Обратная сторона Луны

— Господин! Второй господин Лань! — резкий громкий окрик, донесшийся со стороны тропы, заставил Вэй Ина вздрогнуть. Он резко разжал объятия, отпрянул. На каменистый бережок вылетел адепт, соскальзывая в повороте подошвами на сыпучке из мелких камушков. Вопреки правилам Гусу Лань, он бежал, нёсся со всех ног — одежды перекосились, пояс перекрутило и лента на потном лбу криво съехала набок. Ванцзи не ответил, но резко развернулся, сделал шаг, заступая и закрывая собой Вэй Ина. — Хвала небесам, вы здесь! — адепт замер на краткий миг, и по его расширившимся глазам стало понятно, что он осознал всю неуместность своего внезапного появления. — Прошу прощения… Глава Лань сказал, возможно вы… в купальнях, — он торопливо склонился, так и оставшись стоять, упершись взглядом в носки собственных сапог. — Говори. — У меня сообщение, — не поднимая головы, он вытянул руку с зажатым в ней небольшим цилиндром. Ванцзи в несколько шагов вышел на берег, разгребая воду перед собой. Вэй Ин был абсолютно уверен, что заклинатель сделал это не из необходимости. Он почти яростно разгонял перед собой короткие волны. Вэй Ин тут же пошёл следом, в одиночестве стало резко холодно. Ванцзи стряхнул воду с рук, взялся за предмет, оказавшийся чем-то вроде чехла, который раскрылся после тихого «клац». Развернув послание, он пробежал написанное глазами, тут же смяв его в ладони. — Я не видел сигнал. — Он был. Глава Лань распорядился зажечь фейерверк. Старейшины собрались в Центральном павильоне. — Передай, я буду, — коротко кивнул Ванцзи. Адепт развернулся и убежал, мгновенно скрывшись за поворотом. — Думал, запрещено носиться как угорелому, — когда они остались одни, Вэй Ин скатал с себя мокрые штаны и, отжав, бросил в сторону, потом взялся за рубашку, но вместо того, чтобы надеть, использовал ее как полотенце. Пока он вытирался, заклинатель оказался уже почти одет. — Вэй Ин… — Лань Чжань сделал шаг к нему. — Очень сомневаюсь, что там ерунда, — качнул головой тот, отступая. — Что-то случилось же, да?! — Ванцзи кивнул. — Иди, делай, что должен. Но… обещай, что больше никуда не будешь сбегать, потому что я тебя по-любому найду. Где угодно. Понял? — Мгм. В цзинши. Дождись меня, — Ванцзи все же шагнул к нему, коротко обнял за голые плечи. — Шуруй уже давай. Раньше сядешь — раньше выйдешь… — буркнул Вэй Ин. Когда Ванцзи ушел и даже отблеск его одежд исчез меж листвы, Вэй Ин глубоко вздохнул, еще раз прошёлся влажной тканью по груди и бёдрам и разложил рубаху со штанами сушиться на камнях. Он уселся на собственные одежды, сложенные на валуне, сгрёб в ладонь несколько камушков и принялся швырять их в воду. Бездумно растратил пригоршню, набрал еще… — Недальновидно швырять круглые, — в середине второго озерца взбурлила вода, и на поверхности показалась белокурая голова Шунлуна. Он тряхнул прядями, разметал вокруг себя брызги и эффектно поднялся над поверхностью, восседая на буруне, закинув ногу на ногу и опершись левой рукой на свой кипящий трон, — хреновые будут блинчики. Плоские надо брать, — со знанием дела посоветовал он, обнаруживая в правой округлую бутыль, к которой тут же и приложился. — Опять ты?! — Ага, каждый раз, как ни пойду в Гусу купнуться, натыкаюсь на дракона, — нашёлся Вэй Ин. — Каждый раз, как ни пойду проведать свои купальни, натыкаюсь на голого господина Вэй Усяня, — дракон насмешливо подвигал бровями. Вэй Ин лениво вытащил из-под собственного зада подол накидки, накинул на бедра. — Так не смотри, делов-то. — Да было б на что! — фыркнул Шунлун. — Видали мы и побольше! Вот у одного моего знакомого заклинателя, не скажу кого, но мы оба его