The Unkindness of Ravens

Нил стоял у входа в дом Эбби, хмурясь, глядя на вмятину в стене. Его озадачили трещины на краске и смятый гипсокартон. По словам Эбби, Эндрю вошел с улыбкой и «доброе утро», прежде чем проткнуть кулаком стену и сразу же выйти. Кевин, Ники и Аарон остались спать в гостевых комнатах наверху, а Эндрю исчез на улице. После того, как Эбби позвонила Ваймаку по этому поводу, Ваймак привел Нила, чтобы закрыть дыру в шпакле, чтобы он мог дать Нилу десять долларов. Пока двое взрослых ломали голову над беспорядочным поведением Эндрю на кухне, Нил перебирал свои воспоминания об этом утре в поисках объяснения. День начался очень странно: Нил проснулся в незнакомой спальне от приглушенного голоса Аарона, который спросил: «Эндрю, почему ты спишь в холле?» Дальше дела пошли еще хуже. Завтрак был тихим и неловким. Приветствие Ники было тонким и сморщенным под тяжестью вопросов в его глазах, когда он посмотрел на Нила. Как только утренняя доза Эндрю вернула его разум обратно в стратосферу, он выговорил все факты, которые он знал о пищеварительной системе человека, пока Кевин и Аарон не потеряли интерес к своему завтраку. В машине Эндрю расположился посередине заднего сиденья и приказал Аарону сесть слева от него, оставив Нила сидеть позади Кевина. После этого лепет Эндрю не оставлял места для кого-либо еще, чтобы высказать свое мнение. Он говорил обо всем: от нового боевика в кинотеатрах до плохого выбора десертов в обеденном зале, переключаясь между темами слишком быстро, чтобы у кого-то было время подумать об ответе. Через двадцать минут после того, как группа Эндрю оставила Нила на стоянке жилого комплекса Ваймака, Ваймаку позвонила Эбби по поводу исчезновения Эндрю. С тех пор прошло почти полчаса, а Нил все еще не мог заставить себя дотянуться до бадьи с пастой, ждущей у его ног. На кухне с грохотом захлопнулся шкаф, вернув внимание Нила к настоящему. Он посмотрел в коридор и прислушался, чтобы уловить, что говорила Эбби. — Может, нам еще раз позвонить Рене? — она спросила. — Может быть, она уже получила известие от него. — С ним, наверное, все будет в порядке, — сказал Ваймак. — По крайней мере, он не пытался взять машину. — Надеюсь, он не попадет в беду, — Эбби громко вздохнула. — Остальные знают, из-за чего он так волновался? — Они сказали, что он выглядел вполне нормальным… ну, в любом случае, нормальным для Эндрю. — Может, нам следует позвонить Бетси, — сказал Ваймак. Нил видел причину взрыва Эндрю, но не решался прыгнуть так далеко. Эндрю накануне набросился на Ники. Если он все еще так зол на то, что узнал, зачем собирать это и хранить до утра? Он закрыл глаза и ущипнул за переносицу. Эндрю вел себя совсем не так, как ожидал Нил, а Нил не очень хорошо справлялся с сюрпризами. Встряхнувшись, Нил попытался избавиться от воспоминаний о прошлой ночи. Он получил свои ответы, он знал правду о том, что произошло той первой ночью в Колумбии, и теперь он знал, что Эндрю не планировал нападения на Нила со стороны своего кузена. Для Нила с этим было покончено. Он чувствовал головокружение без тяжести этого особого беспокойства, как вихрь пылинок в солнечном луче, которому ничего не оставалось, кроме как плыть по течению. Однако дрифт не был в его природе, поэтому даже без предупреждения, звенящего в его голове, он искал признаки неприятностей. Он не мог позволить себе расслабиться в обществе таких людей, как Эндрю Миньярд. Все это могло быть уловкой, чтобы завоевать его доверие, но что-то казалось неправильным. Не было никакой гарантии, что Нил увидит эту вмятину или решит, что она как-то связана с ним. Эндрю не мог быть уверен, что Нил войдет в дом Эбби, пока там был Ники. Нет, в линиях излома скрывалось что-то странно честное, чистое неограниченное возмущение. Было жаль, что ему придется это скрывать. Наконец, Нил наклонился, чтобы взять лохань со шпаклевочной пастой и шпатель. Когда он начал намазывать пасту, как велел Ваймак, зазвонил телефон. Это был не обычный рингтон Ваймака, поэтому Нил решил, что это был звонок Эбби. — Рене? — Эбби ответила. — О, он с тобой? Хорошо, хорошо. Как он... хорошо, конечно. Спасибо, что дали мне знать. До скорого. Нил распределил белую пасту по последней части вмятины, размазывая ее так, чтобы покрыть каждый дюйм трещины. Затем он провел концом ножа по