Обратная сторона Луны

— Это я, Оуян Цзыжань. Слышите?! — торопливо проговорил он, — не шевелитесь, глаза не открывайте. Камера… Она у меня за спиной. Так что я могу говорить. И вы, если я стою у головы. Инъекция, не пугайтесь… атропин-анальгин… — он говорил очень тихо и отрывисто, действовал быстро. Руку в районе запястья остро прокололо иглой. — Я пока не понял, что он использует. Думаю, нейрин¹ и что-то из ряда фос²… Пахнет яблоками. Ноги чувствуете? Слышите? Глотать можете? — Ммм, — так же тихо отозвался Вэй Ин, в самом деле ощущая прилив лёгкого тепла. Он напряг пресс, потом задницу… чисто на пробу. — Должна быть подготовка, камера должна показать. Срежу одежду, — проронил он и взялся за ножницы. — Су… — Узнали его? Он три дня как сменил кожу… — Ты. Сменил клан? — А… да, — Цзыжань сглотнул. — Выберемся, я расскажу. — Флейту, — потребовал Вэй Ин, осознавая, что теперь четко контролирует и речь. Правда, получилось резче, чем он рассчитывал. Горло саднило, и голос звучал сипло, срываясь в беззвучный шёпот. — Тише… пейте, — Цзыжань сунул ему в рот мокрую вату, — вода. Флейта здесь, — он отрезал тесьму, вложил чехол под левую руку, но тут же сообразил вытащить инструмент, подсовывая лакированный корпус под бок. — Су Шэ смотрел. На господина Лань, — сквозь почти неподвижные губы выговаривал адепт, орудуя ножницами, что-то перекладывая или, наоборот, пододвигая, — на вас. Вы оба не видели. Я подумал, завидует. Завидовать плохо… Хотел сказать, но я же мог ошибаться, и говорить за глаза нельзя… На охоте он отстал, пропал… Вам лучше? — Ммм, — промычал Усянь, выпихивая из губ вату. — Я должен вас помыть, так что сейчас накрою простыней, перевезу в процедурный блок. Там душ, — пояснил он, — и нет камер. — Ммм, — простынь укрыла полуобнаженное тело в ворохе срезанной одежды, и каталка, скрипнув колесиками, двинулась с места. В коридоре было светло и тихо. Вэй Ин сквозь щёлочки глаз видел мелькание вязи металлических переборок, провода, крепления ламп. Потолок был где-то выше, терялся за слепящим светом галогенок. Цзыжань довольно ловко управлялся с длинным столом на вертких колесиках, периодически обходя сбоку и выравнивая направление. Рядом послышался хлопок двери. — Лань-как-там… Куда это вы его? — Вэй Ин опознал голос «господина распорядителя». — Адепт Су, — снова поправил его Цзыжань. — Глава приказал провести гигиенические процедуры, господин Ву. В смотровой нет всего необходимого. — Поторопись, вертолёт уже вылетел из Пекина и будет здесь через два часа. Сегодня надлежит всё закончить и свернуть станцию. — Да, господин… Каталка въехала в очередные двери, подпрыгивая на порожке. Здесь было холоднее, пахло уксусом, хлоркой и трупниной. Либо Вэй Ин никогда не бывал в прозекторской, либо это она и была. — Кто это был? — шепнул Усянь, едва захлопнулась дверь. — Это глава отделения. К сожалению, я не понял, отделения чего именно, но тут точно не главный офис. Я думал понять и тогда бежать, передать ценные сведения в Гусу, понимаете? Но тут привезли вас… — Значит, решил побыть героем? Так себе затея. — Вы тоже будете говорить, что храбрость — дорога к короткой жизни, а нерешительность — к длинной?³ — поджал губы Цзыжань. Он отвернулся и принялся копаться в шкафу, торопливо вытаскивая медицинскую форму. — Спорно, — хмыкнул Усянь, — хотя некое здравое зерно проклевывается. Из наследия вездесущего господина Кун что-то? — Нет. Три завета Балин Оуян, — буркнул Цзыжань. — А-а-а… Понятно, история твоего клана? Но ты с ней, видимо, в корне не согласен. — Не согласен! — Цзыжань замер со штанами в руках, обернулся и воинственно вскинул голову. — Война — дело молодых, а история... История... — он явно никак не мог подобрать нужного определения. — Дело стариков, да?.. — Точно! Вот и пусть ей занимается дядя. И мой двоюродный брат! И старейшины! А я имею право на то, чтобы сделать что-то! Если хотите знать, по-моему, нерешительность — это почти трусость, и я думаю, что мой клан именно поэтому даже почти не наследует имен! И вообще, я не прямой наследник, так что… Так что… — он шмыгнул носом и вернулся к барахлу. — Так что, если ты тут поляжешь в героическом рывке, то всё в порядке, да? — Вэй Ин поджал ноги и попробовал повернуться на бок. Тело слушалось. Пыталось послать разум нахер, но всё равно подчинялось. — Нерешительность, говоришь? На самом деле, довольно полезное качество для одиночки, потому что, ох… потому что, если переоценишь