Обратная сторона Луны

Было бы, наверное, неплохо провести следующие полчаса в постели, особенно учитывая, что эту ночь поспать не удалось, предыдущую, впрочем, тоже. Кофеин в организм не лез, но и без стимуляторов функционировать отказывался, а нужно было в город… Вэй Ин с тоской глянул в сторону душевой, но понял, что идея соваться со ссадинами под воду внутреннего ликования не вызывает. Боль только-только утихла, а Ванцзи уже стоял над душой с длинной широкой лентой. — Руки, — попросил он. — Уточняй хоть, — Вэй Ин вытянул руки вперед, — а то профессиональная деформация, знаешь ли, — тут же пояснил он, — ощущение, что дальше последуют наручники. Нет же? — улыбнулся он, — за мазь спасибо. Ты пока не намазал, я даже не понял, почему так фигово себя чувствую. — Рёбра, — чуть нахмурившись, уточнил Лань Чжань, взял его за запястья и развел в стороны, — что это? — он указал подбородком на почерневшую кожу в центре груди. — А, это лисица ткнула меня в грудь вот такенным сгустком Тьмы, думал сдохну, — Вэй Ин говорил, усердно стараясь дышать не грудью, а животом. — Ты… ты видишь? — Лань Чжань так и замер с повязкой в руках. — Да… Нет! Не совсем, не бери в голову, — усталость брала свое и Усянь явно сболтнул лишнего. — «Вот такенным сгустком Тьмы», — Ванцзи вернул ему собственные слова, отложил повязку и взял склянку с мазью. — Ладно. Хорошо. Ты вроде как потомственный святой и к собакам меня за подобное не посадишь, — полувопросительно проговорил Вэй Ин. Он всё ещё помнил, как в приюте его посадили под надзор здоровенного пса, рычащего при каждом шорохе… «чтобы не пугал страшилками других детей». Лань Чжань не был похож ни на воспитателя приюта, ни на пугливого ребёнка, который побежит всем рассказывать, — и в дурку не сдашь, — ноющая боль в груди приятно онемела под действием мази, — возможно… возможно! Иногда я различаю что-то вроде черного огня. — Оно как пламя? — Лань Чжань воспринял его признание спокойно и принялся накладывать плотную повязку в несколько слоев. — Ну-у-у, — выдохнул Вэй Ин, — не всегда, иногда как нитки, иногда что-то вроде ручейка. Чтобы прямо как пламя — редко. Не боись, я не больной и не сумасшедший. Это называется синестезия. Вроде как мозг что-то путает в восприятии и выдаёт часть ощущений в виде картинки, — он воспроизвёл вычитанное в интернете разъяснение. — Ша ци, — покачал головой Ванцзи, — не ошибка в восприятии. — Она тоже такое говорила. Лиса. Честно говоря, я всегда считал истории Пу Сунлина просто сказками, — хмыкнул Вэй Ин, — кто знал, что хвостатая девица — не выдумка воспалённого воображения. — Недостаток образования, — вновь покачал головой Ванцзи. — Эй! Я, между прочим, закончил Университет полиции! Почти с отличием! — Светлую ци тоже видишь? — заклинатель стойко проигнорировал желание Усяня покрасоваться университетскими оценками. — Лань Чжань… какая ци? Ты меня вообще слышал? Синестезия — это… — Вэй Ин даже сморщил лоб, стараясь вспомнить сухое, но точное определение максимально дословно, — это явление восприятия, при котором раздражение одного органа чувств вызывает ощущения, соответствующие другому органу чувств. Ну какая нахрен ци?! Только мне мозги не засирай шаманскими приемчиками, ладно?! — Ладно, — Лань Чжань чуть заметно вздохнул, затянул повязку и закрепил ее скобками, — одевайся, поешь и поедем. Одежда вызвала некоторую заминку. Чемодан с вещами самого Вэй Ина, естественно, со вчера так и оставался в багажнике машины, на которой в настоящий момент рулил напарник. Сумку, в которой они обычно таскали сменное барахло, Цзян Чэн оставил, но одежды там не оказалось. Хорошо, что обнаружились хотя