Имя: Вэй Усянь Должность: Старейшина
Вэй Ин смеялся как сумасшедший. Последним в списке, но отнюдь не последним по значимости, шел Таобао, точнее, сначала форумы, которые пришлось штудировать в свободное от липнущей тоски время, а потом уже и сама торговая площадка, где Вэй Ин разыскал и заказал четыре варианта неких пластырей. Оные, по заверениям производителей, обещали мягкую, но действенную стимуляцию акупунктурных точек. Курьерская доставка оказалась достаточно расторопной, а полевые испытания, состоящие из двух этапов, помогли определиться с нужным вариантом. Итак — распотрошить и затестить. В первом оказался самонагревающийся состав, который активизировался при извлечении из упаковки. С приятным запахом лаванды. Профильная эффективность оказалась нулевая. К тому же запах был бы заметен… Во втором лежали блистеры с совсем крохотными наклейками телесного цвета, в которые была захерачена железная дробь, хотя производитель божился, что это волшебные семена бобов, и страждущих ожидает непременный ретрит. Из достоинств — в коробке оказалось аж шестьсот штук. Из недостатков — с запястьев они отваливались примерно после первого же движения рукой. Приписка мелким шрифтом разъяснила, что клеить нужно преимущественно на уши и лицо. В мусор. Третий и четвёртый варианты показали себя вполне годными. Широкие прямоугольники телесного цвета. В середине небольшая выпуклая мягкая подушечка, при надавливании на которую вылезала крохотная игла. При препарации экземпляров оттуда выпадало нечто вроде кнопки, но изящнее и тоньше. Вэй Ин приклеил оба варианта почти сразу после сеансов рефлексотерапии, старательно пристраивая острия на те же места, которые выбирала Вэнь Цин. Грудь, запястья, плечи, щиколотки. Когда через пару часов начало накрывать, оказалось достаточно просто вжать выпуклые подушечки в кожу… Это сработало. Хуже, чем с помощью квалифицированного специалиста, но голова не превратилась в моргающую тупую кочерыжку. Он не стал муляжом самого себя, не провалился в беспамятство… Пусть не так чётко, но он по-прежнему ощущал, что скучает по Ванцзи, пропадающему где-то в лаборатории, смеялся над тем, как Хуайсан описывал выступление Цзян Чэна перед заклинательской комиссией. Тот, видимо, в качестве признания заслуг в битве при «Обители», получил от мадам некий перстень вроде фамильной драгоценности клана Юй, так что когда вопросы довели Чэн-Чэна до белого каления, из его руки вытянулся сиреневый хлыст. Самый настоящий. Малыш Сан жалел, что не успел сделать фотки, потому что был в ахуе и практически верещал от восторга, хотя большинство присутствующих выпало в осадок. По результатам заседания уполномоченная комиссия признала Цзян Чэна заклинателем с достаточно развитыми способностями, чтобы иметь право принимать решения исходя из обстоятельств. В утро назначенного дня «Х» Ванцзи уехал в Сучжоу за нормальной одеждой. Вэй Ин сгонял на процедуры, был бодр и воодушевлен. В запасе оставался целый час, за который он успел принять душ и обклеиться в стратегически важных местах. Свою игру Вэй Ин выиграл, правда, только наполовину. День пролетел, словно сон. Тело было полно сил! Снова! Как раньше! Почти… Если начинало накрывать, то браслет вибрировал, сообщая об устойчивом падении пульса, тогда Вэй Ин сбегал в уборную, где интенсивными нажатиями приводил себя в форму. На самом деле понадобилось всего два или три раза. Вечером они смотрели на звёзды и потом целовались взапой, словно были одни под небесами. Ванцзи был удивлён и обеспокоен. Он несколько раз пытался как бы незаметно пробраться к запястьям, но манжеты рубашки с натянутой