***
Миссис Олливандер вызвалась проводить её на первый этаж и Джинни прикусила язык, чтобы не ляпнуть: «А мы разве не на нём?». Путь из той каморки она ведь так и не смогла воспроизвести в своём сознании. Они вышли за дверь и оказались в небольшой галерее, выполненной в форме практически идеального квадрата. С неё открывался вид на жилое помещение первого этажа. Спускаясь по направленной вбок лестнице, Джинни осмотрела то, что скрывалась под галереей: по левую сторону от лестницы, если смотреть с галереи вниз, расположились камин и диван, очерчивающие собой гостиный угол, посередине овальный обеденный стол, за лестницей двери в какие-то помещения и по правую сторону кухонный уголок. Из столовой зоны начинался узкий проход, ограниченный многочисленными полками с коробками из-под волшебных палочек. Полки тянулись от самого пола до высокого потолка. Всё вокруг так или иначе говорило о деле хозяев дома. Пахло спиленным деревом, древесной стружкой и специальными маслами. В укромных, скрытых от пристальных глаз миссис Олливандер углах затаились недоработанные палочки, пучки чего-то смутно напоминающего волосы единорога, связка ярких перьев феникса. Завтрак вышел скомканным. Джинни буравила взглядом неуклюже перемещающегося по кухне-гостиной-столовой домового эльфа, в то время как аппетитная глазунья остывала у неё прямо под носом. Миссис Олливандер то и дело беспокойно поглядывала на «дочь». Мистер Олливандер же с нечитаемым выражением лица поглощал свою порцию. Стоило миссис Олливандер открыть рот, чтобы задать какой-то вопрос, как он перебил её, настойчиво пожелав переговорить с «дочерью» наедине. Миссис Олливандер не стала возражать и поманив за собой Жмыря удалилась на кухню. Мистер Олливандер встал из-за стола, задумчиво почесал бровь и широким шагом двинулся в сторону прохода меж полок с волшебным палочками. Джинни последовала за ним. Вскоре они оказались в торговой части дома и Джинни с ностальгическим чувством отметила, что здесь ничего не изменилось. Мистер Олливандер проверил табличку на витрине и взмахнул палочкой. Из её конца вылетела сеть смутно знакомых Джинни заклинаний, которая куполом накрыла помещение. Нечто подобное со своей комнатой сделал её отец, когда они этим летом с матерью заперлись в комнате обсуждая некий важный вопрос. Джинни, Фред, Джордж и Рон безуспешно толпились под дверью и по очереди заглядывали в замочную скважину, но до них так и не донеслось ни звука. Именно тогда близнецы окончательно решили воплотить свою идею с Удлинителями ушей, а через некоторое время они почти всей семьёй переехали на площадь Гриммо, в дом беглого преступника Сириуса Блэка. — Почему миссис Олливандер сходу поверила вашим словам про то, что я и есть Джинджер? — не стала ждать приглашения Джинни и задала один из зудевших в голове вопросов. — Она отчаянно хочет в это верить. — Но почему тогда вы вообще решили оставить меня в этой роли? Вы думали о том, что с ней станет, когда я вернусь в своё время? — Если вернётесь, — припечатал мистер Олливандер, будто бы забыв о своём решении обращаться к ней на «ты». — Я не имею ни малейшего желания называть вас своей дочерью и подвергать свою семью опасности жестоких разочарований. Но мне велел так поступить человек, в авторитете которого я не смею сомневаться. — Дамблдор? — озвучила Джинни первое пришедшее в голову имя. — Нет, — последовал сухой ответ. Больше авторитетных личностей Джинни припомнить не смогла. По крайней мере тех, которые в пятидесятых уже наработали себе определённую репутацию. Джинни сразу поняла — если после короткого и лаконичного «нет» не последовало продолжения, значит выпытывать его нет смысла. Рано или поздно мистер Олливандер сам расскажет ей, если сочтёт нужным. — Как вы планируете вернуть меня домой? — озвучила Джинни наиболее интересующий её вопрос. — Пока что у меня нет ответа, — пожал плечами мистер Олливандер взмахом палочки образуя свободное место на прилавочном столе. — Для этого нужно кое-что выяснить. Он осмотрел плод своих трудов и жестом указал Джинни на уже знакомый ей табурет. Она осторожно присела на его край и подавила размышления о том, что возможно время просто было не властно над лавкой Олливандера. Только хозяин магазина вбивался из этой теории. И даже не молодостью, которая сразу бросалась в глаза. Мистер Олливандер был на удивление суров, сосредоточен и не демонстрировал эмоций. — Что выяснить? — нетерпение всё больше завладевало Джинни. — Как вы попали так «глубоко» в прошлое на такой длительный срок. В этом вся загвоздка, — задумчиво произнёс мистер Олливандер, доставая из ящика стопку пергаментной бумаги. — Честно говоря, — Джинни заправила за ухо мешающуюся прядь и прикусила губу, пытаясь собраться с мыслями, — я не помню. Мистер Олливандер от неожиданности уронил пузырёк с чернилами и поспешил собрать их обратно взмахом палочки. Его движения были слишком резки, потому получилось не с первого раза. Он отставил пузырёк в дальний угол и, сложив руки на груди, уставился на Джинни. Она в ответ виновато приподняла уголки губ и развела руками. — Вы понимаете, насколько это серьёзно? — протянул мистер Олливандер буравя её встревоженным взглядом. — Подобные путешествия во времени мало изучены, потому важна каждая зацепка, каждая мелочь. И что вы имеете в итоге? Абсолютно ничего. — Я понимаю! — воскликнула Джинни, вскакивая с табурета. — Даже если не понимала до конца, то сейчас точно осознаю. Но я не могу вспомнить! Думаете я не пыталась? Последнее, что я помню это то, что я была…, — Джинни запнулась на мгновение, — была в… — …были в? — Не могу, — Джинни тряхнула головой и вновь опустилась на табурет. Она провела рукой по лицу и посмотрела мистеру Олливандеру прямо в глаза. — Не могу, просто не могу. Это не зависит от моего желания, сэр. Я просто не хранитель тайны. Брови хозяина лавки резко взметнулись вверх. Он покачал головой и тяжело вздохнул. Некоторое время он стоял неподвижно, но затем взял один лист из стопки и промокнул перо в чернильнице. Кончик пера резво заскрипел по пергаменту, повинуясь резким движениям руки. Джинни некоторое время завороженно наблюдала за этим процессом, но вскоре не вытерпела и подала голос: — Что вы пишите? — Письмо. — Кому? — В Хогвартс, — мистер Олливандер резко повёл рукой и посадил кляксу. Он досадливо поморщился и потянулся к волшебной палочке. — Судя по всему ты застряла здесь надолго, так что мне как «отцу» следует позаботиться о твоём образовании. К первому сентября ты, конечно, не успела, но это можно уладить. Запрос на «восстановление документов» в Министерстве, насколько мне известно, уже подан и попал к нужным людям, так что за этим дело не станет. Будем надеяться на благосклонность директора Школы. — Ясно, — Джинни отметила про себя, что он снова перешёл на «ты». — А кто сейчас директор? Дамблдор уже занял этот пост? — Сделай одолжение, будь осторожна в подобных высказываниях, — предупреждающе произнёс мистер Олливандер, не отрываясь от