***
В кафе с яркой неоново-жёлтой вывеской «Honey and butter» было тихо и уютно. Зелёные растения там и тут радовали глаз, а деревянные рамки картин отлично сочетались с барной стойкой и столами для посетителей. Чонгук, пусть и не был никогда великим эстетом, но приметил эту гармонию цветов в новом рабочем месте, и радовался как дитя. Жёлтые горшочки для цветов, черные диванчики и стулья для гостей, деревянные столы, и двери в тон им. А там, на белой стене нарисованы до умопомрачения милые пчёлки, прям возле отдела стеллажом с выпечкой. Чонгук работал здесь неделю, но уже успел привыкнуть к потоку людей, выучить некоторых постояльцев, и даже заручится поддержкой одной милой дамы с соломенной шляпкой. Женщина, по имени Бёльчи, без зазрения совести называла Чонгука «внучок», а брюнет и не против был. Протирать столы, принимать и выдавать заказы, иногда становится за кофемашину, постепенно изучая процесс приготовления латте, американо, капучино и ещё кучи разных видов напитков, стало для студента-третьекурсника обычным делом. Из-за хорошего коллектива и, обычно, приятных гостей, Чонгук не пытался поскорее слинять домой, а, наоборот, с удовольствием мог поработать ещё час сверхурочно: и деньги в карман, и замечательная компания. Иногда, правда, приходилось пропускать свои смены, потому что университет — дело сложное и более важное (хотя, что может быть важнее денег для проживания?). Учится на отделении радиовещания и развлечения достаточно сложно, особенно, когда куратор немножко с «приветом». И жил так Чон Чонгук, не тужил, пока не встретил его. Это прям как в фильмах, самых клишированных дорамах, над которыми плачут телезрители. Черные волосы с зелёными прядями на правом виске, в огромной футболке изумрудного цвета и в коричневых шортах по колено. Серьга в левом ухе была слишком похожа на ту, которую Чонгук в детстве видел у своей мамы в шкатулке, а на голове бандана. Весь такой из себя мачо-мэн в подростковые годы. И Гук залип. Так безбожно, на глаза, которые словно коньяк, переливались на солнце различными оттенками коричнево-медного. На руки изящные, что забирали стаканчик с холодным латте. На голос, в котором тонул Чонгук, словно корабль в шторм. Такое было впервые. И нет, до этого Чон влюблялся, причём, даже не один раз: сначала миловидная девушка на третьем году старшей школы, потом первокурсник с отдела журналистики. Но чтоб вот так наповал и сразу в омут с головой — впервые. — До свидания, — сказал тот парень, и Чонгук уже стал молиться на то, чтобы это «свидание» поскорее настало. Вечером, после встречи с новым клиентом-очаровашкой, Гук сел играть на гитаре. Брынчал он долго, перебирал струны наобум, пытаясь вспомнить старую мелодию, что изучал в музыкальной школе лет так в одиннадцать. Но ему двадцать пять, практически двадцать шесть, а в голове каша из нотной грамоты и широкой улыбки незнакомца.***
Прошло время, начало холодать, а Гук по привычке каждое утро встречал на балконе с кружкой кофе и телефоном в руке. Вид на дорогу и соседнее здание с магазинами, аптеками, спортзалами (Чон заприметил один для себя) и ку-у-учей неизвестных вывесок маячили перед глазами. Красивая чёрная надпись «Wings» давно привлекла внимание Чонгука, поэтому парень узнал у местного парня, что жил этажом ниже, что это школа искусств. — Танцы, песни, музыка, — перечислял сосед. — Говорят, очень популярно среди детей и взрослых. — Не удивительно, — вздыхал Чонгук, вспоминая свои занятия музыкой. Пальцы помнили игру на пианино и гитаре. Голосовые связки помнили основы пения. И брюнет с радостью бы возобновил свои занятия, только времени не хватало — сессия на носу. День за днём Чонгук наблюдал ранними утрами за сонными улицами Сеула, пока однажды его смену