***
Гарри уставился на девушку, стоявшую позади него, перед столом Слизерина; первокурсница Равенкло с изумленными голубыми глазами и светлыми волосами цвета морской волны. — Ты… удивительно, у тебя нету мозгошмыгов, — говорила она мягким, воробьиным голосом. Несмотря на ее ласковый тон, ему пришлось нахмуриться — он действительно понятия не имел, что это значит. — Это… хорошо? — О, да, вполне. Что ж, это было облегчением. — О, тогда ладно. Большое тебе спасибо. — Всегда пожалуйста. Кстати, я Луна, Луна Лавгуд. — Приятно познакомиться с тобой, Луна. Я Гарри Поттер. — Я знаю. Он моргнул. — А. — Прощай, Гарри Поттер. Может быть, мы еще встретимся. Он снова моргнул. — Ну, учитывая, что мы оба студенты Хогвартса, я бы сказал, что это вполне вероятно. — Вполне. И с этими словами девушка удалилась с мечтательной улыбкой на лице. — Ну, — сказал Тео, проглотив кусок бекона, — она заставляет тебя выглядеть вменяемым. Гарри нахмурился. — Я в здравом уме. Ведь это правда, не так ли? В ответ Тео похлопал его по спине. — Ты продолжай говорить себе это. Гарри вздохнул и положил несколько ломтиков яблока на свою тарелку. Менее чем на две минуты ему разрешили спокойно поесть. — Э-э, Гарри? — Тео сказал: — Обернись. С любопытством Гарри обернулся и увидел крошечного мальчика с мышиными волосами, которого он видел примеряющим Распределяющую шляпу прошлым вечером, уставившегося на него, как будто завороженного самим его присутствием. Он сжимал в дрожащих руках что-то похожее на магловскую камеру, и в тот момент, когда Гарри посмотрел на него, его лицо стало ярко-красным. — А-все в порядке, Гарри? Я… я Колин Криви, — сказал он, задыхаясь, делая неуверенный шаг вперед. — Я в Гриффиндоре — на первом курсе. Как ты думаешь… Ничего, если… можно мне сфотографироваться с тобой? — сказал он, с надеждой поднимая камеру. — Сфотографироваться? — тупо повторил Гарри. — Чтобы я мог доказать, что встретил тебя, — нетерпеливо объяснил Криви, продвигаясь дальше вперед, поскольку он обрел некоторую уверенность от признания Гарри его присутствия. — Я знаю о тебе все. Мне все говорили. О том, как ты выжил, кто пытался тебя убить, и как он исчез, и все такое, и у тебя до сих пор шрам молнии на лбу, — его глаза бесстыдно скользнули по линии волос Гарри, — и мальчик в моем общежитии сказал, что если я проявлю пленку в правильном зелье, картинки будут двигаться. — Затем Криви судорожно вздохнул от волнения, когда дрожь пробежала по его телу, и продолжил: — Здесь великолепно, не так ли? Я никогда не знал, что все странные вещи, которые я мог делать, были магией, пока не получил письмо из Хогвартса. Мой папа молочник, он тоже не мог в это поверить. Поэтому я делаю кучу фотографий, чтобы отправить их ему домой. И было бы действительно хорошо, если бы у меня была одна фотография с тобой, — он умоляюще посмотрел на Гарри, — может быть, твой друг мог бы взять камеру, а я мог бы встать рядом с тобой? И потом, не мог бы ты подписать его? Гарри взглянул на Тео, который задрал нос кверху. — Ни за что. Тем временем девочки очень плохо справлялись с тем, чтобы тайно насмехаться над мальчиком. Паркинсон, возможно, кашлянула «грязнокровка» себе под нос. Гарри вздохнул. — Я боюсь, Криви, что произошло недоразумение. Во мне нет ничего особенного. Во всяком случае, пока нет. — Твой шрам… — Был подарен мне, когда были убиты мои родители. Мне он не особенно нравится. При этих словах лицо Криви вытянулось. — Если тебе нужна чья-то фотография, почему бы тебе не обратиться к профессору Дамблдору? У него, знаешь ли, есть своя карточка с шоколадной лягушкой. Глаза Криви расширились. — Правда? — Или… — он озорно улыбнулся, — Ты знаешь… Профессор Снейп на самом деле изобрел довольно много зелий. Он сам по себе довольно знаменит. Глаза Криви расширились еще больше. — Правда? Гарри с улыбкой кивнул. — Только не говори ему, что я это сказал. Боюсь, он будет очень смущен. — Хорошо, спасибо, Гарри! Гарри