заорал вдруг Вик отчаянно, так, что все заткнулись и стихли. Лишь яростно свистел ветер, да дождь с шумом обрушивался на стройку. Вик опустил голову вниз, упрямо вцепившись в стену. — Не могу!!! У меня сжалось сердце. Я знала истинную причину того, почему он не отступает, и болезненно рванулась к нему, но Тэм меня удержала: — Тоже хочешь, чтобы пришибло?! — прикрикнула она. — Вас двоих оттуда вытаскивать, Ромео и Джульетта? — Вик, плевать на всё! — я повысила голос, отчаянно стремясь до него дозваться. Он стоял ко мне полубоком, и я не видела его лица между рук — но подозревала, что оно застыло. — Ты нужен мне, невредимым нужен! Прошу, иди сюда, отпусти всё! — Парень, давай, не дури! — Трэвис махнул ему рукой. — Ну не успел ты. Вик лишь ниже опустил голову, напрягаясь. Он был в одной футболке, не успев даже одеться, как налетел ураган — и теперь я видела, как на руках его напряжённо проступили вены. Это был нехороший знак. — Крейн?! — осторожно позвал Джои. — У меня почему трос расслабляется?! Трэвис охнул, метнулся к стропе. — Да потому, что он поднимает стену, блядь, дурак! — ругнулся мужчина на бегу. — Надорвёшься же… мать твою! Он едва успел схватиться за стропу, когда туго натянутый трос вдруг оборвался. Джои вскочил и пулей помчал ко второй стропе. — Держи! — заорал Скотт. — Ведь упадёт же! — Твою… мать… упёртый… баран!!! — завопил Джои, пока мы с Тамарой оцепенели от ужаса, наблюдая, как двое мужчин повисли всем своим весом на стропах, стараясь натянуть их, чтобы стена не рухнула на Вика. А сам Вик, скользя в мокрой земле, с трудом поднимал стену, толкая её руками. На лице его появился упёртый оскал, дождь омывал тело. Волосы стали тёмными из-за того, что сильно намокли. Ему было явно тяжело, и я не могла сказать точно, сколько Джои и Скотт продержатся — но мы с Тамарой подскочили к ним и ухватились за стропы, помогая всеми силами. Вик не отступит, это точно. Не в его это правилах, особенно сейчас. Он же отчаянный! Я испугано смотрела, как он шаг за шагом поднимает, чёрт подери, эту проклятую стену, с усилием выдыхая, и вдруг услышала, как Джои внезапно крикнул: — Ну хрен с ней, гори всё, давай! Мы оторопели, глядя на парня. Его чёлка прилипла к лицу, он был весь залит дождём так, что шоколадная кожа казалась глянцем, и клетчатая рубашка облепила мускулистое тело. Джои попятился назад, помогая Вику удерживать и двигать стену, и задорно крикнул: — ДАВАЙ УЖЕ! Скотт мотнул головой и, крепко выругавшись, рявкнул: — Давай, парень, поставим эту хрень! Пошла работа. Тяжёлая, настоящая работа. Слетевшая с домкрата стена двигалась и вставала на опору, Вик, явно озверевший, коротко зарычал, упираясь в тяжёлый сруб ладонями, и попёр вперёд. Каждый шаг давался ему тяжело, сырая земля не пускала, он вяз в ней. Спина напряглась мышцастым горбом, он сделал усилие — и мужчины тоже потянули стропы так, что засели в земле по ботинки. — Давайте, ребята! — Тэм перекрикивала ливень. — Ну же! Ещё немного! — подбодрила я, жадно следя за тем, как стена встаёт на место. И вот наконец дело сделано. Стропа дотянулась до домкрата, Джои зацепил её за механизм, подскочил к нему. — Работает! — крикнул он радостно и захохотал, подпрыгнув на месте. — Вик, отпускай, сукин ты сын! РАБОТАЕТ! — Мать твою, — Скотт Трэвис всё не решался выпустить из стёртых рук свою стропу и растерянно посмотрел на ладони, когда всё же разжал пальцы. — Я с тобой едва не поседел, парень… Вик выдохнул, устало сел прямо на землю и утёр лицо ладонью. Тяжело дыша, он задрал голову к небу, так, что ливень заливал его глаза. Я налетела на мужчину с кулаками, отчаянно молотя его по плечам и спине. — Засранец! Дерьмо собачье, дурак, идиот! Крейн! Мои жалкие потуги оказались бесполезны. Вик в одно движение ловко скрутил меня, обняв, и прижался к моему животу щекой, по-прежнему тяжело дыша. Он был неестественно бледен, но спокоен, и прошептал, чувствуя, как я глажу его по голове: — Всё хорошо, чикала. Теперь всё точно будет у нас хорошо.***
После того, как Скотт Трэвис помог Вику в такой трудный момент, что-то неуловимо изменилось в отношениях между ними. Мужчины попрощались очень тепло, как равный — с равным: пожали друг другу руки, встретились взглядами, синие глаза — с серыми. И Скотт улыбнулся, хлопнув Вика по плечу: — А ты отчаянный парень. И кстати, дом поставил очень сносный. — В первый раз, — улыбнулся Вик, поправив на плечах полотенце. — Вы, кстати, как здесь оказались-то? — Заехал посмотреть, что ты там вытворяешь на этой стройке так быстро, что все соседи охают да ахают в восторге, — проворчал Трэвис и хмыкнул. — А тут ты со своей долбаной стеной… — Если бы не вы, — сказал вдруг Крейн и посерьёзнел. — Я же растерялся. Даже не знал, что делать. — Ну, будет, — мужчина явно смутился. — Вручную при мне стены в ураган ещё не ставили. Я думал, тебя точно зашибёт. — Не-е-ет, — вредным голосом протянул Вик. — Это точно не мой вариант кончины! Мужчины рассмеялись, а мне стало не по себе. Вик сказал это вроде бы в шутку, но так горько, что я сразу вспомнила: у нас осталось лишь три дня. Я совсем не удивилась, когда он пригласил Скотта вместе с семьёй на нашу свадьбу, и была не против: крепко обняв Вика за талию, дружелюбно махала ему рукой, пока он на машине не отъехал от дома. — Как у тебя дела после… — я повернулась к Вику и многозначительно кивнула на его плечо. — …падения с крыши? Он усмехнулся. После бала спустя пару дней Вик наведался в больницу к доктору на осмотр. Тот посмотрел на его гематомы и сделал рентген, чтобы мы узнали, не повредил ли себе чего Вик из внутренних органов. Там же Вик и сообщил доктору, что свалился с крыши во время стройки: поцокав языком, тот отругал Крейна за то, что он работал без страховки. Официальная версия была именно такой. Стив Барнс пропал во время бала, и его активно искали всем Вудсборо. Даже более того, уже целым округом! Его отчим подключил свои каналы, но пока что у него не возникло к нам никаких вопросов. Мы жили тихо и спокойно. А местные уже поговаривали, что Стив напился во время бала и нетрезвым сел за руль. На мосту реки Себойс нашли ту злополучную кровавую лужу, и жители предположили, что парня ночью