Принципы связи

Когда-то ту высокотехнологичную голограмму по просьбе Эвр создал Джим Мориарти, и с тех пор Эвр постоянно ей пользовалась, через потайные ходы покидая пределы лаборатории, а вместо себя оставляя лишь пиксельную иллюзию. И до обнаружения обмана она с лёгкостью могла уходить, куда ей было нужно. Пока в лаборатории проводился утренний обход, настоящая Эвр, а не её электронная подделка, сидела в своём укромном местечке. Квартирный комплекс Джима Мориарти после его смерти стал официальной штаб-квартирой участников центра «Ventus», исповедующих новую религию, высшим Божеством которой была Богиня, Мать и Пророчица Эвр. Её имя знали лишь немногие приближённые, вроде Апостолов, и некоторых других, исповедовавших религию, а тайну про фамилию Холмс она доверила одному только Мориарти, который теперь унёс знание этого факта с собой в могилу. Обычно Эвр шла по улицам в своём маскировочном обличии, но в штаб-квартире она переоделась в то, что было ей ближе по духу — белое летнее платье в пол, распустила кудрявые тёмные волосы и сняла цветные линзы, и скрывалась она не только для того, чтобы её не нашёл по камерам Майкрофт, но и чтобы никто из простых горожан не замечал её сходства с Шерлоком. Своим послушникам она объясняла это внешнее «недоразумение» тем, что Шерлок — лишь жалкая её копия, бестолковая и бессмысленная, просто другого пола, и только она является оригиналом и истинно верным примером для подражания, а тот «кусок бесхребетного мужского эгоизма» — сошедший на грешную землю за духовные уродства людских душ Антихрист. Эвр ожидала Апостолов, которые были её учениками и верными слугами, распространяющими веру в неё, и выбрала она их сама, сумев обратить в свою религию, а пока тоскливым взором осматривала квартирный комплекс Джима. Их единство взглядов, их любовь к тонким психологическим хитросплетениям, их ненависть, как оказалось, к общему врагу — всё это помогло Эвр и Джиму создать великолепный тандем, который работал бы слаженно ещё долгие годы и, скорее всего, в действительности смог бы победить всяких нелюдей, вроде того, кого они хотели изничтожить больше всех на свете, но дальнейшие совместные планы были разрушены, а нить между Матерью и Сыном оборвалась, и всё из-за какой-то беспросветно богомерзкой страсти, которой пропитались падшие души тех двоих отвратительных созданий, готовых убивать, только чтобы сохранить свою греховную связь. Если посмотреть глубже, то можно заметить лицемерие в постановлениях Эвр, ведь тем, кто веровал в неё, она не воспрещала любить человека своего пола, однако если такие люди шли против её плана, как Шерлок и Джон, то они автоматически становились самыми ужасными моральными уродами на всей планете и подлежали немедленному устранению с лица Земли. Однако так как случай Шерлока и Джона был единичным, то никто из участников культа не замечал никаких противоречий, ведь Шерлок — Антихрист, а значит в его действиях и чувствах не может быть ничего светлого и глубоко религиозного. Эвр рассекретила личность Мориарти задолго до того, как это сделал Шерлок, чьим врагом Джим, собственно, и был, и предложила тому крайне выгодное сотрудничество. И пусть ни о какой новой религии Эвр изначально не упоминала, Джим быстро понял, какие необъятные и прекрасные для них обоих перспективы откроет такая взаимопомощь, ведь уничтожить общего врага совместными усилиями было бы гораздо проще, чем поодиночке. И хотя Мориарти не работал ранее в союзе с кем-то, чем дальше в жизнь и общие дела, тем глубже становились отношения, пока не достигли той формы, какой завершились. Внутренне Эвр носила траур, ведь Джим для неё был тем, кому она всецело доверяла, и