Обратная сторона Луны

— Вперёд, — едва кабина остановилась, Вэй Ин поднёс к губам флейту, посылая мертвеца вперёд. Не героично прикрываться трупом?! Ну да… эпичного как бы мало, особенно учитывая, что следом за сыгранной мелодией из носа потекло, и надежды на то, что это банальные сопли, не было никакой. Тьма давала силу и подчиняла мёртвых, но при этом мало-помалу забирала что-то у того, кто к ней прибегал. Ванцзи предупреждал… и Вэй Ин готов был отдать что угодно, чтобы услышать его предупреждения снова. Этаж оказался последним. Это стало понятно, едва они ступили на освещенную площадку перед лифтом. Слева и справа пространство просматривалось свободно. Оно уходило в перспективу двумя широкими стеклянными, полностью крытыми верандами, расходясь от лифтовой площадки примерно под сорок пять. Не дожидаясь повторного пинка приказом, мертвец пошёл по левому коридору. Вэй Ин последовал за ним, держась на некотором расстоянии и стараясь сохранить максимальную концентрацию, хотя неожиданное нападение здесь было бы затруднительным. Проход ограничивался алюминиевыми конструкциями, видимо, являвшимися частью инженерного решения, да и освещения здесь было в избытке, что давало некое чувство безопасности… Ложное чувство. В воздухе постепенно разлилось ощущение плотности. Пока не критично, но где-то неподалеку совершенно точно был барьер, и он приближался. Мёртвый провожатый, казалось, никак не реагировал на плавно увеличивающееся сопротивление, брёл, припадая на передние лапы и нелепо поддавая задними, слишком длинными для человека, но недостаточно сформированными для зверя. Параллельно его движению в боковом отражении качался его двойник, и в какой-то момент начало складываться ощущение, что всё вокруг — сон. Затяжной, страшный сон… И в нём Вэй Ин, подгоняемый мутной тревогой за Ванцзи, торопится изо всех сил, но на самом деле едва переставляет ноги и ползёт медленно, словно муха, измазавшая лапки в патоке. Сюрреалистичность происходящего подчёркивали тишина и пустота «Обители», точнее той её части, которая располагалась на верхних этажах. Днём, когда они только зашли, люди мелькали, особенно там, внизу, но чем выше госпожа Си их заводила, тем меньше жизни можно было заметить. Сейчас, отстранённо переосмысливая увиденное, Вэй Ин вдруг подумал, что даже приветливая девушка на стойке первого этажа могла бы быть бумажной куклой… Почему нет? Напечатал чёткие инструкции, предусмотрел стандартные вопросы, приклеил талисман и нарисовал глаза. И никаких неудобных вопросов от персонала… Откуда-то отчётливо потянуло запахом благовоний и ароматических свечей. Они прошли до самого конца и уперлись в угол, где галерея снова ломалась под примерные сорок пять и вела по ребру купола, очевидно, замыкая треугольник. Здесь охранник на мгновение замедлился, шумно втянул воздух. — Пф-ф-р-р… — он низко рыкнул и свернул в узкий, едва приметный проход между металлическими опорами конструкции, ведший куда-то в середину. Урчание мертвеца Вэй Ина не напрягло, а вот то, что за его фигурой начал тянуться едва приметный дымный шлейф, — очень. Разве Тьма могла покинуть захваченное ею тело добровольно?! Что-то пошло не так?.. Можно было бы попробовать сыграть тут мелодию, что позволила поднять поверженное тело, но это означало выдать себя. Вэй Ин не стал. Вместо этого, нагнав охранника, он рискнул легонько огладить сбившийся от запекшейся крови мех на загривке. С его пальцев соскользнула капля Тьмы, впиталась в мёртвую плоть. Охранник заковылял бодрее, но и грязно-серая полоса, тянущаяся за ним, стала гуще, чернее. Ша не удерживалась в теле, вытекала, словно вода из дырявого ведра. — И спросить, что в такой ситуации делать, некого… По мере удаления от наружного ребра купол начал постепенно подниматься, образуя округлую линзу, и над головой замелькали переборки, подвесные мостки и лестницы. Скорее всего, они были нужны для обслуживания покрытия, но Вэй Ин сейчас мог думать только о том, что с них удобно наблюдать или атаковать. И ещё, что его мертвец уже еле ползёт, да и сам он. Нужно было сконцентрироваться, нужно было... — Бу-а-а-а, бля, тьфу… — внезапно резко скрутило, выворачивая под ноги бурыми пятнами рвоты. Силясь сохранить равновесие, Вэй Ин ухватился за ближайшую перекладину. — Тьфу… к-ха, — под ноги упала слюна пополам с кровью, — вампир из меня… Хреново. Желудок, похоже, больше не был в состоянии выдерживать сглатываемую кровь. Сколько он уже потерял? Судя по умеренно ехавшей голове, миллилитров пятьсот? Пока Вэй Ин приходил в себя, охранник медленно-медленно, но доковылял-таки до какой-то тёмной тряпки, ритмично мельтешившей впереди. Она выбивалась из лаконичной неподвижности тёмного стекла и хрома, колыхалась