***
Проснувшись, Джон встретился с пристальным взглядом блестящих глаз котёнка. — Доброе утро, Джон, — услышал он голос Лавкрафта. — Доброе, — ответил он на автомате. Стоп. Почему он здесь? Лавкрафт всегда спал в кабине, а в фургон приходил только чтобы поесть. Но сейчас он сидел напротив и с беспокойством смотрел на Джона. — Ты в порядке, Джон? — Конечно, — солгал он. — Почему нет? Глаза болели, в голове стучало, во рту пересохло, и Джон всё ещё, всё ещё не мог заставить свой мозг оставить вчерашние события в покое. Лавкрафт окинул его оценивающим взглядом. — Этой ночью ты плакал во сне. Я подумал, что что-то случилось, поэтому решил проверить тебя. Джон уставился в окно. — Оу. Спасибо. Извини. Наверно, просто плохой сон. — Может быть. Может быть? Что он вообще говорил во сне, чтобы вызвать такое недоверие? Джон почувствовал, что его лицо вспыхнуло. — Уф, здесь реально душно, — неловко сказал он. — Я выйду на улицу. Он резко встал и протиснулся мимо Лавкрафта к двери. Лавкрафт молча проводил его взглядом, недоумённо приподняв одну бровь. — Джон? — тихо позвал он, прежде чем тот успел открыть дверь. — Да? — Твой комбинезон. Джон замер. Он почувствовал, будто всё тело съёживается. Конечно же, его старый добрый комбинезон (только немного большеватый и немного поношенный) лежал в углу. Неужели он действительно собирался выйти на улицу в одних боксерах? Чёрт возьми, неужели он действительно только что прошёл мимо Лавкрафта в одних боксерах? Он издал протяжный стон и упал на дверь. — Я плохо себя чувствую. Я вернусь в постель, — он повернулся, забрался в маленькую кровать и полностью укрылся старым одеялом. — Я могу как-нибудь помочь? — голос Лавкрафта был полон беспокойства. — Нет, — донёсся приглушённый голос Джона из-под одеяла. — Просто уйди, чтобы я мог поспать. — Это звучит неразумно, — твёрдо сказал Лавкрафт. — Если тебе нехорошо, я буду присматривать за тобой. Он услышал, как Лавкрафт встал, и мгновение спустя почувствовал, что кровать слегка прогнулась. — Не садись там. Я тебя пну. Я мечусь, когда болею. — Я ценю твою заботу, но со мной всё будет в порядке. — Я могу заразить тебя. — Я не заболею. Почему бы ему просто не уйти? Как Джон должен лежать здесь и быть несчастным, когда Лавкрафт сидит в шести дюймах от него — он на секунду выглянул из-под одеяла — и смотрит на него? Теперь его сердце бешено колотилось, и он испытывал сильное искушение слегка пошевелить ногой, и— Кровать снова прогнулась. Нет, нет, нет, нет, нет, почему он придвинулся ближе? — Джон? — голос раздался совсем близко. Слишком. Близко. — Если тебя лихорадит, лучше усугублять всё, пряча голову под одеяло. Одеяло потянули. Почему он так настойчив в этом? — Уходи. У меня аллергия на морепродукты. — Ты бредишь, — последовал ещё один рывок, на этот раз более сильный, и Лавкрафту удалось стянуть с него одеяло. Джон бросил на него злобный взгляд, но заговорить не рискнул: не настолько доверял себе. — А теперь ложись, — велел Лавкрафт, легонько толкнув Джона в грудь. Как только тот устроился, он осторожно подоткнул одеяло вокруг него. — Лежи там, — он достал немного холодной воды из маленького холодильника и полотенце. Даже несмотря на то что он чувствовал себя униженным, Джон был впечатлён. Он наблюдал за тем, как Лавкрафт налил немного воды на полотенце и сделал холодный компресс, который быстро приложил к голове Джона. Остальная вода осталась стоять на подставку для кровати. Без сомнений, если бы он действительно был болен, то был бы благодарен. Однако, как бы то ни было, это смущало только больше. — А теперь засыпай, — Лавкрафт навис над ним, будто ждал, что Джон отключится по щелчку какого-то внутреннего выключателя. Джон закрыл глаза и изо всех сил старался не обращать на него внимания. Это было невероятно трудно. Лавкрафт начал гладить его по голове. Почему? — Пожалуйста, расслабься, Джон. К слову, у тебя пушистые волосы. Джон жалобно хныкнул. Как и в тот раз, когда Лавкрафт