***
Следующая неделя была… сложной. Так много людей, которых нужно успокоить, так мало времени. Его первым приоритетом, конечно, был Том. Мужчина был определенно взбешен тем, что рисковал своей жизнью ради «глупой, книжной грязнокровки». На самом деле, он не думал, что Том когда-либо был так зол на него. В ночь после инцидента с троллем Том даже не хотел с ним разговаривать… он, казалось, был доволен тем, что мучил Гарри слепящими головными болями всю ночь. На следующий день до рассвета оставалось всего несколько часов, когда у Гарри наконец появилась возможность объясниться, что тоже было нелегкой задачей. Объясняться с Томом было совершенно другим испытанием, чем объясняться с профессором МакГонагалл; Том не заботился о доброте или о том, чтобы поступать правильно, и ни в коем случае не верил в «чистую глупую удачу». Чтобы придумать такое объяснение, он должен был задать очень важный вопрос: почему он побежал за Грейнджер? Это было не очень продуманное решение, это точно, действовать так опрометчиво было на него не похоже. Он также не думал, что его мотивы были моральными. Это было мгновенное решение, безрассудный выбор, из-за которого его чуть не убили. Он был глуп и легкомыслен. Он просто… действительно хотел помочь девушке Грейнджер, потому что, несмотря на ее недостатки, она ему действительно нравилась. Естественно, это объяснение тоже не годилось, поэтому он решил повернуть дело по-другому. — Т-ты сказал, что мне нужны союзники, Том… Разве не л-лучше, чтобы у меня были союзники в каждом факультете? Я Мальчик, Который В-выжил… эта репутация вроде как… потрачена впустую на слизеринцев, не так ли? И на это Том в конце концов (хотя и неохотно) согласился. В то время как «героические» действия Гарри (буквально) не принесли бы ему очков в Слизерине, это было бы везде. Остальная часть Хогвартса будет рассматривать его действия как дело рук осиротевшего сына Лили и Джеймса Поттеров, двух храбрых гриффиндорцев, которые передали своему сыну свое мужество, самоотверженность и моральные устои. Он не был бы «Гарри Поттером, мальчиком, который поступил в Слизерин», он был бы «Гарри Поттером, слизеринцем, который рисковал своей жизнью, чтобы спасти магглорожденную однокурсницу». Этот Гарри Поттер был хорошим, добрым и праведным; этому Гарри Поттеру могло сойти с рук гораздо больше. Так что да, Том в конце концов признал достоинства своих действий, но не раньше, чем пригрозил огромной болью, если он когда-нибудь снова станет таким опрометчивым. Честно говоря, угроза начинала становиться немного устаревшей. К этому моменту Гарри уже довольно привык к агонии. К счастью, другие слизеринцы в жизни Гарри не были так полны решимости заставить его страдать за свое несчастье. Ну, кроме профессора Снейпа, который бросал на него взгляды, которые заставили бы окаменеть самого храброго из гриффиндорцев, когда бы он ни находился поблизости. Однако, несмотря на то, как неприятно было чувствовать смертельный взгляд профессора Зелий на своем затылке, пока он ел, Гарри был тронут тем, что ему было не все равно. Что касается других слизеринцев… как только он показал, что все это испытание на самом деле принесло им очки, его соседи по факультету, казалось, были намного меньше обескуражены всем этим. Действительно, вся эта неудача с Грейнджер больше не была темой для обсуждения; однако ошибка, которую Гарри совершил, выйдя из себя с Малфоем, была. Первым признаком того, что инцидент собирался вернуться, чтобы укусить его, было то, что Тео вошел в общежитие вслед за ним, выглядя довольно бледным. — Ты действительно ужасен, знаешь ли. Он не знал, что на это ответить. — Это то, что ты сделал бы со мной, если бы я сказал что-нибудь о этом… ты знаешь…? Совершенно измотанный в тот момент, он небрежно ответил: — О, честно говоря, у меня на уме было кое-что похуже. Ой. Бедный Тео, казалось, был очень расстроен этим. С тех пор Малфой избегал