письма. — Ни к чему всем вокруг выслушивать от тебя факты про будущее, которые благодаря «стараниям» одной юной особы может пойти наперекосяк. — Упс. — И, да, — чуть более благосклонным тоном продолжил он, — Дамблдора в этом году назначили директором. — Вы что-то вчера говорили про мою выдуманную биографию, — постаралась реабилитироваться Джинни, отмечая для себя, что интуитивно считает этот вопрос не менее важным, чем предыдущие. — Верно, нас же прервали, — мистер Олливандер пробежался глазами по пергаменту и кивнул сам себе. — Слушай внимательно и запоминай всё до малейших деталей. Ты знала, что являешься приёмным ребёнком у пары отшельников, которые старались лишний раз с магглами и волшебниками не пересекаться. Вы жили у небольшой деревушки, в который ты была такое ничтожное количество раз, что ничего про неё не запомнила. Ты знала своё имя и то, что твои настоящие родители были волшебниками. Занималась самообразованием, но получалось так себе, потому что волшебная палочка тебе досталась «по наследству» от приёмной матери. Друзей у тебя не было. — Приёмные родители-отшельники, знала имя, самообразование, чужая палочка и отсутствие друзей, — перечислила Джинни, демонстративно загибая пальцы правой руки. — Это я смогу запомнить. А эти личности вообще существовали когда-нибудь? И есть ли у них имена? — По моим данным они мертвы уже несколько месяцев, — ответил мистер Олливандер, задумчиво побарабанив длинными пальцами по столу. — Видимо это и заставило тебя отправиться на поиски настоящих родителей. А звали их Мерджим и Розафа. — Мерджим, Розафа, что за имена такие? — буркнула Джинни, мысленно повторяя их для запоминания. — Точно не местные. Откуда они вообще? — Этой информацией я не обладаю, — пожал плечами Олливандер. — Если вдруг кто этим заинтересуется, в чём я сомневаюсь, как-нибудь выкрутишься. — Хорошо, а с Министерством проблем не будет? — Джинни после последних событий в своём времени окончательно разочаровалась в нём и потому предвзято относилась и в пятидесятых годах. — Война закончилась всего одиннадцать лет назад, ты не единственный потерянный и внезапно найденный ребёнок, так что нет, не будет. Мало кто обратит на это внимание, надеюсь мы обойдёмся без слушанья. — Потому что ваше заявление попадёт в те руки? — уточнила Джинни, припоминая его собственные слова. — Я бы скорее опасался подвоха со стороны Хогвартса, — ушёл от ответа мистер Олливандер. — Это ещё почему? — удивилась Джинни. — Директор же Дамблдор! — Как раз по этой причине, — терпеливо разъяснил мистер Олливандер. — Его назначили только в этом году и от того он может слишком рьяно относиться к своим обязанностям. Я уважаю Дамблдора и считаю, что он единственный заслуживал этот пост, но он, как и любой другой великий волшебник, имеет чуйку на всё необычное, противоестественное и противозаконное. Как например, нелегальная путешественница во времени. Твоя задача будет состоять в том, чтобы стараться не привлекать к себе его внимания. — Не думаю, что это будет сложно, — пожала плечами Джинни. — Очень в этом сомневаюсь, — возразил мистер Олливандер. — Ты выделяешься среди наших современников как гиппогриф среди табуна единорогов. — Вот спасибо! — буркнула Джинни. Она ничего против гипппогрифов не имела, тем более один из них в своё время заехал когтями по Малфою, но такое сравнение тем не менее не вызывало тёплых чувств. — Наблюдай за Пенни, копируй её поведение, манеры и речь, — продолжал наставлять мистер Олливандер и осёкся, встретившись с недоумённым выражением лица «дочери». — Пенни, Пенелопа — это имя моей жены и твоей «матери». — Ага, — Джинни понятливо кивнула. — Но она… она… — Она что? — вкрадчиво поинтересовался мистер Олливандер. — Слишком изысканна. — Это тебя смущает? — Ну по идее я выросла среди каких-то непонятных отшельников, откуда этой изысканности у меня взяться? — развела руками Джинни. — Твоя правда, я об этом даже не подумал, — задумчиво потёр подбородок мистер Олливандер. — Ну значит у меня появилась прекрасная отговорка на случай, если меня посчитают странной, — заметила довольная собой Джинни; как минимум одной проблемой стало меньше. — Тем не менее следи за собой и особенно за тем, что говоришь. Джинни согласно кивнула. Перспектива застрять в пятидесятых её совсем не радовала, и она дала себе обещание сделать всё возможное и невозможное, чтобы избежать этой участи. Мистер Олливандер неопределённо качнул головой будто бы сомневаясь в её понятливости, но комментировать не стал. Лишь заглянул под стойку и выудил оттуда явно наспех перевязанный пергаментный свёрток. — Эти вещи были при тебе, — сказал он, протягивая ей завёрнутые в пергамент предметы. — Я предусмотрительно спрятал их от любопытных глаз и тебе советую поступить также. Но сначала передам тебе задание. — Задание? — Джини на всякий случай прижала вещи к груди. — Да, задание, — мистер Олливандер махнул перед её носом невесть откуда взявшимся куском пергамента. Тот был настолько мятым, что его можно было принять за мусор. — Я прекрасно понимаю, что ты не захочешь сидеть сложа руки и потому нами было принято решение предоставить часть дел тебе самой. — Что от меня требуется? — Это руны, — коротко ответил мистер Олливандер, — твоя задача их перевести. — Тут есть подвох? — Джинни задание показалось каким-то нелепым. Что-то явно было не так. Складывалось ощущение будто бы ей дали этот клочок бумаги только для того, чтобы чем-нибудь занять. — Вполне возможно. Откуда мне знать? Я же их не переводил. — Вы явно что-то скрываете, — слегка обиженно буркнула Джинни. Ей была важна любая крупица информации, но мистер Олливандер явно не стремился ею с ней делиться. — Не я один, верно? Джинни не хотелось что-либо отвечать. Не она была хранителем тайны и ничего с этим поделать не могла. Она хотела фактов от мистера Олливандера, и он хотел того же. Судя по всему, они оба были не способны предоставить их друг другу. Джинни в очередной раз напомнила себе, что мистер Олливандер был изготовителем волшебных палочек, а не путешественником во времени. Ей не давала покоя мысль обратиться к Дамблдору со своей проблемой. Только во что-то глубоко внутри останавливало её. И она пока не могла понять, что именно. Мистер Олливандер взмахнул палочкой, рассеивая заклинание и направился вглубь дома, чтобы, как он сказал, отправить письмо. По всей видимости помимо жены, сына и домовика этот дом прятал в себе ещё и птицу. Джинни очень надеялась, что она не настолько чокнутая как Жмырь и со своими обязанностями справляется. Стрелка, сова их семьи, тоже имела свои недостатки, но она по крайней мере была знакома Джинни до последнего пёрышка. Джинни поднялась на второй этаж и со второго раза угадав с дверью зашла внутрь. На сытый желудок комната казалось чуточку уютнее, но впечатление продолжало портить ощущение нереальности происходящего. Джинни закрыла дверь и поспешила к кровати. Несколькими резкими движениями она разорвала пергаментный свёрток и выудила на свет