О первой любви.
Что мы чувствуем, когда влюбляемся? Колени дрожат, дышать тяжело, сердце пропускает удар за ударом. Бабочки в животе превращаются в рой несносных пчёл, которые жалят так, что хочется взвыть от этой боли. В голове "свистит фляга", и мы начинаем придумывать идеальные сюжеты, которые никогда не воплотятся в реальную жизнь. Первая любовь всегда бывает НАВСЕГДА. Целуя свою первую любовь, ты запоминаешь это на всю жизнь. При поцелуе с кем-то другим, ты волей-неволей будешь сравнивать этот поцелуй с самым первым и с самым желанным. Перед сном, лёжа в обнимку с другим, мы всегда будем вспоминать того самого/ту самую. Первая любовь никогда не проходит бесследно.***
Антон никогда не влюблялся. Увы, но события прошлого навсегда могут изменить будущее. У парня были девушки. Много девушек. Но ни с одной из них он не заходил дальше поцелуев. Недоверие. Страх. Обида. Все отношения заканчивались одинаково. Неудовлетворённые девушки уходили одна за другой, сказав парню на последок что-то типа: "Меняйся, иначе никто тебя не захочет" или "Перестань быть такой недотрогой, жалко смотреть". Антон никогда никому не рассказывал о своих страхах, о желаниях, и тем более не рассказывал о своём прошлом. Для всех Антон был просто мальчиком, который ни с кем не дружил, никому не доверял. Единственные люди, которые всегда ходили за ним хвостиком были Дима и Серёжа. Они никогда не давили на парня, хоть и знали, что того что-то гложет. Неизвестность жизни парня их интересовала, однако они не лезли туда, куда Шастун не давал прохода. Антон был им благодарен. Да, он рассказывал им о том, что его родители ссорятся, но никогда не раскрывал причину скандалов. Никогда не рассказывал о том, почему он не доверяет людям и почему боится даже лёгких прикосновений.***
- Я… Я не хотел. Боже мой, простите пожалуйста. Вам очень больно? - Шастун полез в рюкзак, дабы достать салфетки. - Возьмите пожалуйста, может это как-то поможет. Хотите я застираю вашу рубашку? Антон не контролировал поток слов, нервно дëргая мужчину за рубашку одной рукой и судорожно теребя салфетки другой. Незнакомец ничего не ответил. Антон очень испугался. Мало того, что он врезался в незнакомого человека, так благодаря его неуклюжести тот ещё и пострадал. Мужчина лёгким движением отодвинул парня в сторону и прошёл в глубь класса. Шкафы, стоявшие там, создавали импровизированную лаборантскую. Шастун так сильно растерялся и не сразу понял, что его зовут. Красивый, такой томный голос разнёсся по всему кабинету. - Подойди сюда, пожалуйста. На негнущихся ногах и со стучащим, со скоростью света, сердцем, парень пошёл в сторону голоса. Дойдя до шкафов, парень увидел обнажённую мужскую спину, сплошь и рядом усыпанную родинками. На стуле рядом с незнакомцем лежала его рубашка, а сам он в это время доставал из чёрной сумки футболку. - Простите, я не хотел сделать вам больно. Сильно большой ожог? Хотите я позову медсестру или кого-то ещё? Я могу что-то для вас… - Иди стирай. Ты предлагал застирать, я согласен. У меня нет времени на то, чтобы разбираться с твоей неуклюжестью, у меня сейчас урок. Антон так сильно ахуел, что теперь ещё долго не вхуеет обратно. "Да что этот выскочка себе позволяет!" То, что Шастун случайно пролил на него кофе ещё не значит, что он теперь может командовать и перебивать парня. Но злость как рукой сняло, когда мужчина повернулся к парню лицом. С голым торсом. С идеальным, блять, голым торсом. - Ну? Ты пойдёшь или так и будешь стоять как истукан? Мужчина смотрит на Антона в упор, пока тот старается не смотреть на его прекрасное подкаченное тело с миллионами родинок и маленькой татуировкой бабочки, прямо под сердцем. - Да, простите. У вас красивая татуировка. Это единственное, что смог сказать парень. Схватив небрежно сложенную рубашку, Антон пулей вылетел из класса. Мысли кружились в безумном вихре. Шастун никак не мог выкинуть из своей головы голубые, нет, синие глаза, прекрасное тело и идеальное лицо мужчины. От рубашки исходил аромат кофе и дорогого парфюма. Антон едва ли держался, чтобы не понюхать её. Несясь по коридору, Шастун чуть не сбил пару первоклашек, которые грозно смотрели ему вслед. Зайдя в школьную уборную, подойдя к раковине и включив воду, парень активно стал стирать рубашку. Мыла в школьном туалете, как и всегда, не было. Руки тряслись от понимания того, что рубашку он сейчас не отстирает. У Антона начиналась паника. Первый день, а уже столько неприятностей. Он надеялся лишь на то, что история, которая должна начаться с минуты на минуту принесёт ему хоть чуть-чуть радости и спокойствия. Парень уже думал о том, с какой темы новый учитель решит начать. Может это будет Пётр Первый, на котором они остановились с Русланом Викторовичем, или он даст им какой-нибудь дебильный тест, как это сделал пидорас Гудков, или он просто будет проводить ознакомительный урок с ребятами из 11 класса. Но из мыслей Антона вывел звонок на урок. Парень понимал, что ему ещё нужно занести рубашку неизвестномублять.