просто растерзали лесные хищники. Ведь в штате Мэн такие водились — от волков до рысей. В последние два дня, прямо накануне свадьбы, мы занимались конкретно торжеством. Вик наводил лоск на дом и сдал его за день до праздника, передав ключи — но не отцу Амелии, а ей самой. Отец был где-то в кабаке в это время, хотя дом сдавался в присутствии секретаря Фонда и нескольких специалистов. Они осмотрели помещение и сделали вывод, что сам дом установлен вполне грамотно, так что настало время самого Фонда провести все коммуникации и завершить косметический ремонт. С кислым лицом, секретарь удалился, а Вик с улыбкой вручил ключи черноволосой худенькой девочке в дешёвых джинсах и синтетической футболке. Глядя на то, как она с недоверчивой полуулыбкой поднимается по ступеням, я бы никогда не сказала, что эта малютка — вендиго… правда, на моих глазах она сожрала Стива, так что в ней ли сомневаться. Мама со дня на день ждала приезда своей родной сестры, послезавтра — моя свадьба. В полдень я забрала платье из химчистки и осталась результатом очень довольна. Осталось встретить курьера: он привезёт сегодня вечером мою обувь, и образ будет готов. Я решила проигнорировать посещение салона красоты с полным комплектом из маникюра, причёски и макияжа, махнув на всё рукой: сама справлюсь, а если нет, Дафна обещала помочь! Но мои вечерние планы посмотреть какой-нибудь фильм и отдохнуть были наглым образом нарушены. Мы с Хэлен были дома одни, когда в дверь позвонили. Думая, что это курьер, я поспешила открыть дверь, а за ней… — Сюрприз! — заливисто рассмеялась Дафна, кинувшись мне на шею. — Привет, — спокойно поздоровалась Тамара, осматриваясь внимательнее. Обе девушки были одеты наряднее обычного, что от меня не укрылось, и мне стало беспокойно. Что это они удумали? — Пройдёте? — я посторонилась, однако Дафна замотала головой. — Нет! — она с энтузиазмом встряхнула меня за плечи и решительно сказала. — Ты сейчас собираешься. Сгребаешь себя в кучку. Надеваешь что-нибудь классное. Пакуешь малую. И едешь с нами. — Но куда? — обронила я удивлённо. — У неё потрясающая новость, — без особенного энтузиазма откликнулась Тамара. — Да! Обалденная! — подхватила с широкой улыбкой Дафна. — Мы решили устроить тебе девичник! — О нет, — выпалила я, расширив глаза. — О да! — кивнула Дафна и толкнула меня обратно в дом. — Тебе на всё — десять минут. Двигайся быстрее! — Но я не могу! — я беспомощно посмотрела на девушек. — А куда я дену Хэлен? — А зачем меня куда-то девать? — обиженно вопросил тонкий голосок с лестницы, и я простонала. Дафна хитро прищурилась: — Детка, там, куда мы поедем, до восемнадцати вход запрещён. — М-да? — протянула Хэлен и хмыкнула. — Вот как… Маме об этом знать, думаю, обязательно. Багровея, я закашлялась, однако Дафна была наготове: — Слушай, если ты будешь молчком и просто скажешь матери, что мы повезли Лесли в какое-нибудь кафе, мы отвезём тебя к парням, и Джои за тобой присмотрит. У Хэлен мигом прорезалось чувство сестринской солидарности, и взвизгнув «Я — могила!», она умчалась к себе, чтобы переодеться. Я ощутила себя связанной по рукам и ногам. — Да что вы за изверги такие, — жалобно проскулила я, глядя на Тамару. Она развела руками. — Все вопросы — к твоей неугомонной подружке. Но Дафна меня и слушать не стала. Я понимала, насколько бесполезно это — сопротивляться ей, она всегда упрямством добивается чего хочет, так что поплелась к себе в комнату и вяло открыла дверцы шкафа. Что же надеть? Я остановила свой выбор практически сразу на коротком серебристом платье на бретельках: это единственная более-менее нарядная вещь, которая у меня есть. Нацепив на ноги белые кроссовки, я плюнула на макияж и сбежала по лестнице, подцепив по дороге сияющую, как новенький цент, сестру. В руках она держала рюкзачок со всем необходимым: я могла бы поклясться, что она сложила туда колоду карт для игры в покер. — Научи их хотя бы не продувать, — взмолилась я, глядя на жестокий пламень в глазах юной профессионалки. — Ну или не раздевай догола. — Ещё чего! — вспылила она. — Я тоже хочу посмотреть на твоего будущего муженька. Он симпатичный. — Господи… Мы оставили маме записку, и я на всякий случай отправила ей ещё с десяток сообщений на телефон. Засунув в минивэн Дафны Хэлен и сев рядом с ней, я мрачно раздумывала, куда же меня повезут эти отчаянные тусовщицы. В клуб? Ну скорее всего. В бар? Вероятно. Может, в бильярдную? Или в боулинг? Как развлекаются на девичниках, я вообще ничего не знаю! Вся в размышлениях, я и не заметила, как мы уже добрались до дома Вика. Он вышел из мастерской в белой расслабленной рубашке и шортах, помахав нам рукой, едва завидел машину. Дафна, не выходя из-за руля, широко улыбнулась и махнула в ответ. — Ребята, а мы к вам! — бодро сказала она. Джои показался из дома. Он был раздет по пояс и держал в руке чашку с кофе, но тут же поставил её на крыльцо и потрусил к нам. Однако ни один, ни второй явно не ожидали, что мы сдадим им на руки улыбающуюся как дьяволёнок Хэлен. Тамара с тоской глядела на возлюбленного. — А может, я тоже останусь? — жалобно спросила она, но Дафна отрезала: — Цыц. Поедешь с нами, тусить и развлекаться. Это не обсуждается. — Чего? — улыбнулся Вик и помотал головой. — Не понял, а куда вы собрались и зачем увозите мою невесту? Дафна терпеливо воздела глаза к потолку машины и процедила: — Крейн, ты вроде взрослый, а дуб дубом, не лучше чем Лесли. Вы точно друг друга стоите, ребята. У неё завтра что? Вик моргнул: — Свадьба. — Ну! — Дафна цокнула языком. — Соображай, Вик! Мы везём твою красоту на девичник, только не говори, что свою холостяцкую жизнь не будешь провожать. — Да я бл… — он поперхнулся и поправился, потому что рядом стояла Хэлен, ушки-на-макушке. — …блин, с транспарантом и фейерверком её провожаю, в надежде, что вот-вот она уйдёт! Я умильно улыбнулась, придвинувшись к открытому окну и прихватив горе-жениха за рубашку. — Вот сейчас я передумаю ехать на всякие там их девичники, — игриво заявила я, и Вик, наклонившись, тихонько посмеялся, чмокнув меня в щёку. — И правильно, чикала. Оставайся с нами. У нас ужастики, барбекю и Цейлон купать надо. Тут веселее! Знаете, я бы охотно