погладил его по голове, это было приятно. И тот факт, что это было приятно, и то, что, честно говоря, он не хотел, чтобы Лавкрафт останавливался, и то, что, действительно честно говоря, было бы здорово, если бы он делал это чаще… всё это камнем упало в желудок Джона, став памятником замешательству, окруженному отрицанием. В конце концов он всё-таки заснул, а когда проснулся, то обнаружил Лавкрафта, свернувшегося калачиком на полу и храпящего. Оу. Видимо, той ночью он почти не спал с тех пор, как Джон случайно разбудил его. Сердце Джона слегка подпрыгнуло и забросило ещё один камень ему в живот. Он уставился на водопад волос Лавкрафта, на его лицо, выглядевшее измученным даже во сне. На его почти развязанный галстук, на расстёгнутые верхние пуговицы, на мельчайший проблеск ключицы, и— Что я делаю? Джон попытался заставить себя думать об огромном, извивающемся нечто, которое, как он знал, скрывалось под этой кожей. О том, как это было неправильно и ужасно. О том, что это же самое ужасающее существо… лежало здесь, спало в его грузовике, измученное после ночи, проведённой в беспокойстве за него. Он вздохнул. — Посмотри на это с другой стороны, — сказал он себе. — Возможно, ты на самом деле не гей, возможно, ты просто очень сильно облажался. Он решил смириться со своей влюблённостью до тех пор, пока она не пройдёт сама по себе (а она, конечно, пройдёт), и встал с постели. На этот раз о своём комбинезоне он не забыл. Джон наклонился и осторожно потряс Лавкрафта за плечо. — Эй, не стоит спать на полу. Лавкрафт заворчал и свернулся ещё плотнее. — Окей, пусть будет по-твоему, — его рука задержалась на плече дольше, чем нужно. — Спи крепко. Прошло уже несколько часов, когда Лавкрафт наконец вышел из фургона. Джон уже давно устал от скудных развлечений, которые предоставляла остановка для отдыха, и сейчас пытался свернуть карту. — Тебе лучше, Джон? — Да, спасибо. Лавкрафт кивнул, явно довольный собой. Он снова погладил Джона по голове. И ещё раз, медленнее. А потом ещё раз, ещё медленнее. — Что ты делаешь? — Я приглаживаю твои волосы, но они снова встают дыбом, — ответил Лавкрафт с ноткой чего-то, похожего на удивление, в голосе. Джон покраснел. — Хорошо, но нам пора ехать. А я не могу вести машину, пока ты делаешь это. — Оу, — Лавкрафт убрал руку. — Они очень мягкие, однако. Как у котёнка. Ситуация прояснилась. Неужели Лавкрафт делал это только потому, что это напоминало ему поглаживание кошки? Скорее всего. Было глупо думать иначе. Остаток дня прошёл спокойно. Джон остановился на отдых раньше обычного и отправился в фургон, чтобы выспаться и подумать.***
На следующее утро Джон проснулся рано. Он забрался в кабину грузовика, где всё ещё спал Лавкрафт, положив голову на приборную панель и раскинув ноги на сиденье. Джон слегка толкнул его, и тот рефлекторно свернулся калачиком, позволяя ему протиснуться за руль и завести двигатель. От шума Лавкрафт слегка пошевелился, и его нога оказалась на бедре Джона. Джон мягко улыбнулся и осмотрел мужчину, пребывающего в блаженном неведении относительно происходящего, лицо которого освещал тусклый искусственный свет уличного фонаря. В этой ситуации не было ничего романтичного или красивого, но у Джона всё равно защемило сердце. Джон позволил себе ещё несколько минут тихого потакания своим слабостям, затем покачал головой и попытался привести мысли в порядок. Эта глупая влюблённость скоро пройдёт, и тогда он просто посмеётся, оглядывась на это путешествие. Нога Лавкрафта шевельнулась. Джон заметил, что носки мужчины были изношены на пятке; он подумал, не будет ли странно просто… купить ему новые. Люди так делают? Почему он внезапно почувствовал себя странно из-за этого? Это просто носки. Лавкрафт снова пошевелился и слегка пнул его. Джон вздохнул. Он отъехал с парковки, выезжая на шоссе. Где-то через час тёмное небо сначала посерело, а затем и вовсе стало голубым. Джон остановился на заправке и купил кофе для себя и