***
— О, вау, ты выглядишь потрясающе. Ты явно не окаменевшая. Хорошо… — Гарри. — Э-э, да? — Заткнись. Когда Гарри и Драко появились за завтраком в тот день — всего за несколько недель до начала экзаменов — весь Большой зал разразился шепотом. Гермиона и Тео не стали перешептываться. Они просто взяли и похитили Гарри, не задумываясь. — Хорошо, объяснись, — сердито сказала Гермиона, как только они с Тео затащили Гарри в Выручай-комнату. — Ты опять ничего не сказал нам, когда тебя чуть не убили, — бесполезно вставил Тео. — Я послал вам обоим письмо, — сказал Гарри, защищаясь. Гермиона издала звук, который мог передать только крайнее недовольство в глубине ее горла, и вытащила из кармана маленький кусочек пергамента. — Да, давайте посмотрим — «С Малфоем. В безопасности, счастлив и сыт. Не беспокойтесь обо мне. Искренне ваш, Гарри Джеймс Поттер». Очень информативно, Гарри. Нас это нисколько не беспокоило. — Раньше ты никогда не была такой саркастичной, — пробормотал Гарри. — Не перекладывай это на меня! — Да, приятель, это тебя здесь судят. Гарри вздохнул. — Хорошо, хорошо. Тогда давай сядем… это будет долгая история. — Хорошо, — сказала Гермиона, когда они с Тео сели напротив него, — Объяснись. — Ну… — Он сделал паузу. — Я на самом деле не знаю, с чего начать. Его друзья уставились на него. — Ну, когда профессор Снейп пришел в Гостиную прошлой ночью, чтобы перекликнуться, у меня было очень, очень плохое предчувствие… — Что за плохое предчувствие? — перебила Гермиона. — Хм, я не знаю… Я просто подумал, что если они вели перекличку, то, полагаю, у них была причина полагать, что кто-то пропал без вести. В любом случае, я последовал за ним под своим мантией-невидимкой, и он немедленно отправился на встречу с другими учителями, где рассказал им, что монстр забрал Драко Малфоя в Тайную комнату… — Драко? — недоверчиво спросил Тео. — Его действительно похитили? Гарри кивнул. — Оказывается, что после того, как Джинни Уизли украла дневник у Гермионы, Драко украл его у нее, и вместо того, чтобы отдать его прямо мне, как он должен был, он попытался написать в нем… вроде как ты, — сказал он Гермионе. Она нахмурилась. — Это немного странно, тебе не кажется? Что все, кто соприкасался с дневником, обнаруживали, что сами его пишут… Я помню, я чувствовала, что у меня тоже такое было. Какое-то заклинание принуждения? — …что-то в этом роде. В любом случае, как я уже сказал, Джинни снова нашла дневник, но Драко украл его меньше чем через неделю… и вскоре после этого его украли в Комнату. Когда я узнал… ну, я не мог просто ничего не делать — никто другой не смог бы его найти. — Но как ты его нашел? — Гермиона спросила: — Ты действительно нашел Тайную комнату? — Ну, да. — Но как? Тео нахмурился, кивая. Гарри был готов к этому; они с Томом уже обсуждали это. Он знал, что в конце концов… ему придется придумать идеальную ложь — что-то конкретное, чтобы рассказать своим друзьям. Что-то достаточно близкое к правде, чтобы выдержать перемены и давление, но достаточно далекое, чтобы правда оставалась за прочным барьером лжи. Так что они пришли к соглашению. — Ну, видишь ли… — Он глубоко вздохнул и мрачно посмотрел на них. — Никто не может этого знать. Никто. Никогда. Гермиона и Тео отрезвели при этих словах. — Мы не скажем ни слова, — тихо сказала Гермиона. — Ни слова. Никогда, — заверил его Тео. Гарри медленно кивнул. — Когда… видите ли… на самом деле это началось много лет назад. Мне начали сниться эти сны… но… Я действительно больше