моргнул, когда крошечный мальчик побежал к учительскому столу. Он повернулся обратно к столу и увидел несколько злобных ухмылок. Гринграсс чуть-чуть захихикала. — Ты – само зло, — выдохнула она. Дэвис хихикнула рядом с ней. — Честно говоря, ты ужасный человек. Гарри нахмурился. — Только в этот раз… Кто-то другой может пострадать за то, что беспокоит меня. Он оглянулся через плечо и увидел, что разгневанная профессор МакГонагалл отгоняет Криви от преподавательского стола. Профессор Снейп тем временем сверлил дыры в мальчике своим фирменным смертельным взглядом. — Лучше будь осторожен, Поттер, — фыркнула Паркинсон, — Ты начинаешь вести себя как слизеринец. Он нахмурился. — Я и есть слизеринец. — Возможно. Я думаю, что это первый раз, когда я вижу, как ты кого-то обманываешь, Поттер. Гарри поджал губы. — Да, и я начинаю чувствовать себя немного неловко из-за этого. Паркинсон демонстративно закатила глаза, и Гринграсс свирепо посмотрела на него. — Он сам напросился на это, Гарри. Тео рассеянно кивнул: — Он тоже заставляет тебя выглядеть вменяемым, — отметил он. — Я думаю, в этом году все сумасшедшие. Гарри нахмурился еще сильнее. — Ты действительно думаешь, что я сумасшедший? При этих словах Тео немного протрезвел. — Нет… Я просто дразню тебя. Ты не сумасшедший… Ты просто немного… странный. — Ну, я думаю, ты сумасшедший, — сказала Паркинсон с другого конца стола. Тео хмуро посмотрел на нее. — Тебя никто не спрашивал, Паркинсон. — Хм! — сказала она изящно, задирая нос в воздух. Гарри бросил в рот последнюю виноградину. — Нам пора идти, или мы опоздаем на Гербологию. Гринграсс мрачно нахмурилась, поднимаясь на ноги. — Клянусь, если я снова сломаю ноготь в свой первый день… Гарри нахмурился. — Если ты не хочешь, чтобы они сломались, тогда тебе следует подстричь их покороче, Гринграсс. Голова Гринграсс повернулась почти что на 180 градусов, и она мило улыбнулась Гарри. — Зови меня Дафна, Гарри. Верно, она уже говорила это раньше, но он все время забывал. Тео ухмыльнулся. — Да, Дафна, может быть, тебе стоит просто подстричь ногти. Она насмехалась над ним. — Для тебя я Гринграсс, Тео. — Как скажешь, Дафна. Дафна Гринграсс ненавидела гербологию и очень громко говорила об этом. Гербология также не была любимым предметом Гарри. На самом деле, даже близко нет. Профессор Спраут, конечно, была очаровательной женщиной, но этот предмет слишком сильно напоминал Гарри садоводство, и он не слишком стремился опять заниматься этим в Хогвартсе. У него были дела поважнее. И, по крайней мере, растения тети Петунии никогда не кричали на него. Тем не менее, корни мандрагоры были довольно милыми, по-своему пугающими. Однако, как и следовало ожидать, урок закончился потерей очков для Слизерина. — Черт! Мой гребаный ноготь! — Мисс Гринграсс! У меня в классе не будет таких выражений! Пять очков с Слизерина. Да, достаточно сказать, что Гербология была не тем, чего он с нетерпением ждал все лето. Нет, чего Гарри действительно ждал с нетерпением, так это Трансфигурации — единственного самого сложного предмета, преподаваемого в Хогвартсе, уступающего, возможно, только Зельям. Гарри любил Трансфигурацию — и профессор МакГонагалл имела к этому большое отношение. Женщина была строгой, жесткой и не терпела глупостей, но Гарри это ценил, и он думал, что шотландский профессор трансфигурации питает к нему слабость. — …теория, лежащая в основе этого упражнения, чрезвычайно сложна. И, говоря о сложной теории, я надеюсь, что у вас всех была возможность просмотреть темы, которые я назначила в начале лета. Первое заклинание, которое мы изучаем, является прямым следствием Теории Преображения живых существ и связанных с ней методов, описанных в разделе 4 главы 1. Это заклинание, проще говоря, превращает жуков в пуговицы. Теперь, возможно, стоит провести демонстрацию. Мистер Поттер, я надеюсь, вы уже пробовали это заклинание? Гарри подавил усмешку. — Да, профессор. — Превосходно. Почему