волной, и из-за неё тянуло сквозняком с отчётливой ноткой специй. А ещё воздух сделался совсем густым и плотным. И дело было не в усталости или кровопотере. Барьер. Совсем рядом. Вэй Ин нагнал своего провожатого, тут же отмечая, что если держаться к нему почти вплотную, сопротивление заметно слабело. Так, практически бок о бок, они нырнули за чёрную завесу. А потом за ещё одну и ещё. Сверху, раскачиваясь и переплетаясь, спускались длинные тканые полосы. Тигрочеловек полз сквозь них, не обращая никакого внимания на то, что время от времени края норовили зацепиться за железку, рогом торчавшую из его черепа… Вэй Ин отводил полотнища руками. Это были талисманы. Они легко узнавались по цвету — разумеется, жёлтому, и по почерневшей от времени киновари. Или не киновари. Несколько чёрных занавесей осталось позади. То, что у самого входа висели флаги, Вэй Ин понял, а вот для чего конкретно, разобраться не успел. То ли отпугивали, то ли… Появилась и исчезла мысль, что неплохо бы сфоткать, чтобы потом разобрать, но когда ещё будет это «потом». Полотнища закончились внезапно. Он просто отмахнулся от очередного и обомлел. Прямо перед ним возвышалась статуя. В нос тут же вдарил запах от расставленных у подножия подкисших фруктов, маскирующийся дымящими благовониями и характерным привкусом плавленого воска. Ряды толстенных свеч были установлены на массивные подсвечники… Даже своим тормозящим мозгом Вэй Ин понял, что это святилище. А ещё, что это очень дорогая статуя… Прекрасная и величественная каменная богиня сидела перед ним, скрестив ноги под складками роскошного одеяния, и являла собой олицетворение умиротворенного спокойствия. Ее сложенные в печатях ладони, а также грудь и шея, были высечены из белоснежного мрамора, голубоватые прожилки которого казались венами. Одежда, подкрашенная индиго и киноварью, была богато инкрустирована самоцветными камнями по кромке. Лицо, тускло сиявшее позолотой в неверном свечном свете, повторяло своими чертами лик, уже виденный на горе Тай. Тигр вполз на низкий постамент у самого подножия, коротко мявкнул и оплыл всей своей массой. — Вот, значит, каким было твоё желание, Байху — белый тигр госпожи Си, — медленно проговорил Вэй Ин. — Её имя Ванму? Твоей хозяйки. Я же прав? Тот не ответил, только в последний раз дёрнул кончиком хвоста, и низкое утробное урчание стихло. Тьма покидала мёртвое тело, и её жалкие остатки подтекали из-под пуза, пачкая серыми разводами мраморный резной постамент. Вэй Ин опустился на пол прямо перед ним. Сил не было, да и куда идти теперь — непонятно. Поднимая мёртвое тело, он пытался создать провожатого к Ванцзи, но потерпел неудачу. Охранник вернулся на место, к ногам своей госпожи, и мирские желания более не держали его, не позволяли ша зацепиться за ссыхающиеся меридианы и укрепиться в опустевшем ядре. Вэй Ин протянул руку к грязным нитям, вившимся у подножия, позволяя найти себя и впитаться в поры, но те отчего-то поплыли прочь, стелясь по тёмному полу едва приметной поземкой. Неожиданно Вэй Ин осознал, что не только эта ша… Вообще вся. Она жила, она двигалась, тонкой газовой дымкой ластясь к стеклянным плитам. Тьмы здесь было много. Сначала показалось, что причина — он сам, что он просто принёс её с собой, на себе, внутри себя, но нет. Свечи! Вэй Ин переполз ближе к ряду горящих огней и понял, что не ошибся. То, что с первого взгляда он принял за обычный восковой чад, оказалось Тьмой. Она сочилась, вилась серым дымком, постепенно распадаясь надвое — простой серый дым устремлялся вверх, тяжёлая ша пылью опадала вниз. — Поймал, — пробормотал он, склоняясь ниже и понимая, что поток имеет чёткое направление. Его утягивало словно магнитом, затаскивало куда-то за статую. Осторожность. Осмотрительность. Благоразумие. Отличные качества… Жаль, что за три десятка прожитых лет не удалось приобрести ни одного из них. Особенно вот то, на букву «Б», Ванцзи бы точно одобрил. Вэй Ин поднялся, придерживаясь за край ступени, переждал, заставив себя дышать размеренно вплоть до момента, пока перед глазами не разойдётся раздражающая пелена, и решительно двинул вслед за увиденным потоком. Окажись позади статуи дверь, он бы сейчас вынес её с ноги, настолько задрало плутать переходами, преодолевать, а главное, вариться в неизвестности! — Если эта с-сука хоть пальцем посмела… — едва слышно, но очень зло процедил он. Но выносить оказалось нечего — двери не было. Вместо неё позади статуи болталось ещё несколько полотнищ с какими-то едва различимыми текстами. Поталь, которой были вызолочены знаки, облетела и истёрлась… Прочитать оказалось нереально, да и в старых стилях письма Вэй Ин был не силён. Меж двух тряпок, в громадной кадке, стояло сухое дерево. Его изогнутый