Принципы связи

Когда-то подобное территориальное строение могло показаться фантастическим, невозможным, но теперь люди жили не в странах, а в Мегаполисах, которые по достигнутым размерам могли напоминать бывшие упомянутые страны. Государства немного преобразовались, и во главе правительства теперь стоял, скажем, не президент или монарх, а Мэр того или иного города. Многое, впрочем, политически осталось таким же, как, например, наличие министерств, но суть видоизменилась. Бывшие огромные списки стран теперь учили только на истории. Лондон являлся одним из процветавших Мегаполисов. Удобное разделение на районы, безопасность, возможности для хорошей и успешной жизни — словом, всегда были желающие переехать в Лондон из своих городов. Тем не менее элита общества, которую составляли учёные всех отраслей, творческая интеллигенция, даже само правительство Лондона, как почти самостоятельная единица всего населения Мегаполиса, жила в районе Техвилль. Название, впрочем, говорило во многом само за себя: технологии, наука и развитие. И вот настал тот день, когда в этом самом районе Лондона Техвилль началось торжественное мероприятие особой важности. За длинным обеденным столом, устланным белой с позолотой скатертью и заставленным всевозможной едой и разнообразными видами напитков, сидели 75 человек. Все они выглядели расслабленно и непринуждённо разговаривали с соседями. Свет ярко отражался от хрустальной люстры, будто изнутри от стен исходила лёгкая классическая музыка. По разные стороны этого длинного прямоугольного стола сидели самые влиятельные люди по мнению всех, пожалуй, жителей Лондона — Мэр города, 12 Министров и столько же их заместителей. Все вопросы так или иначе проходили их проверку, и слово этих чиновников имело столь огромный вес, что всё предприятие могли отдать под снос, стоило одному из них аргументированно сказать что-то против. Ближе к Мэру сидели люди, так или иначе принадлежавшие администрации, а ближе к Министрам — соответственно их заместители и специалисты в области гуманитарных наук: лингвисты-переводчики, юристы, экономисты и другие. По середине же стола расположились инженеры — одна из наиболее крупных прослоек научного круга. Рядом с инженерами соседствовали медицинские работники. А по другую сторону стола от инженеров и медиков расположились представители творческой интеллигенции: писатели, музыканты, художники. Все эти люди, присутствовавшие на ежемесячном Лондонском Вечере, в большинстве своём хорошо знали друг друга и поэтому без каких-либо социальных проблем разговаривали между собой. А кто-то даже находил себе друзей из других областей на подобных мероприятиях. Лондонский Вечер считался достаточно хорошей практикой для координации всех сфер деятельности людей посредством непринуждённой и эффективной коммуникации. И, конечно же, ни один Лондонский Вечер не обходился без демонстрации достижений науки и искусства за прошедший месяц. Громко и торжественно каждое изобретение или произведение представлял ведущий Вечера, выбиравшийся случайным образом среди всех желающих побыть в этой роли. В этом месяце ведущим был Арчи Джей Кло́у — местный журналист и главный «ищейка» всего Лондона. Казалось, будто он знал всё про всех, а если не знал, то тут же находил любую информацию. Именно поэтому многие недолюбливали Арчи и с суеверным страхом сейчас наблюдали за тем, как он охотно рассказывал про очередное достижение Лондонских инженеров-программистов. Естественно, что основная масса присутствовавших слушала ведущего как работающее на фоне радио за обедом. Многие, впрочем, и не слушали совсем, уйдя в собственные мысли и наслаждаясь едой. Бесконечная болтовня Арчи не фокусировала на самом выступлении. Когда робот-официант подошёл и поставил поднос перед Рейной я́влис, та коротко кивнула и прошептала «спасибо». Рядом сидящий коллега хмыкнул. На левом лацкане пиджака Рейны виднелась золотая брошь в виде шестерни, а внутри неё стояла буква «Р». Помимо Явлис сидело ещё два человека с такой же буквой в брошке. Остальные инженеры олицетворяли другие буквы в шестернях. Все эти люди были частью Инженерного Союза, на самом деле состоящего из более, чем двадцати пяти членов, но именно им в этот раз настала очередь присутствовать на Вечере. Ви́та Чи́рко, сидевшая недалеко от Рейны, звонко смеялась, громко говорила и всячески старалась сделать так, чтобы её золотую брошь в виде соседствующих букв разных языков было видно как можно чаще. Хотя во многих городах говорили на английском, всё