его, как чумы, и Крэбб и Гойл последовали его примеру, что, честно говоря, было плюсом; он не собирался утверждать, что ему не нравилось не оглядываться через плечо каждый раз, когда он входил в комнату, готовясь к тому, что его заколдуют или подставят подножку. Забини также был менее склонен насмехаться над ним в эти дни и начал смотреть на него с осторожным уважением, смешанным с хорошо контролируемым страхом. В то время как другой мальчик был явно… сбит с толку потерей Гарри контроля, что-то положительное, казалось, изменилось между ними, потому что он начал вежливо здороваться с Гарри всякий раз, когда их пути пересекались. Было приятно, что тебя не отвергают или не игнорируют. Девочки… ну, Пэнси, казалось, была очень расстроена тем фактом, что он сломал Малфою ногу, и Булстроуд определенно боялась его. Дэвис выглядела так, словно изо всех сил старалась оставаться равнодушной, притворяясь, что ничего не произошло, а Гринграсс… Она краснела каждый раз, когда он смотрел в ее сторону. Если бы он не знал лучше, то подумал бы, что ей скорее понравилась его демонстрация прошлой ночью… но этого не могло быть, верно? Девушкам нравятся красивые, храбрые, рыцарственные типы, верно? Может быть, и нет; в конце концов, он подслушал их разговор в Общей комнате следующей ночью. — Ты можешь в это поверить? — говорила Паркинсон: — Этот маленький… книжный червь-полукровка сломал ногу Драко! Драко Малфою! — Ну, — ответила Дэвис, — Он как бы сам напросился на это. — Трейси! — Я просто… не могу поверить, что Поттер мог сделать что-то подобное, — дрожащим голосом сказала Булстроуд. — Он всегда кажется таким… вежливым, тихим, не так ли? Никогда не говорит ни слова, когда Драко оскорбляет его. Он слышал ухмылку в голосе Гринграсс: — Ну, ты же знаешь, что говорят о тихонях. — Не будь тупой, Дафна, — огрызнулась Паркинсон. — Это не имеет значения, — вставила Дэвис, — Я признаю, что никогда бы не назвала его таковым… такой тип, но, как ты сказала, Милли, он такой тихий — как кто-то мог знать? — Может быть, под всем этим он садист. — Гринграсс казалась взволнованной такой перспективой. — Дафна! — Булстроуд пискнула. — Что? Ты не можешь не интересоваться. Он сломал Драко ногу без палочки. И он даже не казался таким сердитым. Представьте, что было бы, если бы он пришел в ярость. Я имею в виду, он, должно быть, такой могущественный! — Ты ненормальная, Дафна, — заключила Паркинсон. Гарри был потрясен тем, что кто-то назвал их друга ненормальным, но в то же время он вроде как знал, откуда она взялась. Он был довольно смущен всем этим, поэтому, естественно, обратился к Тому. — Я просто… совсем не понимаю этого… — Я знал такую женщину, когда-то. Гарри было приятно это слышать. Возможно, тогда Том мог бы помочь исправить часть его недоумения. — И? — И? И теперь она в Азкабане за то, что довела родителей мальчика Лонгботтома до безумия. — …ох. Ну, и как она работала? — Что? — Ну, я имею в виду, что заставляло ее делать такие вещи? Кто-то сказал? Что в ней заставляло ее говорить такие вещи? Как она работала? Тома, казалось, очень позабавил этот вопрос. — Я никогда не беспокоился об этом. — Почему? — На самом деле все было просто. Она была влюблена, Гарри, в Лорда Волан-де-Морта. Гарри нахмурился. Честно говоря, он никогда раньше даже не рассматривал возможность того, что кто-то влюбится в Тома. — Ну, а у тебя… были к ней чувства? — Зачем мне это? — Я не знаю… Ты… думал, что она красивая? — У меня всегда было впечатление, что ее… красота оставляла желать лучшего. — Ну, она тебя привлекала? — Нет, я не трачу свое время на подобные вещи. — Тебя когда-нибудь раньше привлекала девушка? — Нет. — А как насчет мальчиков? — Нет. Глаза Гарри расширились. — Ты когда-нибудь, ну, знаешь, делал это? Теперь Том выглядел нетерпеливым. — Делал что? — Ты знаешь, занимался… сексом. — Откуда ты вообще знаешь, что это такое? — Книга по биологии, которую