пончиков для Лавкрафта. Когда он вернулся в грузовик, его напарник уже проснулся. Будто шестым чувством улавливает еду. — Утречка, Лавкрафт. Хорошо спалось? — Да, — он смотрел на пластиковый пакет с пончиками. Джон рассмеялся и отдал его. — Там не было шоколадных, так что я купил тебе с кремом вместо них. — Спасибо. Джон кивнул. Он представил, как каждое утро приносит Лавкрафту пончики, наблюдая за тем, как его сонное выражение лица слегка проясняется, и точно зная, какие и из какого магазина вызовут наилучшую реакцию. Великолепно. Он сделал пончики чем-то странным. — Джон? — Мм? — Хочешь один? Джон не был уверен, когда Лавкрафт начал добровольно делиться своей едой, но каждый раз это было слишком неожиданно. — Не, все нормально. Это тебе. Но всё равно спасибо. — Ладно. — Лавкрафт почему-то казался разочарованным. Может быть, пончики не очень хорошие? Джон свернул на узкую просёлочную дорогу. Он предпочитал их шоссе; они напоминали ему о доме, о долгих поездках, проведённых в тесноте на заднем сиденье вместе с братьями и сёстрами, о том, как они играли в слова и приезжали куда-то, полные сдерживаемой энергии. Он задумался, как бы выглядела семейная поездка сейчас. Он, конечно, сядет за руль; его мать и отец заслужили отдых. Розашарн сидела бы тихо, как тогда, когда они были маленькими, наблюдая за пейзажем с отстранённым выражением лица. Уинфилд и Рути, вероятно, всё ещё дрались бы, как кошка с собакой, из-за места. Ему всё время приходилось останавливать свой мозг, добавляющий в эту картину Лавкрафта. — Ты в порядке, Джон? — А? — Ты выглядел таким счастливым, но внезапно погрустнел. Джон попытался обратить всё в шутку. — Погоди-ка, ты просто сидишь и смотришь на меня, пока я веду машину? — Да. Сердце Джона подскочило к горлу, и вернуть его на место было нелёгкой задачей. — Солнечные лучи падают на твои волосы. Это довольно красиво. На этот раз он был уверен, что сердце гулко выскочило у него изо рта. — Оу. Лавкрафт моргнул, глядя на него. — Ты уверен, что ты в порядке? Нет. Я не в порядке. Возможно, я вообще никогда больше не буду в порядке. — Да, — заставил он себя сказать.***
Джон знал, что ему стоит останавливать машину, если он начинает уставать; он провёл в дороге достаточно времени, чтобы это стало базовым навыком выживания. Но что-то в поведении Лавкрафта в последнее время не давало ему покоя. Он был достаточно самосознателен, чтобы понять, что эта влюблённость довольно серьёзна; в чём он не был уверен, так это в том, насколько она искажала обычную странность Лавкрафта. Неужели он вёл себя настолько по-другому? Или Джон просто надеялся на это? Попытки разобраться с этими мыслями делали его более упрямым, поэтому он просто продолжал ехать. В первый раз он не заметил, как задремал. Тогда они ехали по пустой просёлочной дороге, так что такое небольшое отклонение не стало для грузовика опасным. Во второй раз колесо попало в небольшую яму на обочине и Джон проснулся, вздрогнув. Резкого стука грузовика было достаточно, чтобы разбудить и Лавкрафта, выглядевшего слегка раздражённым. В третий раз Джон, честно говоря, не знал, насколько долго спал. В тот момент, когда он очнулся, вся жизнь промелькнула перед его глазами, и он был уверен, что сейчас разобьётся. Он попытался схватиться за руль, но что-то остановило его. Это что-то оказалось Лавкрафтом. Он всё ещё спит? Джон растерянно огляделся. Лавкрафт, как и раньше, сидел на своем пассажирском месте с выражением вселенской скуки на лице. Одной рукой он подпирал подбородок, а другая рука превратилась в кучу щупалец, которые тянулись к рулю, педалям, а также держали руки Джона, чтобы он не мог протянуть их и схватить руль. Дрожь пробежала по его спине. Лавкрафт заметил его движения. — А, ты проснулся. Щупальца мягко отпустили его руки. Из всех мыслей, пронёсшихся в голове Джона, «Я не знал, что ты умеешь водить», была первой вырвавшейся из его рта. — Я провёл достаточно времени, наблюдая, как ты это