не думаю, что это сны. Тео приподнял бровь. — Сны о чем? — Сны о Томе Риддле. Глаза Гермионы расширились, а Тео выглядел невероятно озадаченным. — Мальчик, которому изначально принадлежал проклятый дневник? Гарри кивнул. — Он открыл Тайную комнату еще в 1943 году. Однако ему пришлось закрыть ее, потому что собирались закрыть школу, поэтому он проклял свой дневник, чтобы заставить людей снова открыть Комнату… знаешь, закончить работу, которую он начал. — Но почему тебе приснился этот человек, Том Риддл, Гарри? Он ходил здесь в школу более пятидесяти лет назад, не так ли? — спросила Гермиона. — Ну, в том-то и дело, — осторожно сказал Гарри, — я не знаю. Я думал, что это просто сны, но потом я увидел дневник Джинни Уизли… и я понял — это воспоминания. Они рассказали мне, что делал дневник, как найти Тайную комнату… — Но у тебя есть какие-нибудь идеи о том, откуда они берутся? — настаивала Гермиона. Гарри сделал вид, что колеблется. Он отсчитал пару секунд, прежде чем ответить. — На самом деле, да, я знаю. Я думаю — я не уверен — что Том Риддл… на самом деле это Волан-де-Морт. Оба его друга побледнели, Тео поморщился от имени, а Гермиона резко втянула воздух. — Том Риддл… это Волан-де-Морт? — прошептала Гермиона. — Я почти уверен. Это имело смысл, не так ли? Временные рамки верны. Волан-де-Морт должен был родиться до 1940 года, возможно, намного раньше, потому что война началась в 70-х годах, и я сомневаюсь, что в то время ему было меньше 30 лет, а Том Риддл был змееустом, как Волан-де-Морт… он тоже хотел избавиться от всех магглорожденных в школе. Это подходит. Но на самом деле, самое убедительное доказательство — это его имя. — Что ты имеешь в виду? — Лорд Волан-де-Морт, это анаграмма, видите ли, если вы переставите буквы «Том Марволо Риддл», вы получите «Я Лорд Волан-де-Морт», — спокойно объяснил Гарри. Глаза Гермионы расширились, а у Тео отвисла челюсть. — Ты это несерьезно, — недоверчиво сказал Тео. — Я… попробуй. Гермиона приняла задумчивое выражение лица, и мгновение спустя ее глаза расширились еще больше. — Он прав! Это анаграмма. — Черт возьми, — выдохнул Тео. — Но… как получилось, что у тебя есть воспоминания Волан-де-Морта? Гарри отсчитал еще пару секунд. — Я думаю, что он передал мне часть своих сил и воспоминаний в ту ночь, когда напал на меня. Я думаю… возможно, именно поэтому я могу говорить на парселтанге; Я думаю, именно поэтому мой шрам болел всякий раз, когда профессор Квиррелл был рядом. Тео выглядел совершенно потрясенным этой информацией, а Гермиона выглядела очень встревоженной. — Профессор Дамблдор знает? Или профессор Снейп? Гарри покачал головой. — Я не знаю, что бы они сделали, если бы узнали… Я имею в виду, даже в волшебном мире это не может быть нормальным — так что я имею в виду то, что сказал. Никто не должен знать. Тео решительно кивнул, но Гермиона все еще выглядела обеспокоенной. — Но, Гарри, разве профессор Дамблдор не хотел знать, как ты нашел Малфоя в первую очередь? — Конечно, он задал вопрос. Поэтому я сказал ему и профессору Снейпу, что последовал за Драко в Запретный лес — я сказал им, что нашел его до того, как он достиг входа в Комнату, которая, как я подразумевал, была где-то в лесу. А потом я сказал им, что использовал это проклятие, называемое Анафема Пурго, чтобы очистить дневник. — Анафема Пурго? — Гермиона с любопытством спросила: — Очищение от проклятий? — Да, он наполняет объект чистой темной магией — сама величина, которую он вытягивает из вас, должна