***
Гарри Поттер. Сын Джеймса Поттера. Слизеринец. Он бы посмеялся над этой иронией, если бы не тот факт, что ему придется присматривать за мальчиком в течение следующих семи лет. Он, конечно, рассчитывал присматривать за Мальчиком, Который Выжил, но на расстоянии — оказывая тихую помощь и по возможности оберегая его от опасности; он надеялся свести к минимуму контакт с отродьем Поттера любыми необходимыми средствами. Но сейчас… это было неизбежно. Он был его Главой Дома — почему Минерва не могла застрять с мальчиком Поттером? Или Флитвик, или Спраут… Кто-нибудь, кроме него? Он увидел, как Директор тонко ухмыляется ему с огоньком в глазах. Черт бы побрал этого старика. Он будет наслаждаться этим, каждую секунду. Семь лет в качестве Главы Дома Поттера; семь лет общения с отродьем этого несчастного гриффиндорца, несомненно, испорченного славой и богатством, в которых он родился. Его опекуны не сомневались… Подождите, опекуны? Еще раз, к кому Альбус отправил мальчика? Нет, это не имело значения. Независимо от того, где он вырос, чему его учили или как его воспитывали, Мальчик, Который Выжил, не мог быть невосприимчив к славе и богатству, которые оставили ему родители. Как и Поттер, он, без сомнения, был еще одним богатым, титулованным ребенком, который ни перед чем не остановится, чтобы сделать следующие семь лет моей жизни положительно несчастными. Причинять неприятности направо и налево, терять очки, взрывать зелья — он мог видеть все это, каждое последнее фиаско. Это будет больно. Так больно. Он глубоко вздохнул. Возможно, это было бы не так уж и плохо, сказал он себе. Да, напомнил он себе, ребенок был богат и знаменит, но Поттер не принимал никакого участия в воспитании своего сына, которого распределили не просто в другой факультет, а в Другой Факультет, так сказать. Возможно, у него было не намного больше общего, чем лицо, плохое зрение и эта неукротимая копна волос с покойным Поттером-старшим. В конце концов, если бы мальчик был хоть немного похож на своего отца, он наверняка попал бы в Гриффиндор. Может, он пошел в Лили, больше, как он смел надеяться. Хотя… Лили тоже никогда бы не поступила в Слизерин. Равенкло, может быть, но определенно не Слизерин. Нет, мальчик был полной загадкой. Любые предположения, которые он планировал сделать о мальчике, вылетели в окно в тот момент, когда его не приняли в Гриффиндор. Только время покажет, предположил он, насколько ошибочными были бы эти предположения. Сейчас он мог только наблюдать.***
— О, Северус! Он мысленно застонал. Профессор МакГонагалл была последним человеком, с которым он хотел бы поговорить — он уже мог догадаться о теме для обсуждения. — Да, Минерва? — Уроки уже идут? Он вздохнул. — Ну же, Минерва, мы оба знаем, о чем ты действительно хочешь поговорить. Улыбка скользнула по ее губам. — Покончим с этим, — сказал он, смирившись. — Сейчас, сейчас, Северус, не нужно быть таким кислым. Я просто хотела рассказать тебе о своем первом занятии с нашим молодым мистером Поттером. — О, неужели ты сделаешь это сейчас? — Он даже не потрудился изобразить удивление. — И Северус, я действительно верю, что он будет гением трансфигурации, как и его отец! — И откуда ты это знаешь, Минерва? Прошел только один урок. — Он не мог сдержать некоторую ярость, прозвучавшую в его голосе. Но Минерва только самодовольно улыбнулась ему. — Действительно, так оно и есть. Но он проявил живой интерес к изучению продвинутой трансфигурации человека и задал несколько очень проницательных вопросов в классе. Но самое главное — ему удалось за семь минут превратить спичку в идеальную серебряную иглу. Северус не мог не удивиться этому. — Семь минут? — Да, и я считала! Я приписываю его успех тому факту, что он использовал уникальный алхимический подход к своему пониманию задачи. Он задавал вопросы о молекулах, Северус, молекулах! — Неудивительно, что он услышал бы это слово, Минерва, если бы вырос среди