себя, и сам огребешь, и товарищей положишь, которые придут тебя вытаскивать из той жопы, куда повезло встрять. — Я… не думал об этом, — голос Цзыжаня зазвучал чуть менее воинственно и куда более расстроенно, — не думал в таком ключе. Ой! Медленнее! — адепт тут же подскочил, подхватил его под плечи. — Голова?! — Да ей-то что сделается, — в собственных словах почудился голос Цзян Чэна. — Вот, проглотите, — в руку Вэй Ина лёг крохотный бумажный сверток. — Что это?! — пальцы тряслись совершенно отвратительно. — Женьшень с кордицепсом⁴. Его принимают, если на ночной охоте травятся, но от того, что распыляет Су Шэ, тоже помогает, — Цзыжань помог развернуть бумагу, ссыпать содержимое на язык. Вкус был вяжуще-горький, неприятный, но выбирать не приходилось. Адепт набрал воды из-под крана и поднёс ему прямо так, в ладонях. Адреналин и анальгин ли оказали своё живительное действие, или пресловутые грибы с червями, но слабость стремительно сдавала позиции. Вэй Ин свесил ноги с каталки, слез, потом упёрся руками в ближайшую стенку и попробовал размяться, после чего взялся за штаны. — Чёрт… телефон в больнице проебал. Мы вообще где? — Усянь всунул одну ногу, со второй потребовалась некоторая помощь. — Это рыбацкий остров посреди Тайху, — Цзыжань присел, помогая попасть в штанину. — Знаете, я его на берегу нашёл. — Остров?! — Су Шэ… После охоты. Он был ранен. Мокрый, полуголый. Весь в этих трубках, едва дышал… Халат сами? Я решил, что он так от того гуя пострадал, от Сяньлу, понимаете? Это сначала, но потом понял, что он болен. — Эт точно, — Вэй Ин полностью влез в униформу, застегнулся, чувствуя бóльшую твердость в пальцах, потом подошёл к ванне из нержавейки и, включив воду, приложился к струе холодной воды. Пить и так хотелось нестерпимо, а после мерзотного порошка горло буквально раздирало желанием вкатить ледяной минералки, и было насрать на то, что сейчас он хлебает воду из крана в трупецкой. Какая есть… — Отбросим лирику и давай дальше по существу, — утерся он. — По существу?.. Я ему помощь оказал, постарался сделать, что мог. Вот, возьмите, — Цзыжань протянул ему шапочку и медицинскую маску. — Тут точно нет камер? — Нет. Су Шэ не выносит свою внешность, особенно после последней смены, — новоявленный адепт Су поморщился, — тут он себя в порядок приводит. Простите, я, кажется, про обувь забыл. В смотровой осталась. — Возвращаться не будем, — н-да, в этот раз не приходилось рассчитывать даже на поддержку тапков-зайцев. — Если Су был так плох, вёз бы в клинику. — Я хотел! Но он умолял не выдавать его состояние, сказал, что на него наложили проклятие за то, что он вывел свой клан из-под управления Гусу Лань, что он пытается понять, кто… Умолял помочь. Мы ведь оба из малых орденов. К тому же меня сбило то, что болезнь сотни дыр и тысячи язв его в самом деле поразила. — На Ситань кто из вас вернулся? — На Ситань?! Точно не я. Су Шэ попросил попробовать ваш адрес как-то узнать, потому что вы вроде как следователь и сможете помочь с расследованием. У этого заклинания есть специфика — накрывает не только жертву, но и насылающего, поэтому найти можно, так что я его в мотеле устроил, а сам в резиденцию Цзян ушел. — Значит, адрес посылки ты срисовал, — хмыкнул Вэй Ин, цепляя на уши маску, завязывая шапку и пытаясь подсунуть под неё волосы. — Да, и потом Су Шэ просил проверить, дома ли вы. — Ну да, сам-то светиться не захотел, — понимающе кивнул Усянь, — а потом, надо понимать, ты его сюда довез, подлататься? — Он сам умеет, но плохо, на спине не достаёт. Вообще, я уже тогда заподозрил неладное. Он не давал вынимать из ран то, что там застряло, просто просил склеивать как есть. Всё тело было в ожогах, но стало заметно, что он не то чтобы очень страдал от своего состояния, — вздохнул Цзыжань. — Так что я решился и сказал, что… ну… — адепт отвёл глаза, — что он мне как бы… нравится, и я бы хотел присоединиться к его молодому ордену. Мы тогда в Сучжоу были, в машине сидели. — И он поверил?! Вот так просто? — Вроде. Я же его к тому времени неделю латал, и даже научился сдерживать тошноту. Поможете? — он уже некоторое время возился около массивного стеллажа. — Я наклоню, там за ним свёрток. Вы тащите. — Давай. На три. Раз, два, — на «три» Цзыжань натужно крякнул, принимая на себя тяжесть мебели, и Вэй Ин просунул руку, поддевая какую-то тесьму. После того, как совместными усилиями они вытащили матерчатый чехол, Цзыжань развернул