Месяц спустя.
Особняк Вонголы. Малая столовая…
Реборн хмурился, всем видом высказывая свое неудовольствие из-за того, что Скалл, с бараньей упёртостью называющей себя не иначе, как Алиса, уже чуть больше двух недель не показывалась ему на глаза. С самого момента, как Фонг оставил её на его попечение, та мелькала перед его глазами максимум несколько раз на дню, а изредка и раз в несколько дней, но в основном старалась сделать это хотя бы раз в сутки. А теперь что? Неуж-то снова сбежала никого не предупредив? И где её стоит искать теперь? Подобные мысли наводили бывшего обладателя солнечной пустышки на не самые радужные мысли. Учитывая, что между ними так и не состоялось никакого диалога, в котором он хотел поговорить с их облаком без лишних свидетелей, то настроение, находящееся на не самой лучшей отметке, постепенно понижалось всё ниже. Наверное ни чем иным, как инстинкт, интуиция или всё-таки чутье это назвать нельзя, но это что-то время от времени предупреждает о приближении одной весьма проблемной особы. Вот только подобные звоночки Реборн никогда не брал всерьез с тех самых пор, как убедился, что лакей не представляет никакой угрозы. Оказалось, что зря. И нельзя было списывать со счетов мальчишку, который появился совсем неожиданно. Просто завалился на собрание в один «прекрасный» день, ставший очередной ступенькой на пути к копаемой их собственными руками, могилой. Стоило только тому появится, как его… Точнее её бескомпромиссно записали в гражданские. Спрашивается: «И что это тогда на них нашло? А в особенности на него?» Мог же спокойно отыскать достаточное колличество информации, но ему хватило краткой сводки, заключавшейся в том, что в связях с миром мафии тот замечен не был, чтобы потерять какой-либо интерес. Из вороха не радужных мыслей Реборна вытаскивает небольшая тяжесть, а после ему слышится звук: — Ам… Этим чем-то, а точнее кем-то оказалась пропавшая на какое-то время Алиса, что подкралась к нему сзади и в наглую стащила кусочек стейка, который он хотел съесть, и саму тарелку с данным блюдом. — Неплохо. — в следующе же минуту послышалась слегка скупая похвала со стороны неожиданной гостьи, которой оказалась Фантомхайф. Реакция на слова бывшей проклятой последовала практически мгновенно вместе с явным раздражением испускаемым киллером, что казалось увеличилось в разы вместе с дёрнувшейся бровью. С этим и без того достаточно тихая по сравнению с обычными буднями столовая вдруг затихла окончательно. — … — в противовес своему настроению, Реборн просто молчал, недовольным взглядом уставившись на их облако, решившее сменить личину, как актер меняет роль в театре по окончанию пьесы. Вместо каких-либо слов он смотрел, стараясь передать всё, что сейчас думает о этой глупой выходке и много каких попытках Скалла. Конечно было бы глупо полагать, что хватит только этого, чтобы устыдить наглого каскадёра… Точнее уже бывшего каскадера. Он всё-таки не Фонг, влияние которого растёт на де Морт с каждым днём все сильнее и сильнее. Если так и продолжится, то сам Реборн утеряет хоть какое-то влияние на облако, которое избегает его. Не то, чтобы солнце не осознавало, что является ещё тем садистом и их знакомство не задалось. Да и его попытка научить Скалла быть мафиози были честно говоря