знаем… — Вэй Ин поднял камень посолиднее и зашвырнул в воду. — Ой! — трон немного пошатнулся. — Ладно, ладно, не дуйся! Составишь компанию? — он поболтал содержимым бутыли. — Тут за это порют. — Уже, смотрю, оценил?! А ты не воспринимай это просто как бухлишко, — рассмеялся дракон, и его смех немедленно поднял целую тучу мелкой водяной взвеси над бурунчиками, — будем считать за извинения, — он ловко спрыгнул на поверхность озерца и дошёл до берега, словно под ногами была не жидкость, а дрожащее зеркало… — Серьезно, я не любитель подглядывать. — Принято, — Вэй Ин протянул руку и принял подарок. — «Улыбка Императора»! Отличное! Несмотря на то, что улыбка того императора была такое себе, — снова засмеялся он. — Был в Сучжоу? — Усянь отер горловину рукавом сырой рубашки, сделал глоток, тут же закашлялся от того, насколько обжигающим показался алкоголь после холодной воды. — Глотай мелкими, — хихикнул Шунлун и пару раз треснул его по спине, — после купальни отлично продирает, да? — Ммм, твоё здоровье! — отсалютовал ему Вэй Ин, делая ещё несколько глотков. — Давно тут? — кивнул он в сторону воды. — Тут в Гусу Лань или тут у озёр? — сощурился дракон. — Если что, заметь, я не вмешивался. — Ценю, — кивнул Вэй Ин, — особенно после вчерашнего. — И вообще, даже не стал делать водичку потеплее, хотя до сих пор хвост чешется! Глядишь, ты не только за крепкий зад бы подержался! — дракон откровенно заржал и мгновенно перетек на другую от Вэй Ина сторону, уклоняясь от тычка. — Но Ванцзи запалил бы сразу, а он не любитель массовых сборищ и показательных выступлений. — Я допью? — Валяй, у меня ещё есть, — дракон достал из глубин ханьфу другую бутылку, деловито откупорил и, звякнув о бок той, что отдал, приложился к горлу. — У тебя была ещё, но в качестве извинений ты отдал полупустую?! — усмехнулся Усянь. — Ты получил дар от самого повелителя Малахитового грота, цени! — Наверху есть грот?! — Не… Родина моя, — Шунлун подгрёб под голову окатышей, и те послушно сложились в небольшое плоское возвышение. Дракон откинулся на него, устраиваясь поудобнее, уставился в просветы листвы. — Знаешь, я же к здешней холодине тоже не сразу привык. Даже простудиться умудрился, что для меня, сам понимаешь, из ряда вон… Из носа и с усов текло так, что я заболотил все луга вокруг источника. Фэнмянь вообще думал, что я загнусь. Ха-х, гонял для меня за водкой, потом бадяжил с местным перцем… Ты попроси его как-нибудь, реально огонь, — вздохнул он. — В том смысле, что я как глотнул, не только болотину осушил, но и спалил часть рощи, той, что наверху. Хотя мы, водные, особо не пыхаем. — Силен… но хоть не зря спалил-то?! Насморк прошел? — А то. — Ты зовёшь дядю по имени, — заметил Вэй Ин. — Ну, я-то с ним познакомился, когда ему до дяди было как до Луны… Лет пятнадцать стукнуло тогда или вроде того. Ты, кстати, на него ни разу не похож. Сильно выше, глаза совсем другие… Четвероюродный?! — Усыновили. — Тоже один остался, значит, — дракон сел, вытянул руку с бутылкой. — Давай не чокаясь, чтоб Небеса им были… и облака пухом, — он сделал глоток. — М, — Вэй Ин вздохнул и отпил из бутылки. — Никогда не думал, что дядя на короткой ноге с драконом. — Ну… когда Фэнмянь меня откопал, драконьего во мне мало оставалось. Я уже как земляной червь был, еле полз. Долину Гейзеров… это дом мой, может, слыхал? — Вэй Ин покачал головой. — На Северах, — куда-то вверх кивнул Шунлун. — Её в тот год тряхануло сильно, ну и накрыло оползнем две трети. Мать, отец, братишка, все там остались… Мой источник тоже забило намертво. Местный орден сам не справлялся и вроде как вызвал помощь. Раскопали всё, что смогли, ну