ствол скорчило и расщепило, кора осыпалась, и только скудные трухлявые заплатки прикрывали крупные корни у самого основания. Ветви, на которых болталось несколько скрученных листочков, всколыхнуло долетавшим сквозняком. Дерево… Что-то такое Ванцзи упоминал, но тут до слуха донёсся голос госпожи секретаря. — Байху? Хороший мальчик. Ты пока не нужен. Можешь отдыхать до полуночи, — произнесла она. — Как я и говорила, не так ли? Байху вернулся один, а значит, Старейшина уже ступил на тропу обретения средоточия светлой энергии. Сегодня ночь, когда судьбы меняются! Свет ночного лика уступит место беспроглядности тени, что наползает, порождённая ликом дневным! Жаркое ядро да падёт в мои ладони! Вэй Ин замер, всё ещё прикрытый полотнищем. Сквозь него он мог свободно различить движущийся силуэт, потому что в его своеобразном убежище было темнее, чем там… В центре округлого, хорошо освещенного пространства двигалась фигура, и, судя по голосу, это была госпожа Си. Она то и дело обходила вокруг какого-то возвышения, и на нём… Вэй Ин крутанул флейту в руках и, удерживая её так близко, чтобы начать играть можно было в любой момент, откинул полог. На возвышении, в центре круглой площадки, лежал Ванцзи. Его опутывали проводки и тонкие трубки капельниц, подходящие к мониторам, а госпожа Си в этот момент склонялась над его телом, что-то поправляя и одновременно пытаясь совладать со складками длинных рукавов балахона, в который оказалась облачена. Вэй Ин хотел было выкрикнуть «отвали», но вместо этого вырвалось неожиданное: — Глаз! Они ошиблись! О, как же они просчитались! Масоны?! Ложи?! Какие, нахуй, ложи?! Совпадение, заблуждение! Ложный же, блядь, след! Хрустальный треугольник купола с круглой площадкой в центре! Вертолёт, эмблема, клиника! Детали головоломки посыпались словно в обратной перемотке, когда разбитое зеркало опять становится целым. — Су Шэ! — Байху! Байху! — Ха-х… Этот тоже уже сдох, — Вэй Ин припал губами к Чэньцин, атакуя сразу и без раздумий. Перед ним была женщина, но он не собирался уступать даме. Не в этот раз. Заклинательница. Однозначно. Преступница? Закон диктовал, что никто не мог быть признан виновным иначе, чем по решению суда, но прямо сейчас госпожа Си отбросила в сторону синего хирургического полотна, срезанного с того, что покрывало Ванцзи. Кусок ткани полетел на ворох снятой одежды. Вэй Ин узнал рубашку и утренний блэйзер. В голове перещёлкнуло что-то, что должно было отвечать за полицейский самоконтроль. Страх за жизнь любимого человека смешался с чем-то диким, яростным, оглушающим. Она не имела права делать этого! Никто! Никто не имел права прикасаться!.. Целый пласт Тьмы поднялся с пола, уплотнился, сбился в язык и, изогнувшись, ужалил туда, где только что стояла госпожа Си. — Сдох?.. — она оказалась очень быстрой. Глаза не зафиксировали её рывок, только начальную и конечную точку траектории. Она оттолкнулась от возвышения, подлетев вверх, куда-то к алюминиевым фермам купола. — Тем лучше… Игра в божество стала бесконечно утомительной! Вэй Ин думал, что был готов к ответной атаке, он надеялся или блокировать, или же, если удар будет сформирован с помощью ша, трансформировать траекторию так, как это получалось с охранником, но то, что обрушилось на него, невозможно было ни отвести, ни отразить. Плотный, густой, как битум, и такой же чёрный поток Тьмы рухнул на него. Вес ощущался бетонной плитой. Тело, уязвимое перед напором ша, впитало её, смягчило удар, но, как оказалось, он был способен принять лишь самую малость из обрушившейся мощи. Нутро тут же переполнило, скрутило таким давлением и болью, что потеря сознания показалась благом, но он лишь оглох и ослеп на несколько долгих мгновений. Жилы рвало, мышцы распирало и жгло изнутри… Вэй Ин почувствовал, что вязкая масса тащит, увлекает его куда-то вверх, прорастает насквозь и растаскивает, натягивает туго, словно освежеванную кожу на раму сушилки… — Си Ванму! — закричал он. Флейта всё ещё была зажата в руке, но он не мог, просто не мог подтащить к себе ладонь! — К этому имени ты можешь взывать сколько угодно. Я не обязана тебе отвечать. — Как и тем! Другим! — через слово Вэй Ин срывался на надрывный крик. Боль разделывала его, как опытный мясник, знающий, где и как резать… Но это был не первый раз. Кажется, там, на заливе, было хуже, просто за спиной стоял Ванцзи. Сейчас он тоже находился рядом, и всё ещё дышал. Получилось сконцентрировать взгляд, и с той высоты, на которую его вздернуло пронзившей тело паутиной, он мог разглядеть размеренный рисунок сердцебиения на кардиомониторе. Госпожа Си спустилась вниз и вернулась к своему занятию — лоскут за лоскутом она обнажала грудь лежащего заклинателя. — Ты должна… была