провальными. Это сейчас он понимает, что заставить ещё вчерашнего по сути гражданского убить, пускай и плохого, но беззащитного в тот период времени человека, идея так себе. Раз уж на то пошло, то это просто ужасная идея, стоит признаться честно самому себе. Думая обо всём этом, он смотрел и подмечал огромное колличество произошедших с облаком изменений, начиная от смены любимого цвета одежды, заканчивая изменением стиля и некоторыми другими деталями. Последних, у по видимому решившей более детально проработать свой образ Алисе, кстати говоря было больше всего. Так, например, уже порядком отросшие волосы были беспощадно острижены. Теперь Скалл красовалась каре с длинной челкой, прикрывавшей мелькнувший на какое-то мгновение ромбом всё того же черного цвета на лбу, что по всему видимому заменял излюбленную каплю бывшей каскадерши. Бижутерия, которую после избавления от амплуа слабейшего из сильнейших она игнорировала, снова появилась на её теле, но уже другая. На этот раз не было цепочки проходящей от уха к губе, проколотого языка или брови. Были проколоты только уши, количество серёжек на которых не ограничилось только одной парой. Помимо серёжки-крестик на одном и обычного гвоздика на другом ухе было ещё около пяти круглых серёжек. Так же у неё появились бусы белого цвета, похожий браслет, в котором виднелись ещё и черные бусины. Полюбившийся той за последнее время костюм, состоящий из футболки без рукавов, но с горлом и штанов, тоже перетерпел кое-какие изменения, основными из которых был появившийся капюшон, короткие перчатки и набедренная сумка. Вместо звеньев цепи, что обычно цепляли в качестве украшения на бок штанов, были всё те же бусины. Они были нанизанны то ли на нитку, то ли на проволоку, соединившую в себе сразу три ряда, уходящих под одежду, что закрывала место крепления тех у штанов.Продолжение следует…
***
Месяц спустя.
Особняк Вонголы. Малая столовая…
Алиса с удовольствием поглощает стащеный ещё мгновение назад то ли завтрак, то ли обед Реборна. Не обращая внимание на его взгляд и какую-то неестественную тишину вокруг. Будто все они сидят тихо, чтобы не разбудить лихо или по крайней мере надеяться, что возможная заварушка их не затронет, а может вообще в ахуе от того, что кто-то осмелился стащить у сильнейшего киллера столетия еду. Только вот Фантомхайф на это всё равно, ведь настроение у неё довольно хорошее. Настолько, что в пору пытаться улыбаться, как это делают обычные люди, а не жалкой пародией, по её скромному мнению, больше похожей на оскал. «По крайней мере, все не так ужасно.» — мысленно резюмирует она, приподнимая края уголков губ в еле заметной улыбке, единственной, которая у неё получается достаточно хорошо, чтобы не пугать окружающих. А потом мысленно сетует на собственную глупость, вспоминая, как чуть не опростоволосилась, озаботившись последствиями проклятья. Умереть не умерла бы, но приятного от этого было мало. Не многим нравятся психи съехавшие с катушек. Тем более когда они бессмертны и обладают не дюжинной силой. Учитывая специфику бессмертных существ, то они даже не почешутся, пока эти ебанутые не перейдут им дорогу. Тогда-то незадачливого смертника может ждать всё что угодно, начиная от обычного запечатывания и становления основойПродолжение следует...