поверх толстовкой прилегали достаточно плотно. — Эй… Давай оставим это до завтра, а? — попросил Вэй Ин, переплетая их пальцы. — Мне хорошо… Мне гораздо лучше. Ты же знаешь, что Вэнь Цин очень хороший врач, так что давай все разговоры на потом, а сейчас лучше поцелуй меня ещё. Поцелуй, и всё пройдёт… Светлые глаза Ванцзи мерцали в темноте, и в них читалась надежда настолько оглушающая, настолько яркая, что она затмевала собой звёздный свет. Потом, ночью, они впервые за эту жуткую неделю занимались любовью. Вэй Ин торопил и сделал всё, чтобы не дать раздеть себя полностью… Ему было жарко от возбуждения и оставленной рубашки. Ему было хорошо, и он отдавался как в последний раз. Утром воскресенья Ванцзи проснулся первым. Впрочем… Вэй Ину было уже всё равно. Под утро он уснул счастливый и обессиленный от любви, с севшим голосом, на твёрдом и самом удобном в мире плече под головой. Он открыл глаза только потому, что Вэнь Цин процедила его имя раз сто… Очень зло. Какая настойчивость. Тело ломило нещадно. Местами щипало и жгло. Хотелось, чтобы от него отвалили. Хотелось спать, что он и сделал несмотря на суету вокруг. Вэй Ин пришёл в себя лёжа на массажном столе. Сначала показалось, что он был в кабинете один, но потом голос Вэнь Цин рассеял эту благостную иллюзию. Она не ругалась, не кричала, и вообще не… Когда он сел, свешивая ноги, и потянул на себя простынь, то увидел её стоящей у окна. Она отвернулась, не смотрела на него. — …ммм… — давненько он не мог подобрать слов. Его руки и ноги местами оказались перебинтованы или заклеены, на груди красовалась желтеющая гематома с точечными кровоподтеками в месте множественного прокола. — Не знаю, что сказать, — честно признался он. — Оправдания прибереги для своего спутника, — едва слышно отозвалась она. — Одевайся и иди. — Сестрёнка, ну ты же… — улыбнулся было Вэй Ин, но она раздраженно дёрнула плечом. — Я предупреждала, что злоупотреблять нельзя. Ты пренебрегаешь предписаниями лечащего. Собирай вещи. Выписка на посту. — Вэнь Цин, — он сглотнул, потёр лицо. Мысли немного разбегались в стороны, но он всё же кое-что смог понять за тот… счастливый день. — Ты пообещала мне полгода. Это очень большой срок. Кому-то может показаться, что нет, но знаешь, я ведь с ним всего два месяца. Почти… И уже целую неделю знаю, что на самом деле влюблен в него полжизни. Обрекать его на существование с равнодушным мудаком, которым я становлюсь, просто нечестно, понимаешь? Пусть будет столько, сколько будет, но я останусь самим собой. — Позавчера, — перебила она. — Сегодня понедельник. — О… — Полгода? Забудь. В таком темпе загнёшься до наступления весны, — Вэй Ин молча кивнул, слез, зашёл за ширму и накинул больничную рубашку. — В следующий раз дезинфицируй места, куда клеишь, — добавила она. — М. — Ты больной придурок, Вэй Усянь, — она впервые позволила себе быть настолько грубой. — Ты забыла добавить удачливый. Удачливый больной придурок. Иначе мы бы не познакомились и не стали друзьями, что скажешь, симпатичная сестрёнка Цин-Цин? — он заставил себя улыбнуться, выходя из-за створки. — Придур… — её голос дрогнул, так же, как и плечи. — Эй… Эй! — он подошёл, не зная, что делать. Обнимать? Или что? Как успокаивать рыдающих барышень, Вэй Ин в целом знал, но Вэнь Цин на барышню никогда не тянула. — Ну что ты. Ну ты же знаешь… Шит хэпенс, — на плохом английском проговорил он, осторожно гладя по плечику. Окно отражало её опухшие глаза. — Мне так жаль… — всхлипнула она. — Сожаление — дерьмо собачье, а собачье наихудший сорт дерьма. Поверь эксперту… Может, в следующей жизни я пойму, что Цзян Чэн вообще