делаешь. Это не так уж сложно, — сухо ответил Лавкрафт. Джон скорчил гримасу и снова попытался отобрать руль у Лавкрафта. Его снова остановило свободное щупальце. — Джон. Поспи немного. — Я в порядке! И разве ты не можешь заснуть за рулем с такой же вероятностью, как я? Лавкрафт бросил на него взгляд. — У меня есть немного самоконтроля, — он выглядел оскорблённым. Видеть то, как кто-то другой ведёт Росинант, раздражало Джона больше, чем он ожидал. — Можно я, пожалуйста, просто сяду за руль? Это… странно. — Я очень тщательно соблюдаю правила дорожного движения. Джон вздохнул. — Дело не в этом, я просто… — Я не разобью твой грузовик. — Я знаю! Я— — Поспи немного. Джон сдался, вздохнув последний раз. — Хорошо, — он откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и попытался думать о чём-нибудь другом, помимо беспокойства по поводу вождения Лавкрафта, однако через некоторое время усталость одолела его, и он заснул. В следующий раз он проснулся от странной мелодии. Она звучала почти слишком тихо, чтобы можно было расслышать, поэтому Джон оставил глаза закрытыми, чтобы сосредоточиться на ней. Это было жутко, но в то же время прекрасно. Мелодия заставила его подумать о выжженных полях и потерянных надеждах. Он медленно открыл глаза. Лавкрафт всё ещё ехал, слегка покачивая головой в такт мелодии. Он что-то напевал? Джон откинулся назад и попытался сделать вид, что всё ещё спит, как вдруг его затылок ударился обо что-то мягкое, что не было спинкой сиденья, и он испуганно вскрикнул. Джон запоздало сообразил, что Лавкрафт подложил несколько своих щупалец под его шею. Песня резко оборвалась, и Лавкрафт, повернувшись, удивлённо на него посмотрел. — Оу. Я думал, ты спишь. — Я спал, какое-то время. Зачем щупальца на подголовнике? — Твоя голова была наклонена слишком неудобно для человека. Я подумал, что, возможно, ты бы лучше спал, если бы тебе было удобнее. — Оу, — сказал Джон. — Спасибо, — это напомнило ему ту самую маленькую лодочку в форме лебедя, и у него защемило сердце. Лавкрафт только пожал плечами. — Кстати, эта мелодия сейчас. Это был ты, да? Лавкрафт быстро отвёл взгляд. — Я тебя разбудил? Я больше не буду. — Нет, я не имел в виду— Я просто… Я не знал, что ты этим занимаешься. Лавкрафт пожал плечами. — Я знаю, что это, как правило, вызывает у людей неприятные ощущения. — Это было немного странно, но я подумал, что это красиво, — тихо ответил Джон. — Это не было неприятно. — Может быть, из-за постоянного общения со мной ты стал более устойчив. — Может быть, — он взглянул на Лавкрафта, который неловко копался щупальцем в своем пальто. Был ли он смущён? — Эй, Лавкрафт? — Да? — Спасибо, что повёл. — Поспи немного, Джон. — Да. Я постараюсь. — он вздохнул и снова откинулся на сиденье. Если подумать, стало довольно неудобно. Он не просит этого по какой-то другой причине. Только ради комфорта. — Эй, Лавкрафт? — Мм? — Не мог бы ты, эм… сделать это своей рукой ещё раз? Это было… вроде как… неплохо, — он увидел, как Лавкрафт приподнял бровь и слегка улыбнулся. — Конечно. Джон откинулся на импровизированную подушку и попытался собраться с мыслями. Это действительно было здорово. Определённо то, к чему человек мог бы привыкнуть. Он зевнул и подумал о том, что было бы неплохо почаще использовать Лавкрафта в качестве подушки. Уставший, он лишь немного стеснялся этого и почти не думал о том, насколько необычно вообще хотеть использовать щупальце в качестве подушки. Как только Лавкрафт убедился, что Джон заснул, он снова начал напевать. Если бы кто-нибудь, кто не спал, услышал его, он мог бы заметить, что песня звучала несколько менее меланхолично, чем раньше. *** На следующий день они ехали по длинным дорогам, окружённым только полями. Пейзаж был прекрасен, но в итоге он стал выглядеть немного однообразно. Кабина заполнялась какой-то старой песней о любви. Джон уставился на дорогу. Мысли его блуждали. — Эй, Лавкрафт? Ты когда-нибудь испытывал такие чувства