***
Медленно моргая, Гарри посмотрел направо и вздохнул, прочитав яркие неоновые цифры. 09:57 Взглянув на окно, он отшатнулся от тонких струек света, ползущих все же, тошнота закипала в его животе. — Добби… — прохрипел он. — Мастер Гарри, сэр! Появившись в своей спальне, Добби остановился и нахмурился. — Мастер Гарри все еще болен? Гарри слабо кивнул. — Не мог бы ты принести мне немного воды? Широко раскрыв сочувствующие глаза, Добби быстро кивнул. — Конечно, сэр! Не хочет ли сэр тоже немного поесть? Гарри покачал головой. — Нет, спасибо, Добби. Добби снова нахмурился. — Мастер Гарри должен поесть, если он хочет вернуть себе силы. Гарри слабо улыбнулся и собрался ответить, но три громких стука в дверь его спальни прервали его. — МАЛЬЧИШКА! — Я все еще болен! — хрипло крикнул он. Ответа не последовало, но он услышал удаляющиеся шаги от двери своей спальни. Добби хмуро посмотрел на дверь. — Грязные маглы мастера Гарри должны позволить мастеру Гарри отдохнуть и восстановить свои силы! Слабая улыбка Гарри вернулась. — Мастер Гарри уверен, что он не хочет есть? Гарри кивнул. — Может быть, позже, Добби. Спасибо тебе. Добби грустно улыбнулся, щелкнул пальцами и исчез. Мгновение спустя он появился с мягким хлопком и поставил стакан воды на прикроватный столик Гарри. — Мастеру Гарри понадобится что-нибудь еще? — Ничего Добби… спасибо… Иди, наслаждайся своим днем. Добби медленно кивнул. — Добби думает, что он забьет водосточные трубы маглов. Гарри усмехнулся. — Звучит как план, Добби. Добби ухмыльнулся, щелкнул пальцами и исчез. Тем временем у Гарри раскалывалась голова. Это была тошнотворная смесь туманной, гнетущей боли, которая не оставляла его в покое, и жестокого свидетельства недовольства Тома. Ты жалок, выпалил Том, высказывая свое мнение еще более откровенно, к чему он был особенно склонен в эти дни. Как оказалось, теперь Том мог говорить с ним — слияние с дневником укрепило его магическое ядро до такой степени, что теперь он мог говорить с Гарри, когда хотел, его голос эхом отдавался в голове Гарри, громко и ясно. Он все еще не был особенно разговорчив, но Гарри чувствовал, что теперь его присутствие стало более заметным, и он еще не был уверен, нравится ему это или нет. Короче говоря, Гарри перешел от разговора с зеркалом к разговору в пустоту, которая, как он полагал, выглядела немного менее психопатичной? Он действительно не знал. Тем временем Гарри вздохнул, чувствуя себя беспомощным. Я знаю, что я жалок. И я ненавижу это. Но я ничего не могу с этим поделать. И это я тоже ненавижу. Однако он не стал бы утруждать себя выражением своих чувств — у Тома никогда не хватало терпения на подобные вещи. Он остановился на попытке успокоить своего мысленного спутника. — Я встану с постели завтра утром, Том. Ты сказал это вчера, — мысленно прорычал Том. — Я знаю… Мне жаль… Мне все равно, что ты сожалеешь. Твои извинения для меня ничего не стоят. — Я знаю… Что еще он должен был сказать? Гарри потянулся за чашкой, которую Добби принес для него, но замер, подняв руку и уронив ее мгновение спустя. — Позже… <i> Жалкий. Лето началось на хорошей ноте; в течение первой недели после возвращения из Хогвартса Гарри и Добби забрали все поддельные крестражи из дома мисс Дженкинс и снова спрятали их в старом чулане Гарри в качестве временной меры. Вскоре после этого он приступил к осуществлению своего плана начать заранее выбранное летнее занятие — охоту на крестражи. Забрать чашу было легко. Поездка в Гринготтс, и все было кончено. Однако с кольцом было немного сложнее, и первым шагом было заручиться помощью Добби. К жизни с Добби пришлось привыкнуть. Гарри поначалу не знал, куда девать эльфа, но вместе они в конце концов остановились на чердаке Дурсли, где Добби устроил себе маленькую кроватку в укромном уголке, за несколькими покрытыми пылью коробками, сложенными почти в два метра высотой. Учитывая количество пыли, собранной на них (которую он очень усердно убеждал Добби не убирать), вполне вероятно, что импровизированная спальня Добби не будет обнаружена, но это не помешало Гарри зациклиться на сотне различных сценариев, в которых Дурсли узнали. Последующие разговоры варьировались от невероятно забавных до катастрофических. Как только скудные жилые помещения Добби были защищены, им нужно было обсудить детали нового образа жизни Добби. Эльф поначалу был шокирован, когда Гарри изложил свои ожидания от него. — Мне нужно, чтобы ты доставил для меня несколько писем и аппарировал меня в несколько мест этим летом, но кроме этого, не стесняйся исследовать Суррей или где-нибудь еще, на самом деле. Просто держись подальше от посторонних глаз. — Но… но… разве мастеру Гарри не понадобится Добби, чтобы присматривать за готовкой и уборкой? Гарри покачал головой. — На самом деле, Добби, ты, по сути, свободен — мне просто понадобится твоя помощь несколько раз, в основном для транспортных целей. — Но… но… — Правда, Добби. — Гарри мягко улыбнулся эльфу. — Ты свободен. Тем временем Добби пришел в ужас, когда узнал, что на самом деле именно Гарри должен был выполнять нетривиальный объем домашней работы у Дурслей, а не он. Он очень старался убедить Гарри позволить ему взять верх, но Гарри был непреклонен. — Дурсли должны видеть, как я выполняю работу по дому, иначе у меня будут большие неприятности. Ты же не хочешь, чтобы у меня были неприятности, правда, Добби? — О, нет, сэр! Никогда, сэр! Достаточно сказать, что Добби не слишком любил Дурслей. — Добби всегда хотел познакомиться с магглами, сэр. — М? — Гарри лениво спросил: — И что ты о них думаешь? — Добби… не в восторге, сэр. Гарри усмехнулся на это. — Не оправдали твоих ожиданий, Добби? — Добби хотел бы никогда не встречаться с магглами, сэр. Добби хотел бы увезти мастера Гарри подальше, где Добби мог бы должным образом служить мастеру Гарри. — Однажды, Добби. Однажды. Домашний эльф, хотя в целом был очень мягким, стал