Amami ancora

      Чимин ворочается в постели, пару раз неосознанно ударяя рукой в стену. Его тело по подбородок укутано в одеяло, а копна волос в районе темечка торчит в как хвост павлина. Парень пару раз громко прерывисто вздыхает и, наконец, открывает заспанные глаза. Они болезненно ноют, пытаются сфокусироваться в полумраке. Пак моргает пару раз, а затем хмурится — это точно не его комната. Воспоминания вчерашних посиделок в клубе всплывают в памяти яркими вспышками прожекторов и стопок алкоголя. Где-то на периферии сознания мелькает лицо наркомана из уборной, на что Чимин недовольно корчит лицо. Где он? С кем он? Неужто градус в крови настолько сильно ударил в мозг, что у Пака впервые за долгое время удалось кого-то склеить?       Чимин приподымается на локте, из-за чего одеяло медленно сползает с его плеч. Возле Пака кто-то лежит, отвернувшись к нему спиной, и укутавшись по уши в огромный чёрный плед. Будь Чимин ещё под действием алкоголя, подумал, что возле него труп, но сейчас ясность сознания даёт понять, что тело дышит и даже немного посапывает. — Эй, — тихо зовёт блондин. У него покалывает затекшая рука, и голова кружится. — М? — хрипит незнакомец, начиная шевеления под слоем пледа. — Ты кто? — Хуй в пальто. Отстань.       Чимин зависает. Кажется, что в его операционной системе произошёл неисправимый сбой, винда полетела нахрен, и теперь никакой ремонтник его уже не спасёт. Только психолог или бутылка виски. — Какого, блять, чёрта тут происходит?! — Пак резко слетает с кровати, ударяясь бедром о компьютерное кресло. — Ты всегда с бодуна таким шумным был? Или я что-то забыл? — из-под чёрной ткани сначала показываются глаза, что мерцают как у хищной лисицы, а потом и все лицо. И Пак хочет это лицо поцеловать избить. — Юнги, почему я здесь?! Почему ты здесь?! — орёт Чимин, пытаясь спрятать нагое тело хоть чем-то, что валяется на полу, но небольшого полотенца для этого дела, явно, мало. — Начнём с того, что это мой дом, поэтому я здесь. А вот твоё пребывание тут временная благотворительная акция. Нечего было нажираться до беспамятства.       Мин раздражённо встаёт с кровати, сверкая своими обнажёнными ногами перед Чимином, который, кажется, даже не дышит. Один голый, второй в футболке и трусах — что тут ещё подумать можно? — Что вчера было? — мямлит Пак, быстро залезая под одеяло. Юнги закатывает глаза: «Ну что я там не видел?» — Ты нажрался в дрова, на тебя полез какой-то хрен. Потом мне позвонил Тэхён, попросил тебя и ваших дружков развести по домам. Пришлось немного поработать доставщиком овощей, — пожимает плечами брюнет, натягивая на себя спортивки. — А потом? — В моей тачке вы бы всё равно не поместились, поэтому твоих дружков отвёз Сокджин. Но вот Тэхён так спешил домой к своей псине, что даже не сказал твой адрес, мол, ты ему голову оторвёшь, если он скажет. Поэтому я забрал тебя к себе, — Юнги замолкает, обдумывая, стоит ли говорить, что было дальше, но выжидающий взгляд Чимина говорит, что придётся. — А потом ты блевал. Я помог тебе помыться, и ты уснул. — И всё? — хнычет Пак. — Ну да, — кивает Юнги, но в него тут же прилетает подушка, с грозным «не пизди мне, что было ещё?» — Ты не хочешь это знать, — и откуда столько заботы. — Юнги, не беси меня. Что ещё я натворил? — Возможно, ты отсосал мне. — Возможно? Ты издеваться удумал? — вскрикивает Чимин, тут же хватаясь за голову. — Не шути так. — А я и не шучу, придурок, — выплёвывает Юнги, и скрывается за дверью спальни. Чимин стонет в отчаяние: «За что мне всё это?»       И снова слабина. Снова поражение.       Завтрак проходит в тишине. Пак даже не смеет поднять взгляд на Юнги. Ну, вот опять. Опять Чимин лезет на рожон, тянется к Мину неосознанно, в пьяном бреду. Опять они как кошка с собакой ведут войну интересов, выражая собственное «я» — прям как раньше. От этого становится тошно. Чимин не хочет наступать на те же грабли, как бы его сердце не трепыхалось загнанной пташкой в грудной клетке от вида Юнги. Юнги, который изменился внешне, но такой же задира, как и пять лет назад. Отвратно.       Быстро ополоснувшись, Пак понимает, что сегодня настал день, когда он сломает собственный устав — вместо костюма на работу он наденет вчерашний свой наряд из клуба. И всё ради того, чтобы Мин не узнал его адрес — великие жертвы, отчаянные меры.       Столица словно издевается сегодня, заставляя двух напряжённых парней сидеть в одном автомобиле в пробке на центральной улице. На горизонте сгущаются дождевые тучи, а такое чувство, что гроза сейчас будет прямо над головами этих двух. Ангелы-хранители Чимина и Юнги просто насмехаются: «— Ебанёт? — спрашивает ангел младшего. — Не должно, — отвечает ему коллега. — Да сто процентов ебанё-о-от.»       Мин томно вздыхает, поворачивая руль, чтобы припарковать свой Hyundai на стоянке компании «Goyuseong». Чимин, словно ошпаренный, вылетает из машины, громко хлопая дверью — где-то внутри Юнги взрывается маленькая атомная бомба.       Светловолосый поднимается к себе в кабинет, чуть не снеся с ног Ханни. Девушка ошарашенно смотрит на директора, но не говорит ни слова, потому что за господином Паком шагает местная легенда — директор «Vertice». — Да? — Юнги отвечает на поступивший звонок. Сокджин что-то активно объясняет, вперемешку с проклёнами в сторону своего друга. — Завали. Я сейчас у Чимина в фирме. — Какого ты там забыл с утра пораньше? — Я его привёз сюда. Тачка истерички ведь на стоянке клуба осталась, — Мин замедляет ход, пересекаясь взглядом с недовольным Намджуном. — Ясно. Я сейчас приеду, — вздох. Джин точно недоволен. — Нахрена? — хороший вопрос, думает стоящий в паре метров от Юнги Джун. «Нахрена Вы приехали, уважаемый?» — Чтобы ты ничего не натворил. Плюс ко всему мне нужно будет заехать на склад, как раз по пути.       Это утро явно самое сумбурное и не доброе для всех, за последние тысячу лет.