так и сделала. Была прямо уже близка к тому, чтобы покорно открыть дверь и махнуть девчонкам рукой, сказав, что их заговор не удался… однако гипнотическое воздействие на меня Шикобы резко прервала Дафна. Пока Вик небрежно облокотился о машину и сунулся ко мне в окно с поцелуями, негодующая Дафна высунулась в приоткрытую дверь и смачно хлопнула моего жениха по заду. Он резко выпрямился и возмущённо взглянул на Дафну, но она уже закрылась, показав Вику язык: — Завтра будешь ею командовать, понял? А сегодня это наша девочка! И мы её гуляем! — В таком виде?! — ужаснулся Вик и помотал головой. — Нет уж. Ну-ка приоденься хотя бы сверху! Он шустро выпутался из рубашки и кинул её мне в салон, прежде, чем Дафна газанула. Она оставила позади Джои, растерянно приобнявшего за плечи Хэлен, и мрачного как туча Вика, скрестившего на груди руки. Это развесёлое трио исчезло за поворотом, а я с тоской расстегнула белую плотную рубашку и взаправду накинула её на плечи, зарываясь в мягкие большие рукава: — Ну так куда вы меня повезёте?..***
О нет. О нет, нет, нет! А ведь всё начиналось вполне себе невинно! Дафна сводила нас в крайне неплохое заведение — ресторан находился в центре города на мансарде, это было одно из тех, скажем так, крутых местечек нашего города, которое и впрямь было интересно посетить. Мы заказали бутылку игристого вина, сидя за столиком у панорамного окна. Официант принёс нам алкоголь, открыл пробку и разлил по бокалам. Перед тем, как Дафна с торжественной улыбкой подняла свой узкий бокал, я остановила её: — Постой, а кто поведёт машину? Девушка беспечно пожала плечами: — Вызовем такси? Это успокоило меня, хотя вообще-то должно было бы насторожить — неужели Дафна намерена серьёзно выпить?! Но подруга уже объявила: — За твой последний день в статусе Лесли Клайд! Уже завтра сменишь фамилию! — Ура, — спокойно откликнулась Тамара и пригубила вино. Я тоже попробовала. Алкоголь я никогда не любила, так что мне хватило одного глотка, а вот Дафна выпила почти весь бокал и бодро спросила: — Ну, признавайся: у вас уже всё было? Я поперхнулась и махнула рукой, возмущённо выпучившись на Дафну. В своей бледно-голубой рубашке и короткой блестящей юбке она сама выглядела как невеста. — У меня? С Виком?! Да он скорее меня арестует, — возмутилась я, предательски заливаясь румянцем. — О-о-о, — протянули в голос девушки, — она покраснела! — Как думаешь, что это значит? — А может, правду говорят, и ты уже в положении замуж выходишь? Я со смехом перегнулась через стол и хлопнула Дафну по лбу. — Дурочка. Давайте лучше закажем поесть! Мы болтали о всякой чепухе, взяли по горячему салату и десерту, наслаждались свежим воздухом, потому что двери на веранду открыли нараспашку, и приятной музыкой. И эта часть девичника мне очень понравилась! Я, наивная, полагала, что Дафна и Тамара в таком же духе проведут со мной оставшееся время, но как бы не так. После ресторана Дафна хлопнула в ладоши и скомандовала: — А теперь в магазин! Опять же, и это меня ничуть не смутило. Мы прошлись по бульвару Центрального Вудсборо с пешеходной зоной и порадовались летнему дню, веселясь и подшучивая друг над другом. Подружки начали в голос уговаривать меня забежать в пару отделов. — Готова поспорить, — сказала Тамара с улыбкой, — ты вообще не думаешь о том, во что принарядишься наутро после свадьбы! — Э-э-э, — я замялась, не собираясь говорить девушкам, что мы с Виком, вероятно, в одежде нуждаться не будем, зная его темперамент. Однако они меня не слушали бы так или иначе: прихватив под локти, затащили в бельевой магазин и принялись разглядывать комплекты, пижамы, тонкие сорочки и нежные шёлковые пеньюары. На один такой, ультракороткий, из алой ткани, и пал выбор Дафны. Но я была заворожена совсем другим: длинным, широким, чуть ниже колен, халатом цвета слоновой кости с широким поясом. Такой тонкий, с просторными рукавами, он просто запахивался на груди и так скользил в руке, что я представила, что это не шёлк, а вода. — Вот этот возьму, — я сняла со штанги вешалку и полюбовалась блестящим переливом на подоле. — Вполне симпатичный, — одобрила Тэм. — В духе моей бабушки! — закатила глаза Дафна, и я рассмеялась. Я уже представляла, как уютно кутаюсь в него, или, например, как прошу Вика набросить его мне на плечи после душа… мной на миг завладели самые отчаянные мысли, и я сама не заметила, как залилась неловким румянцем. — О-о-о, она уже что-то там себе вообразила! — расхохоталась Дафна. — Очевидно, романтичную сцену! — подхватила Тамара. — С поцелуями! — С объятиями! — У камина! — Да нет, где Вик, а где — камин?! В лесу! — Почему раз индеец, так сразу в лесу? — возмутилась я и встряхнула халат. — Пойдёмте. Его я и возьму. Честно сказать, я думала, что на этом наша прогулка закончится. День клонился к вечеру, мне предстояло вернуться домой, примерить ещё раз платье, чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке, и в целом настроиться на спокойный лад… потому что нервничать я уже начала изрядно. Судя по тому, что я видела сегодня на просторной лужайке — завтра гостей ждёт барбекю и зелёный газон. Нет ни одного украшения, всё девственно чистое, словно Вик вовсе к свадьбе не готовился. Меня терзали смутные сомнения, что нужно было взять это в свои руки и хорошенько проследить за тем, чтобы свадьба прошла всё же… получше, чем может это устроить малоэстетичный мистер Крейн. Как бы ни хорохорилась я перед мамой, а всё равно мечтала о том, что этот день станет не просто исполнением жизнеспасительного ритуала, а моментом, когда мы навсегда соединимся, как бы пресно это не звучало. Я слышала эту песню не раз и не два, конечно, но была уверена в случае с Виком, что в моей жизни более любимого человека не появится. Способен ли был Вик сделать этот день особенным, мне ещё предстояло узнать. Уже стемнело. Хлопнув в ладоши, я обняла девочек за плечи, пока они стояли по оба моих плеча, и радостно поблагодарила: — Спасибо вам за день, девчонки, и за потрясающий девичник! Вы так помогли мне развеяться. — Погоди с прощаниями, — вдруг спокойно сказала Дафна. — Твой девичник ещё только начинается. — Да, — ухмыльнулась Тамара. — Рановато ты собралась уходить. Давай зайдём в бар, выпьем напоследок? — Мы уже пили, — вежливо пыталась я отнекиваться. — Но ведь в последний разок! Как Лесли Клайд! — Дафна стиснула меня в объятиях и встрепала волосы на макушке. — Просто поднимем бокал мартини за твою девичью фамилию и почтим память твоей невинности! — Да перестаньте вы уже подшучивать на этот счёт! — пихнула я её кулаком в плечо. — Ты сама виновата, нужно было выбирать кого-то другого в мужья. С Виком так и подмывает пошутить про что-нибудь такое, — прищурилась Дафна. — Ну так что, задержишься на полчасика, или тебе вызвать такси? Я замешкалась и хотела было сказать «второе», но друзья так жалобно взглянули на меня, скроив забавные рожицы, так что я хмыкнула и сдалась: — Ладно, на полчасика можно! Но мне уже пора домой, так что задерживаться не буду.***