свою сумку. Кажется именно с ней она ездила в Египет, только вот её внешний вид оставлял желать лучшего: длинный ремень был порван, а сбоку зияла дыра. Джинни помнила, что использовала сумку во время уборки в доме на площади Гриммо и на тот момент та была в хорошем состоянии. Слегка помешкав, Джинни заглянула внутрь. Словно почуяв её присутствие на дне что-то зашевелилось. Джинни протянула руку и почувствовала, как что-то начало взбираться по ней. Джинни не успела удивиться, как на свету показалась миниатюрная венгерская хвосторога — та самая с Турнира Трёх Вошебников. Гарри решил, что ему незачем брать волшебную фигурку с собой к родственникам магглам и подарил её Джинни. Хвосторога была так хорошо заколдована, что казалась живой. Она реагировала на изменения температуры, хохлилась на резкие звуки или движения и даже могла испускать пламя и издавать звуки, или же напрашиваться на ласку. Даже Гермиона заинтересовалась ей, точнее наложенными на неё чарами и заклинаниями, так что перед сном в мрачной спальне на Гриммо они вместе наблюдали за фигуркой. Хвосторога вскарабкалась на плечо и, приподнявшись на лапах, расправила крылья и издала рёв. Джинни успокаивающе почесала её по шее и вытряхнула содержимое сумки на кровать. Удлинитель ушей и тестовые наборы «Забастовочных завтраков» Фреда и Джорджа первыми бросались в глаза. Под ними обнаружились значок с Чемпионата Мира по квиддичу, клочок пергамента и брошь. Джинни осторожно перебирала эти предметы и чувствовала, как сквозь них подобно незримым нитям образовывалась связь с родным временем. А значит надежда есть. *** Время словно уподобилось самой вязкой патоке и потому тянулось неестественно долго. Минуты растягивались в часы, тугие стрелки с неимоверным усилием плелись по часовому кругу, от чего Джинни не покидало ощущение нереальности происходящего. За окном гудел вечерний Косой переулок, но его звуки словно растворялись в невидимой завесе и почти не достигали ушей. Джинни в полузабытье прижалась лбом к охлаждающей поверхности стекла. Запал действовать и искать выход из сложившейся ситуации казалось погас безвозвратно. Какие-либо дельные мысли покинули голову, оставив после себя лишь тянущую за собой пустоту и отчаянье. Никогда не узнаешь, как поступил бы человек невольно попавший в прошлое, пока не окажешься на его месте. Будет ли он кричать или плакать, искать способ вернуться или же обречённо опустит плечи и отдастся на волю судьбы. О чём будет думать, с какими проблемами столкнётся, какие задачи начнёт решать в первые минуты после осознания произошедшего. Легко представить это лишь на страницах художественных книг, но столкнувшись с подобной ситуацией лицом к лицу теряешь всякое представление о правильной последовательности действий. Джинни смогла начать критически оценивать происходящее, но это вымотало её всю без остатка. Сил больше не осталось ни на что — растущий подростковый организм истратил все свои ресурсы. Усиливающаяся тошнота и мелкая дрожь в руках лишний раз напоминали об этом скорбном факте. За весь день Джинни преуспела лишь в одном: два грузных потрепанных талмуда по рунам из личной библиотеки Олливандера мимолётом приоткрыли завесу тайны, оставленной нелепым заданием на помятом кусе пергамента. Её непрерывно терзали сомнения в том, что написанная рунами информация могла каким-либо образом стать полезной, но проверить её всё же стоило. Тем более, что выбора ей никто не оставил. Таинственный знакомый мистера Олливандера по всей видимости решил не спускать с неё глаз, иначе с какой стати ему было нужно оставлять её в этом доме? Мистер Олливандер едва ли хотел прятать незнакомую девчонку из будущего под своей крышей и звать вновь обретённой дочерью, но выбора не оставили и ему. Это казалось особенно очевидным в те моменты, когда он пронизывал её спину напряжённым взглядом. Всему должна быть причина, и особенному тому факту, что Джинни велели прикрываться личиной пропавшей без вести Джинджер Олливандер. Называться именем когда-то существовавшего или продолжающего существовать человека. Отправленное несколькими часами ранее письмо в Хогвартс лишь укореняло мысль о том, что застрять в прошлом Джинни могла на очень большой срок. Сердце заныло от тоски по родным. Страх не увидеть их окутал с головы до пят и не покидал ни на секунду, лишь слегка потухал, чтобы спустя время разгореться вновь. Джинни не могла доверять абсолютно незнакомым людям, но и остаться один на один со своей проблемой в незнакомом времени не горела желанием. По крайней мере ей не нужно было заботиться о крыше над головой и пропитании. Неуютное ощущение неправильности неумело заткнул проснувшийся эгоизм. Важнее всего было вернуться обратно. Любой ценой и всеми средствами.***
— Когда я смогу получить свою волшебную палочку? Мистер Олливандер проверил охранные чары в лавке и только потом обернулся в её сторону. Тусклый свет одинокой свечи отбрасывал на его лице причудливые тени, придавая образу взъерошенного чудака мрачность и серьёзность. Только отражающееся в серых глазах пламя тихонько подрагивая добавляло эмоций в равнодушный взгляд. Мистер Олливандер явно был не в настроении что-либо обсуждать, но Джинни не привыкла сдаваться на полпути. Она упрямо сложила руки на груди и сверлила его требовательным взглядом. — Юным волшебникам и волшебницам запрещено колдовать вне Хогвартса, — последовал ответ. — Я в курсе, — кивнула Джинни. — Зачем тогда тебе палочка? Всё равно применить её не сможешь, — сказал он, медленно склонившись над прилавком. Пламя стоявшей на нём свечи жалобно дрогнуло и погасло. На мгновение комната погрузилась во мрак. Джинни недовольно выдохнула и хотела было возмутиться, как услышала тихие приближающиеся шаги. Голубовато-белый свет люмоса бесшумно возник на кончике волшебной палочки прямо у неё перед носом и Джинни поморщилась о того, как близко и ярко он появился. — С ней я чувствую себя в безопасности, — буркнула она, заставляя себя посмотреть мистеру Олливандеру в глаза. Тёплый огонь свечи смягчал его взгляд, но вот холодный отблеск люмоса делал его поистине стальным и безучастным. — Понимаю, — кивнул мистер Олливандер, отведя палочку подальше о её лица, — Но к сожалению у меня нет к тебе доверия, по крайней мере пока что. — Нет доверия? — переспросила Джинни. — Вообще-то вы меня пустили жить с вашей семьёй под одной крышей и едите со мной за одним столом, это ни о чём не говорит? Или просто дело в моей палочке? — Да, пустил, да, ем, — терпеливо отвечал он. — Мы можем здраво рассудить, что так ты у меня практически всегда на виду, поэтому рано ещё говорить о доверии между нами. И, да, ты почти угадала. Дело в твоих палочках. — Палочках? — нахмурилась Джинни. — Из-за того, что они двойники, да? — Я без ложной скромности могу заявить, что знаю о волшебных палочках больше, чем кто-либо другой, — без особой гордости, сухо будто речь шла о давно всем известном факте произнёс мистер Олливандер, — но даже мне не дано знать, как