к кому-нибудь? — это был глупый вопрос, но Джон последние несколько дней чувствовал себя глупо, так что ему было всё равно. — Естественно, — ответил Лавкрафт. Сердце Джона слегка ёкнуло. — Реально? — Я знаю людей больше, чем могу вспомнить. Было бы странно не наладить связь хотя бы с некоторыми. Услышав такую формулировку, настроение Джона испортилось. Ему не особенно хотелось слушать, как Лавкрафт вспоминает других людей. Идиот, тогда зачем ты вообще спрашивал? — Наверное. Он заметил, что Лавкрафт снова пристально смотрит на него. — Джон? — Да? — А что насчёт тебя? — Меня? Я бы не сказал. У меня было несколько интрижек ещё до Гильдии, но ничего серьёзного. Имею в виду, я был подростком, — что-то внутри будто укололо его, и он продолжил. — Хотя странно представлять тебя в настоящих отношениях. Ты просто смотрел на человека до тех пор, пока он не умирал, и считал это нормальным? Лавкрафт бросил на него обиженный взгляд. — Джон, люди — не единственные существа, способные на эмоции. — Ну, может, тебе стоит выражать их ярче, если хочешь, чтобы люди поверили, что они у тебя есть. — Ты тоже-то не особо откровенен в своих эмоциях, Джон. Или я ошибаюсь? Джон замер. Он не ошибался, отнюдь нет. Однако Джон был уверен, что он достаточно хорошо скрывал свои чувства, чтобы дурачить людей. Особенно такого, как Лавкрафт, не особо сведущего в таких делах. — Это действительно настолько очевидно? — спросил он, взволнованный достаточно, чтобы спрашивать честно. Лавкрафт пожал плечами. — Я часто сталкивался с подавленными и неприемлемыми человеческими желаниями, — мягко сказал он. — Их нетрудно заметить. Неприемлемыми? Что он имел в виду? Джон прокрутил его слова в уме. Неужели его душа была настолько запятнана, что даже монстр считал его… неприемлемым? На этой мысли Джон начал выходить из себя. Он никогда не делал ничего такого, чего не должен был. Как смеет Лавкрафт — даже не человек, что он вообще знает о нужде и о жертвенности — как он смеет так судить о нём? Его глаза сузились. — От тебя это звучит высокомерно, — бросил он. — О. Ты злишься. — Ты ахуенно прав, я зол. Что именно в заботе о моей семье для тебя так неприемлемо? Лавкрафт моргнул, глядя на него. — Я не имел в виду, что это неприемлемо для меня, Джон. Меня почти не волнует ваша система морали, и я, конечно, не позволяю ей диктовать мне, как вести себя или как относиться к тебе. Я имел в виду неприемлемо для тебя. Ты же поэтому прячешь их, да? Джон открыл рот, а затем снова закрыл. Когда Лавкрафт успел стать таким наблюдательным? Казалось, будто Стейнбек сейчас разговаривал с другим человеком. Рядом с ним раздался вздох Лавкрафта. — Ты понимаешь, в чём заключается природа моих отношений с людьми? — Конечно. Ты заключаешь контракты, верно? Типа как с боссом. Наверное, у него есть то, что нужно тебе, а ты делаешь то, что нужно ему. — Отчаянные и глупые призывы, Джон. Если мне предлагают достаточно, я соглашаюсь. Меня не так-то легко призвать. Меня не призывают люди, которым есть что терять. И всё же, даже в глубинах отчаяния, безумия, того, что привело их ко мне, каждый человек прячется от себя, — он неприятно усмехнулся. — Представь себе, Джон. Ты вынужден отказаться от всего, чтобы призвать силу, которую ты не понимаешь, не можешь понять, а когда получаешь её, то начинаешь искать оправдания. Даже сумасшедшие отказываются сознаваться в своей маскировке. Джон сглотнул и попытался сосредоточиться на дороге. Его каждый раз пробивала дрожь, когда Лавкрафт так серьёзно говорил о себе. Джон уже не в первый раз задавался вопросом, с какими ещё людьми тот имел дело и каков был характер его отношений. Он почувствовал, как в животе у него всё скрутилось узлом. — Ты симулируешь улыбку, а потом прячешься за ней, Джон. Это ни для кого не секрет. Твоя жизнь состоит из невидимых правил и ожиданий. Ты улыбаешься, чтобы держать их на расстоянии. Как, должно быть, ужасно быть человеком: скрываться и забывать о том, что