***
Как оказалось, мантия-невидимка была полезна не только для бесцельного блуждания по замку. Теперь, по мнению Гарри, бесцельное блуждание по замку было достаточно продуктивным, в конце концов, там было так много интересного, но Том настоял на том, чтобы подчеркнуть его более практические преимущества. Например, это позволило Гарри легко получить доступ к рождественскому подарку Тома. Правильно, Том сделал ему рождественский подарок. Это называлось Выручай-комнатой. Покажи мне место, где все спрятано Покажи мне место, где все спрятано Покажи мне место, где все спрятано Гарри был поражен ее видом; она была огромна, и полна беспорядка. Сама комната была размером с один из тех старых, богато украшенных соборов, в которых он никогда не был, и она простиралась перед ним, как миниатюрный город, построенный из сотен лет брошенных безделушек и сокровищ. Узкие тропинки петляли между предательски сложенными грудами старой мебели и массивными стопками книг, некоторые тянулись все дальше и дальше, блуждая по лабиринту скрытых вещей, а другие подходили вплотную к стене из дерева, камня, пергамента и пыли. В трещинах и расщелинах были спрятаны разбитые бутылки с предательски выглядящими веществами, забавные старые шляпы, потускневшие драгоценности, пыльные плащи, треснувшие раковины и другие случайные предметы, которые он не ожидал найти. Он также нашел опасные предметы, такие как ржавые мечи, кинжалы и щиты, и еще более зловещие предметы, такие как толстый, тяжелый, окровавленный топор. Еще были вещи, которые были просто странными, как, например, огромное чучело тролля, которого он нашел съежившимся в расшатанном старом шкафу, и что-то в клетке, в которой кто-то давно умер. У скелета было не две, не четыре, а пять ног. Он подумал, что ему бы очень хотелось встретиться с тем, что умерло в этой клетке, так как, вероятно, было бы очень поучительно спросить его, как именно ему удалось ходить на 5 ногах. Гарри был убежден, что, если бы он был так склонен, он мог бы провести там годы, не скучая; там были тысячи книг, которые нужно было прочитать, шкафы, которые нужно было обыскать, и безделушки, которые нужно было починить. Это было поистине фантастическое место. Представьте себе шок Гарри, когда, побродив там несколько часов, Том сообщил ему об истинной природе комнаты, в которой он находился. Это была комната с бесконечными возможностями; Выручай-комната могла быть такой, какой он хотел ее видеть-все, что ему нужно было сделать, это расхаживать перед стеной в коридоре седьмого этажа, думая о том, чего он хотел. Теплый огонь и горячий шоколад Теплый огонь и горячий шоколад Теплый огонь и горячий шоколад Конечно же, он смог вызвать плюшевый, уютный диван перед камином, в комплекте со столом, на котором стояла самая большая кружка горячего шоколада, которую он когда-либо видел… вот только в нем не было горячего шоколада. По-видимому, Выручай-комната, или комната «Приходи и уходи», могла делать практически все, кроме создания пищи. Конечно, в этом был смысл, но Гарри хотел попробовать, к большому раздражению Тома. Однако почти все остальное было честной игрой, он пожелал точную копию своей комнаты в общежитии, копию гостиной Слизерина, гигантский бассейн с подогревом, несколько библиотек и небольшой лес. Честно говоря, Гарри думал, что Выручай-комната, несомненно, была самым впечатляющим магическим подвигом, который он когда-либо видел, на самом деле, он даже не предполагал, что такое возможно; даже зная, насколько невероятной может быть магия, он бы не догадался, что существует нечто подобное Выручай-комнате. Он был полон удивления каждый раз, когда его мысли блуждали по комнате «Приходи и уходи», и он был очарован ее безграничным потенциалом и тем фактом, что он понятия не имел, как это работает. Том тоже не знал. Он просто сказал, что это подарок из Хогвартса. И какой это был подарок. Теперь Гарри было куда пойти, когда ему нужно было побыть одному или хотелось попрактиковаться в заклинаниях, которые были… лучше держать это в секрете. Это был идеальный подарок, и он не мог отблагодарить Тома как следует. Однако изучение Выручай-комнаты было не единственным, что занимало его внимание в последнее время. Помимо того, что мантия предоставила ему свободный доступ к его рождественскому подарку, он также позволил Тому и ему продолжить их цель, разгадать тайну Философского камня. Или, более конкретно, это сыграло ключевую роль в содействии их устранению загадки, которая заключалась