Малыш Мочи: «О, повеселитесь на славу, ребятки»
Тэ-Тэ: «Сможешь себе на ночь забрать Танни? Умоляю: -D»Малыш Мочи: «Окееей. Но с тебя кофе, падкий ты наш.»
Пак встаёт с кресла, весело косясь на папку документов, что не так давно привёз Юнги — подделка. Это осознание греет душу и заставляет Чимина хотеть петь-танцевать. Ничто и никто уже не страшен. Отправка факса занимает считанные минуты, и можно считать, что на сегодня дела окончены, но домой, вовсе не хочется. Чимин крутится в кабинете, убирая всё на места, выбрасывая ненужные бумаги. Кабинет становится более приятным и просторным. Прохладный ветер дует с юга, напоминая Паку о его семье, родине. Пусан сейчас кажется недоступной роскошью, хотя, казалось бы, возьми, да поезжай на собственной машине. В ворохе мусора пищит телефон мелодией входящего звонка — рабочий номер. — Да? — светловолосый прокашливается, пытаясь звучать строже. — Чимин… Не бросай трубку, молю, — голос знакомый до каждой нотки в нём. На душе сразу мерзко, обидно и триумфально одновременно. — Чего тебе? — слова со скрипом выходят. — Я хотел с тобой обсудить кое-что, это касается не только компании. Я могу приехать в «Goyuseong», — Юнги звучит взволнованно — необыкновенно. — Нет. — Почему? — недоумение. — Я сказал нет. Тут даже причину называть не нужно, ты и сам прекрасно знаешь, — чеканит каждое слово Пак. — Уверен, это говорит в тебе ненависть. Я хочу объясниться. Я не спал с тем клиентом. Даже имени его не помню. — Его зовут Ан Сеунг, чтоб ты знал. Но с чего бы мне тебе верить? Зачем вообще это знать? — Чимин замечает потерявшийся браслет, что укатился когда-то давно под комод, а теперь спокойно режет глаза своим ярким бирюзовым цветом. Таким же, как у Юнги волосы когда-то. — Мне есть, что тебе рассказать. Пустишь в компанию? — Мин на грани мольбы. Вот так припекло ему. — Тебе раньше не мешало это врываться без спроса… — укол совести работает странно. Юнги паршиво. Чимину тоже. Хотя нет чувства «тоже», но в их случае так всегда: кто-то один из них «тоже». Тоже любит, тоже боится, тоже переживает, тоже страдает… — Времена меняются, — хмыкает старший. — Завтра в час дня в ресторане «Gansig», — Пак быстро отключает вызов и выбрасывает телефон из рук. Его ошпарило эмоциями. В голове всплывает напоминание о том, что нужно забрать Ёнтана к себе, и Чимин бросает в кабинете всё как есть — нафиг эту затею.***
В пабе пахнет табаком и алкогольными испарениями. Джун одним большим глотком отпивает пиво у себя из бокала. Напротив сидит прилизанный и выглаженный Сокджин, как под линеечку. — Завтра приезжает хозяин. Эта фраза голосом Джина повисла в воздухе, помещения, так и не испарившись. «Хозяин? Кто он? Брат Юнги? Отец?» — вопросы вертятся на языке, но Джун сдерживает их. — Не повезло, — вместо ста «почему?» и «как так?» изрекает он. — Господин Чонки, пусть и более ответственный человек, чем Юнги, но… Хотя, последние пару дней Юнги более тихий и спокойный. Это напрягает. Скажем так, я отвык от руководства господина Чонки, — вздыхает Сокджин. Его бокал практически не тронут, зато стейк уже переваривается в желудке. — Ну, родители всегда более строгие. — Не-е-ет, — тянет Джин, — это старший брат Юнги. Хотя, не удивлюсь, что он приедет с какой-то итальянской дамочкой, представив её всем как свою un compagno di vita. Намджун не понимает в конце фразы ничего, но залипает на этот прекрасный голос, что меняется, когда Сокджин говорит на итальянском. Джин в Италии явно был другим. — Что? — Спутница жизни. Не привык, что кто-то не знает итальянский, — хихикает Джин, поправляя спавшую на глаза чёлку. — Короче, будет, что будет. Намджун не жалеет, что выбрал себе в спутники для вечерних посиделок именно Джина. Сегодня можно выдохнуть, наполнить лёгкие кислородом, а мозг отключить. Сегодня для каждой души — выходной.