Обратная сторона Луны

Вэй Ин выбрался из воды чуть более торопливо и суетно, чем хотел бы, и главное, чем готов был себе признаться. Он поспешно согнал воду с волос, смахивая капли с ладоней, растер плечи, ёжась от лёгкого тёплого дуновения, обветривающего кожу. Полотенце бы не помешало, но на берегу обнаружилось только несколько рваных кусков белого шелка и одинокий кроссовок с замятым задником, истекающий водой… Послышался всплеск, и рядом с ногой Вэй Ина упал ещё один. — Шикарно, — произнес он, понимая, что прикрыться одним-единственным кроссовком целиком получится едва ли, — этот визит рискует стать самой запоминающейся экскурсией в моей жизни. Интересно… — задумчиво добавил он, — в правилах есть что-нибудь насчёт хождения по территории голышом? — Мгм, — сзади раздалось согласное мычание и звук плещущейся воды. — Ха-х, серьезно?! А что, были прецеденты?! Иначе откуда бы оно взялось в вашем бредовом «Соглашении», — Вэй Ин сунул ноги в мокрые кроссовки. Противно, конечно, когда при каждом шаге в обуви сочится вода, набравшаяся в стельки и подошву, но всё лучше, чем по острым камням босыми ступнями. — К каждому закону прилагается приписка мелким шрифтом. Что у вас? Гауптвахта? Общественные работы? Не впаяют же мне реальный срок… — Ферулы. — Порка?! — резко развернулся Усянь, округляя глаза. Лучше бы он этого не делал! Ванцзи вышел из воды и теперь стоял буквально на расстоянии вытянутой руки. Бесконечные слои шелка скрывали тело, будучи сухими, но очень слабо справлялись, напитавшись водой. Кое-где мокрая ткань вспузырилась, отчётливо белея, там же, где она облепила, приобретя молочный оттенок просвечивающей кожи, проступали линии тела. Вэй Ину не стоило упираться взглядом в грудь со слабо розовеющими насквозь монетками сосков, и совсем не стоило скользить взглядом ниже… Захотелось влепить себе затрещину. — Мгм. Непристойность. Бесстыдство. Сто пятьдесят ударов, — произнес заклинатель. — Охереть, — Вэй Ин поспешно отвернулся, сам толком не понимая, к чему он это сказал — к наличию телесных наказаний, всё ещё практикуемых в ордене, или к тому, что его успокоенное остывающей водой естество недвусмысленно отозвалось на образ обтянутого мокрой одеждой… мужского тела! Без намёков на красивую грудь или хоть что-то привычно-привлекательное! Хотя грудь у Лань Чжань была красивая, и ареолы такие маленькие, светлые… — Блядь! — непроизвольно сорвалось с языка. Он прижал ладонями собственный член, мысленно многократно взывая то ли к божеству, то ли к демону с замысловатым именем Гребаныйпиздец. — А орден… вообще в курсе, что в УК есть статья за нанесение побоев?! — голос вполне правдоподобно изобразил то ли смятение, то ли гнев. Хотя что там изображать?! Сознание скакало очумевшим шариком пинбола, пытаясь в минимум касаний выкопать в мозгу способ сокрытия признаков нового витка возбуждения. — Орден — особая зона. Любой орден, — произнес Ванцзи. — Будь здесь. Вернусь, — и он поспешно прошёл мимо, даже толком не подняв глаза. Как только заклинатель, капая слоями вымокшего одеяния, скрылся за поворотом, Вэй Ин зажмурился, пару раз выдохнув имя вышеупомянутого божества, скинул кроссовки и, прыгая по камням, пробрался к озерцу сбоку, сразу к глубокому месту, соскользнул по грудь, так, чтобы без сомнений. Глаза вылезли на лоб! Как он и предполагал, в отсутствие хозяина источника, слинявшего «винца попить», вода обернулась типично горной. Абсолютно, сука, ледяной! Да прыгни он в снег, было бы и то легче! Дыхание сперло, икры свело, а в паху, такое ощущение, отмерзло всё и навсегда, так, что яйца зазвенели, когда он, даже не успев вдохнуть-выдохнуть, вылетел на берег, ойкая от мелких осколков горной породы, вонзавшихся в стопы. Зато через пару мгновений Усянь уже сидел на нагретом камне отмороженной задницей. Ледяной душ. Не самый приятный метод избавления от