и пристраивали потом тех, кто, как я, бомжарами остался. — А в этой реке разве не было своего дракона? — удивился Вэй Ин. — Кто тебе сказал, что это вообще была река, — гордо задрал подбородок Шунлун. — Родник был, но мы в таких обычно не живем… теснотища! Правда, как выяснилось, для червя в самый раз, — буркнул он, прикладываясь к горлышку. — Я сначала-то в Юньмэн отмокал. Там вакантных источников тогда много было, но потом плотину достроили и Фэнмянь меня сюда уговорил… — Нравится тут? — Сейчас да. Когда я прижился, здешние воды стали теплее, дохлый ручей обернулся рекой, а я сам стал моложе, — он вытянул изящную кисть руки вверх, растопырил тонкие пальцы. — Видишь? Всегда так — тело приходит в соответствие духу, а дух стремится обрести гармонию с телом… Сейчас уже почти не вспомню, как это ощущалось — быть зелёным, с заросшей мхами чешуей… Ко всему хорошо тут, тихо. Я озерный край тоже люблю, но шумно там, хотя кому я рассказываю? — усмехнулся он. — А твои? — Брат в Шанхае, — протянул Вэй Ин, — сеструня замуж… — Твои. — О… — Вэй Ин болтнул почти пустой бутылкой, допил. — Почти не помню. Мать смутно, только, что во Тьме горела, — он утвердительно кивнул, когда Шунлун округлил глаза. — Отца вообще нет. Знаю только, что в один день. — А ядро? — Вэй Ин покосился на него и дракон для надежности ткнул себя в грудь, — ядро своё тогда же сжег? — Глава Лань сказал, что это… травма. Интересно, как вообще можно повредить эту херню? — об этом стоило расспросить Вэнь Цин, хотя нет, лучше все-таки Вэнь Нина, безопаснее. — О-о-о, да?! — дракон от удивления наполовину перекинулся в природную форму. Глаза моментально стали змеиными, светло-голубыми почти до белизны, с вертикалями чёрных зрачков, с лица взметнуло длинные тонкие ленты голубоватых прозрачных усов, по пальцам побежал блеск чешуи, а из-под ханьфу вытек длиннющий переливающийся хвост, — Хф-хф-фффф, — он с шумом втянул воздух, принюхиваясь. — Не… не чувствую. Слишком давно. Тц-тц-тц, — цыкнул он. — Угораздило же его… — Кого?! — Кого-кого… ну не меня же, — закатил глаза дракон. — Ладно, пойду я, пока первогодки сюда плескаться не налетели… Давай, — он протянул лапу. Вэй Ин попробовал вручить ему пустую бутылку, но тот отмахнулся, — стеклотары у меня у самого навалом, штаны давай. Усянь сгрёб сырое барахло с камня, но дракон не взял снова, только ткнул голубоватым когтем в ткань. На ее поверхности тут же проступили и скатились вниз крохотные капли воды, словно основа из хлопка превратилась в полиэтилен. — Охренеть ты ловкий, — Вэй Ин стряхнул последние капли. Одежда стала совершенно сухой. — Спасибо! — Я еще и не такое могу! — дракон залихватски расправил плечи, влил остатки вина в пасть, полностью уже принявшую звериный облик, и пополз к воде. — Привет передавай! — крикнул Усянь вслед. — Кому? — удивленно обернулся Шунлун. — Кому-кому… — передразнил Вэй Ин. — Оленю своему рогатому, — он растопырил пальцы над головой, — и предупреждал бы ты его, на сколько уходишь, а то вчера на него было больно смотреть. Ванцзи сказал, тоскует он. Есть идеи, почему? — на морде дракона проявилось выражение легкой озадаченности, он явно потерял концентрацию, оступился, плюхнулся в воду боком и фыркнул, заныривая. Вслед за этим по воде стремительно скользнул серебристый блик, метнувшийся вверх по течению. — Действительно, ну кому нужны эти прощания, — кивнул Вэй Ин вслед. Оставшись один, он влез в высушенную одежду, заткнул за пояс чехол. Бархат сопротивлялся и лезть в складки не хотел, тогда Вэй Ин просто вынул флейту, крутя в пальцах, а футляр пристроил за пазуху. Он примерно помнил направление, однако на собственные