скрылся. Я сочувствую тебе. Узел растворился в желчи. — Мне не нужна твоя жалость, Лавкрафт. Жизнь — дерьмо, всё так и есть. Тебе повезло, что тебе не нужно беспокоиться об этом. По радио играла очередная слащавая, прерываемая помехами песня. Джон резко выключил его. Раздражения ему сейчас хватало сполна. Лавкрафт с любопытством уставился на него. На его лице была лёгкая улыбка, которая только ещё больше разозлила Джона. — На что уставился? — На тебя, — последовала секундная пауза. — Наблюдать за изменениями на твоем лице интересно. Ты так изменчив, так быстро корректируешь свои эмоции. Сначала ты грустишь, а через секунду уже счастлив. Ты даже можешь совмещать эти эмоции. За этим утомительно наблюдать, но, тем не менее, интересно. Такой шквал эмоций ежесекундно. То, как это не сводит тебя с ума, выше моего понимания. Будто под воздействием слов Лавкрафта, гнев Джона медленно угас, сменившись любопытством. Обычно он не задавал Лавкрафту слишком много вопросов о нём: иногда из вежливости, иногда из страха перед тем, каким будет ответ. Но сейчас он ничего не мог поделать. — Тогда как это у тебя? Лавкрафт пожал плечами. — Медленнее. Сильнее. Не так ослепляюще. Джон хотел небрежно прокомментировать, сказать что-нибудь, чтобы поднять настроение, но тихие, простые слова застали его врасплох. — Что ты сейчас чувствуешь? — Сейчас? Я доволен. Джон продолжал прокручивать информацию в уме. Он чувствовал, что был почти на грани понимания чего-то, но оно продолжало ускользать от него, его сознания не хватало, что понять его. — Думаю, я тоже, — сказал он, наконец. — Где-то внутри. Лавкрафт кивнул так, будто он уже знал это. Они поехали дальше в молчании. Джону было немного не по себе от внезапной откровенности Лавкрафта. Обычно день был наполнен тишиной и мелкими ошибками или недопониманиями этого человека. Такая его открытость пугала. И всё же Джон был невероятно благодарен. — Спасибо, — тихо сказал он. — Я знаю, что есть много, чего не понимаю, много, о чём ты не хочешь говорить, но… спасибо. Лавкрафт снова кивнул, на этот раз с чем-то вроде искренней улыбки. — Если это тебя утешит, Джон, я тоже не до конца понимаю тебя. Джон рассмеялся, хоть и не мог до конца объяснить, почему это принесло ему такое облегчение. — Ну разве мы не похожи друг на друга? — сказал он с кривой усмешкой. — Дурак и монстр. Лавкрафт уставился на него. Возможно, Джон был более прав, чем думал; возможно, они оба были глупыми монстрами. Не отводя взгляда, он протянул руку, оторвал ближайшую руку Джона от руля и осторожно взял её. — Действительно. Джон, шокированный, с трудом удержал грузовик на дороге. Осознание пробилось сквозь мечущиеся мысли. — Лавкрафт? — Да? — Я упускал что-то на протяжении всей поездки, не так ли? Краем глаза он заметил, как Лавкрафт пожал плечами, и почувствовал это по лёгкому движению его руки. — Возможно.***
Росинант сломался в десяти милях от ближайшего города; прогулка, конечно, не была непосильной, но Джон, вообще-то, не планировал её. Он знал, что грузовик пора проверить, но всё время откладывал это, и вот теперь они застряли на обочине дороги. Он был по локоть в двигателе, пытаясь понять, что именно стало причиной остановки, в то время как Лавкрафт, полусонный, ссутулившись, прислонился к одной из шин. Это оно? Джону действительно не хотелось лезть под грузовик; он взял с собой не слишком много сменной одежды, и, честно говоря, было бы хорошо ничего не испортить. — Эй, Лавкрафт? — Да? — Помоги-ка мне. Лавкрафт выглядел озадаченно. — Джон, я ничего не знаю о ремонте грузовиков. — Да, я так и думал. Послушай, я скажу тебе, что нужно сделать, я просто… не могу дотянуться. Лавкрафт вздохнул и встал. Он стоял недалеко от грузовика и пристально смотрел на него. — Тебе нужно будет подойти сюда. Послушай, это будет быстро, я обещаю. Наконец Джону удалось убедить своего строптивого напарника. Лавкрафт уныло заглянул в двигатель. — Окей, видишь вон ту маленькую