возбуждения, зато рабочий. И быстрый… Он прислонился спиной к камушку покрупнее да потемнее, а потому погорячее, и, придя в себя, принялся перебирать фрагменты произошедшего, начиная с момента, когда он увидел Ванцзи зажатым в лапу дракона. Его накрыло яростью. И страхом, отчетливым страхом почти произошедшей потери. Как тогда, в темной комнате отеля, только в этот раз он, не будучи отравлен ядовитым дыханием цветов, понял быстрее, почувствовал острее, злее. И, как тогда, ему нужна была сила, мощь, сопоставимая с драконьей, немедленно… Дальше память сплывала в какие-то багровые ошмётки и последовавшее чувство тёплой невесомости, выныривая на поверхность только в момент, когда он распахнул глаза. — …я придурок, — простонал Вэй Ин, роняя лоб на руки. Прилип губами к другу. О, Усянь и до этого дружил — с Чэном, c Хуайсаном, да вообще с кучей народа! Но, кажется, только сейчас в полной мере начал осознавать, что это такое — друг, напарник. Тот, кому ты доверишь прикрывать спину без раздумий, даже если там стрёмная тварь с половиной лица, доверишь свою жизнь без сожалений, даже если рискуешь не только телом, но и душой… Не хотелось потерять это ощущение какой-то почти родственной близости, что стало проявляться тем чаще и ярче, чем больше он проводил времени с заклинателем. Не хотелось всё портить. — Лань Чжань тоже хорош, — фыркнул он, — дыхание «рот-в-рот», блядь! Спасатели на виражах! Цзян Чэну такое в голову бы даже не пришло, а если б и пришло, он бы уже блевал под кустом! И потом двинул мне по роже и был бы чертовски, просто охуенно прав! Может, Лань Чжань этот… — он наморщил лоб, стараясь припомнить слова Хуайсана, сказанные после очередного провального свидания, — асексуал?! И это я озабоченный, а он реально просто помог? Точно… и сделал бы это для любого, — вздохнул он, — как и положено потомственному святому. Он сидел, отогреваясь, путаясь в собственных мыслях, и разглядывал запястье, перехваченное лентой поверх красной нити браслета. — И зачем только так затянул?.. — узел и не думал поддаваться. Теоретически, можно было разорвать зубами и позже срезать ножом, но почему-то поступать таким образом с этим странным подарком не хотелось. Лента была простой, но красивой, обнимала плотно, но не туго, ложась шёлковыми петлями поверх красного шнура. Черноту, ещё недавно проступавшую под ней, странным образом смыло. Только на месте последней полосы, от его собственного обета, проявился еле заметный белёсый росчерк. Словно когда-то давно запястье царапнул кот… Шрама не осталось, но бледная тень служила напоминанием — сюда Тьма вгрызлась особенно глубоко, цепко. Таких светлых тонких отметин, кажется, было ещё сколько-то, сколько точно, Вэй Ин не считал. Они не выделялись рельефом на коже, не краснели свежестью настоящих ран, но были иногда заметны на пальцах, тронутых загаром. Особенно летом. Метки его любопытства и детской беспечности… Усянь осмотрел грудь. Жёлтая гематома, порождённая яростью лисы, тоже исчезла, будто и не было. Он вдохнул, медленно, на пробу, но глубоко… так полно, что за грудиной стало давить от чрезмерного раскрытия лёгких, но ни боли, ни тянущего ощущения под рёбрами уже не было. Вэй Ин глянул в сторону поблескивающей шумной воды. Он был незнаком с принципами заклинательства, зато обладал достаточной наблюдательностью и логикой. Ещё утром чернота на руке была, а теперь нет. Поднимаясь сюда, он периодически дышал, словно рыба в руках удачливого рыболова, жадно хватая ртом сухой горный воздух. Теперь же… Его размышления прервал вернувшийся Ванцзи. К немалому удивлению, одежда на нём была совершенно сухой. Присмотревшись, Вэй Ин понял, что это просто другой комплект. Меньше вышивки, меньше кистей и оторочек. — Я думал, тут не живут, — Усянь подставил руки под стопку сложенной одежды, принесенной для него. — Тут нет, — кивнул Ванцзи, — но