ты заставил меня прочитать, помнишь? — А. — Ну, а ты? — Дважды. — И? — И это было антисанитарно и утомительно, что ты ожидал от меня услышать? — рявкнул Том. — Тогда почему ты делал это дважды? — Первый раз был просто экспериментом. — А второй? — Ну, — протянул Том с жестоким блеском в глазах и садистской ухмылкой на лице, — Это было немного забавнее. И это было все. Гарри остался с чувством смутного дискомфорта и теперь знал, что никогда не следует обращаться к Тому по поводу проблем с девушками, предполагая, что у него когда-нибудь будет шанс сделать это всерьез. На данный момент он был доволен тем, что назвал женщин в своей жизни загадкой, и оставил все как есть. Старшие слизеринцы казались в равной степени настороженными, любопытными и удивленными им. Однако, если раньше не было ясно, что его соседи по факультету относились к нему с подозрением, то теперь это определенно было так. Он знал, что люди говорили о нем за его спиной, пялясь на него, в то время как он смотрел в другую сторону. Ему было ясно, что никто из них не ожидал, что он так разозлится, учитывая, каким ровным был его характер в течение последних двух месяцев, и он был уверен, что они не думали, что у него хватит сил сломать ногу другому ученику с помощью невербальной, беспалочковой магии. Из того, что Гарри мог сказать, это считалось впечатляющим подвигом, хотя для него в этом не было ничего нового. Что было новым, так это короткий, но мощный поток ярости, охвативший его. Он нашел это… чрезвычайно тревожным. На несколько мгновений он почувствовал себя Томом, и ему действительно не хотелось чувствовать себя Томом. Он также ненавидел то, что непреднамеренно доказал теорию Тома о том, что «страх порождает уважение», потому что теперь его соседи по факультету, похоже, действительно испытывали к нему некоторое уважение. Он даже не потерял ни одного очка за все это фиаско. — Я не собираюсь отбирать никаких очков, — сказала Гортензия Роуленд на следующий день, когда отвела его в сторону. — Я также не собираюсь рассказывать профессору Снейпу. Никто из нас этого не сделает. Гарри посмотрел на нее с любопытством. — Почему? — Малфой перешел все границы. Я староста, поэтому не могу сказать, что он этого заслуживал или что то, что ты сделал, было впечатляющим. Я, конечно, не могу сказать, что ты завоевал уважение некоторых старших учеников. Что я могу сказать, так это то, что больше не выходи из себя подобным образом и следи за своей спиной. Тебе особенно нужно быть осторожным, чтобы не нажить слишком много врагов. Он немного поерзал, чувствуя, как в результате ее слов его охватила некоторая нервозность, но она заметила это, и ее взгляд смягчился, и, к его большому удивлению, она положила руку ему на плечо. — Но знай это, Поттер. Я прикрою твою спину. Слизеринцы заботятся о своих… и ты слизеринец. Ее слова оставили теплое чувство в его груди; после этого он горячо поблагодарил ее, и она мягко улыбнулась в ответ. Внимание, которое он получил от Гортензии, было действительно приятным, но по большей части он действительно ненавидел все это внимание и все больше и больше надеялся, что игра в квиддич через пару недель привнесет во все это немного позитивной энергии. Единственным человеком, который казался по-настоящему, искренне довольным действиями, которые он предпринял прошлой ночью, была Грейнджер, или Гермиона, как она теперь настаивала, чтобы он называл ее. На следующее утро после инцидента с троллем она храбро подбежала к столу Слизерина во время завтрака. — Поттер? Я… — робко начала она, — Я хотела поблагодарить тебя за то, что ты сделал для меня прошлой ночью. Если бы ты не обезглавил того тролля, я бы, наверное, сейчас была мертва. — Обезглавил? — краем глаза он увидел, как Тео разинул рот. Он неловко улыбнулся ей. — Что ж, я рад, что ты не умерла. Мне не с кем было бы соревноваться в трансфигурации, если бы ты умерла, и это было бы действительно обидно. Она немного хихикнула на это, оставив Гарри несколько ободренным. — Кроме того, я всегда хотел встретиться с троллем. Теперь это случилось?