Обратная сторона Луны

Окна не было. Оказалось, портьера скрывала стену, покрытую пробковыми панелями. Характерно пестрые листы, аккуратно пригнанные друг к другу, выстилали поверхность от угла до угла, немного не доходя до потолка и пола. Охру пробки разбивали собой темные квадраты фотографий, уставившиеся на него чужими взглядами или белыми кругами там, где личности жертв установлены не были и вместо лица был распечатан силуэт условного человека «no name». Рядом крепились белые прямоугольники документов в пластике, приколотые кнопками, какие-то записи на стикерах. Они были организованы группами, или скорее областями, связанными между собой красными нитями. От каких-то заметок или фотографий нити отходили лучами, присоединяясь к разноцветным бумажкам заметок и фотографиям меньшего размера. Вэй Ин потащил полотно сильнее, открывая всю стену. Это была карта расследования. Аккуратная, как чёртовы маркеры и карандаши в лотке за его спиной. Карта, в центре которой красовался маленький красный квадрат бумаги с каллиграфическим 谁. «Кто» и классический знак вопроса. Прямо как в учебнике. От него вниз стекало сразу несколько нитей, ведущих к каким-то то ли гравюрам, то ли рисункам. Зрение, атакованное обилием тонкого алого и хаосом пятен, постепенно адаптировалось, и Вэй Ин выхватил несколько знакомых снимков и до боли родные шапки документов Пятого Управления. Особняком, внизу справа была добавлена карта страны со шпильками флажков. Симметрично слева подвешен план сыхэюаня с разметкой маркерными точками поверх. От распечатки поместья «вид сверху» шли лучи к небольшой фотографии алтаря подземного храма, конверту с эмблемой Управления и схеме расположения четырех трупов. Он отошёл на пару шагов назад, окидывая открывшуюся схему общим взглядом, и повторил… — Да твою же мать. Даже первого взгляда хватило на то, чтобы понять. Это была работа по его серии, включая даже тот случай «мимо», где виновницей оказалась лисица. Только областей, соответствующих эпизодам, было больше! Три?! Смехотворно. На эту карту было занесено порядка десятка случаев! Сориентироваться точнее мешала паутина переплетений. Вэй Ин слепо протянул руку назад, нащупывая край табурета, выкатил его на середину комнаты, сел и, скрестив руки на груди, принялся внимательно исследовать фрагмент за фрагментом. Сначала вычленил те дела, что вел сам. — Так… мы начали с трупа в котельной в восемнадцатом… Шанхай, — он прицелился указательным пальцем, — «потеряшка», — это дело было первым, поэтому его Вэй Ин просматривал больше и чаще остальных. — «Цветочница» годом позже… Он почти беззвучно перебирал губами прозвища жертв, которые они давали на пару с Цзян Чэном. Вообще-то было положено называть «подозреваемый», «потерпевший», «жертва» и вообще удерживать речь в рамках профессионального словаря, но любому делу или происшествию, попавшему под прицел общественности, рано или поздно прилипало какое-то краткое название, да и репортёры всё равно норовили вкрутить словцо позабористее, стоило только инциденту засветиться. Скажем, ляонинского серийника никто не звал Ван Цян… «Манчжурский гробовщик» прилепилось к нему за эпизоды с некрофилией. Вэй Ин поморщился, вспоминая совершенно мерзотный практикум по тому делу. Хуайсан потом неделю ходил как прибитый…. А кто из них нет?! Сорок четыре доказанных эпизода, и десять изнасилований трупов в придачу. Потом во время работы стало понятно, что в процессе расследования и на внутренних совещаниях в отделе они периодически путаются, если детали дел представляются как «жертва», «жертва» и… да, ещё одна «жертва», так что в своём отделе Усянь просто поддержал привычку Чэн-Чэна обозначать пострадавших, цепляя к ним прозвище по какому-либо уникальному признаку. Строго говоря, это было несколько неуважительно, но… удобно. Главное при этом что? Не съезжать на прозвища при докладах начальству! «Цветочницу» Вэй Ин помнил чуть хуже «потеряшки». Рядом с ней нашли ворох растерзанных цветов и изорванных лент, все остальное было сходно с предыдущей жертвой. После второго случая Вэй Ин и предположил серийника, уж очень изощренным и жутким был способ убийства. Характерный, уникальный… — Сердце и печень у первой, почка у второй, — прищурился он, приглядываясь к распечаткам экспертиз и удостоверяясь в том, что с памятью у него по-прежнему всё в порядке. — Блядь… кофе хочется зверски, — зашипел он, — может, тут хотя бы чай есть?! Минут двадцать Вэй Ин потратил на то, чтобы раздобыть себе немного