пасте, чтобы как можно лучше разгладить ее. Когда она стала ровной и довольно гладкой, он закрыл крышку ванны и отнес все на кухню. Ваймак отступил на шаг от Эбби, когда в дверном проеме появился Нил. Эбби слабо улыбнулась ему и провела кончиком пальца по уголку рта. — Ты сделал? — спросил Ваймак. Нил кивнул и поставил ванну и нож на кухонный стол. Эбби взяла ручку дверцы холодильника. — Вы двое хотите кофе или… у меня есть чай со льдом, если вы предпочитаете его. Или, может быть, немного лимонада? — Чай со льдом — это хорошо, Эбби. Спасибо, — сказал Ваймак. — Нил? Я могу тебе что-нибудь принести? Глаза Нила метались между ними. — Мм, просто воды, пожалуйста. Эбби кивнула и открыла холодильник, чтобы вытащить кувшин с холодным чаем, а Ваймак достал из буфета два стакана. Нил смотрел, как они избегают взглядов друг друга. То, что они не говорили, создавало ощущение неловкости в воздухе, поэтому, как только Нил взял в руки свой стакан воды, он сказал: — Думаю, я немного посижу у входа и подышу свежим воздухом. Эбби снова улыбнулась ему и ответила: — Хорошо. Мы с Дэвидом приготовим обед вместе. Мы сообщим тебе, когда он будет готов. — Спасибо. Он выпил воду на крыльце, сев на ступеньки. Дневную жару смягчил прохладный ветерок. Толстые скульптурные облака медленно плыли по бледному небу. Несколько ленивых шмелей дрейфовали между яркими пушистыми головками пионов и светло-фиолетовыми брызгами русского шалфея, за посадку которого Ваймак заплатил Нилу. Машина Эндрю стояла на подъездной дорожке, пеклась на солнце. Старые заботы Нила все еще звучали где-то в глубине его разума, но в данный момент он чувствовал себя необычайно тихо. Без вопросов о Ники, которые вертятся у него в голове, у него было место для дыхания. Рана на его губе все еще была болезненной, но уже не пугающей. Он хотел верить, что все случившееся было своего рода тщательно продуманной уловкой, но только потому, что это согласовывалось с другими его представлениями об Эндрю. Башня, построенная Нилом на основании наблюдений и предположений об Эндрю Миньярде, имела трещину в основании. Теперь ему нужно переоценить то, что он знал об этом мужчине, и посмотреть, какие теории все еще имеют значение. Некоторое время спустя Эбби позвала его на ланч. Он тихонько съел свой бутерброд и не обращал внимания на взгляды, которые время от времени ловил между Эбби и Ваймаком. Наверху все было тихо, остальные трое продолжали спать весь день. Входная дверь резко открылась и ударилась о стену с силой, которую использует тот, кому наплевать на вмятины в стене. Сердце Нила дрогнуло. Эндрю. Он не знал, был ли пугающим шипящий поток предвкушения в его животе. Он больше не знал, чего ожидать. Эндрю вошел на кухню несколько мгновений спустя, на его лице появилась свирепая улыбка, а на подбородке потемнел синяк. Он двигался осторожно, как будто его беспокоило правое бедро, а его костяшки были расколоты и яростно покраснели. Он остановился и пристально посмотрел на Нила, его улыбка слегка угасла, словно он искренне удивился, увидев Нила, сидящего за маленьким столиком с Эбби и Ваймаком. Ясное что, черт возьми, ты здесь делаешь? сияло в его глазах. Нил смотрел. Он слышал, как Эбби говорила, что Эндрю был с Рене. Было ли это ложью? Или Эндрю нашел проблему где-то между общежитием Рене и домом Эбби? Было ли насилие случайным совпадением или Эндрю жаждал большего после того, как выразил свой гнев на стене? Он знал, какой вопрос мог прочитать Эндрю в его глазах: что ты, черт возьми, такое? Прошло еще мгновение, и они остались в замешательстве, оба сбиты с толку присутствием или существованием другого. Нил знал, что для него не имело смысла находиться здесь, пока человек, однажды напавший на него, спал наверху, точно так же, как для гнева Эндрю не имело смысла лопнуть жизнерадостный пузырь, в котором его держали его лекарства. Эндрю очнулся первым. Он машинально повернулся на каблуке с носком и поискал признаки других, спрашивая: — Маленькие еще дремлют? Его голос разрушил странное заклинание на кухне. Эбби вскочила, чтобы принести Эндрю немного льда, хотя Эндрю вряд ли это заботило. — Есть что-нибудь чем ты хочешь поделиться с классом, Миньярд? — протянул Ваймак. Улыбка Эндрю растянулась, обнажая все больше и больше зубов. — Только если класс готов за это платить. — Это не