Неправильный выбор, Лесли! Абсолютно неправильный! В неоновых вспышках бара я чувствовала себя настолько неуютно, насколько это было возможно. Сидя с бокалом мартини с маленькой оливкой на дне, я держала его за тонкую стеклянную ножку и цедила напиток на языке, стараясь не смотреть по сторонам. Обстановочка была та ещё: откровенно одетые тусовщики, танцовщицы, лениво извивающиеся на специальных подиумах с шестами, и ярко одетые девочки гоу-гоу. В полумраке бара их неоновые костюмы выглядели совершенно уместно, но вот я здесь была точно лишней. Во-первых, не ожидала, что в нашем захолустье может быть подобное заведение. А во-вторых, вовсе не планировала его посещать! Тамара сидела на барном стуле со свойственной ей королевской непоколебимостью. Она и бровью не повела, когда её обслужил мускулистый и откровенно одетый официант. Дафна с интересом проводила парня глазами и вздохнула: — Очень неплохо иметь при себе кавалера крепкой физической формы, а что прикажете делать мне с Джонни? — Он далеко не слабый, — возразила я. Дафна хмыкнула. — У него конституция совсем другая, тело более сухощавое, а мне нравятся парни помассивнее, — она вздохнула и оперлась о стойку. — Увести, что ли, у тебя жениха… Мы уже перешли к той кондиции, когда по телу разливалась приятная, томная расслабленность. Если проигнорировать факт того, что на часах уже десятый час вечера, наше «полчаса» растянулось на три с половиной за болтовнёй и смешками, а домой мне совершенно не хочется, девичник определённо удался. Тамара рассказала несколько смешных историй про Джои, я добавила парочку про Вика — но королевой юмора была Дафна. Джонни оказался настолько потешным парнем, что мы буквально кисли со смеху над каждой его репликой и приключениями этой бесшабашной парочки. Воистину, Дафна и Джонни на самом деле прекрасно подходили друг другу! — А у Вика не будет мальчишника… или чего-то такого? — поморщилась Дафна и аккуратно промокнула губы салфеткой. Я закусила между зубов оливку и пожала плечами. — Даже не знаю, можно ли считать купание Цейлон и игру в покер с Хэлен мальчишником, — сказала я. Тамара усмехнулась. — Я даже рада, Вик неплохо влияет на Джои. Сдаётся мне, до знакомства с ним он был ещё худшим придурком. — Поверь, ты близка к истине! — рассмеялась я и вздохнула. — Девочки, ну что, нам уже правда пора. Давайте собираться? Кто вызовет такси? Я сейчас скачаю приложение… Но Дафна и Тэм стремительно, хитро переглянулись. Мне нужно было бы напрячься, но я подумала, что они просто решили подшутить надо мной… как внезапно верхний тусклый свет в районе небольшой сцены с шестом по центру погас, и меня охватило очень нехорошее предчувствие, когда из динамиков заиграли первые аккорды песни. — Это что? — ошарашено вопросила я, вскинув брови. Тэм развернулась лицом к сцене и облокотилась о стойку. То же самое сделала и Дафна. Она покачивала головой в такт музыке и бодро ответила: — Стриптизёр. — Стрипти… ЧТО?! — с моего лица явно можно было писать картины. Я подскочила, схватилась за сумочку, но Тэм и Дафна подцепили меня под руки и втащили обратно на стул буквально силой. — Да вы с ума сошли?! Перед глазами уже стояла непривлекательная картина, как мой особо ревнивый жених кончает бедолагу-танцора где-нибудь в тихой подворотне за то, что посмел передо мной раздеться, кошмар… Прикрыв лицо рукой, я отчаянно выдохнула и проговорила скороговоркой в ухо Тамары: — Мне нельзя! Давайте не будем!.. — Будем. — Она похлопала меня по колену. — Смотри и наслаждайся! С таким же успехом могла бы усадить меня перед вольером с тигром, поедающим дрессировщика. Удовольствие на том же уровне. Отдыхающие засвистели, музыка заиграла тяжелее и ритмичнее, и из алых бархатных занавесей на сцену вальяжно вышел танцор.Absurd (Whitewash Edit) / Fluke
В неоновом и чёрном свете он, одетый в костюм из серебристых кожаных брюк с бахромой по всей длине ног, чёрной майки без рукавов и светоотражающей куртки, повязанной на бёдрах узлом, смотрелся удивительно хорошо. Высокий, размашистый в плечах, с лицом, покрытым белой балаклавой, он начал пластично, ломано двигаться под музыкальный ритм, прогибаясь в спине и тут же тело тягуче, вязко прокатилось волной. Я чувствовала себя максимально неуютно и боялась первые несколько секунд даже взглянуть на сцену, но, признаться, танцевал парень классно. Гости заведения посвистывали, кто-то смеялся и переговаривался. Дафна не отставала. Сунув в рот два пальца, она громко, протяжно, игриво засвистела, отчего компания девушек неподалёку от нашей прыснула от хохота. Танцор мигом обратил на неё внимание и, изящно крутанувшись на месте, легко взялся рукой за шест, закружившись вокруг него. Закружилась и заплясала куртка на его бёдрах. Я ожидала, что танец будет вульгарным, но к счастью, этого не произошло. Обхватив сталь коленом, он крепко удерживал вес своего тела на напряжённой, опутанной сетью вен руке, и медленно, напряжённо, как струна, вращался. В этом была своя, особая грация, и я втянулась в танец, сама не замечая, как одобрительно киваю ему под музыку. Он остановился и соскочил с шеста, оставив его между ног, и, плавной змеёй изгибаясь, подался вперёд бёдрами — раз, второй и третий, резкими толчками, а затем откинул назад голову, так, что в свете софитов вспыхнула дорожка шеи и кадыка. Чёрт подери, это горячо! Я залилась краской, задумчиво