штуковину внизу? Прямо рядом с ней есть колпачок, я почти уверен, что он болтается, так что мог бы ты… как бы подтянуть его? А там посмотрим. Лавкрафт кивнул, закатал рукав и сунул руку в двигатель. Джон съёжился. Он ожидал немного большей… ловкости? Осторожности? Из двигателя донёсся шипящий звук и запах, похожий на жареную рыбу. — Боже мой! Не суй туда руку! Лавкрафт уставился на него пустым взглядом. — Джон, пожалуйста, не отвлекай меня, я пытаюсь помочь. — Разве тебе не больно? Твоя рука— По выражению лица Лавкрафта стало понятно, что это был очень глупый вопрос. — Джон. — А. Да. Через несколько секунд Лавкрафт вытащил руку из двигателя. — Вот так. Я поправил твой колпачок. — Спасибо. Дай-ка я попробую завести его, посмотрим, что получится, — он старался не смотреть на огромный красный ожог на руке Лавкрафта. Через пару минут всё станет нормально, ведь так? Лавкрафт рассеянно потер отметину и уставился в небо. К несчастью для них обоих, двигатель зашипел и снова заглох. — Чёрт, — Джон вернулся к передней части грузовика и уставился на него. — Эй, можешь проверить кое-что во-он там? Лавкрафт выглядел так, будто был категорически против, но просто спросил: — Где? Следующие несколько часов они оба возились с двигателем. Джон руководил, а Лавкрафт занимался большей частью фактической настройки. В какой-то момент он так сильно наклонился над грузовиком, что его волосы зацепились за что-то, что, хоть и показалось Джону очень забавным, вероятно, никак не помогло двигателю. Прошло довольно много времени с тех пор, как он работал над грузовиком с кем-то ещё; лёгкая волна ностальгии накатила на него. А затем на лице Лавкрафта появилось сосредоточенное выражение: смутное раздражение в сочетании с его странной готовностью игнорировать любой дискомфорт. Сочетание тоски по дому и надежды, вызванной их предыдущим разговором, творило странные вещи с желудком Джона. Наконец они испробовали всё, что он мог предположить. Лавкрафт с отвращением уставился на грузовик. Внезапная волна храбрости охватила Джона. — Окей, — сказал он. — Есть ещё кое-что, что тебе нужно сделать сделать. — Что? Его сердце бешено колотилось, а мозг кричал на него. Он сделал шаг ближе к Лавкрафту и приподнялся на цыпочки. — Ты должен сделать это, — объявил он и, прежде чем успел потерять самообладание, легонько чмокнул его в щёку. В тот момент, когда его ноги снова оказались на земле, он почувствовал, что вот-вот упадет в обморок. Зачем? Зачем ты это сделал? Лавкрафт выглядел скофуженным. — Где я должен поцеловать грузовик? О, чёрт возьми. Внезапное разочарование взяло верх над здравым смыслом. — Вот здесь, — ответил он, указывая на свою щёку. Лавкрафт пожал плечами и наклонился. Обожеобожеобоже. Это было быстро. Джону было всё равно. Это было принудительно. Джону было всё равно. — Как это должно помочь грузовику? — с любопытством спросил Лавкрафт. — Это на удачу. — Ясно. Нам нужна ещё удача? — Знаешь, я думаю, что нужна. Просто на всякий случай. Они снова обменялись быстрыми поцелуями. Джону показалось или Лавкрафт на этот раз задержался дольше? Дрожь пробежала по его спине. Джон знал, что ему не следует этого делать по целому ряду причин, но он действительно не хотел останавливаться. Он заставил себя выйти из тумана и попытался вести себя непринуждённо. — Что ж, пришло время для момента истины, — Джон запрыгнул в грузовик и повернул ключ. Двигатель завёлся идеально. Джон высунул голову в окно и показал Лавкрафту большой палец. Они уже ехали на протяжении некоторого времени, когда Лавкрафт спросил: — Джон, как ты думаешь, перед миссиями нам тоже стоит призывать удачу? Джон закусил губу. Это бешеное сердцебиение, которое он испытывал постоянно в последнее время, наверное, должно было начать сокращать его жизнь. — Да, не помешало бы. А если он преодолеет свою влюблённость, а Лавкрафт всё равно будет настаивать, потому что он думает, что это просто на удачу? Что ж. Не стоит загадывать наперёд.