Принципы связи

По-прежнему яркий солнечный свет падал на плитку, которой была выложена дорога к физическому корпусу Лондонского Технологического Университета. Лёгкий ветер регулируемой скорости развевал листья на деревьях и кустах, а голубое небо украшало и без того чудный день. Несмотря на то что в других районах Лондона была середина осени, в Техвилле, как и всегда, казалось, будто шло лето. Вита сидела на скамейке недалеко от полностью застеклённого здания и читала новости с помощью мессенджера. И вдруг вдалеке показался знакомый стройный девичий силуэт. — Рейна! — воскликнула Вита, широко улыбаясь и размахивая рукой. Рейна, удивлённая неожиданной встречей, быстро подошла к девушке, поправив затем слегка растрепавшееся чёрное каре. — Привет, — едва заметно улыбнулась Рейна. — Что ты тут делаешь? — Да так, пары недавно закончились, решила встретиться. Вита явно не скрывала удовольствия, её тёмно-карие глаза светились искренней радостью. А вот Рейна же выглядела растерянной. — Но откуда ты могла знать, во сколько у меня заканчиваются занятия? И что, если бы ты просидела здесь до вечера? — Ничего страшного, — Вита махнула рукой. — Мне всё равно делать нечего. Рейна пусто заморгала, устремив взгляд холодных голубых глаз на Виту. — Почему? — спросила она тихо. — Что «почему»? — Почему ты стала бы ждать? — Потому что я хотела увидеться. — А почему ты хотела увидеться? И действительно, казалось бы, у Виты почти не было оснований для того, чтобы вот так ждать Рейну: девушки познакомились на встрече всех техвилльских первокурсников буквально пару недель назад и к тому же учились в совершенно разных университетах. «Потому что ты мне нравишься», — подумала Вита, но вслух сказала: — Потому что мы — подруги, не так ли? — и мило улыбнулась. Рейна, видя искренность Виты и её спокойное счастье, улыбнулась и сама. Было что-то прекрасное в этой девушке, какой-то необычайный душевный свет, к которому тянуло, который звал за собой. Не то чтобы Рейна была обделена общением, но… она как-то давно потеряла надежду на то, что найдёт близкую подругу. И в этот раз не ожидала ничего долгосрочного, однако всё равно решила попробовать общаться хотя бы во время их параллельного обучения. — Да, конечно, — кивнула Рейна. — Может, тогда пойдём в парк? Он совсем недалеко от нашего лабораторного корпуса. — Давай!

***

Чирко, сидевшая в мягком кресле, перечитывала дневник, который вела в восемнадцать лет, как раз, когда началась её пора студенчества. Ей было и приятно, и больно видеть строки о Рейне. Потому что чем дальше шли годы, тем труднее становилось скрывать свою любовь от Явлис, которая, судя по всему, любила только работу и желала лишь построения карьеры. Сложно было винить её за такое стремление, но Вите отчаянно хотелось, чтобы Рейна уделяла внимание не только своей профессии, но и личной жизни в романтическом плане. Вита, тяжело вздохнув, закрыла электронный дневник и напряжённо посмотрела на часы. Её ждала внеплановая работа. А о прошлом… Думать о прошлом не стоит. Или стоит? Вита запуталась в своих чувствах к Рейне, но всегда точно знала одно — она ради неё будет готова на всё. Время было около шести вечера. Скоро у Рейны закончится рабочий день, и она поедет к себе домой, чтобы… Чтобы что? А что будет делать сама Вита? Просто снова заткнёт свою душевную боль сверхурочными переводами? Чирко вдруг вскочила с кресла, схватив электронный ключ от автомобиля, и спустилась на лифте к стоянке. Это был импульсивный чувственный порыв, но женщина… устала. Ей хотелось скрасить себе вечер, перестать ощущать беспросветную тоску, и пусть Рейна никогда не отвечала согласием на романтические взаимодействия, от дружбы та ведь не отказывалась. Хотя бы. Вита быстро приехала к главному корпусу Инженерного Союза на скоростном автомобиле. Отметив своё прибытие у стойки регистрации, она поднялась на шестой этаж. Инженеры постепенно выходили из кабинетов, и Чирко на глаза попались несколько специалистов, но она