зелёного чая. Электрического чайника он не обнаружил, где и из чего разводить костёр, чтобы бахнуть кипятку и не отхватить за внеочередное нарушение, не понял. — Подумаешь, — он взял термостакан, залил листья холодной водой из высокого кувшина, предположительно предназначенного для питья. — Да хоть бы и для умывания… вода тут по-любому чистая. К холодному недо-чаю было бы неплохо разжиться каким-нибудь бомж-пакетом острой лапши, и схрупать её, пусть и в сухомятку, но пошуровав в полках, он выудил только коробку с овсяными звездочками, до которых был охоч один небезызвестный радужный воришка. — Нет, я конечно понимаю, что это заповедник, и всё лучшее должно доставаться редким и вымирающим, но такими темпами я тут сам вымру, — завтрак он пропустил, время обеда, вероятно, тоже. Вооружившись стаканом изобретённого напитка и гремящей сухими завтраками банкой, Вэй Ин вернулся к карте и со всем прилежанием окунулся в детальное исследование с места, где остановился. — Почка, — произнёс он, забрасывая в рот десяток звёздочек, — по-прежнему напрягает, что всего одна… До сих пор непонятно было, для чего их изымали. Цзян Чэн топил за чёрное донорство. Хуайсан, перебивая тошноту ментоловыми сигаретами, уверял, что несмотря на следы манипуляций, специфичных именно для подготовки органов к пересадке, в крови жертв отсутствовали необходимые для этого антикоагулянты. Да и вообще, на что всё это будет годно, если изъятие велось в условиях адовой антисанитарии… — «Куколка» из Коулун-сити, — Вэй Ин перевёл взгляд на третий известный ему эпизод. У Ванцзи он числился восьмым, то есть тоже последним. Отрадно, что хоть в чем-то их сведения совпадали. Их тогда сильно торопили, Пекин продавливал ситуацию по Гонконгу, и в городе постоянно шли протесты, перераставшие в столкновения, но они тогда, по крайней мере, опознали жертву. Танцовщица местного клуба, судя по фотографиям «до» и отзывам коллег по клубу, очень красивая, скорее не так… очаровательная, бойкая, зажигательная. Строго говоря, это даже не Вэй Ин дал прозвище. Так девушку и звали в клубе. После этого случая Усянь утвердился в мысли о том, что первые две жертвы тоже были по меньшей мере симпатичными. До этого они установили, что всех троих объединял пол, сходный возраст и стройное телосложение. Предположение о миловидности было логичным, и в итоге Чэн-Чэн поддержал его. Определившись с типажом жертв, они просмотрели сотни заявлений о пропавших без вести по всей стране, выбирая подходящих. Перелопатили горы дел по неопознанным трупам и висякам. Выборка осложнялась тем, что если тело обнаруживали спустя длительное время, сложно было понять, сдиралась ли, черт возьми, кожа… Они ориентировались по наличию волос и ногтей. В итоге у них оказалось около десятка предположений по делам семидесятых-восьмидесятых, в какой-то степени смахивающих, но не сходящихся в деталях. Капитан Не отмёл их все, даже с учетом поправки на несовершенство экспертизы тех лет и неразвитого рынка теневого оборота донорских органов. Хотя бы потому, что если предположить, что в одном из дел содержался «нулевой эпизод», тот самый момент, когда преступник убил впервые, то на настоящий момент ему было бы сколько… Семьдесят?! Восемьдесят?! Не многовато для того, чтобы с такой проворностью управляться с жертвами?! Пусть даже это и были девушки, слабый пол… Профайл предполагал кого-то физически крепкого. После дела в сыхэюане Вэй Ин уже не был так уверен насчёт мужчины. История знала немало примеров, когда женщины не уступали в силе… Но это точно не мог быть старик. Ту же «цветочницу» сначала оглушили на пустыре, по которому местные срезали путь от остановки до жилого квартала, и уже потом заволокли в подвал недостроенной высотки, перенося бесчувственное тело там, где были лестничные пролеты. Это только в дорамах герои с легкостью таскали убитых, раненых и возлюбленных на своём горбу. Подвесил актера тросами — и никаких забот и сорванной спины. На самом деле нести отяжелевшее расслабленное тело сложно. Тут никакой следственный эксперимент был не нужен. Чэн-Чэн пить не умел, и регулярно предоставлял Вэй Ину самого себя в качестве образцовой оглушенной жертвы. Тащи от бара до общаги как хочешь… В итоге проделанной работы они установили, что в Пятое Управление не поступало сведений о случаях, втискивающихся в жёсткие рамки выбора жертвы, плюс почерка, плюс давности, плюс завязки на изъятие внутренностей. Здесь же на него свалилось сразу пять новых! Каждое дело, включая