***
Пока Антон стоял в шоке, а с рубашки в его руках медленно стекала вода, учитель выводил на доске новую тему, делая вид, что абсолютно не замечает мальчишку, который в замешательстве стоит у входа в класс. У Шастуна начинали гореть уши и щёки. "Почему же я такой везучий, блять. Это же надо было так обосраться перед новым учителем. Ну почему я сразу не догадался, что он не просто левый человек в школе. Вот я кретин" - думал Антон. - Эм… Извините, - решил таки подать голос парень, обращаясь к педагогу. - Можно я займу своё место в классе? Однако от Арсения Сергеевича ответа не последовало, он лишь забрал у Антона свою рубашку и указал на доску. Пока Шастун стоял в недоумении, Арсений рассматривал огромное кофейное пятно на своей вещи, которая не так давно была идеально отутюжена и накрахмалена. Однако, отложив сейчас ненужную вещь в сторону, учитель твёрдой походкой направился в сторону парня. Взгляд учителя невозможно было понять. Антону казалось, что его сейчас убьют, прямо у этой чёртовой школьной доски, прямо перед всеми его одноклассниками. - Что ж, стираешь ты, хозяюшка, не очень. А как у тебя с историей? - обратился к нему Арсений Сергеевич, проходя мимо и садясь за своё рабочее место. - Ну-ка, назови мне год отмены крепостного права, пожалуйста. - 28 января 1861 года, Александр Второй подписал Манифест «О Всемилостивейшем даровании крепостным людям прав состояния свободных сельских обывателей» и «Положение о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости», - уверенно проговорил парень. Он точно помнил, что хоть они и не успели пройти конец 19 века с Белым, но он точно читал об этом в школьном учебнике, которые так и не успел сдать перед летними каникулами. - Верно? Было видно, что учитель удивился. Однако на его лице засияла ослепительная улыбка. И, смотря прямо в зелёные глаза Антона, он сказал: - Верно. Не думал, что ты ответишь на этот вопрос, - Арсений Сергеевич плавно, очень элегантно, закинул ногу на ногу и продолжил. - Хорошо. Тогда вопрос посложнее. Кто 31 октября 1710 года был выдан замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма? - Легко. Анна Иоанновна, четвёртая дочь Ивана Пятого, - гордо ответил мальчишка, мысленно благодаря Руслана Викторовича, который вбивал в его маленькую и неокрепшую голову всех Романовых. Улыбка с лица учителя не сходила. Он что-то записал в блокноте, что лежал на учительском столе, и снова вернулся к парню. И он, и Антон забыли, что они в классе не одни. - Твои знания не такие кривые, как твои ноги, хотя с ног тоже сбивают, - пытался шутить учитель. - Ты сдаёшь историю? - Я, эм… Ну да, планировал сдавать, - парень пытался, честно пытался смотреть в глаза мужчине, но что-то, будто физически его отталкивало, запрещало смотреть в эти прекрасные сапфиры. Он пытался сфокусировать взгляд на цветке за головой учителя, на своих кроссовках, на школьной доске, лишь бы не смотреть на идеальное лицо учителя и не сталкиваться с ним взглядом. - Ладно, я тебя понял. Кстати, сногсшибательный ты мой, как тебя зовут-то?Сногсшибательный. Сногсшибательный. Сногсшибательный.