***

      Намджун и Джин смотрят друг на друга как Зик и Леви*. Молчание немного неловкое, раздражающее, но что ещё поделать, если ваше начальство снова в детство впало и собачиться за закрытой дверью кабинета? Мужчины сначала изображали максимальную заинтересованность в настенных часах и людях в компании, но потом этот цирк надоел. — Ну, слава богу, хоть не стонут, — вздыхает Джун, когда слышит грохот в обители Пака. На секунду сероволосому показалось, что табличка «директор» покачнулась. Остаётся молиться, что никто не помер. — Это пока что, — Джин показательно смотрит на наручные часы. — Сейчас одиннадцать сорок пять. А зная его уже не первый год, то у него практически всегда в двенадцать на двенадцать, — Джун давится своим кофе. — Ну и зачем мне это было знать? — Для общего развития. Так скажем, повышай свой IQ. — У меня сто сорок восемь, и я как-то не жалуюсь, — цокает языком Намджун. Ему бы сейчас выкинуть этих двух чужаков со своей территории, но пока князь приказа не давал, хотя с другой стороны, просьба Тэхёна всё ещё в силе. — Да ну тебя… — Что не так? — Джун непонятливо косится на собеседника. — У меня сто семь. — Хватит письками меряться, — Юнги выходит из кабинета очень неожиданно. Рукав его пиджака помятый, а волосы потрёпаны — кто-то точно схлопотал пачкой документов по башке. — Дела ждут, Сокджин. Поехали.       Судя по всему цивилизованно обсудить вчерашнее на трезвую голову не удалось. Поражение.       Джин подрывается со своего места и поспешно догоняет начальника, на ходу доставая ключи из кармана пиджака. Сейчас лучше не злить Юнги, потому что потом, вернуть его в моральное равновесие задача настолько сложная и опасная, что лучше в клетку с крокодилом залезть. Твой мозг, по крайней мере, никто насиловать не будет. — Сокджин, вот скажи мне одну вещь. — М? — не задумываясь, бросил бухгалтер. — Все пассивы такие гордые, или Пак относится к особому виду вредин? — внезапный панибратский вопрос немного застал врасплох. Они вообще-то всё ещё в здании фирмы того самого Пака, и их могут услышать, но когда это останавливало? — Come faccio a sapere? — у Кима дёргается глаз. От раздражения мужчина неосознанно начинает говорить на итальянском. Он всегда ругается или возмущается на этом языке. — Ой, я сейчас не в настроении обсуждать твои литературный предпочтения, поэтому не утомляй и просто ответь, — в голосе не было ни капли раздражения, скорее всего, задействует обычную манеру общения, при этом, не подкрепляя негативными эмоциями, простым языком говоря — лень. Лишь бы его слушались. — Ну, думаю, не все, — выдержав несколько секундную паузу, во время которой не последовало никакого комментария со стороны Юнги, Джин спросил. — А почему ты интересуешься? — все же некая робость в разговорах на такие темы не желала отступать, хоть Кима и не держали в заложниках. — Да так. Не обращай внимания. Маленький ещё, — не удерживает гнусного смешка в сторону своего хёна, с которым разница всего лишь в один год. — Со мной в паб вечером пойдёшь? — Юнги заинтересованно посмотрел в сторону друга. — Да, — и пока в голову Мина не пришли ещё какие-нибудь идеи, Сокджин не упускает шанса ретироваться из обители проклятых в свою машину. " О, святой отец, благослови это чудо на колёсах и избавь её от грехов, что вторые сутки подряд в ней совершаются».