обмен, это продажа. — Обмен для детей и болванов, — Эндрю махнул Эбби и ее пакету со льдом, прежде чем повернуться к холодильнику, чтобы порыться в поисках еды. Эбби и Ваймак обменялись еще одним многозначительным взглядом, который Нил не смог передать. Ваймак повернулся к Нилу и взглянул на его полупустую тарелку. — Ты готов к работе? Нил сунул в рот картофельные чипсы, чтобы дать себе несколько дополнительных секунд, чтобы взвесить все «за» и «против». Он хотел ткнуть Эндрю, взломать его и изучить провода. Ему хотелось еще раз заглянуть в бездну, которую он видел в глазах Эндрю накануне вечером, в этот внутренний морг, где в холодных ящиках запечатаны трупы всех молодых и невинных людей. Но любопытство было опасно, и, как сказал Эндрю, если Нил хотел секрет, ему пришлось бы за это заплатить. Ему лучше было подавить это желание присмотреться и научиться. Расстояние было разумнее и безопаснее. — Да, я готов к работе, — наконец ответил он. Эндрю не оглядывался на него, но Нил заметил, как подергиваются его плечи, как будто хотел, но остановился. У них была сделка, и они достигли некоторого понимания. Ни один из них не представлял непосредственной угрозы для другого. У них не было причин для любопытства. Это была не более чем детская потребность увидеть, что скрывается за запертыми дверьми. После того, как они попрощались с Эбби и поблагодарили ее за еду, Нил и Ваймак вернулись в жилой комплекс, чтобы провести скучный полдень в прачечной и спортивном канале, который предпочитал Ваймак. На этот раз Нил мог сидеть, не чувствуя потребности встать, выйти, сделать что-нибудь, добиться прогресса, практиковаться, практиковаться, практиковаться до шипения под кожей. Работа по дому завершалась медленно, в то время как он продолжал анализировать предыдущую ночь, чтобы понять действия Эндрю и переписать свое собственное мнение об этом. Как ни странно, он не чувствовал отчаяния, чтобы прийти к выводу. Эндрю не причинил ему вреда, когда у него была прекрасная возможность, потому что у Эндрю не было причин причинять ему боль. Пока он был в безопасности. Пока он мог дышать. У него было время. Это сюрреалистическое спокойствие перевернуло жизнь Нила наизнанку: его дни казались странными и сказочными, а его кошмары были настолько убедительными, что он думал, что они реальны. Он плавал по своему распорядку дня, а на заднем плане гудела дурацкая болтовня Лис. Они сочувствовали выпускным экзаменам и сложной поездке на летние каникулы. Как только Нил убедился, что они не говорят о нем, он отключил их. Он следил за кузенами, но они почти полностью игнорировали его. Несколько раз, когда Ники смотрел в сторону Нила, Эндрю немедленно возвращал его внимание к их группе абсурдными вопросами или ехидными комментариями. Во вторник Сет злобно толкнул Кевина в стену, когда они все вышли со стадиона. Эндрю ответил ударом ногой Сета по колену и своевременным толчком, чтобы Сет не ударил Нила, когда тот упал на пол. Эндрю со своей группой пошел прочь, крутя кольцо для ключей на пальце и смеясь. — На что ты смотришь, ублюдок? — Сет зарычал, снова неуклюже вставая на ноги. Нил тупо уставился на удаляющуюся фигуру. Проходя мимо, три девушки взглянули в его сторону. — Не беспокойся о нем, приятель, — сказал ему Мэтт с нерешительной улыбкой. — Вероятно, в следующем году он не будет часто появляться в нашем общежитии. В глубине души Нил знал, что его должно волновать то, что Ваймак поместил его в общежитие с Мэттом и Сетом, но он не мог заставить себя заботиться. Это был досадный аспект работы в команде. С Жаном было легко разделить ограниченное пространство. Они следовали одному и тому же распорядку, выработали схожие привычки, работали вместе и друг с другом без проблем. Мэтт, казалось, был готов сотрудничать, но Сет был полон решимости пойти по собственной дороге. Было бы сложно, но Нил справился. У него не было выбора. Тревога соскользнула с него, как снег на крутой крыше. Каждую ночь Нила мучили знакомые образы, которые были резче, чем все, что он видел днем. Вокруг него был выстроен замок Эвермор. Все было так, как он помнил: темно и душно. Он чувствовал запах кондиционера и бетона. Он чувствовал холод. Он мог слышать голоса Воронов, становившиеся все громче и громче, пока не потерял из виду собственные мысли. Он увидел себя стоящим посреди