перебрав пальцами по стойке, и опустила глаза. Но не смотреть не было сил. Не знаю, то ли алкоголь ударил мне в голову, то ли предвкушение праздника и волнение. Но глядя на то, как этот парень расслабленно извивается передо мной, ненавязчиво поглаживая своё тело, от мускулистых боков до плеч, прекрасно оценивая свои немалые габариты и в то же время двигаясь удивительно гибко, понимаю: меня покидает тревога, и я улыбаюсь ему, забывая обо всём, кроме драйва и мерной, ударной музыки. Я совершенно не вижу его лица и оцениваю только соблазнительные движения и прекрасное владение телом, и цепенею, когда он ловко и легко прыгает с короткого разбега обратное сальто. Девчонки в восторге: Дафна аплодирует, Тамара говорит: «Неплохо, неплохо». Он умело вплёл этот элемент в танец, вертикальным прыжком взлетел над полом и снова ухватился за шест, подтянувшись на нём и прогнувшись в шпагате. Да чёрт, куда так хорош! Ухватившись рукой за сталь, танцор ловко перевернулся, оказавшись вниз головой. Сплетясь с шестом, он прогнулся в спине по нему и соскользнул вниз, аккуратным кульбитом вновь оказываясь на сцене. Всё так легко, будто по воздуху танцует. Упругий прыжок — и он энергично танцует, так, что каждая деталь его одежды взлетает при малейшем движении. Удаляясь глубже в тень, он легко рванул на себе тонкую ткань футболки и стряхнул её с плеч, упав на колени и проехавшись на них к краю сцены, чтобы вырасти перед нами сложным механизмом гармоничного тела. Я сглотнула. Он упёрся коленями в сцену, подвижно делая торсом волну, и грациозно двигался, заложив руки за затылок. Податливо, тело словно надломилось — и он скользнул по полу и поднялся на ноги. Легко отталкиваясь одной ногой и другой, он не смотрел ни на кого и отдался танцу, кружась и энергично двигаясь… Сильный прыжок, он поднырнул в воздухе и скользнул по сцене коленом, а затем снял с пояса внушительных размеров лассо и встал. — У-у-у, у кого-то сегодня хорошее настроение! — крикнули из-за стойки. — Давай, парень! В девичьей компании захихикали. Я как заворожённая уставилась на танцора, накинувшего лассо себе на шею. Он натянул его, очертив движущиеся мышцы под тугой, кажущейся серебряной в неоновом свете кожей — и, поставив ноги на ширине плеч, начал размашисто и плавно двигать бёдрами, как я точно никогда не умела. Мелкая бахрома взлетала при каждом сильном движении, танцуя вместе с парнем, и он медленно поднял руку с лассо. Перед тем, как взмахнуть им, он легко стегнул себя верёвкой по груди, и плечам, оставляя заметные даже в пляшущем свете полосы. Это было жарко. Небрежно раскручивая лассо над головой так, что верёвка закрутилась кольцом, он уверенно смотрел по сторонам, обжигая зал взглядом из-под балаклавы, спускавшейся до точёных ключиц. Под гладкой кожей ходили мышцы, он был дьявольски хорош и до боли напоминал мне того, по кому я так скучала этим вечером. Приплясывая и плавно раскручивая лассо, вращаясь вместе с ним и двигая бёдрами, он занял собой буквально всё внимание. Я не сомневалась, что его попросят раздеться дальше, но он не торопился делать этого — стряхнув с руки лассо, лишь соскочил ремнём со шлеек кожаных брюк и, перекрутив им руку, вновь закружился на шесте, накинув ремень на стальную трубку — совершенно невинно, без малейшей вульгарности. Я прищурилась, стараясь разгадать этого странного парня — он упёрся коленом в шест и на руке кружил себя, удерживая немалый вес своего тела. Он показывал красивую акробатику и словно не слушал призывные крики не останавливаться на половине. Я заметила, как под балаклавой он улыбается, и не сдержала улыбки в ответ… вдруг поняв, что он смотрит на меня, кажется. Элегантно спрыгнув со сцены в кульбите — выделывается, засранец! — он прошёл между редких столиков к стойке, игнорируя мечущиеся по залу лучи прожектора и возбуждённый, весёлый свист и улюлюканья. — Тут у нас невеста! — закричала вдруг Дафна и широко улыбнулась. Я в гневе пихнула я локтем. — А что? Но парня уже было не остановить. Он кивнул Дафне и, подмигнув ей — я видела это, ведь он стоял слишком близко от меня — подошёл к моему стулу и оперся ладонями о него. Дьявол, куда мне от тебя деваться? Я затаила дыхание и отклонилась назад, на стойку спиной, игнорируя, что он, гибкий, как кот, опустился по моим ногам вниз и, так же легко двигаясь, выпрямился и притёрся к моим коленям пахом. Я метнулась со стула, но парень крепко удержал, обошёл кругом крадучись — и меня вдруг обожгло воспоминание. Моя комната, ночь, мужчина в белой маске. Кружит точно так же, а потом встаёт на колени, припадая в молитвенном жесте. И я ошарашено смотрю на белую балаклаву, стараясь понять, кто под ней, потому что эти движения либо знакомы мне, либо это паранойя. Он словно в замедленной съёмке кружит вокруг, как хищник на охоте, чтобы остановиться сзади и положить ладонь мне на горло. Невольно, затылком и лопатками я оказываюсь прижата к танцору. Пытаюсь отодвинуться, но единственное, что неловко делаю — упираюсь ему в ляжку ладонью и краснею ещё сильнее. Рука гладит меня по горлу в успокаивающем, отчаянно знакомом жесте, и мне даже страшно представить — а что, если это… Я не успеваю ничего додумать. Он накинул лассо на меня и себя, спутал собственные запястья и накинул петлю на мою руку. Короткое вращение — и он заставил меня соскочить со стула и повёл следом за собой, хотя мне почему-то казалось, что это всё же я веду его. Я слышала словно издали улюлюканья и восторженные крики за спиной, не отрывая глаз от лица под балаклавой и кошачьих, агрессивных движений рельефного тела. Он завёл меня на сцену, двигаясь в её глубину, и вдруг дёрнул за лассо, заставив меня буквально свалиться ему в руки. А дальше всё случилось слишком стремительно. Затолкав меня за занавесь, он заставил задохнуться от мгновенного испуга — и тут же поднял балаклаву, с ехидным прищуром глядя мне в лицо и вжимая лопатками в стену. Я задохнулась. — Ты?! Короткий хлопок: это я наградила наглеца пощёчиной. Он на миг отвернул лицо, но затем резко приник к моим губам с поцелуем, заставляя напряжённо выдохнуть. Укусил за губу и, рыкнув, перехватил мои запястья так, что я бы не смогла и пальцем его