проигнорировала их так же, как и они её. Тёплый мягкий оранжевый свет исходил от солнца за панорамными окнами. Вита, посмотрев на позолоченную табличку с надписью чёрными буквами: «Рейна Явлис. Инженер-робототехник», вошла в кабинет. Рейна стояла возле своего рабочего стола и собирала личные вещи в небольшую дамскую сумку. Её профиль, слегка закрытый распущенными длинными чёрными волосами, показался Вите спокойным, обыденным. Значит, что всё хорошо, ничего тревожного не происходило. — Рей, привет, — позвала Вита тихо, чтобы не напугать Явлис. Рейна, увидев подругу, удивилась, но спокойно спросила: — Привет, что-то случилось? — Нет. Я просто захотела забрать тебя с работы. Вита попробовала придать своей улыбке беззаботности, а голосу — убедительности, но Рейна слишком хорошо знала Чирко, чтобы так легко поверить искусственному образу. Явлис взяла сумку в руки и подошла к Вите, которая всё ещё стояла у входа. — Может, раз уж ты заехала, поговорим честно? И то, какой проникновенной бывала Рейна, абсолютно нравилось Вите, как и многое другое в ней, словно эта линия была покрыта золотом, прошита красным, а их связь являлась принципиальной, неизменной константой. Так, по крайней мере, казалось самой Чирко. — Тогда поехали к тебе, наверное, — неуверенно добавила Чирко последнее слово, боясь, что Рейна поймёт её не так, как было нужно. Но Рейна оказалась совсем не против предложения, промолчав и выключив свет в комнате. После этого женщины вышли из кабинета, и Явлис закрыла дверь на ключ. Почти пустой и широкий коридор освещался закатным оранжевым солнцем из панорамных окон, и Вите так хотелось взять Явлис за руку, идти с ней вперёд, как будто навстречу светлому будущему, словно она её жена и они вместе едут домой, но… Ничего из этого не было правдой, и, наверное, никогда не будет. Сердце Чирко застучало быстрее, когда она невольно при ходьбе дотронулась до руки Рейны и женщина не отстранилась. Иногда самой Вите казалось, будто её сердце навсегда застряло во временах студенчества, когда они обе были молодыми свободными девушками, полными энтузиазма и любви к жизни. Явлис давно перестала быть такой, какой Вита её помнила, но Чирко отчаянно возрождала в себе воспоминания, пытаясь делать вид, что всё идёт как прежде, что всё ещё хорошо или, по крайней мере, обязательно скоро будет. На стойке регистрации Рейна сообщила, что покинула рабочее место, оставив все предметы в кабинете в целости и сохранности, после чего последовала за Витой к её личному автомобилю. Собственный транспорт был определённой, почти непозволительной роскошью даже для техвилльцев, ведь общественный транспорт, включая такси, работал безукоризненно, но Вита из-за своей трагичной судьбы находила отдушину в том, чтобы нагружать себя неограниченным количеством работы, пытаясь избавиться от душевной пустоты, поэтому и смогла накопить на автомобиль. Вита села за руль, Рейна — на соседнее переднее кресло. И даже сейчас, спустя пятнадцать лет после знакомства, Виту не покидало ощущение того, что она хочет осуществить свою ту самую девичью мечту — везти домой жену, хотя уже и прекрасно понимала, что она живёт не настоящим, а прошлым. — Так что случилось? — спросила снова Рейна, смотря на профиль Виты. — Ты выглядишь очень взволнованной. О, если бы Явлис только знала, что за буря бушевала в тот момент в душе Виты… Впрочем, она, скорее всего, и знала, поэтому спросила, чтобы дать подруге возможность высказаться. — На самом деле ничего. Я просто перечитала некоторые записи в собственном дневнике. — Про нас? Мягкий свет падал на чёрные волосы Рейны, освещая её красивое лицо, за которым таилась глубоко несчастная по-своему женщина. Её холодные глаза всё так же упрямо смотрели на Виту, и Чирко отчаянно хотелось посмотреть на неё в ответ, но она не могла, так как вела автомобиль. — Да. Короткий ответ Виты означал для Рейны только одно: Чирко опять безутешно терзала свою душу воспоминаниями и несбыточными мечтами. Явлис тяжело