Эсерка

      Вечернее купание не состоялось — море слишком штормило.       — Зоя, Дима, если вам хочется, погуляйте где-нибудь недалеко, — предложил Севастьян.       — Пошли на море, будем делать ставки, докуда дойдет волна и рисовать линии, — шепнул сестре Дима. — На щелбаны.       — А разве на море — это недалеко? — чуть удивленно спросила Зоя. — Это же идти надо.       — Не хочешь — сиди на лавочке у дома с Ромой, будто старая бабка, — ответил мальчик.       Не до конца одобряя идею брата идти на море, ведь им было велено гулять неподалеку, Зоя согласилась. Каждый раз, когда Дима предлагал ей провести время с младшим братом, Зоя понимала, что с ним будет куда скучнее, нежели со старшим.       Тем временем, Севастьян сказал Асе:       — Агнесса, подпол нужно проверить. Мало ли, что там. Рванет еще. А наша комната почти что над ним.       Ася ничего не ответила. Женщина никак не могла отойти от новости, что дети могли оказаться последователями Владимира.       — Да что же ты, Ася, так переживаешь, — попытался разговорить супругу Севастьян. — Чуть побаловались дети, что в этом такого?       — Простить себя не могу за эти неосторожные слова, — прошептала Ася. — Назвала, по сути, Владимира хулиганьем. Хотя, разве ж верно так говорить?       — Ошиблась, задумалась, растерялась, не подумала, — ответил Севастьян. — Вылетело, в конце концов. Зачем переживать?       Ася кивнула. Севастьян пошел к двери в подпол и решил проверить, в чем же там дело.       Первой мыслью мужчины была донельзя банальная ситуация: после зимы в подполе скопился газ, вот и получилось какое-то подобие взрыва. Однако уголок разума, который вдруг вспомнил службу, подумал совершенно о другом: о том, что хозяева, возможно, держали там что-то запрещенное и если он раскроет это преступление, то, возможно, станет и полковником.       Севастьян прекрасно понимал, что он имеет все шансы окончить свою карьеру подполковником. Несмотря на безукоризненную службу в последние годы, был не один и не два повода для присвоения нового звания, однако он так и оставался с прежним. Умом Севастьян понимал, что для того, чтобы окончить службу в звании генерала, нужны или связи, или выдающиеся способности, кроме того, с учетом отбытия каторги на Сахалине, ни один вменяемый человек даже за деньги или с учетом связей, при наличии выдающихся заслуг, не поможет ему стать генералом, однако навечно остаться подполковником не хотелось тоже. Севастьяну было бы куда легче, если бы он стал полковником и кто-нибудь бы ему намекнул, что это его последнее звание, что бы не произошло.       Мужчина распахнул окна в доме, после чего открыл дверь в подпол. Спускаться туда со свечой было бы безумием, поэтому мужчина прилег на пол и начал всматриваться в темноту. Пустые полки, какие-то старые газеты — все это было неплохо видно. Вглядываясь в темноту дальше, Севастьян увидел пару мешков.       «На мешки с картошкой похоже», — подумал мужчина.       Сказав супруге, что он скоро вернется и чтобы она не спускалась вниз, Севастьян пошел к хозяевам дома. Ася, сидевшая с Ромой и до сих пор переживающая из-за своих невольно вылетевших слов, даже не обратила внимания, что в дом пришли хозяева, вместе с Севастьяном начали пытаться проветрить подпол, и мешки с гнилой картошкой были вытащены.       — Агнесса, — сказал Севастьян. — Все оказалось куда проще. Картошка у них позапрошлогодняя там лежала. Гнить начала. Бросил бы Дима свечку вниз, а не наверх — дом бы на воздух взлетел. Хозяева извинялись, предлагали снизить цену за следующий месяц, в общем, решили дело миром.       — Все пошло с утра как-то не так, — вздохнула Ася. — А все потому, что надо было или всем вместе на лодке кататься, или уже переносить эту морскую прогулку на завтра.       — Можно сейчас взять Рому, потом найти Зою с Димой и всем вместе пойти на море, — предложил Севастьян.       — Хорошо, — согласилась Ася.       Однако неподалеку от дома Зои и Димы не оказалось.       — Может быть, они просто в зарослях прячутся? — предположила Ася.       — И не откликаются на зов? — спросил Севастьян. — Сомнительно.       Ася чуть подумала и сказала:       — Пошли на море. Они явно там. Где им еще быть?       Зоя и Дима сперва играли, как и договорились раньше: делали ставки, докуда дойдет очередная волна и рисовали там линию. Чаще выигрывал Дима: он еще ни разу не ошибся и не нарисовал линию, которую волна бы прошла или до которой не дошла бы на значительное расстояние. Зоя нередко ошибалась и уже дважды намочила платье. Открытые туфли, в начале сезона бывшие белоснежными, а сейчас больше походящие на обувь бежевого цвета, были сняты и поставлены на ближайший пенек, желто-песочное платье было задрано до колен, но все равно промокло — Зоя, в отличие от брата, не всегда успевала убегать от накатывающей волны и не сразу ее замечала. Дима, сразу же закатав штаны до колен, совершенно не намочил их и, после одной из волн, которая намочила сестру выше колена, сказал:       — Я могу сказать маме, что гулял возле дома, а ты не сможешь. Тебе попадет.       — Никто не поверит, что ты не пошел на море, — ответила Зоя. — Если я приду в мокром платье, то и тебе попадет.       — Мы можем развести костер и просушить твое платье, — предложил Дима. — А можем просто сказать, что ты неряха и в лужу упала.       — Лужа грязная, а у меня платье чистое, — сказала Зоя.       — Мы его можем испачкать, — рассмеялся мальчик.       — Нет, пачкать платье мы не будем, — ответила Зоя. — Давай сушить.       Дима развел небольшой костерок и сказал сестре:       — Садись вот сюда и держи свое платье над огнем.       — Больно, — вздохнула Зоя. — Из-за тебя наказаны были.       — Кисейная барышня! — выругался Дима. — Больно ей садиться! Ну так иди домой в мокром и не суши над огнем, будто беспризорница! Может, признаешься и тебя простят.       — От платья будет нести дымом, мама все равно догадается и накажет еще и за обман, — сказала Зоя. — Туши костер, не буду ничего сушить!       — Значит, ты хочешь признаться, — произнес Дима. — Тогда давай еще что-нибудь устроим, чтобы не так обидно было потом дома оказаться во всем виноватыми.       Мальчик немного подумал и сказал:       — Зоя, смотри! Вон там, чуть подальше, волнорезы. Они не дают волнам быть сильнее. Можно пойти к ним и посмотреть поближе. Может быть, попробовать пройтись по ним. Не до конца, конечно, возле берега.       Зоя со страхом посмотрела на маленькие деревянные столбики, вкопанные в землю.       — Нас дома потеряют, — сказала девочка.       — Нас дома будут ругать за поход на море без спроса, а так мы хотя бы посмотрим на волнорезы, — ответил Дима.       Вздохнув, Зоя пошла с братом. В глубине души девочка была полностью с ним согласна: мокрое платье сразу скажет о том, где были они с братом, а увидеть что-то новое и необычное хотелось. Единственное, что не устраивало Зою, это необходимость пройтись по столбикам, но девочка решила, что от этого она потом откажется.       Ася и Севастьян не увидели детей на столь любимом месте на берегу.       — Значит, они просто пошли в другое место, — сказал Севастьян.       — Значит, если мы придем домой и не увидим их поблизости, то это нельзя будет оставить без внимания, — ответила Ася.       Неожиданно взгляд женщины зацепился за туфли Зои, стоящие на пеньке.       — Севастьян! — позвала супруга Ася. — Туфли Зои здесь… Как бы не случилось ничего…       — Сейчас поищем, — ответил Севастьян.       Ася обеспокоенно начала смотреть по сторонам.       — Ася! — окликнул супругу Севастьян. — Зоя с Димой просто ушли подальше по берегу. Пойдем за ними.       — Отсюда кричать бесполезно — не докричишься, — ответила Ася. — Даже не видно, что это Зоя с Димой, просто какие-то мальчик и девочка идут.       Чуть прибавив шаг, Ася сказала супругу:       — Так-то дома бы запереть… Да толку ноль будет.       Севастьян ничего не ответил. Тем временем, мужчина увидел, что дети подошли к волнорезу и начали рассматривать его.       — Смотри, Зоя, вот это называется волнорезом, — сказал Дима, показывая сестре на столбики. — И, как видишь, здесь волны меньше. Можно зайти по колено в воду, а потом потихоньку прогуляться по парочке этих столбиков.       — Они слишком далеко друг от друга, — ответила Зоя.       — Тебе это просто кажется, — произнес Дима. — Разувайся да пошли.       — Я туфли на пеньке забыла! — воскликнула Зоя. — Придется за ними возвращаться!       — Забыла и ладно, — ответил Дима. — Полезли скорее!       Дима разулся, унес ботинки подальше от воды и залез на первый же столб. Мальчик шагнул на второй и сказал сестре:       — Поднимайся, здесь невысоко. И неглубоко.       Зоя нехотя залезла на столбик. Он действительно был невысоким. Дима перешел на следующий и произнес:       — А теперь ты иди на второй.       Зоя, уже практически не боясь, сделала шаг, но не удержалась и упала в воду.       Девочка встала практически сразу. Несмотря на скромную глубину — вода не доходила даже до колена — Зоя намочила платье практически полностью.       — Димка, все из-за тебя! — расплакалась Зоя. — Сначала упала, потом от мамы попадет! Мама не любит, когда мы так делаем!       Не торопясь выходя на берег, девочка увидела, что к ним подбегает Ася и подходит Севастьян с братом на руках. Дима, все это время растерянно стоящий на третьем столбике, потихоньку перешел на второй, потом на первый, а потом спрыгнул в воду и вышел на берег.       — Бессовестные создания! — кричала Ася. — Совсем разум потеряли! Говорила же вам: нельзя так делать, нельзя! Опасно это! Это еще хуже, чем крамольные стихи вслух читать и крамольные сочинения в гимназии писать! За крамольные стишки с учебы вышибут, а за такое… Захлебнуться же можно! На берег можно не выйти!       Зоя увидела, что мать сорвала первую попавшуюся ветку и подумала:       «Другого можно было и не ожидать».       Домой Ася возвращалась в слезах.       «Я была не ангелом, но такого даже в мыслях не могла допустить! — думала женщина. — Вот так плевать на родительские запреты!»       Допуская такую мысль, что она просто не все помнит, Ася, подойдя к дому, сказала детям:       — Спать идите!       — Маменька, а ужин, а чай вечерний? — спросил Дима. — Да и рано же еще!       — Спать идите, завтра будет и ужин, и чай вечерний! — выругалась Ася. — Бессовестный народ!       Зоя молча пошла в комнату, разделась и легла в постель.       — Димка, ты неправ, — плача, тихо сказала девочка. — Ты просто хулиган. А страдаю из-за тебя я.       Дима отвернулся к стене и ничего не ответил.       — Агнесса, вы — жестокий человек, — произнес Севастьян. — Вам дети за такое воспитание «спасибо» никогда не скажут.       — А вы, Севастьян, вероятно, считаете, что дети все сделали правильно? — спросила Ася.       — Нет, дети поступили неправильно, — ответил Севастьян. — И их можно было завтра оставить дома.       — Какие-то нотки Михаила Павловича слышу, — сказала Ася. — Вроде, «я запираю тебя в комнате, сто двадцать пятый раз, зная, что это бесполезно, но запру». Сами понимаете, на кого я сейчас намекаю. И сами знаете, насколько это было бесполезно.       — И что вы прикажете делать? — спросил Севастьян.       — Не бросать детей без внимания и завтра, как ни в чем не бывало, провести с ними время, — ответила Ася. — С ними, а не как сегодня вышло.       Севастьян согласился с точкой зрения жены.       — Вот только, Агнесса… — задумчиво произнес мужчина. — Не думаю я, что вот это все хуже крамолы. Глубина была не та. Как говорится, намочила бы платье и все.       — У нас с вами слишком разные взгляды на крамолу, Севастьян, — вздохнула Ася. — До безобразия разные… Я даже удивлена, что вы мне когда-то предложили заняться ею.       — Как видите, жизнь — слишком сложная штука, — ответил Севастьян.       — Завтра будет катание на лодке, — твердо произнесла Ася. — Подальше, поглубже и, желательно, чтобы на волнах побросало. Раз так хочется приключений — пусть лучше они будут под присмотром. А еще я предлагаю дать возможность Диме посидеть на веслах. Разумеется, вы будете, если что, сидеть на вторых, но пусть сам управляет лодкой, раз так хочется.       — Хорошо, — согласился Севастьян.