дополнительные, было снабжено подписями, документами, фотографиями улик, выписками экспертиз. Это означало, что, во-первых, Ванцзи постоянно мониторил ход расследований внутри отдела. Ожидаемо, учитывая сопричастность сотрудников к кругу заклинателей и то, что капитан Не возглавлял собственный орден. Во-вторых, Ванцзи то ли сам раскапывал новые эпизоды, оставаясь в тени, то ли получал инфу откуда-то свыше… Откуда? Из Центрального Управления?! В-третьих… они думали сходно. Об этом говорила сводная таблица физических параметров жертв. Он пробежался глазами по неизвестным эпизодам. — О, это что тут такое интересное?! — Вэй Ин отставил стакан на стол и подкатился к левой части пробковой стены. Фотографии здесь были странными, мягко говоря. — Тому, кто это снял, руки бы поотрывать, — поморщился он, приглядываясь, — фокус, не? Не слышали?! Шестнадцатый год, нормальные камеры уже были в ходу, — расплывчатые снимки, отвратительная композиция с обрезкой окружения, но даже так ободранное тело читалось ясно. Почерневшая от крови земля вокруг, грязно-бурая трава, листва, замаранная чёрными потеками ссохшейся крови… Впервые тело лежало не в закрытом пространстве, не в котельной, не в подсобке магазина, не в подвале замороженной стройки. Судя по небольшой схеме, прикрепленной рядом, это был парк, может, лес. Была подписана пара дорожек типа «старая просека», «западная тропа», но и безымянных хватало. Тут же были прикреплены фотографии отпечатков подошв, хотя какие отпечатки?! Так… примятая трава рядом с телом. Почерком Ванцзи рядом было подписано «стопа 25 см». — Вот как я должен это понимать?! — Вэй Ин склонил голову набок. — След жертвы? Или ты посчитал, что это убийцы? Может быть, там был случайный свидетель, или след фрагментарный… Двадцать пять сантиметров — женская же нога… Так, а у жертвы что? Вэй Ин открепил список предметов, подколотых сбоку. — Рюкзак… кошелёк. Паспорта, естественно, нет, размечтался, — пробормотал он, — коврик, спальник, компас, фонарик?! Турист, что ли? Туристка… — он бросил взгляд на кучу мелких фотографий и довольно прилично выполненную зарисовку на тему «снаряга для похода». Рюкзак был не обычный, типа школьного, а добротный, литров на семьдесят, с кружком логотипа на крышке, который на фотке, само собой, не читался. Куртка, фрагмент штанины, левый кроссовок. Рисовали, такое ощущение, прямо на месте обнаружения. Помимо этого ниже был прикреплён список техники: фотоаппарат, кофр под сменные объективы, штатив. — Пиздец, — Вэй Ин оценил качество представленной информации, — рисунок, конечно, отлично, но кто так делает?! Ни цвета, ни размера, ни нормальных кадров барахла! И где снимки из фотика жертвы?! Кто бы ни собирал улики по этому делу, старания много, но опыта в ведении следственной работы нуль без палочки. Вэй Ин разочарованно вздохнул, покачал головой, прикрепил документы обратно и принялся разбирать другие эпизоды… Следом за жертвой с рюкзаком, если ориентироваться по карте Ванцзи, следовали Лоян, Чифэн и Шилин-Гол, с разницей в два года… Материалы второго эпизода он читал с трудом. Не опознана. Обнаружена на берегу реки в шестнадцатом… Хэнань. Лоян. Это была его провинция! Его город! Он пытался успокоить себя тем, что судя по приложенным документам, тело пролежало в воде долгое время, что отсутствие кожи сложно установить, когда в илистой жиже обнаружен практически скелет! Но Ванцзи же каким-то образом откопал, вычленил это дело из вороха других, запросил, блядь, дополнительную экспертизу, и та была аккуратно положена в прозрачный файл, распятый кнопками на пробке. За пропуск третьего и четвёртого он не чувствовал особой вины. Внутренняя Монголия. Автономная область никогда не приветствовала вторжение со стороны Управления. Третьей значилась молодая женщина, занимавшая должность топ-менеджера инженерной компании. Была убита в семнадцатом, в собственном, довольно роскошном, по фоткам, доме. Оно классифицировалось как убийство из ревности, по нему был осуждён и мотал срок её сожитель. Вэй Ин нашёл рядом листок с надписью «принцесса»… Четвертой по хронологии шла девушка из Шилин-Гол. Опознана не была. Найдена в куче угля, за котельной какого-то мотеля. Убийство было прикрыто условно-правдоподобным нападением хищников, Усянь сам так сделал по делу в сыхэюане… Ванцзи подписал рядом «горничная» и объединил с предыдущим случаем дополнительной нитью. Очевидно, по району нахождения, потому что никаких других специфических черт Вэй Ин в них не