называть Дурслей «грязными магглами мастера Гарри» (титул, одобренный самим Гарри) и часто развлекал себя и Гарри, засоряя их канализацию, пряча их одежду и гниющую еду. Он, конечно, сначала спросил разрешения. — Добби почтительно просит разрешения немного пошалить, сэр. — О, пожалуйста, сделай это, Добби, пожалуйста, сделай. Впервые на его памяти летние каникулы Гарри начались как нечто вроде приятного времяпрепровождения; как обычно, он делал много работы по дому, пытаясь избежать конфликтов любого рода, притворяясь, что любезно принимает многочисленные наказания, назначенные ему (это никогда не становилось менее забавным, наблюдая, как Дурсли занимаются бесполезной задачей запереть его, в то время как он просто переключил свое расписание на ночное и использовал свои удобные отпирающие заклинания… он предположил, что в нем была очень детская часть, которая все еще получала большое удовольствие от подрыва их авторитета) — однако теперь он мог позволить себе роскошь наблюдать, как Дурсли паникуют из-за переполненных туалетов, пропавших носков и гнилых окороков, которые никоим образом не могли привести к Гарри. Все это было очень забавно, и он постоянно благодарил Добби за постоянный источник развлечений. — О, Добби в восторге, сэр, что может быть полезен мастеру Гарри. Но даже после всей их связи из-за взаимной неприязни к Дурслям Гарри нервничал, поднимая тему поручений, которые Том хотел, чтобы он выполнил. Добби был хорошим эльфом; более того, он был хорошим человеком. Гарри старался быть хорошим человеком… но Том, по сути, был полярной противоположностью хорошего человека по определению, и учитывая, что именно его поручения требовали выполнения… ну, у Тома была привычка просить Гарри делать плохие вещи, на которые он обычно соглашался, и он подумал, что этот факт вполне может всплыть в ходе их летней поездки по поручениям. Это поставило его в трудное положение, когда он нуждался в помощи Добби, но был слишком напуган, чтобы попросить об этом. Как обычно, Том был раздражен и сказал, что он действительно ведет себя очень глупо. Он принадлежит тебе. Он твой, и ты можешь делать с ним все, что пожелаешь. Если ты не хочешь, чтобы он плохо думал о тебе, прикажи ему этого не делать. Однако Гарри чувствовал, что на самом деле все не так просто, и сказал об этом. Он знал, что технически Добби был частью его собственности, но он не мог не любить эльфа, и, по правде говоря, он наслаждался восхищением, которым осыпало его бедное существо — он не хотел потерять это. В конце концов, он решил поговорить с Добби по душам. — Послушай, Добби… ты помнишь, как я сказал, что мне понадобится твоя помощь с некоторыми вещами этим летом? — О да! Добби горит желанием помочь мастеру Гарри во всем, что ему нужно. Гарри кивнул, нахмурившись. — Добби… — начал он деликатно, — Возможно, я попрошу тебя сделать вещи, которые ты не поймешь… и мне нужно будет попросить тебя никогда и никому не говорить об этом. Добби ахнул от этого, выглядя почти оскорбленным. — О, Добби никогда, никогда не предаст доверие мастера Гарри. — Даже если я попрошу тебя сделать что-то плохое? Даже если бы ты увидел, что я… обидел кого-нибудь? Добби непреклонно покачал головой. — Добби доверяет мастеру Гарри. Добби верит, что мастер Гарри очень порядочный волшебник, действительно очень порядочный волшебник. — Но что, если это не так, Добби? Что, если я совершил плохие поступки? Что, если я… темный волшебник… как… мистер Малфой? Но когда он сказал это, Добби не выглядел озадаченным, нервным или испуганным, как он ожидал; он просто посмотрел на него широко раскрытыми серьезными глазами. — Мастер Гарри совсем не похож на старого хозяина Добби, сэр. Мастер Гарри добрый, хороший и справедливый. Мастер Гарри может практиковать темную магию, сэр, но это не дело Добби, и Добби верит в доброе сердце мастера Гарри. Добби верит, — решительно сказал эльф. У Гарри перехватило дыхание в груди, когда он услышал это, и внезапно его сердце забилось с невероятной скоростью. Затем ему пришло в голову, что никогда прежде он не встречал такого отзывчивого, такого доброго человека; Добби действительно был удивительным существом. — Тогда ты клянешься… никому не говорить о том, что я прошу тебя сделать? Доверять мне и не задавать вопросов? — Добби клянется своей жизнью, сэр. — Тогда, Добби, мне нужно, чтобы ты нашел место под названием Литтл Хэнглтон. Это маленький городок на севере, и ты найдёшь там могилу человека по имени Том Риддл, который умер в 1943 году. И вот так Гарри оказался стоящим перед роскошным надгробием Тома Риддла-старшего 12 июля 1993 года, рука об руку с Добби. Когда они прибыли, на церковном дворе было тихо и спокойно, как будто его пугало присутствие зловещего на вид Дома Риддлов, расположенного на холме на юге. Вдыхая влажный, затхлый воздух, тяжелый, как темные облака над головой, Гарри мгновенно вспомнил о том времени, когда он обнаружил, что читает «Большие надежды», пока Дадли рылся в разделе видео, а тетя Петуния возилась с любовными романами в местной библиотеке. Часть его надеялась, что сбежавший заключенный может появиться на сцене в любой момент, но другая часть его испытывала облегчение от того, что этого не произошло. — Спасибо, Добби, — сказал он через минуту, — пожалуйста, встретимся здесь через три часа. — Будет сделано, сэр! После этого план был прост. Как только Добби ушел, Гарри позволил Тому взять под контроль свое тело, чтобы они могли найти Дом Мраксов, который, как оказалось, находился на окраине маленькой деревни. Когда они добрались до него, Гарри поймал себя на том, что рад, что позволил Тому взять верх. Всякий раз, когда сознание Гарри отступало все дальше в глубину его сознания, он все еще испытывал все, что делало его тело, но то, что он видел, было приглушенным, и то, что он слышал, было приглушенным, и он был благодарен за это, когда увидел ветхую старую кучу