***
«Шаманы — это своего рода духи. Специфические. С особым складом души. Они способны становится сильнее, развивая собственную душу, по средствам выработки пламени посмертной воли. И чем больше пламени они вырабатывают, тем сильнее становятся. Вот только развитие у них своеобразное. Взять хотя бы отсутствие у них восьмой оболочки души, имеющейся у всех долгоживущих рас, а если и есть, что небывалая редкость, то только зачатки. Эту оболочку души им заменяет собственное пламя, выступая эдаким аналогом, что на более поздних стадиях не так уж и сильно отличается от оригинала, не считая некоторых дополнительных свойств. Шаманы быстро развиваются, но даже у них есть свой придел — своеобразный порог, после которого их рост практически останавливается. Для них, как в буквальном смысле воплощения собственной силы, нормально быть не способным продвинутся дальше восьмой оболочки…» По крайней мере примерно такие выводы у неё получилось сделать исходя из: некоторых экспериментов, поставленных над подопытными; всего нескольких встреч с Шахматноголовым; собранной ото всюду по крупицам информации; и из дневников, предоставленных ей Луче вскоре после получения ими проклятья. Владельцы пламени чем-то напоминают ей элементалей. Такие же яркие, красивые, завораживающие. Прямо частички неудержимой стихии, каждая из которых пестрит собственной индивидуальностью, что не позволит заскучать. Вот только своим нежеланием отделять одно от другого, рассматривать уникальность каждой детали отдельно, без особой на то надобности, она уподобляла себя дальтонику. Уже не первое десятилетие её путеводной звездой была та, с кем они когда-то делили тело. Её мнение было в приоритете. Но… От упаднических мыслей, от которых пускай и не стало легче, за их количество изрядно меньше, её отвлек зуд. Был он легким, почти незаметным и появился в основном из-за непривычки, чем чего-то ещё. Его причиной послужила пара крыльев, расположившихся на спине и напоминающих своим прекрасным оперением те, которые были у Тенгу. Они представляли из себя весьма хитроумную духовную конструкцию, которая играла роль этакого накопителя. В пассивном режиме крылья принимали внешний вид татуировки на спине, выполняя свою основную функцию. А в активном режиме, когда помимо основной, те могли выполнять и некоторые другие функции, вроде сенсорики. Злое, вредное куфуфуканье и чужое «Камикарос, Травоядное!», на мгновение отвлекли внимание всех, кто находился в обеденном зале, давая ей шанс скользнуть в тень, исчезая из чужого поля зрения, и оставить после себя грязную, пустую тарелку. Наверняка, после этого киллер снова выкажет свое недовольство, выпустив целую обойму или загрузит своего ученика. Но ей до этого нет дело.***
Её второй половинке нравился этот мир. Ей же… Она не может ненавидеть этот мир из-за неё. Потому что это будет не правильно, но и любить она его не может. Поэтому он для неё может быть максимум безразличен. Она знает, что было бы глупостью винить в произошедшем других. Это глупое стечение обстоятельств, но иногда эмоции бывают сильнее холодного расчета. Вряд ли у неё получится полюбить этот мир точно также, как и её вторая половинка, но это не мешает ей сделать так, чтобы этот мир не развалился от самого маленького толчка, а для этого ей нужно подтолкнуть тот к новой ветке развития. Только не сейчас. Это будет её прощальный подарок этому миру, когда она всё-таки решится вернуться в реальность, из которой пришла.***
Ещё неделю спустя…
— Ку-фу-фу, — весело сверкая глазами, посмеивался Рокудо, явно находящийся в предвкушении. — Реборн, какой вид пламени у Алисы-чан? — уже не первый раз спрашивает Савада. — Сам у неё спрашивай. — поправляя излюбленную федору, отвечает ему киллер. — Ну, Реборн! — жалобно взвыл Тсунаеши. — Как мне это вообще делать, если против неё даже моя интуиция бессильна? — Так уж бессильна? — прищурившись, интересуется солнце. Прежде, чем киллеру хоть кто-то из них успевает ответить, совсем недалеко раздается испуганный детский крик, а затем плач.***
