***
Они больше не обсуждали то завещание Анаира Джигса, видимо, оба посчитав, что надо оставить этот диалог до лучших времён и найти больше информации, поэтому Шерлок принялся искать на компьютере что-нибудь, что могло быть связано с делом. И вскоре обнаружил прекрасную для него вещь — расписание встреч. Подозвав Джона к монитору снова, Холмс при нём стал листать электронную записную книжку, и они оба выискивали знакомые имена или инициалы. — Он пишет про людей, которых знает близко, инициалами, а про тех, кого не почти не знает — только полными именами, — констатировал Шерлок, уже пролистав два месяца. — Д.Л. — это Дженнет Летово, я полагаю? — Да, а М.Т. — Министр экономики. Но вдруг, почти ровно за три месяца до Лондонского вечера (он был последней встречей в записной книге), появились инициалы, которые даже заставили Джона пусто захлопать глазами — Р.Я. — «Экономическое разрешение. Р.Я», — прочитал Шерлок. — Неужели снова она? — Очевидно. После этого Холмс открыл поиск и выяснил, что больше за последний год (а записная книжка содержала даты только одного года) встреч с Р.Я. не было. — Предметом их разговора стало получение Рейной экономического разрешения на какую-то разработку, но мы не знаем, получила она его или нет, как и того, что это была за разработка, — рассуждал вслух Шерлок. — Нам снова надо будет допрашивать её? — с какой-то тревогой в голосе спросил Джон. — На этот раз она не уйдёт. — Так ты подозреваешь её всё-таки? Шерлок молчал и не подавал никаких невербальных признаков согласия или несогласия. Что-то в этом деле было неладно, но что именно, если не всё сразу? — Она давно его знала, ещё со времён университета, где он преподавал у неё экономику, и вот, спустя столько лет, у них была встреча, всего одна официальная в этом году, на которой они должны были обсуждать получение экономического разрешения… — Холмс немного жестикулировал, когда говорил. Джон хмыкнул. — Попахивает мелкой любовной интрижкой. Что она, по-твоему, сводила счёты с любовником? — Мы не можем говорить, в каких отношениях она состояла с ним, пока не узнаем точно. Но твоя версия слишком грубая для такой, как она. Я склоняюсь больше к версии, где Анаир не дал ей разрешения на создание чего-то и она ему отомстила за это. — Мстить за невозможность создания робота, скажем? Слишком дико звучит. — Она помешана на своей работе. Отказ ударил бы по ней. И вот теперь представь: относительно умная женщина, у которой случилась карьерная трагедия, носит уже очередной месяц своеобразный траур. И тут вдруг решается на хитро выстроенное убийство человека. Тебе не кажется это нелогичным? — А почему должно? — недоумевал Джон. — Рейна карьеристка. Ей помешали построить эту самую карьеру. Это горе. А горе сковывает, парализует, делает неспособным что-либо предпринять. — Ты сам сказал, что Рейна — не самая обычная женщина. — Но психология-то у неё человеческая. Неважно насколько она умна или неумна, подобная ситуация определённо оставила след в её душе. Ей точно плохо, Джон. И ты сам заметил, что с ней что-то не то. — С ней может быть что-то не то из-за того, что она чувствует приближение правосудия. — Да, что-то к ней приблизилось через это убийство, и она это знает. Но что? Вернее сказать кто. Кто-то вышел на тропу войны с ней. — Это мы и будем, я полагаю, выяснять, — вздохнул Джон. — И я так и не понял, ты её обвиняешь или защищаешь? — И то, и другое одновременно. Джон даже не стал уточнять, давно определив для себя эту женщину как «совершенно дуальную и совмещающую противоположности».***