дерева и гвоздей, которая лишь отдаленно напоминала дом, и изуродованные змеиные туши, прибитые к двери; он был еще более благодарен, когда они вошли в хижину и были поражены стеной пыли и запахом гнили, плесени и Бог знает чего еще. Даже Том, который обычно был совершенно спокоен, слегка кашлянул, войдя, и его рука рефлекторно потянулась, чтобы прикрыть нос Гарри. Тому потребовалось около двух часов, чтобы снять множество оберегов и проклятий, которые он наложил на фамильное кольцо Мраксов, но процесс прошел гладко, и Гарри остался дремать в своих мыслях, пока Том занимался сложным подвигом разрушения проклятий. Как только Том закончил, он заменил несколько оберегов невидимости, прежде чем надеть кольцо на палец Гарри для сохранности; они еще не решили, где его спрятать на более постоянной основе, и у Гарри сложилось впечатление, что Тома не особенно беспокоил этот факт, учитывая, что последнее место, где можно было бы ожидать найти один из крестражей Лорда Волан-де-Морта, будет на среднем пальце правой руки Гарри Поттера. После этого процесс замены всех оберегов и проклятий также прошел без происшествий. В целом, найти и заменить второй крестраж Тома с помощью Добби было относительно легкой задачей, но медальон Слизерина неизбежно окажется намного сложнее. Из-за этого Том дал ему небольшую передышку, прежде чем они перешли к последнему крестражу, что оказалось серьезной ошибкой. Короткие летние каникулы Гарри (его настоящие летние каникулы) начались хорошо. Он начал с просмотра своего руководства по созданию заклинаний и старого учебника физики — он планировал создать свое собственное заклинание; задачу, которую он одновременно боялся и предвкушал. Все начиналось просто — ему просто нужно было пересмотреть теорию магнетизма и собрать все необходимые уравнения. Гарри не был уверен, в сколько деталей ему нужно вдаваться, поэтому сначала он провел много исследований; просмотрев школьный учебник, который он позаимствовал в библиотеке, он поискал учебник физики для первого курса университета, а затем второй год… но в тот момент он сильно заблудился в области квантовой механики, поэтому ему оставалось только надеяться, что базового понимания магнитных полей будет достаточно. Верно. Он создавал заклинание, которое, в случае успешного применения, намагничивало бы предметы. Следующим шагом было перевести все физические формулы в арифметические формулы, что, опять же, было довольно простым шагом. Ну, довольно прямолинейно — это ни в коем случае не было просто. После этого, однако, ему нужно было создать массивы. Массивы были геометрическими представлениями арифметических формул, которые выполняли сложную задачу выделения свойств рун, которые необходимо было учитывать при создании заклинания. Это был шаг, на котором создание заклинаний превратилось из сложной науки в нечто вроде искусства, потому что Гарри должен был решить, с какими изолированными свойствами стоит работать. Следующим шагом будет исследование рун и использование их для формирования движений палочки и настройки заклинания. Короче говоря, Гарри много думал. И хотя обычно это было хорошо, занятый ум — это активный ум, а активный ум — это ум, который с большей вероятностью увлекется. И увлекся разум Гарри действительно. Он начал думать о разных вещах. О жизни, понимаете? Как далеко он продвинулся, что изменилось, как он изменился; как он стал тем, кем был, и кем он становился. Это началось как смутный зуд — ощущение, что он что-то упустил. Но он не знал, что именно — это казалось таким далеким. А потом он поговорил с Сэмом Стюартом и вернулся в… это место. Помилуй меня, Боже. Смилуйся надо мной, о Боже. В этих словах было что-то такое, что отозвалось в Гарри — что-то невероятно грустное. Хор, Сэм, у всех у них были такие стоические, пассивные взгляды на лицах, как будто все это было обыденно, но эти слова и то, как они их пели — был ли Гарри единственным, кто мог услышать в них отчаяние? Кто-то умолял о пощаде, умолял кого-то, кого они не могли видеть, слышать или трогать, потому что они не могли нести это бремя в одиночку — потому что это было просто слишком. Смилуйся — он много раз слышал эти слова в своих снах, произносимые Томом в отчаянии и страхе. Страх перед пытками. Страх смерти. Этот человек, молящий о пощаде, должно быть, всем своим существом верил, что совершил нечто поистине порочное, нечто достаточно ужасное, чтобы вызвать ярость Бога, который якобы был всемогущим. Эта мысль была ужасающей. И все же, сказал Сэм, эти слова вселили в него надежду. Возможно, он никогда не делал ничего такого, что, по его мнению, могло бы навлечь на себя гнев Божий, подумал Гарри. Возможно, он просто никогда не делал ничего настолько плохого. Он просто не знал, каково это, и оставался невозмутимым. Тогда почему Гарри был так взволнован? Почему эти слова казались такими тяжелыми, гнетущими? Гарри даже не верил в Бога, и он никогда не делал ничего настолько плохого, не так ли? Был ли он? — Ты думаешь, я плохой человек? — он спросил Сэма. Он не получил ответа, и, выйдя из церкви и убедив себя: — Нет, я не плохой человек, — его внезапно охватила эта ужасная мысль. Это ложь. — Что делает тебя плохим человеком? — он задавался этим вопросом. Делал ли он плохие вещи? Нет, конечно, нет — люди часто говорили, что хорошие люди совершают плохие поступки… но возможно ли было сделать что-то настолько плохое, чтобы после этого ты больше не мог быть хорошим человеком? Что ты больше не в себе? Предательство личности. Если так, то он наверняка не сделал ничего настолько плохого, не так ли? Но он сделал это. Локхарт. Затем его разум остановился. Погоди, а что случилось с Локхартом? Что он сделал? Что он сделал? Внезапно все повторилось снова. Он был там, в кабинете Локхарта, с поднятой волшебной палочкой, вспыхивающей магией. Зачем он это делал? Почему? Но он не мог остановить это. Он просто должен был