Прибежав на место, они обнаружили плачущего Ламбо, которого безутешно успокаивала И-пин. По всему видимому мальчишка упал там же, где и стоял, а потому когда приподнимал собственную голову, то с испугом смотрел на то, что его так напугало в открытой на распашку двери. В дверном проеме виднелась куча подушек разных размеров, раскиданных на шикарном пушистом ковре. То тут то там можно было увидеть ползающих по всюду, свернувшихся кольцами и даже шипящих между собой змей самых разных видов. А посреди всего этого безобразия можно было увидеть зарывшуюся лицом в подушку хрупкую фигуру, рядом с которой и находилась самая большая змея, что была похожа на ту, в которую могло перекидываться облако. Только она была раза в четыре толще и длиннее. «С такой змеюкой уже не потаскаешься спокойной на шее. Как пить дать заметят.» — мог бы подумать любой из сравнивающих этих двух особ змеиного вида. — Хи-и… — не успевает заглянувший в комнату Савада, как следует закричать, как чужая рука закрывает ему рот. Змеиная фобия, время от времени бравшая верх, над постепенно перенимающим дела Дечимо, появилась у него после боя их с Рокудо Мукуро первого боя, но Реборнового воспитание в стиле Вонголы, это ещё то испытание. Потому было даже не удивительно, исчезни эта фобия точно так же, как и появилась: внезапно и незатейливо. После нескольких глубоких вдохов и выдохов, сделанных через нос, ибо рот всё так же закрывала чужая ладонь, пришла помахавшая ручкой трезвость мышления. А потом уже и понимание, что тот, кто не позволил ему издать свое излюбленное «Хи-и-и-!» и тем самым потревожить змей находящихся в комнате, был явно веселящийся от всей ситуации туман. Рокудо пакостливо улыбался, переводя свой взгляд то с застывшего в дверном проеме киллера, то на картину, явно не с проста образовавшуюся в его комнате и вряд ли обошедшуюся без посильной помощи Рокудо. Дав безмолвный знак, что он спокоен и вполне в своём уме, Савада, повадился дальше наблюдать за разворачивающимися событиями, как только хранитель перестал его удерживать от необдуманного поступка. А события как ни странно разворачивались перед ним будто в замедленной сьемке: Реборн, застывший в нерешительности. Наверное, так мог бы сказать Тсуна, не зная садистскую натуру собственного учителя, а потому и ставящий на то, что это не лучший киллер нерешителен, а то что солнце уже мысленно примеривалось, как бы насолить наглой девчонке, притащенной бывшим облачным Аркобалено.Продолжение следует…
***
Ками-сама знает, почему подопечная Скалла бегает от Реборна, как от смерти с косой, появляясь как раз в те моменты, когда сам киллер просто не может взять её в охапку, или обстоятельства не позволяют, ведь Реборну вообще не до этого, а может у него в этот момент голова забита совсем другими вещами. Возможную тему разговора этих двоих уже вся Вонгола успела пересудачить, с каждым разом выводя всё больше и больше странных теорий. Вот например, самыми распространёнными являются те, где говорится: что на самом деле та приходится бывшему обладателю солнечной пустышки родственницей, вроде дочки или внучки (за которую частично ратует сам Савада, не смотря на все попытки его собственной интуиции убедить того в обратном); с другой же, что эта девочка дочь любви всей жизни лучшего киллера; а с третьей уже не дочь, а возлюбленная или невеста, бегающая от ухажёра с потенциальной свадьбой и «счастливой» семейной жизнью (ну, насколько замужняя жизнь с этим садистом и бабником может быть счастливой); кто-то вообще говорит, что на сама деле эта девчонка является двойником кого-то из Аркобалено, неизвестным образом попавший в этот мир. Да много ещё мистических догадок блуждает из уст в уста, с каждым разом увеличивая свое количество. Вот только, стоит заметить, что у последней догадки так и не нашлось подтверждения, потому что гостья так ни разу и не воспользовалась пламенем при ком-либо. По крайней мере от неё его не чувствовалось вовсе, из-за чего в первое время ходили слухи, что госпожа Фантомхайф вообще беспламенная, но они быстро пошли на убыль. Стоило