Ты никогда этого не узнаешь.
Или может?..
Честно, плачут лишь те, кто ломает и строит. Я прошу, ведь сценарий писали вы. Пообещайте, что наши герои В конце останутся с ч а с т л и в ы .
***
Просыпаться рано утром — не всегда приятное чувство. Особенно, если это не начало лета, в котором ты открываешь глаза, поднимаешься с безумно мягкой кровати, выходишь из роскошной виллы и видишь океан, а самое обычное московское утро в самом начале сентября, когда все школьники с недовольными лицами собирают сумки, рюкзаки или портфели, и с такими же недовольными лицами идут в школу. Одно из этих недовольных лиц принадлежало Антону Шастуну, который проснулся от звука битого стекла. Время на часах — 6:47. А ведь он мог поспать ещё 13 минут. 13, Карл! — Да будь у меня возможность — я бы тебе вообще голову прострелила, сволочь! — кричал женский голос с кухни. — Ты неблагодарное отрепье. Что я вообще могла в тебе найти, Шастун? — Ты во мне? Да я тебе уже который год желаю смерти, стерва! — и ещё одна посудина полетела в стену. Думаете, что к шуму невозможно привыкнуть? Ошибаетесь. Крики, ругань, шум от разбитого стекла — всё это преследовало семью Шастунов на протяжении почти пяти лет. Когда ужас семейной драмы только начинался, Антону только-только исполнилось 12. Именно в тот ужасный день рождения мальчишки его отец вернулся с корпоратива в кроваво-красных следах от чьей-то помады. Тогда маленький Тоша не понимал, почему мама заплакала или почему папа еле стоял на ногах. Сейчас же Антон почти привык к косым взглядам соседских бабушек, которые недоброжелательно смотрят на дверь их квартиры под номером 3 на первом этаже. Но явно не мог привыкнуть к пьянкам и дракам своихFlashback.
— Ты никогда этого не забудешь, щенок. Антону 10 лет, его поймали за рюкзак и потащили за старые грязные гаражи, что находились рядом с его домом. Мальчишка не понимал, что происходит, куда этот тучный грязный дядя его тащит. Он не понимал, что от него хотят. Он брыкался, скулил, что-то выкрикивал, но как назло, в этом месте был только он и этот мужчина в чёрном комбинезоне лет так 45.Банальность обыденность.
***
— Тох, а ты уже заполнял всю эту хрень на сайте? Ну, для сдачи ЕГЭ? — спросил Димка, когда мы уже подходили к школе. — Я никак не могу разобраться. Почему на этом ебучем сайте ничего не написано? Легче достать верблюда из задницы руссички, чем зарегистрироваться на русский язык. — А ты пробовал спросить у учителей? Написал бы Ляйсан Альбертовне, она явно лучше знает, — ответил Позову Серёжа, дожёвывая какую-то булку. — Да ну её. Всё лето мне мозги выносила по поводу Викторовича. Жаль, конечно, что его попёрли, но нехер было… — Его уволили? Какого хуя? — у Антона чуть сердце не остановилось. Как это вообще возможно? Единственный адекватный учитель в школе, прекрасный педагог и чудесный друг. — За что? Почему я узнаю об этом только сейчас? — Если бы ты, чудо ушастое, меня бы не перебил, то узнал бы, что его и Юльку из 10 «А», математик за этимсамым спалил, гад. Но, говорят, что уже замену нашли, какой-то питерский гей, не помню как… Дальше Антон уже не слушал. Он понимал, что никто, кроме Руслана Викторовича не сможет ТАК преподавать его любимый предмет. За этими разговорами мальчики не заметили, как уже поднимались в кабинет классной руководительницы Утяшевой Ляйсан Альбертовны, которая по совместительству была учителем биологии и химии. Антон не любил эти предметы (а точнее, он просто нихуя не понимал), однако испытывал очень тёплые чувства к учителю, ведь та буквально заменяла ему мать. Доброта и отзывчивость этой женщины, её мудрость и ум, хитрость и умение вовремя поддержать — это то, что она демонстрировала своим ученикам, которые любили её безумно сильно. Зайдя в кабинет, Антон сразу же сел на свою излюбленную последнюю парту у окна. Пятый этаж, почти центр Москвы. Отсюда он видел красивый вид на любимый