находит в этих мохнатых тварях. Ты же сделала всё, что смогла, и тем, кто всё портит, всегда был… — Не всё, — хрипло прошептала она. — Ну… Тогда это должно быть что-то воистину, — на мгновение он заколебался между «ужасное» или «волшебное», — невозможное? Навроде искупаться в кипящем молоке и потом с размаху башкой об лёд, — она замотала головой, случайно хлестнула по щеке выбившимися прядями волос. — А… незаконное. Об этом я уже тоже думал, и иглы выбрал потому, что амфетамины или кокс наказуемы и их скрыть невозможно. Глаза и всё такое, сама понимаешь. Но если ты, — он вздохнул, — короче, если ты знаешь, где достать и как прикрыть… — Ты идиота кусок, Вэй Усянь! — зло вскинулась она, резко разворачиваясь. — Совсем с катушек съехал?! Если я говорю незаконное, это ещё не значит, что это то, что ещё быстрее уложит тебя в гроб! А ну, пошёл! — она ударила его кулачком в грудь. Вэй Ин охнул. Грудь ныла. — Ладно, ладно… — Куда ты пошёл?! — снова крикнула она, когда за спиной закрылась дверь кабинета и Вэй Ин пошагал по полосе на полу, ведущей в сторону отделения травмы. — Так на пост же… — А ну за мной! — скомандовала она. — Так ты ж сама! — Заткнись и топай! Пока я не передумала, — она шла и шипела как змея. И плевалась слюной. — Пока я вообще не начала думать. Как удобно быть безбашенным! — им навстречу попадались персонал, пациенты и посетители. Они натурально отлетали к стенкам. — Посадят. Точно. К гуям… — бормотала она. — Пока они всё это пересмотрят, я сама сдохну… от старости… к демонам! По дороге на отделение Вэнь Нина Вэй Ин услышал «блядь». Дважды. И один раз «пиздец». Кажется. Он предпочёл заткнуться и делать то, что сестрица попросила. Выписка всё равно уже лежала на посту. Гусу мелькал где-то там в ближайшей перспективе. Или дом в Сучжоу. В палате ждал Ванцзи. И серьёзный разговор. Вэй Ин ненавидел серьёзные разговоры. Вот они точно могли подождать. То, что задумала Вэнь Цин, в самом деле оказалось незаконно. Вэнь Нин буквально в лице переменился, когда сестра заглянула к нему в кабинет, сказала «привет, надо поговорить, у меня проблемный пациент», после чего втащила оного внутрь и кратко описала перспективы. Она задумала оперировать. — Яд-д-ро н-н-н… — Вэнь Нин от волнения заикался больше обычного. — Технически это не оно. Не совсем оно, — Вэнь Цин нарисовала на доске раскудрявую каляку-маляку, хотя утверждала, что это система меридианов, каналов и ядер. — Мы просто иссечём поврежденные ткани, прилегающие к этим двум точкам. Повезло, что байхуй и хуйинь не затронуты. Проходимость канала может быть частично восстановлена. Возьмём лоскуты отсюда и отсюда, — пробормотала она, ставя жирные кресты, — необходимо восполнение утраты необратимо поврежденных тканей… — Н-н-н… нет, — Вэнь Нин упёрся. — Риск. — Он не превысит обычный при условии, что ты будешь ассистировать… — Нет, — замотал головой Вэнь Нин. — Д-для тебя. — Для меня? Для меня точно ясно, что за этим подходом будущее, — твёрдо заявила Вэнь Цин. — Трогать ядро запрещено, потому что что? Потому что кому-то не даёт покоя старая легенда? К тому же кто тут вообще говорит о пересадке?! Да обычная резекция желчного приводит к рубцеванию тканей в зоне среднего даньтяня, а мы ничего не делаем, потому что святой же мораторий! — и она добавила что-то из ассортимента Цзян Чэна, настолько забористое, что Вэй Ин натурально отвесил челюсть. — А грубое проведение аппендэктомии? Я уже не говорю о кесаревом, где точка на нижнем повреждается сплошь и рядом, но заклинательниц вообще никто в расчёт никогда не берёт! Родила ребёнка и сиди в клане?! О, не дорисовала… — вскинулась