бы чистые трусы и пара носков. Вчерашние брюки были продраны на коленях и восстановлению не подлежали. Рубашка, точнее то, что от нее осталось, покоилась в мусорке. Лань Чжань молча вышел и через десять минут вернулся со стопкой. Он окинул практически голого Вэй Усяня внимательным взглядом, и протянул со словами «будет длинно». Брюки действительно оказались самую малость мешковаты в бёдрах и длинноваты — Вэй Ин немного уступал в росте и, видимо, в весе. А вот рубашка была явно велика в плечах, но Усянь просто закатал рукава. — Я твой должник. — Не стоит. Они завтракали в тишине. Омлет уже остыл, но после всего произошедшего казался неимоверно вкусным, так же, как и хрустящие полоски ютяо, которые Вэй Ин макал в джем. — Глаза? — спохватился он, когда Лань Чжань в очередной раз прижал пальцы к уголкам красных век, — тебе самому бы врачу показаться. Хватило же безбашенности… со своей бряцалкой на эту хрень переть. А пошел бы в органы, получил бы табельное, — Усянь заманушно повел бровью. — Я в порядке, — отозвался Ванцзи, доливая в чашку ещё пару глотков зелёного чая, — твое табельное помогло? — Эй, мы с Чэн-Чэном вообще-то в бар шли! Ну прикинь, я бы, такой красивый, явился пить со стволом. Возможные свидетели разом бы уши поприжали. Зато вызывающему симпатию собеседнику очень даже можно за бокалом вкусного и крепкого рассказать пару сплетен из жизни, особенно соседской, — Вэй Ин поделился секретами мастерства, ловко подцепляя последнюю хрустящую полоску, — лисица, кстати, тоже оказалась не против за поговорить. Тема «раскрутить на монолог» стара как диснеевская «Суперсемейка», — он откусил изрядную часть, чуть не обляпав джемом грудь белоснежной рубашки, — ой… правда, потом с этих разговоров меня такими глюками поднакрыло… — Переживание… — Поверь, из-за такой ерунды не стоит, твоя рубашка в безопасности! — Вэй Ин молниеносно собрал протекающее сквозь пальцы фруктово-слоеное месиво и запихнул в рот целиком. — Нет. Это мелодия. Я сыграл «Успокоение яростного сердца», но она колебалась. — Лы… са? — Усянь пытался пережевать слишком большую порцию еды и временно оказался неспособен к связной болтовне. — Мгм. Тогда я сыграл «Переживание ушедших дней». Вызвать воспоминания, — пояснил он, — но она молчала. Не говорила с Ванцзи, — когда Вэй Ин непонимающе хлопнул глазами, он пояснил, — инструмент. Гуцинь. У него есть имя. — Офигеть, — Усянь запил ютяо остатками кофе и наконец обрёл способность говорить, — два десятка слов за раз. — Прости, — Лань Чжань поджал губы, — заклинатель не должен допускать взаимодействия жертвы и объекта. — Хах, кто ещё тут жертва, — усмехнулся Вэй Ин, — я, между прочим, на неё талисман налепил. Тьма клубилась, а потом раз, и стекла вниз, как тушь, — он неопределённо взмахнул рукой, показывая. — Когда? — поднял брови Ванцзи. При общей скупости эмоций на его лице, это вероятнее всего считалось за крайнюю степень удивления. — Когда я из окна выпрыгнул! — Выпал, — поправил Ванцзи и уставился на него. Даже не мигая. Вэй Ин исподволь отметил необычно светлый цвет для карих глаз, золотистый, почти желтый, — ты заклинатель. — Херня, — Усянь отодвинул от себя пустые тарелки, встал и начал собирать разбросанные по комнате вещи, — я так не думаю, — пояснил он менее резко. — Ты знаешь талисманы, — начал было тот, — видишь… — Так, — перебил его Вэй Ин, — талисманы просто помогают мне обрести внутреннее спокойствие и привести органы чувств в норму, а тому, что я вижу, есть вполне научное объяснение, не имеющее никакого отношения к гаданиям на картах Таро, общению с душами умерших родственников и прочим схемам отъема денежной массы