маглов. — Но Северус, он знал о кварках и вращениях частиц! И снова глаза Северуса расширились. Он издал негромкий фыркающий звук. — Кроме того, я думаю, что тот факт, что он вырос с маглами, не сильно повлияет на его знания… Ах, значит, он был прав, мальчика воспитывали маглы. — …в конце концов, я очень сомневаюсь, что Петуния Дурсль много думала об интеллектуальном развитии своего племянника. Петуния Дурсль? — Петуния… кто? — Дурсль, Северус. Его тетя. Мальчика воспитывала Петуния Эванс? — Могу я спросить, как это произошло? Минерва беспомощно пожала плечами. — Это была идея Альбуса. Он сказал, что мальчику нужно быть со своей семьей, подальше от всего этого. Что-то насчет оберегов. Но я сказала ему, что они худший вид магглов. Северусу пришлось согласиться.***
Каждый раз, когда Гарри Поттер садился обедать, у него в руке была книга. Это была привычка, которую Северус заметил, хотя прошло еще меньше недели с тех пор, как мальчик прибыл в Хогвартс. Первые несколько дней это было то, что он узнал как книгу Заклинаний первого курса, но пару дней назад его заменил массивный справочник размером примерно в два раза больше головы мальчика. Либо мальчик выпендривался, либо был любопытен до одержимости. Ни одна из возможностей не предвещала ничего хорошего. Были и другие вещи, которые он заметил. Тощий мальчик почти ничего не ел и обычно проводил время за чтением, а не за едой. Он редко участвовал в разговорах, если к нему не обращались напрямую, но всякий раз, когда он говорил, он делал это с очень вежливым, нарочито приятным выражением лица. Мальчик был… замкнут. И еще был вопрос с Теодором Ноттом, за которым Поттер, как ни странно, стал повсюду следовать. Они всегда приходили на обед вместе, хотя при этом никогда не обменивались ни словом. По большей части мальчики занимались своими делами, Поттер читал, а Нотт чаще болтал с Малфоем, Дэвис и Гринграсс. Нотт регулярно поглядывал на Поттера, а Поттер на него, но редко между ними проскальзывали слова. Он, честно говоря, понятия не имел, что с этим делать, особенно когда заметил, что несколько раз, когда Поттер заводил разговор с Ноттом, другой мальчик был поражен до такой степени, что на несколько мгновений казался по-настоящему испуганным. Если бы их поведение было другим, он бы предположил, что Нотт стал жертвой издевательств Поттера, но факт был в том, что после того, как первоначальный шок от того, что Поттер обратился к нему, прошел, Нотт, казалось, был вполне счастлив поговорить с ним. Очень странно. Действительно, очень странно.***
Он остановился, чтобы помочь профессору Флитвику подобрать какие-то бумаги, которые тот уронил в коридоре второго этажа. Мимоходом он узнал имена своих студентов первого курса Слизерина на бумагах. — Уже назначаешь эссе для первокурсников, Филиус? — спросил он, возвращая бумаги мужчине пониже ростом. Полугоблин криво усмехнулся. — О нет, я не ты, Северус. Я решил назначить несколько коротких докладов на первые несколько недель; на этой неделе я попросил их найти заклинание в учебной программе этого года и сказать несколько слов о движениях палочки и происхождении заклинаний. По большей части они были очень хорошо сделаны. Северус кивнул, довольный услышанным. Мужчина поменьше слегка усмехнулся. — Мистер Поттер выбрал Окулус Репаро. Я думаю, это был намек — его очки, похоже, в плохом состоянии. Возможно, я научу их этому раньше, чем намеревался изначально. Северус приподнял бровь. — Уже потакаешь мальчику? Филиус улыбнулся. — Ну, он действительно написал исключительный отчет. Он зашел так далеко, что исследовал взаимосвязь между заклинанием Репаро и некоторыми заклинаниями преображения. Очень быстро. Мне бы хотелось, чтобы он был в моем факультете. Но, с другой стороны, мне тоже хотелось иметь на своем факультете Лили Эванс. Северус поморщился при этих словах. — Он, безусловно, очень напоминает мне ее, — рассеянно продолжал профессор Флитвик, — Такой милый мальчик. Очень почтительно и вежливо для мальчика его возраста. Он поблагодарил меня после нашей первой лекции, понимаешь? С большим энтузиазмом. Я помню, она сделала то же самое… у нее был точно такой же взгляд. Да, Северус не мог не подумать, что это действительно похоже на Лили.***