… хотя, по общему признанию, это было… недолго. Я тоже никогда раньше ничего не обезглавливал! О-о. Это заявление тоже прозвучало не совсем так, как он хотел, понял он, когда студенты вокруг него немного позеленели. — Я имею в виду… ну, я хочу сказать, что я рад, что все сложилось для нас обоих, Грейнджер. — Гермиона. Он взглянул на руку, которую она протягивала ему. — Ты можешь называть меня Гермионой. Гарри мягко улыбнулся, беря ее за руку. — Тогда, я полагаю, ты можешь называть меня Гарри. Гермиона слегка покраснела и быстро извинилась. — Теперь общаешься с грязнокровными, Поттер? — Паркинсон окликнула его, как только другая девушка оказалась вне пределов слышимости, но быстро замолчала, бросив на нее свирепый взгляд. За последние две недели, Гермиона пристрастилась сидеть рядом с ним в библиотеке. Обычно они просто сидели вместе в тишине, спокойно выполняя свои домашние задания, но иногда они сравнивали коллекции книг или техники заклинаний. Они даже обсуждали совместные проекты. Гермиону особенно заинтересовала книга по созданию заклинаний, которая у него была, и она была невероятно очарована тем, что он рассказал ей об окклюменции. Он предварительно согласился учить ее после зимних каникул. Более того, как только Гермиона преодолела свою гордость, она начала спрашивать совета у Гарри, и не только о заклинаниях. — Он начал садиться рядом со мной и разговаривать. — Это хорошо, верно? Рон хороший мальчик, когда не ведет себя как слабоумный. — Он также просил меня помочь с чарами. — Прекрасно! Как раз то, чего ты всегда хотела! — Я не понимаю, почему я ему вдруг понравилась! — Ну, я уверен, что он чувствует себя плохо из-за того, что чуть не задел твои чувства до смерти, так сказать. — Я просто не знаю, что делать, Гарри, никто никогда не хочет, чтобы я была рядом! Я стараюсь быть с ними милой, но я никому не нравлюсь. — Может быть, попробуешь поменьше разговаривать? Она хмуро посмотрела на него. — На самом деле, это то, чем я занимаюсь. — А потом ломать людям ноги, когда это не удается. — Это было однажды, Гермиона, и у меня был долгий день. Я все еще чувствую себя очень плохо из-за этого. Довольно ужасно, на самом деле. Она посерьезнела от этого. — Ну, ты извинился, — сказала она неловко. — Да, и я думаю, что это тоже была отчасти твоя вина. — Это было не так! — Если бы мне не пришлось искать тебя… — начал он с озорной улыбкой. — Я никогда не просила тебя искать меня! Кроме того! Я не знала о тролле. — Я полагаю, нам просто придется обвинить в этом того, кто впустил тролля, не так ли? — П-подожди, что? — Что? — Впустил тролля? — Ну, кто-то же должен был это сделать, не так ли? — Гарри! Никто бы целенаправленно не пустил тролля в школу, полную детей! — Почему нет? — Ну… ну, это было бы довольно ужасно, не так ли? — И? — Гарри, какая причина может быть у кого-то для такого поступка? — Ну, это было бы хорошим отвлечением, не так ли? — Отвлечением от чего?! — Я не знаю… пока. Но я в этом уверен. — Ну, ты ошибаешься. — Нет, это не так. — Да, это так. — Нет, определенно не ошибся. Вот увидишь, Гермиона. Я докажу это. — И как ты это сделаешь? — Я не знаю… пока. И вот как он оказался перед общей комнатой Слизерина в час ночи 15 ноября, очень недовольный Тео Нотт, стоявший напротив него, выглядел в равной степени раздраженным, испуганным и сонным. — Я не понимаю, — только и смог выдавить он. — Ну, — начал Гарри, ведя своего друга вперед. — Мне нужно доказать, что кое-кто ошибается. — Кто? — Гермиона. — Конечно. И в чем она сейчас не права? — Она думает, что тролль просто забрел сам по себе во время праздника Хэллоуина. — Но, разве это не так? Гарри чуть не выдернул волосы. — Нет, конечно, нет! Честно говоря, каково это видеть мир в маленьких бумажных двумерных