же возникала необходимость переводить что-то. Работа бывала, но её было не так много, как, скажем, у программистов. Те, казалось, отдыхали только во время сна. Вдруг нечто железное и смутно напоминавшее телосложением человека выехало из гримёрной, вызывая взрыв смеха гостей и даже тихий свист ведущего. Судя по всему, это было творение инженеров-робототехников, которое для увеселения толпы нарядили в мишуру и накинули сверху безвкусную шляпу. — Чёрт возьми, он всё-таки выпустил эту банку к нам! Подумать только, в этот раз решили устроить спектакль над робототехниками, где только смелости взяли? — сказал кто-то из Инженерного Союза. Рейна невольно бросила взгляд сначала на него, а затем резко развернула голову к экрану, по которому транслировали сцену. Робот неловко, если бы умел выражать эмоции, стоял, обвешанный старым тряпьём актёров. У него было примитивное металлическое тело, а лицо лишь подобало человеческим чертам. Явлис внутренне трепетала от негодования и обиды, пока слушала смех своих коллег и других гостей. Вита обеспокоенно смотрела то на неё, то на робота на сцене, ожидая громкой развязки. — Как тебя зовут? — крикнул кто-то из толпы. — Ана́кто. — Надеюсь, твой создатель доволен тобой, Ана что-то там. Кто-то, кажется, среди творцов за столом засмеялся, и всё же многие отреагировали более сдержанно, просто начав перешёптываться. Рядом сидящие Рейной слышали, как та резко отодвинулась на стуле и встала. Явлис, цокая каблуками, быстро пошла к сцене. Поднявшись, она злобным взглядом и лёгким жестом отстранила Арчи от себя и подошла к роботу. — Анакто, почему ты стоял здесь всё это время? — Рейна говорила тихо, стоя спиной к толпе и смотря прямо на робота. — Потому что мне сказали тут стоять. — Кто и для чего? — Мужчина. Он не сказал для чего. — Этот мужчина? — Рейна показала ладонью на Клоу. — Да. Рейна, слегка успокоившись и переведя дух, спросила: — Кто твой создатель? — Анж Фретóн. — Тогда что ты тут делаешь? — удивилась женщина, вспомнив, что Анжа не было среди гостей. — Создатель направил меня сюда с поручением оказать услугу людям и быть олицетворением достижений робототехников за прошедший месяц. Явлис глубоко вздохнула, будто сдерживая злобу на Арчи, и сказала на языке, который уже не был понятен никому из людей, кроме робототехников и программистов: — Твоё задание на этом завершено, Анакто, ты можешь возвращаться к создателю. Когда увидишь его, передай, что Рейна Явлис хочет с ним поговорить после окончания Лондонского Вечера. Приказ о твоём необходимом нахождении на этой сцене считай недействительным с настоящего момента, — пока Рейна говорила это, она снимала всю мишуру и прочие вещи с робота, бросая их на сцену. Несмотря на то что от стен всё ещё исходила музыка, все в зале либо перешёптывались, либо молчали, удивлённые поведением Рейны. Вита не отрывала взгляда от сцены, бросив есть и пить. Арчи Джей Клоу, понимая, что его увеселительная программа вышла из-под контроля, начал оправдываться, затрепетав в микрофон. Конн Вэй — Мэр Лондона, озадаченно приподнял брови и встал из-за стола, громко говоря: — Послушай, Арчи, мне кажется, что на этот раз ты переборщил со своими импровизациями. Это непрофессионально, в конце концов. Видя неодобрение Мэра, ведущий «сбавил обороты» и даже извинился перед публикой за инцидент. Рейна Явлис с победоносным выражением лица вернулась на своё место, проследив за тем, чтобы робот вышел из здания, где проводился Вечер. Вита облегчённо выдохнула, вернувшись к разговорам со своими соседями. Всякий раз, когда случайным образом Арчи выпадал шанс быть ведущим Лондонского Вечера, он не упускал возможности напомнить о своей персоне подобного рода выходками на сцене. Пусть в этот раз участие его было косвенным, но всё же именно он спровоцировал Явлис. Далее программа Вечера приняла вид излишне торжественный и официальный. По тому, как стал вести Вечер Арчи, было заметно, что он обиделся, поэтому отдалился от публики напускной строгостью. Главным образом он, конечно, был оскорблён поведением Рейны, и, хотя она чувствовала чужое настроение слишком точно, ей было всё равно. Спустя полчаса скучного монолога о достижениях искусства слово предоставили Конну. Выступление Мэра всегда характеризовали как «патриотическое», потому что его любовь к Лондону и гордость за него нельзя было не заметить. Трудно было сказать, правдивы ли были его речи или всё же в них преобладали нотки лицемерия, но жители всегда слушали его с особым вниманием. — Лондонцы! Я