его, извлёк меч и подпоясался, подтягивая перевязь выше, так, чтобы ножны почти не торчали из-под халата. — Значит, ты заявил «меня от тебя даже не тошнит, прими в орден»?! Сомневаюсь, что это так работает. Или ты не только в чувствах признался, но для верности с ним переспал? — Господин Вэй! — задохнулся от возмущения Цзыжань. — Я за него. Если между вами есть что-то ещё, говори, от этого зависит, каким путём пойдём, — потребовал Вэй Ин. — Думаю, он мне доверяет. Моя флейта, — прошептал адепт, — он почти сразу потребовал, и я отдал. В знак верности я отдал ему её. — Хм. Звучит не очень надёжно. — Вы не знаете. Оружие и заклинатель связаны, — его голос задрожал. — Когда его лёгкие повреждены, в шипении и свисте я различаю её голос. Она плачет, и это… как бритва. Он… каким-то образом может поглощать инструменты, прикрепляет их к себе. В себе. Это оказались не трубки, но я не понял сразу… — Ясно, — Усянь крепче сжал в руках Чэньцин, вскользь думая о том, что почувствовал бы он, потребуй кто такого подтверждения верности. Он обрёл флейту случайно, играл не то чтобы часто, но осознание того, что кто-то ещё мог бы прикасаться к чёрному лакированному корпусу, было неприятным. — Сомневаюсь, что мы сможем выйти и забрать твой инструмент. — Я… знаю. Я готов. — Ладно, — кивнул Вэй Ин, — тогда идём через главный вход. — Что?! Зачем?! — Затем, — отрезал он. — Когда доверяют, не требуют заложников. Сомнительно, что никто не засёк, как неофит свежеотколовшегося ордена Су по коридорам шарится, меч прячет и запасной выход высматривает. — Я был очень аккуратен! Там же патруль, там охрана! Правда, кажется, обыватели, но всё равно… — Тогда меч держи наготове. Двинули, — и Вэй Ин уверенным жестом распахнул дверь. Хочешь достоверно выглядеть местным работником — никаких щёлочек для подглядывания и походки в стиле «крадущийся тигр, обдолбанный дракон». Только ровная поступь босых ног и руки, небрежным жестом заложенные в карманы. На самом деле мало кто отдупляет, что перед тем, как ты приоткрыл обоснованную предусмотрительностью смотровую щель в двери, ты уже полчаса бесконечно медленно ручку поворачивал! Гений тактики, блядь, просирающий в стратегию! Поэтому только с ноги! Особенно если наличие обуви позволяет. И шагаешь, являя всем собой наглость и уверенность! Даже если босой. В коридоре по-прежнему было пустынно. Теперь Вэй Ин мог осмотреться лучше. По первой прикидке какой-то сарай. Нет, не просто какой-то. Гигантский, мать его, сараище! Он стрельнул глазами вверх и по сторонам — размером с добротный самолетный ангар. Изобилие оголенных внутренних конструкций намекало на хозяйственно-техническое назначение. Коридор образовывался вплотную стоящими боксами, словно комнаты тут собрали из огромных лего-блоков или особо крупных грузовых контейнеров, втащенных внутрь. Боксы скреплялись скобами, протягивающими их в линию. Это всё не выглядело самопальным, дешманским или слепленным на коленке за пару дней, отчего у Вэй Ина неприятно заскребло под рёбрами. — Донорство? — тихо произнес он. — Да, — кивнул Цзыжань, — к… ну… к пациентам меня не допускали, но позавчера начались экстренные сборы, и персонала стало втрое меньше, поэтому меня привлекли к уборке. То есть, в операционной. — Я понял. Сто пудов через главный, — процедил в маску, подтверждая свои сомнения. Где-то позади хлопнула дверь. — Не оглядывайся, — шепнул он, — и не тормози. Они дошли до угла левой линии боксов-контейнеров и свернули. Здесь, у стены с дополнительными вентиляторными решётками, шарашащими жаром, обнаружился первый пост охраны — сам страж порядка сидел, решая кроссворд. Цзыжань коротко бросил «мы курнуть». Охранник кивнул, практически не поднимая головы. — Холодильник, — тихо констатировал Вэй Ин. — Ещё посты? Охрана вооружена? — По внутреннему периметру ходят два по два, — отозвался Цзыжань, — но примерно в это время смена должна быть. Внешний не знаю. В тёмной стене впереди прорезались светящиеся щели ангарных ворот, и в них же дверь поменьше. Рядом виднелась массивная будка c пластиковыми окнами. — Улыбайся. — Здесь, кажется, один, — парень изобразил лицом скорее мучение, чем намёк на улыбку. — Надо было запасным… Едва они приблизились, дверь будки распахнулась, и из неё выглянул мужик, чьи плечи, казалось, просто не пролезли в слишком узкий проем. Он жевал батон с воткнутым в него ломтем колбасы. — Пропуск. — А, да, — Цзыжань неловко закопошился одной