только задумавшейся гостье неосмотрительно споткнуться у кого-то на глазах, а после этого зависнуть в воздухе, поудобнее усевшись в позе лотоса. Фишка с левитацией у местных ассоциировалась только с одним жадным офицером Варии, о котором поговаривали, что он со дня на день готовился сдавать собственные полномочия. Как только в достаточной мере натаскает приемника, так сразу. Поэтому совсем не удивительно, что после этого появился очередной слух, что притащенная облаком девчонка, якобы бывший Аркорбалено тумана заранее подготовивший для себя место потеплее. И как это бывает, один маленький слух запустил новую цепочку чудачеств и пересудов. Из-за этого, а ещё способностей появляться неожиданно в самых разных местах ей, Алисе, пророчат хорошую карьеру шпиона, а в особенности лазучика собирающего информацию. А ещё почему-то всё больше людей уверяются, что Фантомхайф на самом деле туманница. Хотя до сих пор находятся и те, кто сомневается в способностях девчонки, пытаясь сравнивать ту с известными им представителями данного атрибута, коих для сравнения не очень-то и много. В основном её сравнивают с: «Чудовищем Вонголы», как за спинами шепчась, называют Рокудо; его медиумом — Хром Докуро; туманами Варии, забывая что один из них является Аркобалено; а ещё хранителями тумана в Мильфиоре, как стал называться альянс семей Джессо и Джиглио Нерро. Правда, сравнивать там особо нечего из-за этого в общем-то и образовывается черти какая хрень в этих самых слухах, большинство из которых говорят об Скалле, прячущемся под другой личиной, то как о красивой кукле, не способной за себя постоять, то как о чудовище, которое пострашнее самих Аркобалено будет, если не ещё хуже. Впрочем, стоило бы вернуться к тому, что происходило на одном из этажей в спальном крыле особняка. А происходило тут следующее: слегка недоумевающий Савада, бросившийся успокаивать Ламбо, и кажется с каждой минутой всё больше веселящийся Рокудо, наблюдали за попытками Реборна попасть в изолированную от них не одним слоем защиты, комнату.***
Туман, улыбается, как кот, объевшийся сметаны, давя на корню готовый вот-вот вырваться смех. Потому что знает, что так просто эта защита бывшему проклятому не дастся. Он сам готов признать силу Аркобалено. Да, те без сомнений были сильными… Сильными, как для обычных людей. Их можно было считать монстрами на фоне десятого поколения. Вот только, есть монстры куда зубастее и опаснее, чем чуть ли не самопровозглашенные с подачки местного Демиурга*, сильнейших. Возможно те и выгрызали право носить этот титул с боем, но честное слово: какова вероятность, что монстры, на фоне которых бывшие проклятые покажутся милыми и безобидными котятами, как миленькие побегут требовать себе сомнительный титул? Разве это не звучит, как насмешка? Рокудо знает об этом всём не по наслышке. А ещё у него есть с чем сравнивать, учитывая что в лаборатории Эстранео всё-таки добились своего и «Шесть путей реинкарнации» он и правда прошел. Хотя это весьма и весьма сомнительное название для того, что он пережил. Для всего этого ему всего-то и требовалось, что разок умереть и угодить в ад, по пути в который он чуток промахнулся, оказался в аду совершенно другого мира… По крайней у него появился учитель. Хотя посмотри на его обучение кто другой и на использованные методы, усомнился, что это можно назвать обучением, а не попыткой прибить. К тому же, какой нормальный учитель спихнет ученика в пропасть, которая кишмя кишит монстрами, заставляя сражаться не на жизнь, а на смерть? Или будет бороться с чужой фобией, позволяя побыть на другом конце, ощутить, что в этот момент чувствовал твой собственный мучитель, а после заставит идти ловить всякое отребье, которое после и должно стать его пособием, и подопытным материалом? А так же они не закидывают с пол пинка собственных учеников в другие миры, давая там самые разные задания, чтобы увеличить их адаптивность, а так же отработать на практике ранее данный материал. «Подобное обучение и не обучение вовсе!» — сказал бы нормальный человек. Вот