быть способна перезаписать большинство проклятий… по крайней мере, в теории. — Это звучит опасно, Гарри! Дневник, должно быть, был исключительно мощным темным артефактом! Перезапись проклятия означала бы — ты мог умереть, Гарри! Ты мог бы… — На самом деле я не очищал его, Гермиона, — заверил ее Гарри, — Ну, я сделал это, но я сделал это после того, как дневник был уже пуст. — Тогда как ты избавился от проклятия? Гарри поджал губы — это была вторая часть истории, которую они с Томом придумали. — Я… прикоснулся к нему, и произошло что-то странное. Это было больно… очень больно — а потом я потерял сознание; это было почти точно так же, как случилось с Квирреллом. Честно… Я думаю, это как-то связано с защитой, которую моя мать наложила на меня. Дамблдор думает, что это как-то связано с тем, как она пожертвовала своей жизнью ради меня… — Он сделал паузу. — В любом случае, когда я проснулся, дневник был пуст. Никакого Тома Риддла. Никакого Волан-де-Морта. Гермиона критически посмотрела на него. — Ты уверен? — Вполне уверен. Мы с Драко проверили это. — Тогда Малфой знает, что на самом деле произошло, — подтвердила Гермиона. Гарри кивнул. Тео недоверчиво нахмурился. — Разве Драко ничего не сказал по этому поводу? — О чем? Тео поднял бровь. — О твоей маленькой истории прикрытия. — Ну, я, конечно, попросил его солгать ради меня. В конце концов, он обязан мне жизнью. Это действительно меньшее, что он мог сделать. Тео моргнул. — Я полагаю, что это правда. — Мы достигли взаимопонимания. Теперь мы друзья. Гермиона слегка поперхнулась, и Тео уставился на него. — Вы… друзья…? Гарри жадно кивнул. — Я даже ходил к нему домой! Вот где я был, ты знаешь. Его мать пригласила меня пожить там некоторое время — разве это не мило? Его друзья все еще смотрели на него, разинув рты. — Так подожди минутку, — сказала Гермиона, довольно взволнованно, — Ты ушел от угроз к выполнению за тебя грязной работы, и тебя пригласили на ночевку?! — Я, э-э, полагаю, да? Тео покачал головой. — Невероятно. — Так ли это? — Как ты можешь быть таким чертовски милым? Гарри застенчиво улыбнулся. — В любом случае, — сказал он, — поскольку теперь он лжет ради меня, я решил одолжить ему книгу по окклюменции на лето. И затем… может быть… если он докажет, что способен и полезен… может быть, он сможет присоединиться к Сами-Знаете-Чему? Теперь двое других выглядели еще более потрясенными. — Подожди, — сказал Тео, — ты перешел от ненависти к нему до желания пригласить его в наш секретный клуб. Гарри кивнул. Это действительно звучало немного странно, теперь, когда он подумал об этом. — Он извинился за все — я могу сказать, что он был искренен, и он действительно солгал ради меня. На самом деле, это уже второй раз. Так что… я думаю, что есть вероятность, что мы сможем ему доверять. Мы, конечно, проверим его. Мы попросим его сделать что-нибудь для нас, чтобы, вы знаете, доказать свою ценность, и если ему удастся быть полезным, и он приложит усилия, чтобы обучить себя окклюменции… тогда, может быть. По крайней мере, это позволило бы мне пристальнее следить за ним. И… чем ближе он ко мне, чем больше он верит, что я ему доверяю, тем меньше вероятность, что он предаст меня. Гермиона медленно кивнула. — Он лучший в Зельях из всех на нашем курсе, и я тут подумала… приготовление анимагического зелья может быть немного выше моего уровня мастерства, не говоря уже о том, как трудно найти ингредиенты. Но Малфой мог бы просто справиться с этим. По крайней мере, у него, вероятно, лучший