рукой, старательно придерживая ножны другой. Пропуска у него не оказалось, — ой, в другом халате, кажется, забыл, — промямлил он. — Да мы курнуть только, — повторил он приемлемую причину. Мужик было убрался обратно в свою конуру, дожевывать батон, но тут же снова высунулся. — Вы ж не курите, — сощурился он. — Не курил, — смущённо улыбнулся Цзыжань, — но вот как-то начал. — Хе-х, работенка та ещё, да? — голова втянулась в проем, но тут же показалась ещё раз, — господин Ван, а вы что босой-то?! Господин… стой, ты кт… — он резко вскинулся, но даже не успел договорить «кто», потому что бывший адепт Оуян молниеносным движением извлёк меч, и свист клинка оборвал не только вопрос, но и жизнь. — Блядь, ты резкий, — Вэй Ин успел только моргнуть. — Я… йа-йа… — Ясно. Резкий, но неопытный, — он подскочил, подхватывая поплывшее тело, всё ещё сжимающее бутерброд, — голову! Голову лови! Гос-споди, ещё не вышли, но всё уже пошло… — Усянь поднатужился, стараясь впихнуть громоздкую тушу внутрь, — …по пизде, уф. Башку сюда бросай! Очнись, Оуян! — Да… — тот стоял над отсечённой головой c куском еды в мертвом рту, откатившейся в сторону двери, и вздрогнул на окрик. — Я убил человека. Живого. — Насмерть, — авторитетно подтвердил следователь со стажем, обшаривая карманы трупа, вокруг которого уже начали закручиваться призрачные сероватые спирали Тьмы. Удача решила смилостивиться в этот раз, и у убитого обнаружился пистолет, — блядь, допобоймы, естественно, не вижу, ну и хер с ним. Потом вместе с тобой поплачем над его безвременной кончиной! Отомри уже! — в итоге Вэй Ин метнулся сам, подхватил голову, откидывая её к телу и морщась от осознания того, что оба они теперь выглядят как мясники. Синюю униформу Цзыжаня пересекала полоса из кажущихся чёрными клякс. Сам Вэй Ин выглядел немногим лучше. — Там должна быть кнопка… я думаю. Чтобы открыть дверь. — Кнопка-херопка-блядь, да тут дохуя кнопок! — Вэй Ин влез в будку, тут же осознавая, что не понимает в пультах охраны примерно ничего. — Долго. Мы возимся слишком долго! — Он отступил, поскальзываясь босыми ногами в растекающейся луже и тут же чертыхаясь, после чего хмуро глянул в сторону двери. — Ну и хер с ним, — из рукава выскользнул полированный корпус флейты, удобно лёг в руку. Вэй Ин поднес Чэньцин к губам и коротко свистнул. В гигантской жестяной банке ангара звук отразился от ближайшей стены, полетел куда-то назад, к белым кубам боксов. Тьма откликнулась сразу. Она сползла со ступеньки будки, скрутилась тонким стволом призрачного растущего деревца. К нему потянулись новые струйки и дымы. Тонкими лианами они соскальзывали с балок, оплывали по гофрированной обшивке стены, ластились по серому бетону пола. Её здесь было много… Оглушающе много. Странно, что до этого момента Усянь почти не ощущал её незримого присутствия, но думать об этом было некогда. Со следующей нотой Вэй Ин закрыл глаза и представил… Как сокрушает дверь, как вырывает петли, мнёт пальцами тонкий металл, крошит ступеньки. Раздался скрежет, и дверь буквально вынесло наружу, как пробку из взболтанного шампанского. — О-о-о… — рядом стоял ошарашенный адепт Оуян, — …хуеть… это вы чем, это вы как?! — Долго объяснять! Метнулись! — Усянь схватил его за грудки, буквально волоча за собой. Сзади уже зазвучали какие-то крики, гуляя гулким эхом под крышей ангара. Они выскочили наружу. Дневной свет, ещё недавно манящий сквозь дверную щель, оказался фонарями, разгонявшими сумерки. Оранжевые пятна света падали на бетонированную площадку перед входом, захватывали самое начало спуска, ведущего к ровной смоляной полосе воды, высвечивали несколько мусорных контейнеров, выставленных вдоль неё, заваленных масляно поблескивающими в темноте чёрными пакетами, и то, что не поместилось, просто валялось рядом, сваленное кучами. В нескольких десятках метров впереди виднелась целая цепочка мутных огней, раскачивающаяся над пустынным пирсом и пятнающая блуждающими заплатками своего неверного света силуэты двух или трёх лодок. После ангара, пропитанного ароматами разложения и антисептиками, воздух здесь показался сладким до головокружения. Вэй Ин резко вдохнул, морщась от неприятной тяжести справа — последствий безруких «реанимационных действий». Голову повело. — Меч! — скомандовал он. — Надо убираться отсюда нахер! Слева послышалось короткое «бряц», но адепт ничего не успел ответить. Он только коротко охнул, и его тело безвольным кулем осело на