рад, что сегодня мы в очередной раз собрались на этом прекрасном Вечере, чтобы окунуться в атмосферу процветающих искусства и науки. Более того, ни для кого не секрет, что каждый присутствующий здесь — это великий, так или иначе, деятель, который может гордиться собой и своими товарищами рядом. И не только может, но и должен. Пусть каждый из вас, кто присутствует здесь, сейчас встанет в знак уважения и поднимет бокал за себя, своих друзей и коллег, и, конечно же, за Лондон! — Вэй заранее вышел на сцену с бокалом то ли шампанского, то ли другого алкогольного напитка, и, когда договорил последнее слово, гордо поднял руку, призывая всех встать и поднять свои бокалы. 74 человека послушно поднялись, наблюдая за Мэром. Когда Конн немного отпил, все последовали его примеру, предварительно чокнувшись бокалами с соседями справа и слева. — Пусть следующий месяц будет таким же плодотворным. Успехов вам, коллеги! — прозвучал групповой тост Инженерного Союза, а за ним последовали и другие профессиональные «кружки», произнося пожелания своим товарищам. После коллективных поздравлений и тостов началась финальная часть программы Вечера: выступление одного из наиболее прославившихся за последний месяц певцов, сопровождающееся танцами для желающих. Вита, шелестя длинной небесно-голубой юбкой в пол, подошла к Рейне. — Поверить не могу, что ты это сделала! — сказала Чирко нервно. — Сделала что? Явлис отпила шампанское из своего бокала. — Я про сцену. Анаи́р смотрел очень злобно. — Мне плевать на него. Он не дал мне делать мою работу ранее, теперь я не позволю его марионеткам вытворять такое с нашими роботами здесь и сейчас. После паузы Рейна добавила: — Не смотри на меня так! Ты же знаешь, что Арчи помогал Анаиру однажды. Рейна говорила уверенно, но затем обернулась, чтобы глазами найти мужчину, о котором шёл разговор. Анаи́р Джигс был заместителем Министра экономики, и из-за некоторых обид в прошлом Рейна его откровенно недолюбливала, о чём знали её знакомые и друзья. Анаир разговаривал с Майкрофтом Холмсом. Когда Рейна увидела это, она быстро отвернулась обратно к своей подруге. Майкрофт был Премьер-министром, а также правой рукой Мэра, и много вопросов проходило через него, как, собственно, и Анаира, пусть он и был «всего лишь» заместителем. Рейна не любила их обоих. Так же, как и она, к ним относилось и множество других людей в Техвилле, если говорить откровенно. К сожалению, бюрократия и прочие проблемы не ушли даже с приходом технологий и развития общества. Несмотря на то что гости могли выйти танцевать, не все этого захотели. Рейна всё ещё стояла и разговаривала с Витой, словно совершенно забыв о существовании каких бы то ни было других занятий и людей. Но вдруг некий молодой человек, по золотой брошке которого Рейна поняла, что перед ней был писатель, пригласил её на танец. Явлис, странно удивлённая, согласилась и бодро откинула прядь чёрных волос на спину. Строгий брючный костюм тёмно-фиолетового цвета красиво колыхался при движении Рейны, которая умело танцевала, а её взгляд стал немного веселее. Она разговорились с писателем о публикациях книг, и молодой человек почувствовал приятный цветочный аромат парфюма Явлис, но из-за его стойкости подумал, что она уже пропиталась этим запахом. Вскоре после разговора с Майкрофтом Джигс вернулся на своё место за столом и принялся ужинать дальше. Вернее, попытался. Он чувствовал, что голоден, но ему отчего-то не удавалось есть много. Пусть Анаир и не обращал внимания на танцы, которые никогда не любил, что-то всё равно казалось ему не таким, как пару минут до этого. Мужчина выпил бокал вина, пока оно было в большем доступе из-за отсутствия многих людей за столом, но в целом вёл себя тихо. Анаир, конечно, чувствовал, что из-за приветствия всех гостей рукопожатием, он сам весь будто источал всевозможные ароматы одеколонов и духов, и, несмотря на своё странное состояние, больше его в целом ничто, казалось бы, не беспокоило. Пока вдруг у него не заколотилось сердце с учащённым ритмом. Анаир Джигс бросил есть и пить и инстинктивно схватился за грудную клетку, сминая в ладони рубашку. Он стал тяжело дышать, и рядом сидевший юрист, заметив болезненное состояние мужчины, громко воскликнул сквозь музыку: «Врачи!» Однако, когда к пострадавшему подбежал врач, находившийся к нему ближе всего, Анаир Джигс уже совершенно точно перестал дышать. — Внезапная сердечная смерть, — констатировал уже немолодой человек, осматривая Анаира. Музыканты и