у населения, по которым плачет статья за мошенничество. Я выразился ясно? — Предельно. Подозрительное отношение к эзотерике в целом и к одному конкретному заклинателю в лице Лань Чжаня в частности, не помешало Вэй Ину гордо покинуть двери «Райского сада», оставив оплату дополнительной проведённой ночи и завтрака на приглашённого эксперта. — Садись назад, — Ванцзи снял машину с сигнализации. — Это зачем? — Поспишь. — Не, — Вэй Ин влез на пассажирское, — не люблю. Не то чтобы ты вызывал у меня сомнения как водитель, но я привык держать контроль, — заявил он, пристёгиваясь. Плавный ход машины, мягкий салон и прохлада кондиционера отобрали у Вэй Ина контроль примерно через три минуты. Ванцзи притормозил на выезде из посёлка, вышел, достал из багажника тонкий плед и, накрыв своего пассажира, тронулся снова, сворачивая в сторону Шанхая. Вэй Ин проснулся от резкого звука клаксона, но ещё какое-то время не открывал глаз. Цзян Чэн же не переломится, если довезет его до работы? В этот раз даже ноги не затекли. Кажется, сиденье было откинуто. Уютно. Удобно и мягко… Он приоткрыл один глаз, посмотреть, что так приятно прикрывало шею. Оказалось, что это то ли шелковистый шарф, то ли какой-то палантин. — Лань Чжань?! Ты как… ох, — тут же нахлынуло осознание действительности и он откинулся на подголовник. — Спи. До Управления ещё минут десять. — Не, надо в себя успеть прийти, — Усянь привёл кресло в вертикальное положение и откинул зеркало, — я упала с самосвала, тормозила чем попало, — вспомнил он шутливое поддразнивание сестры, придавая волосам подобие порядка, — Цзян Чэн? — Звонил два раза. — Надо было разбудить. Ванцзи только хмыкнул в ответ, очевидно, выражая несогласие. Они добрались до Управления к одиннадцати утра. Вэй Ин думал, что Лань Чжань только довезет его, но тот оставил машину на служебной части парковки, достал из багажника здоровенный чехол и с характерным звуком чемодана на колесиках двинулся следом. — Все свое ношу с собой? — Усянь покосился на чехол, — есть мнение, что нам будет не до развлечений и ты не сможешь… Что именно не сможет Лань Чжань, следователь уточнить не успел, потому что лифт раскрыл двери на третьем и стало не до разговоров. Мимо, коротко, сумрачно глянув, торопливо прошёл Сун Лань в сопровождении молодого мужчины в классическом светло-сером костюме, за ними семенил мальчишка с совершенно белым лицом и руками, скованными наручниками. Шествие завершали двое дежурных. — Постой, Мянь-Мянь, это наш? — Вэй Ин проследил процессию глазами, потом поймал за рукав пробегавшую мимо Ло Циньян. — Да, Мо Сюаньюй, — она кивнула в сторону удаляющихся спин дежурных, — утром был допрос, так он там настоящую истерику закатил! Вызвали отчима, но стало только хуже. Сейчас Сяо Синчэнь подъехал, говорит, что попробует успокоить подозреваемого, так что Сун Лань хочет попытаться ещё раз… Простите, — и она убежала в сторону скрывшейся процессии. — Так… — Вэй Ин окинул взглядом отдел, похожий на растревоженный муравейник. На месте обнаружился только младший дознаватель и дежурный, остальные находились в подобии броуновского движения, — полный разброд и шатание, — заключил он. — Единственно верным решением в данных обстоятельствах будет что? — Допрос? — Там без меня народу выше крыши, — покачал головой Вэй Ин, — и толку от этого нуль без палки, потому что парень на роль злоумышленника в этом деле не тянет от слова совсем. Солидарен? — Мгм. — Зато у нас есть серьезные проблемы с причинно-следственными. Так что — к криминалистам. Если успею, в морг заверну. И что-то вроде интуиции подсказывает мне, что ты сюда тоже не ради допроса приехал…