бы вам не продемонстрировать это перед классом? Как и профессор Снейп, профессор МакГонагалл любила спрашивать его темы, задавать вопросы и просить продемонстрировать заклинания, которые им еще предстояло выучить; однако, в отличие от профессора Снейпа, она делала это без желания сбить Гарри с толку. После нескольких занятий профессор заметила интерес Гарри к ее предмету и, казалось, была вполне довольна этим. Она также заметила склонность Гарри работать впереди класса, и он мог поклясться, что иногда она спрашивала его просто для того, чтобы дать ему шанс покрасоваться. Несмотря на то, что он никогда ее не подводил, она поздравляла его со всеми успехами, что доставляло ему огромное удовольствие. Том почти никогда не утруждал себя поздравлениями, когда ожидал, что он добьется успеха… хотя, вообще-то, никогда. — Безупречно, как всегда, мистер Поттер. Отличная работа. Пять очков Слизерину. А теперь, палочки всем. Сначала мы попрактикуемся в движениях палочки. — Не могу поверить, что я дружу с любимчиком учителя, — прошептал ему Тео, когда он сел. Гарри застенчиво улыбнулся. По правде говоря, он не возражал быть любимчиком учителя, если это была профессор МакГонагалл. Тео нахмурился, отрабатывая движение палочкой. — Как ты держишь запястье? Гарри потянулся и схватил руку Тео, перевернул ее и согнул запястье под правильным углом. — Вот так. — Гарри, ты тоже можешь помочь мне с запястьем? — прошептала Дафна слащавым голосом у него за спиной. — Дафна! — Паркинсон зашипела на нее. — Что? — Он слышал недовольные нотки в голосе блондинки. — Да! — хрипло прошептал Тео рядом с ним, совершив частично успешное преображение. Маленькая черная кнопка с короткими ножками скользила по крышке его стола. Гарри уже собирался поздравить его, когда в классе раздался небольшой взрыв. — Опять, мистер Финнеган? — Извините, мэм.***
Просматривая их расписание на день, Гарри смутно заметил, как Тео накладывает себе на тарелку еще еды. Для слизеринца мальчик иногда был не очень-то деликатен. — Итак, что у нас дальше? — Защита От Темных Искусств. — С профессором Локхартом, — мечтательно произнесла Булстроуд рядом с ним. Он услышал, как Забини насмехается над ней с другой стороны стола. Паркинсон пристально посмотрела на него. — Ты хочешь что-то сказать, Забини? Вместо того чтобы ответить ей, он повернулся к Гарри. — Я полагаю, ты уже сделал свои показания, Поттер? Гарри оторвался от своего расписания. — Да, пару недель назад. Другой мальчик поднял бровь. — И? Гарри сложил свое расписание и положил его между страницами учебника по зельям четвертого курса, который он держал в другой руке, и Тео быстро выхватил книгу из его руки. — Ешь. Гарри кивнул в знак согласия, прежде чем снова повернуться к Забини. — Я прочитал все назначенные книги, так что я чувствую, что у меня есть довольно четкое представление о материале. — И? — нетерпеливо сказал Забини. — И это, ну, чушь собачья, я полагаю, — сказал он, послушно начав накладывать на тарелку еду. — Чушь собачья? — Паркинсон чуть не взвизгнула. Гарри проглотил кусочек яблока во рту. — Да, ты знаешь, чушь, вздор, ложь… Забини демонстративно проигнорировал протестующие возгласы девочек и самодовольно посмотрел на Гарри. — Что заставляет тебя так говорить? — Это детские книги, а не учебники. Я, конечно, читал их, но они действительно не стоили моего времени. Я не планирую смотреть на них снова, — просто заключил он. Забини ухмыльнулся ему, по-видимому, довольный его ответом. У Гарри внезапно возникло ощущение, что его просто использовали, чтобы доказать свою точку зрения. Тем временем Булстроуд смотрела на него с потрясенным лицом. — Как ты можешь говорить что-то подобное? Гарри пожал плечами. — Довольно легко, уверяю тебя. — Самодовольный полукровка, — бормотала Паркинсон себе под нос. Гарри вздохнул. — Просто подожди. Ты согласишься с моим мнением. Я даю на это максимум неделю. — Чертовски