наблюдать, как все это происходит. Беспомощный, пойманный в ловушку, тонущий в буре дикой ярости, которую он не мог контролировать. И он не мог с этим справиться. Это было уже слишком. Это был не он. И все же это было так. Он был почти уверен, что случайно уничтожил половину игровой площадки, на которой часто бывал в детстве, но не был до конца уверен; той ночью он вернулся к Дурслям и с тех пор вставал с постели в общей сложности семь раз. Он просто… так устал. Его конечности отяжелели, а веки еще больше; зрение было более напряженным, чем обычно, а кожа неприятно онемела. Но хуже всего был его разум. Он стал темным, похожим на грязь и сонным, и любой приличный ход мыслей, который ему удавалось, уходил по спирали в тень так же верно, как и пришел. Все было просто… медленно. Он не знал почему, и, по правде говоря, ему было все равно. Он просто не хотел ничего делать и не хотел, чтобы его это беспокоило. Добби был… невероятно понимающий; Дурсли… меньше, но они были слишком обеспокоены тем, чтобы подхватить то, что заразило Гарри, чтобы беспокоить его слишком сильно. И Том был таким… терпеливым. Ну, может быть, и не терпеливым — он молчал. Сначала Гарри был благодарен, но потом начал беспокоиться. — Что случилось, Том? Ответа не последовало. — Почему я это сделал, Том? Тишина. — Это был просто сон, верно? Я имею в виду, что я не… Я бы не… Ничего. — Поговори со мной, пожалуйста! Прошло три дня, прежде чем Том что-то сказал. Ты закончил? Он не знал, как на это ответить. И теперь, спустя еще три дня, кажется, что Том потерял терпение. Это все. Я достаточно долго потакал тебе. Если ты даже не пошевелишься, мы все спланируем. У тебя есть еще один день, чтобы взять себя в руки — после этого я не позволю тебе спать, пока ты не выполнишь это задание. Гарри стиснул зубы, подавляя необъяснимую меру страха при мысли о том, чтобы покинуть свою спальню, как бы сильно он ни ненавидел это место. — Хорошо. Ему нужно было встать с постели. У него были дела, он знал это. Но он не мог. Он не мог. Он не мог. Он должен был. Хорошо, так как же он это сделал? Он был вялым, сонным, страдал от боли и не мог сосредоточиться, и это нужно было изменить. Потом его осенило — для этого были зелья. Зелье бодрствования и зелье, обостряющее остроумие. Это было бы идеально. Зелье бодрствования излечило бы сонливость, и, если его принимать в достаточно высокой дозе, спровоцировало бы гиперактивность, которая противодействовала бы летаргии. А зелье, обостряющее остроумие, поможет ему сосредоточиться. Что самое худшее, что может случиться? Он мог бы это сделать. Ему просто нужно было отправить письмо Драко. А это значит, что он должен был успеть на почту… что он мог сделать. И пока он ждал ответа от Драко, он будет планировать… что ему, безусловно, нужно будет сделать. К тому времени, когда Том создал свой последний крестраж, он стал очень параноидальным, и это было видно по защитам, которые он установил вокруг него, которые были настолько сложными, что ему понадобилась помощь, чтобы проверить их. Само собой разумеется, что Гарри также понадобится помощь, чтобы преодолеть препятствия, которые поставил Том. Для Тома ответ на эту головоломку был прост. Используй эльфа. Он выживет. Но Гарри был категорически против этого; даже в своем летаргическом состоянии его отказ был яростным. Он ни за что не поступил бы так со своим новым другом. Том, конечно, и предвидел этот ответ, и у него был запасной план. Используй маггла. И таким образом Гарри столкнулся с ужасной этической дилеммой. Ну, на самом деле, это вообще не было дилеммой — он знал, что ему нужно делать… он просто очень, очень не хотел этого делать. То есть он хотел сделать это даже меньше, чем хотел сделать что-либо еще. Он не любил магглов так же сильно, как и любой другой волшебник, и был совершенно счастлив избегать их любой ценой, но он не был готов пытать одного из них — он не знал, хватит ли у него сил влить Напиток Отчаяния в горло какого-нибудь невинного маггла. В конце концов, однако, и для этого было решение — он просто не стал бы использовать невинного маггла. Затем ему пришлось задать себе вопрос: какой самый презренный вид магглов можно себе представить? Он почти сразу понял ответ. Как оказалось, Оборотное зелье, которое он небрежно попросил Драко сварить в начале лета, пригодится, потому что вскоре у Гарри появился план — Том утверждал, что это был нелепый план, но это все еще был план. 1 доза оборотного зелья, 4 дозы зелья бодрствования, 4 дозы зелья, обостряющего остроумие. И вот так, несколько дней спустя, он оказался в одном из самых захудалых районов маггловского Лондона, и когда вечер клонился к сумеркам, он превратился в точную генетическую копию мисс Дженкинс и изо всех сил стараясь выглядеть очень потерянным и испуганным, в то время как необъяснимые импульсы ликования бурлили внутри него через случайные промежутки времени — вероятно, в результате приема в 4 раза большей взрослой дозы зелья бодрствования или зелья, обостряющего остроумие, но он не мог быть уверен. Это унизительно. Гарри хихикнул, услышав это. Это заняло несколько часов, но в конце концов он нашел то, что искал — точнее, оно нашло его. — Эй, красавица, — окликнул его голос, когда он споткнулся в особенно темном переулке на шпильках мисс Дженкинс, натягивая исключительно короткое платье с круглым вырезом, которое он выбрал из ее шкафа. Переодевание в подходящее нижнее белье и упомянутое скудное платье было действительно тяжелым испытанием, но настоящим приключением было расчесывание его длинных светло-рыжих волос, припудривание щек румянами и нанесение блеска на губы. Он действительно хотел выглядеть соответственно. После всех этих хлопот он признался бы, что был немного разочарован — часть его чувствовала, что после всего этого ему следовало бы провести день в Лондоне, но он знал, что у Тома не хватило бы терпения на такое. При звуке