вздохнула, отвернувшись от подруги, и стала смотреть на то, как автомобиль быстро проносился мимо высотных техвилльских домов, немногочисленных деревьев и прохожих. Наконец они доехали до многоэтажного дома с частными квартирными комплексами. Рейна почти выскочила из автомобиля. Ей вдруг захотелось, чтобы Вита уехала к себе домой, но она пошла за ней, преследуя её как тень. В квартирном комплексе Явлис было, как всегда, чисто и пусто, если не считать парочки роботов, созданных ею лично. Юнону Рейна перевела с режима обеспечения безопасности в квартире на обычный, а сама прошла на кухню, чтобы заказать себе и Вите ужин. Технологически оборудованная «по последнему писку» науки кухня Рейны у других таких же любителей техники вызвала бы настоящую чёрную зависть. В принципе все комнаты Явлис, особенно её личная лаборатория, содержали в себе все самые свежие технические новинки и её собственные изобретения, создавая особую, непередаваемую атмосферу ещё более далёкого будущего, чем можно было представить. Потому контраст между Витой и Рейной ощущался чётче, чем когда-либо: Рейна жила только будущим, упрямо смотря вперёд, в то время как Вита бессильно цеплялась за прошлое, постоянно оборачиваясь назад. Впрочем, обе, конечно же, отдавали себе отчёт в том, что они находились не в каких-то абстрактных понятиях времени, а здесь и сейчас. Решив сменить тему, Чирко заговорила: — Как прошёл день? И этот вопрос показался Рейне таким безутешно бессмысленным, таким несоответствующим и пестрящим искусственностью, что она даже позволила себе немного усмехнуться: — Да как обычно. Анж, правда, продолжает время от времени забегать ко мне в кабинет. Всё никак, наверное, не может отойти от… Ну… Того случая, когда он видел меня в истерике после выстрела, — осторожно проговорила Рейна, ставя чашки кофе на стол и купленную в автомате еду. — Ах, ну да, он же всегда так беспокоился о тебе, — язвила Вита, откровенно ревнуя. — Ты ведь в курсе, что мы просто друзья, к тому же не самые близкие. Да и не интересен он мне как мужчина, это ты тоже знаешь. — У вас могло бы что-то быть, если бы ты захотела, — громко отпив кофе от злости, сказала Вита. Рейна цокнула. — У него каждые пару месяцев появляется новая партнёрша, и ты правда считаешь, что мне подобное интересно? — Друзья с привилегиями, — быстро прошептала Чирко, сама не понимая, почему ей так хотелось говорить на эту тему. — Очень рада, что ты такого мнения обо мне, что готова поверить в сплетни о том, как я встречалась с ним, или выдумать какие-то несуществующие концепции, — на этот раз сарказмом отдавала уже речь Явлис. — Ну ты же всегда как-то более остро реагируешь на внимание к тебе именно мужчин, — почти сквозь зубы, едва сдерживая свои эмоции, ответила Вита. — Тебе так просто хочется и выгодно думать, — махнула рукой Рейна. — Неужели? — поставив чашку на стол, спросила Чирко с явным «нажимом». — Тогда зачем был нужен этот робот, этот Дэ́ймон? Для чего такая анатомическая корректность? Если бы ты не сделала его похожим на реальных мужчин, тебе разрешили бы собрать его. И то, с каким пренебрежением даже близкая подруга отнеслась к изобретению всей её жизни, заставило Рейну разозлиться, словно бы для Виты, как и для остальных, все вложенные силы, весь труд, вся душа — всё это улетело в пустоту и ничего не значило. — Я изобрела его таким, каким посчитала нужным, — отрезала Рейна. — Не моя вина, что среди людей так много болванов, не готовых разрушить установленные бессмысленные рамки. Явлис всегда была язвительной, острой на язык в состоянии крайнего гнева. Особенно это проявлялось в ситуациях, когда ей казалось, что её личное достоинство задевали тем или иным образом. — Потому что в мире так много людей, готовых вступить в отношения, так много тех, кто может полюбить тебя, но ты упорно отказываешься от любых предложений, — уже более спокойно произнесла Вита, имея в виду частично и себя со своими чувствами. — Вот именно, — кивнула Явлис. — А мне не нужна