Эсерка

      На следующий день в гимназии разыгралось целое представление, о котором Зоя даже не могла догадываться. Девочка наивно предполагала, что вчера все окончилось и не стоит ожидать какого-то продолжения. Однако прямо с утра атмосфера была накаленной до предела и что-то подсказывало Зое, что буквально на следующей перемене стоит ожидать чего-то.       «Что-то» началось уже ближе к концу первого урока. Саша активно переписывалась со своей соседкой по парте, усиленно пытаясь не попасться с этой перепиской на глаза учителю. Галя тоже была то ли взволована, то ли рассержена — Зоя не могла понять, что не так с ее одноклассницей.       Зоя находилась за партой одна — соседка по парте уже четвертый день сидела дома. Причина этого была донельзя прозаична: младший брат заболел, по-видимому, дифтеритом и врач порекомендовал старшей сестренке не ходить никуда и не растаскивать возможную заразу. Однако Зоя была уверена, что все еще проще: гимназистка решила просто устроить себе выходные, прикрываясь болеющим чем-то братом. Конечно, Зое было чуть скучно сидеть за партой одной, но особой трагедии из этого она не делала.       На перемене хотелось с кем-нибудь обмолвиться парой слов, именно поэтому, едва учитель вышел из класса, девочка развернулась к одноклассницам, тем более, что в стороне начинался уже какой-то диалог.       — Вчера я и многие другие были ни за что наказаны Анной! — начала Галя. — А из-за кого? Из-за двух дурочек. Одна принесла рогатку, вторая тоже захотела пострелять.       — У меня из-за тебя сейчас не жизнь, а каторга будет! — вскипела Саша. — Из-за тебя! Как мать вчера раскричалась, ты бы слышала! Так не просто покричала и успокоилась, а прямо вчера пошла и работу мне нашла! Картошку чистить да посуду мыть, в кухмистерской! Сказала, что гривенника на оплату стекла не даст! Я там не знаю, сколько работать буду, пока на это стекло не заработаю! А учиться мне когда? А уроки делать когда? И все из-за тебя! А потом, когда я все это матери сказала, что мне нужно еще и уроки делать, она разозлилась и прибила меня! Ты во всем виновата! Только ты!       — Проси Завьялову отчислить тебя на время, — с явной издевкой ответила Галя. — Будет больше времени покухарствовать — быстрее долг отдашь.       — Да чтоб ты всю жизнь картошку чистила! — крикнула Саша. — Крыса помойная!       — Крыса помойная — это та, которая рогатку сюда притащила, — сразу же сказала Галя.       Зоя, услышав, с кем ее только что сравнили, с трудом сдержалась, чтобы не ударить Галю, а потом как можно спокойнее произнесла:       — Крыса помойная — это ты. Дворянка-сатрапка. Угнетательница несчастного народа. Для тебя мещане — не люди, ты рада плясать на их костях и пить их кровушку! Ты — тифозная вошь привилегированного сословия, раз так говоришь!       Галя не сразу поняла, что ее оскорбили, и только после слов о тифозной воши окончательно поняла, что Зоя попыталась ее обругать хуже, чем непристойно.       — Это ты повторяешься, это ты крыса помойная! — повторила Галя.       Зоя, не выдержав, сперва бросила в Галю скомканным тетрадным листом, а потом оббежала ряд парт и набросилась на обидчицу.       Галя защищалась неплохо, но явно проигрывала в навыке нападения Диме. Дальше самообороны дело не шло, кроме того, Галя явно стеснялась или не умела нападать в ответ.       Одноклассницы, увидев драку, начали наперебой кричать со всех сторон:       — Девочки, успокойтесь, вам от Анны попадет!       — Анна придет и поведет к Завьяловой.       — Зойка, тебе уже оценку по поведению некуда снижать!       — Галя, Зоя, успокойтесь!       — Тихо, Анна идет!       Зоя услышала последнюю фразу, но подумала, что таким странным способом кто-то хотел остановить их драку. Девочка не выпустила Галю, продолжая нападать, однако голоса резко затихли, а где-то возле входа в класс раздался неожиданный окрик:       — Немедленно прекратить!       О том, что Анна услышала крики и визги, раздающиеся из класса, Зоя даже не подумала. Девочка сперва никак не отреагировала, а потом, увидев, что Галя резко перестала защищаться, сообразила, что что-то не так и отпустила одноклассницу.       Зоя повернулась лицом к двери и увидела разозленную Анну.       — Обе быстро в кабинет Елены Игнатьевны! — произнесла классная дама.       Донельзя разозленная Зоя выскочила в коридор и практически побежала в кабинет инспектрисы.       — Лыкова, Масшутина, объяснитесь, — сказала Елена Игнатьевна, которая была еще не в курсе произошедшего.       — Масшутина оскорбила меня и Семенову, после чего я врезала ей по лицу, — ответила Зоя.       — Вы гимназистка или беспризорница? — спросила Елена Игнатьевна. — Я все больше и больше склоняюсь ко второму варианту. Исходя из вашего поведения.       — Лыкова оскорбила меня еще хуже, чем нецензурно, — сказала Галя, смекнув, что одноклассница имела в виду что-то, о чем она не сумела догадаться.       — Оскорблять людей по роду занятий могут только сатрапы и тифозные воши, которые ненавидят мещан как явление, — ответила Зоя.       Елена Игнатьевна чуть опешила от таких слов, а потом произнесла:       — Расскажите все четче и понятнее.       Через полчаса выяснения всех обстоятельств, на которые вскоре была вызвана и Саша, Елена Игнатьевна сказала:       — Анна Ильинична, расставьте барышень по рекреации и приходите ко мне.       