помогать! Ты богиня… бессмерти… — Это просто имя, — равнодушно отмахнулась она, — хоть и удобное. Я даже привыкла к нему. К тому же, её пустой дом на горе оказался почти таким же, как тот, что стоял на моей вершине. Богиня?! — госпожа Си посмотрела вверх, на созданную ею паутину, и словно бы задумалась. Это было хорошо, потому что в своей задумчивости она оторвалась от изничтожения рубашки Ванцзи. Если бы Вэй Ин сейчас мог дышать, он бы облегченно выдохнул, и плевать, что лёгкие горят огнём, но Тьма, казалось, решила надуть его, как ребёнок жабу… Ша лилась и лилась внутрь, игнорируя переполненность. Всё, что оставалось, — крохотное поверхностное дыхание… — Смехотворно, — после некоторого раздумья высказала госпожа Си. — Я гораздо сильнее. К тому же боги высоко и давно не спускаются в святилища. Им нет дела до воплей смертных и ваших гниющих тел. И ни одно божество не стало бы заключать договор с таким бесполезным муравьём, как ты. Я была так неосмотрительна… Так неопытна! — отточенным длинным ногтём она провела по обнаженной груди Ванцзи, оставляя розовеющий след с проступившими багряными росинками, и посмотрела вверх, на купол. — Рано… Слишком рано… — Договор? …Между нами ничего нет, — выдавил Вэй Ин. — Теперь я помню всё, совершенно всё. Тот жуткий голос, — он перевёл дыхание. Боль душила, и слова едва складывались, но скатившаяся с катушек госпожа охотно ввязывалась в разговор и нужно было продолжать, — тогда, на Ситань, и до… В Лояне. — Значит, я оказалась права, и она всё же нашла мою нитку, — холодно усмехнулась госпожа Си. — Жаль только, Байху оказался таким слабаком. Однако… — она посмотрела с острым прищуром, словно охотник, оценивавший дичь, угодившую к нему в сети, — как удобно быть человеком. Новая жизнь, и вот ты, Вэй Усянь, уже считаешь, что никому ничего не должен. Удивлена ли я? Нисколько…. В прошлый раз ты провернул нечто похожее, — чем дольше она смотрела, тем злее становилось её лицо. — А на чьих склонах ты получил силу? Силу, недоступную ни одному заклинателю! Вэй Ин почувствовал, как жуткое натяжение, напряжение жил, немного ослабло, да и от Ванцзи госпожа Си отошла, точнее, отлетела. Она поднялась и зависла над стеклянным постаментом, на котором тот лежал. Ша, что струилась по полу, устремилась вверх, впитываясь в её ладони. — И только он… — госпожа Си прикрыла глаза, поднимая лицо вверх, к куполу, — понял мою суть. Пришёл не для того, чтобы выбросить мёртвое тело, как делали обыватели… Не пытался ни очистить, ни жечь мои склоны своими печатями, как другие заклинатели. Просто принял такой, как есть… Он спал на моём теле и слушал голоса, наполнявшие меня. Произносимые ею слова вдруг начали переливаться звуком. Вэй Ину почудился детский, а потом низкий мужской. Его сменил чей-то надрывный хрип, перешедший в ласковое нашептывание. Не только высота голоса, менялся и акцент — от хорошо различимого до едва понятного. Это был тот самый голос, будто переломанный автотюном, что звучал из темноты Ситань. Только сейчас переходы были плавнее, и отдельные голоса можно было различить лучше. — Кто? — едва выдохнул Вэй Ин. — Кто он? Скажи… — Тебе вдруг стало интересно? Тебя же не волновало ничего, кроме мести, — скривилась госпожа Си. — Скажи мне! Почему? — Почему? Потому что его восхитила моя сила! О… он всегда умел видеть самую суть! Мой Яньлин! … — голосом нежной девы нараспев произнесла госпожа Си. — Он поселился в пустынном храме на моей груди… — она тронула ладонью завязку на своём длинном одеянии, и то заструилось гладким шёлком, стекая с её плеч, оставляя практически обнажённой. Прозрачная одноразовая рубашка до колен едва ли походила на одежду. — Люди выстроили его в надежде на то, что богиня смерти позаботится о непогребенных, но Сиванму давно отвернулась от моих детей и уже взяла в руки первый персик бессмертия с древа, напитанного их слезами. Я отняла у неё всё… Всё! Её храмы, её белого стража! Даже её имя! Каждая, каждая душа, что в поисках продления дней летит в пропасть с этим именем на устах, питает меня! — Яньлин… Госпожа Баошань говорила, что он… — Бессмертная наставница Баошань Санжэнь? — почему-то в исполнении госпожи Си это прозвучало почти как издевка. — Всего лишь долгоживущая, хотя Совету стоило бы величать её вечноспящая. Это умно — жить скрытно, чтобы никто не увидел, что мнимое бессмертие зиждется на замедлении жизни. Истинное же принадлежит мне! Яньлин искал его и сразу понял, сразу рассмотрел, даже до того, как вошёл в мое сердце! О… его жажда познания, она разбудила меня, зародила тень неясных желаний... Пф-ха-х, — вдруг коротко усмехнулась она. — Одно осталось прежним. Ты всегда умел разговорить кого угодно, я уже почти успела забыть… Ха-ха-ха, — на