есть сторожка. — В которой так удачно лежит запасное барахло?! — Мгм. Шунлун импульсивен, — кратко, но емко охарактеризовал дракона Ванцзи. — Неужто уже макал тебя в воду?! Чёрт возьми, если бы я знал… — Прости. Должен был предусмотреть, — Лань Чжань снова принялся накусывать губу, незаметно. Но Вэй Ин видел. — Да ты уже! Иначе щеголять бы мне голым задом по местным просторам, — Усянь влез в штаны, накинул рубашку, — кстати, — он показательно распахнул её, — видел? У меня всё прошло. И вот тут тоже, — он вытянул запястье, — было бы видно, если бы кое-кто не одарил меня так внезапно и не затянул узел, — Ванцзи в ответ только молча кивнул и отвёл глаза, — а твоя? — Моя? — Твоя рука как? — пластыри слетели ещё раньше, а вот на то, что исчез и мокрый бинт с руки, Вэй Ин обратил внимание только сейчас. Ванцзи вытянул правую руку, показательно согнул и разогнул пальцы. Это была совершенно здоровая кисть, и только красноватые пятна на костяшках выдавали недавнюю травму. — Значит, этот Шунлун и правда лечит, — утвердился в своём предположении Вэй Ин. — Тебе нужно было вчера не ужином меня кормить, а сюда топать! — Я был, — кивнул Ванцзи, — внизу купальня. Её питает источник. — Значит, хреново питает, — пожал плечами Усянь, заворачиваясь в нечто, напоминающее передник, — надо было не лениться, а идти сразу к этому… резкому, — он кивнул в сторону озерца. — Я не вправе просить, — заклинатель подошел, в несколько точных движений поправил немного перекосившиеся слои одеяния, — никто не вправе. Достаточно того, что Шунлун уносит боль. Почти всегда. — Хочешь сказать, он не исцеляет?! — Нет. Если не захочет сам. Идем? Вэй Ин бросил прощальный взгляд в сторону искрящегося потока и пошёл вслед за Ванцзи. Они поднялись ещё немного. Выше действительно обнаружилась сторожка, а точнее, небольшой навес из выстланного поверх тонких стволов сухого тростника, с двумя стенками, прилаженными углом. Под этим нехитрым сооружением стояла пара простых ящиков. Ванцзи кивнул на находку Вэй Ину, пояснил, что внутри есть сухая одежда на случай дождя и сигнальные ракеты. Это было разумно. В случае внезапного происшествия патруль, который, как выяснилось, трижды в день обходил особую зону, мог моментально попросить помощи. Вскоре они оставили позади полосу непрерывного лиственного леса и вышли на череду проплешин. Здесь обнаружилась еле заметная тропинка, петлявшая в высокой траве, и Усянь рискнул снять сырые кроссовки, от которых начало натирать ноги. По дороге Ванцзи рассказывал. Скупо, перемежая незнакомые названия столь же сдержанной мимикой. Это не помогало понять, не помогало представить, но Вэй Ину нравилось. Лань Чжань увлекся. У него заблестели глаза, чуть порозовели губы, и пряди его высушенных воздухом и солнцем волос трепетали на летнем ветру. Его молчаливые кивки тоже оказались говорящими. Два раза они заставали на своём пути животных, и оба раза заклинатель предчувствовал встречу заранее, прикладывал палец к губам, прося Вэй Ина о тишине и особенной осторожности. Первым им показался олень, но странный. Хотя не то чтобы Усянь встречал в этой жизни много оленей. Этот был изумрудным, с ветвистыми рогами, словно бы созданными из синего льда. Его лоб и холку украшала короткая кудрявая гривка, блестевшая на солнце золотом. И ещё у него были очень выразительные, совсем человеческие глаза. Печальные… — Он подойдёт? — почти беззвучно произнес Вэй Ин. Ванцзи отрицательно качнул головой. Они были осторожны и тихи, но всё равно спугнули. Олень умчался куда-то в сторону оставленного позади водопада. — Его дракон не сожрет? — обеспокоенно оглянулся Вэй Ин. — Дружат, — коротко обронил Ванцзи, — тоскует. Шунлун ушёл. — Но он же вернётся?! — Дракон — это поток, — видя недоумение в глазах собеседника, он задумался, пытаясь подобрать слова. — Шунлун может уйти на день. На год. Если