город. Заглядевшись, парень не заметил, что к нему кто-то подсел. Из лёгкого транса его вывел ласковый женский голос Ляйсан, которая нежно, по-матерински, дотронулась до его предплечья. — Тош, мне нужно с тобой кое-что обсудить. Ты только не перебивай, выслушай до конца, ладно? — сказал педагог, глядя на парнишку и пытаясь поймать его взгляд. — Я знаю, что его уволили. Я знаю, что уже есть новый учитель. Я знаю, что ничего нельзя сделать и что я должен принять всё, как должное. Утяшева ничего не сказала, лишь погладила по руке и, поджав губы, ушла за рабочее место. Людей в классе становилось всё больше. Те же знакомые лица, голоса, взгляды. Через год этого уже не будет. Антону было грустно. Он любил эту школу, этот класс, эту безумную, но такую по-домашнему тёплую обстановку. Ему не хватало этой атмосферы дома. Тут не было агрессии, криков, битой посуды. Были только сплетни, интриги и расследования: «Кто кому нравится сегодня?», «Кто курит в туалете?» и «Кто разбил любимую вазу Александры Николаевны Бортич, учительницы по русскому языку?». И кстати, вазу разбил Антон. Но об этом всё ещё никто не знает. Однако все знают, что у Антона с этой самой Бортич пиздецкие проблемы. Сучка, по словам парня, заваливает его с ног до башки кучей работы, в то время как его одноклассники делают 3-4 упражнения дома, Александра Николаевна задаёт Шастуну от 7 до 20 заданий. Оправдывается она тем, что «Шастун, у тебя по сочинениям одни двойки. Ни черта не можешь. Одни ошибки». Ошибок то было не так много, а вот доёбов со стороны молодой учительницы — дохера. Антон всё никак не мог понять — с чем это связано? Что такого сделал ученик, что теперь он огребает по полной программе? Шастун думает об этом очень долго, но вывод всегда делает только один — Бортич ëбнутая. Но самое страшное, когда два учителя (два пидораса) ополчились против тебя. Особенно учителя тех предметов, которые тебе в любом случае сдавать. Педрила номер один — Бортич Александра Николаевна. Педрила номер два — Гудков Александр Владимирович. Оба Саши, и оба ненавидят Антона. Или ему так только кажется? — Антон, где твоя тетрадь? — мерзкий голос учителя разрывает тишину в классе. — Только не говори, что ты опять забыл её дома. — Простите, Александр Владимирович, сегодня первое сентября, я не думал, что у нас будут уроки помимо классного часа. — Думал? Не знал, что ты умеешь. Два в журнал. Если завтра не будет тетради со всеми записями с сегодняшнего урока, — Гудков пригрозил пальцем (как по-взрослому), — ты пойдёшь к Ляйсан Альбертовне прямиком из этого кабинета. Радует только то, что нелюбовь Антона к учителю была не одинока. Как минимум все 23 головы из его класса сегодня думали лишь об одном «Какой пидорас придумал давать самостоятельную прямо первого сентября?».***
День пролетает быстро, последним уроком стояла история. Антону уже не терпелось увидеть замену любимого учителя. Однако, зайдя в до боли знакомый кабинет, Антон никого не увидел. В груди неприятно кольнуло: на столе не было привычного беспорядка, на подоконнике не стоял, засохший ещё в прошлом году, маленький кактус в синем горшке, а на доске уже не висел небольшой распечатанный на самом обычном принтере плакат: «Кто зашёл с телефоном — вышел без головы». Кабинет уже не казался столь родным и уютным. Теперь в нём царил порядок. Увидев стопку аккуратно сложенных учебников с пятого по одиннадцатые классы, Антон нахмурился. Посмотрев на часы, парень убедился — время ещё есть, и решил сходить в столовую, так как с утра он ничего не ел. «Спасибо любимой мамочке», — думал Антон. Но вылетая из кабинета с головой полной мыслей, Шастун не заметил человека с огромной стопкой тетрадей и большой кружкой ароматного кофе. Куча тетрадей теперь на полу, кофе на белой рубашке человека напротив. Таинственный океан столкнулся с беспросветным лесом. Искра, буря, гримаса боли от ожога.Проёб номер 1, Шастун.