мужского голоса он резко обернулся на звук, испуганно округлив глаза. — Я… эм… я… — Итак, что такая красивая леди, как вы, делает в таком месте, как это? Вы заблудились? Внутренне усмехнувшись, Гарри с несчастным видом кивнул, слегка шмыгнув носом. Для дополнительного эффекта он надул нижнюю губу, которую он ненадежно накрасил мерцающим розовым блеском для губ, и надулся. Мужчина перед ним, долговязый мужчина с черными волосами, лишь слегка тронутыми сединой, ухмыльнулся, когда он неторопливо подошел к нему. — А теперь не забивай об этом свою хорошенькую головку. Почему бы тебе не пойти со мной? — Эм… к-куда? Мужчина ухмыльнулся ему, заставив Гарри вздрогнуть. — Не беспокойся об этом. Поверь мне. Я могу помочь тебе почувствовать себя лучше. Внезапно мужчина наклонился вперед и схватил его за плечо одной рукой, а другой взял Гарри за подбородок. — Пожалуйста… отпусти меня… Грязный маггл… мерзкое существо… подонок… — Этого не случится, красавица. — Ч-что ты собираешься со мной сделать? Мужчина жестоко усмехнулся. — Я же сказал тебе — я заставлю тебя чувствовать себя лучше. — Н-но я не хочу… — Мне все равно, чего ты хочешь, милая. Вот и все. Это то, что ему было нужно. В одно мгновение его поведение изменилось, и он напрягся, прищурив глаза и устремив на мужчину холодный взгляд. — Остановись, — твердо сказал он, вкладывая в свои слова столько магии, сколько мог. Мужчина замер, его глаза расширились, когда его тело напряглось. — Отойди. Мужчина сделал именно это. — И стой спокойно. Как тебя зовут? — Р-р-роберт. — Хорошо, мистер Роберт, — сказал Гарри, вытирая пыль с тех мест, где Роберт прикасался к нему, его вежливый тон противоречил отвращению, которое он испытывал, — Я собираюсь помочь тебе. Я собираюсь помочь тебе сделать что-то из себя, прежде чем закончится твоя жалкая маггловская жизнь. Ты должен поблагодарить меня, — сказал он с пустой усмешкой. Коктейль из зелий снова подействовал на него, и он задрожал от нервной энергии. — Д-да. С-спасибо. — Ты сказал недостаточно убедительно! Он слышал, как Том мысленно хихикает. — Добби! Раздался тихий треск. — Да, сэр! Гарри улыбнулся эльфу, высокое чувство, бурлящее в его груди, немного успокоилось от его присутствия. — Пожалуйста, трансгрессируй нас в то место, которое я тебе показал. Мгновение спустя Гарри и Роберт вдыхали эфемерную соленую воду в сотне футов над океаном, прислонившись спиной к липкой каменной стене, стоя в выдолбленной скале. Напротив них был еще один утес — отвесный обрыв, смертельно гладкий, если не считать входа в пещеру, нависающего у воды у его основания. Гарри заглянул через край, и его сердцебиение участилось, когда он заметил неровное подобие лестницы, вырезанной в камнях под ним. Он повернулся к Роберту, который был смертельно бледен и выглядел так, словно в любой момент мог потерять свой обед. — Ч-что к-как мы… где… — Заткнись. — Эйфорическое чувство внезапно исчезло, и он чувствовал себя решительно невеселым. Но Роберт не слушал. — Г-где мы? Как мы…? О боже, что это за штука?! Гарри хмуро посмотрел на него. — Эта штука — мой друг. — Твой… твой кто? — Заткнись, — снова сказал Гарри, нахмурившись. Несмотря на то, как тщательно он выбирал свою жертву — нет, помощника — он начинал чувствовать себя немного неловко из-за всего этого. Он покачал головой — нет, этот человек был потенциальным сексуальным преступником, и, учитывая его поведение, это тоже было бы не в первый раз. Это был маггл, прогнивший до мозга костей — ему не нужно было чувствовать себя виноватым. Он этого не сделал. — Кто ты такой? — Роберт прервал его размышления. Он моргнул. — Человек. — Ни хрена себе — какой-то демон или… — Да, да, что-то в этом роде. Ты иди первым, — вмешался Гарри. — Что, туда, вниз? — пробормотал Роберт. — Других вариантов не так уж много, — категорично заметил Гарри. — Н-нет! Что ты… ты сумасшедшая, леди, чертовски сумасшедшая! Гарри уставился на него. — А ты сексуальный преступник. А теперь лезь, или я тебя толкну, — Гарри блефовал. — Падение не убьет тебя… вероятно. К счастью, Роберт, похоже, купился на это и медленно начал спускаться по неровному склону утеса. Гарри повернулся к Добби. — Он очень плохой человек, Добби, поэтому я помогаю ему искупить свою вину, помогая мне кое-что найти. Добби ахнул. — О, как любезно со стороны мастера Гарри. О да, как любезно. Гарри слабо улыбнулся и кивнул, неуклюже убирая длинные светлые локоны с лица и наклоняясь, чтобы снять свою крайне неудобную обувь. — Но, сэр… Добби, должно быть, удивляется… почему мастер Гарри не дал Добби этого задания. Гарри покачал головой. — Это задание слишком опасно, Добби. Я бы никогда не простил себе, если бы с тобой случилось что-то плохое. — Мастер Гарри так добр, — восторженно прошептал Добби. Если бы он только знал. Гарри улыбнулся, на этот раз так же слабо, как и в прошлый. — Подожди меня здесь, Добби. Я задержусь всего на несколько часов. — Конечно, сэр! Тропинка вниз со скалы была такой же коварной, как и в воспоминаниях Тома, и Гарри признался, что все это время был напуган до безумия. В скалах была вырублена четкая тропинка, зазубренная и выступающая из скалы, как лестница, и опора была прочной — нет, проблема была не в самой скалистой лестнице, а в тонком слое соленой сырости, которая покрывала ее. Поднимаясь, он заставил себя смотреть себе под ноги — он не осмеливался вглядываться в просторы океана перед собой или проверять, как продвигается Роберт; по одной ноге за раз — это все, на чем он мог сосредоточиться. Кроме того, если бы Роберт упал, он бы это услышал. Возможно. К счастью, когда он спустился вниз, Роберт ждал его там, дрожа от холода. Гарри долго смотрел на него, прежде чем указать на скалу примерно в десяти метрах от него. — Ты видишь ту пещеру? Вот куда мы направляемся. Очевидно, тебе придется плыть. Роберт пристально посмотрел на него. — Ни в коем случае, леди. Здесь чертовски