в том, чтобы распознать лояльность профессора Квиррелла. Том сказал, что есть что-то под названием «Защитное заклинание», которое он может наложить на комнату, где был прикован Пушок. Проще говоря, заклинание предупредит его, если профессор Квиррелл, в частности, войдет в комнату и откроет люк. Это было не простое заклинание, и Том очень настаивал на том, что ему нужно было выполнить его своей собственной палочкой. Даже тогда на правильное наложение заклинания уйдет пара часов, и у Тома уйдет столько энергии, что ему потребуются месяцы, чтобы восстановиться, действительно, пока люк оставался нетронутым, ему нужно было бы постоянно подпитывать его своей собственной магией, потому что, очевидно, Гарри не совсем справлялся с этой задачей. — Твоя магия почти так же тонка, как приливная волна. Обереги-это сложные магические структуры, и, к сожалению, все, к чему прикасается ваша магия, имеет тенденцию к энтропии. Гарри был почти убит горем, услышав это, потому что он действительно, действительно хотел научиться этой защитной штуке. — Н-но… нет… этого не может быть… я… я не знаю, как с этим справиться, Том! Потребовалось несколько довольно жалких попыток утешить его, прежде чем Том, наконец, убедил его, что несколько лет занятий магией с помощью палочки заставят его магию легче ограничиваться, позволяя ему выполнять более тонкие заклинания, такие как защита. Достаточно сказать, что Гарри испытал огромное облегчение, потому что он не знал, сможет ли он справиться с ударом о стену так рано в своем магическом образовании. Вскоре после того, как им удалось защитить комнату Пушка, ученики начали возвращаться со своих каникул, и замок снова наполнился до краев. Гарри был немного обескуражен возвращением того, что он не мог назвать «человеческим беспорядком» (несколько менее интересным, чем беспорядок в Выручай-комнате), но он с нетерпением ждал встречи со своими новыми друзьями еще раз. Естественно, когда Гермиона и Тео вернулись, ему не терпелось продемонстрировать свои новые подарки. Он не совсем был уверен, каков протокол для демонстрации подарков; на самом деле, он не хотел казаться слишком самодовольным или, не дай Мерлин, грубым. Он мучился над этим вопросом около ночи, прежде чем Том сказал ему перестать дуться и просто показать им свои подарки. По-видимому, в этом не было ничего особенного. Гарри неохотно согласился. С этой целью он оставил им обоим записку отдельно. Тео на его подушке, а Гермионе в ее блокноте, с просьбой встретиться с ним в коридоре седьмого этажа в 8 вечера в четверг. Он, конечно, сказал им об этом отдельно, потому что боялся, что один из них может не прийти, если узнает, что другой тоже придет. Когда они прибыли, он прятался под своим плащом, стоя в углу. Гермиона нахмурилась, увидев Тео. — Ты! Он нахмурился прямо на нее. — Я. Гермиона обвиняюще указала на него. — Это был трюк, не так ли! Ты отправил записку! Подожди… — На самом деле, это был я, — сказал он со своего места в углу и наслаждался их удивлением, когда он раскрылся. — Гарри! — Гермиона закричала: — Откуда, черт возьми, ты взялся? Гарри радостно ухмыльнулся, поднял плащ и театрально взмахнул им, крутанув. Тем временем глаза Тео расширились. — Это что… мантия-невидимка? — Мантия-невидимка? Что такое мантия-невидимка? — воскликнула Гермиона, конечно же, не терпящая быть не в курсе. Тео, как обычно, полностью проигнорировал ее, поэтому Гарри ответил за него. — Это плащ, который делает тебя невидимым! Гермиона нахмурилась на него, очевидно, совершенно неудовлетворенная ответом. Тем временем Тео рассматривал плащ с глубоко зачарованным выражением на лице. — Это очень высокое качество. Где ты ее взял? Улыбка Гарри слегка дрогнула. — Директор Дамблдор дал ее мне. Глаза обоих его друзей расширились. — Дамблдор? — воскликнул Тео. — Зачем ему дарить тебе рождественский подарок, не говоря уже о таком дорогом? Гарри пожал плечами. — Очевидно, она принадлежала моему отцу. Он просто вернул ее обратно. Тео приподнял бровь. Теперь это была Гермиона, которая провела руками по всему плащу, исследуя текстуру. — Как она работает? — Я не знаю. Ты знаешь, Тео? Он сделал лицо, которое ясно говорило: «Я выгляжу так, будто знаю?». Вместо ответа он спросил: — Зачем ты заставил меня проделать весь этот путь сюда, чтобы показать мне? Ты мог бы просто показать в нашей комнате. Гермиона нахмурилась, поняв, что ее снова игнорируют. Губы Гарри снова изогнулись вверх. — Потому что у меня есть еще кое-что, что