сейчас, зная убийцу ближайшего для неё человека, она не поскупится на изощрённые пытки для того, кто пошёл против её воли. Музыкальный и нечеловечески тонкий слух не подводил Эвр, так что о том, что кто-то направляется к ней, она услышала, ещё когда человек был в конце коридора квартир. Закрыв несколько недоступных для чужих глаз комнат, Эвр вышла в просторный зал, чтобы там ждать пришедшего гостя. Автоматическая система распознавания лиц не впустила бы никого, кто не относится к центру «Ventus», и за эту разработку опять стоило благодарить гениального Джима. Пришедшей оказалась Молли Хупер. Пусть Молли и не была Апостолом, благодаря тому, какую верность она демонстрировала и Мориарти, и самой религии, Эвр высоко оценивала её по достоинству и по-своему жалела. Молли, несмотря на то что работала в сфере моды, приходила на собрания в центры «Ventus», как правило, в довольно обыкновенной одежде и внешне ничем не отличалась от других прихожан, как бы показывая тем самым своё равенство со всеми: так она выглядела и сейчас — собранные в высокий хвост длинные волосы, отсутствие макияжа и неяркая скромная одежда. Зайдя в квартирный комплекс Мориарти, Молли едва заметно содрогнулась, ведь раньше эта квартира была для неё домом в несколько ином плане, а сейчас… Тоска нахлынула на Хупер, но перед Пророчицей нужно было сдерживать эмоции. — Преклоняюсь пред вами, Светлейшая, — тихо проговорила Молли, низко кланяясь перед Эвр так, что длинные полы её белой хлопковой кофты доставали до напольного покрытия. — Да пребудет с тобой сила небесная, — невозмутимо ответила Эвр. Таково было приветствие для тех, кто исповедовал религию о Божественном Восточном Ветре, и все каноны строго соблюдались при любых обстоятельствах. Молли прятала взгляд, чтобы не смотреть по сторонам и не вспоминать Джима и свои чувства к нему, но и не смела сдвинуться с места, понимая, что Богиня может чем-то поинтересоваться. Так и случилось. — Придёт ли Пауль? — спросила Эвр спокойно, уже «прочитав» всё по поведению Молли. — Да, я сообщала ему о вашем прибытии сегодня. — Прекрасно. Я очень желаю его увидеть. После этого Эвр многозначительно замолчала. Эвр сидела в мягком кресле, положив руки на подлокотники, как королева на троне, а Молли выглядела, как беднейшая крестьянка, у которой отняли последнее животное — всякую надежду на пропитание. Девушка едва не плакала, смотря в пол. Эвр подозвала её. — Моё бедное, пропащее дитя, — заговорила она мягко, слегка обнимая её одной рукой, когда Молли опустилась перед ней на колени, прижавшись к подолу белого платья. — Я обещаю, что они поплатятся за каждый грех. Естественно, что Эвр не составило никакого труда понять, о чём печалилась Хупер, поэтому она легко составляла предложения таким образом, чтобы создавать видимость своего божественного пророческого дара. И всё же Молли не смогла больше сдерживать эмоции, накатившие на неё ещё большей волной от последнего предложения Богини. Несмотря на то, что Молли вполне могла регулировать силу своих чувств и обладала способностью полного контроля эмоций, как-то всё равно по-человечески привязавшись к Джиму Мориарти, она решила позволить себе быть не роботом, не киборгом, а человеком. — Почему мне так не везёт? — уже расплакавшись, спросила девушка. Она, очевидно, имела в виду свои отношения с мужчинами, ведь она сделала себя киборгом однажды из-за безответной любви, а теперь снова потеряла любимого. — Таков закон Вселенной: у кого-то отнимается, чтобы кому-то прибавить. — Но почему же у некоторых только отнимать, а другим только прибавлять? — не унималась Молли, подняв свои уже немного покрасневшие глаза на Эвр. — Не гневайся на судьбу, она