она, — где мой чёрный маркер? Разумеется, нужен дренаж здесь, здесь и здесь. Потом, не стоит скидывать со счетов то, что можно рассчитывать на донорскую ци в восстановительный период! — она строила план, размахивала руками, как ветряная мельница, и пририсовывала круги и линии, превращающие и так путаную схему в окончательный хаос. — Эй, — шепнул Вэй Ин, дёргая за край халата Вэнь Нина. — Что происходит?! — беззвучно проартикулировал он, чуть округляя глаза. Тот незаметно стянул со стола розовый стикер и что-то на нём написал. Вэй Ин прочёл «она написала по этому дисерт тайком я помогал». — Я вполне чётко осознаю меру ответственности, — развернулась к ним Вэнь Цин, — и не прошу её со мной делить. Всё, что мне нужно, — согласие пациента и внятное ассистирование, ну, и грамотная седация с подбором препаратов, учитывающих то, что именно мы оперируем, — она сделала ударение на «что», противореча собственным словам о том, что ядро в этой затее не затрагивается. Вэнь Цин велела взвесить всё «за» и в особенности «против» и определиться в ближайшее время. Вэй Ин попросил форму согласия на проведение хирургического вмешательства и подписал его там же. — А с Ванцзи посоветоваться не хочешь?! — Я совершеннолетний и дееспособный, — он отрицательно мотнул головой. — Уверен, что дееспособный?! Если тебе так сложно, я… — Врачи, вроде, должны хранить тайну, или как там? Я сам ему скажу. Потом. Вэнь Цин вздохнула и покачала головой. — Везёт тебе, что ты не мой парень. И вдобавок пациент. Иногда тебя реально хочется отлупить. К слову, не только она выразила желание врезать. Выражение лица Ванцзи, когда Вэй Ин вернулся в палату, тоже как бы намекало. Второй молодой господин Лань был известен своей безэмоциональностью, но это работало только на тех, кто его знал поверхностно. Они, конечно, поговорили. Разговор вышел непривычно серьёзным и очень-очень странным. Каждый из них берёг другого, каждый избегал называть смерть её именем, а когда Ванцзи решил сказать, что «всё будет хорошо», у него сел голос, а лицо побелело до цвета воротничка рубашки. Врать он не умел совершенно. Даже когда очень старался. Так Вэй Ин удостоверился в том, что знать истинную цель «диагностической лапароскопии» ему нельзя. Утром назначенного дня он подождал, пока останется один, попробовал сочинить что-то Яньли и парням. Мысли путались и ничего не вышло. Отправлять банальное «хэй» он не стал. Хорошо, что записку для Ванцзи получилось написать ещё вчера, когда он был только после массажа, голова варила лучше и не тряслись руки. — Не шедевр литературной мысли, — поверх подушки лёг сложенный вдвое листок.Дождись меня
Он, вероятно, не имел права просить о подобном после того, что вспомнил, но от слов о любви веяло вселенской безысходкой. Словно он прощался. А ещё Ванцзи умел ждать. Это обнадёживало. Это странным образом придавало недосказанному «всё будет хорошо» чуть больше правдивости. Потом эта немного мятая бумажка лежала по соседству с другими предметами — рисунком и засушенным лотосом. Бережно хранилась долгие годы, в их маленьком доме, в Гусу.***