любовь. Она мне чужда, как и неинтересны многие люди. У людей есть проклятая психология, какие-то болезни, травмы, боль. Роботы тем и прекрасны, что готовы всегда быть рядом с тобой несмотря ни на что. — Джон готов быть с Шерлоком несмотря ни на что. Я готова быть рядом с тобой несмотря ни на что, — более твёрдо спорила Чирко, совершенно бросив ужинать. Она пристально смотрела на Рейну, ожидая её реакции. — Опять же, в основе этих отношений лежит и лежала бы любовь. Причём взаимная по предположению. Кому бы понравилось, если бы с ним состояли в отношениях, но не любили? — задала Рейна, скорее, риторический вопрос. — А вот андроиду этого не нужно ничего. Как и мне. — Тебе нужны отношения, в которых вы бы просто были партнёрами и всё? — отчаянно усмехнулась Вита, совершенно не понимая подругу. — Мне нужны отношения, в которых мне были бы преданы без любви. В которых я бы полностью понимала, что знаю всё и всем могу руководить, делать так, как хочется именно мне, а не полагаться на судьбу и волю случая. Я не хочу неизвестности, я хочу стабильности. — Но почему же он выглядел как мужчина? — спросила, наконец, Вита, сбитая с толку и одновременно желающая понять, что именно двигало Рейной во всех её действиях. — Потому что я аромантик, но не асексуал. Вита молча принялась снова ужинать. Сказать, что ей надоело биться как головой об стену при разговорах с Рейной на такие серьёзные темы — ничего не сказать. Несмотря на то что они уже много раз до этого обсуждали личные жизни друг друга, Вита упорно не хотела понимать подругу и признавать за Рейной её право на подобное видение отношений, считая, что их долгая дружеская связь способна «растопить сердце» Явлис и рано или поздно она согласится вступить в отношения. Но годы шли, а ничего не менялось, и пусть Вита подкармливала своих демонов утверждениями о том, что Рейна может любить, она за эти долгие пятнадцать лет не видела, чтобы та вступила хотя бы в какие-то романтические отношения. Явлис к тому времени уже убрала за собой посуду, безэмоционально и непринуждённо ведя себя, словно она и не разрушала окончательно жизнь Виты. Впрочем, Вита сама себе делала хуже беспочвенными надеждами. Рейна, ещё учась в университете, совершенно не проявляла никакой романтической активности, занимаясь сугубо научными исследованиями. А когда Вита спросила её, в чём дело, та легко ответила, что ей это — в привычном понимании для других людей — просто не интересно. Однако в Рейне явно чувствовались изменения: она вела себя и говорила твёрже, уверенно отстаивая свою точку зрения, и, хотя она могла быть такой всегда, раньше тема её отношений очень сильно давила на рассудок, делая слабой, словно то была её ахиллесова пята. Так, видимо, теперь проявлялась в действии работа настоящего психотерапевта, которого Явлис посещала. — Почему ты упомянула Джона и Шерлока? — спросила вдруг Рейна, снова садясь за обеденный стол напротив Виты. — Потому что нужно быть или слепым, или глухим, чтобы не замечать, как они тяготеют друг к другу. Всё это расследование не выходит из моей головы, их постоянные допросы и обвинения Шерлока в твою сторону… Скажи честно, Рей, я тебе не последний человек: есть ли на самом деле твоя вина в смерти Анаира? — спросила Вита так спокойно, как будто это не было тем вопросом, что тоже волновал её в последнее время. Рейна молчала совсем недолго, а затем покачала головой. — Нет. Конечно, нет. Я не убивала Джигса. Ты ведь понимаешь, что я, скорее, совершила бы суицид, чем решилась на спланированное убийство другого человека. И я готова повторять это признание хоть тысячи раз, но ни в одно из них Шерлок, наверное, не поверит. У него наверняка есть какие-то доказательства против меня, иначе почему он так долго держал меня в главных подозреваемых по делу? Да и сейчас, возможно, держит, судя по тому, что Джон приходил устраивать допрос мне… — Тоже Джон? — удивилась Вита. — Что-то тут нечисто, где же его ненаглядный? — Наверное, Шерлок отправил Джона, потому