только его учитель такой вовсе не была. Потому что некроманты — те, кто вплотную работают со смертью, априори таковыми быть не могут. Тем более, если они относятся к той маленькой горстке, которая не потеряла себя и смогла достичь значительных высот. Для таких воскресить неудачливого ученика практически раз плюнуть, как и позаботится о том, чтобы подобный урок ему запомнился надолго. Это гарантируется ещё и тем, что каждый некромант в какой-то мере ещё малефик, демонолог, ритуалист и маг крови на пол ставки, что уже само собой позволяет подрабатывать целителем. Куда веселее, когда к этой сборной солянке прибавляется артифакторика, находящаяся на стыке нескольких дисциплин. О… Уже только последнее может заставить опасаться. Рокудо с полной уверенностью может сказать: «Не прав тот человек, который осмелится оскорбить представителя столь многогранной и зачастую выглядящей на первый взгляд безобидной, профессии.» Все же, в полезности подобных подделок он сам убеждался не раз. Тем более, когда те не единожды спасали ему жизнь, как и надобность в очередном воскрешении после провала. Не сказать, чтобы само восстание из мертвых было столь не приятной процедурой, просто это уязвляло собственную гордость каждый раз, когда он замахивался на слишком крупный кусок пирога. Конечно, хорошо что учитель позволила ему набивать собственные шишки самостоятельно, каждый раз спрашивая: «Уверен ли он?» Но почему-то каждый раз, когда звучал этот вопрос, а он проваливался, вспоминались собственные неудачи, которых хоть и было куда меньше, чем удачно выполненных заданий, но собственной гордости это не умоляло.***
Так кто же на самом деле его учитель? Так уж вышло, что обстоятельства для него сложились ещё «веселее», чем встреча с обычным, пускай и считающимся сильным среди большинства других разумных, некромантом или артефактором. Так уж вышло, что он сам того не зная, умудрился напроситься в ученики божеству, о чем свидетельствовало наличие девяти оболочек души увиденных им вскоре после того, как он овладел духовным зрением. Он уже спрашивал это, но всё же спросит ещё раз: «Ну, разве не смешно?» Стоило умереть, ошибиться адресом и попасть не в тот ад, чтобы встретится с самым настоящим божеством, которому без раздумий продал душу, как самому настоящему дьяволу, чтобы его наконец услышали? Чтобы он смог обрести так желанную им силу? Не в одночасье, зато с крепким фундаментом и личностной базой знаний. Большую часть из которых просто не способен применить из-за слабости собственного сосуда, а другую просто потому, что в таком случае игра не стоит свеч. Его знакомые из других миров согласились бы, что будет не весело играть, если выложить на стол все свои карты в одночасье, демонстрируя их другим. Мукуро всё так же наблюдает за разворачивающейся сценой, не длящейся слишком долго, пока его не решают втянуть в «выкуривания из гнезда», которое он самолично создал для неё. Вот только, какая жалость, что Алиса, как её теперь зовут, уже проснулась. В момент, когда лучший киллер отвернулся, она махнула ему на прощанье рукой, беззвучно растворяясь в воздухе, делая это так, как на её месте бы способен сделать искусный туманник. Но ему-то известно, что ни грамма пламени при этом действии задействовано не было. Как говорят в этом мире, фокусники и шарлатаны, пытаясь навеять флера загадочности и таинственности: «Это магия!» И скажи сейчас это его учитель, то он бы ни минуты не задумываясь, поверил. Ведь та и правда владеет чем-то, о чем говорится в детских сказках и разного рода фантастических книжонках. Нет, Рокудо не владеет магией, ему ещё слишком рано обучаться такому. Зато его псионика, являющаяся неплохим таким козырем, на высоте. Тем более, ему нечего стыдиться, ведь собственное пламя, являющееся не отьемлемой частью его сущности, такое… Многогранное. Учитель наверняка расстроится, что её укрытие рассекретили. Он знает, она ничего не скажет по этому поводу. Не начнет кидаться упреками. Просто как всегда ненадолго нахмурится, как это бывало, когда в её собственных расчетах