коснуться. — Что за маскарад? — пробубнила я глухо. — Не маскарад, а три девчонки ночью в этом бешеном городке идут в стрип-бар! — яростно заявил Вик, сверкая глазами. — Спасибо скажи Эммануэлю, моему хорошему другу, который на вечерок одолжил костюмчик. И подменить разрешил. — Ты с каких, блин, пор стриптизёром заделался?! — обалдело моргнула я. — Вот с сегодняшнего дня! — вдруг рассмеялся Вик и разжал руки. — Ладно, если без шуток — твои подружки были в курсе, так что считай, это наш тебе предсвадебный подарок. Что?! Предательницы! Увижу обеих — придушу! Сжав руки в кулаки, я фыркнула и пошла следом за Виком через гримёрку. Пришлось там притвориться ветошью и смотреть куда-нибудь в стену, только бы не на парочку полуобнажённых танцоров, готовящихся к выступлению. В соседнюю дверь заглянула девушка с лицом, усыпанным блёстками, и широко улыбнулась нам: — Потрясно сплясал, Вик! — помахала она рукой. — Спасибо, Вэнди, — мирно откликнулся он. Да кем он, дьявол его раздери, ещё подрабатывал?! Я с таким явным подозрением посмотрела на него, злобно встав посреди гримёрки, как вкопанная, что Вик покосился и мягко посмеялся, обняв меня за талию: — Да не дуйся ты, чикала, я тут просто полы мыл в своё время! Вэнди и те двое парней расхохотались, и я залилась краской, пылая, как красный сигнал светофора. Вик ласково чмокнул меня в лоб и подмигнул остальным: — Ревнует. — Вот ещё! — вспылила я и толкнула его. Посмеиваясь, он накинул ветровку и повёл меня к заднему ходу. — Счастливой свадьбы, рыжик! — крикнул нам вслед один из танцоров, высокий худощавый парень в брюках с подтяжками. — Не подведи, малышка, ты тоже горячая! — заявила с широкой улыбкой Вэнди. — Куда горячей своего этого самца, не тушуйся! — Да пошли вы к чёрту! — вконец растерялась я и тут же смущённо, глупо рассмеялась, пряча лицо под ладошкой. Вот такой, пылающей, Вик и вывел меня из клуба, где нас уже ждали у его пикапа девочки. — Я чуть не скончалась!!! — завопила я, глядя на них с яростью. — Прям там чуть не сдохла от стыда и… — Ты уверена, что от стыда? — уточнила Дафна, за что получила от меня оплеуху. Мы уселись в пикап и покатили по домам. Вик сперва развёз девочек, и мы всю дорогу подшучивали, что сверху он выглядит как приличный человек, но вот если нас остановит полиция, то ему придётся станцевать перед копом. Сперва мы высадили Дафну, главную зачинщицу всего безобразия. Тэм предложила проехать до Джои: там уже парень сам её проводит. — Без проблем, — откликнулся Вик. — Заодно подберём Хэлен. В доме Крейна стояла тишина. Тамара отправила Джои сообщение, и парень спешно вынес на руках спящую Хэлен, уютно завёрнутую в плед. Он аккуратно положил девочку на заднее сиденье и помог Тэм вылезти. — Я отвезу девчонок, а ты проводи Тамару, — сказал Вик и вздохнул. — Вернусь через полчаса. Не шалите, дети. — Есть, мистер Крейн! — лихо отсалютовал ему Джои, и Вик, покачав головой, лишь хмыкнул. Мы оставили во дворе парочку, но выезжая, я заметила, что они уже вовсю целовались. Молчать с Виком было тоже уютно. Мы ехали к дому, наслаждаясь ночной тишиной и спокойствием, и в этот момент мне казалось, что рядом со мной сидит зверь. Большой, опасный и злой. Временами. Вот только мне удалось с ним подружиться, так что теперь он разрешает мне гладить себя и кормить с руки. Он отныне сам решил, что будет моим верным компаньоном. И мне это нравится. До дома мы доехали без происшествий. Стояла ясная ночь. Я представляла себе, какой втык нам даст мама, но мне было почему-то всё равно. Усталая, но счастливая, я всё ещё напевала ту музыку из бара и заметила на лице Вика хитрое выражение. Он поставил машину у края дороги и осторожно взял на руки Хэлен, мотнув мне головой в сторону дома: — Чикала, откроешь дверь? — Конечно! Я поспешила вперёд и взлетела по ступеням на крыльцо, недолго возясь с ключами и замком. Наконец, он щёлкнул, и только сейчас я прислонилась плечом к дверному косяку и тихо, заливисто рассмеялась. Вик поднялся следом и не понял: — Что? — он озадачено посмотрел на меня. — Чего? — Ты же сто раз сюда влезал так, как тебе вздумается, — шепнула я ему тихо и улыбнулась. — Ну не с Хэлен же в обнимку, — пошутил Вик и тепло взглянул на меня. — Придётся её будить… — А я не сплю, — сонно пробормотала вдруг малышка и, почмокав губами, задвигалась. Вик осторожно опустил её на пол, и она зевнула и устало осмотрелась по сторонам. — Что, уже ночь?! Ужас какой. Нет, я баиньки, спокойной ночи, ребята… — Доброй ночи, — мирно попрощался Вик и, подойдя ко мне, тепло поцеловал в щёку, коснувшись её ладонью. — И тебе доброй ночи, милая! — До завтра, — я крепко обняла его за талию и прижалась на пару секунд к груди. Расставаться не хотелось. — Скорее бы это завтра, — промурчал он довольно и чмокнул меня в макушку, тут же отстраняясь. Сбежал вниз по лестнице, обернулся и помахал, широко улыбнувшись. И обняв себя за плечи, я с ответной улыбкой смотрела на то, как он уезжает в ночь, зная, что завтра уже мы не расстанемся никогда.***
Burn — The Cure
Ворон парил над нашими головами, мерно хлопая чёрными крыльями, а мы с Криком бежали за ним, стараясь поспеть за его полётом. Разгоняя сизые и седые клубы тумана, он увлекал нас всё дальше и дальше в Мир Сущности, туда, где мы ни разу не были — по лугу, щербатому и разнотравному, глубже в неизвестность. Я не была против, когда Крик сжал мою руку в своей перчатке, ловко перескочив притаившийся в высокой траве камень, и умело обвёл меня вокруг него, следя, чтобы я не ударилась. Ворон летел, словно не глядя на нас, но мне казалось, он звал нас за собой. Сколь долог был наш путь? Мы не знали. Задыхаясь от усталости, я остановилась на миг и застонала, поняв, что ворон и не думает снижаться. — Давай! — глухо рыкнул Крик и рванул меня за собой. Он словно не ведал усталости и бежал по-прежнему энергично и быстро. Рыжие волосы плетью хлестали его по спине. Я бежала за ним и запоминала движения, кажущиеся бесконечно знакомыми — не потому, что я знала его здесь… Мне казалось теперь, я знала его раньше. Вдруг луг начал словно бы подниматься, словно мы побежали в холм или в невысокую гору, покрытую плотным травяным ковром, а туман