отреагирует палочка на своего двойника из другого времени. Это уникальный в своём роде случай, о да, но всё же очень непредсказуемый. Джинни могла поспорить на несколько галеонов, что любопытство его так и раздирало, таким уж человеком она привыкла его видеть — непомерно увлекающимся и любопытным. Только вот в этот раз было и кое-что другое, то, что она не сразу заподозрила. Мистер Олливандер опасался. Едва ли это можно было назвать полноценным страхом, но всё же такой «уникальный случай» вызывал в нём тревогу. Невесомую, как паутина, застрявшая в волосах — вроде и чувствуешь её присутствие, но стряхнуть никак не можешь. Даже это открытие не умаляло желание Джинни вернуть себе волшебную палочку, но продолжать пререкаться с мистером Олливандером она не стала. Его стальной в холодном отсвете люмоса взгляд не особо располагал к разговору, не то что спору. Это был его дом, его правила, и перечить было бы как минимум неуважительно, учитывая тот факт на какие жертвы и риски пошёл мистер Олливандер пряча под именем пропавшей дочери нелегальную путешественницу во времени. Они ещё вернутся к этому разговору, в этом у Джинни не было сомнений, и тогда она уже не отступит. Атакует такими аргументами, против которых у него не найдётся возражений. Первый осознанный день в прошлом подходил к своему закономерному финалу. Джинни не могла знать точно, переступила ли темень за окном порог полночи: она потеряла счёт времени безуспешно пытаясь пустить хоть одну небольшую слезинку. Ей хотелось бы реветь, вцепившись зубами в кулак, но начавший критически мыслить мозг решил не тратить попусту силы. Тоска по родным кровоточащей раной терзала её душу, но желание вернуться как можно скорее цепкими пальцами вцепилась ей в глотку. Лишние слёзы и переживания мешали здраво мыслить, потому они затаились где-то глубоко внутри, поджидая своего часа. Джинни хотелось верить, что ей всё же не придётся осваиваться в пятидесятых и тем более идти в Хогвартс, и она отправится в родное время не далее конца недели, но шансов было мало. О путешествиях во времени ей было известно не больше, чем о изготовлении волшебных палочек, но разум подсказывал, что всё не так просто. Со слов мистера Олливандера критический порог в пять часов был перейден ей ещё в бессознательном состоянии, она каким-то образом оказалась в этом доме, а не на площади Гриммо, где по последним размытым воспоминаниям она была до того, как очнулась в пятьдесят шестом году. Джинни настораживали все эти факты, хотя это было бы слабо сказано — они загоняли её в тиски почти первобытного ужаса. Всё в этой истории было противоестественным и неправильным, а как известно к добру это не приводит. Джинни ничтожно мало знала о пятидесятых годах. Она не горела желанием покидать дом Олливандеров без особой на то нужды и не в последнюю очередь потому, что единственный факт, о котором она знала наверняка, пугал похлеще прочего. Она знала, кто ещё из старых знакомых жил в это время. Он развязал войну только в семидесятых, а значит ещё не успел обзавестись своей ужасающей репутацией. По крайней мере в широких кругах. А это означало, что риск встретить его беспечно прогуливающегося по Косому переулку был достаточно велик, чтобы неприятно пощекотать нервы. Другой проблемой могло стать пристальное внимание миссис Олливандер. Джинни не могла её винить в этом, но вот совесть начала обретать привычку пробуждаться и бить во все колокола в её присутствии, от того Джинни весь день малодушно избегала общества «матери». Омерзительный домовик особо ей на глаза не попадался, но одна только мысль о том, что он мог в любой момент покопаться в её вещах, вызывала плохо контролируемый приступ ярости. *** Сова с письмом из Хогвартса вернулась только в начале следующей недели и принесённые вести оставили после себя смешанные чувства. С одной стороны, Хогвартс в лице Дамблдора не видел особой проблемы в том, чтобы зачислить новую студентку сразу после Рождественских каникул, надо было лишь уладить несколько бумажных вопросов. Но с другой директор безапелляционно заявил, что принять мисс Джинджер Олливандер на четвёртый курс он мог только после того, как ею будут подтверждены знания программы предыдущих трёх. К счастью, Хогвартс готов был взять на себя обязанность принять все эти экзамены в обход сложной системы Министерства магии (Джинни в красках представила выражение лица министерского работника, отвечающего за образование юных волшебников и волшебниц, узнай он о такой самодеятельности школы, и не смогла сдержать ехидной улыбки). Впрочем, перспектива сдавать экзамены поубавила градус её веселья. И даже тот факт, что из-за внезапного увольнения в середине года преподавателя Защиты от тёмных искусств, один экзамен придётся сдавать только письменно, не успокаивал ни на унцию. Уверенность в скором возвращении домой оставила её еще на третий день, когда Джинни выяснила все обстоятельства своего появления в доме Олливандеров в пятьдесят шестом году. В то злополучное утро мистер Олливандер как раз заканчивал инвентаризацию товара, когда в доме со стороны подсобки сверкнуло что-то яркое и раздался неописуемый грохот. Поначалу мистер Олливандер решил, что в его дом угодила внезапно свалившаяся с неба маггловская бомба, но вовремя вспомнил, что ей бы предвещал гул самолёта и вой серен. В подсобке он обнаружил неподвижно лежащее на полу тело. От одежды, волос и кожи человека шёл не то пар, не то дым, заполонивший комнату, однако впоследствии на Джинни не обнаружили ни царапины. Пока примчавшаяся на шум миссис Олливандер была поглощена тем, чтобы привести внезапно появившегося в их доме ребёнка в чувство, её муж осматривал комнату и заметил в образовавшейся дымке отброшенную в дальний угол дымящуюся кучку тряпья. Внутренне чутьё подтолкнуло мистера Олливандера исследовать её содержимое, но он так и не успел это сделать. То, что он обнаружил прямо под тряпками некогда бывшими сумкой, повергло его в шок. Тисовая волшебная палочка вибрировала на неровно состыкованных досках пола и бесшумно плевалась затухающими искрами. Мистер Олливандер отчётливо помнил в какой коробке, на которой полке какого по счёту шкафа лежала точь-в-точь такая же палочка, и почувствовал, как зашевелились волосы на затылке от осознания противоестественности происходящего. Мистер Олливандер проверил охранные чары дома и не был особо удивлён тем, что в сети надёжно переплетённых заклинаний оказалась немалая дыра. Он был весьма смутно и обрывисто знаком с природой путешествий во времени, однако, масштабность нестандартности ситуации понял сразу. И потому немедля обратился к тому, кто ведал об этой туманной ветви магии в разы больше него. Личность этого человека так и осталась покрытой тайной для Джинни, мистер Олливандер ещё тогда твёрдо дал понять, что об этом загадочном человеке говорить он не намерен. Лишь спустя день намекнул на то, что этот его знакомый намерен поговорить с ней с глазу на глаз как у него появятся время и