маловероятно. Малфой, сидевший рядом с ней, смотрел на нее с раздражением. — В любом случае, — сказала Дэвис рядом с ним, немного раздраженно, — урок через пять минут, пошли. Честно говоря, Гарри немного опасался всего этого. Он был совершенно уверен, что профессор Локхарт не был одержим Волан-де-Мортом или чем-то в этом роде, но от одного взгляда на этого человека его слегка затошнило. Было что-то в светловолосом, постоянно улыбающемся профессоре, что раздражало его, хотя он и не совсем понимал, почему. Том, казалось, думал, что этот человек был просто мошенником, и только вчера вечером проклинал Дамблдора за то, что он нанял еще одного «некомпетентного дурака, настоящего магла с магией», чтобы преподавать им. Гарри пока воздерживался от суждений, но это не означало, что он не беспокоился обо всем этом. Профессор Локхарт ждал их, когда они вошли в класс, и как только весь класс расселся, светловолосый мужчина, одетый в шелковую, барвинково-голубую мантию, громко и в то же время деликатно прочистил горло, и весь класс сразу замолчал. Он потянулся вперед, взял экземпляр «Путешествий с троллями» Невилла Лонгботтома и поднял его, чтобы показать свой собственный подмигивающий портрет на обложке. — Это я, — сказал он, указывая на книгу и тоже подмигивая. Гарри решил, что это должно было произвести на них впечатление. К сожалению, чтобы произвести на него впечатление, потребуется нечто большее, чем обложка книги. — Гилдерой Локхарт, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почётный член лиги защиты от Тёмных сил, а так же двукратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку, но я не говорю об этом. Я избавился от Бандон Банши, всего-лишь улыбнувшись ей! Он подождал, пока они засмеются; несколько человек слабо улыбнулись. Гарри не был одним из них. Он многозначительно посмотрел на Паркинсон, которая хмуро посмотрела на него. — Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг — молодцы. Отлично, их ценили за способность читать список книг и ходить по магазинам. — Я подумал, что мы начнем сегодня с небольшой викторины. Не о чем беспокоиться — просто проверить, насколько хорошо вы прочитали, как много вы усвоили… Пока он говорил, он шел вдоль колонн столов, раскладывая контрольные работы на всех столах. Закончив, он вернулся в начало класса и торжественно произнес: — У вас есть тридцать минут. Начинайте сейчас же! Гарри посмотрел на свою работу и начал читать. Он почти пожалел об этом. 1. Какой любимый цвет Гилдероя Локхарта? 2. Какова тайная честолюбивая мечта Гилдероя Локхарта? 3. Каково, по вашему мнению, на сегодняшний день самое грандиозное достижение Гилдероя Локхарта? Это продолжалось и продолжалось, на трех сторонах бумаги, вплоть до: 54. Когда у Гилдероя Локхарта день рождения, и каким был бы его идеальный подарок? Теперь Гарри столкнулся здесь с невозможным решением. Опустится ли он до того, чтобы отвечать на эти бессмысленные вопросы, с ответами, которые, к сожалению, были выжжены в его памяти? Или у него было бы немного самоуважения, и он отказался бы участвовать в этой ерунде? Его безупречный послужной список или его самоуважение? В конце концов он остановился на смеси того и другого. 1. Любимый цвет профессора Локхарта-сиреневый. 2. Если бы я записал, это не было бы секретом. Я считаю, что записывать чужие секреты морально сомнительно, и поэтому я воздержусь от этого из уважения к профессору Локхарту. 