этот раз госпожа Си засмеялась высоким юным девчачьим голоском, — я даже научилась забывать, разве не забавно? Но мне пора готовиться, — она отвернулась, однако Вэй Ин тут же окликнул её. — Погоди… Почему неясных? — госпожа Си, или как её там на самом деле… Вэй Ин не понимал и половины произносимого, но чувствовал, что чем больше она увлекалась своими бреднями, тем меньше его рвало на части, резало той острой силой, что пронзала и опутывала тело отточенной проволокой. — Скажи... Ответь! Ты же всё равно убьешь меня! — Байху стоило быть проворнее, — госпожа Си резко развернулась, и длинный разрез её рубашки разошёлся, обнажая тело. — Но он мёртв, так что тебе больше нет нужды волноваться, Старейшина. Боги не забирают жизнь без нужды… Так было написано на табличке в храме Сиванму. Впрочем, даже пожелай я забрать твою жизнь прямо сейчас, не смогу, ибо таков договор. — Я не… — Разумеется, — оборвала его она. — Твой разум не выдержал бы воспоминаний двух жизней. Я знаю. Теперь знаю многое о людях, ибо долгое время наблюдаю, стоя выше всех. Даже выше этого бестолкового Совета заклинателей! Думала, там я смогу найти лучших из лучших. Смехотворно. Яньлин не похож ни на одного из них… Он был ярким, таким… — её голос из жесткого секретарского снова стал мечтательным и нежным, — ослепительным! Как полная Луна! Он просил силы, и я дала ему всё. Всё что могла! Но его душа не выдержала, раскололась на части, а тело разрушилось… Я ещё не умела чувствовать, не знала меры, не понимала. Его кровь наполнила моё сердце, разлилась озером, протекла в самую глубину, и я тогда осознала жажду жизни! Его жажду! Посмотри! — она стремительно вознеслась выше, плавно изгибаясь, словно стремясь полнее продемонстрировать свою наготу. — Разве оно не искусно сделано?! Тогда, давно, тело казалось мне удивительным… Неизвестным! После того, как Яньлин обратился моей кровью, я впитала осколки его души и начала брать каждого, кого могла! Но кто мне доставался?! Мёртвые! Или те, кто подыхал, едва я проникала в них! Отчаяние! О… я научилась и ему! И тогда я поклялась тёмной стороной всего сущего, Чёрной Луной, что разделю свою силу с тем, кто сможет вместить меня и не умереть! — Ты не Си Ванму… — ошеломленно прошептал Вэй Ин. — Пф, а ты всё ещё не слишком сообразителен! — Кто ты?! Что ты такое?! Я не понимаю… Кровавое озеро, я слышал, я что-то слышал. Что первый заклинатель, призвавший Тьму. Он… с ума! Сошёл с ума! Ты?.. — Вэй Ин захрипел, вокруг горла внезапно будто струна затянулась. — Не смей называть его так. Никто не смеет. Люди! Никогда не знаете, но мелете языком! — та, кого непонятно было как теперь называть, резко приблизилась. Она раз за разом проворачивала кисть, словно в самом деле закручивала удавку. — Хочешь знать? Меня называли мёртвым холмом, братской могилой, гнилым курганом… погребальной горой! Столько имён! — она обольстительно улыбнулась, но взгляд тёмных глаз остался острым и злым. — Какое мне идёт больше, Старейшина? — Я не зна..! Цзян… Цзянгэн? Ши… цзян?! Луаньцзан?! — Ты помнишь?! — она отпрянула от него, и её лицо исказило гримасой ярости. Удавка ослабла, и Вэй Ин резко вдохнул. В глазах почернело. Он не помнил. На самом деле он устал, вымотался до смерти. Слова уже не склеивались ни во что осмысленное, и он даже не надеялся угадать имя или название, или что вообще она хотела от него услышать? Вэй Ин всего лишь возвращал её же слова, потому что это могло удержать, уцепить её за разговор… Но разве «общая могила» могло сойти за имя? — Луаньцзан, — едва пелена спала с глаз, Вэй Ин повторил угаданное твёрже. Сочетание произносилось так… удобно? Словно срывалось с его языка десятки раз. — Зачем ты зовёшь меня, чего хочешь на этот раз, заклинатель? — глухо отозвалась она. — В прошлый раз ты попросил о мести и силе для того, чтобы исполнить её. Я хотела тело. Между нами был честный договор, но ты обманул меня. Ты сдох! — зло выплюнула Луаньцзан. — Я никогда не стала бы, но ты заставил! Заставил меня! — она закричала, поднимая раскрытые ладони. — Своими собственными руками, костлявыми пальцами моих детей я разорвала то желанное, что едва получила, и капли расплавленного чёрного металла окропили моё остановившееся сердце! Ты сбежал! — от слитного вопля сотен разных голосов, казалось, задрожали стёкла в переборках купола. — В новое тело! Зато теперь Луаньцзан заберёт его, ха-ха-ха, — засмеялась она, указывая на лежащего внизу Ванцзи. — Заклинатели говорят «судьба»! Я говорю — наш договор снова станет честным! — Какое новое тело? Нет!.. Я не помню! Подожди! — закричал Вэй Ин. — Ты можешь взять моё прямо сейчас! Возьми меня! Не его! — В твоих услугах более нет нужды, — смех оборвался так же внезапно, как и