Эсерка

      Практически весь вечер Ася проплакала, даже не думая о том, что постоянные переживания могут навредить ребенку. И только когда заболела поясница, женщина, испугавшись, пошла на кухню и накапала себе успокоительных капель.       Севастьян в эту ночь велел постелить себе в другой комнате и, сказав родителям краткое «поругались с Агнессой из-за воспитания детей», подпер дверь стулом, чтобы никто не вошел к нему посреди ночи.       Наутро, быстро позавтракав и не сказав ни слова Асе, Севастьян пошел на службу.       Виталий с порога увидел, что сослуживец донельзя расстроен, растерян и с ним явно что-то произошло.       — Что произошло? — спросил Виталий.       — С Агнессой разругались, — ответил мужчина. — Сам же прекрасно знаешь, вчера одна идиотка, которая хочет агитировать и не умеет это делать, была здесь. Раскалывали ее почти что весь день. А потом прихожу домой — Агнесса практически то же самое заявляет…       — Побил ее? — практически не сомневаясь в своей правоте, спросил Виталий. — А потом выслушал лекцию от матери.       — Хуже, — бросил Севастьян.       — Да куда уже хуже? — изумился Виталий.       — Меня Агнесса вчера убить пыталась, — мрачно произнес Севастьян. — Ножом замахивалась. Сам понимаешь, нож выбил, руки заломил, лицом в пол уложил. В себя пришла — отпустил. Аффект она поймала…       Мужчина чуть помолчал и добавил:       — Виталий… Я же в этом виноват… Я же виноват в том, что она этот чертов аффект поймала! Просто так аффект не приходит же!       — Ты что с ней сделал перед этим? — не веря своим ушам, спросил Виталий.       — Побить пытался, — не желая вникать в подробности, ответил Севастьян. — Не далась.       — Дурак! — выругался Виталий. — Повезло быть чуть меньше — завтра бы уже отпевали.       — Все может быть, да вот слабо в это верю, — вздохнул Севастьян. — В больнице бы сейчас лежал. Попасть с первого раза — это как же должно не повезти! Хотя… Кто знает, может, она бы и второй, и третий, и двадцать третий замахнулась бы…       Мужчина посмотрел на опешившего Виталия и сказал:       — Сам же понимаешь, что пойти в полицию и донести я не смогу. Потому что детей жалко. Да что там говорить, потому что Агнессу жалко. Все-таки, не чужие же люди, хоть и с придурью она, скаженная [1] будто! Да что там говорить, потому что я сам во всем виноват и сам ее до этого довел… Но вот так взять и легко простить тоже ведь не смогу! И выдрать, будто сидорову козу, скажем так, неправильно будет. Хоть и было бы неплохо. Потому что все с того и началось… А взять и простить ее я не могу, не получится. Хоть сам и виноват.       Виталий ничего не ответил.       — Не вздумай сплетню разнести, а то и к тебе придет Агнесса с ножиком, — мрачно пошутил Севастьян.       Весь день Ася ждала возвращения Севастьяна. Женщина от всей души надеялась, что супруг хотя бы не пошлет ее куда подальше, а просто выслушает.       — Севастьян! — начала разговор Ася, когда супруг зашел в комнату, чтобы взять свою любимую подушку. — Пожалуйста, выслушай меня!       Севастьян замер.       — Севастьянушка, прошу тебя! — почти что со слезами воскликнула Ася. — Или прощаем друг друга и начинаем жизнь с чистого листа, или развод. Хоть через Синод, хоть просто разъедемся. Я тебя уже простила за все. А ты… А ты меня накажешь хоть как, как посчитаешь правильным, и если простишь — я буду по гроб жизни тебе благодарна! Севастьянушка, если этот брак уже не спасти, давай не будем мучить друг друга еще и дальше… А если можно спасти, то… Как тогда, после свадьбы. Начнем все заново.       «Я вас, Агнесса Викторовна, уже вчера попытался наказать хоть как — теперь пожинаю плоды», — подумал Севастьян и молча вышел из комнаты.       Ночью Асе не спалось. Понимая, что она может так довести себя до преждевременных родов, женщина встала с кровати, накинула халат и осторожно, пытаясь не наделать шума, пошла в комнату, где спал Севастьян.       Ася сразу поняла, что дверь была чем-то подперта. Пытаясь ее открыть как можно тише, женщина сделала себе небольшой проход и вошла в комнату.       — Севастьян, — прошептала Ася, обращаясь к супругу.       Севастьян ничего не услышал. Поняв это, Ася подошла к мужу и потихоньку потрогала его за плечо.       Мгновенно проснувшись, Севастьян сел на кровати.       — Севастьянушка, пожалуйста, давай поговорим, — тихо сказала Ася, становясь на колени перед кроватью.       — Садись рядом, на полу холодно, — ответил Севастьян, похлопав рядом с собой.       Ася потихоньку встала и села к супругу. Вдруг взгляд женщины зацепился за нож, торчащий из-под подушки.       — Севастьян, — уже со слезами произнесла Ася. — Да я скорее себе по руке этим ножом полосну, чем тебе придется от меня обороняться!       — Кто знает, — ответил мужчина.       — Севастьян, если все так пойдет и дальше, я от волнения не дохожу свою беременность, — начала Ася. — Поэтому прошу ответить на один вопрос: можно ли еще спасти наш брак? Нашу малую церковь? Или уже все окончено, уже нельзя? Если можно — я никогда этого не забуду, если нельзя — тоже пойму.       — Ты-то хочешь брак сохранять? — спросил Севастьян.       — Не хотела бы — посреди ночи не пришла бы сюда, — ответила Ася.       — А я, Ася, не могу вот так раз — и так легко простить тебя, — сказал Севастьян. — Хоть и понимаю, что виноват сам.       — Я же говорю: пойму и приму хоть что, Севастьян, — вздохнула Ася. — Ты и без того мне такое доброе дело сделал, что не заявил, куда следует!       — Детей и тебя жалко, — ответил Севастьян. — Агнесса! Можно мне поспать? Вам завтра можно хоть к обеду встать, а меня служба ждет.       — Можно, — сказала Ася. — А у тебя переночевать можно?       — Бери второе одеяло и ложись, — согласился Севастьян.       На следующее утро, увидев, что невестка выходит из комнаты, где ночевал Севастьян, Александра Витальевна сказала супругу:       — Я же говорила, по какой-то ерунде рассорились и так же быстро примирились. А кто не ссорится в семейной жизни?       Михаил Павлович мысленно согласился с женой и ничего не ответил.       Придя на службу, Севастьян первым делом спросил Виталия:       — Может быть, хоть у тебя есть варианты, как можно наказать Агнессу, чтобы она и прочувствовала всю тяжесть своего греха, но и без распускания рук.       — С учетом того, сколько раз ты руки распускал, можешь просто простить, — ответил Виталий.       — Не могу, — сказал Севастьян. — Несоразмерные вещи. Хоть я, как уже говорил, и виноват.       — Перед Агнессой-то хоть извинился? — уточнил Виталий.       — Извинился, — ответил Севастьян. — Думал, на слезы вся изойдет. Прямо бери да притчу пиши для уроков Закона Божьего.       — Дурной пример для гимназисток, — сказал Виталий. — А ты покажи верный. Возьми да прости свою жену. Как там говорится? Прощайте и прощены будете [2].       — Я не настолько верующий, — уточнил Севастьян. — Простить-то прощу, с чистого листа все начнем, а вот ничего не сделать в ответ как-то тяжело будет.       По дороге домой Севастьян обдумывал слова Виталия и не раз вспоминал утренний разговор.       — Агнесса, прошу простить меня за то, что произошло. Моя вина в этом тоже есть и не самая маленькая, — произнес Севастьян.       — Севастьян, ты не в той степени виноват, чтобы извиняться! — воскликнула Ася. — Ты меня побить хотел, а я на высшую ценность посягнуть пыталась.       — И все равно, прошу простить меня за все то, что произошло, — повторил Севастьян. — А если вы не можете меня простить, Агнесса, прошу просто об этом сказать.       — Я прощаю тебя, Севастьян, прощаю! — с жаром ответила Ася. — Конечно, прощаю! Моя-то вина ни в какой мере не может сравниться с твоей!       — Аффект копится, Агнесса, — вздохнул Севастьян. — Копится… А потом прорывается против воли человека… Не так уж и ты виновата, Ася…       Придя домой и раздевшись, Севастьян пришел в комнату, чтобы поговорить с супругой.       — Агнесса, — начал мужчина.       Ася чуть напряглась.       — Месяц, как говорится, под домашним арестом, — продолжил Севастьян. — А с учетом того, что в Америке и Европе появляется так называемое условное осуждение, то ваше наказание тоже условное. Иначе говоря, прощаю вас.       О том, что условное осуждение появляется в некоторых странах, Ася слышала от того же Севастьяна. Не ожидая такого поворота событий, женщина расплакалась. По мнению Аси, даже месяц под домашним арестом был бы невообразимо мягкой карой за содеянное, особенно с учетом того, что могло быть, если бы Севастьян не просто заявил в полицию, но и попросил кого-нибудь появиться в деле дополнительным доказательствам, изобличающим ее вину.       — Севастьян, благодарю вас, — расплакалась Ася.       — Начнем с вами семейную жизнь с чистого листа, — ответил Севастьян. — Будто венчание было вчера, а не столько лет назад.       — Начнем, — кивнула Ася. [1] безрассудная [2] Лк.6: 37; Мк. 11: 25–26