3. Принятие преподавательской должности в Школе чародейства и волшебства Хогвартс. Вплоть до: 54. Гилдерой Локхарт родился 26 января 1964 года и желает того, чего желают все; счастья. Я думаю, что счастье было бы идеальным подарком для любого человека. Таким образом… что ж, он, вероятно, не потерпел бы неудачу, но он еще не опускался так низко, как это было возможно. Полчаса спустя профессор Локхарт собрал бумаги и сел за свой стол, скрестив ноги, когда начал просматривать письменные тесты. — Так, так… Вряд ли кто-нибудь из вас вспомнил, что мой любимый цвет-сиреневый. Я говорю так в Год с Йети. И некоторым из вас нужно более внимательно прочитать «Странствия с оборотнями», я четко заявляю в двенадцатой главе, что моим идеальным подарком на день рождения была бы гармония между всеми волшебными и немагическими народами… Гарри чуть не фыркнул на это. Да, это было вполне вероятно. Он чувствовал, как Том насмехается в глубине души. — …хотя я бы не отказался от большой бутылки Старого Огневиски Огдена! — Блондин еще раз лукаво подмигнул им. Значит, их профессор был придурком и алкоголиком. Гарри оглядел класс. Тео уставился на профессора с блеском в глазах, который мог быть истолкован как ужас только тем, кто хорошо его знал. На самом деле, все слизеринцы мужского пола смотрели на него с некоторой долей отвращения, хотя большинство из них хорошо справлялись с этим. Девушки, однако, казались невозмутимыми. Однако у гриффиндорцев дела шли не так хорошо. Рон теперь смотрел на Локхарта с безошибочным выражением недоверия на лице; Симус Финниган и Дин Томас, которые сидели в передней части класса, тряслись от беззвучного смеха. Гермиона, с другой стороны, слушала Локхарта с пристальным вниманием и вздрогнула, когда он упомянул ее имя. — …но мисс Гермиона Грейнджер знала, что моя тайная цель-избавить мир от зла и продать свой собственный ассортимент зелий для ухода за волосами — хорошая девочка! На самом деле, — он перевернул ее бумагу, — высшая оценка! Где мисс Гермиона Грейнджер? Гермиона подняла дрожащую руку. Тем временем Гарри с ужасом наблюдал за происходящим. Как могла Гермиона Грейнджер, самая разумная, умная ведьма, которую он когда-либо встречал, быть обманутой этим… шутом? Что это была за темная магия? Для тупоголового придурка так легко обмануть каждую ведьму в классе… Как это было возможно? Конечно, не все они были глупы… Он знал, что это неправда. Какое-то эфемерное заклинание конфундуса, которое действует только на женщин? — Отлично! — просиял Локхарт. — Совершенно превосходно! Десять очков для Гриффиндора! И так, к делу… Это конец. Он наклонился за своим столом и поставил на него большую закрытую клетку. — А теперь — будьте осторожны! Моя работа — вооружить вас против самых мерзких созданий, известных волшебникам! Вы можете столкнуться со своими худшими страхами в этой комнате. Знайте только, что с вами не может случиться ничего плохого, пока я здесь. Все, о чем я прошу, так это, чтобы вы сохраняли спокойствие. Невольно Гарри наклонился над стопкой книг, чтобы получше рассмотреть клетку. Профессор Локхарт положил руку на клетку. Томас и Финниган уже перестали смеяться, а Невилл съежился на своем месте в первом ряду. Его товарищи по Слизерину выглядели слегка удивленными и несколько заинтересованными в этот момент. — Я должен попросить вас не кричать, — тихо прошептал их профессор. — Это может спровоцировать их. Когда весь класс (ну, половина класса) затаил дыхание, профессор Локхарт с размаху сорвал ткань. — Да, — драматично сказал он. — это только что пойманные Корнуэльские пикси. Малфой выглядел так, словно ему было очень трудно не издавать ни звука, но Финниган не мог себя контролировать. Он фыркнул от смеха, который даже профессор Локхарт не мог принять за вопль ужаса. — Да? — Он улыбнулся мальчику, его улыбка выглядела несколько натянутой. — Ну, они ведь… они совсем не… опасны, не так ли? — Финниган задохнулся. — Не будьте так уверены! — сказал Локхарт, раздраженно погрозив Финнигану пальцем. — Эти маленькие негодяи могут быть очень хитрыми! Пикси были ярко-голубого цвета, ростом около восьми дюймов, с заостренными лицами и такими пронзительными голосами, что казалось, будто они слушают спор толпы сердитых мышей. В тот момент, когда клетка была открыта, они начали болтать и метаться вокруг, гремя решетками и корча странные рожи ближайшим к ним людям. — Тогда ладно, — громко сказал Локхарт. — Давайте посмотрим, что