что-то не сходилось, а после попытается отвлечься или начнет заново. Именно поэтому Рокудо весело куфуфукает, покидая собравшуюся перед его комнатой компанию, растворившись в воздухе. Ему стоит как можно быстрее убедить ту перебраться в одну из облюбованных им тайных комнат, находящихся не далеко от его аппартаментов. Все же вероятность того, что в любое другое время её там кто-нибудь найдет куда ниже, чем в его комнате. Он не первый год знает своего учителя. Та практически безобидна, пока к ней не лезут, чего не сказать о время от времени создаваемых ей артефактов, что могут и атомную бомбу переплюнуть. С проживающим в этом особняке контингентом, если он как следует ту не спрячет, можно даже не сомневаться, что рано или поздно, но той придётся воспользоваться своими навыками. Что-то туман сомневается, что и без того слишком пристальное внимание со стороны «товарищей» к его учителю не обострится, стоит только вылезти паре интересных фактов об Фантомхайф. Тем более, когда даже сами бывшие проклятые, в чём он практически не сомневается, не в курсе достаточного количества информации. Ведь знай те о том, насколько грозного тигра дёргают за усы с самого начала, вряд ли поступили бы так, как это сделали, опустив ту на ранг лакея и шестёрки.***
У Мукуро куча опасений, но он просто хитро щурится, играя в известную только ему одному, игру. Каждый раз, как ни в чём ни бывало весело дразнит собственного «босса» с, так называемыми, «товарищами». Пугает возомнивших о себе слишком много, больших шишек из альянса, а ещё, временами на фоне других, чувствует себя стариком. Впрочем, оно и не мудрено, если учитывать, что обертка «немного» отличается от содержимого, что у него, что у Алисы. Они оба что вместе, что по отдельности, в разы старше всех их знакомых, исключая разве что пресловутого шамана и Талбота, но это не точно. Потому что не во всех мирах время течет одинаково. Не у всех в минуте 60 секунд, а в часе столько же минут, в сутках 24 час, в месяце около тридцати дней, в сезоне три месяца, а в году четыре сезона. Миров слишком много. Мукуро знает, хотя когда они были в аду, учитель и старалась выбирать очередной мир так, чтобы большинство незначительных мелочей, которые пусть и назывались на другой манер, но были схожи. Первое время казалось, что она выбирает миры принципом тыка. Поскольку побывать вначале в нескольких мирах про культивацию, в которых законы могут отличатся в принципе, потом в современном мире, где не существует ничего сверхъестественного, а на последок в современном мире, где большая часть населения обладает сверх силами. Где вообще система, мать вашу? Как не удивительно, но система у этого… Всё таки была. Хотя, если быть честным, то в таких путешествиях Рокудо предпочёл бы выбирать собственное вместилище самостоятельно, а не силой великого рандома или решением учителя, которое обычно являлось наказанием. Так что побывать в шкурке не только человека, но и того, чья природа откровенно отторгала пламенную природу он уже успел. Узнали бы другие причину, по которой он научился захватывать тела, и причем нормально, а не то убожество, которое ему пришлось продемонстрировать, впервые встретившись с мальчишкой десятым, явно были бы в шоке. Ну, по крайней мере бомбочка, как истинный любитель всего паранормального вряд ли бы отстал от него с кучей расспросов на тему других миров. Наверное потому он и не особо рвется распространять информацию о собственном посмертии. Ещё не хватало, чтобы его снова упекли в какую-то лабораторию. Впрочем, даже разбери они его на атомные составляющие, вряд ли смогли бы понять много. Ведь для того, чтобы получить информацию, нужно воспользоваться правильным методом, которым в этом мире обладает всего одна разумная. Рокудо готов поставить, что даже полезь к нему в голову за этой информацией сам шаман, тот остался бы с носом. Всё же, грамотно составленные клятвы и специальные контракты порой бывают лучшей самой мудреной защиты для информации. Впрочем, не стоит горячиться: «На каждый примем можно найти свой лом.»