площадку. Благослови небо беспощадного инструктора на плацу и регулярную физуху — Вэй Ин среагировал быстрее, чем осознал. Тело заученным движением перекатилось, он в два прыжка оказался у фонарной опоры, группируясь и вжимая голову. В том месте, где он стоял вот только что, клубом взметнуло пыль. — Вот же кусок дерьма, — откуда-то сверху донёсся голос Су Шэ. — А я говорил, что этот ланьский подпевала тебя кинет! — вторым оказался Цзинь Цзысюнь. — Он не Лань, он из Балин Оуян. — Та же мудатень, только в профиль. Если ленту не отдал, значит наёбка! Я говорил, что он попробует сдернуть?! — А ещё ты говорил, что он шарился около запасного выхода, но пошёл-то этим, так что я переживу без твоего мнения! Вэй Ин возблагодарил собственную худобу, позволившую прятаться если не за шваброй, то хотя бы за не слишком широкой опорой столба. Он быстро выглянул. Оуян Цзыжань лежал у самого входа, ломано раскинув руки. Рядом валялся меч, остро бликуя в свете фонаря. Метра три — далеко, но даже будь оружие ближе, Вэй Ин не смог бы воспользоваться им в полной мере. Нападающие парили над землей, поди достань. В этом смысле куда большей ценностью являлся свежедобытый девяносто второй ствол армейского типа. Он заткнул флейту, вынул оружие, проверил, передернул затвор, молниеносно высунулся и, едва прицелившись, дважды пальнул. Всё равно скрытность побега уже угроблена, да и изначально её не было — Вэй Ин оценил обстоятельства правильно, хотя легче от этого не стало. Стреляя сейчас, он не надеялся попасть. Не с этой точки. Сам он стоял ровно под фонарём и, будучи освещенным, представлял из себя чуть ли не идеальную мишень. Эти двое, наоборот, висели в сумраке. Зато можно было рассчитывать на неожиданность. В идеале — испугать, отогнать, потом оттащить Цзыжаня. Через воду Вэй Ин уж как-нибудь перебрался бы. А если нет, то хотя бы удостоверился, что этого героического героя не разберут на почки-печень… — Какого хуя у этих выродков ствол?! — взвизгнул Цзинь Цзысюнь. — Был же только меч! Давай, берём этого и внутрь! — Куда?! Идиот! Мне нужен второй! Вэй Ин выпустил ещё два патрона. — Я на это не подписывался! — план сработал наполовину. Цзысюнь предпочёл свалить под прикрытие стен ангара. Су Шэ нет. — Пф… Порох нюхать — не цветочки стричь, — раздражённое шипение приблизилось, — а ты только того и ждёшь, да? Но я не пугливый Цзинь, мне твоя пустая пальба даже не способна нанести урона. Неужели наш дорогой Цзыжань тебе не сказал? Растрепал же? Слизняк… — Голос Су Шэ удивительным образом лился из головы, которая не несла ни единой черты сходства с красивым, утонченным адептом Су, таким, каким Вэй Ин встретил его в Гусу Лань. Вэй Ин опустил пистолет. Верно, Цзыжань говорил что-то про проклятие и дыры в коже. Парой больше, парой меньше для него, видимо, уже не роляло. Он отточенным жестом щелкнул предохранителем, засовывая пистолет за пояс штанов и перехватывая флейту. Шелковая кисть, преодолевая законы физики, поползла вверх, плотно оплетая запястье, словно пыталась вцепиться в руку или хотела напомнить о своём существовании. Усянь успокаивающе провёл большим пальцем по тонкой резьбе на корпусе. Нужно было максимально хладнокровно оценить обстановку. Он обернулся, скользя глазами по линии берега: пирс, пока недостижимые силуэты лодок, грядка камней, мусорные баки. Нет, шансы у него были, хотя учитывая заклинательские спецнавыки противника и сколько-то человек охраны на подходе, Цзян Чэн определил бы ситуацию как «ёбаныйпиздец», но были и нюансы. Например, Су Шэ, кажется, хотел сберечь если не его жизнь, так хотя бы шкуру. Уже польза. Не будет же он пытаться напялить на себя новое обличье прямо здесь? Хотя бы… руки помоет?! Вэй Ин прикинул, что боксы операционных, где условия были более подходящими, теперь дальше, и теоретически это могло дать ещё немного времени, но предыдущих жертв потрошили в условиях, далёких от стерильности, а значит, если припрет, глава Су обойдётся и без медицинских условностей. Перед мысленным взором запылали строчки из отчетов — «…кожный покров снят неустановленным способом, без видимого применения…» и что-то там ещё. Раньше они не понимали, как, но они и не делали поправку на заклинательские методики, которые, очевидно, расширяли технические возможности, позволяя избегать надрезов. Не понимали, зачем. Больная фантазия? Сексуальное удовлетворение?! О нет. В этом деле причины были куда более прагматичными. — Сказал! Ты же