ты о них скажешь! Это было ужасно. Совершенно ужасно. Пикси разлетелись во все стороны, как ракеты в канун Нового года. Двое из них схватили Невилла за уши и подняли его в воздух, в то время как несколько других выстрелили прямо в окно, осыпав задний ряд осколками стекла. Остальные продолжили сеять хаос в их невинном классе. Класс практически разорвали в клочья. Они схватили бутылочки с чернилами и обрызгали ими класс, порвали книги и контрольные работы, сорвали картины со стен, опрокинули мусорное ведро, схватили сумки и книги и выбросили их из разбитого окна; через несколько минут половина класса заползла под парты, в то время как бедный Невилл качался на канделябрах на потолке. — Давайте же, соберите их, соберите их, это всего лишь пикси, — весело крикнул профессор Локхарт. Гарри злобно нахмурился. Не обращая внимания на его свирепый взгляд, профессор закатал рукава, взмахнул палочкой и проревел: — Пескипикси Пестерноми! Как и следовало ожидать, заклинание не возымело абсолютно никакого эффекта, и одна из пикси схватила палочку Локхарта и выбросила ее в окно в придачу. Обезоруженный профессор Локхарт сглотнул и нырнул под свой собственный стол, едва избежав того, чтобы быть раздавленным Невиллом, который упал секундой позже, когда канделябр уступил место. Затем, слава всему святому, прозвенел звонок, и все как безумные бросились к выходу. Рон Уизли решительно захлопнул за собой дверь, как только всем удалось сбежать. — Ты можешь ему поверить? — прорычал рыжий. — Он просто хочет дать нам немного практического опыта, — отрывисто сказала Гермиона, чуть не заставив Гарри упасть в ужасе. — Гермиона, он понятия не имел, что делает, — попытался Гарри. — Чушь, — парировала Гермиона. — Вы читали его книги — посмотрите на все те удивительные вещи, которые он сделал… Гарри чуть не разинул рот — Панси Паркинсон кивнула в знак согласия. — Он говорит, что с него хватит, — пробормотал Рон. И как бы сильно его товарищи-слизеринцы не любили Рона, он знал, что все они согласны. Ну, не только парни так думали. Дафна Гринграсс, по крайней мере, выглядела противоречивой. Тем временем Гарри не мог полностью скрыть хмурое выражение лица. — Вам вообще приходило в голову, что из себя представляют его книги? — И что же они представляют? — Художественную литературу. Гермиона впилась в него взглядом, как и другие девушки в группе. — Ты просто завидуешь, что он ничего не сказал про твою работу в классе! Возможно, это был первый раз, когда Паркинсон по-настоящему обрадовалась тому, что Гермиона в чем-то победила Гарри. Гарри поморщился и не мог не почувствовать себя немного разочарованным ее ответом. — Ты действительно так думаешь, Гермиона? При этих словах она немного запнулась. Гарри вздохнул и повернулся к мальчикам, стоявшим позади него. — Ну, я был серьезно психически травмирован. Я буду в библиотеке в течение следующих 3 часов, если я кому-нибудь понадоблюсь. И с этими словами он зашагал прочь, стремясь восстановить хоть какой-то порядок в своей жизни. — Подожди! — услышал он крик Тео, когда побежал за ним. — Я пойду с тобой! Гарри удивленно моргнул. — …хорошо. — Ты можешь поверить этому человеку? — Тео говорил, шагая в ногу с Гарри: — Выпускать клетку, полную пикси! В любом случае, чего он ожидал от нас, чтобы мы с ними сделали? Гарри пожал плечами. — Я, честно говоря, сомневаюсь, что он продумал… что он ничего не продумал! Тео усмехнулся. — Он полностью некомпетентен. Даже хуже, чем Квиррелл. — Ну, профессор Квиррелл на самом деле не был некомпетентным — он просто притворялся. — Ты так думаешь? — О, определенно — ты должен был видеть его в подземельях — на самом деле он был прекрасным злодеем. — Хм, ты правда так думаешь? — О, я действительно так думаю. В этот момент мимо них пролетела красная вспышка, врезавшись в Гарри и заставив стопку книг упасть к его ногам. Как только он успокоился, Гарри посмотрел вниз и увидел, что младшая дочь