доступ к ингредиентам, чем у нас — он не может быть настолько хорош в зельях, не имея возможности практиковаться дома. — Я тоже об этом думал. Тео нахмурился. — Я не возражаю, но у нас еще даже нет настоящего имени… — На самом деле, — перебила Гермиона, — я, возможно, кое-что придумала. Брови Тео поползли вверх. — Что? — Орден Полуночного Солнца, — медленно и осторожно произнесла Гермиона, стараясь четко выговаривать слова. — Орден Полуночного Солнца? — Тео с любопытством спросил: — Что это значит? — Ну, я не знаю, замечал ли ты когда-нибудь, — она взглянула на Гарри, — но твой шрам, Гарри, он идентичен руне Соул, которая представляет солнце. Он символизирует победу, защиту и целостность. Гарри ухмыльнулся, чувствуя себя довольно забавно. — Я понимаю. Это довольно умно. Но как насчет полуночной части? — Полуночное солнце — это природное явление, которое происходит во время летнего солнцестояния в местах к северу от Полярного круга — по сути, солнце не заходит даже ночью. — …и что? — Итак… Я знаю, что мы практикуем темные искусства и все такое, но важно, чтобы мы помнили, почему мы это делаем. Тео решительно кивнул. — Чтобы защищать друг друга. — Вот именно. Потому что, хотя мы не очень стары и еще многого не знаем, мы понимаем, что мир — темное место. Гарри осенило понимание. — И подобно Полуночному Солнцу, мы будем защищать друг друга и одержим победу над тьмой. Полуночное Солнце — полная и абсолютная победа над ночью. Гермиона улыбнулась. — Да, это все. Так что ты думаешь? Оба мальчика ухмыльнулись ей. — Я в деле, — сказал Тео. — Я думаю, что это отличная идея, Гермиона. Как всегда, ты великолепна. — Что ж, спасибо тебе, бесстрашный лидер, — сказала она с юмором. Гарри слегка покраснел. — В любом случае, — оживленно сказала Гермиона, — У нас осталось всего несколько минут до окончания завтрака, так что мы должны обсудить дела официального Заказа. Тео криво ухмыльнулся, явно наслаждаясь новым именем. — Да, официальное дело по заказу. Гарри усмехнулся. — Конечно. Что ты хотела обсудить, Гермиона? — Наши анимагические формы. Кому-нибудь из вас уже повезло? Немного протрезвев, Гарри и Тео покачали головами. — Одни и те же сны, — мрачно сказал Гарри. Гермиона кивнула. — Так я и думала. Мне тоже не повезло, и именно поэтому я больше изучала зелье. — И что? — Как я уже сказала, это тяжело, — горько сказала Гермиона. — Действительно тяжело. Это уровень СОВ, если не ТРИТОН. Так что твоя идея заручиться помощью Малфоя… Возможно, это просто единственный вариант, который у нас есть. Гарри кивнул. — Чтобы проявить себя — мы даем ему инструкции, и он варит его для нас в течение лета. Гермиона кивнула. — Возможно, это единственный правдоподобный план, который у нас есть. — Значит, если Драко изучит окклюменцию и приготовит для нас наше зелье, мы подумаем о том, чтобы принять его в Орден? — Тео подтвердил. Гермиона кивнула. — Отлично, — сказал Гарри. — А теперь, я не отказался бы от клубники… Тео нахмурился, поднимаясь на ноги. — Тебе нужно есть больше, а не клубнику. — Я согласна, — сказала Гермиона, нахмурившись. Гарри смущенно улыбнулся. — Не беспокойся обо мне — миссис Малфой кормила меня очень хорошо. Более чем хорошо. Тео усмехнулся. — Да, она так всегда делает. Когда они вернулись в Большой зал, большая часть школы уже ушла, чтобы насладиться субботними вечерами, но Драко все еще ждал их и, увидев их, целеустремленно направился к ним. — Грейнджер, мне жаль, что я обозвал тебе тогда, в октябре, — объявил