холодно… — Я выгляжу так, будто мне не все равно? — рявкнул Гарри, внезапно почувствовав необычайное раздражение. — В воду. Сейчас же. — Отвали. Гарри прищурил глаза и, собрав всю свою силу духа, приказал Роберту повиноваться. — Внутрь. Сейчас. Слегка остекленев глазами, Роберт подчинился, начав рывками плыть к пещере. Гарри поморщился, глядя на воду под собой. Он умел плавать, но никогда раньше даже не видел океана (не совсем), и теперь, когда он это сделал, он должен был сказать: это было пугающе. Кислый запах соли заполнил его ноздри, и в воздухе вокруг него постоянно витала пленка морских брызг, прохладная и влажная. Гарри. Поморщившись, Гарри скользнул в воду, следуя за Робертом. Несколько метров и минут спустя, стуча зубами, он уже плыл в темную расщелину в скале. Трещина вскоре открылась в темный туннель, который, как мог сказать Гарри, будет заполнен до краев водой во время прилива. Скользкие стены были всего в трех футах друг от друга и мерцали черно-зеленым в солнечном свете, отражаясь от волн, которые кружились туда-сюда, отражаясь от стен пещеры и омывая лицо Гарри. Когда он, наконец, добрался до конца водянистого туннеля, Роберт стоял внутри, все еще дрожа, и Гарри кивнул, признавая его присутствие, и протянул руку. — Люмос, — прошептал он, и в его руке появился маленький шар золотого света. — Ч-что это, ч-черт возьми, такое? — Фонарик, — решительно сказал Гарри. — Это не похоже на… — Заткнись. Гарри оглядел маленькую холодную прихожую, прищурившись, разглядывая стены. Тот, что позади тебя. Тебе понадобится его кровь, чтобы открыть его. — Достань свой нож из кармана и порежь руку. Роберт уставился на него, выглядя невероятно встревоженным. — О-откуда ты знаешь, что у меня в кармане н-нож? Взрыв эйфории вспыхнул внутри Гарри, и он не смог сдержать смешка. — Ты же не думаешь, что я поверю, что ты пытался напасть на меня без оружия, не так ли? Ты плохой парень, а у плохих парней всегда есть ножи. Роберт пристально посмотрел на него, сунул руку в карман и вынул маленький карманный нож. Он сделал паузу, а затем направил нож на Гарри, делая шаг вперед. Но Гарри только закатил глаза, нисколько не испуганный магловским оружием. — Порежь себе руку. Рывком Роберт сделал это, поморщившись. — Как ты это делаешь?! Заставляешь меня делать вещи… — У меня есть магические способности, — радостно сказал Гарри. — Что теперь? — выплюнул мужчина. Гарри указал на стену, перед которой стоял. — Положи руку сюда, — приказал Гарри. С кислым выражением лица Роберт так и сделал, и в стене появился сверкающий серебристый контур арки: забрызганный кровью камень внутри нее просто исчез, оставив отверстие в том, что казалось полной темнотой. — Святое сраное фу…! Гарри уставился на него, ликование исчезло. — Обязательно быть таким грубым? Роберт пристально посмотрел на него в ответ. — Послушайте, леди, вы не должны… — Я могу делать все, что захочу, — прошипел Гарри. — Теперь внутрь. Когда они проходили под аркой, стены, казалось, сомкнулись вокруг них, но мгновение спустя они открылись, открывая жуткое зрелище. Они стояли на краю огромного черного озера, такого огромного, что Гарри не мог разглядеть далеких берегов, в пещере, такой высокой, что потолок тоже не был виден. Туманный зеленоватый свет сиял далеко в том, что выглядело как середина озера; он отражался в неподвижной воде внизу, гладкая поверхность была ровной, как зеркало. Зеленоватое свечение и свет от Люмоса Гарри были единственными вещами, которые нарушали в остальном захватывающую, спокойную черноту, хотя их лучи не разрушали темноту так сильно, как следовало бы. Тени были почему-то гуще обычной темноты. Не забывай держаться подальше от воды. — Если ты войдешь в воду, ты можешь умереть, — прямо предупредил Гарри Роберт замер. — Ты издеваешься, да? — Нет, очевидно. — Ну и дерьмо. — Прекрати ругаться, — раздраженно сказал Гарри, — и следуй за мной. Он направился к краю озера, и Роберт последовал за ним по пятам. Их шаги отдавались эхом, шлепая по узкому краю скалы, окружавшей массивное озеро, жутким образом нарушая тишину. Их путь был темным и однообразным, казалось, он оставался неподвижным, пока они шли; с одной стороны от них возвышалась грубая стена пещеры, а над ними, с другой стороны, простиралась бескрайняя поверхность гладкой, зеркальной черноты, зеленое свечение оставалось неподвижным, как неподвижная точка. Здесь. Внезапно Гарри остановился, услышав, как Роберт, спотыкаясь, остановился позади него. Он потянулся вверх, вслепую хватаясь за что-то, пока не нащупал то, что искал, и потянул. Тут же из воздуха появилась толстая медно-зеленая цепь, протянувшаяся из глубины воды в кулак Гарри. Он оглянулся через плечо. — Помоги мне вытащить. Неохотно и, казалось бы, в легком оцепенении Роберт подошел и начал тянуть за цепь; мгновение спустя из воды появилась маленькая лодка, отбрасывая зловещую рябь, когда они вытащили ее на берег. — Внутрь, — приказал Гарри, чувствуя себя очень похожим на Драко Малфоя. Роберт неохотно подчинился, и Гарри последовал за ним, наматывая цепь на пол. — Здесь нет весел. Гарри проигнорировал его. — Помни, руки внутрь. Стремительный, плавный звук заполнил их уши, звук лодки, скользящей по воде без посторонней помощи. — Что за… — Заткнись. Вскоре они уже не могли видеть стен пещеры, создавая иллюзию, что они оказались в ловушке в черном пространстве чистой тени. Пока они скользили, Гарри посмотрел вниз и увидел, как отраженное золото его люмоса сверкает и переливается на просмоленной поверхности внизу, которая колыхалась в кильватере лодки, вырезая глубокие борозды в позолоченной черноте. Все было гладко, тихо и почти мирно… До тех пор, пока Гарри не увидел это — мраморно-белое, плавающее в нескольких дюймах под поверхностью. — Черт возьми?! Очевидно, Роберт тоже это видел. — Это — дерьмо — человеческая рука? — Я уверен, что это было твое воображение, — тихо сказал