— Я победил! — вниз, по дорожке, ведущей к купальням, Вэй Ин сбежал первым, нарушая одно из основных правил, установленных на территории ордена. — Лань Чжань! Если я выиграл, то мне полагается приз? — Мгм? — Чудно! Давай отложим на завтра? Сегодня она холоднющая даже на вид! — Кто первым дойдёт, — напомнил уговор Ванцзи. — Раздевайся. — Вот же зануда, — проворчал он. Вэй Ин подошёл к кромке воды и стащил один сапог, после чего потрогал голой стопой поверхность купальни. Вода была ледяной. — Тогда сначала ты. Рядом с тобой она всегда кажется теплее. Ванцзи к этому времени уже развязал пояс, скинул ханьфу и нижнюю рубашку, оставаясь только в штанах. — У тебя тоже начало получаться, — он зашёл в воду по пояс и развернулся, глядя на то, как раздевался Вэй Ин. — Ну так… Хотя на прошлой неделе она пару раз в самом деле показалась нейтральной и даже почти приятной, но потом в голову опять полезли варианты улучшений по компасу и я всё проебал, прикинь? — Вэй Ин… — Нет, а как ещё прикажешь это назвать? Я ж и замёрз, и мысль упустил, — он скинул с себя всё, оставаясь совершенно голым, после чего, невнятно чертыхаясь и растирая плечи, попрыгал к воде. — Ухбля, хороша водичка! — разведя встречную волну руками, он пару раз брызнул в сторону Ванцзи. — Не пялься. — Смущает? — Не дождёшься, — Вэй Ин скрестил руки, засовывая ладони под мышки и тем самым закрывая уродливый рубец на груди. Ещё один, гораздо меньше и светлее, розовел под рёбрами справа, третий был виден внизу, под пупком. Его самого шрамы не то чтобы беспокоили, разве что всё ещё периодически чесались, но Ванцзи иногда словно бы прилипал к ним взглядом, или, если они лежали рядом, гладил, говоря, что это не уродство. Это напоминание о том, как им повезло. Вэй Ин полагал, что это спорно, хотя бы потому, что его кожа оказалась склонна к образованию келоидных рубцов. Вот у Ванцзи, например, от разреза Луаньцзан осталась только тонкая белая полоса, едва видимая на лишённой загара коже. — Ой, мать-моя, ну к-какой же д-д-дубак! И где его носит?! — единственным, кто в самом деле мог повлиять на местную воду, был Шунлун, но Вэй Ин не видел его со дня приезда, и завлечь дракона не помогли ни ворчание, ни блинчики, ни даже бутылка вина, брошенная в воду. По-честному, это была бутылка из-под вина… Но идея пришла в голову, когда содержимое кончилось, а из Гусу они не выезжали. — Иди сюда, — поманил Ванцзи. Это было частью их ежедневного ритуала. Постепенно стало ею. Утренняя медитация, пробежка по пересечённой местности вверх, до границы особой зоны, проверка кормушек-поилок, уборка, возня с любимцами. Потом ещё одна пробежка — вниз, и купание… Купание далось сложнее всего. Вэй Ин стоял в холодной воде, прикрыв глаза и стараясь очистить свой разум. Подобного состояния мог достичь любой начинающий заклинатель, лет эдак в двенадцать, но на самом деле это было сложно. Может, потому, что ему давно уже перевалило за? А может, потому, что он совершил нечто такое, о чём раньше и не помышлял? Он уволился, переехал и поссорился. Нет, ссоры в его жизни были и до этого, и даже в ассортименте, просто та была первой семейной… Увольнение. С момента, как Вэй Ин определился с перспективами, всё стало гораздо проще. Нахер колебания. В день выписки они просто заехали в отдел по кадрам Управления и он подписал заявление по собственному. Заходить и прощаться в отдел тогда не было сил, казалось, он разрыдается прямо у входных дверей. Вот что значит послеоперационная эмоциональная нестабильность… Потом силы начали появляться, но надобность в разъяснениях отпала. Практически все в Управлении решили, что он таким образом взял на себя ответственность за произошедшее. Запоздалые вялые отнекивания сделали только хуже… Цзян Чэн бесился, бесконечно строчил в чат и требовал, чтобы Вэй Ин передумал. Не Хуайсан осторожно интересовался, нет ли возможности пересмотра решения и писал, что старший брат может поспособствовать в восстановлении в прежней должности. Только Яньли не разделяла общего мнения. Она позвонила и сказала, что вполне может понять выбор в пользу семейного счастья… Удивительно. Она не знала