начался, сменившись холодным низким тембром. Луаньцзан протянула изящную узкую ладонь, приманила одну из тех нитей, что сплетались в паутину, и та обвилась вокруг кончика пальца. — И жалкие остатки стигийского металла, что вплавились в твою старую флейту, не властны над моими новыми душами. А их прибавилось много… Очень много. Какими трюками ты собираешься обмануть меня теперь? Медитации, дыхание, совершенствование?.. Тогда ты взял другое тело и другое имя. Я могла звать Вэй Усяня сколь угодно долго, но он был мёртв. Медитации позволили тебе не переступать грани, держать разум, и для меня не нашлось места в том новом сосуде. Пф… Твоё нынешнее отчаянье такое горькое, — скривилась она. — Так что? Может, теперь предложишь Луаньцзан свою душу в обмен на него? — прищурилась она. — Что… что угодно! — Просто спросила, — равнодушно пожала полуголым плечом она. — У тебя нет того, что мне нужно. За долгие годы, что ты скитался дорогами перерождения, я научилась подчинять себе то, чего так жаждала. Тела… После твоей гибели на мои склоны всё чаще стали приходить живые. Говорили, чтобы очистить, но на самом деле искали твои кости, лживое ничтожество. Я забирала тех, чей дух был слаб, а тщеславие велико. Обыватели подыхали сразу. Заклинатели выдерживали дольше, но и они умирали, однако я училась… Я поняла! — глаза Луаньцзан загорелись. — Ядро! Едва я вытесняла разум и вливалась внутрь, внутренний жар гас, и как бы я ни пыталась, как бы ни пыталась… — она отвернулась и плавно опустилась к бесчувственному Ванцзи. — Ты тогда пошла? …к Баошань Санжэнь? — получалось, что перед Вэй Ином сейчас был даже не человек… Душа Луаньцзан? Душа могильника неупокоенных. Но чем больше Вэй Ин слышал, тем больше чувствовал, насколько… человечной она стала. Чем бы оно ни было раньше, сейчас это была просто женщина. Нет, не просто. Капитально слетевшая с катушек женщина. Она училась, желала, понимала, что была жадной, смеялась, хранила обиды, хвасталась! Даже флиртовала! По крайней мере, без стеснения выставляла украденное у кого-то новое тело. — Как? — язык еле ворочался во рту, но надо было продолжать, надо было выиграть ещё немного времени, чтобы ловушка ослабла сильнее и он смог вырваться. — Она же не брала… Тай была закрыта. — Для людей, — едва кивнула Луаньцзан. — Но не для меня. Храм Сиванму сошёл за дверь, хотя из-за адептов я даже не могла прятаться за статуей… Скиталась внизу, в пропасти, перебирая падающие тела. Там я взяла девочку. Сиротку. Наставница всегда была падка на сирот. Детское тело хрупко, но я уже не торопилась, медленно втекая жалкими каплями, а потом… Потом госпожа сама показала путь. Она научила меня! Тот заклинатель был светлым, как молодая Луна, — пробормотала она. — Он пришёл и молил… Стоял перед ней на коленях так долго. Долго даже для меня. И наставница исполнила его желание, забрала глаза, чтобы отдать тому, другому, мрачному, как ноябрьская ночь. Это оказалось так легко! Больше не нужно целое тело… глаза, волосы, ноги или сердце. Я могу менять что угодно, когда желаю или когда в этом есть нужда. Говорят, теперь я красивая. Я красивая? Хотела спросить это, едва увидела тебя сегодня там, внизу… Скажи мне, Старейшина, я хороша? Женское тело подошло мне лучше твоего. Оно — ещё один сорт власти. Партийная верхушка и Совет сплошь мужчины, — в этот раз она не стала подниматься вверх, лишь усмехнулась и выпятила вперед стоящие розовые соски, — слепые, как новорожденные цзянши. — Тогда нахуя тебе это всё! — преодолев мучительную резь в горле, заорал Вэй Ин. — Зачем тебе сдался он! — Ты кое-что забыл. Вероятно, потому что у тебя этого нет. Ядро, — Луаньцзан облизнула губы, словно пробуя слово на вкус, и провела ладонью меж грудей. — Я уже не так глупа, как в юности. Жизни тела нужен баланс. Узри… — она раскинула руки, и вокруг неё закрутился угольно-чёрный столб. Вихрь поднял её, удерживая внутри воронки. — Моя суть — Тьма, и со временем я приняла это, как принял Яньлин. Ша не способна притягивать и концентрировать шэнь! Но я могу расходовать то, что забираю! Слишком поспешно?.. О, я не хотела брать его сегодня, но ты сам толкнул его на грань! Всего на миг! Но он возжелал смерти! Позвал меня! Как я могла устоять?.. — Я убью тебя! — паутина держала, но Вэй Ин не мог не пытаться. Он трепыхался, как пойманный в сети мотылёк, и Луаньцзан смеялась, глядя на него. — Разорву тебя на части! Не смей! — Ха-ха-ха! Пустые угрозы! Я сама Тьма и смерть! Ты как твой отец! Не понимаешь собственной глупости! О… Зато твоя мать была идеальной. Сильная, почти такая же яркая, как Яньлин, и такая несчастная в глупом томлении по тому никчемному нищеброду. Я приметила её ещё ребёнком, наблюдала рост ядра, познавая, что