Когда Холмс и Уотсон вышли из здания квартирных комплексов, было уже около трёх часов дня. И не успели они вернуться в тот парк, где встретились ранее, как к ним юрко подбежал молодой мужчина с электронным блокнотом в руке. — Что ещё за… — Уотсон не договорил, потому что незнакомец громко перебил его: — Это вы два детектива, которые расследуют убийство Анаира Джигса? — он выглядел восторженно и не без любопытства рассматривал Джона и Шерлока. — Допустим. А вы, собственно, кто сам такой? — пренебрежительное отношение Уотсона к незнакомцу сразу стало заметно. Шерлок отмалчивался, стоя рядом. — Арчи Джей Кло́у. Если бы вы тут жили, вы бы никогда не спросили, — и он засмеялся. Джон кинул взгляд на брошь мужчины и, увидев букву «Ж» рядом с древним орудием письма — пером, догадался, что тот — журналист, а затем вспомнил и ещё кое-что: миссис Хадсон, как и Шерлок, уже упоминали его. Уотсон представлял Арчи каким-то по-особенному выделявшимся, но тот носил обычную одежду неярких цветов, да и внешностью неординарной не отличался: светло-русые волосы, не то зелёные, не то серые глаза… Какой-то слишком приземлённый для того, кто пишет статьи, идущие наперекор мнению правительства. — Я в Техвилле давно живу, но вас лично встречаю тоже впервые, — спокойно ответил Шерлок, уже поняв, что Арчи намеренно пришёл в этот парк за ними, а, быть может, даже следил. — Хороший журналист — тот, кого в нужное время никто не видит, — засмеялся Арчи, и Шерлок тоже улыбнулся, но его улыбка означала только то, что он был безмерно рад услышать из уст самого Клоу почти что признание в шпионаже. — Что вы хотите от нас? Интервью? — напомнил о себе Джон. И Арчи хотел было что-то ответить, но Шерлок как-то неожиданно спросил: — У вас не будет мелочи? Автомат не примет мои купюры, — Шерлок легко повёл ладонью, указывая на небольшой автомат по продаже курительных изделий, который стоял неподалёку от выхода из парка. — Кажется, было что-то, — Арчи услужливо достал из кармана кошелёк со множеством карточек и стал искать монеты. Кошелёк удачно совмещался ещё и с визитницей, так что Шерлок едва сдержал ухмылку, заметив в одном из кармашков карточку постоянного клиента оздоровительного центра «Ventus». — Да, вот, — Джей Клоу, найдя наконец мелочь, болтавшуюся в его кошельке, протянул пару монет Шерлоку в обмен на бумажную купюру. — Благодарю, — кивнул Холмс. — Есть ли у вас предположения, кто мог убить Анаира Джигса? — спросил вдруг Арчи, смотря почему-то не на Шерлока, у которого золотая брошка чётко показывала принадлежность к детективному делу, а на Джона. — Я полагаю, что я не имею никакого права отвечать на ваши вопросы по поводу этого дела, — достаточно уверенно сказал Уотсон, в поисках вербальной помощи краем глаза посматривая на Холмса. — Кто послал вас? — Шерлок задал вопрос слишком резко, чтобы Джон тоже уловил мысль, поэтому ему ничего не оставалось делать, кроме как наблюдать за очередным психологическим «экспериментом». — А вы ещё не дошли до этого своим дедуктивным методом? — в голосе Арчи послышалась откровенная насмешка. Шерлок, поняв что-то, до чего Джон ещё явно не догадался, нервно скривил губы. — Вы же не работаете на правительство. — А кто вам сказал, что я должен? И в мыслях тут же забился сигнал тревоги: если это был не Майкрофт, то оставался только один «небезразличный» человек, и лучше бы это был кто угодно, но только не он. Потому что если в этом деле замешан ещё и Джеймс Мориарти, то, мягко говоря, плохо станет не только самому Шерлоку, но и Джону за содействие в расследовании. — Если вы решили устроить охоту за нами, то советую не выходить на тропу войны, потому что нам не до этого, — решительно ответил Джон, и его словам Шерлок даже позволил себе удивиться. А вот Арчи высокомерно усмехнулся. — Вы вышли первыми, поэтому не вам решать теперь, начнётся она или нет. К слову, — заговорил Арчи вдруг непринуждённо. — Она уже началась, если ваш многоуважаемый коллега-детектив ещё не понял этого. — То есть вы признаёте, что вас отправили к нам для более официального подтверждения войны? — Если вы продолжите заниматься тем, чем занимаетесь сейчас — вы сами выйдете на первый бой. — Так кто вас послал? Спрашиваю последний раз. — Ваш давний поклонник.***
