Тёплая ненависть

      Когда в мирную жизнь врывается война, она приносит горе, слёзы и страдания, оставляет за собой неполные семьи, нарушает спокойную жизнь и заставляет мальчишек становиться мужчинами в один миг. Вчера игравшие в салочки, сегодня — воины, мальчишки сжимали оружие в дрожащих от страха руках. Подумать только, на что готов пойти человек ради идеи мира... Кровавая история войны запоминалась венценосной победой. Одной из сторон.       Пусть у войны не женское лицо, но перед лицами солдат всегда были они — женщины, которые верили в них и ждали дома. Сёстры, матери и любимые — каждая из них покорно молилась своим богам. Пусть вернутся живыми.       В центре истории всегда то, как невыносимо не хочется умирать. Но никто не говорит о том, что ещё невыносимее — убивать самому. Быть может, женщине — в особенности, потому что она способна жизнь подарить. Выносить внутри себя, потом — лелеять и беречь. Быть может, когда матери предстояло отнять чью-то жизнь, она видела перед глазами не врага, а глаза чьих-то детей. Своих собственных детей.       На поле боя были девушки-военные.       Они вызывались медиками, добровольцами, кем угодно, лишь бы не видеть смертей своих родных и близких. Белые фартуки заляпаны чужой кровью, а нежные руки, покрытые мозолями, дрожат от тяжестей. Наблюдая, как юная медичка быстро перематывает очередного солдата, светловолосый мужчина в который раз задумался, а стоило ли всё это того? Вдруг феодал ошибся.       В соседней палатке находился его сын, стойко переживший несколько сражений. После каждого взгляд его становился жёстче, взрослее. Он познал боль от утраты товарищей. Спустя столько месяцев вдали от дома, порой отец поражался храбрости своего сына. Ладно он, бывалый вояка, повидавший немало сражений и смертей на своём веку, но мальчишка... Что держало его на плаву и не давало опустить руки? Любовь к жизни? Природная стойкость? Незаконченное дело?       Даже война не способна забрать у человека способность любить. Любовь живёт среди взрывов и пуль, остаётся в моменты тишины, она вдохновляет и вселяет надежду на будущее. Любовь в военное время — особенная, она проверяется всевозможными трудностями и препятствиями, расставаниями... смертью. Это и есть настоящие чувства, которые горят в груди вечным пламенем, несмотря ни на что, защищают в борьбе не на жизнь, а на смерть. Заставляют идти вперёд.       Дописав последнее слово и отложив перо, юноша прикрыл глаза, думая о возлюбленной. Очередное письмо было готово к отправке. Каждый раз, когда он чувствовал, что вот-вот опустит руки, перед глазами всплывала она со своей искренней улыбкой и словами: «Возвращайся живым», и он был готов бороться дальше. Какое может быть поражение, если настоящая битва ждет его дома?       Улыбнувшись, он достал из нагрудного кармана небольшой аккуратный сверток. В лагере находился его знакомый — Сай, который замечательно рисовал. А так как он видел девушку однажды, то смог идеально передать её черты по просьбе товарища. Теперь у Наруто был портрет Хинаты, который он, бывало, подолгу рассматривал вечерами, гладил пальцем любимые черты, тёмные, как уголь, волосы, необыкновенные глаза, смотрящие на него с такой нежностью и любовью...       На портрете Хина даже не улыбалась, но воспоминания были свежи.       Неприятная мысль нарушила доселе тёплые воспоминания. Всего несколько месяцев назад он поцеловал жену лучшего друга, совсем не задумываясь о последствиях и о противоречивых чувствах своей любимой. Пусть она и ответила взаимностью, реальность окажется жестокой, если всё вскроется. Что случится с семьями, если измена всплывёт? И была ли это измена?...       От неприятных мыслей, будоражащих фантазию, его внезапно отвлёк знакомый голос.       — Наруто, вот ты где!       В палатку зашёл седой длинноволосый мужчина. За плечами у него был большой походный рюкзак, из бокового кармана которого высовывались запасные перья. Сжимая в ладонях по флакону чернил, мужчина улыбаясь подошёл к нему.       — Крёстный Джирайя! — парнишка бросился к нему в объятия, отложив портрет.       — О, да ты подрос! — взъерошив пшеничные волосы крестника, мужчина засмеялся, когда юноша даже не попытался их поправить. — Скоро и меня догонишь.       — Какими судьбами Вы в военном лагере? — Наруто отпустил его и поспешно спрятал портрет обратно в нагрудный карман, привлекая ненужное внимание.       — Что это у тебя? Неужели влюбился? — покрасневший до корней волос Узумаки чувствовал иррациональную жажду отнекиваться до последнего, но прикусил язык. Ведь именно так всё и есть. Джирайя, как истинный писатель, зрил в корень, ничего от него не скроешь. — Ну, чего ты поник, Наруто?       — Да так. Ничего особенного.       — Нет, теперь ты расскажешь мне всё о ней. Как зовут, принадлежит ли клану? И самое главное — симпатичная?       Мужчина снова потрепал крестника по волосам, но, заметив на его лице печаль целого мира, уверенно снял с плеча свой большой рюкзак. Откинув шинель, он расстегнул пояс с крупной бляхой и сел на одинокий стул в палатке Наруто, после чего принялся рыться в недрах рюкзака. Чем бы поднять мальчугану настроение?..       — Она любит другого? — спросил Джирайя. — Или... — страшная догадка пронеслась у него в голове, — она замужем, да?       — Что? — Узумаки удивленно посмотрел на него. Красно-зелёная шинель, еще с каплями после дождя, стекающими на землю, действовала на него, как яркая окраска на глупых насекомых. — Как Вы узнали?       — Я в таких делах мастер. Ты же ещё помнишь, чем я зарабатываю на жизнь?       Победоносно улыбнувшись, Джирайя вытянул из рюкзака тонкую книжку. Заботливо протерев рукавом шинели обложку с чернильной надписью «Сказания о бесстрашном шиноби», он протянул находку Наруто.       — Что это? — младший Узумаки с интересом рассматривал подарок. Одно только название вызывало вопросы. — И кто такой «шиноби»?       — Только не говори, что ты не читал её, — увидев, как крестник отрицательно мотает головой, писатель разочарованно вздохнул, но не удивился. Не дорос ещё юнец до таких книг... до недавнего времени. Да и популярностью история не отличалась. — Значит, будет повод прочесть.       Полистывая страницы, Наруто временами останавливался на каких-то абзацах, чему писатель был несказанно рад и малость удивлён. На глаза юноше попали слова о войне и мире, и он вздрогнул, как громом поражённый, и словно бы пришёл в себя. «Именно это сейчас и происходит», — хотелось сказать, но Джирайя уже отвлёкся от разговора. А перед глазами юного солдата стоял огонь и бездыханные тела товарищей.       Наруто отложил книгу в сторону.       — Я буду в лагере ещё несколько дней, мне нужно поговорить с учеником, — Джирайя улыбнулся и протянул юноше последний подарок, копию своей новой книги. Обложка была намного симпатичнее предыдущей, потрескавшейся от времени, — новехонькая, с яркими золотыми буквами и таинственной девушкой с веером в руках. Заговорщически подмигнув крестнику, мужчина добавил: — Это лучше читать в одиночестве.       Кивнув, как истукан, Узумаки снова засмеялся. Всё-таки, застать этого странствующего писателя — настоящее чудо. Он в гости-то редко заходил... И всегда задевал головой косяки в дверных проёмах, великан, будто не привык к домам простых обывателей. Закинув рюкзак на плечо и сжав в руке какой-то большой свиток с нарисованной им же картой мира, Джирайя ушел. Наруто снова остался наедине с собственными мыслями.       С немым укором он взглянул на походный стол, на котором лежало очередное письмо для Хинаты, бессильно сжал кулаки... Теперь он отчётливо понимал пугающую действительность — он влюблён. Окончательно и бесповоротно. Как дурак, пошёл на поводу у чувств, хотя прекрасно понимал, какой резонанс вызовет подобное заявление, получив огласку. Пусть он и был единственным наследником семьи Узумаки, что мешало Жёлтой Молнии отречься от него, если выбор сына ему не понравится?       Да ещё теперь, когда Хина замужем.       Ночью, под светом одинокой свечи, он прочтет «Сказания о бесстрашном шиноби» от начала и до конца. Сюжет был лихо закручен и вёл к тому моменту, когда шиноби — иными словами, ниндзя, наёмный убийца и шпион, — пойман врагом и хочет сказать последнее слово. Он ловко уворачивается от ударов, говоря, что никогда не сдастся и снимет проклятие порочного круга войны, охватившей мир, и исчезает с этим обещанием, оставляя противника поверженным.       Настоящий герой. Наруто казалось, он говорит его устами.       Неудивительно: они носили одинаковое имя.       Перевернув последнюю страницу, юноша долго смотрел в потолок. Возможно, однажды ему удастся стать таким же сильным, как этот шиноби, и тогда он сможет справиться со всеми невзгодами, остановить войну, вызволить Хину из кабалы несчастного брака, зажить с ней счастливо в мире... С этими мыслями он и заснул.       Когда людям причиняют боль, они учатся ненавидеть. Когда люди причиняют боль другим, ненавидеть начинают их, а сами они мучимы чувством вины. Всё это — бесконечный круг ненависти, который он обязательно сможет разорвать.       