он без прелюдии. Гермиона выглядела совершенно застигнутой врасплох. — Ты уже говорил это, Малфой, некоторое время назад. — Да, но… — он неловко посмотрел на нее, явно пытаясь казаться более уверенным в себе, чем был на самом деле, — Я не это имел в виду. Теперь я искренне приношу свои извинения. Гермиона и Тео уставились на него, разинув рты, в то время как Гарри смотрел с гордостью, как родитель, чей малыш только что научился ходить. — Итак, ты согласна? — спросил Драко, нервно переводя взгляд с нее на Гарри. Гермиона, оправившись от шока, искренне улыбнулась. — Конечно, Малфой. Я прощаю тебя. — Теперь мы все можем быть друзьями вместе! — прощебетал Гарри. Он получил три испепеляющих взгляда. — Или… мы могли бы начать с дружеских знакомств, я думаю.***
— Вы направляетесь на праздник, профессор? — О, Гарри! Я тебя не увидел! Гарри улыбнулся. — Как вы думаете, мы могли бы вернуться в ваш кабинет? Всего на несколько минут? Локхарт попытался изобразить одну из своих лихих улыбок. — Ну что ж, Гарри, мы не должны опаздывать на пир… — Это займет всего минуту, — резко сказал Гарри. — Ну, гм, да — очень хорошо, тогда следуй за мной. Их путь в кабинет Локхарта был тихим и напряженным — Гарри не хотел заводить разговор, пока они не окажутся наедине, а Локхарт явно был слишком взволнован, чтобы что-то сказать. — Итак, в чем дело? — сказал профессор Локхарт, теряя свое очаровательное поведение, как только они вошли в его кабинет. — Вы у меня в долгу, — прямо сказал Гарри. — Помните? — Ну, да, гм… Обычно яркий мужчина увял под каменным взглядом Гарри. — Чего ты хочешь? — прямо спросил он. — Я хочу знать, как вы это делаете? Придумывать ложь, которую вы рассказываете в своих книгах, такой правдоподобной? Он искренне хотел знать. Локхарт явно был глупцом и некомпетентным волшебником — магглом, владеющим магией, — и все же ему удалось обмануть тысячи людей своими полусырыми рассказами о притворных приключениях и притворной смелости. Если бы Гарри мог раскрыть его секрет… что ж, обладание такой способностью может в конечном итоге спасти ему жизнь в будущем. — Я… не понимаю, о чем ты говоришь. Гарри прищурил глаза. — Не лгите мне, профессор. Вы не сможете обмануть меня. Вы не сможете устоять против нескольких пикси, не говоря уже об оборотне. В чем ваш секрет? Как вы пишете такую фантастическую неправду? Это не просто вопрос лжи — вам нужно подбросить доказательства, исправить записи, вам нужны знания, которых у вас иначе не было бы; о людях, местах и магии. Вам нужен доступ к информации, к которой у вас не должно быть доступа. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — снова выпалил Локхарт. Гарри вздохнул. Что он мог сделать, чтобы заставить Локхарта заговорить? Он уже шантажировал его, но, очевидно, даже Локхарт был достаточно умен, чтобы разоблачить его блеф — он не собирался никому рассказывать, ему было слишком любопытно. Расстроенный, он начал расхаживать по комнате… — Облив… — Экспеллиармус! Он легко поймал палочку Локхарта и злобно посмотрел на него. — Ты уже второй раз пытаешься это сделать, — прошипел он. — Это чрезвычайно грубо. Локхарт побледнел от его тона. Гарри посмотрел на палочку в своей руке. У него была палочка Локхарта… Но что теперь? Как он мог убедить этого человека заговорить? Угрожать проклясть его? Сломать его палочку? Но ты не обязан… Голос прошипел у него в голове. Гарри замер, и внезапно он почувствовал себя очень странно, как будто ледяная вода окутала его кожу. Слабое