расступался, раздвигал границы мира, в котором мы находились. Крик убыстрил бег и потянул меня следом за собой, как на тросе, как вдруг над нашими головами зазвенел крик ворона — и я задохнулась от неожиданно простёршейся перед нами пропасти, выступившей словно из ниоткуда. Глухое воронье карканье заставило меня вздрогнуть. Под ногами осыпались камни, и мы с убийцей, крепче ухватившись за руки и сплетя пальцы, в необъяснимой тревоге окинули глазами пугающий мир, открывшийся нам. — …это город? — ошарашено спросила я у него, не отрывая взгляда от вертикалей небоскрёбов, высящихся на отдельном островке. Вот только небо было серым, грубо обнявшим всё кругом жёсткой рукой. Ни облаков, ни туч, ничего здесь не было: оно было глухим и низким, как потолок, и от этого мне стало ужасно не по себе. В этом мире всё было похожим на картонные декорации к театральной постановке. Только пять столпов небоскрёбов, да кучка домов вокруг них. А всё, что за чертой — луга и кромка леса, теряющегося в тумане. И воздух, мёртвый, кажущийся густым, как сироп. Я испугалась, настолько, что притёрлась плечом к Крику и шёпотом сказала. — Жуть. Он приподнял маску, глядя на заливные луга, покрытые туманом, и в таком необозримом пространстве мы оба увидели мигнувший огонёк костра. Готова спорить, люди, что сидят возле него, очень напоминают нашу группу выживших. Я переглянулась с Криком, вгляделась в его серые глаза. — Думаешь, надо спуститься? — спросила я. — Не я так думаю, — намекнул Крик и прищурился на ворона. — А он. Птица стремительно скользнула вниз, и мы последовали за ней по косогору, держась друг за друга и торопясь. Камушки летели из-под ног, мы не смели сбавить скорость и спустились в луговые травы, правда, я споткнулась об острые камни и полетела вниз. — Ч-чёрт! — ругнулся Крик и подхватил меня очень вовремя, обняв поперёк талии. — Будь внимательнее. — Постараюсь, — холодно откликнулась я и покосилась на него, когда он неохотно убрал руки и устремился дальше. Мы бежали за чёрной, как уголь, птицей, что вела нас по таинственному, неживому миру. Оранжевое пламя было к нам всё ближе и ближе, и мы потихоньку сбавляли ход, перейдя на шаг. Крик остановил меня рукой и заметил: — Хочу, чтобы ты была в курсе: я здесь никому не доверяю. — Даже мне? — усмехнулась я, но он меня поразил, качнув головой. — Тебе… пожалуй, доверяю больше, чем прочим. Что лишь подтверждает общее правило. — Он поджал губы и опустил маску на лицо. — Слушай, что-то здесь неладно. Я хочу выбраться из этой могилы, она мне осточертела не меньше, чем тебе. — Я помогу, но взамен хочу уйти с тобой, — вдруг выпалила я. Крик взглянул на меня сверху вниз, усмехнувшись, и легонько потрепал по щеке. — Всё равно, куда? — просто спросил он. — Лишь бы только отсюда. Он задумчиво посмотрел мне в лицо и замялся, опустил глаза, разглядывая землю под ногами. Это показалось мне странной переменой в настроении дерзкого и опасного убийцы. Я нахмурилась. — Что с тобой? — от простого вопроса он вздрогнул. — Всё в порядке?! Ты сам не свой. — Нет, — покачал головой Крик. — Всё не в порядке. Я вспоминаю слишком быстро и слишком многое… Он коснулся моего плеча ладонью и провёл по нему, а затем тыльной же стороной вдруг погладил мою шею. — В голове мелькает всё, что случилось, и то, кем мы были, — глухо сказал он, — прямо как в кино. В жутком, чертовски быстром… а-а-ах дьявол! Он покачнулся и взялся за лоб, едва не осев на землю, но я подхватила его под грудь, и он лишь припал на колено, устало прислонившись лбом к моему животу. — Тихо-тихо, здоровяк, — шепнула я, неожиданно испугавшись, что могу остаться одна, без него, наедине с этим туманом. — Давай поосторожнее, ладно? — Да, чикала, — угрюмо кивнул он, и меня обожгло, будто плетью ударило. Я вцепилась ногтями в его плечи, тряхнула за них. — Повтори! — мне было необходимо услышать это снова. Не знаю, зачем, но необходимо! — Что ты сказал? Повтори! Убийца медленно поднял на меня взгляд из-под маски, и там, среди незнакомых мест, среди чужих трав, меня осенило, что я тоже помню, кажется, его имя. — Шикоба?.. — шепнула я непонимающе, и мне показалось, что под маской он улыбнулся. С коротким лязганьем цепи упали сверху, из этого страшного неба, и ворон, громко каркнув, поспешил ретироваться прочь, исчезая в тумане. В одно мгновение сталь прошибла плечо и голень Крика, и он закричал от боли, не в силах сдержать её. Кровь плеснула на траву, когда ещё одна цепь словно снаряд, пущенный из пращи, пробил его руку, заламывая её назад под болезненным углом. — НЕТ! Мой вопль был слишком громким для этих мест. Он прокатился эхом над лугом, и на секунду всё замерло… а затем ещё одна цепь пронзила бок Крика, заставив его распластаться параллельно земле. — Лесли! — рыкнул он, сдёрнув маску с лица, и я увидела, как он агонизирует, пронзённый этими живыми орудиями, подобно змеям шевелящимся в уродливых ранах. — Беги отсюда! Немедленно… ухо… а-аргх! Он рванулся прочь, раня себя ещё сильнее, но всё же уклониться от новой цепи, пронзившей его спину, не смог. Я застыла на месте, кривясь от ужаса и дрожа, и смотрела на то, как изо рта обездвиженного Крика, упавшего на колени и ладони, стекает по подбородку на грудь и на траву тёмная кровь. Я никогда не видела такого оружия и не представляла, кто может им обладать и как мне помочь убийце. Но Крик поднял на меня удивительно ясные глаза и с мольбой вгляделся в лицо. — Убегай, — сказал он, дрогнув, и я пугливо попятилась. — Ворон выведет обратно. Здесь тебе не место… Лязг! Цепь пронзила вторую его руку, заставляя мужчину прогнуться в пояснице и унизительно склониться ниже к земле. За его спиной я увидела выступающие из тумана высокие силуэты. К нам неторопливо, степенно приближались незнакомцы, и облик их даже сокрытым пугал. В тишине я услышала странное пощёлкивание, словно кто-то стучит зубами от холода… — Б е г и, — выдохнул Крик и вдруг прорычал, — давай, глупая! Я подскочила на месте и понеслась по лугу, теряя из виду нанизанное на цепи тело и лишь слыша тихие мужские стоны, но скоро и они погасли в тумане. Я бежала вперёд, не разбирая дороги, и кажется, потерялась. Короткий, дьявольский стук зубов друг о