сильнее даже меня. Но мы можем рассудить так, как посчитаем нужным. Так я и сделаю. Молли недолго молчала, а затем снова посмотрела на Эвр, всё ещё сидя перед ней на коленях. Эвр заговорила уже проповедью: — Любовь — красная, ты знала? Молли отрицательно покачала головой. — Любовь красная, как рубин, как сердце, наполненное кровью. Поэтому любовь всегда ходит рядом со смертью. Забирая у кого-то любовь, ты забираешь у кого-то жизнь. Без любви существо пусто, не имеет смысла для дальнейшего пребывания на этой грешной земле. И не должно быть так, что у одних любовь только забирают, ничего не давая взамен. Я помогу тебе, — прошептала Эвр последнее предложение, положив свою чуть холодную ладонь на щёку Молли. — Я сделаю то, что успокоит твою душу. Я заберу любовь у того, кто отнял её у тебя. Лицо Молли сначала отражало сильное напряжение, её брови были сведены к переносице, но, когда Эвр каким-то особым, глубоким взглядом посмотрела ей в глаза, девушка успокоилась, её мышцы расслабились, а Эвр с лёгкой ухмылкой прошептала: «Вот так-то». — Пойдём со мной. Я слышу, что кто-то поднимается по лестнице, — сказала Эвр после. Эвр, как невесомая птица и призрак, поднялась с кресла, пошла неслышной и медленной поступью в коридор, чтобы встретить гостя. Молли послушно последовала за Богиней и остановилась на определённом расстоянии от неё, больше не смея докучать Матери своими «низшими проблемами». Дверь автоматически отворилась, и перед Богиней и её послушницей предстал молодой человек в полностью чёрном одеянии. То был один из Апостолов — Пауль Кирвиц. Эвр только после смерти Сына поняла, как сильно Пауль похож на него. Нет, она не собиралась делать Кирвица своим преемником. Никто не сможет полноценно заменить ей Джима — он был величайшим специалистом, умнейшим человеком и глубочайше преданным соратником. — Преклоняюсь пред вами, Светлейшая, — опустившись на одно колено, проговорил Пауль и низко склонил голову, когда Эвр положила руку на его чёрные, как могильные камни, волосы. — Да пребудет с тобой сила небесная, — прошептала Эвр. После того, как Пауль поднялся, Эвр кротко улыбнулась, показывая тем самым, что она расположена к более светскому разговору. — Как продвигается служба, милый? — Пока всё тихо. — Тихо? Это нехорошо. Тебя не вызывали в кабинет? — Нет. После посеянной смуты он замолчал. Я видел его в последний раз ещё до события. Эвр нахмурилась. Значило ли это, что Пауль больше не входит в сделку? Её верховный Апостол никогда не подводил, значит всё только с чужой стороны… Впрочем, на этот раз «подрыв» состояния был искусственным, намеренным — Богине хотелось посмотреть, каковы будут последствия и что предпримет тот, кто её интересовал в некоторой мере. — Что говорят твои? — Что это затишье перед бурей. Я согласен с ними. Мне тоже не нравится происходящее, но я не могу навязываться. Он мог затаить обиду и на меня. — Я бы тоже была в бешенстве, если бы мой план сорвался. Будем ждать вестей, а пока главная помеха совсем не он. — Выскочки? — спросил надменно Пауль, идя за Эвр в кабинет, который раньше принадлежал Мориарти. Молли устроилась где-то в другой комнате, чтобы не мешать разговору людей, которые были выше её по чину. — Один уже не представляет опасности, он полностью в моей власти, а второй… Второй, впрочем, временно отстранён от своей деятельности. — Временно? Эвр невесело усмехнулась. — Но скоро я сделаю так, что оба они не смогут противопоставить нам ничего. Однако мне понадобится помощь. Пауль, заинтересованный предложением Богини, замолчал, ожидая её дальнейших распоряжений. Эвр всегда умела подогреть в нём какой-то бесовский азарт, чудовищное стремление сделать что-то