звукооператоры, поняв, что случилась трагедия, остановили выступление. Гости окольцевали умершего и врачей, столпившись, но вдруг послышался громкий и властный голос Мэра: — Пустите нас с Холмсом! Подошедшие Конн и Майкрофт тут же стали допрашивать свидетелей и врачей о произошедшем. Разогнав «любопытствовавших» в разные стороны зала, Конн разрешил остаться неподалёку от места случившегося только врачам, которые всё ещё пытались разобраться с причиной смерти Анаира, и Майкрофту. — Что за чертовщина? — шептал раздражённо Конн Вэй. — У него не было проблем с сердцем. — Ты думаешь, что сам? — спросил немного удивлённо Майкрофт. — Врачи же сказали! Холмс странно усмехнулся, чувствуя, что что-то здесь не сходилось. Он и сам знал, что у Анаира Джигса не было диагностировано никаких заболеваний, связанных с работой сердца. Умер слишком быстро и слишком демонстративно — на Лондонском Вечере. Совпадение или же…? — Убийство, — бросил как бы случайно Майкрофт в такт своим мыслям. — Что? — совершенно потеряв всякую способность здраво мыслить, Конн протянул букву «о» на грани хрипа и шёпота. — Ты не против, если я подключу к расследованию своих проверенных лиц? — уже с долей надменности спросил Холмс, незаинтересованно постукивая зонтом. У него точно был человек, который обожал заниматься поиском убийц. Конн Вэй, на пару секунд закрыв глаза и тяжело вздохнув, взял эмоции под контроль. Он, конечно, всецело доверял Майкрофту Холмсу, который ни разу не подводил, как и его крайне экстравагантный брат, но всё же… — Но это, чёрт возьми, безумие какое-то! Зачем? Кому пришло такое в голову? — Это и выяснят мои люди, — настаивал Майкрофт. И, предугадывая то, что может возразить Конн, добавил: — За безопасность можно не беспокоиться, они из Лондона. — Я сомневаюсь не в этом: разве можно точно сказать, что это убийство? — Либо докажут, либо опровергнут, — коротко отозвался Майкрофт. — В правительстве — и такое? Ума не приложу! А если правда убийство? — Всех присутствовавших на Вечере заранее стоит оповестить, что все, так или иначе, попадут под подозрение, но надо, чтобы при этом никто направо и налево не распространялся о произошедшем. Таким образом мы не дадим никому знать правду, кроме моих людей. Их будет всего двое. — Двое? Твой брат обычно один работал, но с командой полицейских. — То было в обычных делах. Сегодня что-то совсем другое. Непростой случай. Полицейских не будет, не их ума дело. Секретной службы тоже, сам понимаешь. Конечно, Конн прекрасно понимал. Секретная служба во многом работала исключительно на того, кто больше заплатит. — Но кто же второй? Ты? Майкрофт не смог сдержать улыбки. — Я нужен в кабинете Премьер-министра. Есть у меня на примете кое-кто, кто смог бы присматривать за ним и помогать. — Это ты решил после недавнего случая? Холмс едва не скривился от неудовольствия, словно его заставили съесть лимон, но коротко кивнул. Они с Конном работали уже так долго, что почти читали друг друга, ведь Вэй, когда спросил про «недавний случай», сразу знал, что «присматривать» будет кто-то из врачей. За время, пока Майкрофт и Конн обсуждали то, как им лучше поступить с произошедшей ситуацией, врачи вынесли труп Анаира Джигса из здания, чтобы отправить на судмедэкспертизу, а сам Лондонский Вечер принял более сдержанный и холодный вид. Устроили минуту молчания, прекратили танцевать и играть музыку. Вита Чирко, обеспокоенная случившимся, тут же подбежала к Рейне. — Что за вечерок?! — почти вскричала она, но Явлис холодно посмотрела на неё, и Вита, заговорив тише, продолжила: — Только недавно говорили о нём, и вот он уже мёртвый. — Почему именно тогда, когда мы здесь? — спросила недовольно Рейна, её брови сдвинулись в явном неудовольствии. В тот же момент на сцену вышел Конн Вэй, заговорив громко в микрофон: — Уважаемые гости! Несмотря на произошедшую трагедию настоятельно прошу всех сохранять спокойствие. В скором времени специалисты разберутся в случившемся, но стоит понимать, что это — богатая почва для журналистов, что, впрочем, понятно и так, поэтому, пока ничего не ясно наверняка, пожалуйста, не давайте интервью, чтобы минимизировать дезинформацию. Надеюсь на ваше понимание. Майкрофт, не услышав ничего про то, что все гости так или иначе станут подозреваемыми, захотел закатить глаза, потому что Конн в очередной раз снял с себя полномочия объявить о самой противной части расследования, ведь людям точно будет неприятно знать, что их подозревают в убийстве, а Вэй крайне заботился о своей репутации.