не поставили после обеда, а пару, на которую нужно было идти, отменили. Гук позвал в гости друга — Югёма. Парни сидели на кухне, попивая пиво из банки жестяной (и что, что на работу? одну баночку можно, ведь), и обсуждая недавно вышедшую игру на ПК, как вдруг Чон подорвался со своего стула, и буквально впечатался носом в стекло кухонного окна. — Мать твою, это он! — завопил Чонгук, заставляя собеседника шокировано раскрыть глаза. — Кто «он»? Где «он»? — Югём подошёл к другу, оперся о подоконник и стал рассматривать улицу, что утопала в жёлтой листве. — Тот краш из кафе. Боже, он учится в «крыльях», — продолжал орать Гук. — Крыльях? Друг, ты уже наклюкался, я погляжу, — рыжие волосы Югёма смешно торчали в стороны, из-за чего Чон фыркнул. — Парень, которого я встретил в кафе, во время своей смены, учится или работает в школе искусств. Вон там, — тычет пальцем брюнет. — Оу, — информативно, однако. Весь день, вплоть до дверей «Honey and butter» Гук ныл о замечательном брюнете и его зелёных прядях. Ныл до жути громко, стоит заметить. Иногда прохожие недовольно гудели, проходя мимо двух парней, а один дедушка даже пригрозил вызвать полицию за шум под окнами.***
Чонгук всегда был везучим человеком: то проект защитит без подготовки, то придёт домой с пятном на белоснежной футболке. Как говорится: «Раз на раз не приходится». И вот, тоскливо-сонное утро одного прекрасного зимнего дня. За окном — метель, да такая, что машин на стоянке не видно; в кафе — никого, кроме персонала (и тот не во всем составом). Брюнет протирал пыль на графинах, со скуки пару раз очень громко зевнув. Из колонок играла какая-то заезженная новогодняя мелодия, гирлянда мигала у окна. Спокойствие, которое наскучило Гуку. Дверь открылась, и послышалось громкое «апчхи» вперемешку с шипением. Он, мужчина эталон и причина бессонных ночей, в огромной красной курточке, перекошенной шапкой и дурацким шарфом, который явно не подходил к образу, ввалился в кафе. Чонгук забил уже о своём прежнем занятии, и о по-дурацки собранных в хвост волосах, стоял и пялился на посетителя. — Здравствуйте, можно, пожалуйста, горячий чай с мелиссой, и что-то из десертов, на ваш вкус, — парень быстро заказал и ушел в уборную. Чонгук медленно поморгал, приходя в себя, а потом и вовсе, больно ущипнул за бедро. Приготовив заказ, и даже выбрав вкуснейшие, по мнению Чонгука, клубничный йогуртовый торт. Только парень долго не выходил, из-за чего Чон начал паниковать, мало ли что могло случиться. — У вас всё в порядке? — постучался работник в дверь уборной. — Да, простите, — послышался щелчок замка. На Гука вышел шатен с кудрявыми волосами в бежевом свитере и черных обтягивающих джинсах. — Проходите. — А? Нет-нет, я просто забеспокоился, что что-то случилось. Вас долго не было, — спохватился Чонгук. Гость лишь усмехнулся и прошёл в зал, за дальний столик. Гук понял — не хочет этот принц с ним общаться. Студент расспросил у всех сотрудников об этом парне, даже нашёл его закрытую страничку в Инстаграме через официальный аккаунт школы искусств, только заявку этот прЫнц не принял. Чонгук обиделся. Прям до глубины души. Ну нельзя так жестоко с влюблёнными людьми поступать. А потом еще и зачёты добили своими тупыми заданиями, поэтому на Новый год Гук напился до чёртиков в компании брата и его невесты, друга и двоюродного племянника. Компания шумная, под стать Чону, только от этого легче не становилось. — Ну, не кисни, ты! Ты знаешь, где его искать. Бери и действуй, Гук-и! — Югём прям советник в любовных делах, особенно, когда напьётся. Но брюнет реально задумался над словами друга. На утро, разумеется, после попойки никто тот разговор даже не вспомнил.***
Шли месяца, Чонгук страдал на работе, когда его объект воздыхание