захочет, навсегда. Барьер не удержит. — И в море?! — изумился Вэй Ин. — Река — плоть. Шунлун — дух… душа. Мы находим, лечим, растим. Даём дом. Если обитатель Гусу решает уйти, никто не вправе держать. — А барьер? — От людей. — Вот как… Пройдя чуть дальше, они вспугнули что-то белое и крылатое, настолько стремительное, что предупреждение заклинателя не помогло. — Ну, значит, в другой раз, — Вэй Ин с легким сожалением проводил глазами белоснежный силуэт, возносящийся ввысь. Дойдя до довольно обширной, заросшей мелкими цветами и разнотравьем, поляны, Ванцзи указал на поваленный ствол дерева. Отсюда действительно открывался прекрасный вид. Гора уходила вниз уступами, спускалась цветными террасами. Пройденный недавно светлый лес, отчетливая полоса цветочной пустоши, предшествующей барьеру, изумрудная прослойка хвойного леса и, наконец, довольно далеко глаза различали рыжеватые точки — крыши построек ордена. — Позволишь? — Лань Чжань прикоснулся к левой руке. — Пульс. Вэй Ин хмыкнул, но рукав задрал и руку вытянул. Какое-то время Лань Чжань сосредоточенно отсчитывал мерное биение венки под кожей. — Я здоров, правда, — успокоительно проговорил Вэй Ин, пряча руку в мягкий шелк. — У водопада. Что ты почувствовал? — Не знаю, — покачал головой Вэй Ин, он не был уверен, что стоило об этом говорить. — Холод? — предположил Ванцзи. — Откуда ты знаешь? — Ты вобрал в себя инь. Много. Шунлун сказал — всю. — Если честно, не понял, что я там вобрал, — признался Усянь, — но в какой-то момент почти отключился. Может, от высоты… — скривился он, отказываясь признавать схожесть ледяных касаний Тьмы и того, что так болезненно укололо его у водопада. — Нет, — покачал головой Ванцзи. — Кровотечение из цицяо. Так бывало раньше? — Что?! Из… чего?! — опешил Вэй Ин. — Семь отверстий в голове, — пояснил заклинатель, последовательно указывая на глаза, нос, рот и уши. — Я понял! С чего кровотечение… То есть, — он тряхнул головой, словно это могло помочь лучше понять или чётче вспомнить, — во рту было солоно, но я думал, щеку прикусил или типа того, — он принялся щупать собственную голову руками. — Уши нормально, я же хорошо слышу! И глаза, — Вэй Ин для надёжности даже потёр их ладонями, — нет, муть тогда была… но я не думал, что это кровь! Почему кровь?! — Инь нарушает внутреннюю гармонию, — нахмурился Ванцзи. — Заклинатель не должен использовать инь, чтобы не разрушить тело и душу. — Так я и не заклинатель! — возмутился Вэй Ин и уже тише буркнул, — так что вообще ничего никому не должен, — пугаться до потери самоконтроля из-за Ванцзи он не должен был тоже. Как напарник, как полицейский, как… как… как друг, в конце концов! Страх плохой советчик, хотя… — хотя, знаешь, в какой-то момент я почувствовал себя очень… необычайно, запредельно сильным. — Мужское тело не может копить инь, — Лань Чжань ткнул пальцем куда-то в низ своего живота, и Вэй Ин усилием воли пытался удержать мысли на грани приличия, — заклинатель формирует даньтянь, где концентрирует энергию ян. — Даньтянь — это типа орган? И его можно отрастить по собственному желанию?! — опешил Вэй Ин. — Долго. Сложно. Требуется предрасположенность, — старательно выговорил Ванцзи, — заклинатель оперирует ян. Всегда. Чтобы воздействовать на инь. Инь не копят. Бессмысленно. Собравшись в теле, она разрушает его. — Бля… — простонал Вэй Ин, потирая лоб, — чего ж так сложно-то всё? Хорошо… допустим, я понял всё, что ты сказал, хотя это не точно. Тогда почему в самом начале Шунлун сказал, что я вобрал в себя эту хрень… — Эту инь, — поправил заклинатель. — Одна фигня… — махнул рукой Усянь, — вобрал инь, если её нельзя копить? — Нельзя. Можно впустить. Но, войдя в тело, она вытесняет ян. Тепло. Жизнь. — И тогда что?.. Смерть?! — преждевременная кончина от беспокойства за жизнь напарника, друга, даже очень хорошего… в планы как-то не