хуапигуй? — Вэй Ин припомнил определение, данное Ванцзи, произнося его отчетливо и громко. Если Су в самом деле обратился в жуткую тварь, то сейчас он должен был чувствовать себя уверенно, на своей территории, а значит, у него не было причин что-либо отрицать. Более того, преступники зачастую бахвалились переходом в некое «новое качество», а длинные словоизлияния и откровения всегда требуют времени. Если гипотеза мимо, Су Шэ попробует оправдаться. В обоих случаях Вэй Ин мог выгадать небольшую паузу, но ответ оказался неожиданным. — Оу! А-ха-ха-ха, а наш гость знает умные слова! Хоть и обыватель! Ты сам начитался книжек с картинками, или старик Лань Цижэнь решил-таки поучить тебя чему-то кроме домоводства? — Су Шэ не подтвердил и не стал опровергать. Он развеселился, но тут же скатился в визг, — кроме как вертеть своим разъебанным задом и соблазнять моего Чжань-Чжаня! Вэй Ин едва сдержался. Едва до него дошёл ответ, он осознал, что Су Шэ, очевидно, подслушивал и подглядывал, иначе откуда бы ему знать подробности учебных планов нареченного второго молодого господина. А ещё он ощутил жгучее желание тихим свистом подозвать Тьму и заслать чёрным сгустком так, чтобы этот ушлепок ощутил всю полноту статуса «обыватель». — Я знаю, что это призрак! — усилием воли пришлось проигнорировать упоминание Ванцзи и это слишком личное «Чжань-Чжань». Это Су Шэ мог позволить себе истерику, провокацию или прочие изыски. — Ты же заклинатель, ты должен противостоять им! — голос немного дрогнул. Неплохо. Это могло быть воспринято как страх. Возможно, он и был. Это Оуян Цзыжань хотел быть героем. Вэй Ин же в полной мере оценил заветы клана Балин Оуян. Как там? Нерешительность — дорога к долголетию?! Возможно, слово было подобрано резковато. Усянь заменил бы на «осмотрительность» или «предосторожность». Помнится, у них в университетском тире висел самодельный плакат, где был нарисован незадачливый герой, без ничего бросавшийся наперерез злодею, вооруженному ножом и пистолетом. И с подписью «храбрый полицейский — мёртвый полицейский». Очень грамотная агиточка! Вэй Ин боялся, и потому всё ещё был жив. Пугала ли его смерть? Конечно. Только идиотов — нет. Но больше страшило видение, которое он торопливо прогнал, запрещая сосредотачиваться на нём. Кажется, там был Ванцзи, в простых белых одеждах, с белой лентой без украшения и вышивки, и почему-то с длинными, развевающимися на ветру волосами. Заклинатель в траурных одеждах, стоящий на вершине лишенного растительности холма. Или горы… Не видеть. Не сметь думать об этом прямо сейчас. Не сметь думать об этом никогда. — Заклинатель?! — Вэй Ин вздрогнул от того, что Су Шэ, казалось, пролез к нему в сознание и увидел призрак фигуры в траурном одеянии. — Ха-хахаха! О, я не просто заклинатель! — Эй, Су Шэ! — из ангара донёсся голос Цзинь Цзысюня. — Охрана подошла! — Господин Су… — Не встревать! Я сам! Твои люди только всё испортят! Не сметь стрелять! — Опять, блядь, раскомандовался. Так… Что добру пропадать?! Идите, подтащите второго! Ну! — подогнал охрану Цзысюнь. — Прежде чем пилить, приведёшь Цзыжаня в сознание! — повелительно крикнул Су Шэ, и едва господин Цзинь фыркнул, добавил: — Я хочу знать, чем этот придурок вынес дверь! Не похоже на техники Гусу. Из ангара, пригибаясь, показалось сразу трое. Они подскочили к распростертому на бетоне телу, начали примеряться, как затащить его внутрь. Су Шэ выматерился, зашипел, и этот неприятный звук начал набирать интенсивность. Люди пригнулись ещё больше, но, подгоняемые Цзинь Цзысюнем, уже приподняли бесчувственное тело. Вэй Ин воспользовался суетой и откатился назад, за ближайший мусорный контейнер, темневший массивным пятном в паре метров позади него. Здесь отчетливее запахло отходами, специфической медицинской химией, гнилой водой и какой-то тухлятиной. Вэй Ин отполз дальше, забираясь за гору мешков. С вывозом мусора с острова были явные проблемы. Полиэтилен зашуршал, предательски выдавая его новое местоположение. — Господин Вэй… Господин Вэй? — в отдалившемся голосе Су Шэ послышалось нарочитое разочарование. — Прятки. Как тупо. Ты полагаешь, это поможет? — он перестал притворяться и использовать вежливую речь. — Обыватель в самом деле может попробовать спрятаться от заклинателя, — громко произнес он, — но не от бессмертного! — его голос постепенно тонул в нарастающем тонком свисте. Вэй Ин приподнялся, уцепился за край бачка и подтянулся, коротко выглядывая