двора, размытого ярким светом и окруженного стенами теней. Половицы открылись, чтобы проглотить его целиком; он задохнулся там в темноте. Каждый раз он просыпался, задыхаясь и шокированный, обнаруживая, что все еще жив. Он успокаивал себя, глубоко дыша и с кропотливой заботой создавая себе безопасное убежище, как учила его мать. В горах есть хижина. Он вообразил деревянную лестницу, вообразил запах дождя и придумал детали, чтобы заполнить пустые пространства внутри этого несуществующего места: набор грязных кофейных кружек, запах полироли, звуки телевизора, играющего в другой комнате. Каждое утро Ваймак находил Нила сидящим на грязном кухонном полу в высохшем поту, приклеивающем рубашку к коже и растрепанных сальных волосах. Он всегда приподнимал бровь, но ничего не говорил, обходя Нила, чтобы заварить первую чашку кофе за день. Нил крепче прижал колени к груди и сильнее прижался к дверцам шкафа, чтобы уменьшить себя. Он не мигая смотрел на плитки и считал дни с тех пор, как в последний раз был под руками Рико. Их число неуклонно росло, но в некоторые дни Гнездо ощущалось ближе, чем когда-либо. В обязательном порядке Ваймак каждый раз подавал чашку кофе, заваривая, как это нравится Нилу, и говорил: — Давай, малыш. Пойдем гулять. Нил хотел спросить, почему он так беспокоится, почему у него еще не закончилось терпение. Он хотел знать, как Ваймак может делать это день за днем, ничего не получая взамен. Какая жизнь научила его без устали нести такую ​​ношу? Конечно, вопрос только рискует привлечь внимание Ваймака к тому, как мало Нил делал, чтобы заработать свое содержание, чего Нил не хотел. День за днем ​​он молча принимал кофе и шел к двери, чтобы надеть обувь для повседневной прогулки. Иногда его демоны падали и растворялись в синем утреннем воздухе. Иногда они задерживались и омрачали его мозг в течение дня. Однако в пятницу его демоны явились к нему в картонной коробке - Кому: Натаниэлю Веснински, через Дэвида Ваймака. Его доставил посредственный мужчина в шортах цвета хаки незадолго до полудня и подписал контракт с Ваймаком. Целых пять минут он простоял на журнальном столике, как бомба, которая вот-вот взорвется. Нил знал, даже не глядя, что это было сделано из Университета Эдгара Аллана, и ему внезапно захотелось, чтобы они не вернулись в квартиру, чтобы пообедать. В конце концов, Ваймак спросил: — Ты хочешь оказать почести, или это сделать мне? — Разве это не противозаконно открывать чужую почту? — спросил Нил, задерживаясь. — Я почти уверен, что где-то слышал это. Ваймак сунул Нилу в руку ножницы. — Отлично. Будь по-твоему. Нил сделал неглубокий вдох и, разрезая ленту, его разум пролистал список ужасных вещей, которые Рико мог бы уместить в коробке. Однако вместо чего-то кровавого или ужасающего он нашел манильский конверт, лежащий на покрытом пластиком свертке из чего-то похожего на ткань, когда Нил ткнул в него. Ваймак оглянулся через плечо. — Должно быть от тренера Мориямы. Я спросил его, не мог ли ты оставить там что-нибудь важное. Дрожа, Нил открыл конверт и вытряхнул водительские права, за изготовление которых заплатил хозяин, свидетельство о рождении Нила и его карточку социального страхования. Последние два Нил никогда не видел. Теперь наличие его документов не имело большого значения и, конечно, не означало, что он был свободным человеком, но это ослабило что-то в груди Нила. — Было бы разумно отслеживать их с этого момента, — сказал Ваймак. — Что еще он тебе прислал? Нил отложил папку и ее содержимое, чтобы оторвать пластик. Он и Ваймак оба замерли, когда увидели толстовку под ней, сложенную так, чтобы гордо отображать изгибающееся над двумя перекрещенными ракетками «ЭДГАР АЛЛАН» с надписью «ЭКСИ» внизу. Это было похоже на толстовки с капюшоном, которые носили все остальные Вороны, но Нил не был Вороном и никогда им не станет. Это была насмешка, чтобы отравить его новый дом. Ваймак хмыкнул и пошел на кухню. Он вернулся, неся мешок из мусорного ведра. Не говоря ни слова, он открыл ее и острым взглядом встряхнул. Нил без малейшего колебания засунул внутрь толстовку, а затем стоял и смотрел, как Ваймак выводит мешок для мусора из квартиры. Когда он вернулся, Ваймак проворчал: — В любом случае, похоже, она тебе не подошла. Нил мог только кивнуть, и в горле застрял комок благодарных слов.