я хочу вам показать. И с этими словами он подошел к стене перед ними и начал расхаживать взад-вперед. Покажи мне место, где все спрятано Покажи мне место, где все спрятано Покажи мне место, где все спрятано — Гарри, что ты…? Гермиона затихла, когда она увидела, как на стене, перед которой расхаживал Гарри, медленно возник огромный дверной проем, поднимающийся из камня, как будто его вырезали прямо у них на глазах. Гарри оглянулся через плечо с озорной ухмылкой. — Следуйте за мной. Широким жестом он провел их в огромную комнату, наслаждаясь благоговением на их лицах. Гермиона выглядела так, словно собиралась упасть в обморок. — Что это за место? — Это называется Выручай-комнатой, или Комнатой «Приходи и уходи». Все, что вам нужно сделать, это трижды пройтись перед этой стеной, думая о том, чего вы хотите, и комната даст вам это. Гермиона ахнула. — Но это невозможно! Гарри улыбнулся ей. — Это магия, Гермиона, все возможно. Она уже собиралась возразить, когда заговорил Тео. — Подожди, значит, ты мог вызвать что угодно, и твой мозг придумал это? — недоверчиво спросил он. — Комната, полная хлама? Гарри покачал головой. — Это комната, которая вызывается, когда вы хотите что-то скрыть. Там предметы лежавшие сотни лет, спрятанные студентами Хогвартса, которые никогда не думали возвращаться за ними. — Блестяще, — выдохнула Гермиона. Ухмылка Гарри стала шире. — Я знаю! Видите ли, это может быть комната, полная хлама, но я думаю, что это действительно фантастический хлам. Тео закатил глаза. — Как ты вообще нашел это место? Ухмылка Гарри стала озорной в попытке скрыть тревогу, которую он почувствовал при этом вопросе. — Мне рассказали... Его друзья уставились на него. — В любом случае, я подумал, что мы могли бы использовать это как нашу собственную секретную комнату. Гермиона склонила голову набок. — Что ты имеешь в виду? — Ну, например, я мог бы выйти из комнаты и попросить у нее «секретную библиотеку, которую могут найти только Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер и Теодор Нотт». Глаза Гермионы загорелись. — О, это было бы потрясающе! — воскликнула она, волнение на ее лице было безошибочным. Гарри повернулся к Тео. — Мы также могли бы использовать эту комнату для практики заклинаний, которые мы… не хотим использовать на публике. Тео мрачно ухмыльнулся намеку, и Гермиона выглядела обеспокоенной. — Кроме того, — сказал Гарри, снова глядя на Гермиону, — мы можем использовать это как место для изучения окклюменции! Гермиона не смогла сдержать легкомысленной ухмылки, и Тео с любопытством посмотрел на Гарри. — Ты изучаешь окклюменцию? Гарри покачал головой. — Я уже довольно хорошо ее изучил, но я собираюсь научить Гермиону. Ты тоже можешь присоединиться, если хочешь. Тео медленно кивнул головой. — Я думаю, что мог бы поддержать тебя на этот счет. Гарри улыбнулся. — Теперь у нас может быть свой собственный тайный учебный клуб! Мы можем изучать окклюменцию, делать домашнее задание, создавать свои собственные зелья, читать всевозможные удивительные вещи, практиковаться в дуэлях, изучать некоторые темные искусства… Гермиона встревоженно посмотрела на него. — Темные искусства? Тео покачал головой. — Честность, Гарри, не одна из твоих лучших черт. Гарри смущенно улыбнулся. — Я имел в виду действительно милую, счастливую, светлую магию? Гермиона нахмурилась. — Ты не сможешь обмануть меня, Гарри Поттер, ты хочешь изучать темные искусства! — Да, — пропищал Тео, — Она может быть магглорожденной, но она не глупа. Гарри почувствовал облегчение, когда ее взгляд обратился на Тео. — Послушай, — начал он, неуверенный в себе. — Я просто хочу научиться магии. — Что было правдой. — Но это темная магия! — Это все еще магия! — воскликнул Гарри. — Я хочу научиться всему, чему могу, мне нужно научиться всему, чему я могу. — Всему? Ты хочешь узнать о магии, которая причиняет людям боль, даже если это против правил?! — Конечно, он одержимый книжный червь, не так ли, Гарри? — Я люблю читать так же сильно, как Гарри, но я никогда не искала книг по темной магии! — Потому что ты вся такая светлая! — Я не такая! Все очень… быстро выходит из-под контроля. Что он мог сказать такого, что удовлетворило бы их обоих? Он не мог просто выдать это за любопытство, Гермиона бы этого не допустила. Она была слишком любознательна и умна, чтобы пропустить это мимо ушей. Так что же он мог сказать? Хорошо… правду. Или, по крайней мере, часть ее. Они были друзьями с ним, пока он был в опасности, они