Его лицо было холодным и каменным, когда он оглядывал темный класс, полный первокурсников, проклятие его существования. Гриффиндорцы и Слизеринцы… почему они объединили эти два факультета вместе в его классе, он никогда не узнает. Каждый год он стоял перед своим темным, грязным классом, вдыхая одни и те же сладкие пары, смесь из тысячи трав и настоев. Каждый год он испытывал одни и те же яркие ощущения, знакомя новое поколение студентов Хогвартса со своей любимой наукой, испорченной одним и тем же яростным потоком кружащихся сожалений. Каждый год ему напоминали об одной и той же последовательности плохих решений, наложенных на плохие решения в его прошлом, об ошибках, которые каждый год приводят его к одному и тому же месту перед толпой забывчивых одиннадцатилетних детей. Его голос был роботизированным, монотонным когда он зачитывал имена из списка. То есть, пока он не дошел до того единственного имени, которое, казалось, выступало из страницы, как уродливый шрам. — Ах, да, — не удержался он, — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость. В этот момент мальчик встретился с ним взглядом, и на его лицо упала неузнаваемая тень. После напряженного молчания, призванного запугать, как делал каждый год, он продолжил читать до конца своего списка. — Вы здесь, чтобы изучить тонкую науку и точное искусство приготовления зелий, — начал он. Он говорил чуть громче шепота, но знал, что они ловят каждое слово. — Поскольку здесь мало глупого размахивания палочкой, многие из вас вряд ли поверят, что это магия. Я не ожидаю, что вы действительно поймете красоту мягко кипящего котла с его мерцающими парами, тонкую силу жидкостей, которые текут по человеческим венам, завораживая разум, пленяя чувства… Я могу научить вас, как разливать славу по бутылкам, варить удачу, даже ставить пробку на смерть, если вы не такая большая кучка тупиц, кого мне обычно приходится учить. — Чертовски маловероятно. Сын Джеймса Поттера все еще смотрел на него непроницаемыми глазами, полностью зациклившись на нем. Ему потребовалось все его силы, чтобы не отреагировать. О чем только думал мальчик? Как мог ребенок в таком возрасте быть таким пустым? Это сводило с ума. Был ли он надменным или застенчивым? Вежливый в попытке манипулировать или быть добрым? Так много вопросов, так мало ответов. — Поттер! — резко позвал он. Он действительно ничего не мог с собой поделать; ему нужно было увидеть, как отреагирует мальчик. — Что бы я получил, если бы добавил измельченный корень асфодели в настой полыни? Он наблюдал, втайне забавляясь, как глаза мальчика расширились в комичном шоке. Его веселье почти испортилось, когда выражение лица мальчика превратилось в… смирение? Понимание? Но веселье вернулось, и его охватило облегчение, когда мальчик быстро вернулся к недоумению. — Эм… — начал мальчик, выглядя немного потрясенным. — Асфодель, порошок и… полынь… червь… что-то… что усыпляет тебя? Какое-то снотворное зелье, сэр? Он пристально посмотрел на мальчика в очках. Это было зелье уровня ТРИТОНА, но мальчик, хоть и был немного неумелым, хорошо справлялся с давлением. — Действительно. Асфодель и полынь делают сонное зелье настолько мощным, что оно известно как Напиток Живой Смерти. А теперь давайте попробуем еще раз. Где бы вы стали искать, если бы вам сказали найти мне безоар? — У вас на полке, сэр? — смущенно ответил мальчик. Он прищурил глаза, и мальчик застенчиво улыбнулся ему. — Или в желудке козы. — И в чем разница Поттер, между клобуком монаха и волчьей отравой? Очевидно, мальчик набирался уверенности, потому что на этот раз ответил без колебаний. — Это одно и то же растение, так же известное, как аконит, сэр. Он приподнял бровь. Итак, мальчик прочитал книги и успешно справился со своей задачей. Но ребенок не злорадствовал; нет, он просто смотрел на него. Он почувствовал, как что-то шевельнулось внутри него, когда мальчик с надеждой посмотрел на него мерцающими зелеными глазами, которые так безошибочно принадлежали Лили. — Верно. 3 балла Слизерину.***