способности в ориентировании на местности полагался слабо, а потому решил просто спросить, как только навстречу попадется кто-нибудь из адептов. Дежурный в центральной части действительно любезно показал дорогу к дому второго молодого господина Лань. Несмотря на то, что Вэй Ин зацепился у источника с Шунлуном минимум часа на полтора, Ванцзи, похоже, ещё не было. Усянь потоптался на пороге и заглянул в наполненный тишиной дом. — Есть кто? — его слова повисли безответными. Комната больше не была разгорожена пополам. Ширма, ранее ее делившая, стояла сложенной у стены. Кровать, на которой в первую ночь спал Усянь, была убрана, и на возвышении лежало несколько подушек, образуя что-то наподобие дивана. С этой же стороны комнаты располагалась подставка под гуцинь, рядом с которой лежало узкое покрывальце с искусной вышивкой и стояла коробка с какими-то щетками… Учитывая аккуратное отношение Ванцзи к вещам, это свидетельствовало в пользу поспешности сборов. — Гуцинь… — Вэй Ин зашел внутрь, огляделся, оценил пустую подставку под инструмент, — если стоит где-то в доме, в чехле, то у Лань Чжаня официаловка, типа визита дяди. Он заглянул за перегородку, закрывавшую постель Ванцзи, и даже под нее… Сунул нос во все немногочисленные углы, даже в бочечную, хотя, конечно, никакой уважающий себя музыкант инструмент туда не запихнет, но мало ли. Гуциня нигде не было. — Это кладовка, что ли?! — он приоткрыл дверь, ведущую во второе «ухо тигра», такое же, в каком была устроена ванная. Эта комната оказалась пуста, за исключением того, что в углу стоял стол с канцелярщиной, а дальняя стена была аккуратно завешана длинной портьерой. Вэй Ин было закрыл дверь, но тут же открыл снова. Стол был офисный. Белый, небольшой, простой. Ничем не примечательный, за исключением идеального порядка, который собственному рабочему месту Усяня был знаком только в первый день на службе… Но этот привычный глазу следователя предмет интерьера настолько выбивался из всего здесь, что для второго, более внимательного взгляда, он в комнату зашел. — Маркеры, карандаши, кнопки… — помимо этого в лотках лежала бумага, какие-то тетради, стоял десяток книг. Ещё сколько-то, в мягких переплетах, были разложены стопками на полках. Он пробежал корешки глазами. «Предварительное расследование» «Освидетельствование. Личный обыск» «Обвиняемый. Понятие, права и обязанности»… «Следственный эксперимент» «Получение образцов для сравнительного исследования» — Лань Чжань тут учился, что ли?! Н-да… педант — это что-то на грани с диагнозом, — все предметы лежали неправдоподобно ровно, словно их подготовили для фотки в вейбо. Под столом обнаружился вращающийся табурет. Вэй Ин вытащил его, уселся сверху, примеряясь, каково это, «учиться-как-Лань-Чжань», и принялся наматывать круги в предвкушении эффекта. Слегка поехавшую голову посетила мысль, что на самом деле комната отлично подходит для учебы. Света хватало даже без лампы. Он лился из окна, забранного резной решеткой с добавлением бумаги, рассеивающей резкость солнечных пятен. — О, «История наставлений Гусу Лань», «Институции Лань Ань», «Практикум по законам Гусу Лань. Часть четвёртая». Очевидно, есть ещё три, — рассудил Вэй Ин, — и не факт, что четвёртая последняя. Ну-ка, — он вытащил из стопки относительно тонкую книжечку в мягком синем переплете, выбивающуюся из остальных наружной ручной прошивкой. Это была не книга и не наставление. Тетрадь. Исписанная аккуратными, тонко выведенными символами. Чуть тронутые желтизной времени листы рисовой бумаги изобиловали схемами, сокращениями и таблицами. Составитель конспекта явно имел опыт в систематизации. — «Новые