тоже будут в опасности. Возможно, пришло время им понять. — Лорд Волан-де-Морт не мертв. Его шрам начал гореть. Тем временем препирательства прекратились, и злость исчезла с лица Гермионы, в то время как ухмылка Тео пропала, сменившись выражением безошибочного ужаса. — О чем ты говоришь…? — прошептал Тео. — Он никогда не умирал, — сказал Гарри, — Он, вероятно, ждет где-то там, пока снова не станет достаточно сильным… Они оба выглядели очень встревоженными. — А потом он вернется, чтобы закончить то, что не смог сделать десять лет назад. Оба его друга при этом выглядели очень бледными. — Гарри, — дрожащим голосом начала Гермиона, — Как ты можешь это знать? Да, Гарри, как ты можешь это знать? Ты глупый, безрассудный маленький мальчик. Может быть, тебе и впрямь было место в Гриффиндоре. — Потому что, — осторожно начал Гарри, — у меня болит шрам. Иногда это горит у меня в голове, как огонь. Я тут кое-что почитал, и… видишь ли, это шрам от проклятия… в нем есть темная магия, и это все еще причиняет мне боль. Это означает, что темная магия в нем все еще активна, и это означает… — Что тот, кто ее наложил, все еще жив, — закончил за него Тео. Получи, Том. У него было вполне разумное объяснение. Гарри кивнул. — Я не знаю, сколько у меня времени. Так что мне нужно научиться, Гермиона, всему, чему я могу. Светлая магия, темная, это не имеет значения. Важно то, как вы ее используете. И я просто хочу защитить себя. Гермиона покачала головой. — Но, Гарри, а как же учителя? А как насчет профессора Дамблдора? Конечно, они защитят тебя! Гарри рефлекторно нахмурился, услышав это. — Что такое?! — Они никогда раньше не помогали. Я им не доверяю, — выпалил он. Тео нахмурился. — Что ты имеешь в виду, говоря, что они никогда не помогали раньше? Еще одна яма, из которой тебе придется выкопаться. — Я… ничего. Просто… взрослые пропускают некоторые вещи. Они думают, что всегда знают, что лучше, но это не так. И я мог бы быть в безопасности здесь, в Хогвартсе, но когда я уйду, я буду предоставлен сам себе. — Но как же твоя семья? — воскликнула Гермиона. Гарри немного посмеялся над этим. — Я почти уверен, что они сами передали бы меня Лорду Волан-де-Морту. Гермиона выглядела крайне встревоженной этим. — Гарри… — Я просто шучу, все в порядке. Просто я им не очень нравлюсь. Гермиона выглядела немного неуверенной. — Если ты так говоришь… — В любом случае, — сказал он, игнорируя расчетливый взгляд Тео, — я хочу быть в состоянии защитить себя, и Лорд Волан-де-Морт не будет пытаться убить меня щекочущим заклинанием. По крайней мере, я так не думаю. Это было бы на самом деле довольно жестоко, теперь, когда я думаю об этом… Смерть от добровольного удушения, я думаю, это было бы так? — Гарри! Не шути так. Он нахмурился. — Я не шучу. Я совершенно серьезно. Оба его друга поморщились при этих словах. — Но я хочу сказать вот что… Я просто хочу остаться в живых. Так что… не думай обо мне ничего плохого из-за этого. Пожалуйста. Гермиона покачала головой. — Я не думаю о тебе плохо, Гарри. Но я беспокоюсь о тебе, и я не могу позволить тебе практиковать темные искусства! Ты можешь навредить себе или кому-то другому. Это неправильно, и это небезопасно. — Гермиона… — И если я поймаю тебя за этим занятием, мне придется рассказать об этом учителям. На лице Гарри появилось очень печальное выражение, но рядом с ним Тео ощетинился. — Нет, ты не сделаешь этого, ты, грязная маленькая дев…! Рука Гарри метнулась, чтобы предостерегающе сжать руку Тео, заставляя другого мальчика замолчать. — Хорошо, Гермиона, я понимаю. В любом случае, нам пора возвращаться, уже поздно, — сказал он, стремясь уйти от этого конкретного разговора. Стремясь избежать задержания, Гермиона, к счастью, согласилась. Как только Гарри и Тео расстались с ней, Тео заговорил. — Они маглы, не так ли? Семья, в которой ты живешь, о которой ты никогда не хочешь говорить. Гарри медленно кивнул, рискнув взглянуть на своего друга. На лице Тео появилось встревоженное выражение. — Мой отец часто рассказывал мне об ужасных вещах, которые магглы делают с ведьмами и волшебниками. Он рассказал мне о том, как жестоко обращаются с волшебными детьми в маггловских детских домах. Он так и не сказал мне, откуда ему все это известно, так что я решил, что он просто пытается меня напугать. Гарри отвел взгляд. — Но это правда, не так ли? Эти твои маглы, они плохо к тебе относятся, не так ли? — Они ненавидят меня, — просто ответил Гарри. Тео нахмурился. — Ты не должен жить