рисунках мелками? Почему я все еще дружу с вами двумя? О боже, он снова имитировал Тома. — Потому что больше никто не будет с тобой дружить, Гарри. — Это была шутка, но только наполовину. Гарри доверительно рассказал Тео о своем беспокойстве по поводу своих навыков заводить друзей, и Тео взял на себя смелость издеваться над этими тревогами, пока они больше не заставляли Гарри беспокоиться. До сих пор это работало прилично. В эти дни Гарри гораздо меньше нервничал. — Верно, но не в этом дело. — Тогда в чем смысл? — Дело в том, что кто-то впустил тролля, чтобы отвлечь внимание. — Отвлекающий маневр для чего? — Я еще не знаю. — …правильно. И откуда ты все это знаешь? Ну, честно говоря, он этого не знал. Он просто постулировал, но Том согласился, так что был уверен, что был прав. — Я просто знаю. — …хорошо. И почему я здесь? — Ну, такие вещи всегда безопаснее с двумя людьми, а не с одним. Кроме того, мне нужен кто-то, кто проверит мои выводы на случай, если Гермиона мне не поверит. — И почему она должна мне верить? — Возможно, она и нет, но я верю, что если она допросит нас по отдельности, то сможет вывести правду из нашей истории; она очень умна в этом отношении. — И почему я должен позволять этой грязнокровке «допрашивать» меня? — Во-первых, не называй ее грязнокровкой, и во вторых, потому что ты, конечно, хочешь остаться со мной в хороших отношениях. — …да, так и есть. Гарри улыбнулся. — Итак… Куда именно мы направляемся? — Ну, я точно не знаю, куда мы направляемся, но мы собираемся проверить коридор третьего этажа. Глаза Тео вылезли из орбит. — Мы куда идем? — Коридор третьего этажа. — И почему, во имя Мерлина, Морганы и всего святого, мы идем туда? — Ну, видишь ли, я верю, что в коридоре третьего этажа что-то спрятано, чего обычно там нет, иначе профессор Дамблдор не объявил бы об этом на пиру. Моя теория состоит в том, что тот, кто впустил тролля, сделал это в попытке отвлечь внимание, пока они поднимались сюда в поисках того, что здесь спрятал профессор Дамблдор. — И ты, во всей своей бесконечной мудрости, решил отправиться на его поиски. — Именно. — Если я умру мучительной смертью, я вернусь, чтобы преследовать тебя. — Справедливо. Тео вздохнул. — Возможно, Дамблдор преувеличивал… может быть, он просто не хотел, чтобы люди осматривались здесь, наверху. — Я так не думаю, но если ты предпочитаешь, мы можем притвориться, что это правда на данный момент. Тео бросил на него невозмутимый взгляд. — Нет, ты уже все испортил. — Я просто честный. — Не одна из твоих лучших черт, Гарри. — Так мне и сказали. Действительно, Том говорил ему об этом много раз. Говоря о Томе, он полностью поддерживал маленькую экспедицию Гарри. Том (вполне разумно) полагал, что в Хогвартсе что-то происходит, какой-то заговор, в подробности которого ни он, ни Гарри не были посвящены. И ему это не нравилось. Учитывая частые головные боли Гарри при Защите от Темных искусств, у Тома были подозрения, что его душа-хозяин может иметь к этому какое-то отношение, а это означало, что их незнание ситуации было недостатком, которого они не могли себе позволить. Итак, Том настоял на том, чтобы они выяснили, что было спрятано в коридоре третьего этажа. Более того, Том также настоял на том, чтобы Тео взяли с собой — очевидно, такие вещи всегда были безопаснее в парах (не говоря уже о том, что, если их поймают, будет легче объяснить экспедицию с кем-то другим, чтобы поручиться за его невинные намерения), и поскольку Тео уже был обязан держать рот на замке, он был идеальным выбором для соучастника преступления. Гарри ухмыльнулся, когда они вышли в коридор. — Вот мы и пришли. А теперь дай мне знать, если найдешь его. — Найду что? — Что-то подозрительное, я полагаю. Тео застонал, но тем не менее начал пробовать открывать двери. — Алохомора… Алохомора… Алохомора! Оказалось, что подавляющее большинство комнат, выходящих в коридор третьего этажа, были