входила! — Мгм. Труп полон инь. Если инь сильна — труп преобразится. Он поднимется, став цзянши. Ходячим мертвецом. — То есть… погоди! Погоди! Это что же получается, что инь, — Вэй Ин с трудом сглотнул, отказываясь до последнего верить в то, что собирался спросить, — это Тьма?! Та, которая исходит от трупов? Та, которую я вижу?! — Думаю, ты видишь ша, — Лань Чжань слегка нахмурился, с некоторым сомнением смотря на Вэй Ина, — инь много. Она везде. Инь — это земля. Это ночь. Это часть мира. Его вторая сторона. Неотъемлемая. Ша происходит из инь, это как… — заклинатель огляделся, а потом склонился, поднял обломок ветки и сковырнул верхний слой земли, — инь — земля, а ша — тлен, грязь на ней. Она осядет и станет землей. Не сразу. Потом. Но если её что-то потревожило… — Она превращается в этого… ходячего? — ошеломленно выдохнул Вэй Ин, покрываясь мурашками. Неужели это было то, что он впитал в себя? То, что подняло Чжу Интай?! Что наполняло Су?! Мог ли он сам превратиться, или насколько близко подошел к этой грани?! — Почему вы её просто не очистите? Почему не уберете из заповедника?! Неужели это не то, чем должны заниматься заклинатели! — Инь и ян — основы мира, — Лань Чжань успокаивающе протянул к нему руку, но так и не коснулся. — Инь переходит в ян, ша переходит в шэн. И обратно. Нельзя изъять одно. Заклинатели вмешиваются, когда нарушен баланс. — Когда появляется ожившая мертвечина? — растерянно пробормотал Вэй Ин. — Мгм. Инь может породить ша. Ша может породить цзянши, — с каждой короткой фразой Ванцзи чертил на земле кубики и соединял их линиями, как цепочку причинно-следственных, которые Вэй Ин понимал сразу, — цзянши порождает ша. Ша порождает инь, — цепочка замкнулась. — Это, так понимаю, теория… Я никогда не был в таком силён, поэтому за то, что уловил всё правильно, зуб не дам. Чёрт возьми, реально многоходовочка, — Вэй Ин прикрыл глаза рукой, потирая веки. — И отдельный вопрос, каким лесом во всю эту схему вписался я… — Ты вобрал инь. Заимствовал силу, лежащую вокруг. Я… не видел такого, — заклинатель какое-то время молчал, и Вэй Ин украдкой глянул в его сторону. Тот сидел, склонив голову и хмурясь, словно решал про себя сложную задачу. — Это опасно. Безрассудно, — наконец добавил он, — смертельно. — Безрассудно?! Если ты считаешь, что вот вся эта инь-хрень или дракон, который вполне в состоянии тебя пополам разорвать, хоть как-то были завязаны на мой рассудок, то разочарую! Нет! Он пошутил?! Отлично! Я тоже посмеялся! До того, что от смеха чуть не разорвало башку! Ты знаешь, как это ощущалось?! Представляешь?! На какой-то миг я думал, что сам в состоянии расплющить того парня, гору снести, засыпать его источник к херам! И знаешь что?! Я даже не уверен, что тогда помнил о причине, о том, из-за чего… из-за кого! А если бы я и тебя? Вэй Ин попытался вырвать свою руку, пихаясь и брыкаясь, но вместо того, чтобы отпустить, Ванцзи поймал его вторую ладонь, перекрестил между собой и прижал сразу обе к своей груди, удерживая крепко, без шансов на свободу. Он привлёк Вэй Ина к себе, обнимая плечи, спину. — Нет, прости, прости, — быстро зашептал он, — поговори с братом. С господином Цзян. Я плохой рассказчик. Не умею говорить. — Меня устраивает, — полузадушенно выдавил Вэй Ин, — не можешь сказать, картинками отлично работает, — пошевелился он, отвоевывая себе немного свободы, — с детства люблю комиксы про летучих героев в колготках и плащах! Только обещай, что там не будет тега «хороший парень умирает в конце». — Считаешь меня слабым? — глухо произнес Ванцзи. — Ха-х, — объятия снова сдавили тисками, — Лань Чжань… чёрт возьми, не вздохнуть же! Я считаю тебя хорошим парнем! Как насчёт услышать позитивное?! — возмутился он. — Но если серьезно, ты не думаешь, что идея держаться от меня подальше разумна? Если эта ша, эта Тьма… если однажды она снова