из своего укрытия. Силуэт Су Шэ поплыл вверх, словно бы поднимаемый невидимой платформой лифта. Расстояние между ними немного увеличилось, но раздражающий звук не стих. Наоборот, он даже усилился. Точнее, будучи не слишком громким, он периодически переходил в какой-то омерзительный высокочастотный вой, и от него по спине продрало волной мурашек. — Бессмертного, — Вэй Ин расцепил пальцы и рухнул обратно, поскальзываясь на бесформенных мешках и проваливаясь голой стопой в прорванную дыру. — Блядь, — выдохнул он. Для полноты картины не хватало напороться на какие-нибудь иглы, битое стекло или ржавые банки, но содержимое оказалось не острым. Просто склизким и мерзким, но, по крайней мере, не ранящим. — Бессмертный?! Серьёзно? Ты проверял, что ли? — громко крикнул он, пытаясь высвободить ступню. — А что, ты готов предложить мне помощь? Или думаешь, что я брошусь доказывать? — усмехнулся Су Шэ. — Что-то из дешевых полицейских приёмчиков, да?! И как много преступников перерезали себе глотку от твоей болтовни? Вылезай из этой вонючей помойки, — поморщился он. — Ну нет… Отличная помойка, — беззвучно пробормотал Усянь. Ногу он вытащил, только окончательно разорвав мешок. Из него вывалилась кисть. Человеческая. — С отличной я погорячился, — он бы попятился, если бы было куда, но спина упиралась в стенку мусорки. Перед ним лежало тело. В темноте было не разобрать подробностей, но кожи на нем точно не было. Вэй Ин упёрся ногой туда, где предположил плечо, и с силой пнул — проблемы непочтительного отношения к почившему в данный момент несколько отошли на второй план. Труп откатился, переваливаясь на спину. Скорее всего, это был мужик — узкий в бёдрах, вроде бы коренастый. Ни возраста, ни ещё каких-то признаков так сходу установить было невозможно. Просто гора мяса, со светлеющими в косом свете фонаря прожилками связок и пятнами жира. Скорее всего, в возрасте. Был. В области живота жира было много. — О, ты, кажется, нашел моего недавнего приятеля? — расхохотался Су Шэ. Свист внезапно засбоил, ритмично перебиваясь краткими паузами, вторившими смеху. — Охранникам при госпиталях так скучно, что они не прочь поболтать с гостями клиники, угостившись дармовой сигареткой. Для тебя у меня сигарет не осталось, но не переживай. Ты всё равно присоединишься к нему прямо сейчас! — и он засвистел снова. — Охуенно… радушное… предложение, — еле выдавил Вэй Ин. Звук явно как-то действовал, и не только на нервы. Он вжал голову в плечи, настолько нестерпимо и болезненно вой давил на уши, настолько отвратительными были порождаемые им волны мурашек. Ледяные до остроты, они расходились откуда-то из груди и окатывали всё тело, вздыбливая волоски на загривке, заставляли болезненно сжиматься, рычать и почти неосознанно скалиться, подобно дикому зверю. Он вжался спиной в стенку позади, словно пытался врасти в смердящую помойку, ставшую его убежищем, свернулся калачиком… Это неожиданно помогло. Так показалось вначале. Мурашки стихли, давая секундное облегчение, переходя в лёгкое тепло. Но и оно не останавливалось, меняясь, усиливаясь, переходя в жжение, стремящееся захватить всё тело. Смахивало на то, что сначала его бросили в холодную воду, а потом начали пытаться вскипятить, постепенно поднимая температуру. Всё верно… Хочешь сварить лягушку… Вэй Ин поджал губы, коротко выдохнул. Почти беззвучно. Он заставил себя несколько раз размеренно вдохнуть и выдохнуть, каждый раз стараясь прогонять воздух так, чтобы он тоже стал свистом. Его собственным. Тело потяжелело. Голые ноги закололо… Он мог даже не смотреть, потому что ночь, потому что поземка Тьмы, отозвавшаяся его свисту, была почти незаметной. Пространство перед ним словно бы наполнилось пылью и песком. Его тихий зов поднял мириады едва видимых чёрных точек, мелких, как угольная пыль, взметнул эту мутную взвесь, и вся она зароилась спиралями, ластясь к голым щиколоткам. Её тут оказалось много, так много, что за краткое мгновение тело буквально потонуло во Тьме. Она явно наслаждалась моментом, этим приглашением. Обнимала, гладила кожу под слоем ткани, впитывалась в поры, прикасалась к ладоням, к лицу, лезла в нос и жгла губы, пыталась пролезть даже под веки. Через полмига после пришла боль. На фоне жжения под кожей она была не резкой, и даже желанной. Вэй Ин вздохнул глубже, чувствуя, как внутри нарастает тяжесть и прохлада ша. Как, чувствуя дозволение, напитывающая тело сила концентрируется, обустраивается