с людьми, которые тебя ненавидят. Гарри пожал плечами. — Я думаю, это лучше, чем приют для сирот. У меня есть своя спальня и кровать. Тео бросил на него испепеляющий взгляд. — Это мало о чем говорит, Гарри. — На самом деле все не так уж плохо. Обычно я ем три раза в день, и если я устал или хочу побыть один, я могу просто сделать что-нибудь, что заставит меня сидеть взаперти, потому что быть запертым означает, что мне не нужно делать никаких дел по дому. — Тебя посадили под замок? Гарри не знал, почему в голосе Тео звучало такое удивление. Тома тоже заперли, когда он был маленьким, так что Гарри знал, что в этом не было ничего необычного. Хотя… Нотты были чистокровными, и он понимал, что у чистокровных детей, как правило, было больше общего с Дадли, чем с ним. Теперь, когда он подумал об этом, Тео, вероятно, был одним из тех детей, которых никогда не били родители, и мог есть, когда хотел, не занимаясь сначала домашними делами. Да, Тео, вероятно, вообще бы не понял. — Я действительно не возражаю против этого… Раньше я их боялся, но теперь… они боятся меня. И если мне действительно что-то понадобится, они сделают то, что я от них хочу. — Тогда почему бы тебе не заставить их дать тебе больше еды! Гарри слегка вздрогнул. Он не был таким уж худым. — Я не могу просить слишком многого, иначе они отправят меня в детский дом. На самом деле это простое стратегическое мышление. В конце концов, вы можете использовать угрозу только столько раз, прежде чем она станет бесполезной, — добавил он, цитируя Тома. Тео покачал головой. — Это все неправильно. Гарри хмуро посмотрел на него. Честно говоря, дети могут быть такими наивными. — Такова жизнь. Мальчики на несколько минут замолчали. — Скажи, — сказал Тео. — ты упомянул об угрозах. Ты сказал, что они тебя боятся, но раньше ты их боялся. Что изменилось? Как тебе это удалось? Тео выглядел почти обнадеженным этой перспективой, и хотя он не понимал, почему его друг казался таким взволнованным этой идеей, он был рад ободрению, и легкая улыбка появилась на его лице. — Ну, магия. — Магия? — Когда мне было восемь, я начал учиться делать разные вещи, понимаешь? Например, заставлять вещи взрываться, или исчезать, или загораться. Глаза Тео были широко раскрыты. — Разве ты не делал ничего подобного? — Не нарочно, Гарри. — …ох. Ну, в любом случае, я многому научился, а потом показал им, маглам, и тогда они стали бояться меня. В этот момент Тео выглядел довольно озадаченным. — Ты хочешь сказать, что можешь колдовать без палочки? Гарри кивнул. — Тогда что случилось с Малфоем… это не был несчастный случай? — Ну, да. Но я прекрасно могу делать и другие вещи. Глаза Тео сверкнули, и теперь он улыбался. — Нечестивый! Что еще ты можешь сделать? — Ну, иногда я могу сделать так, чтобы было ветрено, и я могу заставить чашки взрываться… Что угодно стеклянное, на самом деле. Я могу зажигать свечи и отпирать двери, делать так, чтобы люди меня не замечали, и… — И? — нетерпеливо сказал Тео. — Иногда я могу заставить маглов делать то, что я хочу. Например… однажды я очень сильно задумался об этом и заставил своего двоюродного брата 10 минут пялиться в стену, а затем трижды пройти по кругу. — Это блестяще, Гарри! — Это нормально, верно? Мои тетя и дядя думали, что он сошел с ума… но потом они поняли, что это был я, и меня заперли в моей комнате на неделю. — …ну, это не блестяще, но все остальное так и есть. — Так и есть? — спросил Гарри с искренним любопытством. — Конечно! Хотя я бы не стал афишировать это последнее. Гарри склонил голову набок. — Почему это? — Ну, это звучит как-то… мрачно, ты знаешь. Гарри медленно кивнул, вспоминая, как он был обеспокоен, когда Том в первый раз уговорил его сделать это. — Я полагаю, в этом есть смысл. — В любом случае, — сказал Тео, — ты, должно быть, действительно гений. Я никогда не слышал, чтобы кто-то занимался подобными вещами. Ты, должно быть, действительно могущественный! Гарри застенчиво улыбнулся. — Ты так думаешь? — О, конечно. — Спасибо! — Гарри прощебетал, впитывая комплименты: — Но… никому не говори, хорошо? — Что? Почему? — Ну, слишком много внимания не всегда хорошо, верно? Тео ухмыльнулся ему. — Тогда это будет нашим маленьким секретом. Гарри одарил его полуулыбкой. — Хорошо.***