соберётся… Я не мог контролировать себя. — Мгм. Должен учиться. — Ну какая учеба, Лань Чжань?! Где? Когда?! Пусти! — просьба действия не возымела, но захват чуть ослабел. — К тому же, у меня работа, сумасшедший серийник где-то ходит и пара неприятных висяков, забыл?! Хотя согласен, тут у вас об этом помнить как-то не получается. Слушай… — сглотнул Вэй Ин, — а если подходящего дракона поблизости не окажется, я могу… действительно могу убить тебя? — Нет, — произнес заклинатель, — или не сразу. Потерять контроль, умереть самому — да. — Самоуверенный второй молодой господин Лань… Объятия, будучи удушающе-крепкими в самом начале, понемногу ослабевали. Нет, высвободиться всё ещё не получалось, но нестерпимая теснота, до хруста позвонков, до кругов в глазах, отступала, позволяя постепенно чувствовать не только силу рук Лань Чжаня, но и тепло… Его кожи, его дыхания, путавшегося в волосах на макушке, смешивающегося с ветром, оседающего воспоминанием о другом прикосновении. Сидеть вполоборота, когда тебя поймали и сжали, не особо удобно, но чем мягче становились удерживающие руки, тем больше Вэй Ин не хотел отрываться от шеи, куда случайно прижался щекой, от груди, где так отчётливо стучало сердце. Не его, но, кажется, так же быстро… — Хочешь увидеть лисичку Су? Ньюнэй, — Лань Чжань невесомо погладил его по плечам. — Ммм, — промычал Вэй Ин и кивнул, прямо так, в шею. Они больше не говорили ни о Тьме, ни о той странной субстанции, что порождает её. Вэй Ин не захотел сам, отмахнулся, и, сорвав травинку, принялся жевать сочный в основании стебелёк. Лань Чжань пытался говорить что-то ещё, но ему было трудно со словами и, видимо, с самим фактом того, что произошедшее, пусть и опосредованно, явилось следствием их появления у источника — его, Ванцзи, непредусмотрительности. Поляны они прошли, чуть забирая вниз, так вела тропинка. В итоге она уткнулась в осыпь — то ли старый оползень, то ли порода так причудливо выперла из земли. Камни выглядели старыми, словно лежали тут уже пару столетий, они обильно поросли мхами и цветной ползучкой. Меж камней брал начало тонюсенький источник. Его не было видно, но звук бегущей воды и разросшаяся вдоль зелень выдавали. Здесь им посчастливилось увидеть того, кого Вэй Ин много раз видел в камне, гравюрах, рисунках, и вообще видел. — Лань Чжань! Цилинь! — ахнул Усянь. Этот оказался не из пугливых, завидев гостей, звучно рыкнул, выбивая комья земли копытом и раззявив драконью пасть. — Мгм. Возьми, — заклинатель тут же протянул Вэй Ину небольшой мешочек. Сунув руку, Усянь вытащил оттуда… — Яблоко! Это мне? — в ответ заклинатель покачал головой, выражение его лица стало мягким, и, Вэй Ин готов был поклясться, призрак улыбки тронул лицо Лань Чжаня, сохранявшего хмурое выражение с момента их разговора на поляне. — А он такое вообще ест?! Что любят цилини? Морковку?! Серьезно?! — копаясь в содержимом, Вэй Ин пропустил приближение зверя, и рогатая башка боднула его совершенно неожиданно. Настойчиво! Даже нагло! — О, — хохотнул Усянь, вытягивая кусок яблока на раскрытой ладони, — а ты не из пугливых, да, парень? — цилинь тут же подцепил половину и схрупал с аппетитным хрустом. — Береги пальцы, — предупредил Лань Чжань. — Ага! Я уже понял! Он же как лошадь! Смотри! — цилинь аккуратно взял кусок морковки. — Она, — заклинатель подошел, огладил волнистую гриву. Цилинь фыркнул, раздул ноздри, — ждёт потомство. К осени. — Охренеть! — округлил глаза Усянь. — Ты посмотри, какая у неё чешуя! Я поглажу? — Мгм. — А звать как? Ох, такая синяя! — восхитился Вэй Ин, оглаживая плотные чешуйки, выстилавшие шею. — Ланьчень. — Синяя чешуйка?! Аха-ха-ха-ха! Кто тебя так странно назвал, чудо?! — Вэй Ин прижался лбом к крепкой шее животного. — Ты же чистый сапфир! Такая красавица… Ай-яй-яй, он явно не отличался особым воображением! — Я, — тихо произнес Ванцзи.