Зоя, услышав эти слова, тяжело вздохнула и вышла в коридор. Встав возле стены, девочка с облегчением вздохнула, что Саша и Галя находятся далеко от нее, однако какая-то тревога не отпускала. Предугадать реакцию что матери, что отца никак не удавалось.       — Анна Ильинична, — произнесла Елена Игнатьевна. — Вызывайте родителей Семеновой да Масшутиной. А вот у Лыковой нужно как-нибудь именно отца пригласить. Потому что Агнесса посчитает, что дочь все правильно сказала. Может, за драку и поругает, а за крамолу слова не скажет.       Зоя увидела, что по коридору прошел отец. На ум невольно пришла недавно сказанная фраза «еще раз вызовут в гимназию — выдеру тебя, как сидорову козу». На глаза навернулись слезы и девочка подумала:       «Сама виновата».       Севастьян вышел из кабинета инспектрисы минут через двадцать. Взглянув ему вслед, Елена Игнатьевна произнесла:       — Хоть супруг у Агнессы адекватный. Да, дочь защищал, но в том, что дома защищать не будет, я даже не сомневаюсь.       Всю дорогу домой Севастьян молчал. В голове боролись несколько разноплановых мыслей: Зою не стоит осуждать за то, что она ответила однокласснице в подобном стиле в ответ на проезд по сословиям, в гимназии агитировать нельзя, начинать драки тоже нельзя.       — Зоя, иди сюда, — произнес Севастьян, показывая дочери на кладовку.       Зоя чуть изумилась, но ничего не ответила.       — Что произошло? — спросила Ася супруга.       — Все слишком сложно, — ответил Севастьян и пересказал Асе недавние события.       Ася некоторое время помолчала, а потом сказала:       — Драки в гимназии — это неприемлемо. Хотя… Сама таким грешила.       — А словесный переброс? — спросил Севастьян.       — Немного наивен, но посыл осуждать нельзя, — ответила Ася.       — Он не для гимназии, — уточнил Севастьян.       — Это уже явно Завьялова ей сказала, — произнесла Ася.       — Завьялова не просто сказала, но и отстранила от уроков на завтра, — ответил Севастьян.       — Севастьян, — вздохнула Ася. — Если посмотреть правде в глаза, я не осуждаю Зою ни за что. Она поступила правильно. Хотя, может быть, с дракой и погорячилась, можно и словами убить, было бы желание.       — Выпустишь Зою из кладовки тогда, когда посчитаешь правильным, — сказал Севастьян.       Ася накормила супруга, снова проводила на службу, выждала полчаса, а потом направилась к дочери.       — Пошли, Зоя, — сказала Ася.       Девочка встала с ящика, на котором так уютно примостилась, и пошла вместе с матерью. В голове девочки крутилось уже материнское обещание «когда-нибудь выдрать за начало драк».       — Зоя, — произнесла Ася. — Я тебя не могу поддержать в том, что ты сегодня устроила. Все вопросы можно решить словами, да так, что душа будет еще долго болеть. Понимаю, когда все внутри кипит, удержать себя в руках сложно, но можно было Гале ответить и на словах, да так достойно ответить, что это было бы куда лучше драки. На оскорбления нужно отвечать словами, это правильнее.       Девочка чуть удивленно посмотрела на мать, не ожидая того, что ее практически не ругают, и, осмелев, сказала:       — Папа пообещал выдрать, как сидорову козу, если его еще раз вызовут в гимназию.       — Он пожалел тебя, — ответила Ася. — Потому что в этот раз ты была практически не виновата. Да, ошиблась немного, но кто не ошибается? И, все-таки, ты не забывай, Зоя, что гимназия — не место для агитационных речей. Это неправильно.       Достаточно спокойная реакция матери резко контрастировала с той, когда девочка в прошлый раз подралась с братом. Зоя никак не могла понять, почему в прошлый раз она поступила неправильно, а эта драка пусть и не поощряется, но и практически не осуждается.       Ася увидела, что Зоя задумалась.       «Надо, что ли, объяснить мысль?» — пронеслось в голове женщины.       — Галя была неправа и ты ей ответила, — сказала Ася. — Могла ограничиться словами, но не сдержалась. Это не очень хорошо, но и не так уж и плохо. Галя оскорбила людей, исходя из их рода занятий, так делать нельзя. А Дима в прошлый раз вообще не был ни в чем виноват, ты на него набросилась, как последняя хулиганка. Еще раз так поступишь — будешь наказана. Еще раз ошибешься, как сегодня — это плохо, но это не проступок, это ошибка. Поняла меня, Зоя?       — А почему тогда Елена Игнатьевна так возмущалась, когда обо всем узнала? — спросила Зоя.       — Потому что у нее служба такая, она должна следить за порядком в гимназии, а любые драки — это плохо, — ответила Ася.       На следующий день, под комментарии брата о том, что он бы тоже хотел с кем-нибудь подраться в гимназии, а потом отдохнуть денек дома, практически ничего не выслушивая от родителей, Зоя очень хорошо провела время за книгами и игрой в карты с двумя плюшевыми медведями. Один раз медведю даже удалось обыграть Зою, чему девочка была немало удивлена — она всегда думала над своими ходами и практически не думала над ходами партнеров по игре.       На уроки девочка пришла вполне довольная и отдохнувшая.       — Что мама тебе сказала? — спросила Саша. — Ругала?       — Упрекнула, — ответила Зоя.       — Повезло… — вздохнула Саша. — Меня весь вечер ругали…       Зоя взглянула на Галю — по лицу гимназистки было видно, что вряд ли ее поведением восхищались дома.       — Ее тоже явно не хвалили, — даже чуть обрадовалась Зоя. — Сама дура и сама во всем виновата.       — Вошь тифозная, — утвердительно сказала Саша.