— Экспеллиармус! — Редукто! — Протего! — Бомбарда! — Редукто! — Протего! Проклятие Редукто Гарри было настолько сильным, что отбросило Тео назад, позволив Гарри закончить дуэль — Экспеллиармус! Он усмехнулся, когда Тео застонал. — На этот раз ты продержался больше трех минут! Тео хмуро посмотрел на него. — Ура мне. Был май, и Гарри и Тео тренировались друг с другом два раза в неделю в течение последних четырех месяцев. Теперь это было не так весело, потому что Тео понял, что с ним легко, и настоял, чтобы он не поддавался; так что-то, что когда-то было 10-минутными дуэлями, полными мигающих огней, бега, уклонения, подкрадывания и прятания, теперь сократилось до менее чем 5 минут, к большому разочарованию Гарри. Он все еще был уклончив немного больше, чем должен был, но он не собирался говорить об этом Тео. Гарри обнаружил, что дуэли доставляют ему больше удовольствия, чем, возможно, все остальное, что он когда-либо делал в своей жизни. Это был идеальный баланс между школой и квиддичем, это было как интеллектуально, так и физически стимулирующе. Тео это тоже очень понравилось, и Гарри подумал, что их частые дуэли позволили им сильно сблизиться и укрепить дружбу. Гарри никогда не испытывал ничего подобного, как рухнуть на пол с Тео после долгой серии дуэлей, смеясь друг над другом, когда они пытались отдышаться. Гермиона несколько раз присоединялась к ним, но она не была так увлечена тем, чтобы «сражаться», как она выразилась. Это было правдой; Гарри и Тео проводили большую часть своего времени, швыряя друг в друга проклятия и проклятия Редукто (потому что, честно говоря, они действительно не освоили ничего, что не включало бы взрывы… Том сказал, что это многое говорит об их личностях), к нескрываемому раздражению Гермионы. После того, как Гермиона позволила им научить ее паре проклятий, Тео немного потеплел к ней и даже начал обращаться к ней напрямую по фамилии, и более того, довольно дружелюбно. Гарри был почти уверен, что это было потому, что другого мальчика забавлял тот факт, что они технически обучали Гермиону темным искусствам, а она этого не осознавала. Однако она быстро и легко освоилась с этим, и Гарри подумал, что это позор, что она была так против изучения темной магии, потому что у нее, казалось, был талант к этому. Тот факт, что она вообще могла не отставать от Гарри (у которого буквально был Темный Лорд в голове) и Тео (который происходил из семьи практикующих темную магию), говорило о многом. Гарри чувствовал себя немного неловко из-за того, что не сказал, что заклинания, которым она училась у них, были технически темной магией, но он не хотел ее отпугивать. Дело в том, что наиболее полезной атакующей магией технически были темные искусства, и Гарри хотел, чтобы Гермиона могла защитить себя. Вполне вероятно, что дружба с ним выставит ее напоказ множеству волшебников и ведьм, которым не нравились маглорожденные и которые, возможно, даже захотят причинить ей боль… и лучший способ защитить ее-научить, как защитить себя. Он был уверен, что однажды она поймет, ей просто нужно время, и если немного вранья поможет ей быть в безопасности, он сделает это с радостью. Гарри, Тео и Гермиона также встречались раз в неделю, чтобы практиковать окклюменцию. Вот где действительно проявились навыки Гермионы, потому что она очень быстро овладела искусством разума, она овладела медитацией в течение месяца (Гарри потребовалось почти полгода, чтобы научиться медитировать, поэтому он был очень впечатлен прогрессом Гермионы), и она была исключительна в организации своих мыслей. Даже Том был впечатлен ею (не то чтобы он так сказал или что-то в этом роде, но Гарри мог об этом догадываться). И это действительно о чем-то говорило. До сих пор Том был очень доволен мерами, которые Гарри принял, чтобы дополнить свое образование в Хогвартсе, и очень хотел, чтобы Гарри научился легилименции. Том считал легилименцию «высшей формой пытки», и эта оценка заставляла Гарри чувствовать себя очень неловко, но он не мог отрицать полезности этого предмета. Он начал практиковаться на Гермионе и Тео в апреле, и был довольно шокирован тем, что они позволили ему, честно говоря. Очевидно, они оба очень верили в его доброжелательную натуру, что делало его по-настоящему счастливым… но в то же время несколько беспокоился об их здравомыслии. Конечно, Гарри был очень хорошим человеком, но хорошие люди все время совершают ужасные поступки — как Том. Все, что он действительно делал, это сканировал их поверхностные мысли — легилименция была действительно сложной, поэтому он больше ничего не мог сделать, и они это знали. Тем не менее, он не хотел, чтобы у них было только его слово, поэтому он принял активное участие в