Гарри. — Почти уверен, что это… ЧЕРТ ВОЗЬМИ! — истерически закричал Роберт, указывая немного вперед. Свет Люмоса Гарри скользнул по свежему участку воды и на этот раз показал им мертвеца, лежащего лицом вверх в нескольких дюймах под поверхностью, его открытые глаза были затуманены, как будто паутиной, его светлые волосы и выцветшие серые одежды кружились вокруг него, как дым. — Здесь есть тела! Кровавые трупы! — Роберт почти визжал. Гарри вздохнул. — Игнорируй их. И не прикасайся к воде. — Ты… ты сука! Где это фу… — Заткнись, мерзкий, развратный маггл, или, клянусь, ты закончишь так же, как они! — огрызнулся Гарри. Казалось бы, впав в состояние шока, Роберт уставился на свои руки, слегка задыхаясь. Тем временем Гарри повернул голову, чтобы посмотреть на зеленоватое свечение, к которому все еще беспрепятственно плыла лодка. Конечно же, зеленоватый свет, казалось, становился все больше и ярче по мере того, как они подплывали ближе, и через несколько минут лодка остановилась, мягко наткнувшись на что-то, чего они сначала не могли разглядеть, но когда Гарри поднял свою освещенную палочку, он увидел, что они достигли небольшого островка гладкой скалы в центре озера. Выходи осторожно, предупредил Том. — Не забудь не прикасаться к воде, — Гарри передал это чувство Роберту, который отчаянно закивал. Остров представлял собой пространство из плоского темного камня, на котором не было ничего, кроме источника того зеленоватого света, который светился ярко и резко, придавая их глазам жуткий оттенок. Приблизившись, они увидели, что свет исходит из каменной чаши, установленной на пьедестале. Гарри подошел и заглянул внутрь. И действительно, чаша была полна изумрудной жидкости, испускающей фосфоресцирующее свечение, освещавшее пещеру. — Что это? — Зелье, — рассеянно сказал Гарри, вытаскивая маленький стакан из своего рюкзака. — Ты это выпьешь. — Нет. Ни за что. Гарри сунул стакан ему в руку. — Выпей зелье. Роберт отрывисто кивнул и опустился на колени рядом с тазом. — Не останавливайся. Несмотря ни на что, не останавливайся. Гарри молча скрестил пальцы, надеясь, что слабого принуждения, которое он проявил к Роберту, будет достаточно, чтобы заставить этого человека пить, — но ему не повезло. Через несколько минут Гарри обнаружил, что насильно скармливает зелье Роберту, который рухнул рядом с пьедесталом и жалобно стонал. — Пожалуйста… больше не могу… — Нет… Прости… Не делай мне больше больно… — Пожалуйста… прекрати… Гарри становилось все труднее и труднее выполнять свою задачу, и ему приходилось постоянно напоминать себе, что это был очень плохой человек, что он заслуживал страданий. К счастью, Том постоянно подстрекал его, давая ему, хотя бы едва-едва, силы для выполнения своей задачи. Теперь уже слишком поздно поворачивать назад, Гарри. — Нет… пожалуйста… Ты можешь это сделать. Это всего лишь маггл. Жестокий, жалкий маггл. — Это должно прекратиться… Это должно… — Еще нет, — слабо прошептал Гарри. — Пожалуйста… убей меня… Гарри стиснул зубы. — Продолжай пить, — выдавил он дрожащим голосом. Как только он достиг дна углубления, Гарри, не теряя времени, выудил медальон и одел его через голову, заменив подделкой, которая была у него в кармане. Тотчас же светящаяся зеленая жидкость вырвалась из стенок чаши, снова наполнив ее. Выполнив свою задачу, Гарри втащил Роберта обратно в лодку, стараясь не касаться воды внизу, которая снова затихла, как сама смерть. Как только он выполнил эту коварную задачу, он начал долгое путешествие обратно к берегу, тяжело дыша и прислушиваясь к всхлипываниям Роберта. Когда они добрались до берега, он помог Роберту выбраться из лодки, но потом замер. Что он сделает теперь? Маггл знал. Маггл знал все. Он видел его магию, пещеру, крестраж Тома — он знал все. В глубине души он чувствовал едва уловимую волну самодовольства, исходящую от сознания Тома. — Пожалуйста… прекрати это… убей меня… Гарри закрыл глаза. Ты знаешь, что тебе нужно делать, Гарри, радостно сказал Том. Гарри стиснул зубы. Должен был быть другой способ. Должно было быть. — Ты мог бы заставить его забыть, — слабо предложил Гарри. Нет. — Нет? — повторил Гарри, пытаясь, но безуспешно, стереть истерический тон из своего голоса. Я отказываюсь, самодовольно подтвердил Том. — П-пожалуйста… прекрати это… Я не могу… больше… Гарри судорожно вздохнул, чувствуя, как содрогается все его тело. — Никто бы ему не поверил. Не те люди могли бы. Ты знаешь, что тебе нужно сделать, Гарри. Гарри снова закрыл глаза, которые внезапно защипало. Нужно ли мне напоминать тебе, что здесь поставлено на карту, Гарри? Нужно ли мне напоминать тебе, что они сделали бы с нами, если бы узнали, кто ты такой? Нет, нет, он действительно этого не делал. — Х-хорошо, Роберт… войди в воду. Том усмехнулся. Но мужчина только раскачивался взад-вперед, качая головой. Гарри сделал еще один глубокий, дрожащий вдох, прежде чем шагнул вперед и слегка толкнул Роберта, заставив его отшатнуться назад, в воду. Внезапно поверхность озера перестала быть зеркально гладкой; оно вспенилось, ожило, и куда бы Гарри ни посмотрел, из темной воды появлялись белые головы и руки, мужчины, женщины и дети с запавшими, незрячими глазами двигались к берегу, вяло перебегая, неуклюже спотыкаясь друг о друга и хлопая в воде. С учащенно бьющимся сердцем Гарри попятился, наблюдая, как Роберт оцепенел от страха. Чувствуя, как на него накатывает что-то холодное и испуганное, Гарри побежал, оглядываясь через плечо и наблюдая, как Роберта тащат в воду десятки мокрых бледных рук. В конце концов, он не мог смотреть; он мог только бежать, веселый смех Тома эхом отдавался в его голове. Он не оглядывался, когда бежал, и плыл, и карабкался.***