жужжание тихо звенело в его ушах, и его зрение затуманилось — на мгновение у него двоилось в глазах. — Что ты имеешь в виду? — он что-то пробормотал, немного запинаясь, не обращая внимания на растерянное выражение белого лица Локхарта. Ты знаешь заклинание, Гарри. Если тебе нужна правда, возьми ее. Глаза Гарри расширились; это заняло мгновение, но он знал, что голос говорил ему делать. — Нет… нет… Я не могу этого сделать без его разрешения. — Гарри, — осторожно начал Локхарт, — Что ты… — Заткнись, — огрызнулся Гарри, внезапно почувствовав сильное головокружение. Почему нет? — говорил Том, потому что это почти наверняка был Том. Но как? Том почти никогда не разговаривал с ним мысленно — это отнимало слишком много его магии. Что сделал этот человек, чтобы заслужить твою милость? Он только и делал, что лгал, разыгрывал всех вас, твоих учителей, твоих одноклассников, как дураков. Это слабое, жалкое создание ничего не заслуживает от тебя, потому что он ничего тебе не дал. Действительно, он обижал тебя снова и снова. Гарри колебался. Неужели это действительно Том разговаривал с ним? Том никогда не был таким многословным, по крайней мере, когда мысленно разговаривал с ним; он был недостаточно силен. Были ли это мысли Гарри? Или Тома? Он был так смущен — его разум был клубящимся туманом, нематериальным и бессвязным. Он лжет, обманывает и принимает тебя за дурака, и если этого недостаточно, он пытался стереть твою память — дважды. Он пытался украсть твои воспоминания. Он пытался вторгнуться в твой разум — ученик, его ученик — и украсть то, что принадлежит тебе, что тебе дороже всего: твои собственные мысли. Он заслуживает наказания. Он заслуживает того, чтобы пожать то, что посеял… Гарри неуверенно поднял палочку, чувствуя, как его пальцы начинают подергиваться. — Гарри, что ты… Он слабый, трусливый мерзавец, не заслуживающий жизни и магии, которые были даны ему. Как и всем нам подобным, ему была дана возможность стать великим, и он упустил ее и стал хнычущим, отвратительным, мерзким существом, которое ты видишь перед собой. Этот вор, который пытался проникнуть в твой разум и украсть у тебя воспоминания — заслуживает ли он вашей милости? — Нет… — прошептал Гарри, его охватило чувство откровения и удивления. Ты знаешь заклинание, Гарри. Я знаю, что ты можешь это сделать. — Гарри… — Легилименс. Мгновенно Гарри почувствовал, как его сознание всасывается в разум Локхарта. Этот человек не был полностью некомпетентен — он сопротивлялся; поэтому Гарри давил все сильнее и сильнее, пока слабая оболочка, окружающая разум этого человека, не разрушилась. Мгновенно на него накатила сильная волна страха, и он изо всех сил старался не потерять себя, не поддаться бурному всплеску эмоций. Нет, он не мог позволить себе быть сметенным — ему нужно было что-то найти. Покажи это мне. Покажи мне, как ты придумываешь свою ложь. Перед его глазами материализовались образы разговоров, историй… — Обливиэйт. — Обливиэйт. — Обливиэйт. Истории — рассказы, учетные записи, записи, пароли, данные — они были украдены, все они — это… этот… человек… существо… одурачил добрых, храбрых людей, заставив их открыть ему то, что было самым священным — их мысли, переживания и воспоминания, — и он… это… украл их, лишив невинных людей того, на что все люди имеют право — их собственного разума. Слабый. Трусливый. Мерзкий. Подлый. Трус. Дурак. Как смеет это слабое, ущербное существо играть в бога? Как он посмел? Как он посмел? Том был прав. Конечно, он был. Том всегда был прав. Том всегда знал, что сказать, Том всегда знал, что делать. Он должен слушать его — он всегда должен слушать. Том всегда был прав. Он был прав. Этот человек… он не заслуживал его милосердия. Он заслужил пожинать то, что посеял. И мир вокруг него начал трескаться.***