возможности. Джинни не стала тратить время попусту и сразу же наведалась в ту комнату, с которой всё началось. Она осмотрела каждый угол подсобки, но так и не нашла никакой зацепки. Джинни точно не знала, что ей следовало искать, но интуиция и здравый смысл подсказывали, что эту комнату необходимо было изучить от и до. Написанный рунами текст переводился со скрипом зубов и непрерывным потоком ворчливого бормотания. Не в первую очередь потому, что некоторые символы были либо подтёрты, либо так неразборчиво написаны, что приходилось выписывать все возможные варианты на отдельный лист и потом вычеркивать наименее подходящие по смыслу варианты. То, что этот изрядно помятый кусок пергамента был всего лишь репликой какого-то небольшого фрагмента, было очевидно с самого начала. Только вот, судя по всему, человек копирующий эту часть текста либо делал своё дело слишком безответственно и небрежно, либо изрядно торопился. Большую часть времени Джинни проводила в выделенной ей комнате в обнимку с томами по рунам, порой наведывалась в ту злополучную подсобку, но она так и не удосужилась покинуть дом Олливандеров. Стены начинали давить, и страх перед незнакомым временем постепенно начал угасать. В то утро, когда вернулась сова из Хогвартса, Джинни наконец позволила себе высунуться наружу. Правда не через дверь. Окно «её» комнаты выходило на обратную входу сторону, так что через него наблюдать за происходящим на волшебной улице было невозможно. Но зато прямо возле оконной рамы свисала надёжная на вид водосточная труба, по перекладинам которой можно было спуститься незамеченной. Джинни осторожно поставила ногу на подоконник, схватилась руками за перекладины и одним рывком перебросила себя на трубу. Переведя дух, она больше не мешкая принялась спускаться вниз. Джинни и сама не смогла бы себе ответить зачем ей понадобились такие сложности как поиск запасного способа покинуть дом и спуск по трубе в не особо располагающей к этому одежде. Она спрыгнула на выложенный брусчаткой задний дворик и подняла голову. С заднего фасада лавка Олливандера выглядела ещё менее броской и изысканной, чем с переднего. Окна второго и третьего этажей были плотно занавешены, а на первом они и вовсе отсутствовали. За огороженным невысокой кирпичной изгородью задним двориком виднелась небольшая дорожка, петляющая вдоль соседних магазинов. Джинни подошла к изгороди и осмотрелась по сторонам. Дорожка выглядела почти заброшенной, по всей видимости ей пользовались крайне редко. Джинни принялась неспешно бродить по заднему дворику всё глубже погружаясь в свои мысли. Она устало вдохнула уже почти по-зимнему холодный воздух и сильнее закуталась в заранее захваченную мантию. Все вещи, которые она носила, достались ей «по наследству» от миссис Олливандер, и если по началу это смущало Джинни, то спустя шесть дней такая мелочь практически не имела значения. У неё и без того было много поводов для переживаний. И если тяжёлые мысли о плане по возвращению в родное время непрерывно роились в её голове днём, ночью им на смену приходили донимающие своим ужасающим однообразием кошмары. Ей снился дом, пустой и покинутый. Холодные, мертвецки бледные лица членов семьи с стеклянной пустотой в широко распахнутых глазах. И Том. Он ей снился чаще всего. Настырно приходил во снах и изводил её одним своим видом. Пару раз он пытался заговорить с ней, но Джинни закрывала ладонями уши и принималась истошно орать. Крики будили не только её. Олливандеры спали чутко, и после второй такой неспокойной ночи миссис Олливандер выдала ей небольшой пузырёк с Зельем без сновидений. Зелье помогало бороться с кошмарами, но сон из-за него не приносил желанного успокоения и отдыха. Потому принимать его Джинни позволили не чаще двух раз в неделю. Взобравшись обратно по трубе Джинни скинула мантию, мельком глянула в зеркало, отмечая про себя, что синяки под глазами никуда не делись, и спустилась к завтраку. Вместо пожелания доброго утра мистер Олливандер протянул ей то самое письмо из Хогвартса. — Ознакомься с их школьной программой, — сказал он, указывая рукой на приложенную к письму стопку пергамента. — Питаю надежду, что большая часть тебе знакома. Мистер Олливандер надеялся не зря. Многое из программы Защиты от Тёмных искусств, Астрономии, Травологии, Трансфигурации и Заклинаний было ей хорошо знакомо. Зельеварение же к большому неудовольствию Джинни отличалось сильнее прочих. Не то чтобы у неё были с серьёзные проблемы с этим предметом, если сравнивать их с «успехами» бедолаги Невилла, то можно даже смело заявить, что Джинни Уизли имеет некоторую предрасположенность к варке зелий. Впрочем, если взглянуть под другим углом, на фоне Гермионы Грейнджер свою успеваемость Джинни могла бы оценить на Выше Ожидаемого с большой натяжкой. Какие-то базовые знания отложились в её голове, однако Джинни без удовольствия отметила, что для сдачи этого экзамена их нужно будет хорошенько подтянуть. Так же ей предстояло «определиться» с двумя дополнительными дисциплинами, которые студентам предстояло начать осваивать с третьего курса. Джинни размышляла не долго, точнее говоря даже не заморачивалась по этому поводу. Не было смысла выбирать что-то новое, потому в ответном письме она указала Прорицания и Уход за магическими существами. — У Джерри должны были остаться книги за все предыдущие курсы, — размышляла вслух миссис Олливандер, перечитывая список учебников, — думаю он не будет против, если Жмырь принесёт их тебе в комнату. Пособия по Прорицаниям и Уходу за магическими существами купим сегодня же. А пока, мои дорогие, нам следовало бы отложить всё это и приняться за завтрак. Жмырь дёрнул длинными безобразными ушами и, прижав груду пергамента к тощей костлявой груди, поспешно ретировался на второй этаж. По всей видимости миссис Олливандер не преувеличивала, когда упоминала о том, что у их домовика были некоторые проблемы с трансгрессией. Но стоило отдать ему должное, бегал он быстро и практически бесшумно. Мистер Олливандер приступил к своей глазунье и его примеру последовали остальные. В семье Уизли приёмы пищи чаще всего проходили шумно, с шутками и обменом новостями, обсуждением планов и парочкой препирательств. В этом доме дело обстояло иначе. У Олливандеров также было принято собираться вместе за столом, однако беседы велись в тихом и спокойном ключе. Джинни могла бы списать всё на отсутствие большого количества детей разных возрастов за столом, однако она слишком хорошо помнила тот год, когда всё родительское внимание принадлежало ей одной. Пока братья учились в Хогвартсе, Джинни проводила дни с матерью и отцом, которые всеми силами пытались её отвлечь от печального ожидания того момента, когда и она сядет в Хогвартс-экспресс и отправится в Школу Чародейства и Волшебства. Они много разговаривали, веселились и порой даже спорили. Отец рассказывал про интересные и порой даже забавные случаи с работы, мать делилась особо яркими воспоминаниями из раннего детства. То время