принятии мер предосторожности, чтобы сохранить конфиденциальность своих друзей. Другими словами, он мысленно мучился над этим в течение нескольких недель. Том сказал, что ведет себя как идиот, но он не мог заставить себя вторгнуться в частную жизнь своих друзей… Очевидно, они доверяли ему больше, чем он сам себе. В конце концов, Том мимоходом упомянул, что может дать легкую клятву на крови; заинтригованный этой концепцией, Гарри заглянул в книгу в ограниченном разделе, посвященную сложной теме магических клятв. После недели исследований он поклялся на крови Гермионе и Тео, что не будет искать их воспоминания. Сделка заключалась в том, что, если он нарушит свою клятву, он будет подвергнут боли немного более мягкой, чем проклятие круциатуса, в процессе нарушения их соглашения. Чего они, конечно, не знали, так это того, что за последние три года он приобрел достаточную терпимость к боли, и Том, казалось, был совершенно уверен, что под проклятием он выдержит лучше, чем большинство. Гермионе было очень неудобно из-за этой клятвы, в конце концов, это была довольно темная магия, но Гарри пообещал ей, что в этом не было ничего необычного (ложь), что многие более часто используемые клятвы имели более серьезные постоянные последствия (правда), и что на самом деле это было совсем не настолько тёмным (ложь). Тео вообще не спорил. Он был очень непреклонен в том, что не хотел, чтобы Гарри просматривал его воспоминания, и Гарри полностью сопереживал ему в этом вопросе. Достаточно сказать, что Том был им недоволен. Темный Лорд настоял на том, чтобы прочитать главу, из которой он получил свою клятву, примерно 10 раз, запоминая каждый пункт и лазейку. Позже Гарри поймет, почему Том был обеспокоен и почему, на самом деле, было очень глупо давать такую клятву, не полностью понимая стоящую за ней магию. В любом случае, после того, как Гарри нашел книгу магических клятв, он начал больше изучать концепцию магических обещаний и контрактов. Не то чтобы он не доверял Гермионе и Тео, но чем больше он думал об этом, тем больше понимал опасения Тома по поводу их маленького учебного клуба. Действительно, было бы лучше, если бы он смог найти способ убедиться, что они не станут говорить не с теми людьми о не тех вещах. Том утверждал, что магическая основа для его Темной Метки потенциально может сделать что-то похожее на то, что искал Гарри, но Гарри не собирался настаивать на том, чтобы его друзья вытатуировали черепа на своих руках. Действительно, Гарри подумал, что это довольно унизительно-клеймить людей в качестве доказательства их лояльности… но, зная Тома, это было его намерением, когда он создавал заклинание Морсмордре. Кроме того, Гарри находил концепцию магических клятв невероятно увлекательной и стремился узнать как можно больше по этой теме. На каждый вопрос, который у него был о намерениях и значении в магии, он отвечал этой неясной ветвью создания заклинаний — потому что именно это и было клятвой. Это было искусство следовать шаблону, чтобы создать уникальное заклинание, которое связывало бы магию делящегося секретами и хранителя вместе. Это была необычайно богатая тема, и Гарри был удивлен тем, насколько широкой она была на самом деле. Он начал тратить каждую свободную минуту на изучение этой темы. Возможно, он был слегка одержим. Совсем чуть-чуть. Немного. Если не считать пока что безымянного учебного клуба Гарри, Тео и Гермионы и собственных исследований Гарри, этот семестр прошел быстро, легко и без происшествий. К счастью, его не убили ни в одной игре в квиддиче после ноябрьской, к большому облегчению его и Тома. Он полагал, что теперь, когда другие профессора знали, что кто-то пытается причинить ему вред, Квиррелл счел бы слишком рискованным пытаться сделать что-то еще. Профессор Снейп даже настоял на том, чтобы судить игру в квиддич после своего предсмертного опыта, который Гарри нашел невероятно трогательным. Он поблагодарил профессора Снейпа за его заботу после игры, но профессор зелий просто посмотрел на него и быстро ушел, черная мантия развевалась позади него. После этого его оставили спокойно выигрывать игры в квиддич. И он победил. Действительно, Гарри теперь очень любили в его факультете. Между его умением ловить снитч и баллами, которые он заработал в классе, он стал большим преимуществом для Слизерина, если говорить о баллах. Люди действительно старались изо всех сил поприветствовать его сейчас, и перед играми все, с кем он пересекался, желали ему удачи. Так