— Я только что поняла, — сказала Трейси, когда слизеринцы болтали друг с другом на Празднике в конце года, — с Локхартом ничего не случилось! Он пережил этот год! Флинт ухмыльнулся. — Впервые. — Но… но…это значит, что мы должны пережить еще один год с ним? — трагически сказал Тео. Тем временем Трейси хмурилась рядом с ним. — Знаешь, на самом деле… Локхарт выглядит не очень хорошо. Гарри не стал утруждать себя осмотром; он знал, что увидит. Он хотел почувствовать раскаяние. Он хотел почувствовать ужас… Но не почувствовал. Он просто оцепенел. Смутно удовлетворенный. Одобрение Тома излучалось в его сознании, и он чувствовал… что-то вроде смутного экстаза. Не так ли? Тео, прищурившись, оглянулся через плечо. — Подожди… это… кровь течет у него из уха? — В голосе Тео звучало недоверие. Гарри по-прежнему не утруждал себя поисками. Он предположил, что какая-то часть его боялась натиска страха и ужаса, которые могли бы захлестнуть его, если бы он это сделал. Так ли это? Мгновение спустя по Большому залу разнесся зловещий глухой стук — звук удара головы Локхарта о тарелку. В Большом зале воцарился хаос, и внезапно весь персонал вскочил на ноги, ухаживая за павшим профессором Защиты от Темных Искусств. — Как ты думаешь, что произошло? — озадаченно спросила Паркинсон. — Он болен? — спросила Миллисент. — Может быть, он слишком возомнил о себе, — пошутила Трейси. — Может быть, он потерял все свои воспоминания и впал в вегетативное состояние, — рассеянно вставил Гарри. Он ничего не мог с собой поделать. Ему нужно было что-то сказать. Что-то. Внезапно он почувствовал, что все взгляды в непосредственной близости устремились на него. — …Гарри? — беспокойно сказал Тео рядом с ним. Гарри проигнорировал их и продолжил есть. Он мог поклясться, что почувствовал, как воздух вокруг него остыл на несколько градусов. — Гарри, — услышал он дрожащий голос Миллисент, — Ты не… Дафна ахнула. — Ты сделал это. Он сделал. Он сделал. О боги… О боги… Ты сделал. Внезапно его охватил покой, и он вздохнул. — Я ничего не сделал, и никто никогда не докажет обратное. Наступила оглушительная тишина. — Что ж, — заговорила Гортензия Роуленд, — с сегодняшнего дня я больше не староста. Поэтому мне все равно. — Ну, я думаю, что тот, кто прикончил этого идиота, оказал общественную услугу, — уверенно сказал Драко. — Он заслуживает кровавой медали. Гарри слегка улыбнулся, не обращая внимания на холодный пот, стекающий по его лицу.***
Гарри вздохнул, глядя на слой пыли, осевший над самой маленькой спальней дома номер 4 по Тисовой улице. Конечно, Дурсли не осмеливались входить в его спальню в его отсутствие, за что он был одновременно раздражен и благодарен. Ну что ж. — Добби! Эльф возник прямо перед ним. — Мастер Гарри Поттер, сэр! Гарри мягко улыбнулся. — Просто Гарри, Добби. Ты можешь что-нибудь сделать с этой пылью? Добби обрадовался вопросу, щелкнул пальцами, и через несколько мгновений вся пыль исчезла. Гарри моргнул. — Что ж, это удобно. Спасибо, Добби, отличная работа. Эльф просиял, глядя на него, восторженно впитывая похвалу. — Мастеру Гарри понадобится что-нибудь еще? — На самом деле, да, Добби. У нас есть работа, которую нужно сделать. Много работы предстоит сделать.