подробностей, но по сути попала довольно близко. Переезд. Это оказалось просто: небольшой отдых, короткие сборы — минимум барахла, и четырехчасовая поездка. В Гусу оказалось ровно так, как Вэй Ин и ожидал. Спокойно. Правда, сразу по приезде над ним нависли забытые обязанности и занятия, полагавшиеся наречённому, но Ванцзи даже не стал слушать адептов, встретивших их у входа словами, что-де покои для его будущего спутника подготовлены. Просто молча взял за руку и повёл в сторону небольшого домика на отшибе. Вечером их навестил Лань Сичэнь, выразивший обеспокоенность дяди, а также ряда старейшин, и сообщивший, что общего собрания ордена не избежать. Второй молодой господин нарушал все традиции… На следующее утро, совсем-совсем рано, Вэй Ин проснулся от запаха только что заваренного кофе и чего-то ещё… сладкого, нежного. Он приоткрыл один глаз и увидел рядом с собой цветы. Цветы?! На подушке лежала маленькая ветка с едва распустившимися крупными розовыми лепестками. Рядом сидел Ванцзи. Впрочем, об этом можно было бы догадаться и не открывая глаз — в тёплой глубине одеяла его касалась прохладная ладонь, и от кончиков пальцев растекалось знакомое тепло. — Привет?.. — шепнул Вэй Ин. — Мгм. — Слива мэй зацвела? — Мгм. — Красиво. Пахнет одуряюще. Цветы и кофе в постель, ммм-ах, — Вэй Ин потянулся и спрятал зевок в угол подушки. — Ты просто так решил меня побаловать в первое утро в Гусу, или есть повод? — теперь он открыл оба глаза. — О… Лица Ванцзи было почти не видно, потому что за ним холодным утренним светом сияло круглое окно. Слишком ярко, пришлось сощуриться… Так Вэй Ин мог видеть только тёмный силуэт — разворот головы, плавный изгиб шеи, переходящий в покатое плечо, ореол волос, линии свисающей клановой ленты. Ванцзи был практически раздет, на теле лишь тонкая шёлковая рубашка, по вороту которой луч высвечивал серебристые завитки стилизованных облаков и едва заметные голубоватые извивы дымов и линий. — Вэй Ин… — Да, — он выпростал руку из-под одеяла и попытался обнять за шею, но не достал. — Я согласен. — Ты не знаешь, о чём я хочу спросить. — Уверен? После цветов и кофе? Тогда я просто согласен на всё, что бы ты сейчас ни предложил, но с одним условием. — Мгм? — Наклонись. Я не достаю… Ты сейчас такой красивый. Очень красивый, совсем как небожитель. Иди сюда… — Опоздаем. — Не в этот раз… Утро их бракосочетания было светлым и прохладным. Они снова нарушали. И не только потому, что гости были не позваны, и столы не накрыты. Просто то, чем они занимались, полагалось делать после, а не до. Хорошо, что Ванцзи разбудил его так рано. Времени хватило и на бочку после, и на неспешное облачение друг друга. Наверное, это выглядело очень странно — два человека в красивом, медленно бредущих в горы ранним утром, но их дом стоял на отшибе, а цель небольшого восхождения была не самой посещаемой. Вэй Ин сразу узнал строение, оно выглядело почти как в Сучжоу — жёлтые стены, характерная форма крыши, украшенная резным драконом. Внутри тоже было похоже — планировка, оттенки и росписи, и даже запах благовоний, только на месте камня рядами стояли таблички с именами предков, а вместо монаха их встретил Лань Сичэнь в чём-то очень торжественном и с широкой красной лентой в руках. Потом дядя Лань Цижэнь поминал недобрым словом размах допущенных нарушений и попрание основ, но с формальной точки зрения брак был заключён по всем правилам, то есть по обоюдному согласию и с благословения действующего главы, а также закреплён церемонией тройного поклона в зале предков. А гости и торжества? Это не правила. Это рекомендации и вопрос личного выбора...