друга заставил меня метнулся в другую сторону, но он, кажется исходил отовсюду… Вдруг громкое карканье раздалось прямо над головой, и слёзы радости и облегчения брызнули у меня из глаз. Ворон! Это был он! Птица словно манила меня за собой, стараясь увести подальше от беды, и я побежала следом за ней, поднимаясь вверх по косогору. Стоило ему появиться, как тут же нашлась нужная дорога, и туман расступился передо мной, открывая путь обратно, к родному лугу и костру. Я выбилась из сил, пока бежала, и едва дотянула до красно-золотого пламени, упав на землю и замерев. Меня душили рыдания, словно я утратила что-то несоизмеримо важное. А следом ко мне подбежала Мэг. — Что стряслось?! — она подхватила меня под руки и подняла. — Лесли! Я не могла ничего сказать, ни слова выдавить! — но слёзы текли из глаз по щекам, хотела я того или нет. Шикоба. Он там остался. Кто он такой? Почему я не могу вспомнить, мне нужно вспомнить! Ребята сорвались со своих мест, и меня окружили знакомые лица. Эйс. Фенг. Мэг. Дэвид. Дуайт. Они тревожно загалдели, заговорили, но когда я взглянула на их лица, то похолодела, сжавшись в комок. А затем закричала. Их лица… пустые, бледные, с незрячими глазами-точками, зашитыми косыми стежками неведомой рукой. И с открытыми ртами, из которых, как из ретрансляторов, кричали криком вороны… Карканье исходило из их глоток, шумело шелестом тысяч птичьих крыльев вокруг меня, и я завизжала, обхватив голову руками и взмолившись про себя: Господи, Шикоба, если ты жив, прошу, приди и спаси меня, прошу, приди и спаси, спаси, спаси, спа… Всё смолкло так же внезапно, как и началось, и я ошалело прекратила свой визг, дрожа всем телом. Подняла глаза на вставших стеной вокруг меня выживших, — ужасающих, жутких, страшных — и позади них вдруг увидела бледно мельтешащее лицо Лори. — Лесли! — шепнула она и с мольбой посмотрела на меня. — Лесли… ты в порядке? — Да, — едва живая от страха, кивнула я, всё ещё не спуская глаз с неподвижных выживших. Лори всхлипнула. — Смотри на них постоянно, — сказала она твёрдо. — Как я. Я всегда смотрю. Если не смотреть, они набросятся. — Господи, Лори, о чём ты, — едва шевеля губами, спросила я, но задрала подбородок и цепко вгрызлась взглядом в несколько человек. Лори хрипло усмехнулась. — Хотела бы я знать, в чём тут дело, но когда ты исчезла около пяти циклов назад… — Пяти циклов?! — воскликнула я. — Но меня же не было всего час… возможно… Я осторожно ухватилась за руку Лори, просунутую между телами осатаневших выживших. Сглотнув, ухватилась покрепче и, не отрывая глаз от людей, вывалилась между них, отползая по траве. Лори смотрела не моргая, едва шевеля губами, шепнула: — Ты ушла — и началось что-то жуткое. Они стали вялыми и апатичными, на охоте перестали убегать. Они почти не разговаривали друг с другом и перестали интересоваться хоть чем-нибудь — просто стояли у края тумана на лугу, смотрели в небо и смеялись порой. Мне было не по себе, и я держалась близ костра. А потом… Мы отступали. Поднявшись, шаг за шагом, уходили к костру, дрожа и держась за руки. — …в один день они разом начали каркать. Как птицы. Как вороны грёбаные. — Она поджала губы. — У костра можешь их не бояться, они не идут к огню. Но если не смотреть на них слишком долго, они нас окружат… Я испуганно спрятала лицо в ладонях. Сил моих не хватало на то, чтобы выдержать ещё и этот кошмар. В ушах стоял стон и крик, и я молча приткнулась к плечу Лори, кажется, понявшей всё лишь по молчаливому ответу на свой вопрос: — Ты ведь ушла не одна тогда? — она догадывалась, с кем. И вздохнула, шепнув. — Хотела бы я, чтобы Майкл был здесь…***
Боль. Вспышка адской боли. Крюки поддели кожу на лице, ухватили за самые чувствительные места. Боль. Море боли… Он стонет, но понимает, что с выпавшими кишками это уже бесполезно. Он молил бы о пощаде, но те, кто повелевал цепями, были безжалостны. Он видел лишь их силуэты — сами сенобиты так и не показались убийце. Они одержали победу над нарушителем, исполнили волю одержимости Сущности. И ушли прочь. С тихим лязгом, цепи покидали тело Крика, выползая, словно змеи. И новые взрывы одуряющих судорог пронзили его, заставляя вопить и извиваться. Он умолял о смерти и о том, чтобы хотя бы раз ещё увидеть её. Как он мог забыть, что она — его жена. Как он мог охотиться на неё. Как он забыл… Кровь вытекала из распоротого живота, превращая траву из тусклого изумруда — в яркий рубин. Глаза безжизненно смотрели перед собой, но Крик знал: он не умрёт так быстро, как хочет, а потому лишь устало шепнул: — Прошу, смерти. Смерти… Им никогда отсюда не выбраться. Эти цепи уже пронзали его в том, другом мире. Они и уволокли его сюда, как он мог забыть… Он обещал, что спасёт её, но не спас. Он вспомнил слишком поздно. Губы, обагрённые собственной кровью, стали восковыми, а взгляд обрёл тоскливую предрешённость. И когда чёрная птица каркнула, выронив из лап охотничий нож — с засечками на лезвии, с тёртой вороной рукоятью — Крик вдруг на секунду ожил. Потеплел глазами. Он признал в ноже верного друга, кровавого убийцу, такого же, как он. Ненастоящее оружие было всё ещё при нём. Ворон хрипло каркнул. Но именно этим ножом он прервёт свои мучения. Этим. Из того же мира, из которого пришли они с Лесли. Он глухо булькнул кровью в горле и мучительно изогнулся, придерживая выпадающие внутренности, разорванные цепями. Он чувствовал, как словно в пустом контейнере, при дыхании лёгкие перестукивались в нём с каждым движением. По траве за Криком протянулась кровавая широкая полоса. Он полз к ножу, чувствуя, что силы покидают его, и испугался, что умрёт от этих ран быстрее, чем от собственной. Тогда он снова попадёт к Сущности. Он вздрогнул и покачал головой. Вытянулся, едва ухватившись за нож. Серое небо нависло над головой, но Крик знал, что там, в этих огромных домах, и кроется та дверь, что ведёт на свободу. Но поздно уже, никакой свободы ни ему, ни ей не видать. — Прости, — глухо прошептал он и крепко ухватился за нож. — Эта штука не даст мне воскреснуть. Крик не медлил. Он ударил себя в грудь лезвием, погрузив его по рукоятку. Он точно знал, куда бить, и в агонии слабо вытянулся, стекленея взглядом навсегда.