в его теле, выдавливая то обжигающее ощущение, что пытался навязать внешний звук Су Шэ. Боль прошла по всему телу, последовательно отдавая в колени, живот, грудь, плечи, пальцы… Словно бы расправляясь с невидимым противником, вытесняя его со своей территории, отвоевывая рубеж за рубежом, оставляя после пульсацию и неприятное онемение… Вэй Ин отрывисто свистнул. На этот раз более звучно и уверенно. Чёрная пыль, всё ещё роившаяся вокруг него, сгустилась в плотное клочковатое облако, зависла в ожидании. Чэньцин. Первая её трель не изменила ничего. Второй раз, едва он передал флейте своё дыхание, она взвилась пронзительной нотой. Вэй Ин сыграл снова. Теперь это было что-то более осмысленное. Не полноценная мелодия, ещё нет, но в конце музыкальной фразы он почти смог сконцентрироваться. Нужно было сыграть ту, что недавно показывал Ванцзи. Сложное, филигранно сплетенное музыкой заклинание, выстраивающее своеобразное защитное поле. Очень полезное, и Вэй Ин даже пару раз повторял его безошибочно. Просто нужно было сосредоточиться. Но демоны побери, это не слишком просто — безошибочно заебашить гребаную сонату в полевых условиях! Когда сверху прет вой, от которого жгло тело и кожа чуть не вздулась волдырями. Он сбился, но тут же начал снова, доиграл, понимая, что, блядь… ну в самом конце же слажал! Чёрное облако перед ним колыхнулось, опало вниз переливчатыми потеками серебрящейся в свете фонаря ртути и впиталось в мёртвое тело, раскинувшееся на мусорных мешках. По белеющим костяшкам прошёл влажный блик. Окровавленная пятерня раскрылась веером, сжалась в кулак, словно примериваясь, и вдруг, неестественно вывернувшись в плече, потянулась к Вэй Ину.

⠺∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙•∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙∙⠗

[1] Нейрин — высокотоксичное вещество, которое образуется из продуктов гниения белковых тел. Содержится в трупном яде, гниющем мясе. [2] ФОС — фосфорорганические соединения, яды нервно-паралитического действия, вызывающие паралич, в том числе и с летальным исходом. Запах яблок имеет зома́н — фосфорорганическое вещество, представляющее собой бесцветную жидкость. Относится к боевым отравляющим веществам нервно-паралитического действия. По многим свойствам очень похож на зарин, однако токсичнее его более чем в 2,5 раза. [3] Оуян Цзыжань очень прилежен в искусстве владения мечом, старательно осваивает боевые виды заклинаний, но не слишком почитает чистописание и теорию заклинательства. На самом же деле три основы клана Балин Оуян гласят: — Сомнение — дорога к длинной жизни. Сначала обдумай, потом делай. — Бесстрашие — дорога к короткой жизни. Не боится тот, кому нечего и некого терять. — Луч Солнца может взрастить, а может спалить. Во всем соблюдай меру. [4] Кордицепс китайский — (лат. Ophiocordyceps sinensis) — род спорыньёвых грибов, пиреномицеты, паразитирующие на определённых видах насекомых. Кордицепс китайский (кордицепс синенсис) встречается в горах тибетского плато на высоте около 4 км. Если в тёплое время года в личинку одного из видов бабочки (Hepialus armoricanus) проникает спора кордицепса, то после зимы, с наступлением вегетации, эта спора прорастает и образует мицелий — тело гриба, по виду напоминающее травинку. Таким образом, растущий гриб использует для своего роста питательные вещества личинки. Кордицепс Синенсис паразитирует на личинках бабочек тонкопряда. Споры из плодового тела гриба разносятся ветром и заражают гусениц этой бабочки, поселяясь в них. Гусеницы ползут в горы на высоту 3500—6000 метров, зарываются там в землю, и в них начинает развиваться мицелий гриба, использующий питательные вещества хозяина и приводящий его к гибели. На следующее лето из гусеницы вырастает плодовое тело гриба, похожее на травинку. Личинка мумифицируется, и зрелый гриб выглядит как желто-коричневая гусеница с темным сучком. В списке биологически активных веществ кордицепса кордицепин — антибиотик, необходимый грибу, чтобы отвоевать тело зараженной гусеницы у других грибов и бактерий. Так же в этот список входят: кордицеповая кислота — изомер хинной кислоты; полисахариды (разветвленные галактоманнаны), которые считают иммуномодулятором, а так же липофильные циклические пептиды кордигептапептиды, обладающие антималярийной активностью и умеренной цитотоксичностью в клеточной культуре. Читать подробно тут: https://ru.wikipedia.org/wiki/Кордицепс_китайский