пыльными, неиспользуемыми классами, которые были расчищены, что делало их задачу довольно простой… и скучной. То ли в результате время шло быстро, то ли отставало, Гарри понятия не имел. В любом случае, дело было однообразным. Они были примерно на полпути по коридору, когда услышали шаркающий звук на лестнице. — Гарри! Там кто-то есть! — прошипел Тео, несколько встревоженный. — Я знаю, это Филч, наложи чары разочарования и иди посиди в углу пару минут. — Гарри! Я не могу наложить чары разочарования! Гарри нахмурился, глядя на него. — Но я показал тебе, только на днях! — Ну, некоторые люди не могут воспроизвести заклинания четвертого курса после того, как их показали только один раз. — Ой. — Действительно. Гарри вздохнул. — Хорошо, Алохомора, давай спрячемся здесь, — сказал он, втягивая Тео в комнату, которую только что открыл, чувствуя, как мальчик напрягся, когда он это сделал. — …что? Очень бледный на вид Тео неуверенно указал ему за спину, заставив его обернуться. — Ой… это похоже на трехголовую собаку. — Гарри, я думаю, что это и есть трехголовая собака, — хрипло прошептал Тео. — Да, я думаю, что ты прав. В этот момент в комнате раздалось глубокое рычание, и оба мальчика подпрыгнули от этого звука, когда существо открыло свои гигантские глаза. — Хорошая собачка, — сказал Гарри, с надеждой улыбаясь. По-видимому, на самом деле ему не понравилось, что его назвали «хорошей собачкой», однако, потому что он сразу же завыл, заставив мальчиков обоих выскочить из комнаты, чуть не упав, когда они захлопнули за собой дверь, не теряя времени, прежде чем они нырнули в следующую комнату, которую Гарри быстро отпер. Как только они оказались в безопасности, Тео посмотрел на Гарри, который широко улыбался. — Ну, это было… довольно мило, не так ли? — Ты такой странный. — А ты слепой. Это было восхитительно. Ты видел его глаза? Они были такими большими и черными! — Их было довольно трудно не заметить. Гарри вздохнул. — Я полагаю, нам просто придется согласиться. По крайней мере, мы получили то, за чем пришли. — Ты думаешь, кто-то впустил тролля, чтобы они могли подняться сюда и проверить трехголовую собаку? — недоверчиво спросил Тео. Гарри рассмеялся. — Нет, конечно, нет! Они искали то, что находится под люком, на котором стояла собака. — …ох.***
— А теперь я хочу хорошей честной игры, все вы, — строго сказала мадам Хуч гриффиндорским и слизеринским игрокам в квиддич, собравшимся вокруг нее. — Садитесь, пожалуйста, на свои метлы. Голова Гарри гудела от возбуждения, когда 15 метел поднялись в воздух. Это было оно. Он мог бы это сделать. Он собирался победить, и тогда его соседи по факультету полюбят его — и он не собирался умирать в процессе, доказывая, что Том ошибался. Все должно было быть хорошо. На самом деле, превосходно. Все должно было быть превосходно. И с резким свистом игра началась. Честно говоря, роль, которую предстояло сыграть Гарри, была довольно скучной. Флинт не хотел, чтобы он что-то испортил, поэтому он должен был ждать, когда появится снитч, и оставаться на месте, пока это не произойдет. К счастью, он чувствовал себя вполне довольным, наслаждаясь ветром, а также отличными комментариями. — И квоффл немедленно берет Анджелина Джонсон из Гриффиндора, отличная охотница, и к тому же довольно привлекательная… — ДЖОРДАН! — Извините, профессор. Гарри слегка рассмеялся, сидя на своей метле, настороженный и нервный. Ли Джордан комментировал матч в тот день и был заядлым фанатом Квиддича, а также другом близнецов Уизли, так что его мнение обещало быть забавным. — И она действительно подпоясывается там. Аккуратный пропуск Алисии Спиннет, хорошая находка Оливера Вуда, в прошлом году только один человек из резерва вернулся к Джонсону, и нет, Слизерин взял Квоффл. Капитан Слизерина Маркус Флинт получает Квоффл и уходит, Флинт летит как орел, он собирается уйти, нет, остановлен отличным ходом Гриффиндорского Защитника