страдания делают помыслы чище, а силу жарче… Совершенный даньтянь! Мыслями она уже стремилась к смерти, почти готова была отдать себя добровольно! Несколько недель! Всего несколько недель отделяли меня от часа, когда Тёмный Лик благословил бы новое возрождение, но она сбежала! Годы! — лицо Луаньцзан помрачнело. — Я потратила годы на поиски, и всё впустую! А потом она не просто воспротивилась! Она чуть не разрушила моё! — Твоё?! Ха-ха-ха-ха, — надсадно захохотал Вэй Ин, разбрызгивая вниз кровавую слюну. — Ты называешь отнятое своим? — Посмотрим, как ты будешь смеяться через полчаса, когда у меня будет новое! Ядро, что я взрастила собственными руками, — усмехнулась Луаньцзан. — Этому ребёнку едва минуло двенадцать, когда Совет проходил в Гусу… — Отвали от него! Су Шэ было недостаточно? А того… Цзинь, как его! Ты исковеркала им… да ёб-твою-мать! — Вэй Ин забил руками, чувствуя, как всколыхнулся слой ша и вокруг него, и внутри. Натяжение лопалось и распадалось. Ша, опутывавшая его, всё больше устремлялась в сторону воронки, вращавшейся вокруг Луаньцзан, самому же Вэй Ину удалось-таки поднять ток тяжёлого холода наверх, к горлу, исторгая пропущенную через себя Тьму проклятиями. Он вдохнул снова, так глубоко, как мог, столько, что лёгкие чуть не взорвало от давления. — Мой маленький тщеславный помощник, — захохотала Луаньцзан. — Я обещала ему красоту… Так разве за свою помощь он не получил сполна? — Лгунья! Вечную жизнь! Ты обещала им бессмертие!.. — Тогда не надо было проводить обряды! Не моя вина, что ордена спровадили их так быстро! Я бы вобрала их души в себя и подарила вечность! Луаньцзан всегда держит слово… Ах, она близко, — закинув лицо к куполу, она прикрыла глаза, — я чувствую её, чувствую, что время почти пришло! Чёрная Луна! — она воздела руки вверх, и, повинуясь их движению, центр купола треснул. Нет, Вэй Ину просто показалось. То были не трещины — сердцевина стеклянной завесы дрогнула и начала медленно раскрываться, заворачиваясь вниз гигантским перевёрнутым стеклянным цветком. — Какая, в жопу, Луна! Да ты ж!.. — Вэй Ин снова забился в своей паутине, внезапно чувствуя, что его усилия увенчались успехом и он соскальзывает, проваливается вниз. — Ты можешь даже проклясть меня, если хочешь! После сегодняшнего… Ха-ха-ха! Кто мог подумать, что Су Шэ, добровольно упавший в объятия Тьмы, окажется бесполезным и даже чуть не провалит мой маленький бизнес, а ты, ты!.. Ваша связь сохранилась и в этой жизни! Ядро Ванцзи было сильным, но разум столь чистым и холодным, что искушения Тьмы едва ли нашли бы лазейку… Он никогда не возжелал бы смерти! Никогда не позвал бы меня! Но лишь до встречи с тобой! Это Судьба? Ха-ха-ха! О да! И как в прошлый раз, ты забыл его, оставив после себя тёмную печаль и неизбывную тоску! — Больше никогда, — падая, Вэй Ин ударился спиной об пол, и его дыхание сбилось… поддерживать разговор уже не получалось, только невнятно бормотать. Он перехватил кисть на флейте зубами, перевалился на бок, поджал к себе колени. Всё его существо вопило о том, что движение — это непозволительная роскошь, но Ванцзи лежал едва ли в пяти шагах. Он сможет. Потому что если нет... Вэй Ин мотнул головой, отгоняя ненужные мысли, бесформенно роящиеся в голове, и пополз. Пополз на карачках, словно пёс, несущий своему охотнику добычу в зубах. Флейту качало дохлой уткой… Хуайсан бы на такое скривился и процитировал что-нибудь из Ли Бо, а Цзян Чэн сказал бы, что поэт из него, как из дерьма пуля. Стеклянный куб, опутанный трубками капельниц, был совсем рядом. Ещё немного! На голову посыпался какой-то мерзкий порошок. Мелкий и лёгкий, как пепел, он норовил забиться в нос и рот, скрипел на зубах. Вэй Ин не поднял головы. Где-то там, прямо над ним, кувыркалась в потоке черноты Луаньцзан и завывала сотней голосов. Что-то про Тьму и безграничную власть над обоими мирами, и заклинательским, и обывательским… Чертовщина. Часть слов должна была быть непонятной, потому что никто так давно уже не говорил, но плывущий мозг почему-то переваривал хаотичную мешанину звуков. В какой-то момент Вэй Ину даже показалось, что он слышал нечто подобное раньше. Луаньцзан произносила заклинания нараспев и просила, чтобы в её обновлённое тело вошли чужое тепло и свет, но кажется, очень давно кто-то похожими словами завлекал Вэй Усяня и просил его. Нет… не его. Старейшину Илин. Почему Илин? При чём тут Илин? Вэй Ин не знал, не понимал… Пьедестал, на котором лежал Ванцзи, был освещён круглым пятном света полной Луны, что стояла в зените. Вэй Ин полз, полз к этой границе света и тени, и цель приближалась с каждым движением. Он переставил ладонь вперёд, накрывая переход, но странно… Свет ускользнул от него, передвинулся дальше. Вэй