принципы формирования запретов», — прочёл Вэй Ин, — не-е-е, было бы лучше ввести принципы отмены этой ботвы, глядишь, писанины бы уменьшилось… — он пролистал дальше, — так, «принципы осуществления наказаний»… Хм. «Уединение, аскетизм, телесные воздействия», — прочёл он. — Так тут их в ассортименте?! Я бы выбрал совместное уединение. Все лучше совместной порки, — он повёл ноющими плечами. После купания спина болела меньше, но не то чтобы вообще не беспокоила. — Оп-с… — на стол с тихим шорохом выскользнула пластина закладки. Вэй Ин сдвинул ее к краю стола, чтобы подцепить и вернуть в тетрадь. Оказалось, что это не закладка в привычном виде, а высушенное растение. Лотос… удивительно миниатюрного размера. В Юньмэне цветки были по меньшей мере в две ладони, этот же больше походил на какую-нибудь розочку… Но это точно был лотос, с удлиненными лепестками, расчерченными прожилками, розовеющими на кончиках и чуть желтоватыми у стебля. Удивительно, но цветок почти не потерял цвет. — Откуда ты выпал?! — Вэй Ин перекинул страницы конспекта, — хм… Оказалось, что тетрадь была исписана не до конца… Абзацы, посвященные законам Гусу, обрывались. Нет, они не заканчивались на логичном «вывод» или чем-то подобном, не содержали финального заключения. На развороте, следующем за последней использованной по назначению страницей, неожиданно открылся рисунок. Небрежная рука художника в несколько торопливых линий запечатлела юную девушку в длинных традиционных одеждах, сидящую на помосте у воды, подобравшую полы ханьфу до колен и босыми ногами трогающую зеркальную гладь. И от ее стопы падала одинокая рисованная капля, порождая два овала едва расходящихся кругов… Длинные темные волосы были показаны темной штриховкой, останавливающейся у линии плеч и продлевающейся в просвете у левой руки. Височные пряди прорисованы тонкими, соединявшимися на темечке линиями, где закрученная спираль обозначала пучок с воткнутым росчерком заколки. Открытый лоб юной госпожи пересекала ещё одна тонкая линия, с завитулькой в центре, а сбоку от неё был пририсован цветок, уходящий стебельком за ухо… Лотос, с характерными острыми кончиками лепестков. Лицо девушки было дано буквально в несколько нежных, осторожных касаний… тонкие линии прикрытых век, черточка носа, губы… — Лента Гусу, — рассмотрел Вэй Ин. — Черт… Лань Чжань, похоже, был кем-то увлечён, настолько, что запорол конспект. Кто бы мог подумать… — он вложил засушенный цветок обратно в тетрадь и, закрыв, постарался вернуть в стопку книг как было, — и до сих пор это всё хранит… Усянь давно перерос юношеский максимализм и отлично осознавал, что у людей, всех людей, есть прошлое. В конце концов, второй молодой господин Лань обладал незаурядной внешностью и умом. Отношения или увлеченность — это ожидаемо. Да-да. Предсказуемо. Закономерно… Что он вообще знает о Лань Чжане, кроме того, что тот является вполне себе реальным заклинателем, ну и ещё того, что они сейчас жених… и жених. — Ещё я знаю, что он умеет летать, играть, не пьёт кофе. Что… у него охеренный пресс, — пробормотал Вэй Ин, мыслями сплывая к моментам наиболее тесного взаимодействия, — и размер большой… кроссовок, — он потянул край ворота ханьфу. Стало как-то душно. Полуденное солнце вступило в свои права, нагревая долину, а вместе с ней темную крышу и стены дома. Вэй Ин встал, подошёл к резному окну, ковырнул раму, но так и не понял, открывается ли эта конструкция. Тогда он подошёл к другому, закрытому портьерой, резким движением отбрасывая её в сторону. — Мать твою… — растерявшись от неожиданности, прошипел он, уставившись на глухую стену, смотрящую на него десятками глаз.