Спустя несколько дней к нему снова пришёл крёстный. В этот раз они долго разговаривали о приключениях Джирайи, поедая заморские сладости вприкуску с каким-то горячим горьким напитком. Наруто пил с застывшей улыбкой, не в силах отказать, и хмелел.       — Знаешь, есть старая поговорка. Она как раз подходит к нашей теме, — глотнув алкоголя, седовласый продолжил. — Разбойник с большой дороги, участвует ли он в шайке или грабит в одиночку, всё равно остается грабителем. А страна, затевающая войну, есть не что иное, как большая шайка грабителей.       — Да, — кивнул Наруто, словно понимая, о чём говорит путешественник. Поёжившись от вкуса непонятной бурды в стакане, он оставил его в сторону и достал подаренную книгу с чернильными буквами. — Ненависть распространяется, и я хочу помешать этому, но пока не знаю как. Но я верю, что когда-нибудь настанет день, когда люди начнут по-настоящему понимать друг друга.       — Если я не найду ответ, сделай это, Наруто, — мужчина, положив руку ему на плечо, по-отечески посмотрел на крестника. — Я уверен, что у тебя получится.       Отложив книгу, юный солдат грустно улыбнулся и достал аккуратный сверток из грудного кармана. Крёстный с любопытством взял портрет в свои руки. На него смотрела девушка необычайной красоты, смущённо прикрывающаяся веером, из-за которого загадочно сверкали лиловые глаза. Она словно сошла с обложки его новой книги.       — Да она красавица!       — Это Хината, — словно вспоминая, кто это, Джирайя задумчиво почесал затылок. И как только этого мальчишку угораздило влюбиться в старшую дочь Хьюга?       — Хината, — пробуя имя на вкус, путешественник вернул портрет владельцу и улыбнулся. — И что ты будешь делать? Она же вроде жена Учихи.       — И это ты знаешь, — от задорного настроя Узумаки не осталось и следа. Прежде весёлые, теперь его васильковые глаза потускнели. Что скажет крёстный о таких отношениях? Всё зря?       — Если ты её так любишь, почему сидишь здесь? — ответив на свой вопрос сам, путешественник тяжело вздохнул. — Наруто, ты уже признался?       — Да, — радостно сообщил ему юноша и нервно зашагал по палатке. — И это взаимно, но...       — Она замужем.       Крёстный оборвал его всего парой слов. Наруто остановился, сжал кулаки. Замужем, и правда. За его лучшим другом-садистом. Как он может обращаться с ней так жестоко? С собственной женой? Хината как никто заслуживает любви и уважения, а не мук и страданий!       Он мог предотвратить всё это, слепой крот, у которого ещё и обоняние отказало. Стоило признаться раньше, и леди Хината уже была бы спасена! А что с ней сейчас делает Саске?...       — Наруто, послушай. Твоему отцу не хотелось бы, чтобы я это говорил, — Джирайя накинул шинель и спрятал под ней длинные седые волосы. — Парни становятся сильнее, когда их отвергают. И только те, кто научится смеяться над собой, достойны называть себя настоящими мужчинами. В твоём случае так распорядилась судьба. Но разве не ты говорил, что хочешь разорвать круг ненависти? Так почему же ты поддаешься ей?       Внемля словам учителя, своего наставника и крёстного отца, Наруто разжал кулаки и внезапно почувствовал облегчение — решение пришло в голову будто само собой.       За свои чувства он будет бороться до последнего. Чего бы это ни стоило.       Джирайя улыбнулся ему напоследок и добавил, накинув на голову капюшон:       — Разорви этот круг. И, возможно, однажды я увижу тебя с этой красавицей вместе.       Тем же вечером, когда письма солдат были отправлены домой, лагерь двинулся в путь. По плану главнокомандующего Мадары, им нужно продвинуться дальше на север, чем быстрее, тем лучше. Стараясь держаться подальше от отца, Наруто, погружённый в тяжкие думы влюблённого, не заметил, что поравнялся с братом Хинаты. Неджи ехал на гнедой лошади. За время с их последней встречи он изменился, возмужал... Как, впрочем, и младший Узумаки.       — Приветствую, виконт Наруто! Хорошо, что мы встретились.       — Здравствуй, сэр Неджи.       Лиловые глаза, как и у сестры, словно стремились проникнуть в душу, понять, что творится у него в голове. Что ты скрываешь?       Но ответа они не нашли. Неджи достал из сумки пару писем, подписанных аккуратным почерком с завитками, и протянул их юноше.       — Она просила передать, если увижу Вас, — Неджи задумался, стоит ли говорить следующее, но решил, что Наруто всё равно рано или поздно узнает. — А еще сообщить о скором пополнении в клане Учих.