стало особенным, единолично принадлежащим лишь ей одной. В доме Олливандеров же роль единственного ребёнка была для Джинни в тягость. Внутренняя борьба совести и эгоизма то утихала, то разгоралась вновь, грозясь нарушить и без того шаткое душевное состояние. Это была ещё одна причина, по которой Джинни старалась без особого повода не покидать выделенную ей комнату. В Норе Джинни часто помогала матери с уборкой, накрывала на стол и мыла посуду. Не то чтобы она это делала с большим удовольствием, но обязанности оставались обязанностями, и Джинни их выполняла. Даже те, которые на её взгляд казались абсолютно бессмысленными и на редкость унылыми, как например уборка в дальних давно забытых комнатах в доме Сириуса на площади Гриммо. У Олливандеров же был Жмырь, на котором лежала самая грязная работа. Миссис Олливандер не сидела без дела: она готовила еду, накрывала на стол, протирала пыль, словом, поддерживала уют и порядок в доме. Джинни по привычке пару десятков раз намеревалась предложить свою помощь, но по неизвестной ей причине так и не решилась на это. Лавка Олливандера находилась в непосредственной близости от Гринготса, практически в самой гуще всех событий Косого переулка. Джинни в перерывах между переводом рун не редко проходила в торговую часть магазина и подолгу смотрела в большие окна. Косой переулок одновременно был похож и не похож на тот, который она привыкла видеть в своём времени. Те же магазины, та же брусчатка. Только вот не было бросающейся в глаза яркости витрин и вывесок. Даже мелькающие вдоль окон прохожие в непривычных старомодных нарядах так не смутили Джинни. По всей видимости война затронула не только континент — она коснулась и волшебной улицы в центре Лондона. «Если я и впрямь застряну здесь на неопределённый срок, мне придётся научиться не выделяться. Говорить как они, ходить как они, а лучше просто слушать и наблюдать. Мерлин, Гермиона нашла бы способ провернуть эту ситуацию в свою пользу, так чем же я хуже?» Эта мысль так плотно засела в её голове, что Джинни решила начать действовать немедленно. Не прошло и получаса после завершения завтрака, как она решительно подошла к миссис Олливандер и поинтересовалась, когда они пойдут за книгами. Джинни запоздало подумала о том, что следовало наверное быть чуть более вежливой и попросить разрешения составить компанию, а не заявлять об этом в лоб. Впрочем, миссис Олливандер не было никакого дела до её формулировок, она радостно приподняла уголки губ и отправила Джинни наверх за тёплой мантией и обувью. По всей видимости от неё не ускользнул тот факт, что накануне вечером Джинни тайком перетащила их к «себе» в комнату, и едва ли здесь обошлось без помощи редкостного проныры Жмыря. Мистер Олливандер лишь раз предупредил её о излишнем любопытстве домовика, но этого было достаточно. Джинни очень быстро поняла, что мистер Олливандер внутри семьи являлся тем человеком, который не любил повторять что-либо дважды. Удивительно, как он умудрялся сочетать в себе загадочного, слегка мрачноватого чудака помешанного на волшебных палочках, примерного семьянина, поддерживающего дисциплину в доме и защитника семьи с леденящим душу взглядом. Джинни впервые задумалась о том, насколько опасным человеком мог на самом деле быть миролюбивый с виду Гаррик Олливандер. Миссис Олливандер обещала ждать её у двери в торговой части дома. Джинни не стала спускаться вниз по большой лестнице, обогнула галерею и прошлась по той части второго этажа, которая была заставлена стеллажами с коробками из-под волшебных палочек. В тот августовский день девяносто второго года после череды неудачно подобранных палочек мистер Олливандер скрылся среди этих самых полок на втором этаже. Джинни показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он вернулся к ней с одной единственной коробкой в руках. С коробкой, в которой хранилась её верная тисовая палочка. Джинни не стала задерживаться и вскоре вышла к небольшой лестнице, ведущей прямо к прилавочному столу. Помедлив немного, Джинни осторожно спустилась вниз. На улице было немноголюдно. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, ведь на дворе стоял промозглый ноябрь. Мало приятного было в том, чтобы бесцельно прогуливаться в нерасполагающему к этому погоду, потому немногочисленные прохожие быстро сновали из одного магазина в другой, стараясь как можно меньше времени проводить на улице. Джинни плотнее закуталась в мантию и огляделась по сторонам. Почему-то она была уверена, что выйдя наружу испытает шок и ощущение нереальности происходящего, но её ожиданиям не было суждено сбыться. Косой переулок отличался. Внешним видом, запахом, атмосферой. Джинни как-то раз или два посещала его поздней осенью, потому ей было с чем сравнить. Но удивления эти различия не вызывали. Миссис Олливандер мягко окликнула её и едва заметным взмахом руки пригласила следовать за собой. Джинни хотела было сказать, что знает дорогу, но вовремя прикусила язык. Книжный магазин «Флориш и Блоттс» находился совсем близко, а если говорить точнее, то прямо по соседству*. Миссис Олливандер остановилась у самой двери и помедлив мгновение повернулась к Джинни. Выражение её лица было слегка тревожным, тонкие брови сдвинуты к переносице, губы поджаты. — Джинни, я хочу тебя заранее предупредить, — произнесла они тихо, с толикой смущённых ноток в голосе, — послевоенное время было весьма тяжёлым для нашей семьи и нашего дела… — Я всё понимаю, правда, не стоит из-за этого беспокоиться, — поспешно перебила её Джинни, подняв ладони. И тут же покаянно добавила: — Простите, что перебила. — Прошу, если тебя не затруднит, зови меня всё же на «ты», — мягко поправила её миссис Олливандер грустно приподняв уголки губ. — мы ведь…одна семья. — Угу. Миссис Олливандер открыла натужно скрипнувшую дверь, и они вошли внутрь. Джинни потёрла успевшие замёрзнуть ладони и огляделась по сторонам. Магазин мало отличался от того, который она привыкла видеть, разве что на полках было больше книг в мрачных потёртых обложках, открыто намекающих о своём тёмном содержании. Джинни на это хотела было привычно наморщить нос и поджать губы, но передумала. Она никогда не являлась ярым фанатом книг как Гермиона, после того проклятого дневника, подкинутого её в этом самом магазине, так вообще стала относиться к каждой волшебной макулатуре с подозрением. Однако мысль, внезапно пришедшая ей в голову, отогнала всякий страх и напряжённость. Почему бы не поискать информацию о путешествиях во времени в книгах о тёмном колдовстве? Едва ли такие издания были в свободном доступе в самом посещаемом книжном магазине Лондона, но попытаться всё же стоило. — Ох, миссис Олливандер! Как я рада вас видеть! — раздался голос откуда-то сверху как раз в тот момент, когда Джинни сделала несколько уверенных шагов в сторону стеллажа с книгами в особо отталкивающих обложках. Джинни одновременно с миссис Олливандер подняли головы. По лестнице с второго этажа к ним поспешно спускалась юная