Уизли неуверенно поднимается на ноги, волосы ярко-рыжие и растрепанные. Он наклонился, чтобы поднять ее книги. — Джинни Уизли, верно? Сестра Рона? Ее глаза были широко раскрыты, и она смотрела на него, как олень, попавший в свет фар. — Так приятно… Он остановился, заметив одну из книг, которые она уронила — потрепанный старый дневник, подозрительно похожий на его собственный… подозрительно похожий на копию Тома. Он нахмурился. — Где… ты взяла этот дневник? Он ужасно похож на тот, что у меня есть. При этих словах она резко побледнела, вырвала книгу у него из рук и убежала. — Говорю тебе, — сказал Тео рядом с ним, — в этом году все сумасшедшие. Гарри старался не показывать своего дискомфорта. — Да, возможно, ты прав. К счастью, остаток пути до библиотеки прошел без происшествий. Как только они добрались туда, Тео сразу же повернулся к Гарри. — Итак, что мы ищем? Гарри пожал плечами. — Я еще не знаю. Все, что я знаю, это то, что если я буду читать больше зелий, мой мозг либо высохнет, либо самопроизвольно воспламенится. — Достаточно справедливо. Есть какие-нибудь идеи? — Хорошо… в следующем году мы выбираем факультативы… возможно, нам следует провести некоторое исследование относительно того, что мы планируем взять…? — Я слышал, что Прорицание — это легкий предмет, — прокомментировал Тео, следуя за Гарри к стеллажам. — И определенно я не буду его выбирать. — Что? Почему? Гарри нахмурился. — Потому что это полная чушь. И если у тебя есть хоть капля здравого смысла, ты тоже этого не возьмешь. Брови Тео поползли вверх. — Тогда ладно. Я так понимаю, ты планируешь изучать Древние руны и Арифмантику. Гарри кивнул. — Ты должен, по крайней мере, взять еще и Древние руны. Это важнейший ингредиент в изучении таких областей, как защита или создание заклинаний… — Он сделал паузу, а затем слегка усмехнулся. — Ингредиентов… Я действительно читал слишком много Зелий. Тео закатил глаза, прежде чем прищуриться и потянуться к полке высоко над головой Гарри. Широкое введение в Рунологию (с акцентом на скандинавский, греческий, иврит и санскрит). Глаза Гарри сверкнули, когда он взял книгу из рук Тео. — Видишь? — Тео сказал с ухмылкой: — Вот почему ты должен есть больше. Тебе нужно вырасти большим и высоким, чтобы ты мог найти книги, предназначенные для старших классов. Гарри хмуро посмотрел на него. — Ты не очень-то деликатен. — Я и не пытаюсь таким быть. — Хм. — Он отмахнулся от Тео, проходящего по другому проходу.***
— У меня плохое предчувствие по этому поводу, — сказал Гарри в зеркало Тома. Том приподнял бровь. — О чем? — Дневник Джинни Уизли. Он… был ужасно похож на твой. Это было… жутко. Глаза Тома блеснули. — Может быть, он мой. Гарри нахмурился. — Я думаю, что я бы знал, если бы это был крестраж. Том приподнял бровь. — Он очень старый и очень долго бездействовал. Наверное, он довольно слабый. — Ты думаешь, он был бы настолько слаб, что даже не зарегистрировался бы как еще один крестраж? — Ты никогда не реагировал на крестраж в Выручай-комнате. — Подожди! Там есть крестраж? — Равенкло потеряла диадему. Она прячется где-то там. Так, по-крайне мере было в течение последних 40 лет. — Хм… так… Возможно, я не смогу почувствовать крестражи, с которыми люди не контактировали в течение нескольких десятилетий. — Возможно. Также возможно, что шок от твоей встречи с моей душой-хозяином временно сделал тебя менее чувствительными к другим моим крестражам. — Тогда как мне узнать, действительно ли дневник — твой крестраж? Том ухмыльнулся. — Дайте ему несколько недель. У моего молодого «я» был довольно однонаправленный ум. Гарри побледнел от этого. — Ты думаешь… он откроет Тайную комнату? — О, у меня нет никаких сомнений. Если Джинни Уизли владеет моим старым дневником, Тайная комната будет открыта в свое время. — И что потом? — осторожно спросил Гарри. — Ну, я полагаю, мы будем сидеть сложа руки и наслаждаться шоу. Гарри поморщился, его желудок скрутило.