нашёл. Постепенно, просматривая собранную и систематизированную информацию, он ощутил своего рода… гордость. Начиная с восемнадцатого года качество материала резко повысилось. В тот год Ванцзи пришел в их отдел… Радовало многое. Скрупулёзность, систематизация, наличие коротких схем, позволявших быстрее понять представленные улики. Ну и конечно то, что Ванцзи перенял их фирменную привычку давать короткие, емкие названия жертвам для того, чтобы облегчить обсуждения по ходу дальнейшего расследования. Непонятно только, зачем это было нужно заклинателю, ведь тот работал один. Предпоследний по датам эпизод выпадал из юрисдикции Пятого Управления, и несмотря на то, что профессиональная гордость царапала, Усянь понимал, что расследовать в Тайвань его никто бы не пустил. Это было чертовски жаль. Гонконгская «куколка» случилась в прошлом году, и они посчитали, что преступник относится к тому типу, что совершает одно убийство в год, залегая на дно до следующего срыва. Таких тихушников вылавливать было сложно… Теперь же получалось, что он объявлялся минимум дважды за год, потому что следом за «куколкой» шла ещё одна жертва, которую Ванцзи назвал «восточной красавицей». Оба случая были связаны дополнительной нитью, и это означало, что Ванцзи уловил в них что-то общее, чего Вэй Ин пока не видел. Несмотря на это, причин сомневаться в выводах заклинателя не было, а это значило, что в прошлом году преступник туда выезжал и после вернулся на территорию Китая… Он отвернулся от доски только когда голова начала пухнуть от обилия новой информации. А ведь ещё утром по этому делу у него было только три жертвы… Торжественно прошляпил больше половины! — Всё… не могу больше, — он откатился от доски, растирая пальцами покрасневшие глаза, — ублюдок… найду, сделаю всё, чтобы ты получил вышак и сдох, — выругался он, — и тебя самого разобрали на органы! Вэй Ин задернул портьеру и вышел из комнаты. В голове кипело какое-то ацкое варево из улик, примечаний, фотографий, сопоставлений и красных, красных, хаотичных красных линий! В доме было душно, он вышел и сел под козырек. Солнце сияло в небе, постепенно перекатываясь через облака и уже склоняясь к кромке гор, подсвечивая дорожку, ведущую к дому, оплетая её затейливым кружевом лиловых теней. По ощущениям было часа четыре. Он действительно просидел в той комнатенке так долго?! Впрочем, рабочее время в отделе тоже всегда летело стремительно. Сейчас Вэй Ин двухнедельной давности спустился бы, поплелся к автоматам, взял себе стаканчик дрянного кофе и какой-нибудь вагонвилс, чтобы закинуться быстрыми углеводами и привести мысли в порядок. Но он был Вэй Ином сегодняшним. С холодным зелёным чаем и полезными хрустяшками без сахара… с пустотой где-то за слоем кожи, связок и сосудов, там, где у всех остальных в этой долине было ядро. С обновлённым знанием о мироустройстве, и даже, чёрт возьми, с женихом где-то там… Благословенных автоматов не было, кофейни, той, что напротив Управления, не было тоже. Вообще, это всё сильнее и сильнее начинало казаться каким-то ненастоящим… Он вынул из-за пояса флейту, крутанул пальцами. Шёлковая кисть портила баланс, и он чуть не упустил инструмент из пальцев. Вздохнув, Вэй Ин приложил инструмент к губам, позволяя растрепанным мыслям перетечь в неровную, сбивчивую мелодию. Она неторопливо вилась, сплетаясь с мерным звуком окружающего леса… с дневным светом, пробивающим его кроны косыми копьями лучей с пляшущими пылинками в них, с запахом распустившихся цветов, усеявших обочину тропы у самого дома, с чуть заметным гулом спешащих по своим делам шмелей и говорливым перекатом близкого ручья… Перед мысленным взором тянулась вереница последних событий. Вэй Ин перебирал её, тасовал как колоду карт, пропуская мелочевку и время от времени вытаскивая наиболее значимые факты. Лисица… появление в посёлке… Теперь было понятно, почему потомственный заклинатель так внезапно возник в сыхэюане. Он вёл собственное расследование параллельно, и как только мелькнуло что-то схожее, Не Минцзюэ дал знать и ему тоже. Логично. Что в логику не встраивалось, так это то, что после гибели лисицы Вэй Ина не выловил тот… чёрный Вэнь. Который у них по воспоминаниям. Интересно, как он это делает и как ощущается процесс? «Заснул-проснулся-ничего-не-помнишь» или что-нибудь типа черепно-мозговой? Ванцзи не сдал его, и причина этого, вероятнее всего, крылась где-то там, среди незначительных событий и слов, наполнивших их совместное утро и обратную дорогу в Шанхай.