Он посмотрел на лист бумаги перед собой, а затем снова на мисс Роуленд. — Это все… с этой недели? Она слегка поморщилась, но коротко кивнула. Пробежав глазами по списку, он остановился на: Драко Малфой и Гарри Поттер минус 5 очков каждому. Он приподнял бровь. — Значит, отродье Поттера уже создает проблемы, да? Гортензия удивилась вопросу. — Нет, сэр, на самом деле это начал Малфой. Из того, что я поняла, Поттер солгал о своем имени, когда они впервые встретились, и намекнул, что он был… магглорожденным студентом. А? Во что играл Поттер? — С самого начала приветственного пира Малфой довольно жадно травил его. Вчера он бросил заклятие в Поттера на обратном пути в Общую комнату, но Поттер быстро увернулся и обезоружил его, так что могло быть намного хуже… Честно говоря, я ожидала, что он отомстит, но… — …но? — Ну, сэр, он просто… улыбнулся Малфою и вернул ему его палочку. Северус приподнял бровь. Итак… сопляк Поттер был высокомерен… настолько высокомерен, что не видел в Драко Малфое никакой угрозы. И, по-видимому, это высокомерие не было полностью необоснованным. — В любом случае, они оба накладывали заклинания друг на друга перед учениками из других факультетов, так что мне пришлось снять баллы, но, будь у меня выбор, я бы не отняла ничего у Поттера. Северус медленно кивнул, впитывая информацию. Драко, без сомнения, был унижен, и Люциус никак не мог вырастить скромного сына; хотя он, без сомнения, подождет своего часа, он наверняка отомстит, и, вероятно, более публично. Мальчик Малфой, конечно, не остановится, пока ему не удастся взять верх над Поттером, но, учитывая, насколько быстрыми, по-видимому, были рефлексы Поттера, это может занять некоторое время. А до тех пор… — Честно говоря, Поттер вообще не доставляет хлопот. На самом деле все как раз наоборот. Он извинился от имени Малфоя, понимаете? Вел себя при этом исключительно грациозно и вежливо. — Это так? — Это так, сэр. Хотя… — Да? — Он очень… тихий. Он приподнял бровь. — И? — Ну, для мальчика его возраста он действительно такой… отстранённый. Он мало разговаривает, и когда думает, что его никто не видит… там ничего нет. Просто ничего на его лице. Он… чем-то напоминает мне Эйвери, в его первый год, но хуже. Джордан Эйвери, сын Джулиана Эйвери… человек с буйным нравом и любовью к творческим наказаниям. Бывший Пожиратель Смерти, насколько ему было известно, никогда открыто не издевался над своим сыном, но он, безусловно, очень сильно напугал его, и это было очевидно во время первого года обучения Эйвери-младшего в Хогвартсе. Мальчик был ненормально отстраненным и замкнутым… И для мисс Роуленд (которая обладала острыми наблюдательными способностями и безупречными инстинктами) сравнивать кого-либо с ним… ну, это было тревожно. И все же… Петуния Эванс была многим, но она определенно не была ужасающей. Так что, очевидно, что-то еще беспокоило мальчика. — Хуже, ты говоришь? — Ну, сэр, я бы не сказала, что он спокойнее, чем был Эйвери, и не такой осторожный, просто… он всегда кажется нормальным. Слишком хорошим. Слишком… для мальчика его возраста. Тут что-то не совсем так. Итак, у него на руках были потенциально психологически обеспокоенный Поттер и сердитый Малфой. Великолепно. — Не спускай с них глаз. — Конечно, сэр. Мерлин, помоги ему. Он не хотел иметь с этим дело.***