девушка с внушительной стопкой книг в руках, одним лишь волшебством удерживаемых на месте. — Взаимно, дорогая, — ответила миссис Олливандер, с вежливой улыбкой на губах. — Матушке нынче не здоровится, а она так хотела с вами увидеться, — продолжала радостно щебетать девушка из-за книг, от чего Джинни никак не могла разглядеть её лицо. — Нам как раз вчера поздним вечером доставили то издание, которое вы столько искали! Ни за что не угадаете, где Лукасу удалось его отыскать! Матушка так хотела устроить вам сюрприз, подождите минутку я её сейчас принесу. Не матушку, конечно, книгу! Девушка с осторожностью водрузила книги на ближайший стеллаж и стрелой юркнула куда-то вглубь магазина, оставив посетительниц в лёгком недоумении от своего напора. Впрочем, миссис Олливандер не выглядела сильно удивлённой, в её глазах мелькнули слабые огоньки веселья и предвкушения. Она повернула голову в сторону «дочери» как раз в тот момент, когда отошедшая от лёгкого шока Джинни сделала очередную попытку подойти к стеллажу с нужными ей книгами. Тонкие брови миссис Олливандер вопросительно поползли вверх, однако она ничего не сказала по этому поводу. Джинни хотела было попросить дай ей время осмотреться в магазине, но вскоре из-за полок появилась та самая девушка. Она была высокой, ростом почти с миссис Олливандер, в неказистом бесформенном наряде, скрывающем фигуру. Лицо же у неё было довольно примечательным, в первую очередь благодаря довольно грубой квадратной челюсти, которая вовсе её не портила, а даже наоборот добавляла нужный контраст к большим почти телячьим глазам. Девушка сверкнула белозубой улыбкой и протянула миссис Олливандер небольшой томик в побледневшей от времени обложке. — Лукас только вчера вернулся из поездки в Египет, — начала свой рассказ та, наблюдая за тем, как миссис Олливандер бережно раскрывала книгу, — он раньше ожидаемого закончил со всеми порученными ему делами и решил скоротать время до порт-ключа на местном волшебном базаре. Он у нас вообще очень трудолюбивый работник, не любит бродить без дела, но тут что-то заставило его завернуть туда. Он шёл-шёл вдоль рядов и тут по невероятным стечениям обстоятельств, которыми не буду утруждать вас без нужды, ему на глаза попадается эта книга! Матушка столько раз велела ему разыскать её, вы бы знали! Я всё боялась, как бы она его во снах преследовать не стала! Книга, конечно, матушка с этим справляется и наяву. — Обязательно передай Лукасу и матери мою благодарность, — миссис Олливандер терпеливо дождалась, когда девушка закончит свою «повесть» и даже вежливо улыбалась её особо ярким эпизодам, — я очень признательна им за то, что они так педантично подошли к моей просьбе. Симона, дорогая, мы сегодня зашли сюда по одному важному делу. Моей дочери нужно подготовиться к экзаменам для поступления в Хогвартс, часть книг мы позаимствовали у Джерри, но некоторых не хватает. — Дочь? — потрясённо прошептала девушка и перевела ошарашенный взгляд на вторую посетительницу, которую в порыве радости даже не заметила. — Э, здрасьте, — ответила Джинни, не успевшая отойти от обрушившегося ей на голову бесполезного потока информации. Ей были абсолютно безразличны некий Лукас, базар и найденная книга, только упоминание о Египте неприятно кольнуло в сердце. — Ох, — отчётливо произнесла Симона хлопнув ярко голубыми телячьими глазами. — Вы в самом деле весьма похожи. Джинни озадаченно приподняла повреждённую домовиком бровь. Если слегка слукавить, то это заявление можно было бы принять за чистую монету, но, если говорить откровенно, схожести в них с миссис Олливандер было не больше, чем у единорога и кентавра: вроде и лошади, но различий выше крыши. — Джинни познакомься, эта очаровательная девушка Симона Флориш, наша соседка и дочь владельцев этого магазина, — миссис Олливандер взяла инициативу в свои руки. — В этом году она закончила Хогвартс и присоединилась к семейному делу. — Приятно познакомиться, — предельно учтиво сказала Джинни, находясь под пристальным любопытным взглядом отходящей от шока девушки. Джинни не горела желанием обзаводиться большим числом новых знакомых, не видела в этом особой нужды. Но мать всегда учила её, что с соседями нужно если не дружить, то как минимум не враждовать и поддерживать вежливый нейтралитет. Потому Джинни постаралась скопировать едва заметную улыбку миссис Олливандер и легонько приподняла уголки губ. Но судя по резко изменившемуся выражению лица откровенно пялившейся на неё Симоны Флориш, Джинни всё же потерпела в этом некоторое фиаско. — У меня с собой есть список необходимых учебников, — миссис Олливандер элегантным жестом выудила лист пергамента из кармана мантии. — Ох, да, конечно, — Симона приняла от неё список и быстро пробежалась по нему глазами. — За август и сентябрь у нас раскупили почти все экземпляры, новые придётся ждать около недели, может даже больше… — Боюсь у нас в запасе нет столько времени, — качнула головой миссис Олливандер. — Может быть у тебя есть идеи как нам можно помочь? — Да, есть одна, — Симона задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Раз уж у вас нет возможности ждать, я могу предложить вам бывшие в употреблении книги. Подыщу вам наилучший вариант. — Мы будем тебе за это безмерно благодарны. Симона широко улыбнулась в ответ, пригласила их проследовать к прилавочному столу и поспешила подняться вверх по лестнице. Миссис Олливандер последовала её совету, но по пути остановилась и предложила Джинни пройтись вдоль полок: — Может ты найдёшь здесь то, что сможет тебя заинтересовать. — Ага, спасибо, — только эти слова Джинни и нужны были, чтобы без каких-либо помех отправиться на свои поиски. Она для виду прошлась вдоль стеллажа посвящённому бытовым чарам и только после этого позволила себе вернуться к тем книгам, которые изначально привлекли её внимание. Но ничего более-менее подходящего среди «Перечня бесчинствующих заклятий и обрядов семнадцатого века», «Двух сотен и ещё трёх десятков бездоказательных целебных и вредительских снадобий», «Родовых проклятий от третьего века до наших времён» и прочих произведений подобного рода так и не нашла. Она обошла пол первого этажа и заметила лишь несколько книг, посвящённых путешествиям во времени, но и те больше походили на дешёвые бульварные романы. Раздосадованная Джинни решила вернуться к миссис Олливандер, но совершенно случайно ей на глаза попались те самые учебники, за которыми они, собственно, и пришли. Джинни взяла один из них в руки и глянула на форзац. Её брови удивлённо поползли вверх, когда она взглянула на дату издания: тысяча девятьсот пятьдесят шестой год. Совсем новый экземпляр. Сверху раздался звук приближающихся шагов и Джинни поспешила вернуть книгу на место. Симона суетливо водрузила стопку учебников на прилавок и что-то быстро прощебетала миссис Олливандер. Джинни поспешила к ним, но тут за её спиной раздался хлопок трансгрессии и в спину ударил колючий, неприязненный взгляд. Джинни резко обернулась и упёрлась