Вуда. Гриффиндор взял Квоффл, это Охотница Кэти Белл. Квоффл, взятый Слизерином — это Адриан Пьюси, мчащийся к стойкам ворот, но он заблокирован вторым Бладжером, его послал Фред или Джордж Уизли, не могу сказать, кто именно — хорошая игра Загонщика Гриффиндора, в любом случае, и Джонсон снова владеет Квоффлом, впереди чистое поле, и уходит, она действительно летит, уклоняется от ускоряющегося Бладжера. Стойки ворот впереди, давай, сейчас, Анджелина. Вратарь Блетчли ловит, промахивается, ГРИФФИНДОР ОТКРЫВАЕТ СЧЕТ! Крики гриффиндорцев наполнили холодный воздух, смешавшись с воплями и стонами слизеринцев. Остальная часть игры продолжалась аналогичным образом, с комментариями Ли Джордана, меняющими тон по ходу игры. — Слизерин во владении квоффлом, Флинт передает Спиннет, она же обратно Флинту, которому сильно ударил по лицу бладжер, надеюсь, он сломал ему нос, это шутка, профессор. Очки Слизерину, о нет… Да, все шло просто отлично до 27-й минуты игры. Это произошло, когда Гарри увернулся от Бладжера, который опасно пролетел мимо его головы. Его метла внезапно резко дернулась, и на долю секунды ему показалось, что он сейчас свалится. Он крепко сжал метлу обеими руками и коленями. Что только что произошло? Сломалась ли метла? Подождите, разве метлы неисправны? Как неисправна метла? Подожди секунду. Как вообще работает метла? Он внезапно пришел в ужас от самого себя. Он никогда даже не думал об этом. И вот он здесь, опасно летает на заколдованном инструменте для уборки дома, не имея ни малейшего представления о том, как или какие чары удерживают его в воздухе. Честное слово, как глупо с его стороны! Неудивительно, что Том был так расстроен! Он… Он был выбит из своих размышлений, когда это повторилось снова, и снова, и снова. Он вильнул, дернулся, как будто пытался сбросить ее. Но только когда он попытался отойти в сторону от поля, он понял, что его метла полностью вышла из-под его контроля. Он не мог повернуть ее. Он даже не мог заставить ее двигаться вообще, добровольно. Он зигзагами проносился по воздуху и время от времени совершал яростные свистящие движения, от которых он чуть не разбился насмерть. Он чувствовал панику Тома в глубине души. Между тем, никто, казалось, не заметил, что его метла, очевидно, решила, что больше не хочет играть в квиддич. Оно медленно уносило его все выше и выше, прочь от игры, дергаясь и подергиваясь на ходу. Почему он не мог нырнуть ниже? Может быть, тогда он сможет спрыгнуть… Внезапно люди на трибунах начали указывать на Гарри. Его метла начала валиться набок, и он едва успевал держаться. Затем вся толпа ахнула. Метла Гарри резко дернулась, и Гарри соскочил с нее. Теперь он свисал с метлы, держась только одной рукой. Он слышал крики своих товарищей по команде и почувствовал облегчение, когда Защитник Теренс Хиггс начал пробираться к нему. Однако, по-видимому, в конечном итоге ему вообще не понадобилась никакая помощь, потому что его метла перестала плохо себя вести, как только суматоха была направлена куда-то еще, и со зрительских трибун повалил дым. Когда он наконец почувствовал, что к нему возвращается контроль над метлой, он вздохнул с облегчением. — Все в порядке, Поттер? — крикнул ему Флинт. Он неловко усмехнулся. — Да, я… довольно хорошо… думаю… Флинт разразился лающим смехом, прежде чем улететь, чтобы продолжить игру. Остальная часть игры прошла… сравнительно гладко, и Гарри был в восторге, когда через 43 минуты ему удалось заметить снитч. Это заставило его пуститься в погоню, но он был полон решимости. Он гонялся за ним по полю несколько кругов, но, наконец, когда он начал догонять его, он изменил курс, внезапно нырнув вниз, а Гарри сел ему на хвост. Для менее опытного игрока в квиддич это был бы разумный ход со стороны снитча — хорошая тактика побега; однако для Гарри это был шанс, которого он ждал. Снитч оказался зажат между ним и землей. Как оказалось, он не совсем поймал снитч — он почти проглотил его. Это был… интересный опыт. Достаточно сказать, что игра закончилась полной неразберихой.***