что сам он, мягко говоря, слишком радикален в своих методах ведения допроса, а Джон просто… более человечный и спокойный. Подозрительно настроенная Вита, услышав довольно логичные аргументы Рейны, перестала слегка прищуриваться, согласилась со сказанным. В её словах был смысл, но Чирко что-то всё равно настораживало. Впрочем, видеть Шерлока в очередной раз означало для Виты лишний раз раздражаться и испытывать злость, так что его отсутствие рядом с Джоном оказалось даже более выгодным положением. — И всё-таки лучше бы и Джону тоже прекратить одаривать нас своими визитами. Мне не нравится то, как он постоянно ошивается вокруг нас и особенно тебя. — В любом случае сейчас давление на меня гораздо меньше. Я надеюсь, что они закроют это дело справедливо, потому что быть невинно осуждённой просто из-за чьей-то лени и нежелания разбираться во всех тонкостях дела мне совершенно не хочется… — Я не позволю осудить тебя ни за что! — воскликнула вдруг Вита, ощущая прилив праведного гнева. — Я не дам этому противному Шерлоку отнять тебя у меня! И только после того, как Вита поймала на себе озадаченный взгляд Рейны, она поняла — сказала лишнее, поэтому тут же сконфузилась. — Я… имела в виду, что… Но Рейна вдруг перебила Виту: — Я давно знаю, что ты любишь меня. Мы уже пытались это обсуждать. Вязкая и мутная тишина повисла в комнате, её тяжесть разбавлял лишь запах крепкого кофе, всё ещё остававшийся в комнате. Вита упорно смотрела на Рейну, которая в своей задумчивости казалась ей только красивее, а Явлис прятала взгляд, не понимая, что ей сказать дальше и зачем она вообще так внезапно констатировала давно известный обеим, но скрываемый факт. «И что же?» — подумала Чирко. «Так и будем игнорировать мои чувства?» — Но… — продолжила Рейна, запнувшись. Вита не выдержала. — Что «но», Рей? — как будто подгоняя, спросила Вита напряжённо. — Какие могут быть «но»? Рейна вдруг подняла холодные голубые глаза на подругу, уже готовая сказать ей что-то грубое, но вовремя остановилась. Когда она увидела её тёмные карие глаза, которые смотрели на неё с таким проникновением, с такой душевной тоской и таким глубоким желанием, Рейна не смогла больше делать вид, словно чужой любви не существует. — Но я не думаю, что я подходящий для тебя человек. Мне жутко от того, что я не могу дать тебе того, что ты хочешь. Я самозванка в этом мире вездесущей любви, прости. Тебе давно стоило найти себе другого человека, — прошептала Рейна последнее предложение. — Я на протяжении вот уже пятнадцати лет неустанно нахожусь непосредственно рядом с тобой, и ты действительно считаешь, что я способна полюбить другую женщину? — почти сердясь, спросила Вита и упрямо посмотрела на Рейну, которая прятала взгляд. Пока тишина висела между женщинами, как оголённый провод, напряжение чувствовали обе, но у Виты оно было жгучее, резкое, как острая боль, а у Рейны — тянущее, медленно разрывающее на части. Но наконец Явлис разрезала молчание. — Если ты не сделаешь этого, ты так и будешь в одиночестве. Слова Рейны были, возможно, грубы. Совсем не так Рейна хотела, чтобы разговор шёл, но по-другому с Витой и её настойчивостью было нельзя — не понимала Чирко мягких слов, желая надеяться, что у них с Рейной всё ещё что-то возможно… — Тогда я лучше и умру одна, чем отдам своё сердце кому-то другому, — так же резко сказала Вита. — Одним небесам известно, зачем они не послали тебе действительно подходящего человека, и это жутко несправедливо, — заговорила Рейна тихо. — Моя дорога мне ясна, но твоя… Твоя — загадка для меня. Почему ты упрямишься? У тебя же так много возможностей, столько женщин вокруг тебя, столько потенциальных партнёрш… Но Вита перебила Рейну грубым восклицанием: — Я плевать хотела, кто там есть рядом со мной! Никто из них не близок и не дорог мне так, как ты. Неужели ты не понимаешь, что мы могли бы быть вместе, если бы ты сказала всего пару фраз? — чуть не плача, спросила Вита. — Я бы подарила тебе всё, о чём ты мечтаешь, каждый