Ин перенёс другую руку, но граница опять отодвинулась, словно свет не хотел иметь с ним дела. Галлюцинации… — Я-ма-преста… — на забытом западном наречии пела Луаньцзан. «Нихуя» — вертелось в голове. Вэй Ин перекатился на спину, перебирая ногами. Резинка подошвы не проскальзывала, давала возможность ползти ужом, и при этом у него освободились руки. Он перехватил флейту, поднёс к губам и сыграл короткую мелодию, просто ноту, вложив туда всю ярость и гнев, и холодную мощь, что скопилась и рвала грудь. Ему нужен только миг, мгновение… Чёрный смерч, узкой ножкой упиравшийся в пьедестал, уже начал вытягивать вверх солнечносветящуюся нить из царапины на груди Ванцзи, но едва сбоку влетел чёрный шар удара, его раздуло и искривило. Атака не нанесла урона, вместо этого добавив массы воронке. Её форма изменилась, нижнюю часть раздало в объёме и она съехала вбок, за постамент, раскрылась книзу массивным основанием. Луаньцзан высоко и страшно завыла где-то там, наверху… Вэй Ин же вывернулся, вполз на колени и, слепо нашарив руку Ванцзи, потащил на себя. Рядом тут же упала стойка капельницы, плюхнулись медузы пакетов. Одной ногой получилось ткнуть в основание стола и дёрнуть резче. Хотелось заорать «очнись, блядь!», но бессмысленность криков была очевидна даже поплывшему сознанию, и Вэй Ин просто тащил с остервенением, потому что сил… Их не осталось уже давно. Зато тупой бараньей упёртости — её было в достатке. С другой стороны послышался звон — что-то ударилось и разбилось. Ванцзи наконец соскользнул со стола, падая сверху. Он был тяжёлым, казался неподъёмным, но внутри тут же истаяла мучившая так долго тревога — теперь они, по крайней мере, умрут вместе. Уже неплохо. Даже хорошо. Жаль только, Ванцзи под какой-то хернёй и даже не поймёт, что они умерли, как в правильной сказке. В один день. Только до того полагалось жить долго и счастливо. Долго Вэй Ин пропустил… А счастливо? Да, пожалуй, это было. Он успел встретить Лань Чжаня… Господина Лань Ванцзи, второго молодого господина из клана заклинателей. Своего личного почётного святого и потомственного папу римского… Успел знатно затупить, лет так на десять и даже больше, и встретить снова. Влюбиться успел и даже понять… Жениться и обзавестись сыном! Кто и в какой момент выхватил ленту жизни Вэй Ина и нарезал её монтажными ножницами в безумный, непоследовательный, нелогичный клип?! Но сожалеть не о чем. У них всё было, и… даже свадьба. Поклоны у каменной закорючки мало походили на красные одежды и толпы родственников, Яньли так и не выбрала ему ханьфу, а Цзян Чэн с Не Хуайсаном не влезли в свидетели. Из этих придурков вышла бы идеальная пара. И свидетелей тоже. Прямо по классике… И пироги у них были. Всем пирогам пироги, и даже петух… удачи ему с подрастающей девятихвостой, а дракону с его оленем. Дракон! Блядь! Вэй Ин забарахтался под навалившейся тяжестью, сваливая с себя Ванцзи, переворачивая и тут же накрывая собой сверху. Сознание продолжало продираться сквозь дебри идиотского самокопания и мелькавших фрагментов жизни, её полагалось вспомнить перед смертью, и эта чудесная женщина выла где-то над ними, изрыгая сотнями голосов тысячи проклятий и осыпая постамент хаотичными ударами. Сверху сыпануло мелким раскрошенными стеклом. Нахера долбить по постаменту?! Но Вэй Ин лишь подтянулся на руках чуть выше, стараясь прикрыть лицо Ванцзи от осколков. — Лань Чжань… — в разбушевавшемся чёрном хаосе он даже не понял, шепнул или подумал. В сознании продолжали мелькать картинки пережитого, а тело полицейского уже отрабатывало вдолбленные инструкторами и тренировками движения. Закрыть жертву, проверить дыхание — есть. Зрачки — хер с ними… Главное, что Ванцзи дышал, и Вэй Ин тут же всунул ему в рот палец, разжимая челюсть. — Давай!.. Ну! — он втиснул меж зубов кромку своей подвески. — Пожалуйста! — но чешуйка осталась сухой. — Приди в себя! Ах, ебать! — это же было его! Его собственное благословение! Не господина Лань, даже если сейчас Вэй Ин готов был отдать ему собственное сердце! Если не получается отдать всё, то хотя бы часть. Вэй Ин перехватил губами пластинку и, едва почувствовав потёкшую прохладную сладость, накрыл губы Ванцзи. Сверху тут же накрыло целой волной осколков. Массивное стеклянное сооружение в центре разнесло на куски и в голову прилетело чем-то тяжёлым и острым. По лбу медленно потекла горячая дорожка, перед глазами потемнело. Вэй Ин даже не дёрнулся. Значит, не успел. Значит… они умрут. Умрут вместе. Понимание этого успело прийти до того, как сознание покинуло окончательно, и соскальзывая в небытие, Вэй Ин думал только о том, что всё ещё целует Ванцзи. Всё ещё крепко сжимает его руку. Потому что… кто такая смерть, чтобы их разделять.