***

      В нашей жизни есть люди, которых мы любим не потому что они родные по крови, не из романтических побуждений, а вот просто за то, что они появились рядом. Появились тогда, когда казалось, из-за твоей колкости никто и на пушечный выстрел не подойдёт, остались и дальше наполнять светом давно потухшее сердце. Не тот рассвет, что был бы, будь это милый ему до потери пульса юноша, но и саду не даёт увядать, ссохнуться, без шанса расцвести следующей весной. Так и имя Сокджина стало для Юнги синонимом, несмотря иногда на его ворчливость, к добро, забота, тепло и…дом? Негласно, да. Только вы не говорите этому нарциссу, а то совсем с ума сойдёт от собственного совершенства. Кто знает, смог бы Юнги сдержать обещание данное отцу и брату, если бы не Ким — путеводная звезда.       Сокджин отпивает пиво с бокала, и щурит глаза. Рабочий день выдался сплошным сумбуром, из-за чего пронёсся со скоростью Молнии МакКуин. На языке всё ещё вертятся разные вопросы, что Джин не в силах игнорировать. Тот блокнот и упоминание в нем Чимина так и не оставили душу Кима в покое. — Юнги-я… — обращает на себе внимание старший. Мин отлипает от тарелки с мясом слишком резво, отчего пару тёмных прядей падают на глаза. — Ну? — Что не так с господином Паком? Эта волокита с фирмами и прочим. Нахрена оно тебе? — Джин опять отпивает пиво и вздыхает, когда видит недовольство на лице напротив. — Тебе-то какое дело? — бурчит Юнги. — Как минимум то, что я уже втянут в это дерьмо, — резонно, думает Мин. — Он — мой бывший, — нехотя делится брюнет.       Джин знал, что его друг — гей. Об этом стало известно достаточно быстро, после их знакомства, возможно, потому что Юнги даже не скрывал этот факт из своей биографии. — И какой из тех двух, о которых ты мне рассказывал? — Сокджин вспоминает, как раньше Мин рассказывал о своих отношениях, упоминая, что оба раза оказались неудачными. — Второй. Вернее… — парень поджимает губы. Теперь даже кусок мяса в горло не лезет, — последний. — Поэтому вы сегодня петушиные бои в его кабинете устроили? — иронично заявляет Сокджин. — Я напомнил ему о вчерашнем вечере, — неловкость постепенно завладевает сознанием Юнги. — А ему не понравился тот факт, что он мне отсосал. — Боже, нафига мне это знать? — теперь Джин понимает реакцию Намджуна на его шутку. Мин лишь плечами пожимает, а-ля, живи теперь с этой информацией до скончания веков. — И какого чёрта ты так за ним бегаешь, если он бывший? — Джин недоумевает. — Потому что я ему должен. Я бросил его в одиночку тогда, когда клялся, что никогда не уйду. L'ho tradito, Gene…