Долгое время после того, как Холмс и Уотсон уже отошли от Арчи, они оба молчали, не в силах обсудить то, что слышали. Джона чуть ли не физически разрывало от любопытства, он жаждал узнать, что же это был за некий «давний поклонник», и чувствовал напряжение, понимая, что грядут потрясения. — Шерлок, — тихо позвал Джон, наконец, не выдержав. Холмс без слов кивнул, показывая тем самым, что готов слушать. — Ты же не куришь. — Курил. Давно не хочется, но выяснить такой просьбой, что Арчи Джей Клоу — завсегдатай клуба «Ventus», того стоило. А ещё и то, что его любовница — Каталина Летово. Последним заявлением Джон был окончательно шокирован, и Шерлок, предугадав это, стал объяснять: — Мелочь я попросил, чтобы заглянуть в кошелёк — там же и увидел карточку постоянного клиента того самого клуба. Про любовницу я понял по тому, в какой спешке он собирался от неё: на плече его пиджака висел длинный блондинистый волос, как у Каталины, а ещё у них визитницы одинаковой фирмы, пусть и разного цвета. Скорее всего, подарок от неё, он небогатый, несмотря на популярность, — Холмс сделал короткую паузу, а потом, вспомнив, договорил: — Кстати, примерно в это же самое время мы были у Летово в доме, и ей тогда на мессенджер приходило огромное количество сообщений и звонков, и такая настойчивость свидетельствует о желании встретиться или поговорить. Мой вердикт ты уже слышал. И где-то на кончике языка Джона вертелась очередная похвала, смешанная с неподдельным восхищением, но он понял, что если скажет что-то, то его слова незамедлительно будут расценены, как признание в чувствах. Особенно после недавнего разговора в этом же самом парке.***
Почти в полностью белом коридоре послышались уверенные неспешные шаги. Майкрофт Холмс, слегка постукивая кончиком зонта по идеально чистому полу, шёл по секретной государственной лаборатории, находящейся под надёжной охраной, чтобы нанести очередной визит. Контроль за разработками немного усилился по желанию самого Холмса: обычно он появлялся в стенах этой лаборатории только раз в неделю. Считав отпечаток пальца, а также лицо Майкрофта, система безопасности бесшумно открыла перед мужчиной дверь, пуская внутрь самой лаборатории. За несколькими мониторами сидела женщина в белом халате, другие работники занимались своими прямыми обязанностями. — Как обстоят дела с проектами группы 608178? — спросил Майкрофт немного надменно. Минутное молчание работников лаборатории заставило Холмса в лёгком удивлении посмотреть на тех, кто стоял рядом с ним, и молодая женщина за мониторами (это была одна из нейрохирургов) обеспокоенно проговорила: — Вы как раз вовремя. В сознании одного экземпляра происходят необратимые изменения. — 608178-А? — Нет. После этих слов Майкрофт напряжённо сглотнул, быстро подойдя к экрану, на котором высвечивались характеристики второго экземпляра — 608178-Б. — Как это понимать? — Майкрофт пытался говорить спокойно, но его стресс всё равно отражался на внешности: он нервно моргал чаще обычного, смотря на экран, хаотично бегал глазами по строчкам, пытаясь вникнуть в медицинские термины. — Он узнал подробности, которые спрятаны глубоко в его сознании. Это, скорее всего, связано с его происхождением, — послышался уже мужской голос, но Холмс даже не захотел посмотреть на говорившего, потому что его волновало только одно: 608178-Б не должен был узнать ничего о том, кто он такой, однако менять что-то явно стало поздно. — Я полагаю, надо делать откатку, — стал спорить тот мужчина, пока Холмс отмалчивался и читал. — Это может привести к ещё большим изменениям! Кроме того, его резкая амнезия вызовет подозрения у тех людей, кто рядом с ним, — возразила женщина. — Оставляем всё как есть, — озвучил вердикт Майкрофт, оторвав взгляд от экрана. Увидев удивлённые лица работников лаборатории, Холмс стал пояснять: — Я знаю контекст, в котором движутся его мозговые потоки, поэтому мы не можем стирать воспоминания. Помимо всего прочего, мысль о подозрениях людей вокруг него была верной. Он работает в тандеме, и внезапные изменения повлекут за собой социальные последствия. — Но мы рискуем тем, что он узнает, кто он такой! — Это лучше, чем потерять прогресс, которого он добился. Оставляйте его мозг в том состоянии, в каком он есть сейчас, но, если в его голове продолжат происходить такие необратимые изменения слишком активно — немедленно вызывайте меня. — Принято, — ответил мужчина, а затем, когда Холмс отвернулся, направившись к выходу из лаборатории, тяжело вздохнул.