По состоянию на тот день Гарри был самым популярным мальчиком в Слизерине (по крайней мере, в течение нескольких часов), и его осыпали благодарностями и поздравлениями, когда он покидал поле для квиддича. Однако, как раз когда он возвращался в общую комнату со своей командой, он увидел Гермиону и Рона, ожидающих его на краю поля. Сказав команде Слизерина, что встретится с ними в общей комнате, он подбежал к ним. — Я полагаю, вы не ждете, что я принесу свои соболезнования? Рон хмуро посмотрел на него. — О, заткнись. Слизерин не выиграл бы, если бы Гермиона не спасла тебе жизнь. Гарри нахмурился. — Спасла мне жизнь? Гермиона схватила его за руку. — Твоя метла, Гарри, она была проклята. — Ну да, я собрал столько же… — Это был профессор Снейп, Гарри, я видел… — Что именно ты видел? — Гарри прервал его. — Снейп… — Рон сказал: — Он проклинал твою метлу, бормотал, он не сводил с тебя глаз. — Это определенно был он, — сказала Гермиона, — И это заставило меня задуматься о том, что ты сказал о коридоре третьего этажа и Цербере, и о том, как Снейп хромал после Хэллоуина… — Остановись, — сказал Гарри, делая глубокий вдох. — Мой Декан не проклинал меня. Я действительно ценю вашу заботу, но я уверен, что произошло недоразумение. — Гарри, это единственное объяснение… — Нет, — поправил Гарри, — Это одно из многих объяснений. Слушайте… Я предполагаю, что это вы устроили пожар во время игры, и я благодарен, что вы… подожгли учителя, чтобы спасти меня, но я уверен, что профессор Снейп не пытался меня убить. — Но это прекратилось после того, как… — Так что на самом деле это мог быть кто угодно, кто сидел рядом с ним. Это мог быть кто угодно, Гермиона. Вероятно, нет недостатка в людях, которые хотят со мной связываться, но я на 93% уверен, что профессор Снейп не один из них. Гермиона вздохнула. — Ну, 93-это довольно большое число. — Так и есть. К тому же, если бы я умер, у него было бы на одного человека меньше, кого можно ненавидеть. — Это правда. Я уверена, что он бы этого не хотел. Рон просто смотрел на них в замешательстве. Он потерял их на «93 процентах». В любом случае, что такое процент?***
— Я совершенно уверен, что это был не профессор Снейп… — И если это был не предатель, — как Том стал называть его, — То, должно быть, это был Квиррелл, — закончил Том. — Профессор Квиррелл? — удивленно спросил Гарри. Том хмуро посмотрел на него. — Да, конечно. Кто еще мог хотеть тебя убить? — Итак, мои головные боли… ты действительно думаешь, что у него крестраж? — Я не вижу другого разумного объяснения. — И он определенно работает на тебя, или, эм, на другого тебя? — Похоже, что так. — Ну, тогда, может, я просто пойду поговорю с ним или что-нибудь в этом роде? Том вздохнул. — Меня никогда не перестает удивлять, насколько сильно ты недооцениваешь истину как разрушительную силу. Гарри нахмурился. — Что же мне тогда делать? Я не могу просто позволить ему убить меня. — Нет, это было бы довольно контрпродуктивно. Нам действительно нужно поговорить с ним… но только после того, как мы получим доказательства того, что он верен Лорду Волан-де-Морту. — И как их получим? — Считай это внеклассным проектом. Гарри поморщился. — Что, если он убьет меня первым? — Я верю в тебя. — Ты веришь в меня только тогда, когда тебе удобно… Я думал, ты никому не доверяешь. — Я солгал. — И в следующий раз, когда я спрошу тебя, доверяешь ли ты мне, когда ты обычно говоришь, что никому не доверяешь, что ты тогда скажешь? — Что я никому не доверяю. — Но это ложь! — Нет, это правда. Гарри был так расстроен, что ему показалось, что он сейчас расплачется. — Спокойной ночи, Том! — воскликнул он, засовывая зеркало под подушку и, не обращая внимания на боль в голове, натягивая на себя одеяло и посвящая свой разум погоне за темнотой сна.