взглядом в смутно знакомую фигуру, завёрнутую в поношенную белую ткань. Пожилой домовой эльф продолжал сверлить её пренебрежительным взглядом, недовольно качнул длинноухой головой и буркнул себе под нос что-то явно очень неприятное. — Кикимер? — ошарашенно прошептала Джинни не веря то ли своим глазам, то ли тому факту, что ей повстречался именно он и она смогла его узнать. Домовик резко вскинулся и отшатнулся словно от удара. — Как смеет безродная девчонка называть по имени домового эльфа благороднейшего семейства Блэк? — злобно прокаркал он, пронизывая её пытливым взглядом. — Откуда вообще девчонка может знать его имя? Джинни округлила глаза и невольно сделала один шаг назад. Как можно было так глупо проколоться? Да ещё с кем, с полоумным домовиком! Сириус упоминал, что Кикимер свихнулся, когда остался один на один с безумным портретом миссис Блэк, но у Джинни были серьёзные подозрения, что не всё в порядке с головой у него было с самого начала. Домовик продолжал буравить её неприязненным взглядом исподлобья, и Джинни могла поклясться, что в этот момент до её ушей доносился срежет шевелящихся в его дурной голове шестерёнок. Он был психом, но далеко не кретином. Его верность и преданность давно умершей миссис Блэк порой доводила всех обитателей дома на площади Гриммо до белого каления, но только сейчас Джинни задумалась о том насколько это может быть губительно для неё самой. Он ведь расскажет, непременно наябедничает своей любимой хозяйке о том, что девчонка Олливандеров, которую он увидел впервые в жизни, с ходу назвала его по имени. «Ну и что с того? Едва ли миссис Блэк вообще станет его слушать, а если станет, то не будет особо заморачиваться. Много ли веры словам старого полоумного домовика?» — холодно прошелестел внутренний голос. Джинни тряхнула головой. Эта «проблема» и яйца выеденного не стоила, но в следующий раз такая ошибка может стать фатальной. Она уже оплошала с мистером Олливандером, только что загнала в голову домового эльфа влиятельнейшей семьи какие-то подозрения, больше она не могла себе позволить допустить подобное. — А, ты уже здесь, — Симона неспешно подошла к домовику, который даже не обратил на неё внимание. — Подожди пока я обслужу других клиентов. Джинни, пойдём со мной. — Каких-то клиентов? — злобно прошипел Кикимер и тут же поджал длинные уши. — Хозяйка Блэк пришла бы в ужас, узнай она о том, что в этой жалкой лавчонке обслуживают всяких проходимцев вперёд неё… — Ах ты! Да ты! Да как ты смеешь?! — возмутилась девушка, гневно сверкнув телячьими глазами. — Ты хоть знаешь о ком говоришь? Эти проходимцы — такие же чистокровные, из того же списка как и твоя дражайшая миссис Блэк! Одно дело будь тут она сама лично, а другое — её мерзкая длинноухая лягушка! Закончив тираду, Симона размашистым шагом двинулась к прилавку, возле которого её поджидала как всегда безупречно спокойная миссис Олливандер. Джинни сразу же двинулась следом. Особого желания коротать время с озлобившимся Кикимером у неё не было. — Надо же каков нахал! — цедила себе под нос Симона. — Хамить волшебникам изволил! Ох, проучить бы его, вот возьму и напишу о его поведении Блэкам! Непременно напишу! Джинни подавила лёгкую усмешку: так уж и станут благороднейшие Блэки читать послание какой-то там Симоны Флориш, дочери владельца магазина в Косом переулке. Да ещё и на такую тему. Многовато чести. — Ох, миссис Олливандер, простите задержалась, — Джинни не заметила в какой момент раскрасневшееся от гнева лицо девушки успело принять тоже весёлое радушное выражение, — там домовик за книгами прибыл, я велела ему ждать, да ещё и Джинни с собой привела. Ой, сейчас скорее всё упакую. Аккуратно, разумеется, вы же меня знаете, я никогда не делаю свою работу безалаберно! — Благодарю, Симона, — миссис Олливандер всё также вежливо улыбалась уголками губ, по её лицу невозможно было понять слышала она ту перебранку с Кикимером или нет. — Джинни, ты нашла что-нибудь интересное? — Неа, — просто ответила Джинни. Она не чувствовала себя слишком уж раздосадованной, ведь с самого начала не ожидала найти что-либо нужное в этом магазине. Она знала в какой библиотеке точно могла оказаться нужная ей книга, только вот доступа в Хогвартс у неё, к сожалению, не было. В некоторой перспективе он всё же предвиделся, но ждать сентября не было никакой возможности. Ей нужно было вернуться домой гораздо раньше.***
Мистер Олливандер как раз заканчивал обслуживать одного постоянного клиента, когда Джинни с миссис Олливандер вернулись с покупками. Высокий худощавый мужчина запоздало и слегка нервно улыбнулся им обеим, после чего поспешил покинуть лавку. Когда он проходил мимо, Джинни успела заметить свежую повязку, прикрывающую левый глаз. Ей сразу вспомнился Аластор Грюм, которого она несколько раз видела в доме на площади Гриммо. Сложно было проникнуться доверием к человеку, под личиной которого почти весь учебный год скрывался Пожиратель смерти, так что Джинни не могла сказать, что эта схожесть незнакомца с возрастным параноидальным мракоборцем заставила её сердце пропустить болезненный удар. — Рейды становятся всё ожесточённее, — задумчиво произнесла миссис Олливандер, провожая печальным взглядом удаляющуюся от двери спину посетителя. — Работа мракоборческого отдела едва ли хоть раз была простой и безопасной, — пожал плечами мистер Олливандер. Джинни знала о мракоборцах не так уж и много, но после личного знакомства с Грюмом она не могла не согласиться с этим заявлением. Она слышала, что во времена Магической войны их погибло очень много. И далеко не все из них были юнцами, только ступившими в отряд. Не меньшее число получило увечья, излечение которых было не под силу даже целителям из Мунго. Джинни проследовала вглубь дома, рассуждая о том, насколько мирным могло быть это время. Таким уж ли тихим и процветающим было затишье между войной с Гриндевальдом и приходом Того-кого-нельзя-называть? Может так оно и было. Но в какой момент всё стало неумолимо меняться? Будь рядом Гермиона, она бы без промедления назвала точную дату и события, с которых началась деятельность Тёмного Лорда. Джинни знала, что мрачные времена начались в семидесятые, но очень сильно сомневалась в том, что такого эффекта можно было достичь без длительной подготовки. Возможно в этот самый момент самый тёмный волшебник начинал целенаправленно вести своих сторонников по этому кровавому, жестокому пути, который унесёт столько жизней. Тревожная мысль мелькнула в голове и, взмахнув напоследок хвостом на манер хлыста, скрылась где-то в подсознании, оставив после себя ноющую пустоту в голове. Джинни вернулась к изучению рун, но за день не продвинулась в этом ни на кнат. Она отложила книгу, потушила свечу и залезла под одеяло. Сон настиг её почти сразу, принеся за собой привычно замораживающие кровь образы родных и человека, преподавшего ей первый урок взрослой жизни, чей тихий шёпот преследовал её и наяву. «Неужели ты не ждёшь нашей встречи, малышка Джинни?»