— О, Северус! Он обернулся и увидел спешащую к нему Поппи Помфри с озабоченным выражением на лице. — Да, Поппи? — На днях это совершенно вылетело у меня из головы, но я хотела сказать вам… Молодой мистер Поттер был в больничном крыле в среду. Он нахмурился, глядя на нее. — Неужели Драко Малфой заколдовал его? Женщина приподняла бровь. — Нет. Это то, чего я должна с нетерпением ждать? — Ради нас обоих, будем надеяться, что нет. Она слегка улыбнулась, но затем на ее лице снова появилось озабоченное выражение. — Он чуть не упал в обморок на уроке Защиты От Темных Искусств. Северус не мог сдержать удивления, отразившегося на его лице. — Рухнул в обморок? Могу я спросить, почему? Морщины на ее лице стали глубже. — Головная боль. Очевидно, большую часть урока он держался за лоб. Когда он споткнулся после того, как их отпустили, мистер Нотт и мисс Дэвис привели его ко мне. Он был очень бледен, Северус, и его глаза были налиты кровью. Должно быть, он испытывал большой дискомфорт. Я дала ему что-то мягкое от боли, и это, казалось, помогло, но я беспокоюсь. Такие сильные головные боли не являются обычным явлением для одиннадцатилетних детей. А еще был тот факт, что… — Да? — Его шрам был воспален. Северус медленно кивнул. Это было… очень тревожно. — Защита От Темных Искусств? Женщина кивнула. — Я… сообщу директору. Тем временем, если мистер Поттер вернется к вам, не стесняйтесь снабжать его зельями, чтобы он принимал их более регулярно. Поппи снова кивнула, поколебавшись, прежде чем заговорить снова. — Это еще не все, Северус. Его брови поползли вверх. — Он… недоедает. И, судя по всему, уже долгое время. После того, как он рухнул, я подумала, что будет разумно проверить, и когда он снял рубашку, я увидела его ребра, Северус. Он маленький мальчик, но он не должен быть таким маленьким. Хмурое выражение вернулось на лицо Северуса. — Он болен? — Я не делала много тестов… Это было на нее не похоже. — Потому что я думаю, что у меня уже есть объяснение. Его запястье и рука, а также пара ребер… они были сломаны и не срослись должным образом. Похоже, они были установлены неправильно. У него тоже есть пара странных шрамов, некоторые из них явно следы ожогов. Я не думала, что это возможно, но… — Он еще маленький мальчик, Поппи, а у мальчиков всегда есть способ навредить себе. Что касается недоедания… Я заметил, что у него вошло в привычку читать во время еды, и он часто отвлекается. — Возможно, но есть альтернатива, которую нам действительно нужно рассмотреть. — Насколько мне известно, он живет со своей тетей. Она не… приятный человек, но, по-моему, слишком брезглива, чтобы поднять руку на ребенка. Более вероятно, что травмы были нанесены другими детьми. — …вы, вероятно, правы, и он действительно отрицал, что его семья принимала в этом какое-либо участие… но, на мой взгляд, он сказал это слишком быстро, даже не задумываясь об этом, как бы рефлекторно. Здесь что-то не так, Северус. — Если ты настаиваешь… Я также поговорю об этом с директором. Поджав губы, она натянуто кивнула. — Пожалуйста, сделай это.***
— Директор… вы хотели меня видеть? — Действительно, Северус. Очень надеюсь, что тебе всё ещё удобны встречи в это время. Он постарался не поморщиться. — Как всегда, директор. Старик улыбнулся, явно довольный ответом. — Я рад это слышать, Северус! А теперь я перейду к делу; я позвал тебя сюда, чтобы спросить о мистере Поттере. Северус вздохнул. — Я… так и думал. — Признаюсь, я был почти так же удивлен, как и ты, когда наш юный мистер Поттер был зачислен в Слизерин. Ты знал, Северус, что Поттеры были потомками самого Годрика Гриффиндора? — Нет, но я нисколько не удивлен, — проворчал Северус. Директор усмехнулся в ответ на это. — Действительно, действительно. Но видишь ли, Северус, тот факт, что Гарри был зачислен в Слизерин, так же странно, как, например то, что Сириус был зачислен в Гриффиндор. Сортировка, как правило, происходит в семьях не просто так, Северус. Многие аспекты магии передаются по наследству, и магия глубоко влияет на наши сердца. Такие случаи, как у юного Гарри и Сириуса Блэка, если уж на то пошло, редки в старых семьях, таких как Блэки