получилось, что, когда все было сказано и сделано, довольно приятный характер Гарри заставил людей забыть, что на самом деле он был Мальчиком, Который Выжил, и что на самом деле под его вежливостью и дружелюбием скрывался вспыльчивый характер. Именно из-за этого вспыльчивого характера единственным человеком, который совсем не потеплел к нему, был Драко Малфой. С одной стороны, Малфой больше не пытался его заколдовать. С другой стороны, Малфой перешел от того, чтобы быть оскорбленным им, к тому, чтобы быть напуганным им, злиться и обижаться на него и, наконец, полностью игнорировать его за то короткое время, что они знали друг друга. К тому времени, как он повернулся, светловолосый мальчик отказался смотреть на него, не говоря уже о том, чтобы говорить с ним. Гарри удалось поймать его взгляд в конце апреля, но на этом все и закончилось. Кроме этого особого события, на самом деле ничего не происходило, пока Гермиона и Рон не отвели его в сторону одним прекрасным майским днем. — Вампир? — недоверчиво спросил Гарри. Гермиона быстро кивнула. — Мы видели его в Запретном лесу… — Подожди, почему вы были в Запретном лесу? — Отработка… — Подождите, вы были на отработке? — спросил Гарри, и в его голосе прозвучало полное недоверие. — Как это получилось? Гермиона нахмурилась. — У Хагрида был дракончик, которого нам нужно было тайно вывезти из замка, — радостно ответил Рон. Гарри медленно кивнул. — Хорошо, да, это имеет смысл. Почему я об этом не подумал? Что там с вампиром? Гермиона фыркнула. — Ну, он был весь закутан в черное, так что мы почти ничего не видели, но он питался кровью! Это встревожило Гарри. — Чьей кровью? — Единорога! Гарри нахмурился. — Эм… единорог…? Глаза Гермионы расширились, когда она кивнула. — У меня сложилось впечатление, что вампиры питаются только людьми, но Рон сказал, что они также могут питаться животными! Ты можешь в это поверить? Тот, кто убивает единорогов Хагрида, вампир! Достаточно сказать, что Гарри был очень озадачен. К счастью, позже Том смог пролить некоторый свет на все это дело. — Кровь единорога-это уникальный эликсир, который может вернуть человека с грани смерти. — Это удобно. Но в чем подвох? Том усмехнулся. — Говорят, что те, кто пьет кровь единорога, обречены на полужизнь. Гарри нахмурился. — Как период полураспада частицы? — Нет. — Тогда в чем же дело? — Я не знаю. — Ну, это звучит плохо. — Так оно и есть. Призрак, которого твои друзья заметили в Запретном лесу, должно быть, был в отчаянии. — Ты думаешь, что, возможно, это был… Волан-де-Морт 1.0? Том приподнял бровь. — Я предполагаю, что это звучит как то, что я бы сделал. У меня была история игнорирования предупреждающих надписей, так сказать. Оглядываясь назад, я понимаю, что это, вероятно, было неразумно. Гарри воздержался от комментариев. — Хотя я бы не подумал, что моя душа хозяина будет так близко к замку. — Как ты думаешь, профессор Квиррелл скоро сделает свой ход? — Это вполне вероятно. — Что мы будем делать тем временем? — То, что мы делали — ждать, пока он не сделает свой ход. — А потом мы сделаем свой. — Вот именно. Июнь принес с собой экзамены. Как оказалось, Гермиона любила экзамены, но они с Тео совсем не разделяли ее энтузиазма. Главной проблемой для Гарри была учеба. Он действительно не видел смысла в пересмотре материала, который он уже изучил, и предпочел бы сосредоточиться на продвижении в своих исследованиях. Тем не менее, Гермиона настояла, чтобы он учился с ней, как, собственно, и Тео. Они оба были довольно встревожены в течение нескольких недель, предшествовавших их экзаменам. Несмотря на постоянное беспокойство и разглагольствования Гермионы, ему удалось оставаться довольно расслабленным во время всего этого. Он знал, что сдал все экзамены, на самом деле, он, наверняка, получил высшие оценки. Он воображал, что если бы он этого не сделал, Том высказал бы свое мнение по этому вопросу. Но опять же, он так привык к боли, которую Том часто обрушивал на него, что его не особенно расстраивала перспектива нескольких часов головной боли. В конце концов, Тому, как правило, быстро становилось скучно. Это была ночь после их последнего экзамена, когда Гарри проснулся посреди ночи, чувствуя странное тянущее ощущение в груди. Он тут же сел на кровати, очень смущенный. Это не было болезненным ощущением, но оно было неприятным и очень раздражающим. Обереги… Гарри вытянулся по стойке «смирно». Настало то время. Наконец-то мы отправимся заводить еще одного нового друга.