день, каждую ночь, я отдала бы тебе всю себя. И всё же, как бы Вита не старалась сдерживать слёзы, она заплакала. Женщина закрыла лицо руками, смазывая тушь и подводку, прячась в собственных ладонях от взгляда Рейны. — Я просто хочу, чтобы ты нашла своё счастье с той, кто будет готов тебя принять, — зашептала Рейна. — Я не стою таких жертв, на которые ты идёшь. Вита молчала, но потом, когда Рейна дотронулась до неё, то убрала руки от лица и посмотрела на женщину с осуждением. — Если бы сердцу можно было приказывать! — с горечью воскликнула Чирко. И после этого Рейна только больше утвердилась в мысли, что она рада никогда не любить. — Вита, — позвала Рейна немного строго, но почему-то Вита всё равно хотела слышать в её голосе теплоту. — Я думаю, что нет смысла тебе так терзаться, впрочем, и никогда не было. В любом случае послушай меня, ты дорога мне, как близкий человек, как та, которой я всегда доверяла и продолжаю доверять, но твоё упрямство, нежелание принять очевидные факты только сильнее разрушают тебя. Ты, кажется, вообразила себе, что я способна на любовь, но… За все тридцать с лишним лет я не испытывала этого. Я смогу лишь уважать тебя, закрывая таким образом гештальт, но разве этого ты хочешь? Ты явно хочешь, чтобы тебя любили так же глубоко, как любишь ты. Хочешь, чтобы тебе светили, чтобы для тебя делали всё, как ты делаешь в ответ. Я этого не смогу. И после всей этой огромной речи Вита, подняв свой воспалённый взгляд на Рейну, спросила только одно: — Тогда почему смог Шерлок по отношению к Джону? Рейна, крайне удивлённая подобным вопросом, пусто заморгала, не зная, что и ответить. Вита продолжила: — Я видела Шерлока и до этого, я читала в газетах о нём когда-то. Мы обе сталкивались с ним в самом начале расследования, и неужели ты не заметила, как сильно он изменился, каким он стал под влиянием Джона? Этот чёрствый кусок рациональности смог полюбить, а ты не сможешь? Явлис вдруг ответила быстро и решительно: — Я не хочу и не могу любить. Он, наверное, как-то внутренне был расположен к такому в отличие от меня. Я надеялась, что за столько лет ты примешь это обстоятельство. Обе настаивали на своём, но Вита как будто не хотела или не была готова полностью услышать Рейну. Быть может, если бы Чирко оказалась в состоянии смириться с особенностями подруги, конфликт решился бы куда мягче. Вита молча встала из-за стола, чувствуя какой-то необъяснимый жар, словно горевшую в ней ненависть к самой себе и своей жизни. Её лицо выражало слишком сложную эмоцию, чтобы можно было понять, что женщина на самом деле чувствовала, но неким лёгким оттенком на душе, словно тонкий налёт пыли, лежало беспросветное отчаяние, какое-то бесовское желание поцеловать Рейну в губы, а потом навсегда оборвать с ней все связи, чтобы хотя бы какую-то часть желаний удовлетворить. Но Вита слишком уважала Явлис, чтобы поступить против её воли. И поэтому не знала, к кому она больше испытывала жалости — к холодной Рейне, которая никогда не знала, что такое любовь, или к самой себе, которая полюбила женщину, не способную ответить ей взаимностью ни при каких обстоятельствах. Вита даже бросила посуду на столе, почти убегая. Рейна задержала её у выхода из своей квартиры, осторожно коснувшись её руки. Чирко встала вполоборота, смотря в голубые глаза возлюбленной. — Прости, — прошептала Рейна. — Я ужасный человек. Не знаю, зачем тебя обрекли на любовь ко мне. Вита невесело усмехнулась. — Неважно зачем. Жизнь не пощадила не только меня, но и тебя. Мы обе, кажется, просто заложницы обстоятельств. Может быть, в другой Вселенной мы с тобой счастливы. Ну, или одна из нас. Прости и ты меня. Я больше не побеспокою тебя своими чувствами. И после этого Вита освободилась от чужой хватки, оставляя на ладони Явлис только воспоминание о тепле руки, которую та держала пару секунд назад. Они даже не попрощались должным образом, но Рейна одними губами прошептала вслед Чирко: — Высшие силы, помогите ей найти своего человека.