неординарное, чего он не смог бы придумать сам, хотя он знал, что способен на многое. Жизнь, как правило, невозможна или безумно скучна без нравственной цели. Вот Паулю и было до омерзения скучно, словно он жил на земле уже триллионы лет и видел всё, что только можно, поэтому выбор тёмной стороны для него был не выбором, а как будто предназначением. Несмотря на то, что официальным цветом их религии был белый, Пауль всегда одевался во всё чёрное: рубашка, брюки, обувь, его волосы — всё было чёрным. Даже его глаза, которые словно пронзали самое сердце, когда он смотрел на людей — они были тёмно-карими и, казалось, чернее самой тьмы. Кирвиц устроился в кресле напротив Эвр, и теперь они словно противопоставлялись друг другу: белое и чёрное, где оба цвета, впрочем, не показывают добро и зло, а отражают лишь религиозное безумие, крайнюю одержимость определёнными идеями. Эвр снова положила руки на подлокотники, Пауль же сложил пальцы «домиком» перед собой, погрузившись в размышления. — Я чувствую, что что-то идёт против наших желаний, — заговорил Пауль. — Я тоже ощущаю это. Но мы сделаем всё, чтобы нас не прервали. Мы пожертвовали слишком многим, прошли через настоящий ад, и мы найдём свой рай. Я не позволю никому остановить нас. — Что вы предлагаете, Светлейшая? — заинтересованно спросил Кирвиц, перестав опираться на спинку кресла. — Нам нужно обезвредить главную помеху этого дела. Кому, как не нам, знать, на что способна людская вера, но этот… Он уверовал так сильно, что пробьёт, скорее, не только свой лоб, но и чужие кости за своего Бога, пока тот будет дышать. — Иноверец? — усмехнулся Пауль. — Не просто иноверец. Это опаснейший рецидивист, из раза в раз вставляющий всё новые и новые палки в колёса нашего плана. — Я слышу дрожь в вашем голосе, — тонко заметил Кирвиц, заговоривший вдруг тише со своей Богиней. — Неужели нет никаких способов его устранить? Эвр усмехнулась как-то горько, смотря на то, как Пауль искренне беспокоился и предпринимал попытки помощи. — Мне есть о чём беспокоиться, оттого и волнуюсь. Способы есть, мой милый, и, думаю, уже пора их применять. Этот шакал действует мне на нервы преданностью такой же твари, как он сам. Пауль, услышавший от Матери столь злые слова, озадачился. Опасность явно была велика, раз сама Богиня встревожилась. И Пауль, кажется, догадался, о ком шла речь. — Вы ведь хотели видеть в лице одного из них Святого духа, — попытался поправить Кирвиц, но Эвр разозлилась только сильнее: — Он был бы частью нашей общины, если бы согласился на предложение, но он грубо отверг его, а я благосклонной бываю лишь раз в жизни. Он лже-Бог, он божеством только кажется и позволяет верить в себя, но он не является даже святым. Однако его якобы правление почти окончено. Я не допущу двоебожия. На этой земле будет только одно божество — либо он, либо я, но его победы в этой войне не случится. — Простите за сомнения, — прошептал Пауль. — Твоя вера доказана, но не стоит полагать, будто я приравниваю того выродка к себе. Он почти уничтожен своим низвержением, осталось лишь отнять веру у единственного последователя, заставив его кровоточить слезами. Я хочу слышать его рыдания. Я хочу чувствовать, что он в отчаянии. Нужно обратить его существование в сплошное страдание, чтобы его душа разъелась от трагичности событий. Он отнял у меня Сына, я отниму у него Бога. И после этих слов стало очевидным, что Эвр поставила точку в данном рассуждении, поэтому Пауль не посмел нарушить ход мыслей Богини, терпеливо ожидая её дальнейших слов. Та недолго сидела с закрытыми глазами, а затем, резко распахнув, смогла каким-то образом немного напугать обычно хладнокровного и бессердечного