Теперь это слово выжжено у Антона на подкорке его мозга. - Меня зовут Антон. Шастун. Антон Шастун я. - Хорошо, Антон, садись. Учитель снова написал что-то в своём блокноте, а потом с улыбкой проводил взглядом ученика, который на едва гнущихся ногах шёл к своей последней парте у окна. - Чем ты ему так не угодил-то? Почему он так, прям слёту стал тебе столько вопросов задавать? - спросил Дима, сидящий за партой впереди, вместе с Серёжей. - Да я лох, врезался в него, пролил его кофе, рубашку испачкал, - ответил Антон, доставая школьные принадлежности. - Как на тебя похоже. А учитель то красавчик. Все девки на него заметил как смотрят? - сказал Серёжа оглядывая класс. - Я бы на такого сам запрыгнул, прости господи. - Ты, дружочек, меня пугать начал в последнее время, что за голубятню ты тут решил развести? - ответил Дима со смехом в голосе. Их дальнейшую перепалку Антон уже не слушал, он смотрел на учителя, который снова что-то выводил на доске каллиграфическим почерком.***
- Мам, пап. Я дома! - крикнул Антон, заходя в квартиру. - Сын, будь добр, иди пока в свою комнату, - сказал отец, выглядывая из ванной комнаты. На его лбу отчётливо виднелась царапина, а по губе стекала капля крови. Они опять дрались. Зайдя в комнату, Антон поспешил переодеться. Ещё бы он мог найти что-то в этом вечном сраче. Парень не то, чтобы совсем не любил чистоту, зачастую ему просто было лень убраться. Куча старых фантиков от его любимых конфет лежала на столе, пять или шесть штук пустых бутылочек от газировки лежало под столом, гора вещей висела на стуле, хотя рядом стояла абсолютно пустая напольная вешалка, которую Антон так яро выпрашивал у мамы, насмотревшись красивых фотографий модных квартир и комнат в интернете. Наконец-таки найдя свою домашнюю футболку, сняв все свои украшения и натянув любимые тапочки, парень улёгся на кровать. Взяв с полки ноутбук, Антон полез в ВК, дабы проверить сообщения от его друзей, которые так быстро бежали с урока, что аж забыли попрощаться с ним. Однако, зайдя в ВК, Антон увидел лишь активность в беседе его класса и сообщение от Эда, в котором тот снова предлагает поговорить. Антону неинтересно. Он много раз думал на тему: "А как это, быть с парнем?", но каждый раз приходил к выводу - сложно, очень сложно. Ему было тяжело построить отношения с девушками, а тут с парнем. В России, в такой гомофобной стране. А что сказали бы родители? Отец бы - избил, мать - наорала. Эдуард Выграновский - очень симпатичный молодой человек. Ему уже есть восемнадцать, он весь покрыт татуировками, у него прекрасное тело. Он очень умный, высокий, чуть пониже самого Антона, который в свои семнадцать вырос выше 190. Антону нравился Эд, но Антон слишком боится. Именно поэтому он снова игнорирует предложение Выграновского, оставляя того в неведении. Шастун всё-таки пишет Диме и Серёже в их общую беседу о том, какие они козлы, пидоры и грязные жопы, ведь они с ним не попрощались, так ещё и гулять пошли вдвоём, не позвав его самого. Он уже давно перестал на них обижаться, ведь прекрасно понимает, что эта дружба закончится после того, как он выпуститься из школы. Антон не хочет жить в Москве, ему в этом городе душно, плохо, шумно. Он бы хотел уехать в Калининград, ближе к Балтийскому морю, ведь там так хорошо. Или в Питер, где вечные дожди, сырость, а ещё белые ночи и славные булочные. Антону бы просто хотелось уехать. - Антон, иди в большую комнату, нам с отцом нужно тебе кое-что сказать, - вот так просто, даже без стука. "Спасибо, мам", - думает Антон, но за матерью всё же идёт. Зайдя в комнату, Антон видел два чемодана с вещами, кучу разбитой посуды, сломанный телевизор и порванный диван. Тут будто толпа баранов пробежала, а не два "любящих" друг друга человека выясняли отношения. Отец бегает туда-сюда, кидая различные вещи то в один, то в другой чемоданы. - Хватит носиться, иди сюда, поговори со своим сыном, - с ненавистью в голосе говорит Майя - мать Антона. "Со своим сыном. А можно ещё больше желчи, мам. Я и твой сын тоже." Отец даже не смотрит в сторону матери, когда произносит то, что выбивает воздух из груди Антона. - Антон, мы с твоей матерью разводимся.ебать.