и Поттеры. — Хотя это очень увлекательно, директор, есть ли какой-то смысл, который вы пытаетесь донести? — Есть. Странная сортировка Гарри подразумевает, что в жизни мальчика произошли события, которые привели к тому, что его магия и личность изменились по сравнению с тем, что было бы. Другими словами, у Гарри Поттера, похоже, есть прошлое, о котором никто из нас не знает. Северус медленно кивнул. — Природа против воспитания? Пожилой мужчина улыбнулся ему. — Вполне. — Что касается темы детства мальчика, директор, мне… любопытно. Профессор МакГонагалл упоминала мне на днях, что мальчика воспитывала… Петуния. Директор кивнул. — Могу я спросить, почему? — Проще говоря, когда Лили Поттер умерла, ее жертва защитила Гарри от проклятия Волан-де-Морта, и по сей день ее кровь и ее магия защищают его. Связь Петунии с Гарри через кровь увековечивает чары Лили, воздвигая мощные кровные чары вокруг их резиденции в Суррее. — Я понимаю. И вы уверены, что оставить его там было… разумно? — Лорд Волан-де-Морт побежден, но не умер, Северус, и многие из тех, кто ему предан, все еще гуляют на свободе. Необходимо было защитить мальчика, и жертва его матери обеспечила ему защиту, которой я не мог. Что никто из нас не мог — ни один волшебник или ведьма, которые причиняют ему вред, не могут войти в этот дом, и я не могу сказать то же самое ни о ком другом в мире. — Я спрашиваю только потому, что были… расспросы о его самочувствии. — А? — Поппи считает, что он может… подвергаться насилию. Старик нахмурился. — И как она пришла к такому убеждению? Северус колебался. — По-видимому, он недоедает, и у него несколько плохо заживших ран. — Этому может быть много объяснений, Северус. — Я знаю, и мальчик действительно отрицал, что его семья была вовлечена… как и большинство детей, с которыми плохо обращались. — Если бы я не знал тебя лучше, Северус, я бы сказал, что ты действительно заботишься о мальчике. — …Я не знаю. Но как Глава его факультета, я несу ответственность за то, чтобы принять во внимание эти факты. Директор несколько раз постучал пальцем по столу. — Если Гарри обратится к тебе за помощью, помоги ему. Если появятся доказательства предполагаемого жестокого обращения с ним его семьи, мы рассмотрим альтернативные условия его проживания. Но до такого времени… крайне важно, чтобы он оставался в пределах досягаемости этих опекунов, когда он не в Хогвартсе, Северус. Он должен оставаться там до тех пор, пока не возникнет абсолютная необходимость в том, чтобы он ушел. Обереги сильны, и может наступить время, когда они станут его единственной защитой. — И они достаточно сильны, чтобы ты осудил маленького мальчика на жестокое обращение, — скептически заявил Северус. — Конечно, нет, Северус. Но до тех пор, пока у нас нет веских оснований полагать, что Гарри находится в опасности от рук своих родственников, он останется с ними для своей собственной безопасности. Северус очень медленно кивнул, игнорируя беспокойство, скручивающееся в груди. Он нахмурился. Он не волновался. Конечно, нет. Конечно, не о Поттере. — Теперь, Северус, я должен спросить, как юный Гарри учится в Слизерине? Северус не мог сдержать кислого выражения, появившегося на его лице. — Есть ли что-нибудь… конкретное, о чем вы хотели спросить, директор? Директор несколько раз постучал пальцем по столу. — Ну, из того, что я слышал от других преподавателей, Гарри Поттер — умный, вежливый молодой человек, который стремится учиться. Картина, которая была нарисована для меня, это образцовый студент Хогвартса, полный любопытства во всех аспектах магии. Ему удалось произвести впечатление на всех моих сотрудников. Ему даже удалось довольно основательно очаровать Минерву, и мы оба знаем, какой это вызов. — Вы говорите… неубедительно. Директор мрачно улыбнулся. — Вовсе нет. Я убежден, что Гарри Поттер, как говорится, вежливый и интеллигентный молодой человек, но, как и всех нас, Гарри Поттера нельзя