Гарри был измучен, лежа на спине, в то время как виноватые слезы собирались в уголках его глаз. Теперь он снова был самим собой — тощим тринадцатилетним подростком с растрепанными черными волосами и ярко-зелеными глазами, но, хотя он снял неудобно большой бюстгальтер, который валялся где-то рядом с пещерой, он все еще был одет в черно-белое платье мисс Дженкинс в горошек, от которого пахло морской водой. По крайней мере, ему так не казалось… этого больше не было — это было гораздо более естественное страдание… но, тем не менее, страдание. В конце концов, отрицание исчезло, и его разум больше не погружался в беспомощное отчаяние; смятение испарилось — он сделал это. Он знал это. Он знал, что он сделал и почему он это сделал. Это было ужасно, и все же — это было облегчение. «Почему» и «как» больше не были для него загадкой, и в какой-то степени это давало ему… надежду, хотя он и не знал почему. Он рассеянно снял медальон с шеи и начал водить пальцами по гладкой, рифленой поверхности. Он был ярким и золотым, украшенным драгоценными камнями. Буква «С» блестела, но она была потускневшая и грязная, отражая ее возраст. Он был легким в его руке. Слишком легким. Он нахмурился. Что-то было не так. Теперь, когда он присмотрелся к нему поближе, он выглядел так… неправильно. Как будто это не совсем соответствовало его воспоминаниям. Более того, это не было похоже на крестраж. — Откройся. — прошипел он… но ничего не произошло. Гарри уставился на него, сбитый с толку, забыв о слезах. — Я думал, что это должно было открыть его. Так оно и должно было быть. Том не казался счастливым — нет, его голос дрожал в сознании Гарри. — Откройся? — Гарри попробовал еще раз, но безрезультатно. Медальон оставался закрытым. Ощупывая боковые стороны, Гарри нащупал защелку, сильно сжимая ее пальцами, пока медальон не открылся, и оттуда не вывалился кусок пергамента. Он осторожно поднял его, не обращая внимания на пустую, отчаянную боль, которую почувствовал в груди. Темному Лорду, Я знаю, что умру задолго до того, как ты прочитаешь это, но хочу, чтобы ты знал: это я раскрыл твою тайну. Я похитил настоящий крестраж и намереваюсь уничтожить его как только смогу. Я смотрю в лицо смерти с надеждой, что когда ты встретишь того, кто сравним с тобою по силе, ты опять обратишься в простого смертного. Р.А.Б. Гарри замер и почувствовал, как все его тело онемело. — Подделка… — потрясенно прошептал он. Боль пронзила его череп, заставив тело сжаться и содрогнуться, когда медальон пролетел через всю комнату. Регулус…***
— К-кто? — спросил Гарри больше часа спустя, изо всех сил стараясь скрыть истерику в своем голосе, когда он лежал на кровати, дрожа, как от фантомной боли в голове, так и от охватившего его разочарования, которое он чувствовал в своем сердце из-за того, что подвел Тома. Он потерпел неудачу. После всего этого он потерпел неудачу. Регулус Арктур Блэк, яростно прошипел Том, Один из моих Пожирателей Смерти, член Дома Блэков — он исчез в 1979 году. Его слова были резкими и жесткими. — И-и ты р-рассказал ему… о… своих к-крестражах? — Гарри чуть не закричал, так как его зубы стучали. Конечно нет. Однако… Я использовал его домашнего эльфа, Кричера, чтобы проверить защиту, которую я установил для защиты медальона. Я оставил его там умирать. Глаза Гарри расширились. — Н-но тогда… почему… как…? На мгновение воцарилась тишина, прежде чем Гарри почувствовал, как раздражение Тома просачивается в его голову. Конечно. Никто, даже директор, не может аппарировать в Хогвартс и из него, но домашние эльфы делают это постоянно — они должны быть в состоянии аппарировать через защиту от привидений. Я не могу поверить, что это никогда не приходило мне в голову. Я не могу… Гарри предпочел ничего не говорить об этом. Должно быть, он сбежал и рассказал своему хозяину. — Тогда… настоящий крестраж… он исчез? У-уничтожен? Последовала еще одна пауза. Возможно, и нет. Вполне вероятно, что Регулус Блэк умер в пещере. Он исчез в 1979 году… Я могу только предположить, что это и есть причина. — Тогда ч-что случилось с медальоном? Эльф… Возможно, он снова сбежал… с медальоном. И если это так, то почти наверняка он все еще находится в его распоряжении. Очевидно, домашние эльфы — изобретательные существа, но вероятность того, что кто-то сможет уничтожить крестраж, ничтожно мала. Гарри успокоил дыхание. — Тогда нам п-просто нужно найти эльфа… верно? Нам просто нужно найти кого-нибудь с фамилией Б-блэк… может быть, я смогу убедить их продать мне своего домашнего эльфа… Добби не помешал бы друг… Я думаю… Это может оказаться трудным, учитывая, что нынешний владелец эльфа заперт в Азкабане. Гарри застонал, слегка закашлявшись при этом. — Тогда что нам делать? Мы не можем призвать домашнего эльфа без его хозяина! Последовала еще одна пауза. Его нынешний владелец, Сириус Блэк, находится в Азкабане… но он невиновен в преступлениях, в которых его обвиняют. Гарри моргнул. — В каких п-преступлениях его обвиняли? Выдача мне местонахождения твоих родителей, среди прочих незначительных обвинений. — Но это был… Питер Петтигрю. Да. — Хотя я этого не понимаю… разве этот факт не… всплыл бы на суде? Ты помнишь, Гарри, нашу первую поездку в Косой переулок? — Гм… да. — Как он мог забыть? Тогда ты вспомнишь нашу поездку в «Ежедневный пророк». Скажи, ты нашел какие-нибудь записи о суде над Сириусом Блэком? Гарри разинул рот. — Т-ты имеешь в виду… он… не получил суда? В «Ежедневном пророке» была статья о его аресте и заключении в тюрьму, но поскольку ты не нашел записей о судебном процессе, мы можем только предположить, что это так. — Итак… нам нужно… устроить Сириусу Блэку суд. Действительно. — Но как? Люциус Малфой мог бы быть полезен… — Так… я напишу Драко? Ещё нет… мы должны найти тонкий способ привести эти события в движение — ты должен увековечить выдумку о том, что ничего не знаешь об обстоятельствах смерти твоих родителей. Я подумаю об этом. Гарри вздохнул. Как раз тогда, он думал, что его работа закончена. Но это никогда не было так просто. Но, может быть, он не мог не думать, что на самом деле ему так больше нравится.