Кирвица. Он едва заметно вздрогнул. — Пауль, есть кое-что, что тебе нужно будет сделать, но от тебя потребуется всего пара строчек кода, — слегка улыбаясь, сказала Эвр. Пауль молча кивнул, даже не уточняя, для чего и что именно нужно будет сделать. Он — ловкий и умелый исполнитель, готовый к любым заданиям, и Эвр это прекрасно знала и обожала. Пауль, хотя и не был слепым подражателем и поклонником, удивительным образом оставался верным и послушным, что бы ни происходило. Возможно, так было потому, что Эвр всегда удавалось возбуждать у Пауля прежний вкус к жизни, которая ему претила, Эвр могла дать ему изобретательные загадки и головоломки, чтобы тому не было скучно, как гениальному ребёнку, который давно не ладит со сверстниками из-за излишнего ума, и этим он ей напоминал себя. Эвр не хотелось даже на секунду вспоминать, что и Шерлок в детстве был таким же, а, может быть, оставался таким и сейчас. — Я дам тебе номер мессенджера, а ты должен будешь наладить прослушивание всех звонков, которые поступают на этот номер и исходят от него. Перехватывать звонки и сообщения, идущие правительственному лицу — опасно, а вот перехватить звонки, идущие от неосмотрительного и влюблённого слепца — очень даже просто и как раз то, что нам нужно. План Эвр был довольно прост: если Джон не позвонит Майкрофту сам, то звонок совершится как бы самостоятельно, а если Джон всё-таки позвонит по собственной инициативе, то никаких дополнительных действий делать не придётся. Особые фразы, которые должны были «выбить из колеи» Джона, Эвр уже приготовила с помощью моделирования голоса Майкрофта и его настоящей речи, записанной на диктофон. Оставалось только составить программу, которая включилась бы при звонке — это и было задание Пауля. Пауль, конечно, был первоклассным математиком, а никак не программистом, но каждый порядочный математик, коим Кирвиц и являлся, знал хотя бы один язык программирования, а Пауль в силу своей «особой подпольной» деятельности знал их даже несколько, кроме того, это отлично помогало ему в его основной работе над теми или иными видами оружия для «защиты Лондона». Эвр хотела, чтобы Джон услышал якобы от Майкрофта, что Шерлоку становится хуже. Впрочем, это подтверждалось бы и реальным положением дел, ведь Эвр планировала сделать всё для того, чтобы ни Джон, ни Шерлок за расследование, которое грозило ей и её последователям полным раскрытием всех их тайных замыслов по политическому перевороту в Лондоне, больше никогда не взялись ни по физическим, ни по психологическим причинам. Более подробно объяснив Паулю, что она хотела увидеть в результате работы программы, Эвр принялась ждать пришествия других Апостолов, ведь на Кирвице не требовалось использование дополнительных рычагов воздействия вроде банальных выражений: «Я надеюсь на тебя» — он и сам знал, что его Богиня возлагает на него определённые надежды. Однако после проведённой беседы-проповеди с Апостолами Эвр была вынуждена вернуться в лабораторию, чтобы присутствие её двойника вместо неё самой не обнаружилось. Кроме того, у Эвр было задание не только для своих последователей, но и для самой себя: этим же вечером Эвр оставила документ на столе за подписью коллегии врачей о том, что наблюдение за Шерлоком стоит продолжать, но если предпринятые медикаментозные меры не окажут на него решительно положительного воздействия, то имеет смысл провести последнюю операцию, максимально блокируя его органы чувств. Чтобы, мол, уменьшить вирусу поле воздействия, ведь у Шерлока возникают галлюцинации, как зрительные, так и слуховые, а «облегчить» его состояние можно было только таким образом, чтобы он видел и слышал, например, как можно меньше.