свести к двум словам. Никто не может. — Должен признаться, мальчик… не такой, как я ожидал. — Не могу сказать, что я удивлен этим, Северус. — Является ли он таким же высокомерным и глупым, как его отец, еще предстоит определить, но он не громкий и не грубый, и… похоже, у него нет задатков хулигана. — Высокая похвала, Северус. Он поморщился. — По-видимому, он активно участвует в своих занятиях, но за пределами класса старосты Слизерина называют его замкнутым и тихим, и… из того, что я видел, это точная оценка. Он ничем не выделяется, кроме как в кругу ученых. — А его друзья? — …Я не уверен. Похоже, он проводит большую часть своего времени с Ноттом. — Теодор Нотт? Он кивнул. — Они сидят вместе на Зельях и за слизеринским столом… но если бы я не знал лучше… — Да? Если бы я не знал его лучше, я бы сказал, что Нотт его боялся. — Ничего, директор. — Я понимаю. И, Северус, что ты лично думаешь о Гарри? — Мои… личные мысли? — Что ты думаешь о его поведении? — Это… неудивительно, директор. Нет ничего необычного в том, что волшебному ребенку, который был знаком только с маглами, было бы трудно завести друзей. И если бы его необъяснимые травмы были нанесены из-за издевательств, было бы странно, если бы он не был немного сдержан. — Действительно. — В целом, я… очень мало думаю о его поведении, директор. Пожилой мужчина кивнул. — В нем нет ничего особенного, Альбус. Я не верю, что есть какая-либо причина тратить энергию на размышления о поведении ребенка. Директор пристально посмотрел на него. — Ты должен присматривать за мальчиком, Северус. Он может быть невинным ребенком, но он единственный, кто может победить Лорда Волан-де-Морта. — Директор, вы действительно думаете, что…? — После взлома в Гринготтсе, Северус, я не сомневаюсь. — Это напомнило мне… — Да? — Общение Поппи с мальчиком Поттером произошло из-за того, что он чуть не упал в обморок на своем первом уроке защиты от Темных искусств. Похоже, он страдал от головных болей — по-видимому, у него воспалился шрам. Глаза пожилого мужчины расширились, и он выглядел довольно встревоженным. — Тогда, Северус, ты также должен внимательно следить за Квирреллом. — Конечно, директор.***
— Я не хочу быть сплетником, сэр… — Выкладывай, Поттер, — рявкнул он. — Это была вина Малфоя, сэр. Невилл Лонгботтом уронил напоминалку в траву, и Малфой, найдя ее, решил спрятать, вместо того чтобы вернуть. — Итак, ты, в своей бесконечной мудрости, решил устроить сцену, унизить своего товарища по Слизерину и чуть не погиб. У мальчика хватило порядочности выглядеть пристыженным, но, тем не менее, он встретился с ним взглядом. — У меня сложилось впечатление, что в Хогвартсе не потерпят воровства, сэр. Северус долго смотрел на него и был неохотно впечатлен тем фактом, что мальчик не ерзал под его суровым взглядом. Именно в этот момент Флинт решил постучать в дверь своего кабинета. — А, Флинт. Хорошо, что ты присоединился к нам. — Сэр? Могу я спросить, в чем дело? — Я верю, Флинт, что я нашел команде Слизерина нового ловца. — Он кивнул в сторону очень ошарашенного Гарри Поттера. Как бы ему не нравился мальчик… Его навыки обращения с метлой, судя по тому, что он видел всего несколько минут назад, были безупречны. И так уж получилось, что Слизерину в этом году понадобился новый ловец. В качестве бонуса это была бы хорошая возможность оценить, насколько большая на самом деле была голова мальчика. Флинт оценивающе посмотрел на мальчика. — Поттер? Он первокурсник. Северус слегка ухмыльнулся. — Я позабочусь о технических деталях, Флинт. Сосредоточьтесь на том, чтобы привести своего нового ловца в форму перед первой игрой сезона. Флинт ухмыльнулся ему в ответ. — Конечно, сэр. Он бросил взгляд на Поттера, который все еще таращился на него, и почувствовал некоторое удовлетворение от того, что наконец-то взял верх над мальчиком. Получи, Джеймс Поттер. Твой сын наберет очки для Слизерина на следующей игре в Квиддич.